Проблема добра и зла в философии И. А. Ильина Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»
Вестник РУДН. Серия: ФИЛОСОФИЯ
RUDN Journal of Philosophy
2017 Vol. 21 No. 3 293-304
http://journals.rudn.ru/philosophy
ВНЕ ВРЕМЕНИ: ЭТИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ
DOI: 10.22363/2313-2302-2017-21-3-293-304
ПРОБЛЕМА ДОБРА И ЗЛА В ФИЛОСОФИИ И.А. ИЛЬИНА
В.А. Цвык
Российский университет дружбы народов 117198, Москва, Россия, ул. Миклухо-Маклая, д. 6
Статья посвящена исследованию и анализу этической концепции И.
Проблема добра и зла, их взаимоотношение является одной из важнейших проблем человеческого бытия. С того времени, когда люди научились различать добро и зло, мы ведем отсчет существования нравственности. Мораль как сфера общественной жизни и феномен культуры базируется на противоположении добра и зла: все должное, заложенное в нравственных нормах, характеризуется как доброе; все запретное — как злое. В понятиях добра и зла человеку раскрывается противоречивость его существования. Жизнь есть постоянное взаимодействие добра и зла. Не только частная жизнь, но и существование всего человечества характеризуется напряженной борьбой добрых и злых сил.
В истории философии и в этике проблема добра и зла исследована весьма многосторонне, сделаны попытки дать определения этим понятиям, проанализировать их, найти источники зла, наметить пути борьбы с ним, пути приближения
к добру. В истории этики существовало множество попыток ответить на вопрос о том, что есть добро и зло. В зависимости от ответа на этот вопрос выделяются различные направления этической мысли. Такими наиболее характерными направлениями были гедонизм, представители которого связывали понятие о добре и зле с удовольствиями и наслаждениями человека; эвдемонизм, где добро понималось как основание для человеческого счастья; утилитаризм и прагматизм, где добро понималось как польза, а зло — как вред. Теологические концепции связывали добро с проявлением божественной Воли, рационалистические выводили зло из неразумности отдельных людей, не понимающих идею добра, натуралистические теории связывали добро и зло с естественной природой человека.
Особенно актуальной проблема зла стала во второй половине XX — начале ХХ! в. в связи с экономическими и социальными последствиями двух мировых войн, социальными катаклизмами, глобальными проблемами современности, стихийными бедствиями, эпидемиями, но главное, тем духовным кризисом, в который оказалось ввергнуто человечество, — смена моральных приоритетов, разрушение личности. А.П. Скрипник дает следующее определение зла: «Злом оказывается такое взаимоотношение противоположностей, которое имеет разрушительное значение для человека (его души, тела, среды обитания) и человечества…». В соответствии с этим он выделяет следующие типы зла: во-первых, зло физическое, когда человеческие судьбы и взаимоотношения разрушаются под воздействием стихийных сил природы; во-вторых, социальное зло, если внешний и внутренний мир человека рушится под воздействием объективных общественных процессов; и наконец, в-третьих, моральное зло, которое коренится в человеческой субъективности и индивидуальности. «Это такое употребление специфических личностных способностей (прежде всего, сознания и воли), которое направлено на разрушение человека и очеловеченного мира.
Добро обобщенно включает в себя содержание всей совокупности норм, принципов морали общества в целом, выступает как нравственное основание справедливости, долга, чести, счастья. Объективный критерий добра лежит в области гармонизации интересов личности и общества, воплощен в принципах коллективизма и гуманизма. Ценность добра состоит в его осуществлении, в способности человека не просто различать добро и зло, но и действовать во имя добра.
Понятие добра выступает не только как характеристика действия, но и как совокупность всех нравственно приемлемых положительных норм и требований морали. Понятие добра выступает в этом качестве как положительная оценка общественных явлений, отвечающая интересам всестороннего развития личности.
Несмотря на актуальность проблемы определения добра и зла, богатый философский опыт ее изучения, раскрытие сущности этих понятий продолжает оставаться одной из задач современной этики.
В русской философии второй половины XIX — середины XX в. избавление мира от зла объявляется основной задачей человечества. Поэтому в учениях наиболее крупных философов этого периода попытки решить проблему добра и зла часто выражаются в стремлении определить зло, найти его истоки, указать человечеству пути и методы борьбы с ним. В творческом наследии выдающегося русского философа Ивана Александровича Ильина важное место занимает исследование вопроса о природе добра и зла, о происхождении зла, а главное, о методах борьбы с ним.
Главным в моральной философии Ильина является обоснование необходимости борьбы со злом и детальная разработка методов этой борьбы. В работе «О сопротивлении злу силою» (1924) Ильин изложил свое видение сущности добра и зла, развил концепцию борьбы со злом, обосновал возможности и необходимости такой борьбы и определение ее средств. Проблему сопротивления злу, борьбы с ним, как справедливо отмечает сам Ильин, невозможно не только решить, но и правильно сформулировать, не определив сначала природу и сущность добра и зла. Понятие зла в этике всегда рассматривалось в противопоставлении добру.
Для Ильина, так же, как и для другого выдающегося русского философа Н.А. Бердяева, идея добра и зла неприменима к материальной природе. Он признает, что природные бедствия могут развязать зло в человеческих душах, однако же эти силы могут вызвать и обратный процесс: духовное очищение, укрепление в добре.
Поэтому он полагает, что мир природы сам по себе не является ни добром, ни злом. Сфера действия добра и зла — это внутренний мир человека: «Зло начинается там, где начинается человек, и притом именно не человеческое тело, во всех его состояниях и проявлениях как таковых, а человеческий душевно-духовный мир — это истинное местонахождение добра и зла» [1. С. 13]. Отсюда следует, что никакое внешнее действие человека, взятое отдельно от породившего душевно-духовного состояния, не может быть ни добрым, ни злым. Любой внеш-
ний поступок может быть только проявлением, обнаружением внутреннего добра или зла.
При определении философом сущности добра и зла ключевым является его понимание духовности. Проблема духовности не теряет своей актуальности и в современном обществе [3. С. 96].
Мысль о необходимости и нравственной ценности духовности человека проходит через все творчество Ильина.
Философ не отождествляет дух с душой человека, напротив, он различает эти понятия, отмечая, что душа — это весь поток внутренних переживаний человека, во всем его объеме и разнообразии, а дух — особое состояние души, когда она устремляется к высшему благу, обращается к своим глубинным слоям, устремляется к добру.
Добро и зло определяются Ильиным через наличность или отсутствие двух сочетающихся признаков: любви и одухотворения. Добро он понимает как «одухотворенную любовь», а зло как «противодуховную вражду». Таким образом, добро раскрывается им при помощи понятий любви, духовности, совершенства. Согласно его религиозным воззрениям, объективное совершенство — это Бог, а человек духовен только тогда и постольку, когда он добровольно и активно стремится к Богу [4]. Таким образом, добро оказывается исключительно религиозно, так как состоит в преданности Божеству. Зло же, в подобном понимании его, есть антипод добра, и заключается в отвращенности от Божественного.
Утвердив подобное понимание зла, Ильин специально оговаривает, что зло нельзя понимать абстрактно: зло не пустое слово, не отвлеченное понятие, не некая гипотетическая возможность. Зло конкретно, оно реально присутствует в жизни людей. Причем подлинное, реальное зло для Ильина — вовсе не бедствия или страдания. Он решительно выступает против гедонистического понимания зла как всего неприятного, вызывающего страдания. Реальное зло философ понимает как злую человеческую волю, проявляющуюся во внешнем деянии.
Итак, местонахождение зла у Ильина — душевно-духовный мир человека. Более точное указание на нахождение зла философ дает, подчеркивая, что зло находится в душе человека. Зло может находиться в душе человека как антипод духовности, поэтому оно противодуховно по своей сути. Ильин не отрицает возможность существования бездуховной души. Именно такая душа, лишенная духовного начала как источника и орудия божественного откровения, является местонахождением зла.
Таким образом, Ильин придерживается точки зрения на зло как принадлежность миру человеческой субъективности. Но для полного раскрытия сущности зла необходимо не только указать его расположение, но, главным образом, объяснить его причину, раскрыть его природу, показать, откуда и почему появляется зло как душевная склонность, «присущая каждому человеку». Основную причину зла он видит в трагической противоречивости человеческого бытия, в том, что «слабые» люди не выдерживают этой трагичной жизни и отвращаются от Бога. Трагизм человеческой жизни философ видит в неразрешенности основных проблем бытия человека. Одна из главных проблем, наиболее ярко выражающая про-
тиворечивость человеческого существования, — это тройственная, телесно-душевно-духовная природа человека. Человек устроен так, что легче всего ему удается удовлетворение телесных потребностей и наслаждение, а труднее всего — воля к духовному совершенству.
Но идеи аскетизма о «борении» с плотью, по мнению Ильина, могут достигнуть определенных успехов, но в конечном итоге обречены на неудачу, поскольку невозможно полностью отрешиться от плоти, тело не только обременяет дух, но и несет и питает его. Духу в его свободных проявлениях, в устремлении к добру, необходимы и тело, и душа. Разрешение этого противоречия, этой трагедии человеческого бытия философ видит в правильном религиозном и нравственном опыте, заключающемся в приятии и одухотворении души и тела. Неправильное же взаимоотношение этих трех сторон человеческой природы ведет к духовной слабости человека и обусловливает развитие злой воли [10. С. 660].
Другой трагедией человеческой жизни, ослабляющей дух человека в его стремлении к добру, Ильин считает невозможность полного слияния человека с Богом в земной жизни. Человек наделен волей к совершенству, но чем духовно богаче становится его душа, тем больше он удостоверяется в своем несовершенстве.
Философ считает, что эта трагедия неразрешима с точки зрения того, что личная жизнь человека заканчивается с его смертью. Как христианский мыслитель, Ильин видит разрешение этой проблемы в возможности слияния с Богом в его посмертной жизни.
Наконец, третьей трагедией человека, косвенным образом порождающей зло, Ильин считает «дискретность», то есть разъединенность, разрозненность человеческого существования. Такое понимание разделенности и разобщенности людей как явления, способствующего проявлениям злой воли, близко пониманию зла В.С. Соловьевым, как распадение созданного Богом единого мира на частности. По Соловьеву, путь к абсолютному добру лежит через «собирание» Вселенной, а это возможно лишь в результате Всеединства (как единства многообразия) [9. С. 87].
Однако подобная людская разобщенность у Ильина не исключает из реальной совместной жизни, поскольку все люди — независимо от того, желают они этого или нет — связаны друг с другом всеобщей взаимной связью в добре и во зле.
Следствием всеобщей взаимосвязанности людей через общение является то, что зло сохраняет свое бытие и свою силу даже когда оно не проявляется ни в каких внешних поступках, «…оно продолжает жить и размножаться, отравляя и душу носящую, и душу, воспринимающую его в отражении» [2. 5. С. 159].
Итогом рассуждений Ильина о происхождении и сущности добра и зла, его понимания добра как сосредоточия высшей нравственности и духовности, а зла как «отвращенности от Божественного», «противодуховной вражды», является его вывод о принципиальной исключительной вредности зла, заключающейся в разрушении внутреннего мира человека, осквернении его духовности. Вредны и опасны для человека исключительно все проявления зла, будь то физическое насилие или качественное извращение и разложение духовности человека. Даже
непроявленное вовне зло, существующее в потенции как злая воля отдельного человека, может непроизвольно заразить душу другого, тем самым осуществить развращение души.
Главным выводом учения о зле Ильина является провозглашенная им необходимость и моральная обязанность борьбы со злом, причем не столько со злом в его внешних проявлениях, сколько со злой волей, укоренившейся в человеческих душах. Для него не подлежит сомнению, что отказ от сопротивления злу означает приятие зла. Как он справедливо отмечает, человек, не сопротивляющийся злу, воздерживается и от порицания его.
Призыв Ильина к сопротивлению злу является закономерным следствием общего строя его мыслей. Объявив основной задачей человека совершенствование своего духа, стремления к добру, он главным препятствием, которое должен одолеть человек на этом пути, считает зло (в своем понимании). Поэтому проблема борьбы со злом: ее сущность, методы и средства являются у философа не только этической, но и основной онтологической проблемой [8. С 44].
Таким образом, вопрос о методах и средствах борьбы со злом является центральным во всем философском творчестве Ильина.
Определив борьбу со злом как нравственную и духовную задачу каждого человека, он пытается решить и одну из важнейших проблем этики и всего человеческого бытия, — проблему допустимости применения силы в борьбе со злом.
Основные взгляды философа на эту тему концентрированно изложены им в работе «О сопротивлении злу силою», однако к этому вопросу он обращался и в других своих произведениях — «Духовный смысл войны» (1915), «Аксиомы религиозного опыта» (1953), «Путь к очевидности» (1957), «О сущности правосознания» (1956).
Основная позиция Ильина заключается в том, что применение силы в борьбе со злом он рассматривает как вполне допустимое в определенных строго оговоренных ситуациях и обстоятельствах, когда все другие — ненасильственные, религиозные, духовно-нравственные — средства исчерпаны либо их вообще невозможно применить. Однако подобное применение принуждения философ не возводит в ранг моральной добродетели.
Применение силы, с его точки зрения, является делом неправедным, но реальное жизненное бытие таково, что в определенных критических ситуациях противостоять злу может только сила. И в этом заключается трагедия человеческого бытия. Ильин считает основной задачей философа-моралиста помочь людям ориентироваться в многообразии конкретных ситуаций жизненной реальности. Но при этом не навязывает какой-либо одной модели поведения при встрече со злом.
Позитивное решение проблемы преодоления морального зла Ильиным основывается на принципиальном различии им понятий «заставление», «насилие», «принуждение», «понуждение», «пресечение».
В первую очередь Ильин раскрывает понятие «заставление», определяет его сущность и виды и отграничивает его от понятия «насилие». Заставление он определяет как «…наложение воли на внутренний или внешний состав человека, ко-
торое обращается не к духовному видению и любовному приятию заставляемой души непосредственно, а пытается понудить ее или пресечь ее деятельность» [1.
С. 17].
В таком понимании заставление отличается от свободного убеждения — такого состояния души человека, которое возникает свободно вследствие восприятия обращения другого к его совести, любви. Причем заставление Ильин не только не отождествляет, но и прямо противопоставляет насилию. Само понятие застав-ления он вводит в свою философию для того, чтобы доказать, что не всякое воздействие на волю человека есть насилие. В истории философии и этики за термином «насилие» закрепилось отрицательное значение — как произвольного недозволенного и возмутительного деяния, направленного на разрушение человеческой личности. Ильин вводит понятие «заставление», которое в его философии гораздо шире по смыслу, чем насилие. Насилием же он обозначает так называемое «предосудительное» заставление, которое он определяет как исходящее от злой души и направленное на зло. Соответственно, заставление, которое исходит от доброжелательной души и служащее для укрепления духовности человека, не есть насилие, и такое заставление философ считает морально оправданным.
Как можно более точная и четкая разработка понятия заставления, выделение его различных видов является одной из важнейших задач Ильина. Так, он выделяет «самозаставление» и «заставление других» в зависимости от того, заставляет ли себя человек сам или это происходит в общении двух или многих людей. Кроме того, заставление, по его мнению, может выражаться как воздействие на мотивы поведения (приказ, запрет, угроза), так и в непосредственном воздействии на человеческое тело (толчок, связывание, убийство). Первый вид из вышеуказанных заставлений называется психическим, второй — физическим.
Таким образом, выделяются четыре вида заставления. 1. — Психическое са-мозаставление, когда человек понуждает себя к определенным душевным усилиям. Такое воздействие на собственную психику является самопонуждением, в отличие от 2. — Самопринуждение, или физическое самозаставление, когда человек принуждает себя к телесному совершению определенных действий.
3. — Психическое заставление других, психическое понуждение, его сущность заключается в душевном давлении на волю человека, имеющем, однако, цель склонить ее к благу. И наконец, 4. — Физическое заставление, или физическое понуждение, под которым понимается воздействие на чужое тело [1. С. 17—20].
Необходимо отметить тот факт, что, говоря о самозаставлении, Ильин разводит понятия «понуждение» и «принуждение» в том плане, что самопонуждением у него оказывается психическое самозаставление, а самопринуждением — физическое самозаставление. Когда же он говорит о заставлении других, он вообще не использует термин «принуждение», а пишет о физическом и психическом понуждении. Подобный отказ от использования понятия принуждения для обозначения за-ставления других не случаен.
Положение о том, что человеку не дано принуждать других к подлинным деяниям, является принципиальной позицией философа в том смысле, что понятие принуждения несет в себе элемент завершенности, признание того факта, что
требуемое деяние состоялось.
Ильин же считает, что человек, наделенный духом, не сможет до конца раствориться в чужой воле: «Человек, физически понуждаемый другим, имеет всегда два исхода, избавляющие его от этого внешнего напора: лицемерие и смерть, и только тот, кто убоялся смерти или внутренне не выдержал необходимого при лицемерии раздвоения личности, говорит о „принуждении» как о возможном и состоявшемся событии; но и ему следует помнить, что его „принужденность» сама собою угаснет в момент его личного, духовного, чисто внутреннего восстания и утверждения своей настоящей убежденности и искренней преданности» [1. С. 30]. По этой причине используется понятие не физического принуждения, а физического понуждения. Кроме вышеперечисленных видов за-ставления выделяется еще один — пресечение; последнее как направленное на «чужое неделание» может иметь больше шансов на успех, чем физическое понуждение, как мы выше указывали, ограниченное в своих возможностях.
Обосновывая возможность применения заставления в борьбе со злом, Ильин употребляет понятие не заставления вообще, а конкретные вышеперечисленные виды. Причем наибольшее внимание он уделяет обоснованию возможности применения в борьбе со злом именно последних из отмеченных нами видов застав-ления — физического понуждения и пресечения.
Действительно, вряд ли можно отрицать, что самопонуждение и самопринуждение играют большую роль в совершенствовании внутренней культуры человека, в самовоспитании, являющемся неотъемлемой частью процесса духовного и нравственного самосовершенствования. Здесь, как и везде, где говорится о за-ставлении, имеется в виду понуждение, направленное к добру. Понятно, что заставлять и понуждать себя человек может и ко злу, такое действие и будет самонасилием, или предосудительным заставлением в отношении самого себя. Благое же самозаставление призвано вести борьбу с лживым, упрямым и противодуховным «не хочется», неспособность же к такой борьбе и означает бесхарактерность и безволие. Таким образом, самопонуждение и самопринуждение имеют большое значение для воспитания и укрепления в человеке воли.
Велика, по мнению Ильина, роль и общественно организованного психического понуждения в воспитании человека. Наиболее влиятельным и могучим инструментом такого понуждения философ считает государство, которое направляет людей к добру посредством мудрых и справедливых законов: «Правовой закон отнюдь не насилует человека, не попирает его достоинства и не отменяет его духовного самоуправления; напротив, он только и живет, только и действует, только и совершенствуется от свободного личного приятия и самовменения» [2. 4. С. 68]. Однако он признает и подчеркивает, что при этом правовые государственные законы понуждают психику человека: они воздействуют на волю индивидов и непосредственным авторитетом, и различными формами запретов и позволений, и также перспективой возможных неприятных последствий, в том числе и угрозой применения к несогласным мер физического пресечения. Такое понуждение философ считает вполне оправданным и направленным к благой цели — созданию возможности для раскрытия глубинных потенций человеческого духа.
Использование такого волевого начала в борьбе со злом философ оправдывает не только если оно «психически понуждает», но и когда оно понуждает
и пресекает физически, хотя необходимость последнего пути не является однозначной даже для него самого. Несмотря на то, что Ильин старается доказать, что физическое понуждение и пресечение не есть ни зло, ни насилие, он хорошо осознает, что «…цельного, совестно-праведного исхода здесь нет», однако он склоняется к тому, что «верное разрешение этого великого и для всей человеческой культуры неизбежного вопроса, верный выход из этого трагического задания — состоит в необходимом сопротивлении злу силой с принятием на себя ответственности за свое решение и деяние, и с непременным последующим, всежизнен-ным нравственно-религиозным очищением. Это и есть исход, указуемый православным христианством» [1. С. 130—131].
Специальное внимание философ уделяет доказательству, что физическое за-ставление нельзя отождествлять со злом, и что оно как средство понуждения человека не есть насилие. Так, не всякое применение силы к «несогласному» есть насилие. Насилием Ильин считает такое физическое понуждение, которое принижает и подавляет дух понуждаемого человека, превращая его в одушевленную вещь, находящуюся в полной власти произвола насильника.
Понудитель же, по Ильину, есть человек, пресекающий зло, несмотря на то, что он, как и насильник, воздействует на человека вопреки его желанию — не отрицает автономной духовности понуждаемого человека, а, напротив, требует ее восстановления и способствует ему. Поэтому понуждение, направленное против злодея, является верным делом, «драгоценным» для всей внутренней борьбы со злом во всех людях.
Причину необходимости мер физического пресечения в борьбе со злом философ видит в агрессивности зла. Основными задачами физического пресечения Ильин считает, во-первых, не допустить, чтобы данный человек совершил данное злодеяние; во-вторых, ограждение других людей от злодеяния, избавление их от опасности; в-третьих, удержать от пути злодейства слабых духом людей, так называемая показательная сила наказания.
При этом философ постоянно подчеркивает, что вопрос о применении силы в борьбе со злом есть личное свободное решение человека, поэтому каждый отвечает за это перед собой, перед другими людьми, перед Богом. Он стремится доказать и показать, что, несмотря на то, что сопротивление злу как таковому всегда остается делом благим, праведным и должным, применение силы в этой борьбе неправедно, поскольку нравственно несовершенно.
С большой настойчивостью Ильин повторяет, что применять силу в борьбе со злом следует только тогда, когда недостаточными оказываются другие средства — любовь, свободы, убеждения, запреты. Однозначного выхода из этой ситуации нет, и единственное, что может предлагает философ Ильин — воззвать к совести человека и предложить нравственное очищение как средство, способное примирить душу человека, применившего силу против зла с самой собой и с верховным нравственным законом. Он осознает, что человек, отвечающий силой и мечом на агрессивность злодея, не может не выйти из духовного равновесия. Поэтому чтобы лишить зло даже видимости победы над душевно-духовной природой человека, он призывает к духовному очищению [5].
Уровень нравственного развития человека и общества характеризуется прежде всего умением личности отличить добро от зла и выступить в поддержку добра, вступить в борьбу со злом, вести творческую деятельность во имя создания условий для доброго начала.
Сам процесс распознавания морального добра очень сложен и порой требует много мужества и творческого риска. Примером такого философского мужества является этическое учение И.А. Ильина. Хорошо понимая сложность и противоречивость проблемы, актуальность и болезненность ее в тот конкретный исторический момент, философ открыто выступил в защиту своих идей о возможности и допустимости применения силы в борьбе со злом.
Этика Ильина очень актуальна, она представляет интерес для современного читателя именно тем, что в ней воплощен его личный духовно-нравственный опыт: за всеми логическими построениями философа, за четкими определениями понятий стоит живой практический нравственный опыт личности, пережившей непростые события, нуждающиеся в нравственной оценке. И это, наряду с общей актуальностью и жизненностью проблемы добра и зла, делает его рассуждения по этому вопросу яркими и индивидуальными.
Позиция философа, определяющего зло как бездуховность и признающего допустимость «меча» в борьбе со злом, проистекает из его общефилософского и религиозного мировоззрения и во многом продиктована своеобразием исторической ситуации. Поэтому объективность и научность подхода к изучению этих идей исключает возможность их однозначной оценки.
К сожалению, современная действительность и социальное бытие первого десятилетия XXI в. по-прежнему говорит о праве человека на применение силы в борьбе со злом. С другой стороны, все более понятным становится факт, что путь к добру лежит вне любых насильственных действий. Вне ненасильственной перспективы невозможно дальнейшее развитие человеческой цивилизации, как в плане межличностных отношений, так и на уровне межгосударственных связей и мировой политики. Именно международная мораль, наряду с международным правом, способна стать фактором, минимизирующим риски применения силы в международной политике в ходе соперничества государств [7. С. 177]. Будущее человечества может состояться только в том случае, если высокие нравственные идеалы ненасилия не просто останутся идеалами, в нравственной высоте и ныне мало кто сомневается, а завладеют общественным нравственным сознанием, станут нормой жизни каждого человека.
© Цвык В.А., 2017
ЛИТЕРАТУРА
[1] Ильин И.А. О сопротивлении злу силою // Ильин И.А. Путь к очевидности. М.: Республика, 1993. С. 6—134.
[2] Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. М.: Русская книга, 1993—1999.
[3] Моисеенко М.В. К вопросу о формировании патриотизма и духовности у современной российской молодежи // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Философия. 2013. № 3. С. 96—103.
[4] Моисеенко М.В. Философия культуры И.А. Ильина // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Философия. 2003. № 1. С. 76—82.
[5] Садовничий В.А., Гриер Ф.Т., Роек П., Цвык В.А. и др. Иван Александрович Ильин. Сборник статей / Под ред. И.И. Евлампиева. М.: Политическая энциклопедия, 2014. 543 с.
[6] Скрипник А.П. Моральное зло в истории этики и культуры. М.: Политиздат, 1992. 351 с.
[7] Цвык А.В. Нравственные основы международных отношений // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Философия. 2014. № 2. С. 176—183.
[8] Цвык В.А. Проблема борьбы со злом в философии И.А. Ильина. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1997. 112 с.
[9] Цвык И.В. Идея добра в философии В.С. Соловьева // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Философия. 2015. № 2. С. 84—90.
[10] Lapshin I.E., Moiseenko M.V., Tsvyk V.A. Ethical and psychological problems in the works of I.A. Ilyin // 3rd International Multidisciplinary Scientific Conference on Social Sciences & Arts, SGEM 2016. P. 659—662.
Сведения об авторе:
Цвык Владимир Анатольевич — доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой этики факультета гуманитарных и социальных наук Российского университета дружбы народов. e-mail: [email protected]
DOI: 10.22363/2313-2302-2017-21-3-293-304
THE PROBLEM OF GOOD AND EVIL IN THE PHILOSOPHY OF I.A. ILYIIN
V.A. Tsvyk
RUDN University (Peoples’ Friendship University of Russia)
6, Miklukho-Maklaya St., 117198, Moscow, Russian Federation
Abstract. The article is devoted to the study and analysis of the ethical concept of IA. Ilyin — the doctrine of the essence and nature of good and evil, the means of opposing evil. In the Russian philosophy of the early twentieth century, the deliverance of the world from evil was declared the main task of mankind. Therefore, in the teachings of the greatest philosophers of this period, attempts to solve the problem of good and evil are often expressed in the desire to identify evil, to find its sources, to show mankind ways and methods of fighting it. In the creative heritage of the outstanding Russian philosopher Ivan Aleksandrovich Il’in, an important place is occupied by the study of the question of the nature of good and evil, the origin of evil, and, most importantly, methods of combating it. Ilyin’s ethic is very relevant, it is of interest to the modern reader precisely because it embodies his personal spiritual and moral experience. The objectivity and scientific approach to its study excludes the possibility of its unambiguous evaluation. On the one hand, the present reality and social existence of the first decade of the 21st century. Continues to talk about the human right to use force in the fight against evil. On the other hand, the fact that the path to good lies beyond all violent actions becomes more and more understandable. Outside the non-violent perspective, the further development of human civilization is impossible, both in terms of interpersonal relations, and at the level of interstate relations and world politics.
Key words: I.A. Ilyin, ethics, good, evil, moral, spirituality
REFERENCES
[1] Il’in IA. O soprotivlenii zlu siloju. In: Il’in I.A. Put’ k ochevidnosti. Moscow: Respublika; 1993. p. 6—134. (In Russ).
[2] Il’in IA. Sobranie sochinenij v 10 t. Moscow: Russkaja kniga; 1993—1999. (In Russ).
[3] Moiseenko MV. K voprosu o formirovanii patriotizma i duhovnosti u sovremennoj rossijskoj molodezhi. Vestnik Rossijskogo universiteta druzhby narodov. Serija: Filosofija. 2013;3: 96— 103. (In Russ).
[4] Moiseenko MV. Filosofija kul’tury I.A. Il’ina. Vestnik Rossijskogo universiteta druzhby narodov. Serija Filosofija. 2003;1:76—82. (In Russ).
[5] Sadovnichij VA, Grier FT, Roek P, Tsvyk VA et all. Evlampiev II editor. Ivan Aleksandrovich Il’in. Sbornikstatej. Moscow: Politicheskaja jenciklopedija; 2014. (In Russ).
[6] Skripnik AP. Moral’noe zlo v istorii jetiki i kul’tury. Moscow: Politizdat; 1992. (In Russ).
[7] Tsvyk AV. Nravstvennye osnovy mezhdunarodnyh otnoshenij. Vestnik Rossijskogo universiteta druzhby narodov. Serija: Filosofija. 2014;2:176—183. (In Russ).
[8] Tsvyk VA. Problema bor’by so zlom v filosofii I.A. Il’ina. Moscow: Izd-vo Mosk. un-ta; 1997. (In Russ).
[9] Tsvyk IV. Ideja dobra v filosofii V.S. Solov’eva. Vestnik Rossijskogo universiteta druzhby narodov. Serija: Filosofija. 2015;2:84—90. (In Russ).
[10] Lapshin IE, Moiseenko MV, Tsvyk VA. Ethical and psychological problems in the works of I.A. Ilyin. Proceedings of the 3rd International Multidisciplinary Scientific Conference on Social Sciences & Arts, SGEM; 2016. p. 659—662.
Добра и зла не существует. Как жить в мире без морали — Нож
Современные рассуждения о морали часто начинаются так: нам свойственно ошибаться, а раз так, может, мы заблуждаемся про то, что такое добро? Может быть, все наши рассуждения о морали такие же неправильные, как теория Птолемея о том, что Солнце вращается вокруг Земли? Такой взгляд может показаться абсурдным и даже опасным (ведь как можно выжить в обществе, где все поступают, как хотят, забыв про добрые поступки?), но философы любят думать о том, что кажется невозможным, и сомневаться в очевидном, так что давайте представим мир без морали.
С чего всё началосьСтавить под вопрос мораль — давняя традиция философии. Еще в Античности древнегреческий философ Пиррон, основатель школы скептицизма, предположил, что нет никакой рациональной причины предпочитать одни моральные принципы другим. Например, то, что мы считаем, будто бы равноправие — это хорошо и ко всем нужно относиться толерантно, определяется местом и временем, где мы живем, нашей общей культурой. На протяжении истории легко отыщутся общества, где женщины и рабы не имели никаких прав и к ним соответственно относились, более того, такое поведение считалось правильным и справедливым, и никому даже в голову не приходило говорить о равных правах для всех людей. Следовательно, мораль зависит от общества — такой сделал вывод Пиррон, и такой подход к морали называют моральным релятивизмом.
Фридрих Ницще первым приходит на ум, когда вспоминают, кто из известных философов плохо относился к морали: он тоже моральный релятивист.
Ницше заявил, что те, в руках кого сосредоточена вся власть, навязывают свои моральные ценности и принципы всему обществу, а все остальные вынуждены им подчиниться: оценивать свои поступки как правильные или неправильные согласно той самой «морали господ». Часто «рабам» такое положение не нравится, и они принимаются очернять своих «хозяев», создавая собственную мораль.Христианство, по мнению Ницше, как раз и является той самой «рабской моралью», которая возникла как реакция на господствующие нравы. Поэтому философ критиковал современное ему общество, которое по большей части руководствовалось христианской этикой, и предлагал от нее отказаться, так как она только вредит и мешает людям развиваться.
Если обобщить, моральный релятивизм утверждает, что нет одной-единственной правильной моральной теории, верной для всех культур на протяжении веков. Наши нравы меняются со временем и зависят от общества, в котором мы живем, и это нормально.Не стоит отказываться от морали вообще, но стоит помнить, что нет абсолютных ценностей — вот о чем напоминают нам релятивисты (и с ними, конечно же, спорят).
Однако в середине XX века появились философы, которые шагнули дальше в критике абсолютной морали: они предположили, что мораль не просто зависит от культуры и времени, а ее попросту не существует.
Нет никакого добра и зла, правильного и неправильного, все наши рассуждения о них — всего лишь выдумки, чтобы нам было проще жить в обществе. А раз так, то зачем жить, веря в сказки? Пора от них отказаться.Такой взгляд на мораль называют теорией моральных ошибок (moral error theory), и в современном научном мире он становится всё более популярным.
Что говорит теория моральных ошибокЧтобы проще объяснить, что такое теория моральных ошибок, ее часто сравнивают с атеизмом. Как атеисты утверждают, что Бога не существует и, соответственно, перестают верить, что мир им создан, — так и философы, которые поддерживают теорию моральных ошибок, говорят, что морали нет, а потому отказываются описывать мир как добрый или злой, а свои и чужие поступки как правильные или неправильные.
Основателем теории моральных ошибок считается австралийский философ Джон Мэки. В 1977 году он издал книгу под названием «Этика: изобретение правильного и неправильного» (Ethics: Inventing Right and Wrong), которая начиналась с того, что нет никаких объективных ценностей, и философам приходится изобретать добро, а не открывать его как уже существующее в этом мире.
По мнению Мэки, в этом и заключается главное отличие этики от других наук, и о нем пора серьезно поговорить. В то время как, например, атом всегда существовал в мире и просто ждал момента, когда наши технологии достигнут необходимого уровня, чтобы его открыть, добра и зла попросту никогда не существовало, а все наши рассуждения о них — только фантазии.
Добро не нужно «искать» и «открывать», его не существует вообще, а потому философам пора перестать выдавать его за объективную истину.Такой резонансный тезис, конечно же, не остался без внимания, и на теорию Мэки посыпались горы критики. Многие сомневались: неужели совсем никаких объективных ценностей не существует? А как же те случаи, когда всё человечество уверено, что перед ним однозначное добро или зло: например, тоталитарный режим Гитлера, бомбардировки атомными бомбами и убийство невинных людей. Большая часть людей (если вообще не все люди) согласятся с тем, что всё это зло, и вряд ли это когда-либо изменится.
Мэки с этим не спорил: конечно, мы вряд ли поменяем свое мнение относительно всего вышеперечисленного, но «зло» — всего лишь ярлык, который мы навешиваем на все эти события, чтобы их проще было себе объяснить. Если бы мы жили в Средневековье, то, скорее всего, говорили бы, что Вторая мировая война или атомные бомбардировки — это «божья кара» или «дьявольские происки», и винили бы Гитлера в первую очередь не в том, что он аморален, а в том, что ослушался Бога.
Человеческий мозг всегда ищет легкие и простые пути для того, чтобы что-то объяснить и систематизировать, и сейчас ученые всё внимательнее изучают когнитивные искажения.
Что, если мораль — тоже своего рода когнитивное искажение? Что, если это просто ярлык, который нам удобно наклеить на то или иное событие, чтобы объяснить для себя, почему мы так или иначе поступаем, но за яркой наклейкой скрывается пустота?Кроме того, преступники редко соглашаются с тем, что поступают плохо: так же, как и мы, они верят, что их действия принесут добро, а те, кто пытаются им помешать (то есть мы), — главные злодеи. Как тут не запутаться и понять, кто же действительно на стороне добра, а кто — на стороне зла, и вообще, что скрывается за этими понятиями — этот неудобный вопрос задают философы.
Те, кто поддерживают теорию моральных ошибок, напоминают: история знает немало примеров, когда понятия добра и зла использовали, чтобы оправдать порой противоположные поступки. Например, убивать в целом — плохо, но убивать врага во время войны — хорошо.Подобная двойственность морали показывает, что мир гораздо сложнее и многообразнее, чем просто черное и белое, моральное и аморальное, а потому пора отказаться от старой системы, которая загоняет нас в эти рамки.
В целом философы, развивающие теорию моральных ошибок, пытаются совершить похожую революцию в обществе, которую уже когда-то совершили ученые, освободив науку от мифологии и религии. В древности гром объяснили гневом богов, а еще несколько столетий назад Декарт и другие ученые Нового времени верили, что конечное объяснение для многих явлений — их божественное происхождение. Любые размышления начинались и заканчивались с утверждения, что Бог существует, и его нельзя было оспорить. Когда же философы и ученые стали в этом сомневаться, наука шагнула вперед и нашла другие объяснения многим феноменам, которым раньше приписывались только сверхъественные причины. Может, теперь настало время перестать прикрываться моралью и поискать другую мотивацию для наших поступков?
Добра не существует: что делать дальше?Предположим, теория моральных ошибок верна: мораль — и правда яркая обертка, за которой нет никакого объективного добра и зла. Мы и вправду их выдумали и на протяжении тысячелетий рассказывали сказки про мораль. Что делать дальше? Как отказаться от сказок? Чем руководствоваться? Что придет на смену морали?
Все эти вопросы — главная тема для споров всех тех философов, которые поддерживают теорию моральных ошибок, и, как это часто у философов бывает, к единому ответу они так и не пришли. А потому вот три варианта возможного будущего, в котором больше нет ни добра, ни зла.
Вариант первый. Забываем про мораль совсемЕсли мораль — ошибка, то давайте перестанем ее совершать и совсем откажемся от идеи добра и зла. К такому выводу пришли философы, поддерживающие теорию морального аболиционизма. Они рассуждают по такой аналогии: когда ученые понимают, что теория ошибочна, то обычно насовсем от этой теории отказываются. Например, когда мы доказали, что флогистона не существует, химики перестали использовать эту теорию для объяснения процессов горения. Логично применить этот же подход к морали: добра и зла нет, а значит, хватит называть одни поступки моральными и правильными, а другие — плохими.
Такой подход, как считает австралийский философ Ян Хинкфусс, освободит нас от моральной диктатуры элит и научит критическому мышлению. Ведь сейчас, по сути, те, кто имеют власть и влияние в обществе, определяют, что хорошо, а что плохо, какие ценности поддерживать, а от каких отказываться. Они формируют общество, удобное для них, будто бы их убеждения имеют под собой объективную и рациональную основу, ведь вера в то, что ценности вечны и абсолютны, убивает любые критические замечания и размышления.
«В нашем обществе большинство детей вознаграждаются улыбками, объятиями, сладостями и другими подарками вместе с такими словами, как „хорошо“, и его аналогами за многие их действия. Им говорят, что они хорошие или что они поступили правильно. […] В результате такого воспитания получается человек, который хочет быть хорошим и боится быть плохим. […] Важно то, что такие люди теперь подвержены моральной пропаганде со стороны тех людей, которых они считают „лучшими“, то есть тех, кто знает больше, чем они, о том, что же правильно, а что нет».
— Ian Hinckfuss, The Moral Society: Its Structure and Effects
Кроме того, мораль и вера в ее объективность усложняет любые споры, превращая их не в конфликт частных интересов, а в поле битвы мировоззрений и в попытки доказать, на чьей стороне вечность и объективность. Вырежьте из споров про аборты морализаторство, и сразу станет проще докопаться до сути (по крайней мере, так считает американский философ Ричард Гарнер).
И он же напоминает, что в мире без морали не будет царить анархия, как это себе обычно представляют:
«Уберите моральные права, и останутся юридические права, гражданские права, обычные права и бесчисленные права и свободы, которые мы регулярно предоставляем друг другу и требуем их соблюдения. Вам ведь не нужно право на неприкосновенность частной жизни, если у других есть привычка уважать вашу потребность в неприкосновенности частной жизни или если законы ее защищают. Легко придумать способы мотивировать людей более серьезно относиться к потребностям и интересам других, не используя для этого мораль. Мы могли бы усерднее работать над обучением и продвижением коммуникативных навыков, терпимости и эмпатии».
— Richard Garner, Abolishing Morality
В целом философы-аболиционисты верят, что как только мы перестанем верить в мораль и оценивать поступки друг друга как «правильные» и «моральные», мы станем жить честнее. Наконец можно будет сосредоточиться на других (более истинных, как считают аболиционисты) причинах, почему мы действуем так, а не иначе:
Вариант второй. Продолжаем использовать мораль как ни в чем ни бывало«Избавление от морали не решит всех проблем в мире, и ни один моральный аболиционист не станет утверждать, что это произойдет, но это позволит нам увидеть конфликт интересов таким, какой он есть на самом деле, а также других людей такими, какие они есть, и это само по себе подорвет демагогию и фанатизм».
— Richard Garner, Abolishing Morality
Впрочем, не все философы, поддерживающие теорию моральных ошибок, верят, что мораль несет в себе только зло и от нее нужно поскорее избавиться. Среди них есть и те, кто развивает моральный консерватизм, то есть теорию, которая предлагает повременить с отказом от морали, даже если это массовое заблуждение.
Консерваторам не нравится, что аболиционисты так однобоко оценивают мораль: она уж точно не самое главное зло в мире. Австралийская философиня Джессика Иссероу в своей прошлогодней статье пытается оправдать мораль, напоминая, что часто не одна только мораль повинна в наших плохих поступках.
Религия, политические режимы, а также научные заблуждения тоже виноваты в том, что в прошлом мы поступали несправедливо. Например, люди поддерживали рабство не только потому, что это «морально» и «хорошо», а еще и потому, что «так установил Бог» и на тот момент такие были написаны законы.Не одна только мораль виновата в наших спорах, фанатизме и демагогии, не только она помогла установить и поддерживать тоталитарные режимы. Как сами философы и напоминают, мир гораздо сложнее, и на наши поступки влияет множество факторов, один среди которых — это наша вера в объективность добра и зла.
Однако не стоит думать, будто Иссероу и вместе с ней все моральные консерваторы считают, что мораль как теория на самом деле истинна. Нет, они по-прежнему утверждают, что мораль ошибается, а добро и зло — всего лишь наши выдумки. Но эти выдумки не такие опасные и вредные, как считают аболиционисты.
И раз мы на протяжении уже стольких тысячелетий рассказываем сказки про добро и зло, то, может, они даже полезны? Ведь, в конце концов, они мотивируют нас совершать хорошие поступки и развиваться в лучшую сторону (по крайней мере, иногда).Кроме того, консерваторы напоминают, что отказаться от морали будет не так-то и просто. Мы постоянно употребляем такие слова, как «хорошо», «правильно» и «справедливо», и даже если объективно нет никакого добра, как по-другому оценить свои и чужие действия как желанные и социально одобряемые?
Поэтому консерваторы предлагают не придавать широкой огласке то, что обсуждают философы. Пускай теория моральных ошибок так и останется уделом ученых, которые, несомненно, будут знать про истинное положение дел (мораль — всего лишь наша выдумка), но общество продолжит жить так, будто добро всё-таки есть, ведь нам так привычнее, да и должна же быть хоть какая-то надежда.
Вариант третий. Не забываем про мораль, но обращаемся с ней как с выдумкойНо даже если нам и впрямь привычнее с моралью, чем без нее, а теория морали даже иногда полезна, обманывать людей в то время, как одни только ученые будут знать про истинное положение дел, — так себе перспектива. По крайней мере, так думают те философы, которые поддерживают теорию морального фикционализма. Именно они сравнивают моральный консерватизм с оруэлловской эпистемологией, ведь только малая часть общества (в данном случае философы) будет знать об истинном положении вещей и, таким образом, манипулировать остальными людьми, чтобы от них это скрыть.
«Так как моральные суждения, как мы сейчас предполагаем, являются ложными, дальнейшее их использование будет конфликтовать с реальностью, а потому для того, чтобы всё-таки сохранить мораль, нам придется обманывать, уклоняться и прибегать к софистике. […] Утверждения, что мораль правдива, в то время как она таковой не является, может привести к доксатической катастрофе, оруэлловской эпистемологии и, возможно, нервному срыву».
— Richard Joyce, Moral Fictionalism. How to have your cake and eat it too
Получается противоречие: с одной стороны, теория морали ошибается, но с другой, мораль всё еще может нам пригодиться. Это противоречие и пытаются разрешить моральные фикционалисты.
Они предлагают рассказывать людям, что добро и зло — всего лишь наши выдумки, но выдумки полезные, а потому стоит продолжить их использовать, просто относиться к ним соответствующе.Однако фикционалистам остается решить другую проблему: если мораль — всего лишь сказка, почему тогда мы должны ей следовать?
Наша вера в моральные принципы часто подкреплена знанием (пускай даже ошибочным), что за ними стоит объективная истина. Потому в сложной ситуации мы готовы пожертвовать личными интересами и вместо этого поступить морально и справедливо, даже если нам это невыгодно и тяжело. Если же мы все дружно будем знать, что нет никакого добра и зла, то мораль потеряет свою мотивирующую силу и лишится всех тех полезных качеств, про которые напоминают консерваторы.
Впрочем, фикционалисты считают, что это не так. Так же, как художественная литература, фильмы и произведения искусства могут порой вызывать в нас более сильные чувства, чем реальная жизнь (когда мы плачем над смертью любимого персонажа или же радуемся вместе с ним его успехам), так и моральные принципы по-прежнему могут оказывать на нас похожий эффект, даже если «на самом деле» они не существуют.
Британско-австралийский философ Ричард Джойс предлагает относиться к морали как к метафоре. Например, во времена Аристотеля люди верили, что любовь — это в буквальном смысле продукт сердечной активности, и фраза «я люблю тебя всем сердцем» воспринималась буквально.Сейчас же никому и в голову не приходит так полагать, а потому фактически мы врем, когда признаемся в любви, используя эту метафору: наша любовь не находится буквально в сердце. Тем не менее мы все прекрасно понимаем, что хотим сказать, и более того, предпочтем в разговорах о любви метафоры буквальным выражениям.
Джойс полагает, что то же самое применимо к морали: мы по-прежнему можем рассуждать про добро и зло, даже если знаем, что буквально их не существует, однако по определенным причинам эти моральные метафоры лучше передают то, что мы хотим сказать.
«Короче говоря, мы уже умеем говорить и думать о ложных вещах для того, чтобы на самом деле сообщить правду».
— Richard Joyce, Moral Fictionalism. How to have your cake and eat it too
Теория моральных ошибок может показаться всего лишь разговором философов о каких-то слишком отдаленных и абстрактных вещах. В отличие от естественных наук этика и философия вряд ли когда-нибудь точно установят, существует ли объективное добро. В конце концов, вечные вопросы философии тем и интересны, что о них можно рассуждать бесконечно.
Однако теория моральных ошибок не бесполезна: она напоминает нам о том, что нужно сомневаться даже в тех истинах, которые кажутся нам безошибочными и вечными. Только так и возможен прогресс.Еще пару веков назад представить мир без религии было невозможно и страшно, множество голосов твердило, что если мы лишимся религии и Бога, то всё общество развалится, но время показало, что это не так. Возможно, нас ждет то же самое с моралью? Отказавшись от нее или по крайней мере осознав, что добро и зло не так уж нерушимы и объективны, мы сможем честнее друг к другу относиться и проще встречать перемены?
Вот в будущем и увидим, а пока теория моральных ошибок служит напоминанием, что не стоит обращаться с моралью абстрактно. Австрийский философ Томас Пельцлер, поддерживающий теорию моральных ошибок, заметил:
«По моему мнению, рассуждать о полезности морали в целом — сомнительное предприятие. Мораль вездесуща и многогранна. Она включает в себя рассуждения о действиях, людях и состояниях; она также касается таких разных вопросов, как забота, справедливость, свобода, авторитет и неприкосновенность. Моральные утверждения могут быть результатом быстрой, автоматической реакции на происходящее вокруг, а могут быть результатом долгого и медленного размышления. Именно потому я считаю, что практическое применение теории моральных ошибок должно зависеть от конкретных примеров».
— Thomas Pölzler, The effects of morality on acting against climate change
Пельцлер предлагает миксовать возможные варианты нашего будущего без морали: в одних ситуациях выбирать аболиционизм и вообще отказываться от моральных суждений, в других — становиться на сторону консерваторов и вспоминать о полезных свойствах морали мотивировать нас поступать правильно.
В конце концов, это заставит нас не бездумно следовать по одному протоптанному пути, который придумал кто-то за нас, а сомневаться, критически мыслить и решать, что важно конкретно для нас и какое будущее именно мы хотим видеть.
Понятия “добра” и “зла” в философии.
В философии “добро” и “зло” — это морально-этические категории, в которых выражается нравственная оценка поведения людей (групп, классов), а также общественных явлений с определенных классовых позиций. Под “добром” понимается то, что общество считает нравственным, достойным подражания. “Зло” имеет противоположное значение: безнравственное, достойное осуждения. В обосновании добра и зла каждый мыслитель, по существу, отстаивал нравственную позицию того или иного класса, к которому сам принадлежал. Идеализм искал вечные и неизменные основания добра и зла, усматривая их в божественной воле или абсолютном духе. Представители домарксовского материализма чаще всего находили источник добра и зла в абстрактной природе человека, в его стремлении к наслаждению, к счастью. Даже те из них, кто связывал нравственность с условиями жизни и воспитания человека, объявляли представления о добре и зле вечными и неизменными. Фактически же под “внеисторической человеческой природой” всегда скрывались социально обусловленные черты, свойственные представителям определенной социальной общности. Поэтому в обосновании добра и зла каждый мыслитель, по существу, отстаивал нравственную позицию того или иного класса. “Представления о добре и зле так сильно менялись от народа к народу, от века к веку, что часто прямо противоречили одно другому” (К. Маркс, Ф. Энгельс). Но изменения эти не являются результатом произвола, не зависят лишь от мнения субъекта. Их источник коренится в условиях жизни общества, и в силу этого они носят объективный характер. Поступки людей оцениваются как добро или зло соответственно тому, способствуют они или препятствуют удовлетворению исторических потребностей общества в целом, т.е. интересам прогрессивного класса, выражающего эти потребности. Представления о добре и зле выражаются через совокупность конкретных нравственных требований, определяющих нормы поведения людей в конкретном историческом обществе. Еще на зоре развития человеческой цивилизации параллельно возникли и формировались мораль и религия. Моральные нормы дают людям возможность оценивать свои и чужие поступки, сопоставлять их с эталоном, направлять и регулировать отношения с другими людьми. Простые нормы морали — представления людей про добро, зло, долг, счастье, справедливость — передаются от поколения к поколению. Естественно, они конкретно исторически обусловлены, на них отражаются противоречия тех или иных периодов жизни общества, социальные катаклизмы. Но общая гуманистическая основа остается неизменной. Мораль одинаково требовательно относится ко всем людям.
Добро связывают с понятием блага, к которому относят то, что полезно людям. Из этого следует суждение о том, что не является благом бесполезное, никому не нужное или вредное. Однако необходимо уточнить, что благо есть не сама польза, а лишь то, приносит пользу; так и зло – не сам вред, а то, что вызывает вред, приводит к нему.
Благо может существовать в виде самых различных вещей и состояний: это может быть книга, пища, отношение к человеку, технический прогресс и справедливость. У всех вышеозначенных понятий есть один объединяющий их признак: они имеют положительное значение в жизни человека, они полезны для удовлетворения его потребностей – бытовых, социальных, духовных.
Благо относительно: нет ничего такого, что было бы только вредным, как и такового, что было бы только полезным. Благо в одном отношении может быть злом в другом. Благо для людей одного исторического периода может не быть таковым для людей другого периода. Блага имеют неодинаковую ценность и в разные периоды жизни индивида (например, в молодости и в старости). Кроме того, не все то, что полезно одному человеку, бывает полезно другому. Так, социальный прогресс, принося обществу определенные и немалые блага (улучшение условий жизни, овладение силами природы, победа над неизлечимыми болезнями, демократизация общественных отношений и прочее), оборачивается зачастую столь же немалыми бедствиями (изобретением средств массового уничтожения, войнами за обладание материальными благами, техническими катастрофами) и сопровождается проявлением самых низменных человеческих качеств (злобы, мстительности, зависти, жадности, подлости, предательства).
Этику интересуют не любые, а лишь духовные блага, к которым относятся и такие высшие нравственные ценности, как свобода, справедливость, любовь, счастье. В этом ряду Добро – это особый вид блага в сфере человеческого поведения. Иными словами, смысл добра как качества поступков состоит в том, какое отношение эти поступки имеют к благу.
Добро, как и зло, является этической характеристикой человеческой деятельности, поведения людей, их отношений. Поэтому все, что направлено на созидание, сохранение и укрепление блага, есть добро. Зло же есть уничтожение, разрушение того, что является благом. А поскольку высшее благо – это совершенствование отношений в обществе и совершенствование самой личности, то есть развитие человека и человечества, то все, что в действиях индивида способствует этому, — добро; все, что препятствует, — зло.
Исходя из того, что гуманистическая этика во главу угла ставит Человека, его уникальность и неповторимость, его счастье, потребности и интересы, мы можем определить критерии добра. Это, прежде всего то, что способствует проявлению подлинной человеческой сущности – самораскрытию, самореализации личности. В этом случае еще одним критерием добра и одновременно – условием, обеспечивающим самореализацию человека, выступает гуманизм как «абсолютная цель бытия» (Гегель).
И тогда добро – это все, что связано с гуманизацией человеческих отношений: это мир, любовь, уважение и внимание человека к человеку; это научно-технический, социальный, культурный прогресс – не только в тех их аспектах, которые направлены на утверждение гуманизма.
Таким образом, в категории Добра воплощаются представления общества о наиболее положительном в сфере морали, о том, что соответствует нравственному идеалу; а в понятии Зла – представления о том, что противостоит нравственному идеалу, препятствует достижению счастья и гуманности в отношениях между людьми.
Как и все моральные феномены, добро есть единство побуждения (мотива) и результата (действия). Благие побуждения, намерения, не проявившиеся в действиях, еще не есть реальное добро: это добро потенциальное. Не является добром и хороший поступок, ставший случайным результатом злонамеренных мотивов.
Добрыми должны быть как цель, так и средства ее достижения. Даже самая благая, добрая цель не может оправдывать любые, особенно безнравственные, средства. Так, благая цель – обеспечение порядка и безопасности граждан не оправдывает, с моральной точки зрения, применения смертной казни в обществе.
Как качества личности добро и зло выступают в виде добродетелей и пороков. Как свойства поведения – в виде доброты и злобы. Доброта, с одной стороны, — линия поведения (приветливая улыбка или вовремя произнесенная любезность). С другой стороны, доброта – это точка зрения, сознательно или невольно исповедуемая философия, а не природная склонность. Кроме того, доброта не исчерпывается сказанным или сделанным. В ней – все существо человека. Добрый человек всегда отзывчив, внимателен, сердечен, способен разделить чужую радость, даже когда озабочен собственными проблемами, усталостью, когда у него есть оправдание для резкого слова или жеста. Добрый человек излучает тепло, щедрость и великодушие. Он естественен, доступен и отзывчив, при этом он не унижает своей добротой и не ставит никаких условий
Итак, Добро, в широком смысле слова, как благо, означает ценностное представление, выражающее положительное значение чего-либо в его отношении к некоторому стандарту, либо сам этот стандарт. В живой речи слово «добро» употребляется для обозначения самых различных благ.
По своему содержанию Зло противоположно Добру. Соответственно, оно выражает, во-первых, наиболее обобщенные представления обо всем безнравственном, противоречащем требованиям морали, во-вторых, общую абстрактную характеристику отрицательных моральных качеств, в-третьих, оценку отрицательных поступков людей.
К злу относятся такие качества, как зависть, гордыня, меть, высокомерие, злодеяние. Чувство зависти уродует личность и взаимоотношения людей, оно возбуждает у человека желание того, чтобы другой потерпел неудачу, несчастье, дискредитировал себя в глазах окружающих. Зависть побуждает личность совершать аморальные поступки. Не случайно зависть считается одним из самых тяжких грехов в христианской религии, ибо все остальные грехи можно рассматривать как следствие или проявление зависти.
Высокомерие, на каких достижениях или заслугах оно бы ни было основано, также считается одним из проявлений зла. Оно характеризуется неуважительно-презрительным, надменным отношением к окружающим (ко всем или к отдельной личности, в частности). Противоположны высокомерию скромность и уважение к людям.
Одно из самых острых проявлений зла – месть (разновидностью ее является укоренившаяся в традициях некоторых народов кровная месть).
Дифференциация культуры выделяет различные планы в общем понятии Зла:
· Космический план (зло как безличный хаос, угрожающий мировому порядку).
· Социальный (зло, выступая в облике общественной силы – слоя, группы, личности, — противопоставляет себя целому и разлагает его).
· Человеческий (зло как дисгармония телесных и духовных качеств личности).
Итак, хотя по императивно-ценностному содержанию, добро как будто соразмерно злу, их онтологический статус может трактоваться различно.
Согласно одной точке зрения, добро и зло являются однопорядковыми началами мира, находящимися в постоянном единоборстве.
Согласно другой точке зрения, действительным абсолютным мировым началом является божественное добро, а зло – результат ошибочных или порочных решений человека, свободного в своем выборе.
В отношении к Бытию зло есть ничто. Таким образом, добро, будучи относительным, в противопоставленности злу, абсолютно в исполненности совершенства; зло – всегда относительно. Этим объясняется тот факт, что в ряде философско-этических концепций (Августина, В. Соловьева, Д. Мура) Добро рассматривалось как высшее и безусловное моральное понятие.
В той мере, в какой добро понимается как абсолют, всеединство, источник зла усматривается в самом человеке, в его первородной греховности, в естественном изначальном эгоизме (Гоббс, Зиммель). Согласно третьей точке зрения, противоположность Добра и зла опосредована – Богом (Л. Шестов), «высшей ценностью» (Н. Бердяев), а онтологически и аксиологически Добро не является конечным понятием.
Библиогид Выпуск №2 «Этика: проблемы критериев добра и зла»
Крошка сын
к отцу пришел,
и спросила кроха:
— Что такое
хорошо
и что такое
плохо?
В. Маяковский
В вопросе о том, откуда ведёт своё происхождение мораль, важное место занимает античная школа философии. Культура античности обращена к человеку, её девизом можно считать знаменитое высказывание Протагора: «Человек есть мера всех вещей». Но если КАЖДЫЙ человек действительно мера всех вещей, а сами люди отличаются друг от друга, возможна ли объективная истина, можно ли провести чёткую границу между тем, как следует и как не следует поступать? Аристотель направил понимание моральности и добродетельности поведения к разумности. С его именем связывают три сочинения по этике: «Никомахова этика», «Евдемова этика» и «Большая этика». Вопрос о принадлежности этих сочинений Аристотелю все еще является предметом дискуссии. В настоящее время подлинно аристотелевским трактатом признается лишь «Никомахова этика».
Никомахова этика
Перевод и комментарии профессора РГГУ Н.В. Брагинской
Читать на портале lib.ru
В ней Аристотель анализирует общее понятие добродетели как разумной деятельности, которая не дана человеку от природы. Таким образом, добродетель оказывается связанной с произвольным и сознательным поведением человека, то есть таким, результаты которого зависят от него самого. При этом нравственная личность, опирающася на разум и волю, должна приводить свои цели и желания в соответствие с интересами государства. То есть Аристотель приходит к идее, что источник морали как таковой необходимо искать не в отдельном человеке, а в общественной жизни.
Гиро П. Частная и общественная жизнь греков / П. Гиро
пер. с последнего фр. издания Н.И. Лихаревой
СПб. : Изд. О.Н. Поповой, 1913-1914.
6 т. — (Исторические чтения. Греческая история)
В книге французского историка Поля Гиро (1850-1907) в доступной форме рассказывается о повседневной жизни человека античной эпохи, от его рождения до смерти. Раскрывая все стороны жизни, автор показывает, что Древняя Греция была населена не только героями и философами, полководцами и поэтами, рабами и рабовладельцами, а людьми, чья жизнь, так непохожая на современную, удивительно близка и интересна. Своей главной целью автор считал описание учреждений, нравов, обычаев, относящихся к общественной и частной жизни греков. Гиро показывает такие аспекты жизни, как внешкольное воспитание ребенка, обязанности детей по отношению к родителям, бюджет афинской семьи, греческие нравы, жертвоприношения, наказание за убийство, положение раба, спартанское остроумие, военное искусство и многое другое.
Ознакомиться с произведением П. Гиро можно в Отделе редких книг (к. 348)
Так называемое золотое правило предлагает нам близкий способ рассмотрения вопросов морали, также связанный с сознательным поведением в социуме: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Мф 7:12). Как пишет Р. Г. Апресян, в незначительно варьирующихся вариантах эта «формула» встречается в традициях многих народов; исследователи обнаруживали соответствующие сентенции или пословицы у индейцев Америки, племен Африки, Океании и народов Севера.
Народы мира в нравах и обычаях.
Пг. : Изд. П.П. Сойкина, 1916.
«Народы мира в нравах и обычаях» — это труд пятидесяти ученых и путешественников из разных стран, которые описывали нравы, быт, обычаи и обряды народов мира. Собранный в этой книге материал сгруппирован по странам и территориям: Северная Америка, Мексика, Вест-Индия, Южная Америка, Австралия, Япония, Корея, Китай, Монголия, Бирма, Индокитай, Тибет, Индия, Цейлон, Малайский полуостров, голландская Ост-Индия, Борнео, Филиппины, Афганистан, Белуджистан, Персия, Туркестан, Малая Азия, Палестина, Сирия, Африка, страны Европы. Большую ценность составляют многочисленные иллюстрации и фотографии, изображающие необычные сцены и характерные черты разных народов. В предисловии авторы писали: «Ныне живущие варварские и дикие народы — это запоздалые путники на историческом пути, и их обычаи так же полны смысла и значения для нас, как и для них». Впервые это издание было опубликовано в Англии под названием „Customs of the world”, став ярким явлением в научно-популярной литературе. Этот труд сразу же был переведен на многие языки, в том числе на русский.
В Отделе редких книг (к. 348) хранятся 10 выпусков этого произведения.
В индивидуальных вариациях «золотое правило» присутствует практически во всех религиозных традициях: индуизме, буддизме, иудаизме, конфуцианстве, исламе и, само собой, в христианстве. В то же время, Ветхом (Тов 4:15) и в Новом завете (Мф 7:12) «золотое правило нравственности» сформулировано в двух вариантах. Анализу этих формулировок посвящена статья И. Сергеева.
Тов 4:15 и Мф 7:12: две формулировки одного правила?
Вопросы философии. — 2013. — № 10. С.162-164
Сергеев И.
«… Тов 4:15 и Мф 7:12 традиционно отождествляют, толкуя Тов 4:15 («Что ненавистно тебе самому, того не делай никому») как «негативную», а Мф 7:12 («Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними») – как «позитивную» формулировку «золотого правила нравственности» (см., например, соответствующее место в «Толковой Библии» Лопухина, а лучше «Брюссельскую Библию»: «Христос подтверждает правило, уже известное в древности, особенно в иудаизме, в его отрицательной форме: “Не делай другим того, чего ты не хочешь, чтобы тебе сделали”… но излагает его в положительной форме, как императивное нравственное требование»). Между тем понять это тривиальное отождествление на бытовых примерах невозможно. Допустим, например, что некий Демьян любит уху и в полном соответствии с Мф 7:12 поступает с соседом Фокой ровно так, как хотел бы, чтобы сосед Фока поступал с ним: угощает его ухой до полного изнеможения, очевидно, в видах ответного угощения («как хотите, чтобы с вами поступали люди»). Предположим, далее, что вышепоименованный Демьян не любит щи. Не любит щи и не хочет, чтоб люди его ими кормили и, соответственно, сам никого ими не закармливает в полном соответствии с Тов 4:15: никому не делает того, что сам ненавидит. Никто особой выгоды и удовольствия не получает, зато спасаться от золотого правила бегством тоже некому.
Если отойти от бытовых примеров и вульгарного здравого смысла и взять пример из философии, результат будет тот же. Возьмём пример у мыслителя, известного экстравагантными с точки зрения общераспространённой морали выводами. Предположим, я хочу, чтобы люди всегда говорили мне правду, поэтому когда пресловутый кантовский убийца спрашивает меня, куда это побежал мой друг, которого он собирается убить, я, чтобы поступить с человеком так, как хотел бы, чтобы люди поступали со мной, честно говорю ему, куда надо идти, чтобы зарезать моего друга. Так история кончается, если я хочу, чтобы мне всегда говорили правду, т.е. следую Мф 7:12. Если же я ненавижу ложь и всего-навсего не лгу людям, потому что сам не хочу слышать ложь, я могу просто промолчать или сказать, что ничего не скажу. Так я выполню то, что предписывает Тов 4:15: не сделаю человеку того, что сам ненавижу. Две формулировки одного правила? Или правил всё-таки два?…»
Читать далее на сайте журнала Вопросы философии
Подчинение морали религии в контексте христианского вероучения ярко отражено в творчестве Августина Блаженного. Этические вопросы поднимаются Августином в ряде трактатов: «О свободном произволении», «О Граде Божием», «О благодати и свободном произволении» и др. Бог в них осознаётся как единственный источник и мера нравственности, а зло — как отрицание добра и отступление от божественных предписаний. Совершая каждый свой поступок, христианин должен думать том, как он предстанет перед Небесными Вратами. Это оказывает влияние на нравственное сознание человека, делает его детерминированным последующей карой или наградой. Но вместе с тем этот поступок является в какой-то мере свободным, так как в нем жизнь завершается лишь мысленно, жизнь еще впереди и, совершая тот или иной поступок сейчас, человек сам выбирает и свое будущее. Душа, достигшая предела благодатного познания, воспринимает озарение, которое способствует возникновению морального сознания, или совести.
Блаженный Августин, епископ Гиппонский
О природе блага против манихеев
Альфа и Омега. – 2007. — № 3(50)
Часть 1 на сайте журнала
Альфа и Омега. – 2008. — №1(51)
Часть 2 на сайте журнала
Эпоха Возрождения, освободившаяся от религиозного давления и наполненная идеями гуманизма, в то же время подарила нам знаменитую крылатую фразу «Цель оправдывает средства». Её несправедливо приписывают Макиавелли, и она действительно как нельзя лучше отражает суть макиавеллизма — политического курса, основанного на культе грубой силы и пренебрежении нормами морали. Термин так ёмко вобрал в себя определённый тип мышления и поведения, что впоследствии стал применяться в психологии («Шкала макиавеллизма»). На самом деле, как отмечают исследователи, например, А.Х. Горфункель, соотношение между действительным учением Макиавелли и «макиавеллизмом» достаточно сложно.
Философия эпохи Возрождения
Автор
Горфункель А. Х.
Год издания
1980
Количество страниц
367
Перейти в каталог для заказа книги
Очевидное зло? Неочевидное благо?
Вопросы философии. — 2015. — № 11. — С. 187-198
Носов Д. М.
В статье прослеживается влияние христианской нравственной традиции, воспринимающей добродетель и грех как диаметральные противоположности, на последующую европейскую культуру (от теории этического сентиментализма до марксизма). Рассматриваются различные ситуации, в которых подобный дихотомический подход дает сбой. Проводится подробный анализ того, как очевидное зло на деле оказывается неочевидным благом.
Читать далее на сайте журнала Вопросы философии
Кант выступил против макиавеллистского освобождения политики от морали. Мораль и этика представляли для Канта исключительную ценность, этическим размышлениям он посвятил многие свои произведения: «Основы метафизики нравственности» (1785), «Критика практического разума» (1788), «Религия в пределах только разума» (1793), «Метафизика нравов» (1797).
Мораль как абсолютный предел разума в этике И. Канта
Философские исследования. — 2014. — № 5. — С. 17-44
Мехед Г. Н.
«XX век поистине стал переломным в истории европейской науки. Теория относительности Эйнштейна отобрала у науки идею абсолютного пространства и времени. Принцип дополнительности Бора показал, что принцип непротиворечивости на субатомном уровне не работает или работает, но не так, как на атомном. И, наконец, теоремы о принципиальной неполноте аксиоматических систем Гёделя весьма убедительно продемонстрировали, что необходимо отказаться и от принципа абсолютного обоснования даже в «святая святых» всех наук – математике. Не стоит забывать и еще об одном очень важном открытии, заставившем философов и психологов переосмыслить свои взгляды на природу сознания и мышления − об открытии бессознательного на заре XX века.
Эти открытия выявили конвенциальность и относительность человеческих языков как способов говорения и суждения о мире. Нельзя сказать, что это окончательно подорвало веру в существование объективной истины, однако породило сильнейшие сомнения в возможности нашего разума познать эту истину. Под вопрос была поставлена целесообразность науки и философии. Ведь тысячелетиями философы и ученые разрабатывали сложные метаязыки, пытаясь переформулировать мучившие их глубокие философские проблемы в терминах этих языков так, чтобы не возникало парадоксов и логических противоречий.
Однако проблема состояла в том, что пытаясь создать такой метаязык, где не возникало бы противоречий, философы и ученые неизбежно отрывали его от самого мира, от самого объекта схематизации и классификации. В результате, такие метаязыки в некоторых случаях действительно давали возможность говорить непротиворечиво, но этот разговор был уже не о мире, а о чем-то совершенно ином. Метаязыки, формально и логически независимые от мира, неизбежно превращались в свои собственные миры, миры внутри того мира, который они должны были бы описывать и удостоверять. Теоремы Гёделя подорвали веру в возможность построения таких автономных, автореферентных языков. Либо в какой-то точке они должны где-то замыкаться на мир, но тогда они уже не автономны и не автореферентны, либо они должны оставаться очень красивой, но чисто абстрактной «игрой в бисер»».
Читать далее на портале электронных журналов e-notabene
Петражицкий Л. И.
О мотивах человеческих поступков, в особенности об этических мотивах и их разновидностях
СПб. : Тип. Э.Л. Пороховщиковой, 1904. — [4], 75, [1] c.
Автор книги, Лев Иосифович Петражицкий (1867-1931) — ученый, правовед, депутат Первой государственной думы от партии кадетов был основателем психологической школы права, рассматривающей право в качестве явления психической жизни. Основа теории Петражицкого заключается в том, что все правовые явления следует понимать с позиции психологии человека. По его мнению, человек под воздействием эмоций склонен приписывать какому-либо внешнему фактору, себе и другим людям различные права и обязанности, проецируя на них свои внутренние убеждения по поводу того, как следует поступить в той или иной ситуации. Главные продукты эмоций — это воля, чувства и интеллект, которые также меняются с развитием этих психологических феноменов. Благодаря социальному взаимодействию индивидов образуется групповая «народная психика», формирующая собственные «нормы-законы».
Петражицкий также был автором идеи о разделении права на «интуитивное» и «официальное». «Интуитивное» право изменяется в соответствии с социокультурными сдвигами, его содержание индивидуально, определяется обстоятельствами жизни человека, его характером, воспитанием, образованием, статусом, профессией, личными знакомствами и т. п. «Официальное» право санкционировано государством и обеспечивается силой государственного принуждения, но оно отстает по своему развитию от изменения важнейших сфер общественной жизнедеятельности – экономической, социальной, духовной.
Ознакомиться с произведением Л. И. Петражицкого можно в Отделе редких книг (к. 348)
Фр. Ницше и этика «любви к дальнему»
В книге: Проблемы идеализма
М. : Колеров : Три Квадрата, 2002. — 893 с.
(Серия: Исследования по истории русской мысли ; т. 8)
Автор
Франк С. Л.
Год издания
2002
Количество страниц
159-211
В сознании человека далёкого от философии, имя Ницше неразрывно связано с отказом от традиционной морали, которое часто и весьма ошибочно (как это показывает классик отечественной религиозной философии) принимается за отказ от морали вообще. Ничего общего с действительной философией Ницше с его имморализмом показной аморализм его последователей не имеет. Напротив, как пишет С. Л. Франк, существенной частью учения Ницше является стройная и последовательная система ценностей, этическая система, бросающая вызов всяческому утилитаризму и прагматическому отношению к морали. Учение Ницше, как его понимает С. Л. Франк, – это «радикальный идеализм», утверждающий самосовершенствование (в первую очередь, именно этическое) как самодовлеющую ценность, не требующую никаких внешних условий и целей помимо себя. С. Л. Франк так же поясняет, как в свете этических воззрений Ницше следует понимать его проповедь «воли к власти» и «сверхчеловека» как живого воплощения этой воли.
Перейти в каталог для заказа книги
Завершением нашего краткого обзора может послужить статья, в которой рассмотрена ценностная сфера российского общества и причины обеспокоенности наших сограждан перспективой моральной деградации нации.
Российская трансформация и общественная мораль
Социологические исследования. — 2015. — № 12. — С. 28-40.
Петухов В. В.
Первопричиной кризиса, по мнению автора, является не столько моральная деградация общества, сколько нарастающий разрыв между этическими установками и требованиями социальной среды, в результате чего многие базовые нормы и принципы, ещё недавно формировавшие жизненные практики (трудолюбие, честность, скромность и т. п.), оказывались невостребованными. Их роль в качестве побудительных мотивов социального действия постепенно утрачивается и, напротив, формируется, в первую очередь в молодежной среде, устойчивый стереотип, согласно которому жизненный успех и следование моральным нормам в современной России – вещи практически несовместимые.
Читать статью
Теория этики, анализируя основные подходы и основания для установления твердых нравственных принципов, определяющих наше повседневное поведение, призвана дать ответ на вопрос о том, почему человек должен, обязан поступать именно так, а не иначе. Относительный характер добра и зла пытаются обосновать изменением взглядов на эти категории в разные эпохи, что свидетельствует об относительности взглядов на природу морали и ее значение в жизни отдельного человека и общества в целом. Тем не менее, все эти исследования объединяет одно: добро – это то, что приносит благо, зло – то, что его разрушает. В истории может меняться форма, но никоим образом не содержание понятий.
Мальчик
радостный пошел,
и решила кроха:
«Буду
делать хорошо,
и не буду —
плохо».
До встречи в следующем номере Библиогида!
ДОБРО И ЗЛО – Краткий словарь по философии – Философия. Основные понятия о философии
наиболее общие понятия, служащие для нравственной оценки действий и поступков отдельного человека, деятельности больших групп людей, классов, а также, в известной мере, крупных исторических событий.
ДОБРО И ЗЛО — наиболее общие понятия, служащие для нравственной оценки действий и поступков отдельного человека, деятельности больших групп людей, классов, а также, в известной мере, крупных исторических событий. Содержание Д. и з. исторически обусловлено. Если в доклассовом обществе посредством этих понятий оценивалось полезное и вредное с точки зрения первобытного коллектива (рода, племени), то с разделением общества на классы формируются классово противоположные системы морали, с позиций которых одни и те же поступки, социальные явления (напр., условия деятельности людей) по-разному оцениваются эксплуататорами и трудящимися: одни считают их полезными и достойными похвалы (добро), у других, напротив, они вызывают осуждение, возмущение (зло). С развитием общества нравственные оценки конкретизируются, включают в себя всестороннее рассмотрение социальной полезности (ценности) того или иного явления. Усложняются и сами объекты оценки. Собственно нравственные суждения о Д. и з. опираются как па политические, правовые, экономические критерии, более четко выражающие классовое содержание, так и на знания о потребностях человеческого индивида как природного существа (напр., на медицину, экологию). Марксистская этика, выражающая интересы наиболее прогрессивного в истории класса, видит критерий различения Д. и з. в объективных тенденциях общественного прогресса. Добро—-это такое содержание поступков, такое поведение людей, которое соответствует социальному прогрессу, способствует освобождению трудящихся от эксплуатации, строительству коммунистического общества, всестороннему ^развитию личности. Злом же является всякое препятствие на пути прогресса общества и личности, все, что деформирует отношение коллективизма, товарищества, мешает развертыванию «сущностных сил» каждого человека. Защита коммунистических идеалов добра, непримиримая борьба со злом во всех его проявлениях: с частнособственническими тенденциями, стяжательством, с потребительской психологией, бюрократизмом, с нарушениями социалистической законности, хулиганством, карьеризмом и т. п.— составляют стержень нравственного воспитания советских людей.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Добро и зло в философии Августина
Содержание Введение ………………………………………………………………………2 1. Понятие и определение добра и зла в христианской философии……….3 2. Боги и дьявол как категории религиозного мировоззрения ……………5 3. Проблема зла. Теодицея Фомы Аквинского………………………………7 4. Добро и зло в философии Августина………………………………………..9 5. Грех и добродетель как категории христианской философии …………..12 Заключение …………………………………………………………………..14 Список использованной литературы…………………………………………15 Введение Добро и зло – фундаментальные категории этического сознания, от содержания которых зависят все иные этические представления. PAGE 16 Одна из наиболее общих и сложных проблем теории морали всегда состояла в том, чтобы дать определение понятиям «добро» и «зло», раскрыть их содержание и сформулировать критерий деления моральных явлений на добрые и злые. В истории этики существовало множество попыток ответить на вопрос о том, что есть добро и зло. В зависимости от ответа на этот вопрос можно типологизировать отдельные направления этической мысли, выделить различные школы и концепции. В рамках данного реферата этические категории будут рассматриваться в пространстве новозаветной картины мира – христианстве. Если в безрелигиозном сознании добро рассматривается только как результат нашей оценки, то есть некоей субъективной позиции, то в религии добро выступает характеристикой самого мира. Оно онтологично, задано Богом. Более того, Бог сам есть благо, высшее из всех возможных благ, он — источник и средоточие человеческого ценностного мира. Цель: Определить что такое добро и зло в христианской философии. Узнать, кем они представлены в религиозном мировоззрении. 1. Дать определение добру и злу. 2. Определить какие категории добра и зла существуют в религии. 3. Выяснить какова проблема зла в теодицеи Фомы Аквинского. 4. Узнать к каким выводам пришел Августин, изучая добро и зло. 5. Разобраться, что значит грех в христианской философии. 1.Понятие и определение добра и зла в христианской философии Христианскую традицию, отвергающую манихейское учение о противостоянии добра и зла как двух полярных начал, хорошо воспроизводит онтология Максима Исповедника: «Любовь есть божественная сила, стягивающая и связывающая воедино весь космос и всякую вещь, PAGE 16 одержимость, а также физические немощи и болезни. Но главным оружием дьявола в борьбе за души людей является обман, искушение, соблазн. К себе он заманивает земными благами, подобием всемогущества, призрачной властью. Сатана властен только над теми человеческими душами, которые сами отступились от Бога и склонились к нему. Правда, и в отношении их он ведет себя не совсем последовательно: вместо награды за измену богоотступники получают нестерпимые адские муки. В фигуре дьявола христианство попыталось совместить и силу, и слабость зла. Дьявол вовлекает в свои сети тех, кто не проявил религиозной и нравственной стойкости. Таким образом, при всей злобности и омерзительности он фактически совершает благое дело: жестоко наказывает вероотступников и грешников, косвенно воспитывая у прочих твердость духа. Злобою своей дьявол, безусловно, страшен, но в бессильных потугах перевернуть божественный миропорядок он выглядит не столько страшным, сколько смешным. Зло, которое само себя разоблачает и развенчивает, перестает быть угрожающим, оно производит комический эффект. Амбивалентность образа дьявола есть необходимое следствие этического дуализма. Возведя зло к универсальному принципу, культура старалась соединить несоединимое: силу и бессилие, неукротимую энергию и внутреннюю ничтожность. Таким и получился дьявол. Его нельзя было изображать слишком могущественным, ибо тогда он стал бы равным Богу и привлекал бы на свою сторону тех, кто поклоняется силе. Но нельзя было преувеличивать и его тщедушность, ибо тогда никто не стал бы воспринимать его всерьез. В противовес этическому дуализму, персонифицирующему зло, сформировался монистический подход к ценностному содержанию мира. В этом подходе субстанционально только добро, зло же есть отпадение от бытия или ничто: недостаток, отсутствие, лишенность. Если в дуализме аморальность была переходом из одного враждующего лагеря в другой, то в монизме она была истолкована как уход в «никуда», как самоуничтожение. Религиозная этика считает, что нравственные ценности — нормы, принципы, идеалы, понятия о добре и зле, как и способность человека им PAGE 16 следовать — даны ему Богом. Именно поэтому они имеют абсолютный, вечный и неизменный характер и общезначимое, одинаковое для всех содержание. Вообще авторитет морали в религиозных нравственных учениях опирается на представление о всемогуществе и всеблагости Творца. Бог оказывается необходимой инстанцией, придающей морали ее объективность, всеобщность, духовную возвышенность и благородство. Люди же с их приверженностью простым житейским интересам, подчиняющиеся своим желаниям и страстям, обусловленным их телесностью и чувственностью, не в состоянии без помощи Всевышнего ни выработать единого и правильного понимания добра и принципов истинной человечности, ни следовать им. Таким образом, источником нравственных ценностей и требований в религиозной этике является воля Бога, не просто определяющая их содержание, а буквально создающая его своим волением. В соответствии с идеями христианства, добро не может быть равноправно злу, добро выше и изначальней, оно лежит в основании мира. 3.Проблема зла. Теодицея Фомы Аквинского Традиционная тема христианской философии — защита совершенства бога и того, что им сотворено, перед лицом существующего в мире зла — занимает много места в работах Аквинского. Томистская теодицея была прежде всего направлена против идеологии катаров и других еретических сект. Катары провозглашали, что материальный мир по своей природе есть зло, продукт злого духа, а поскольку человеческое тело является его составной частью, следовательно, оно по своему происхождению есть зло и достойно презрения. Соединение тела и души для последней не благодеяние, а, напротив, наказание, оковы. А если так, то Христос не мог воплотиться в человека. Из этих принципов следовало отрицание необходимости церкви, осуждение ее как собственника материальных богатств. PAGE 16 Перед христианской философией была поставлена важная дилема: если бог — творец всего и он добр, то откуда же берет начало зло? Из необходимости ответить на этот вопрос, возникла особая область христианской философии, называемая теодицеей и занимающаяся защитой совершенства бога и того, что сотворено им, перед лицом существующего в мире зла. Исходным пунктом теодицеи Фомы была предпосылка, что зло не является позитивным явлением и не существует само по себе, как добро, а представляет собой просто обычное небытие, ущербность добра. Понятие зла Фома выводит из понятия добра, исходя из теоретико-познавательной предпосылки о том, что одна противоположность познается через другую, как например, темнота через свет. Это относится также к добру и злу. Второй тезис томистской теодицеи выражается в утверждении, что «добро является субъектом зла». Фома утверждает, что все, а следовательно, и зло, имеет свою причину. Причиной же может быть лишь то, чему присуще понятие бытия, а следовательно, и добра. Зло же, будучи полным небытием, не может выступать в роли какой бы то ни было причины. В таком случае остается принять, что субъектом или источником зла является добро. Исходной точкой для Аквинского являются слова Августина: «Бог не является создателем зла, ибо не он причина стремления к небытию». Развивая эту мысль, Фома напоминает, что в области морали зло основано на несовершенстве поведения, которое в свою очередь следует из несовершенства морального субъекта. А если бог — это абсолютное совершенство, то он не может быть причиной морального зла. Несколько иначе обстоит дело с естественными вещами. Здесь зло основано просто на их порче и распаде. В замыслах же творца каждая форма была задумана как благо мироздания, как его совершенство, которое требует, чтобы «в вещах существовало определенное неравенство, чтобы осуществлялись все степени добра» . Чтобы в мире была гармония, необходимы различные степени добра, вещи различного совершенства. Как красота делается более очевидной на фоне уродства, так и добро более PAGE 16 против концепции Пелагия о необремененности человека первородным грехом, развивает учение о предопределенности. Согласно этому учению, Адам как первый человек родился свободным и безгрешным. У него была возможность следовать за божьей волей и достичь бессмертия. Однако люди в лице Адама, искушенного дьяволом, совершили грех. Поэтому все поколения людей не свободны, обременены грехом и смертью, которая, по апостолу Павлу, есть возмездие за грехи. Исходя из этого, Августин настаивает на предопределении Богом судьбы каждой вещи и каждого человека. Тем более, что после грехопадения Адама и Евы Бог был вынужден лишить людей, как и других природных существ, вечной жизни. Вместе с человеком, доказывает Августин, от Бога отпала и природа, которая изначально была дарована человеку. Но Бог не только всемогущ, но и воплощает в себе Абсолютное Благо, а потому пожертвовал своим сыном для того, чтобы часть людей смогла вернуться к вечной жизни. Так Августином обосновывается наличие благодати, вследствие которой некоторые люди оказываются, спасены и предуготовлены к вечной жизни с момента своего рождения. Что же касается других людей, то они изначально обречены на адские муки, хотя никто из ныне живущих не знает своей судьбы, а потому субъективно, считает Августин, все находятся в ситуации выбора и способны принимать произвольные решения. Изначальное предопределение людей к греху и праведности – это очень спорный момент в учении Августина. Ведь в результате оказываются бессмысленными усилия верующих и самой церкви, призывающей к служению Богу и к добрым делам во имя спасения своей души. В дальнейшем этот момент в учении Августина церковью был смягчен. PAGE 16 5. Грех и добродетель как категории христианской философии В качестве высшего блага христианская этика принимает возвращение к Богу после отпадения, произошедшего в результате первородного греха. Моральное зло — это совершаемый человеком грех, ибо этим он сам создает себе препятствие на пути возвращения к Нему. Тем самым зло не позволяет достичь высшего блага и поэтому не может использоваться как средство к его достижению. Абсолютизм христианской морали определяется тем, что любое моральное нарушение есть грех, препятствующий достижению высшего блага, то есть безусловное зло. Ортодоксальное христианство поняло человеческую аморальность как грех. Как раб своему господину человек должен служить Богу каждым помыслом, деянием и членом. Грех есть уклонение от такого служения. Идолопоклонник, например, вверяет себя вместо творца тварям или бесам; блудник отбирает свое тело у бога и отдает блуднице; самоубийца намеревается по своему усмотрению распорядиться жизнью, принадлежащей богу. Основу греховности, вообще, составляет претензия на некую самостоятельность, стремление уподобиться богу, присвоив его познавательные и творческие способности. Подлинная свобода связывается христианством с подчинением божественной воле, а зло трактуется как извращенное употребление свободы, своеволие и гордыня. В отрицательной оценке гордости тенденция этического монизма видна особенно отчетливо. Осуждению подлежит уверенность в собственных силах, независимости, ценности. Именно поэтому религия осуждает не только жестокость, агрессию, явные пороки, которых не приемлет и светское сознание, но и то, PAGE 16 чем безрелигиозное сознание гордится: рост материального богатства, экспансию техники, достижение всеобщего комфорта, балующего человеческие чувства, постоянные хлопоты о телесном здоровье. Даже общение и познание могут выступать существенными препятствиями на пути к вечной жизни и соединению со Всевышним, если они заслоняют трансцендентное. Как бы не была сильна земная любовь, она тоже обязана потесниться для того, чтобы уступить место более значимому переживанию — любви к Богу. Этический монизм, свойственный христианству, требует не разрушать что- либо, а укреплять и совершенствовать то, что уже существует. Это мировоззрение, лишая зло онтологического статуса, выставляет его пустым, тщедушным, ничтожным, подчеркивает тем самым силу, величие и привлекательность добра. Если зло происходит из небытия и возвращается в него обратно, то в нем не может быть ничего притягательного. От него веет отчужденностью, холодом и скукой. Превращение аморальности в ничто способствует ее идейному и эмоциональному развенчанию. PAGE 16 Теологические концепции связывали добро с проявлениями божественной воли, рациональные — с всесилием человеческого разума, натуралистические — с естественной природой человека или более общей проблемой сохранения и продолжения жизни. В своей работе я попытался раскрыть некоторые религиозные и этические понятия с точки зрения христианства. Я отметил точку зрения о том, что фигура дьявола амбивалентна, что это сила и слабость зла. Добро субстанционально, а зло порождается из Ничего, именно поэтому добро изначально выше зла. Бог помогает людям понять принципы добра и является его олицетворением в трех лицах. Через весь Новый завет проходит мотив непротивления добра злу, ибо зло самонаказуемо, праведному человеку стоит оберегать себя от зла и не поддаваться ему, стремиться к Богу, а зло само исчезнет. В теологии много вызывает споров факт того, что Бог допускает присутствие зла на земле. Может быть он не всесилен? Но это не так. Бог наделил человека свободой, а он не сумел правильно воспользоваться ей, проявив гордыню и зависть. Нужно суметь возвыситься и не видеть зла, только добро. Иисус Христос сам подвергался страданию для победы над злом. Бог сам есть благо, высшее из всех возможных благ, он — источник и средоточие человеческого ценностного мира. Таким образом, облик добра оказывается предзадан человеку, предпослан ему. Люди должны не измысливать свои представления о добре, а искать и открывать их как объективно существующие. На этом пути они неминуемо придут к Богу как высшему благу. Заключение Теологические концепции связывали добро с проявлениями божественной воли, рациональные — с всесилием человеческого разума, натуралистические PAGE 16 — с естественной природой человека или более общей проблемой сохранения и продолжения жизни. В своей работе я попытался раскрыть некоторые религиозные и этические понятия с точки зрения христианства. Я отметил точку зрения о понятии и определении добра и зла в христианской философии. Будучи ничтожным, зло не имеет силы, чтобы соперничать с Богом. Тот, кто восстает против божественной справедливости, наносит ущерб не ей, но себе. Враждебность происходит не от силы, а от немощи, ничтожности, поэтому неизбежно оборачивается против себя. Бог и дьявол как категории религиозного мировозрения. Религиозная этика считает, что нравственные ценности — нормы, принципы, идеалы, понятия о добре и зле, как и способность человека им следовать — даны ему Богом. Именно поэтому они имеют абсолютный, вечный и неизменный характер и общезначимое, одинаковое для всех содержание. Проблема зла в теодицеи Фомы Аквинского состоит в том, чтобы в мире была гармония, необходимы различные степени добра, вещи различного совершенства. Как красота делается более очевидной на фоне уродства, так и добро более заметно при сравнении со злом, и наоборот. Изучая добро и зло, Августин пришел к выводу, что нет абсолютного зла, лишь добро абсолютно. Зло возникает там, где ничто не делается хорошо, зло – это отвращение от высших целей, это либо гордыня, либо вожделенность. Грехом в христианской философии является человеческая аморальность, как раб своему господину человек должен служить Богу каждым помыслом, деянием и членом. Грех есть уклонение от такого служения. Основу греховности, вообще, составляет претензия на некую самостоятельность, стремление уподобиться богу, присвоив его познавательные и творческие способности. PAGE 16
(PDF) THE PROBLEM OF GOOD AND EVIL IN THE PHILOSOPHY OF I.A. ILYIIN
Tsvyk V.A. RUDN Journal of Philosophy, 2017, 21 (3), 293—304
BEYOND TIME: ETHICAL CATEGORIES 301
и пресекает физически, хотя необходимость последнего пути не является одно-
значной даже для него самого. Несмотря на то, что Ильин старается доказать, что
физическое понуждение и пресечение не есть ни зло, ни насилие, он хорошо осо-
знает, что «…цельного, совестно-праведного исхода здесь нет», однако он скло-
няется к тому, что «верное разрешение этого великого и для всей человеческой
культуры неизбежного вопроса, верный выход из этого трагического задания —
состоит в необходимом сопротивлении злу силой с принятием на себя ответст-
венности за свое решение и деяние, и с непременным последующим, всежизнен-
ным нравственно-религиозным очищением. Это и есть исход, указуемый право-
славным христианством» [1. С. 130—131].
Специальное внимание философ уделяет доказательству, что физическое за-
ставление нельзя отождествлять со злом, и что оно как средство понуждения че-
ловека не есть насилие. Так, не всякое применение силы к «несогласному» есть
насилие. Насилием Ильин считает такое физическое понуждение, которое при-
нижает и подавляет дух понуждаемого человека, превращая его в одушевленную
вещь, находящуюся в полной власти произвола насильника.
Понудитель же, по Ильину, есть человек, пресекающий зло, несмотря на то,
что он, как и насильник, воздействует на человека вопреки его желанию — не от-
рицает автономной духовности понуждаемого человека, а, напротив, требует ее
восстановления и способствует ему. Поэтому понуждение, направленное против
злодея, является верным делом, «драгоценным» для всей внутренней борьбы
со злом во всех людях.
Причину необходимости мер физического пресечения в борьбе со злом фи-
лософ видит в агрессивности зла. Основными задачами физического пресечения
Ильин считает, во-первых, не допустить, чтобы данный человек совершил данное
злодеяние; во-вторых, ограждение других людей от злодеяния, избавление их
от опасности; в-третьих, удержать от пути злодейства слабых духом людей, так
называемая показательная сила наказания.
При этом философ постоянно подчеркивает, что вопрос о применении силы
в борьбе со злом есть личное свободное решение человека, поэтому каждый от-
вечает за это перед собой, перед другими людьми, перед Богом. Он стремится
доказать и показать, что, несмотря на то, что сопротивление злу как таковому
всегда остается делом благим, праведным и должным, применение силы в этой
борьбе неправедно, поскольку нравственно несовершенно.
С большой настойчивостью Ильин повторяет, что применять силу в борьбе
со злом следует только тогда, когда недостаточными оказываются другие средст-
ва — любовь, свободы, убеждения, запреты. Однозначного выхода из этой ситуа-
ции нет, и единственное, что может предлагает философ Ильин — воззвать к со-
вести человека и предложить нравственное очищение как средство, способное
примирить душу человека, применившего силу против зла с самой собой и с вер-
ховным нравственным законом. Он осознает, что человек, отвечающий силой
и мечом на агрессивность злодея, не может не выйти из духовного равновесия.
Поэтому чтобы лишить зло даже видимости победы над душевно-духовной при-
родой человека, он призывает к духовному очищению [5].
Понятие зла (Стэнфордская энциклопедия философии)
Злые скептики считают, что нам следует отказаться от концепции зла. На этом мы можем более точно и менее опасно понять и описывать ненавистные с моральной точки зрения действия, персонажей и события, используя больше пешеходные моральные концепции, такие как плохие поступки и проступки. Напротив, сторонники возрождения зла считают, что понятие зла имеет место в нашем моральное и политическое мышление и дискурс. С этой точки зрения концепция зла следует возродить, а не отказаться от него (см. Russell 2006 и 2007).
Тот, кто считает, что мы должны покончить с моральным дискурсом в целом можно было бы назвать морально-скептиком или моральным нигилистом. Злой скептицизм не такой широкий. Злые скептики верят в концепцию зло особенно проблематично, и от него следует отказаться, в то время как другие моральные концепции, такие как правильное, неправильное, хорошее и плохое, имеют значение сохраняя.
Злые скептики приводят три основные причины отказаться от концепции зла: (1) концепция зла предполагает необоснованные метафизические обязательства. темным духам, сверхъестественному или дьяволу; (2) концепция зло бесполезно, потому что ему недостает объяснительной силы; и (3) понятие зла может быть вредным или опасным при использовании в моральных, политическом и юридическом контексте, поэтому его не следует использовать в тех контексты, если вообще.
1.1 Зло и сверхъестественное
Концепция зла часто ассоциируется со сверхъестественными силами или существа, особенно в вымышленном и религиозном контексте. В монстры вымысла, такие как вампиры, ведьмы и оборотни, считается парадигмами зла. Эти существа обладают способностями и способности, которые не поддаются научному объяснению, и, возможно, человеческие понимание. Многие популярные фильмы ужасов также изображают зло как результат темных сил или сатанинской одержимости.Мы находим похожие ссылки на сверхъестественные силы и существа, когда термин «Зло» используется в религиозном контексте. Некоторые злые скептики считают, что понятие зла обязательно ссылается на сверхъестественные духи, темные силы или существа. Согласно этим теоретиков, если мы не верим, что эти духи, силы или монстры существуют, мы должны использовать термин «зло» только в вымышленных контекстах, если вообще (см. Clendinnen 1999, 79–113; Cole 2006 г.).
Сторонники возрождения зла отвечают, что концепция зла не должна отсылка к сверхъестественным духам, темным силам или монстрам.Там есть секулярное моральное понятие зла, которое отличается от вымышленного или религиозные концепции, и именно эта светская концепция зла означает чаще всего, когда термин «зло» используется в моральных и политический контекст (см. Garrard 2002, 325; Card 2010, 10–17). Сторонники злого возрождения стремятся предложить правдоподобный анализ зло, которое не имеет отношения к сверхъестественным духам, темным силам, или монстры, но которые полностью отражают светское использование термина «Зло». Сторонники злого возрождения считают, что если они смогут предложить правдоподобный анализ зла, не ссылаясь на сверхъестественного, они успешно защитят концепцию зла из возражения, что приписывание зла обязательно подразумевает необоснованные метафизические обязательства (см. разделы 3 и 4 для секулярных счета зла).
1.2 Злая и объяснительная сила
Некоторые злые скептики утверждают, что нам следует отказаться от концепции зла. потому что ему не хватает объяснительной силы и, следовательно, это бесполезная концепция (см., например, Clendinnen 1999, 79–113; Cole 2006). Концепция чего-либо зло могло бы иметь объяснительную силу или быть объяснительно полезным, если бы смогли объяснить, почему были выполнены определенные действия или почему эти действия выполнялись одними агентами, а не другими. Злые скептики, такие как Инга Клендиннен и Филип Коул, утверждают, что концепция зла не может дать объяснений такого рода и, следовательно, следует отказаться.
Согласно Клендиннену, концепция зла не может объяснить выполнение действий, потому что это по сути пренебрежительное классификация. Сказать, что человек или действие — зло, — это просто сказать, что этот человек или действие не поддаются объяснению или непонятно (см. Clendinnen 1999, 81; см. также Pocock 1985). (Джоэл Файнберг (2003) также считает, что злые действия, по сути, непонятно. Но он не думает, что мы должны отказываться от понятие зла по этой причине.)
Точно так же Коул считает, что понятие зла часто используется. когда у нас нет полного объяснения того, почему было выполнено действие. Например, мы можем задаться вопросом, почему два десятилетних мальчика Роберт Томпсон и Джон Венераблс пытали и убили двухлетнего Джеймса Балджер, в то время как другие десятилетние мальчики с похожими генетическими особенностями и воспитанием мало вреда? Коул считает, что концепция зла используется в этих случаях, чтобы обеспечить недостающее объяснение. Однако Коул утверждает, что концепция зла не предоставить подлинное объяснение в этих случаях, потому что сказать, что действие зло — это просто сказать, что действие возникло в результате сверхъестественные силы или что действие является тайной.Сказать, что событие, вызванное сверхъестественными силами, не дает подлинного объяснение события, потому что этих сил не существует. Сказать то, что событие является тайной, не дает истинного объяснения событие, а скорее, это означает, что событие не может быть объяснено (по крайней мере, с имеющейся в настоящее время информацией) (2006 г., 6–9).
Сторонники злого возрождения предложили несколько ответов на возражение, что от концепции зла следует отказаться, поскольку она объясняет бесполезный.Один из распространенных ответов состоит в том, что концепция зла может быть стоит сохранить в описательных или предписывающих целях, даже если он бесполезен для объяснения (Garrard 2002, 323–325; Russell 2009, 268–269).
Другой распространенный ответ — утверждать, что зло не менее объяснительно. полезнее, чем другие моральные концепции, такие как хорошее, плохое, правильное и неправильное (Garrard 2002, 322–326; Рассел 2009, 268–269). Таким образом, если мы должны отказаться от концепции зла, мы должны отказаться от этих других моральные концепции также.
Ева Гаррард и Люк Рассел также отмечают, что даже если концепция зла не может дать полного объяснения действия действие, оно может дать частичное объяснение. Например, Garrard утверждает, что злые действия являются результатом определенного рода мотивации. Назовите это мотивацией Е. Таким образом, сказать, что действие является злом, означает говорят, что это произошло из-за мотивации Е. Это обеспечивает частичное объяснение, почему было выполнено действие.
1.3 Опасности «зла»
Некоторые злые скептики считают, что нам следует отказаться от концепции зла. потому что это слишком вредно или опасно для использования (см. e.г., Коул 2006, 21; Проведено 2001, 107). Никто не может отрицать, что термин «зло» может быть вредным или опасным при неправильном применении, вредном использовании, или используется без учета сложных исторических или политических контексты. Например, вполне вероятно, что, вызвав террористов «Злодеи» и Ирак, Иран и Северная Корея » ось зла бывший президент США Джордж Буш сделал ее более Вероятно, что с подозреваемыми террористами будут плохо обращаться и менее вероятно чтобы были мирные отношения между народами и правительства Ирака, Ирана и Северной Кореи, а также народы и правительство США.
Но стоит ли нам отказаться от концепции зла, потому что оно ведет к вреду? когда его применяют неправильно или злоупотребляют? Клаудиа Кард утверждает, что «Если вероятность идеологического злоупотребления концепцией была достаточной причина отказаться от концепции, мы, вероятно, должны отказаться от всех нормативные понятия, безусловно, «правильные» и «Неправильно.» (Карточка 2010, 15) И все же злые скептики не считаю, что нужно отказываться от всех нормативных понятий. Так зачем они считают, что мы должны отказаться от концепции зла?
Злой скептик мог бы ответить, что мы должны отказаться только от концепции зло, а не другие нормативные понятия, потому что понятие зла особенно опасны или подвержены злоупотреблениям.Мы можем выделить несколько причины, по которым приписывание зла может считаться более вредным или опасно, чем приписывание других нормативных понятий, таких как зло или проступок. Во-первых, поскольку приписывание зла — величайшая форма морального осуждения, когда термин «зло» употребляется неправильно мы незаслуженно подвергаем кого-либо особенно суровому приговору. Более того, разумно предположить, что злодеи не только заслуживают величайшего морального осуждения, но также и величайшего форма наказания.Таким образом, не только несправедливо обвиняются злодеи подвергнутые незаслуженным суровым суждениям, они могут быть подвергнуты незаслуженно и суровые наказания.
Еще одна причина того, что приписывание зла может быть особенно вредным или вредным. Опасно то, что не всегда понятно, что люди имеют в виду, когда они используют термин «зло». Как выразилась Ева Гаррард «Общая неясность, окружающая этот термин, заставляет некоторых мыслителей очень неохотно апеллирует к идее зла »(Garrard 2002, 322). Например, некоторые люди считают, что для того, чтобы сказать, что кто-то совершил злое действие, подразумевает, что этот человек действовал из недоброжелательность (см. e.g., Kekes 2005), в то время как другие считают, что злодеяния могут быть следствием самых разных мотивов, даже хороших мотивы (см., например, Card 2002). Учитывая эту двусмысленность, это могло быть неясно, является ли приписывание злых атрибутов презренным психологические атрибуты злодея, и эта двусмысленность может привести к чрезмерно суровому суждению.
Другие неясности относительно значения термина «Зло» может быть еще более вредным. Например, на некоторых концепции зла, злодеи одержимы, бесчеловечны, неисправимы, или иметь фиксированные черты характера (см. Cole 2006, 1-21; Russell 2006, 2010 и 2014 годы; Haybron 2002a и 2002b).Эти метафизические и Психологические тезисы о злодеях противоречивы. Многие, кто использует термин «зло» не означает, что злодеи одержимые, бесчеловечные, неисправимые или имеющие фиксированный характер черты. Но другие делают. Если злодеи обладают этими чертами и, следовательно, будут продолжаем совершать злые действия независимо от того, что мы делаем, единственный подходящим ответом может быть изоляция их от общества или их казнили. Но если у злодеев нет этих фиксированных предрасположенностей и с ними обращаются так, как будто они это делают, они, вероятно, будут с плохим обращением.
Таким образом, хотя большинство теоретиков согласны с тем, что концепция зла может быть вредны или опасны, существуют значительные разногласия по поводу того, что Из этого факта следует сделать вывод. Злые скептики считают, что потому что концепция зла вредна или опасна, мы должны отказаться это в пользу менее опасных понятий, таких как зло и проступок. Сторонники возрождения зла считают, что, поскольку концепция зла вредно или опасно, над этим нужно проделать более философскую работу чтобы прояснить двусмысленность и снизить вероятность злоупотреблений или неправильного использования.Кард и Кекес утверждают, что игнорировать зло опаснее, чем игнорировать зло. попытайтесь понять это (Card 2002 и 2010; Kekes 1990). Ибо если мы сделаем не понимая зла, мы будем плохо подготовлены, чтобы искоренить его источники, и, таким образом, мы не сможем предотвратить зло в будущее.
1.3.1 Атака Ницше на зло
Самый знаменитый злой скептик, немец девятнадцатого века философ Фридрих Ницше также утверждает, что концепция зла следует отказаться, потому что это опасно.Но его причины для думая, что понятие зла опасно, отличаются от те, что обсуждались выше. Ницше считает, что понятие зла опасен, потому что отрицательно влияет на человеческий потенциал и жизнеспособность, продвигая слабых духом и подавляя сильных. В книге г. О генеалогии морали: полемика г. Ницше утверждает что понятие зла возникло из отрицательных эмоций зависти, ненависть и негодование (он использует французский термин ressentiment чтобы запечатлеть отношение, сочетающее в себе эти элементы).Он утверждает, что бессильные и слабые создали концепцию зла, чтобы отомстить против своих угнетателей. Ницше считает, что концепции добра и зло способствуют нездоровому взгляду на жизнь, который оценивает облегчение от страданий как более ценных, чем творческое самовыражение и достижение. По этой причине Ницше считает, что мы должны искать выйти за рамки суждений о добре и зле (Nietzsche 1886 and 1887 г.).
Скептическая атака Ницше на концепцию зла побуждал философов игнорировать природу и моральное значение зла и вместо этого сосредоточьтесь на мотивах, которые могут быть у людей для использования термин «зло» (Card 2002, 28).
В модели Atrocity Paradigm Клаудиа Кард защищает концепцию зло от скептической атаки Ницше (Card 2002, 27–49). Кард отвергает мнение Ницше о том, что приписывание зла просто демонизировать врагов и указывать на негативную точку зрения, отрицающую жизнь. Вместо этого она утверждает, что суждения о зле часто указывают на здоровую признание того, что с человеком обошлись несправедливо. Ева Гаррард и Дэвид Макнотон пошел еще дальше в своем отрицании Ницше. форма злого скептицизма, утверждая, что это морально неприемлемо ставят под сомнение приписывание злу жертвами ужасных преступлений (Garrard и McNaughton 2012, 11–14).
Кард также утверждает, что у нас есть столько же оснований сомневаться в мотивы людей, которые считают, что мы должны отказаться от концепции зла как мы делаем, чтобы поставить под сомнение мотивы людей, которые используют эту концепцию. Она предполагает, что люди, которые хотят отказаться от концепции зла, могут быть подавлен задачей понимания и предотвращения зла и будет скорее сосредоточиться на менее сложной задаче — поставить под сомнение мотивы люди, которые используют этот термин (Card 2002, 29).
1.4 Аргументы в пользу концепции зла
Некоторые люди считают, что не следует отказываться от концепции зла. потому что только концепция зла может уловить моральное значение действия, персонажи и события, такие как садистские пытки, серийные убийцы, Гитлер и Холокост.Как выразился Дэниел Хейброн: «Префикс ваши прилагательные [например, «неправильно» или «плохо»] со сколь угодно большим количеством «очень»; вы все еще не справляетесь. Кажется, подойдет только «зло» »(Haybron 2002b, 260). Согласно этой аргументации, трудно отрицать, что зло существуют; и если зло существует, нам нужна концепция, чтобы зафиксировать это безнравственное крайний. Ева Гаррард и Дэвид Макнотон утверждают аналогично, что концепция зла захватывает отчетливую часть нашей моральной феноменологии, в частности, «собрать воедино эти противоправные действия с целью который у нас есть… ответ морального ужаса »(Гаррард и McNaughton 2012, 13–17).
Второй аргумент в пользу концепции зла состоит в том, что это всего лишь столкнувшись со злом, то есть выяснив его природу и происхождение, что мы можем надеяться предотвратить возникновение зла в будущем и жить хорошо живет (Kekes 1990, Card 2010).
Третья причина сохранить концепцию зла состоит в том, что категоризация действия и практики как зло помогают сосредоточить нашу ограниченную энергию и Ресурсы. Если зло — это худший вид морального вреда, мы должны отдавайте предпочтение уменьшению зла над уменьшением других ошибок например, несправедливое неравенство.Например, Кард считает, что это более важно предотвратить зло домашнего насилия, чем обеспечить выплату женщинам и мужчинам равной заработной платы за равный труд (Карточка 2002, 96–117).
Четвертая причина не отказываться от концепции зла заключается в том, что классифицируя действия и практики как зло, мы можем лучше установить пределы законных ответов на зло. Имея большее понимание природы зла, которое мы лучше охраняем против ответа на зло дальнейшим злом (Карточка 2010, 7–8).
До Второй мировой войны философской литературы было очень мало. о понятии зла в узком смысле. Однако философы рассматривал природу и происхождение зла в широком смысле, поскольку древние времена. Хотя эта статья в первую очередь касается зла в в узком смысле полезно рассмотреть историю теорий зло в широком смысле, поскольку эти теории создают фон против чего теории зла в узком смысле были развитый.
2.1 Дуалистические и приватные теории зла
История теорий зла началась с попыток разгадать проблема зла, т. е. попытки примирить существование зла (в в широком смысле) с всемогущим, всезнающим, всеблагым Богом или создатель. Философы и теологи признали, что решить В проблеме зла важно понять природу зла. Как сказал неоплатоник Плотин, «спрашивающие, откуда зло входит в существа, или, скорее, в определенный порядок существ, было бы сделать лучшее начало, если они установят, прежде всего, что именно зло »(Плотин, , Эннеадс, , I, 8, 1).
Одна из теорий зла, которая предлагает решение проблемы зла, — это Манихейский дуализм. Согласно манихейскому дуализму, вселенная продукт непрекращающейся битвы между двумя равными и вечными первые принципы: Бог и Князь Тьмы. С этих первых принципы следуют добрым и злым субстанциям, которые находятся в постоянном битва за превосходство. Материальный мир составляет стадию этого космическая битва, в которой силы зла поймали силы доброта в вопросе.Например, человеческое тело — зло, в то время как человеческая душа хороша и должна быть освобождена от тела строгими приверженность манихейскому учению. Манихейское решение проблемы проблема зла в том, что Бог не всемогущ и не единственный творец мира. Бог в высшей степени добр и творит только добро вещи, но он или она бессильны предотвратить Князь Тьмы от создания зла. (Подробнее о манихействе см. Coyel 2009 и Lieu 1985).
С самого начала манихейский дуализм подвергался критике за предоставляя мало эмпирических подтверждений своей экстравагантной космологии.А Вторая проблема состоит в том, что для теиста трудно принять, что Бог есть не всемогущий единственный творец. По этим причинам влиятельные, ранние Христианские философы, такие как Святой Августин, первоначально принимавшие манихейская теория зла, в конце концов отвергла ее в пользу Неоплатонический подход. (См. Августин, Confessions ; On Мораль манихеев ; Ответ Manichaeus ; Берт, Мир Августина .)
По мнению неоплатоников, зло не существует как субстанция или собственности, но вместо этого как лишение сущности, формы и добра (Plotinus, Enneads , I, 8; см. Также O’Brien 1996).Для Например, зло болезни состоит в лишении здоровья и зло греха состоит в лишении добродетели. Неоплатоник теория зла предлагает решение проблемы зла, потому что если зло — это недостаток сущности, формы и добра, тогда Бог творит нет зла. Все творение Бога — добро, зло — это недостаток бытия. и добро.
Одна проблема с решением проблемы теорией лишений зла в том, что оно дает лишь частичное решение проблемы зла, поскольку даже если Бог не создает зла, мы все равно должны объяснять, почему Бог позволяет злу лишения существовать (см. Calder 2007a; Kane 1980).Даже более серьезная проблема заключается в том, что теория лишений, похоже, не работает, поскольку теория зла, поскольку она, кажется, не в состоянии объяснить определенные парадигматические пороки. Например, кажется, что мы не можем приравнять зло боли к лишению удовольствия или другому чувство. Боль — это особый феноменологический опыт, который положительно плохо, а не просто не хорошо. Точно так же садист-мучитель не просто не так хороша, как могла бы быть. Ей не просто не хватает доброта или сострадание.Она желает страданий своих жертв за удовольствие. Это качества, которые у нее есть, а не качества, которых ей не хватает, и они положительно плохи, а не просто лишены доброты (Колдер 2007a; Кейн 1980. См. Ответы в Anglin and Goetz 1982 и Grant 2015. на эти возражения).
2.2 Теория зла Канта
Иммануил Кант в своей книге «Религия в пределах разума» Alone был первым, кто предложил чисто светскую теорию зла, то есть теория, которая не ссылается на сверхъестественное или божественное сущностей и который не разработан как ответ на проблему зло.Забота Канта состоит в том, чтобы разобраться в трех очевидных противоречивые истины о человеческой природе: (1) мы радикально свободны, (2) мы по природе склонны к добру, (3) мы по природе склонен ко злу.
Мысли Канта о зле и морали имеют важное значение. влияние на последующих философов, писавших о природе зла такие как Ханна Арендт, Клаудиа Кард и Ричард Бернштейн. Тем не мение, большинство теоретиков признают, что теория Канта разочаровывает как теория зла в узком смысле, поскольку она не выделяет только морально худшие виды действий и персонажей.(См., Например, Карточка 2010, 37). Вместо этого Кант приравнивает зло к волеизъявлению. не совсем хорошо.
Согласно Канту, у нас есть моральная добрая воля только в том случае, если мы решим совершать нравственно правильные действия, потому что они нравственно правы (Кант 1785, 4: 393–4: 397; Кант 1793, кн I). По мнению Канта, у любого, у кого нет моральной доброй воли, есть злая воля. Там три степени зла, которые можно рассматривать как все более злые стадии коррупции в завещании. Во-первых, немощь. Персона со слабой волей пытается совершать нравственно правильные действия, потому что эти действия нравственно правильны, но она слишком слаба, чтобы довести дело до конца с ее планами.Вместо этого она в конечном итоге поступает неправильно из-за слабости будет (Кант 1793, Bk I, 24–25).
Следующая стадия разложения — нечистота. Человек с нечистой волей не пытается совершать нравственно правильные действия только потому, что эти действия морально правильные. Вместо этого она совершает нравственно правильные действия. отчасти потому, что эти действия нравственно правильны, а отчасти потому, что какой-либо другой стимул, например, личный интерес. Кто-то с нечистой волей совершает нравственно правильные действия, но лишь отчасти по правильной причине.Кант считает, что такая форма дефекта воли хуже, чем слабость, даже если слабый человек поступает неправильно, в то время как нечистый человек поступает правильно. Нечистота хуже хрупкости, потому что нечистота человек позволил стимулу, отличному от морального закона, направлять его действия, в то время как слабый человек пытается, но терпит неудачу, поступать правильно по уважительной причине (Кант 1793, Bk I, 25–26).
Последняя стадия коррупции — это извращение или злоба. Кто-то с извращенной волей меняет надлежащий порядок стимулов.Вместо того чтобы отдавать предпочтение моральному закону над всеми другими стимулами, она ставит себялюбие выше морального закона. Таким образом, ее действия соответствуют моральный закон, только если они в ее личных интересах. Кто-то с извращенный не должен делать ничего плохого, потому что действия, которые лучше всего продвижение ее личных интересов может соответствовать моральному закону. Но так как причина, по которой она совершает нравственно правильные поступки, — это любовь к себе, а не потому, что эти действия нравственно правильны, ее действия не имеют моральной ценности и, согласно Канту, ее воля является проявлением наихудшей из возможных форм зла. для человека.Кант считает злом человека с извращенной волей человек (Кант 1793, кн I, 25).
Большинство современных теоретиков отвергают точку зрения Канта о том, что худшее форма зла предполагает приоритет личных интересов над моральным законом (См., Например, Card 2010, 37 и 2002; Garrard 2002; Kekes 2005). Кажется, что злой человек или его воля и в какой степени зависят от подробностей ее мотивов и вреда, который она причиняет, и не только от того, ставит ли она во главу угла личные интересы выше морального закона.Например, гораздо хуже пытать кого-то из-за садизма. удовольствие, чем сказать правду, чтобы заработать хорошую репутацию. Фактически, это кажется разумным предположить, что первый акт (садистская пытка) указывает на злую волю, а второе действие (говорит правду для своекорыстие) указывает на волю, которой просто недостает морального доброта. Но для Канта оба акта означают одинаково злые завещания. (о попытках ответить на эту критику см. Garcia 2002, Goldberg 2017 и Тиммонс 2017).
Кант делает еще несколько спорных заявлений о природе зла. в Религия только в пределах разума .Один из этих утверждает, что в человеческой природе есть радикальное зло. Этим он означает, что все люди склонны подчинять моральные закон корысти и что эта склонность является радикальной или укорененной, в человеческой природе в том смысле, что она неистребима. Кант также считает, что мы виновны в этой склонности ко злу (Kant 1793, Кн I). Ричард Бернштейн утверждает, что Кант не может связно придерживаться обоих этих тезисов, поскольку мы не можем нести ответственность за склонность то, что изначально заложено в нас, и от чего мы не можем избавиться (Bernstein 2002, 11–35).Несмотря на эту важную критику, несколько философы утверждали, что мысли Канта о радикальном зле предлагают важное понимание природы зла. Например, Пол Формоза утверждает, что размышления Канта о радикальном зле привлекают наше внимание. внимание к тому, что даже лучшие из нас могут обратиться ко злу, и таким образом, что мы должны быть постоянно бдительными против радикального зла наша природа (Formosa 2007. См. также: Bernstein 2002 и Goldberg 2017).
В своем Исповедях святой Августин сообщает нам, что однажды он украл несколько груш только ради того, чтобы сделать что-то не так (Августин, Признания , II, v-x).Кант отвергает идею о том, что люди могут быть мотивированы таким образом (Кант 1793, Bk I, раздел 2). По Канту, у людей всегда есть либо моральный закон, либо самолюбие. как стимул к действию. Только дьявол мог сделать то, что не так просто потому, что это неправильно. (Подробнее о Канте и дьявольском зле см. Бернштейн 2002, 36–42; Карточка 2010 и 2016, 36–61; Эллисон 2001, 86–100; и Тиммонс 2017, 319–327).
2.3 Анализ зла Арендт
Секулярный анализ концепции зла в узком смысле начался в двадцатый век с работами Ханны Арендт.Арендт мысли о природе зла проистекают из ее попытки понять и Оцените ужасы нацистских лагерей смерти. В г. Тоталитаризм (1951), Арендт заимствует термин Канта «Радикальное зло» для описания зла Холокоста. Однако Арендт не имеет в виду то, что Кант подразумевает под «радикальным зло »(см. точку зрения Канта на радикальное зло в разделе 2.2). Вместо этого Арендт использует этот термин для обозначения новой формы правонарушения, которая не могут быть охвачены другими моральными концепциями. Для Арендт радикальное зло предполагает, что люди как человеческие существа становятся излишними.Это достигается, когда люди превращаются в живые трупы, лишенные любая непосредственность или свобода. По словам Арендт, отличительная черта радикального зла заключается в том, что это делается не ради понятных человеческих мотивы, такие как личный интерес, но просто для усиления тоталитарных контроль и идея, что все возможно (Arendt 1951, 437–459; Bernstein 2002, 203–224).
В книге «: Истоки тоталитаризма», Анализ зла Арендт фокусируется на зле, которое является результатом систем, созданных тоталитарные режимы.Ее анализ не касается характера и виновность лиц, принимающих участие в совершении зла. В Эйхман в Иерусалиме: Отчет о банальности зла , Арендт обращает свое внимание на индивидуальную вину за зло через ее анализ нацистского функционера Адольфа Эйхмана, которого судили в Иерусалим за организацию депортации и перевозки евреев в нацистские концлагеря и лагеря смерти. Арендт пошла в Иерусалим в 1961 году, чтобы сообщить о процессе над Эйхманом по делу The New Журнал Yorker .В Эйхман в Иерусалиме , она утверждает что «настольные убийцы», такие как Эйхман, не были мотивированы демоническими или чудовищными побуждениями. Вместо этого «Это было просто легкомыслие — что-то отнюдь не тождественное глупость — которая предрасполагала [Эйхмана] к тому, чтобы стать одним из величайшие преступники того периода »(Arendt 1963, 287–288). По словам Арендт, мотивы и характер Эйхмана были банальными. а не чудовищно. Она описала его как «ужасающего нормальный »человек, который просто не очень глубоко задумывался о что он делал.
Размышления Арендт об Эйхмане и ее концепции банальности зла были влиятельными и противоречивыми (для теоретиков которые считают, что мысли Арендт особенно актуальны сегодня, см. Bar On 2012 и Bernstein 2008. Для обсуждения противоречие см. Young-Bruehl 1982). Некоторые теоретики придерживаются мнения Арендт Тезис о банальности зла как данности, требующей объяснения. Для Например, социальные психологи Стэнли Милгрэм (1974) и Филип Зимбардо (2007) попытался объяснить, как социальные условия могут побуждают простых людей совершать злые поступки.Другие оспаривали Предложение Арендт о том, что обычные люди могут быть постоянными источниками зла (см. Карту 2010; Колдер 2003 и 2009).
Вдохновленный работой Арендт и неудовлетворенный анализом зло, обнаруженное в истории философии, несколько теоретиков, начиная с 1980-е годы стремились предложить необходимые и достаточные условия для зло. Некоторые теоретики сосредотачиваются на злом характере или злой личности, поскольку коренная концепция зла (см., например, Haybron 2002b, 280; Perrett 2002, 304–305; Певица 2004, 190).Эти теоретики считают концепцию действия зла быть производным понятием, т. е. они определяют зло действие как действие, которое совершает злой человек. Но так же, как многие теоретики или даже больше считают, что концепция зла коренная концепция зла (см., например, Garrard 1998, 44; Russell 2014, 31–34; Кекес 2005, 2; Thomas 1993, 74–82). Эти теоретики рассматривать понятие злой личности как производное понятие, то есть они определяют злого человека как человека, который выполняет или склонен совершать злые действия.Некоторые теоретики, которые считают, что злые действия основная концепция полагает, что только одно или два свойства компонента необходимы для злодеяний, в то время как другие считают, что злые действия имеет множество основных компонентов. В этом разделе обсуждается разные взгляды на существенные составляющие злых действий (Захари Голдберг недавно утверждал, что понимание характер злых действий, чем знание их основных компонентов [см. Goldberg готовится к печати]. Эта позиция не будет обсуждаться в данной статье. Вход.).
3.1 Зло и злодеяния
Большинство философов и мирян полагают, что противоправность существенный компонент злых действий (см., например, Card 2002, Garrard 1999, Формоза 2008). Кажется, что для того, чтобы быть злым, действие должно, по крайней мере, быть неправильный. Однако это утверждение не является общепринятым (Calder 2013). Главный вопрос для большинства теоретиков: что еще требуется для зло, чем простое проступок? Один спорный ответ на этот вопрос в том, что больше ничего не требуется: злое действие — это просто очень противоправные действия (Рассел 2007 и 2014).Этой позиции противостоит большинство сторонников возрождения зла, которые вместо этого заявляют, что зло качественно, а не просто количественно, в отличие от простого проступка (см. например, Steiner 2002; Garrard 1999 и 2002; Колдер 2013).
Чтобы определить, качественно ли зло отличается от простого проступок, мы должны сначала понять, что значит два понятия качественно отчетливо. По мнению некоторых теоретиков, существуют две концепции. качественно отличным, если и только если все экземпляры первая концепция разделяет свойство, которое не является экземпляром второй концептуальные акции (Steiner 2002; Garrard 1999, 2002; Russell, 2007).Для Например, Гиллель Штайнер утверждает, что «злые действия отличается от обычных проступков наличием дополнительных качество, которое полностью отсутствует в исполнении обычных заблуждения »(Steiner 2002, 184). По словам Штайнера, дополнительные качество, присущее всем злым действиям и лишенное просто противоправных действия — удовольствие преступника; злое действие состоит в получать удовольствие от неправильных поступков. Нет просто противоправных действий приятным для его деятеля (подробнее о теории Штайнера зло см. раздел 3.4).
Тодд Колдер (2013) оспаривает это понимание того, что это такое для двоих. концепции должны быть качественно различны, вместо этого утверждая, что два концепции качественно различны при условии, что они не разделяют все их основные свойства. Таким образом, злые действия качественно отличные от просто противоправных действий при условии существенного свойства злых действий также не являются существенными свойствами просто противоправные действия, но в большей степени.
Колдер утверждает, что, исходя из правдоподобных теорий зла и проступков, зло и проступки не обладают всеми их существенными свойствами, и таким образом, зло и проступок качественно различны.Например, Колдер утверждает, что существенным свойством злых действий является то, что злодей хочет, чтобы его жертва понесла значительный вред, пока она не является существенным свойством противоправных действий, которые нарушитель намерены причинить вред. Например, обман, ложь и рискованный поведение может быть противоправным, даже если правонарушитель не намерен причинить вред (Calder 2013).
Халли Либерто и Фред Харрингтон идут еще дальше, чем Колдер в утверждая, что два понятия могут быть неколичественно различны даже хотя экземпляры двух концепций имеют общие свойства (Liberto и Харрингтон, 2016).По словам Либерто и Харрингтона, два понятия не отличаются количественно при условии, что одно из понятий обладает свойством, которое определяет степень, в которой это понятие экземпляр, который не определяет степень, в которой второй концепция создается. Например, Либерто и Харрингтон предлагают что как альтруистические, так и героические действия имеют следующие существенные свойства: (1) они выполняются ради других, и (2) они выполняются с некоторыми затратами или риском для агента.Тем не менее степень альтруизма действий определяется степенью что делается для других (а не в той степени, в которой что выполняется с некоторыми затратами или риском для агента), в то время как степень героизма действия определяется степенью что выполняется с некоторыми затратами или риском для агента (а не степень, в которой это выполняется ради других). Они звонят эта форма отчетливости понятий «качество акцента отчетливость »(Либерто и Харрингтон, 2016, 1595).
Важно отметить, что, если Либерто и Харрингтон правы, две концепции могут отличаться неколичественно, будучи отличным по качеству акцента, то Колдер ошибается, полагая, что две концепции могут быть неколичественно отличимы только в том случае, если они не разделяют все свои существенные свойства. Либерто и Харрингтон утверждают, что зло и проступки неколичественно различимы в смысле качество акцента отличное. Рассмотрим, например, Клаудию Теория зла Карда, согласно которой «зло есть разумно предсказуемый непереносимый вред, причиненный непростительным заблуждения »(Карточка 2010, 16).Либерто и Харрингтон утверждают, что использование эту теорию мы могли бы сказать, что степень зла определяется степени вреда, а степень проступка — нет. Если так, то зло и проступки не отличаются количественно по качеству акцент отчетливый.
3.2 Зло и зло
Большинство теоретиков, пишущих о концепции зла, считают, что зло действия должны причинить или позволить существенный вред хотя бы одной жертве (см., например, Card 2002; Kekes 2005; Calder 2013; Formosa 2013; Goldberg предстоящий).Однако использовались три вида аргументов, чтобы оспорить это требование.
Во-первых, некоторые теоретики утверждают, что злые действия не обязательно должны вызывать или позволять значительный вред, потому что мы можем совершать злые действия, пытаясь (или серьезно рискуя) причинить вред, даже если мы потерпим неудачу. Например, на с этой точки зрения, было бы плохо пытаться взорвать бомбу в комнате полон невинных людей, даже если попытка пресечена полицией (См. Kramer 2011, 204–205; Russell 2014 52–53).
Во-вторых, некоторые теоретики утверждают, что злые действия не обязательно должны вызывать или позволять значительный вред, потому что мы можем совершать злые действия, просто принимая удовольствие от страданий жертвы (Calder 2002, 56; Garrard 2002, 327; Kramer 2011, 211).Например, представьте, что Алекс получает удовольствие видя ужасные страдания Кэрол, но Алекс не причинить Кэрол страдания. Некоторые люди назвали бы это актом садистский вуайеризм зло, даже если он не причиняет дополнительного вреда жертва (мы можем представить, что Кэрол не знает, что Алекс принимает удовольствие от ее страданий, так что свидетельство ее страданий не усугублять вред). Пол Формоза предполагает, что садистский вуайеризм только зло, потому что вуайерист допускает причинение вреда и, таким образом, частично ответственен за страдания (Formosa 2008, 227).Проблема Анализ садистского вуайеризма, проведенный Формозой, показывает, что он не может разобраться в случаях, когда вуайерист не может предотвратить вред от возникновения. Рассмотрим, например, случай Дэниела Хейброна с садист с параличом нижних конечностей, не способный к общению. Такой человек может «желать только величайших страданий для своих собратьев », и при этом быть беспомощными, чтобы вызвать или предотвратить страдания ее жертвы (Haybron 2002b, 264). Можно поспорить что если этому человеку доставляет удовольствие наблюдать за чужим значительный вред она тем самым нанесет зло, даже если нет в том смысле, в котором она позволяет причинить вред.Если так, то нужны злые действия. не причинять и не допускать вреда.
Теоретики, которые считают, что случаи неудачных попыток и / или садизма вуайеризм показывает, что злые действия не должны вызывать или позволять вред тем не менее склонны считать, что злые действия должны быть связаны надлежащим образом с причинением значительного вреда (см., например, Kramer 2011, 203–223; Рассел 2007, 676). Однако другие оспаривают это раздор. Эти теоретики вместо этого утверждают, что могут быть случаи «Мелкое зло», когда злые действия включают очень мало или никакого вреда (De Wijze 2018; Garrard 1998 и 2002; Morton 2004, 60).Эти дела представляют собой третий вид аргументов против иска. что злые действия должны причинить или позволить причинить значительный вред. Например Ева Гаррард предложила хулиганам со школьного двора совершать злые поступки даже если они не причиняют большого вреда (Garrard 1998, 45), в то время как Стивен де Вейзе утверждал, что пытать и убивать то, что вы знаете быть реалистичным роботом было бы злом, даже если у робота нет сознательная жизнь (De Wijze 2018, 34).
На такие случаи можно дать два ответа.Сначала мы может утверждать, что, хотя рассматриваемое действие является злом, оно действительно в фактически, влекут за собой значительный вред Такой ответ кажется подходит для дела об издевательствах (см. Kramer 2011, 218). Во-вторых, мы могу утверждать, что, хотя рассматриваемое действие не было бы вредно, это тоже не было бы злом. Такой ответ кажется подходит для корпуса робота.
Кроме того, в ответ на все три аргумента в пользу утверждения, что злые действия не обязательно причиняют или допускают значительный ущерб (т.е.не смогли попытки, садистские вуайеристы и мелкое зло), мы можем утверждать, что теоретики, которые используют эти аргументы, путают злые действия со злом символы. Например, мы можем утверждать, что неудачные попытки кажутся злом. потому что попытка совершить злое действие является признаком того, что агент, выполняющий действие, имеет злой характер, а не потому, что действие само по себе является злом (см. Calder 2015a, 121). Точно так же мы можем утверждать которые, учитывая их намерения, мотивы и чувства, садисты-вуайеристы а роботы-мучители — злые люди, хотя и не выполняют злые действия (подробнее о злых персонажах см. Раздел 4).
Если предположить, что вред является существенным компонентом зла, вопрос тогда становится сколько вреда требуется для зла? В корнях Зло Джон Кекес утверждает, что вред зла должен быть серьезным и чрезмерно (Kekes 2005, 1–3). В более ранней работе Кекес указывает что серьезный вред — это тот, который «мешает функционированию человека как полноценного агента ». (Кекес 1998, 217). Клаудиа Карта описывает вред зла как невыносимый вред. Автор невыносимый вред, карта означает вред, из-за которого жизнь не стоит того, чтобы жить с точки зрения человека, чья это жизнь.Примеры непереносимый вред включает также тяжелые физические или моральные страдания как лишение основных предметов, таких как еда, чистая питьевая вода и социальный контакт (Карточка 2002, 16. Для дальнейшего обсуждения вреда компонент см. Russell 2014, 64–68).
3.3 Зло и мотивация
Большинство теоретиков, пишущих о зле, полагают, что злые действия требуют определенная мотивация. Еще раз, это утверждение несколько спорный. В Paradigm Claudia Card делает точка определения зла без ссылки на мотивы преступника.Она делает это, потому что хочет, чтобы ее теория была сосредоточена на облегчении страдания жертв, а не понимание мотивов преступники (карта 2002, 9). Теория Карда также имеет достоинство способности считать злые действия, проистекающие из различных мотивы.
Однако, хотя Кард утверждает, что парадигма злодеяний не имеет компонент мотивации, часть правдоподобия ее теории приходит от того факта, что он ограничивает класс злых действий теми которые вытекают из определенных мотивов.Карточная теория зла «что зло — это разумно предсказуемый невыносимый вред произведенные непростительными проступками »(Карточка 2010, 16). Пока это счет зла допускает широкий спектр мотивов, он делает указать, что злодеи должны предвидеть причиняемый ими вред и не иметь моральное оправдание причинения вреда. Другими словами, для карты злодеи мотивированы желанием какого-то объекта или состояния дела, которые не оправдывают предполагаемый вред, который они могут причинить.
Другие философы предполагали, что злодеи хотят причинить вред, или поступить неправильно, по более конкретным причинам, таким как удовольствие (Штайнер 2002), желание делать то, что неправильно (Perrett 2002), желание уничтожить все существо (Иглтон 2010) или уничтожить других ради само по себе (Cole 2006).Когда зло ограничивается действиями, которые следуя таким мотивам, теоретики иногда говорят, что их предмет — чистое, радикальное, дьявольское или чудовищное зло. Этот предполагает, что их обсуждение ограничено типом или формой зло, а не зло как таковое.
Хотя некоторые философы утверждают, что определенные мотивы, такие как злоба или злоба необходимы для зла, другие вместо этого сосредотачиваются на мотивы или желания, которых не хватает злодеям. Например, Адам Мортон утверждает, что злодеи совершенно не сдерживаются барьерами против рассматривая причинение вреда или унижение других, которые должны быть там (Мортон 2004, 57).Точно так же Лоуренс Томас утверждает, что Отличительной чертой злодея является то, что «в то время как обычно моральные устои человека будут мешать его совершение поступка такой моральной серьезности [т. е. такого, который приводит к серьезный вред], этого не происходит, когда человек совершает зло действовать »(Thomas 1993, 77).
Теория зла Евы Гаррард также акцентирует внимание на недостатке мотивационная структура злодея. Чтобы понять теории зла нам нужно понять разницу между метафизические и психологические глушители.Метафизический глушитель — это разум настолько веский, что, объективно говоря, уносит причина причины какого-то другого соображения. Когда это произойдет мы говорим, что менее веское соображение было метафизически замолчал. Напротив, психологический глушитель — это причина, которая настолько тяжелый для человека , что субъективно требуется прочь рассудочную силу какого-то другого соображения. Когда это бывает, мы говорим, что рассмотрение было психологически замолчать для человека.
Рассмотрим случай Питера Сингера, когда он наткнулся на тонущего ребенка. в мелком пруду (Singer, 1972). Если бы мы натолкнулись на тонущего ребенка мелководный водоем, необходимость спасать ребенка была бы так морально важно, чтобы это метафизически заглушило желание сохранить наши чистая одежда как причина действовать или бездействовать. То есть когда ребенку срочно нужна помощь, соображения по сохранению чистая одежда теряет всю свою разумную силу. Они перестают быть причины действовать или бездействовать.Для многих, особенно для добродетельные люди, забота о чистоте одежды также психологически подавлен острой необходимостью спасти ребенка тонет в мелком пруду. Другими словами, добродетельные люди совершенно не тронут соображениями о чистоте своей одежды при обращении с детьми, нуждающимися в срочной помощи.
По словам Гаррарда, злодей имеет особенно презренную мотивационная структура. Она психологически замалчивает соображения которые так важны с моральной точки зрения, что метафизически заставляют замолчать соображения, которые побуждают ее действовать (Garrard 1999, 55).Например, было бы плохо психологически заставить замолчать насущную потребность в спасении тонущий ребенок как повод для действий, потому что мы хотим сохранить наши одежда чистая.
Критики теории зла Гаррарда утверждают, что это слишком ограничительный, поскольку он не считается злыми действиями, которые вызывают или допускать, значительный вред без уважительной причины, когда агент незначительно мотивированы морально важными соображениями (Russell 2007, 675; Calder 2015a, 118). Например, по теории Гаррарда это было бы не будет злом, если Джон позволит ребенку утонуть в мелком пруду, если он был слегка мотивирован, чтобы спасти ее, но недостаточно мотивирован, чтобы испачкать его одежда.Тем не менее, похоже, что Джон совершит зло, позволив ребенку утонуть по этим причинам.
3.4 Зло и влияние
Некоторые теоретики считают, что, чтобы творить зло, мы должны чувствовать себя определенным образом или испытывать определенные эмоции во время игры. Например, Лоуренс Томас считает, что злодеи получают удовольствие, причиняя вред или чувствуя ненависть к своим жертвам (Thomas 1993, 76–77). Гиллель Штайнер идет еще дальше, утверждая, что есть всего два компонента зло: удовольствие и проступок.Согласно Штайнеру, «[e] vil действует неправильные поступки, доставляющие удовольствие их исполнителю »(Штайнер 2002, 189).
Критики точки зрения Штайнера утверждают, что в этом нет необходимости и достаточно, чтобы зло получило удовольствие от совершения неправомерных действий. Критики утверждают, что не обязательно получать удовольствие от неправильных поступков. совершить злое действие, поскольку достаточно умышленно причинить значительный вред недостойной цели, такой как корысть (Колдер 2013). Представьте себе, что серийный убийца мучает и убивает свою жертвы, но он не получает удовольствия от пыток и убийств.Кажется, что этот серийный убийца злодей, хотя он не получать удовольствие от неправильных поступков
Критики точки зрения Штайнера утверждают, что этого недостаточно для совершение злого действия, чтобы получить удовольствие от совершения неправомерного действия, поскольку мы не думали, что это зло — получать удовольствие от совершение противоправного действия, если потерпевший не пострадал значительно вред. Например, не было бы зла получать удовольствие от говорит невинную ложь (Russell 2007).
3.5 Зло и ответственность
Принято считать, что для совершения злого действия агент должна нести моральную ответственность за то, что делает. Хотя ураганы и гремучие змеи могут причинить большой вред, они не могут совершать злые действия потому что они не моральные агенты. Кроме того, только моральные агенты совершать злые действия, если они несут моральную ответственность за то, что они do и их действия непростительны с моральной точки зрения (см., например, Kekes 2005; Карточка 2010; Формоза 2008 и 2013). Для выполнения этих условий злодеи должны действовать добровольно, умышленно или предвидеть страдают и не имеют морального оправдания своим действиям.это особенно спорно, выполняются ли эти условия в трех виды случаев: (1) серьезный вред, причиненный психопатами; (2) серьезный вред, причиненный лицами, перенесшими тяжелые воспитание; и (3) серьезный вред, причиненный невежество.
3.5.1 Психопаты
Психопатия — это синдром, заключающийся в отсутствии определенных эмоциональных состояний. межличностные и поведенческие черты и наличие других (Hare 1999). Некоторые из определяющих характеристик психопатии включают поверхностный эмоции, эгоцентризм, лживость, импульсивность, отсутствие сочувствие, отсутствие вины и раскаяния.Особенно актуально для оценка моральной ответственности — это неспособность заботиться о других и соблюдать правила морали.
Согласно правилам М’Нотена в отношении безумия преступников, человек считается невменяемым, если из-за психического заболевания в то время действия, она не может знать характер или качество своего действия или знать, что то, что она делает, неправильно. Например, бредовый шизофреник, который считает, что ее сосед — демон, не несет ответственность за причинение вреда своей соседке, поскольку она не понимает что она причиняет вред невиновному человеку; она считает, что защищает сама от нечеловеческого злонамеренного агента.Многие философы верят что правила M’Naughten создают условия для морального ответственность, а также условия уголовной ответственности (см., например, Wolf 1987).
Спорный вопрос о том, безумны ли психопаты, согласно стандарт, установленный правилами M’Naughten, поскольку это противоречиво знают ли психопаты, что их действия неправильные. Мотивационный интерналисты считают, что в концептуально невозможно поверить (и, таким образом, знать), что действие является морально неправильным, и все же совершенно немотивировано воздерживаться от действия.То есть для интерналист, существует концептуальная связь между верой что действие неправильное и имеет отношение к действию. Интерналист полагает, что можно сознательно делать то, что неправильно, потому что, учитывая все обстоятельства, она больше заботится о чем-то это несовместимо с воздержанием от проступка, при условии, что она по крайней мере, в некоторой степени склонна воздерживаться от того, что она знает, чтобы быть неправильный. Поскольку психопаты, похоже, совершенно безразличны к тому, их действия правильные или неправильные, считают сторонники мотивации что они на самом деле не верят или не понимают, что то, что они делают, аморально.В лучшем случае они могут поверить, что их вредные действия нарушать общественные условности. Но одно дело — поверить в то, что один нарушил общественную конвенцию, а другой — верить в то, что кто-то нарушил моральное правило. Философы, отвергающие интерналистов тезисы, то есть мотивационные экстерналисты, более склонны верить что психопаты знают разницу между добром и злом. Согласно мотивационным экстерналистам, моральное знание требует только интеллектуальная способность определять добро и зло, а не умение заботиться о нравственности.Поскольку психопаты не интеллектуально неполноценные, мотивационные экстерналисты там не думают есть основания полагать, что психопаты не видят разницы между правильным и неправильным. (Подробнее о том, как интерналист и экстерналистские тезисы касаются моральной ответственности психопатов см. Brink 1989, 45–50; Duff 1977; Haksar 1965; и Майло 1984. См. Также Розати 2006. В последнее время некоторые теоретики пишут о моральном ответственность психопатов пытались избежать интерналистские / экстерналистские дебаты.Это выходит за рамки этой статьи изучить эту литературу. См. Леви 2007 и 2014, Матраверс 2008, Talbert 2008, Aharoni, Kiehl и Sinnott-Armstrong 2011.)
3.5.2 Плохое воспитание
Степень, в которой девиантное поведение вызвано плохим воспитанием а не генетические отправные точки или индивидуальный выбор сложный эмпирический вопрос. Предполагая, что существует сильная причинная связь между плохим воспитанием и девиантным поведением, есть два основных аргумента в пользу утверждения о том, что мы не должны задерживать преступников моральная ответственность за поведение, возникшее в результате плохого воспитание.Первый аргумент утверждает, что, поскольку мы не выбираем наше воспитание, мы не должны нести ответственность за преступления, которые результат нашего воспитания (см., например, Cole 2006, 122–147). Сьюзан Вольф (1987) предлагает вариант этого аргумента. По словам Вольфа люди с особенно плохим воспитанием не могут точные нормативные суждения, потому что их учили неправильному значения. Вольф сравнивает людей, которых учили неправильным ценностям, с люди, страдающие психозом, потому что они, как психопаты, не в состоянии делать точные суждения о мире.Например, волк заставляет нас рассмотреть случай Джоджо, сына Джо, безжалостного диктатора небольшой южноамериканской страны. Джо считает, что нет ничего неправильно пытать или казнить невинных людей. На самом деле ему нравится выражая свою безграничную власть, приказывая своим охранникам делать именно это. Джоджо получает специальное образование, которое включает в себя большую часть его день с отцом. Предсказуемый результат этого образования состоит в том, что Джоджо перенимает ценности своего отца. Вольф утверждает, что мы должны не возлагать на Джоджо ответственность за пытки невинных людей с тех пор, как он воспитание лишило его возможности судить о том, что эти действия неправильные.Поскольку Джоджо не может судить, что его действия ошибочны, он встречает условия безумия, как указано в правилах М’Нагтена (см. раздел 3.5.1 выше).
Второй аргумент в пользу утверждения, что мы не должны удерживать людей моральная ответственность за преступления в результате плохого воспитания начинается с предположением, что мы несем моральную ответственность за свои преступления только если мы являемся подходящими объектами реактивного отношения, такими как негодование (Strawson 1963). Согласно этому аргументу, преступники преступлений, имевших особо плохое воспитание, не являются подходящие объекты реактивного отношения, поскольку нет смысла выражая такое отношение к преступникам.Сторонник этот аргумент должен затем объяснить, почему нет смысла выражать реактивное отношение к этим преступникам. В своей статье «Ответственность и пределы зла: вариации на тему Стросоновская тема »(1987) Гэри Уотсон рассматривает различные способы осмыслить утверждение, что нет смысла выражать реактивный отношение к людям, совершающим преступления из-за плохого воспитания. Обсуждение Уотсона сосредоточено на случае Роберта Олтона Харриса. В детстве Харрис был ласковым и добросердечным мальчиком.Семья члены говорят, что жестокая мать и жестокое обращение в исправительных учреждениях объекты превратили его в злостного хладнокровного убийцу.
3.5.3 Незнание
Иногда незнание используется как предлог для предполагаемого злодеяния (Джонс 1999, 69–70). Аргумент звучит примерно так: если агент не имеет веских оснований полагать, что она причиняет значительный вред без моральное оправдание, то она не несет моральной ответственности за причинение этот вред, потому что у нее нет веских причин действовать иначе.Для Например, если Дориан стреляет из пистолета в кусты в загородном поместье не имея никаких оснований полагать, что там прячется человек, он не несет моральной ответственности за причинение вреда человеку, который там прячется (это футляр взят из книги Оскара Уайльда «Изображение Дориана». Серый ). Таким образом, незнание может быть законным оправданием причинение неоправданного вреда.
Однако со времен Аристотеля теоретики признали, что незнание только законное оправдание причинения неоправданного вреда, когда мы не ответственны за наше невежество, т.э., когда незнание невиновный ( Nichomachean Ethics , Bk III). Один вид виновного невежества, которое привлекло пристальное внимание со стороны философы, пишущие о зле, — это невежество, возникающее из самообман. В самообмане мы уклоняемся от признания самих себя некоторая правда или то, что мы считали бы правдой, если бы наши убеждения были основаны на объективной оценке имеющихся доказательств. «Самообманщики изначально осознают моменты, когда они отвлекаются от имеющихся свидетельств к чему-то другому, хотя они могут и не быть осознают общий проект своего самообмана.»(Джонс 1999, 82). Некоторые тактики, используемые самообманами для уклонения от признания некоторая правда, в том числе (1) избегание размышлений об истине, (2) отвлекая себя рационализациями, которые противоречат правда, (3) систематический отказ от проведения расследований, которые привели бы к доказательство истины и (4) игнорирование имеющихся доказательств истины или отвлекая их внимание от этих свидетельств (Jones 1999, 82). Несколько теоретиков, пишущих о зле, предположили, что самообман играет важную роль в порождении зла действия и институты (Calder 2003 и 2004; Jones 1999; Thomas 2012).
Термины «злая личность» и «зло» иероглиф ‘используются в литературе как синонимы. Этот запись будет следовать этому соглашению.
Существующие теории злой личности можно перечислить как закономерность. или диспозиционные отчеты, с одной стороны, и как основанные на действиях, аккаунты, основанные на аффектах или мотивации, по отношению к другому (совокупный учетные записи также возможны, однако неясно, теоретик в настоящее время имеет совокупный счет [См. Russell 2014, 139–153]).Например, Джон Кекес проводит основанный на действии счет регулярности (Kekes 1990, 48; 1998, 217; 2005, 2), в то время как Тодд Колдер придерживается мотивированного диспозиционного мнения (Calder 2009, 22–27).
Согласно обычным подсчетам, злые люди творят зло. свойства как обычно, так и на регулярной основе. В соответствии с согласно расчетам, злым людям никогда не нужно совершать злодеяния. характеристики. Достаточно иметь склонность творить зло. характеристики.
Источники, основанные на действиях, утверждают, что злые свойства очевидны. виды действий — злые действия.Аккаунты, основанные на аффектах, утверждают что злые свойства — это определенные виды чувств — зло чувства. Счета, основанные на мотивации, утверждают, что свойства — это определенные виды мотиваций — злые желания.
Некоторые теоретики утверждают, что существует несколько видов зла. Например, Люк Рассел утверждает, что и злые действия, и зло чувства — порочные свойства (Russell 2014, 292), в то время как Дэниел Хейброн утверждает, что злые чувства и злые мотивы порочны. свойства (Haybron 2002b, 269).
4.1 Счета на основе действий
Большинство теоретиков, пишущих о злой личности, основаны на действии. счета (См., например, Barry 2013, 87; Kekes 2005, 2; Thomas 1993, 82; Рассел 2014, 180). Согласно рассказам, основанным на действиях, злые люди достаточно часто совершают злые действия или склонны к злодеяниям действия. Например, Лоуренс Томас утверждает, что «человек с злой персонаж — это тот, кто часто достаточно склонен творить зло действует »(Thomas 1993, 82).
Критики утверждают, что проблема аккаунтов, основанных на действиях, заключается в том, что они кажется достаточным для злого человека, чтобы иметь злые чувства или мотивации, и, таким образом, злые люди не должны выполнять или избавляться от совершать злые действия.Например, кажется, что безобидный садист, который наслаждается чужими страданиями, но не расположен для совершения злых действий все еще мог быть злым человеком. Аналогично трусливый или некомпетентный садист, который сильно желает причинить вред другим страдание, но не склонный к злым действиям, по-прежнему злой человек (Calder 2009, 23; Haybron 2002b, 264).
4.2 Счета на основе аффектов
Согласно оценкам, основанным на аффектах, у злых людей есть определенные виды чувства или эмоции.Например, Колин Макгинн утверждает, что « злой персонаж — это тот, кто получает удовольствие от боли и боли от удовольствие »(McGinn 1997, 62). Есть некоторая первоначальная правдоподобность с этой точки зрения, поскольку садизм и злобная зависть — парадигмы зла. Однако, хотя это, несомненно, правда, что некоторые злые люди садист или злонамеренно завистливый, есть основания полагать, что чувство удовольствия от боли или боли от удовольствия, или любые другие виды чувств не являются ни необходимыми, ни достаточными для злого характера.Проблема с мыслью, что определенные чувства необходимы злой характер заключается в том, что злой человек может регулярно вызывать нанесение серьезного вреда ее жертвам без каких-либо сопутствующих чувств. Для Например, кто-то, кто регулярно сбивает пешеходов с безразличие к их благополучию, и без каких-либо сопутствующих чувства, кажется, квалифицируется как злой человек (Calder 2003, 368).
Проблема с мышлением, что определенные чувства, такие как чувства удовольствия от боли другого человека достаточно злой характер заключается в том, что такие чувства могут быть непроизвольно и не одобрено лицом, у которого они есть.Например, Джон мог быть просто устроен так, чтобы испытывать удовольствие в лицо боли другого человека. Если Джон не желает принимать получает удовольствие от боли других людей и ужасается его садистские чувства, кажется слишком резким называть его злом. Он должен быть скорее жалели, чем осуждали. Вызов кого-то вроде Джона «Зло» было бы похоже на обвинение кого-то в ее надколеннике рефлекс (Calder 2003, 368–369).
4.3 Мотивационные счета
Согласно мотивационным оценкам, быть злым человеком — значит быть мотивированы определенным образом.Например, Тодд Колдер утверждает что для того, чтобы быть злым человеком, достаточно иметь постоянный склонность к электронным желаниям. Электронное желание — это мотивационное состояние, которое состоит в желании того, что правильно считается кем-то другой значительный вред для недостойной цели или для того, что правильно считаться причинением значительного вреда кому-либо за недостойная цель при отсутствии самообмана (см. раздел 3.5.3 подробнее о самообманчивом зле). По мнению Колдера, значительный вред желателен для недостойной цели , если положение дел состоящий из достижения цели вместе с причинением вреда быть менее ценным, чем если бы цель не была достигнута, а вред был нанесен избегали (Calder 2003 и 2009.См. Также Карту, 2002, 21 для аналогичного Посмотреть).
Проблема для мотивационных аккаунтов состоит в том, чтобы объяснить, почему мы должны судить кого-то как зла исключительно на основании ее мотивов. Другими словами, зачем судить кого-то как морально худшего человека за то, что он определенные желания, если эти желания не причиняют значительного вреда? Почему бы не судить людей как зло только в том случае, если они действительно причиняют серьезный вред? вред? Один из способов ответить на это возражение — указать, что даже если электронные желания не приводят к значительному ущербу для некоторых конкретных случаю или для какого-то конкретного человека, электронные желания делают, для большинства людей в большинстве случаев приводят к значительному ущербу (водительские Консеквенциалистская теория добродетели и порока (2001) использует аналогичную линию мысли).Или же сторонник мотивационного аккаунта мог бы настаивают на том, чтобы суждения злого характера обращались внутрь психологии агента, а не к последствиям (или вероятным последствиям) ее действия (см. Calder 2007b для аналогичного взгляда на добродетель и порок).
Однако, если мы настаиваем на том, что суждения злого характера обращены внутрь психология агента, а не последствия его действий, почему судить злого персонажа исключительно по ее мотивам? Почему бы не взять учитывать также аффективные состояния агента? (Хейброн 2002б, 267)
4.4 регулярных счета
Согласно обычным подсчетам, злые люди творят зло. часто или регулярно (см., например, Card 2002, 20; Кекес 1990, 48; 1998, 217; 2005, 3; Камень 2009, 23). Например, Джон Кекес пишет, что, когда «агенты являются постоянными источниками зла, … мы можем идентифицировать их, а не только их действия и характер черт характера, как зло »(Kekes 1990, 48). Преимущество регулярности счетов заключается в том, что они объясняют интуицию, которую злые люди заслуживают наше самое сильное моральное осуждение (Russell 2014, 135).Ибо если зло люди часто или регулярно обладают порочными свойствами, тогда имеет смысл сказать, что они худшие люди и заслуживают самого решительного морального осуждения.
Однако одна проблема с регулярными учетными записями заключается в том, что они не кажутся быть в состоянии понять тот факт, что некоторые злые люди только очень редко (если вообще) обладают злыми свойствами. Например, Люк Рассел утверждает, что мы должны отвергать отчеты о регулярности, потому что они не может вместить интуицию, что задумчивый убийца веселья может быть зло (Рассел 2014, 139).Задумчивый убийца веселья не работает злые действия часто или регулярно. Она планирует и мечтает о ее атакуют, а затем совершают злые действия время от времени или вообще однажды. Таким образом, утверждает Рассел, если задумчивые убийцы могут быть злыми, как мы думаем, что они могут быть такими, тогда мы должны отвергнуть утверждения о регулярности.
Обратите внимание, однако, что контрпример Рассела работает только против основанных на действии счетов регулярности, поскольку сторонники аффекта счета регулярности, основанные на мотивации, могут утверждать, что размышления Веселые убийцы действительно обладают злыми свойствами, т.е.е. злые чувства или злые желания, обычно или регулярно во время планирования и / или фаза фантазии (даже если они не совершают злых действий) и, таким образом, считаться злыми людьми на подобных счетах регулярности. Итак вопрос становится, есть ли люди, которые сравнимы с размышлениями массовые убийцы, которые время от времени испытывают злые чувства или желания или нечасто, а не регулярно? Кажется, что там могут быть случаи такого рода, когда возможности для злых чувств и желания редки.Например, мы можем представить, что злой человек может не иметь злых чувств и желаний, потому что она была застрял на безлюдном острове. После многих лет без потенциала жертвам и нуждаясь в том, чтобы сосредоточить все свое внимание на выживании, она может не иметь злых чувств и желаний из-за недостатка стимулов. Это означало бы, что она больше не злой человек на аффекте и счета регулярности, основанные на мотивации. Однако кажется, что мы должны сказать, что она все еще злой человек, если она все еще расположена к злые чувства и желания в том смысле, что ее злые чувства и желания немедленно вернутся, если ей подарить жертву.Если это так, мы должны отказаться от регулярности, основанной на аффектах и мотивации. учетные записи.
4.5 Расчетные счета
Большинство теоретиков, пишущих о злой личности, придерживаются диспозиционного аккаунты (см., например, Barry 2013, 87; Haybron 2002a, 70; Russell 2010 и 2014, 154–195). Вообще говоря, диспозиционные счета утверждать, что кто-то злой человек, если и только если он склонен иметь злые свойства.
Потенциальная проблема диспозиционных счетов состоит в том, что они, кажется, противоречат интуиции, что злые люди редки, поскольку большинство мы склонны иметь злые свойства в определенных видах ситуаций (Рассел 2014, 159).Например, если предположить на данный момент что злые действия являются порочными свойствами, Стэнли Милгрэм высказал показал, что большинство из нас склонно к злонамеренным действиям (в частности, применение потенциально смертельного электрического шока для невиновных людей) в определенных экспериментальных условиях (т. е. когда попросил об этом исследователь, работающий в престижном учреждении в контексте исследования наказания и обучения) (Milgram 1974). Эксперименты Милгрэма были призваны объяснить, как тысячи обычные люди могли сыграть роль в создании Холокост в нацистскую эпоху.Исследования Милгрэма показывают, что большинство из нас склонно совершать дурные поступки под влиянием, манипулируют или заставляют делать это авторитетные фигуры, так как многие люди находились в нацистской Германии (Russell 2014, 170–173). Но если большинство из нас склонны к злонамеренным действиям в этих ситуациях, то кажется что из-за предрасположенности к злой личности большинство из нас зло, а значит, и зло не редкость.
Чтобы понять редкость злых личностей, Люк Рассел предлагает: учетная запись с ограниченным доступом, согласно которой кто-то является злой человек тогда и только тогда, когда он решительно настроен творить зло действия только в условиях, благоприятствующих автономии (Russell 2014, 72–75.Питер Барри придерживается аналогичной точки зрения [См. Barry 2013, 82–90]). Быть «решительно» настроенным (в отличие от просто расположено) иметь злонамеренные свойства, очень вероятно, в отличие от просто способности иметь злые свойства (Рассел 2014, 156). Условия, благоприятствующие автономии, — это условия, в которых злодея не «обманывают, не угрожают, не принуждают или давит »(Russell 2014, 173) и, таким образом, может делать то, что она действительно хочет сделать. По словам Рассела, хотя большинство из нас решительно настроен на совершение злонамеренных действий в сценариях Милграма, поскольку Сценарии Милгрэма не являются условиями в пользу автономии, большинство из нас не злые люди.
Против Рассела было выдвинуто несколько возражений. автономный диспозиционный счет (Calder 2015b). Одно возражение в том, что неясно, ограничивает ли Рассел диспозиционный счет является улучшением по сравнению с более базовым диспозиционное учение, согласно которому злые люди просто сильно предрасположен к злонамеренным действиям (Calder 2015b, 356–357). Можно утверждать, что, поскольку большинство испытуемых экспериментов Милгрэма были удивлены и огорчены тем, что их просили сделать, они бы не участвовали в дальнейших итерации эксперимента.Если так, то субъекты Милгрэма эксперименты были решительно настроены на совершение злых действий только тогда, когда удивлен новыми обстоятельствами эксперимента Милгрэма, и не на постоянной основе в этих обстоятельствах. Но если мы этого не сделаем иметь склонность совершать злые действия на постоянной основе, тогда на самом деле у нас нет сильной склонности к злым действиям, или по крайней мере, можно было бы возразить, но не в том смысле, который подразумевается основной диспозиционный счет. Кроме того, если некоторые предметы Эксперименты Милгрэма охотно приняли бы участие в дальнейших итераций эксперимента, неясно, не были бы злыми людьми, что противоречит Рассел, предпочитающий автономию диспозициональной теории.
Второе возражение против склонности Рассела к автономии счет состоит в том, что он создан специально для того, чтобы уловить интуицию, которую некоторые мы не разделяем: что большинство людей не могут быть злыми людьми ни в каком среда, даже враждебная политическая. Теория Рассела основанный на идее, что если бы большинство из нас было бы решительно настроено совершать злые действия в определенных средах, например, в нацистской Германия, тогда мы не злые люди, если настроены совершать злые действия только в этих ситуациях.Но мы можем отклонить это рассуждение и вместо этого утверждают, что большинство из нас восприимчивы к становясь злыми людьми в этой среде, и поэтому нужно быть осторожным этих сред.
4.6 Дополнительные тезисы о злой личности
В дополнение к аргументам в пользу регулярности или диспозиционного объяснения с одной стороны, и учетные записи, основанные на действиях, аффектах или мотивации с другой стороны, теоретики приводят доводы в пользу нескольких дополнительных тезисов. относительно злой личности.
4.6.1 Тезис о фиксации
Согласно тезису о неподвижности, злые люди особенно фиксируют, или прочные, персонажи такие, что очень сложно уйти от зла к не злу, и такого рода изменения случаются редко. Теоретики добавляют компоненты фиксации к их теориям злой личности, чтобы уловить интуиция, что злые люди близки к моральному списанию, за пределами «Общение и переговоры, реформа и искупление» (Russell 2014 169. См. Также Barry 2013, 82–87).
Тодд Колдер возражает против тезиса о неподвижности.Представьте себе, что Дарлин имеет очень фиксированную склонность совершать злые действия, которые она совершает немного сопротивляться. Джефф также имеет склонность творить зло. действия, но эта предрасположенность не очень фиксирована, потому что он безразлично, должен ли он быть склонен творить зло действия и вообще капризны и беспринципны. Это неясно, что Дарлин злой человек, а Джефф — нет. Если так, то персонажи злых людей не должны сильно фиксироваться (Колдер 2015б, 354).
4.6.2 Тезис о согласованности
Согласно тезису о непротиворечивости, злые люди творят зло. свойства или склонны к злонамеренным свойствам, постоянно или почти всегда. Например, Дэниел Хейброн утверждает, что «быть злым — это … постоянно быть порочным в в следующем смысле: человек не настроен на добро морально значительная степень »(Haybron 2002b, 269). Под этим он подразумевает, что злым людям почти всегда не хватает сочувствия и заботы о других, и они никоим образом не мотивированы помогать другим или делать то, что морально верно.
Некоторые теоретики противопоставляют тезис о непротиворечивости крайнему положению. тезис, согласно которому злые люди обладают определенным набором характера черты характера в крайней степени, например крайняя черствость или крайность злонамеренность (Haybron 2002a; Barry 2013, 56–71). Конечность Этот тезис согласуется с большинством теорий злой личности. В Тезис о непротиворечивости более спорен.
Критики тезиса о непротиворечивости утверждают, что он слишком строгий. (Calder 2009, 22–27; Russell 2010, 241).Представьте, что Боб любит мучить детей и делает это часто, но Боб также показывает искреннее сострадание к пожилым людям, возможно, добровольно участвуя в учреждение длительного ухода на регулярной основе. Согласно тезис о непротиворечивости, Боб не злой человек, потому что у него нет злые характеристики последовательно. И все же большинство людей хочу сказать, что издевательства над детьми на регулярной основе достаточно, чтобы сделать Боба злым человеком (Calder 2009, 22–27).
4.6.3 Тезис о зеркале
Согласно тезису о зеркале, злой человек является зеркальным отражением моральный святой. Некоторые теоретики, пишущие о злой личности, одобряют этот тезис и использовать его для аргументации своих теорий (Barry 2009; 2013; Haybron 2002b). Например, Дэниел Хейброн утверждает, что одна из причин принять его утверждение, что злые люди полностью (или почти полностью) несоответствия с добром состоит в том, что это хорошо согласуется с интуицией, что моральные святые «совершенно или почти полностью согласны с хорошо »(Haybron 2002b, 274.Этот аргумент делает неявное апелляция к зеркальному тезису.
Люк Рассел отвергает тезис о зеркале, утверждая, что моральное святые нравственно достойны восхищения во всех отношениях, некое образное зло люди обладают некоторыми морально замечательными качествами, такими как храбрость, приверженность и преданность, которые помогают им достигать аморальных целей (Рассел 2010, 241–242). Поскольку злые люди не должны быть плохими в каждое уважение и моральные святые должны быть хорошими во всех отношениях, мы следует отвергнуть зеркальный тезис.В ответ Питер Брайан Барри утверждает что на правдоподобных концепциях моральной святости, то есть на тех, которые могут понять настоящих моральных святых, таких как Махатма Ганди, Мартин Лютер Кинг-младший и Мать Тереза, моральные святые могут иметь некоторую моральную недостатки (Barry 2011). Таким образом, тот факт, что у некоторых злых людей есть некоторые замечательные черты характера не должны убедить нас отказаться от зеркала Тезис.
В то время как большинство теоретиков, пишущих о зле, сосредотачиваются на злых действиях и зле. характера, также было некоторое обсуждение злых институтов.Когда мы говорим о «злых институтах», мы можем иметь в виду одно из две вещи: (1) злые или злые организации действия или (2) злые социальные практики, такие как рабство и геноцид. Поскольку организация может быть только злой или совершать зло действия, если он несет моральную ответственность за то, что он делает, дебаты относительно концепции злых институтов в смысле (1) обсуждается под заголовком «коллективная ответственность». Зло институты в этом смысле не будут обсуждаться в этой статье.(Для недавний вклад в эту литературу, в котором даны явные ссылки злым коллективам, см. Scarre 2012.)
Согласно Клаудии Кард, учреждение в смысле (2), т. Е. социальная практика, является злом, если разумно предвидеть, что непереносимый вред возникнет в результате его нормальной или правильной эксплуатации без оправдания или морального оправдания (2002, 20; 2010, 18, 27–35). Например, геноцид — это зло, поскольку значительные страдания и потеря социальной жизнеспособности в результате нормальная и правильная работа без морального обоснования (Card 2010, 237–293).
Однако, хотя Кард правильно описывает злые учреждения определяет геноцид и другие парадигматически злые институты как зло, ее счет также классифицирует как зло некоторые учреждения, которые менее очевидное зло, такое как смертная казнь, брак и материнство (Карточка 2002, 2010). Ее классификация брака и материнство как зло было особенно спорным.
По словам Карда, брак и материнство — злые институты. потому что разумно предвидеть, что их нормальные или правильные, операция приведет к невыносимому вреду в виде домашнего насилия без оправдания или оправдания (Card 2002, 139–165).Для Например, Кард утверждает, что нормальная или правильная работа брак приводит к супружескому насилию, «потому что он создает стимулы. для партнеров, чтобы оставаться в разорванных отношениях, создает препятствия в способ убежать от разорванных отношений, дает виновным в жестоком обращении практически неограниченные права доступа к своим жертвам, и некоторые формы злоупотреблений, которые трудно или невозможно обнаружить или доказать » (Колдер 2009, 28). Кард утверждает, что нет морального оправдания за непереносимый вред, причиненный институтом брака поскольку ничто не мешает нам отменить брак в пользу другого менее опасные заведения.
Критики утверждают, что даже если карта верна, это разумно предсказуемо, что институт брака приведет к невыносимым вреда, слишком жестоко называть брак злым институтом. Например, Тодд Колдер утверждал, что учреждение должно быть считается злом только в том случае, если невыносимый вред является важным компонентом учреждение. Поскольку страдания и потеря социальной жизнеспособности существенные составляющие геноцида, геноцид — злое учреждение. Но поскольку супружеское насилие не является важным компонентом брака, брак — это не институт зла (Calder 2009, 27–30).
Логическая проблема зла | Интернет-энциклопедия философии
Существование зла и страданий в нашем мире, кажется, представляет собой серьезный вызов вере в существование совершенного Бога. Если бы Бог был всезнающим, кажется, что Бог знал бы обо всех ужасных вещах, которые происходят в нашем мире. Если бы Бог был всемогущ, Бог мог бы что-то сделать со всем злом и страданиями. Более того, если бы Бог был морально совершенен, тогда, несомненно, Бог хотел бы что-то с этим сделать.И все же мы обнаруживаем, что наш мир полон бесчисленных случаев зла и страданий. Эти факты о зле и страдании, кажется, противоречат утверждению ортодоксальных теистов, что существует совершенно добрый Бог. Проблема, вызванная этим очевидным конфликтом, стала известна как проблема зла.
В этой статье рассматривается одна из форм этой проблемы, которая видна в недавних философских дискуссиях — что конфликт, существующий между утверждениями ортодоксального теизма и фактами о зле и страданиях в нашем мире, является логическим конфликтом.Это «логическая проблема зла».
В статье проясняется природа логической проблемы зла и рассматриваются различные теистические ответы на эту проблему. Особое внимание уделяется защите свободы воли, которая была наиболее широко обсуждаемым теистическим ответом на логическую проблему зла.
Содержание
- Знакомство с проблемой
- Логическая непротиворечивость
- Логическая непротиворечивость и логическая проблема зла
- Защита свободы воли Плантинги
- Божественное всемогущество и защита свободы воли
- Возражение: свобода воли и естественное зло
- Оценка защиты свободы воли
- Была ли победа Плантинги слишком легкой?
- Другие ответы на логическую проблему зла
- Проблемы с защитой свободы воли
- Ссылки и дополнительная литература
- Список литературы
- Дополнительная литература
1.Знакомство с проблемой
Журналист и автор бестселлеров Ли Штробель поручил Джорджу Барне, исследователю общественного мнения, провести общенациональный опрос. Опрос включал вопрос: «Если бы вы могли задать Богу только один вопрос и знали бы, что он даст вам ответ, что бы вы спросили?» Наиболее частый ответ, предложенный 17% тех, кто мог придумать вопрос, был «Почему в мире существуют боль и страдания?» (Стробель, 2000, с. 29). Если Бог всемогущ, всеведущ и совершенно добр, почему он допускает столько плохого? Этот вопрос поднимает то, что философы называют «проблемой зла».”
Было бы одно дело, если бы единственные люди, страдающие от изнурительных болезней или трагических потерь, были такие, как Адольф Гитлер, Иосиф Сталин или Усама бен Ладен. Однако на самом деле тысячи добросердечных и невинных людей подвергаются опустошительным преступлениям, неизлечимым болезням и другим бедствиям. Майкл Петерсон (1998, стр. 1) пишет:
.Что-то ужасно не так с нашим миром. Землетрясение в Перу убивает сотни людей. Больной раком поджелудочной железы страдает от продолжительной мучительной боли и умирает.Питбуль нападает на двухлетнего ребенка, злобно разрывая ему плоть и убивая его. Бесчисленное множество людей страдают от разрушительных последствий войны в Сомали. Безумный лидер культа толкает на смерть восемьдесят пять человек в Уэйко, штат Техас. Миллионы голодают и умирают в Северной Корее, когда голод опустошает землю. В нашем мире происходят всевозможные ужасные вещи — и это история с самого начала цивилизации.
Петерсон (1998, стр. 9) утверждает, что проблема зла — это своего рода «моральный протест.Спрашивая: «Как Бог мог допустить это?» люди часто заявляют: «Это несправедливо, что Бог допустил это». Многие атеисты пытаются превратить существование зла и страдания в аргумент против существования Бога. Они утверждают, что, поскольку есть что-то морально проблематичное в нравственно совершенном Боге, допускающем все зло и страдания, которые мы видим, в конце концов, не должно быть морально совершенного Бога. Популярность такого рода аргументов привела к тому, что Ханс Кюнг (1976, с.432) назвать проблему зла «скалой атеизма». В этом эссе исследуется одна из форм аргументации зла, известная как «логическая проблема зла».
Во второй половине двадцатого века атеологи (то есть люди, пытающиеся доказать несуществование Бога) обычно заявляли, что проблема зла — это проблема логической непоследовательности. Дж. Л. Маки (1955, стр. 200), например, утверждал, что
Здесь можно показать не то, что религиозным верованиям не хватает рациональной поддержки, но то, что они положительно иррациональны, что некоторые части основной теологической доктрины несовместимы друг с другом.
Х. Дж. Макклоски (1960, с. 97) писал,
Зло является проблемой для теиста, поскольку противоречие заключается в самом факте зла, с одной стороны, и в вере во всемогущество и всеведение Бога, с другой.
Маки и Макклоски можно понять как утверждение, что невозможно, чтобы все следующие утверждения были верными одновременно:
(1) Бог всемогущ (то есть всемогущ).
(2) Бог всеведущ (то есть всеведущ).
(3) Бог совершенно добр.
(4) Зло существует.
Любые два или три из них могут быть истинными одновременно; но нет никакого способа, чтобы все они могли быть правдой. Другими словами, от (1) до (4) образуют логически несовместимое множество. Что значит сказать, что что-то логически несовместимо?
(5) Набор утверждений является логически несовместимым тогда и только тогда, когда: (a) этот набор включает прямое противоречие в форме «p & not-p»; или (б) из этого множества можно вывести прямое противоречие.
Ни одно из утверждений с (1) по (4) прямо не противоречит любому другому, поэтому, если набор логически несовместим, это должно быть потому, что мы можем вывести из него противоречие. Это именно то, что атеологи заявляют о своих способностях.
Атеологи утверждают, что противоречие может быть легко выведено из (1) — (4), если мы продумаем значение божественных атрибутов, цитируемых в (1) — (3). Они рассуждают так:
(6) Если Бог всемогущ, он сможет предотвратить все зло и страдания в мире.
(7) Если Бог всеведущ, он знал бы обо всем зле и страданиях в мире и знал бы, как их устранить или предотвратить.
(8) Если Бог совершенно добр, он хотел бы предотвратить все зло и страдания в мире.
Утверждения с (6) по (8) вместе подразумевают, что если бы совершенный Бог теизма действительно существовал, не было бы никакого зла или страдания. Однако, как все мы знаем, наш мир наполнен ошеломляющим количеством зла и страданий.Атеологи утверждают, что, если мы задумаемся над (6) — (8) в свете зла и страданий в нашем мире, мы должны прийти к следующим выводам:
(9) Если Бог знает обо всем зле и страданиях в мире, знает, как их устранить или предотвратить, достаточно силен, чтобы предотвратить их, но все же не предотвращает их, он не должен быть совершенно добрым.
(10) Если Бог знает обо всем зле и страданиях, знает, как их устранить или предотвратить, хочет предотвратить, но все же не делает этого, он не должен быть всемогущим.
(11) Если Бог достаточно силен, чтобы предотвратить все зло и страдания, желает сделать это, но все же не делает этого, он не должен знать обо всех страданиях или знать, как их устранить или предотвратить, то есть он не должно быть всезнающим.
Из (9) по (11) мы можем вывести:
(12) Если зло и страдание существуют, тогда Бог либо не всемогущ, не всеведущ, либо не совсем добр.
Поскольку зло и страдания явно существуют, получаем:
(13) Бог либо не всемогущ, не всеведущ, либо не совсем добр.
Говоря более прямо, эта аргументация предполагает, что — в свете зла и страданий, которые мы находим в нашем мире — если Бог существует, то он либо бессилен, либо невежественен, либо порочен. Должно быть очевидно, что (13) противоречит приведенным выше пунктам с (1) по (3). Чтобы прояснить конфликт, мы можем объединить (1), (2) и (3) в следующее единственное утверждение.
(14) Бог всемогущ, всеведущ и совершенно добр.
Невозможно, чтобы (13) и (14) одновременно были истинными.Эти утверждения логически непоследовательны или противоречивы.
Утверждение (14) представляет собой просто соединение (1) — (3) и выражает центральное убеждение классического теизма. Однако атеологи утверждают, что утверждение (13) также может быть получено из (1) — (3). [Утверждения с (6) по (12) призваны показать, как это делается.] (13) и (14), однако, логически противоречат друг другу. Поскольку противоречие может быть выведено из утверждений с (1) по (4) и поскольку все теисты верят с (1) по (4), атеологи утверждают, что теисты имеют логически несовместимые убеждения.Они отмечают, что философы всегда считали, что никогда не рационально верить во что-то противоречащее. Итак, существование зла и страдания делает веру теистов в существование совершенного Бога иррациональной.
Может ли верующий в Бога избежать этой дилеммы? В своем бестселлере « Когда плохие вещи случаются с хорошими людьми» раввин Гарольд Кушнер (1981) предлагает следующий выход для теиста: отрицать истинность (1). Согласно этому предложению, Бог не игнорирует ваши страдания, если не предпринимает действий, чтобы предотвратить их, потому что — как всезнающий Бог — Он знает обо всех ваших страданиях.Как совершенно добрый Бог, он также чувствует вашу боль. Проблема в том, что он ничего не может с этим поделать, потому что он не всемогущ. Согласно изображению Кушнера, Бог — что-то вроде добросердечного слабака. Он хотел бы помочь, но ничего не мог поделать со злом и страданиями. Отрицание истинности одного из пунктов (1), (2), (3) или (4), безусловно, является одним из способов для теиста уйти от логической проблемы зла, но для многих теистов это не очень приемлемый вариант.В оставшейся части этого эссе мы рассмотрим некоторые теистические ответы на логическую проблему зла, которые не требуют отказа от какого-либо центрального принципа теизма.
2. Логическая непротиворечивость
Теистам, которые хотят опровергнуть логическую проблему зла, необходимо найти способ показать, что от (1) до (4) — возможно, несмотря на первоначальную видимость — все же непротиворечивы. Мы сказали выше, что набор утверждений является логически несовместимым тогда и только тогда, когда этот набор включает прямое противоречие или прямое противоречие может быть выведено из этого набора.Это означает, что набор утверждений является логически непротиворечивым тогда и только тогда, когда этот набор не включает в себя прямое противоречие, и прямое противоречие не может быть выведено из этого набора. Другими словами,
(15) Набор утверждений логически непротиворечив тогда и только тогда, когда все они могут быть истинными одновременно.
Обратите внимание, что (15) не говорит, что непротиворечивые утверждения должны быть истинными одновременно. Все они могут быть ложными или одни могут быть правдой, а другие — ложью.Согласованность требует только того, чтобы все утверждения были истинными (даже если эта возможность никогда не реализуется). (15) также ничего не говорит о правдоподобии. Это не требует, чтобы объединение последовательного набора утверждений было правдоподобным. Может быть крайне маловероятным или невероятным, чтобы определенный набор утверждений был правдой одновременно. Но невероятность — это не то же самое, что невозможность. Пока в их соединении нет ничего противоречащего, возможно (даже если маловероятно), что все они будут правдой одновременно.
Это краткое обсуждение позволяет нам увидеть, что атеологическое утверждение о том, что утверждения с (1) по (4) логически несовместимы, является довольно сильным. Атеолог утверждает, что утверждения с (1) по (4) не могут быть верными одновременно. Другими словами,
(16) Бог и зло не могут сосуществовать.
Логическая проблема зла утверждает, что всемогущество, всеведение и высшая доброта Бога полностью исключили бы возможность зла и что существование зла сделало бы то же самое для существования верховного существа.
3. Логическая непротиворечивость и логическая проблема зла
Как может теист доказать, что (16) ложно? Некоторые теисты предполагают, что, возможно, у Бога есть веская причина допускать зло и страдания, которые он совершает. Не всякая старая причина может оправдать то, что Бог допускает все зло и страдания, которые мы видим. У массовых убийц и серийных убийц обычно есть причины, по которым они совершают ужасные преступления, но у них нет веских причин. Только когда у людей есть моральные причины, мы оправдываем или оправдываем их поведение.Философы религии назвали причину, которая может морально оправдать допущение Богом зла и страданий, «морально достаточной причиной».
Рассмотрим следующее утверждение.
(17) Возможно, что у Бога есть морально достаточная причина допускать зло.
Если бы у Бога была морально достаточная причина для допущения зла, было бы возможно, чтобы Бог был всемогущим, всеведущим, совершенным добром и, тем не менее, существовал бы зло и страдание? Многие теисты отвечают: «Да.«Если бы (17) было истинным, то (9) — (12) нужно было бы изменить, чтобы читать:
(9 ‘) Если Бог знает обо всем зле и страданиях в мире, знает, как их устранить или предотвратить, достаточно силен, чтобы предотвратить их, но все же не предотвращает их, он не должен быть совершенно добрым — если только у него есть морально достаточная причина допускать зло.
(10 ‘) Если Бог знает обо всем зле и страданиях, знает, как их устранить или предотвратить, хочет предотвратить их, но все же не делает этого, он не должен быть всемогущим — если только у него нет морально достаточных причина допущения зла.
(11 ‘) Если Бог достаточно силен, чтобы предотвратить все зло и страдания, хочет сделать это, но все же не делает этого, он не должен знать обо всех страданиях или знать, как их устранить или предотвратить (т. Е. он не должен быть всеведущим) — если у него нет морально достаточной причины допускать зло.
(12 ‘) Если зло и страдание существуют, то либо: а) Бог не всемогущ, не всеведущ или не совершенно добр; или б) у Бога есть морально достаточная причина допускать зло.
Из (9 ‘) по (12’) невозможно сделать вывод, что Бога не существует. Максимум, что можно сделать, это то, что либо Бога не существует, либо у Бога есть морально достаточная причина допускать зло. Итак, некоторые теисты предполагают, что реальный вопрос, стоящий за логической проблемой зла, заключается в том, верно ли (17).
Если возможно, что у Бога есть морально достаточная причина, позволяющая происходить злу и страданиям, тогда логическая проблема зла не может доказать несуществование Бога.Если, однако, невозможно, чтобы Бог имел морально достаточную причину для допущения зла, тогда кажется, что (13) было бы истинным: Бог либо не всемогущ, не всеведущ, либо не совсем добр.
Неявное предположение, стоящее за этой частью дискуссии о логической проблеме зла, следующее:
(18) Для Бога морально недопустимо допускать зло и страдания, если у него нет морально достаточной причины для этого.
Правильно ли (18)? Так думают многие философы.Трудно представить себе, как Бог, допустивший плохие вещи просто ради этого, мог быть достоин почтения, веры и поклонения. Если бы у Бога не было морально достаточной причины допускать зло, то, если бы мы однажды добрались до жемчужных ворот и спросили Бога, почему он допустил столько плохих вещей, ему бы просто пришлось пожать плечами и сказать: «Не было причин или укажите на все те страдания, которые вы пережили. Я просто хотел позволить этому случиться ». Этот бессердечный образ Бога трудно совместить с ортодоксальным теизмом, который изображает Бога как любящего Отца, глубоко заботящегося о своем творении.(18) в сочетании с предположением, что у Бога нет морально достаточной причины допускать зло, дает
(19) Бог делает что-то морально неприемлемое или заслуживающее порицания, допуская зло,
и
(20) Если Бог делает что-то морально неприемлемое или достойное порицания, тогда Бог не совсем добр.
Если (19) и (20) верны, то Бога ортодоксального теизма не существует.
Как бы выглядело, если бы у Бога была морально достаточная причина допускать зло? Давайте сначала рассмотрим приземленный пример морально достаточной причины, по которой человек мог бы иметь, прежде чем перейти к делу Бога.Предположим, сплетница рассказала вам, что миссис Джонс только что позволила кому-то причинить нежелательную боль ее ребенку. Ваша первая реакция на эту новость может быть ужасной. Но как только вы узнаете, что боль вызвана уколом, иммунизировавшим маленькую дочь миссис Джонс от полиомиелита, вы перестанете рассматривать миссис Джонс как опасность для общества. В целом мы считаем верным следующий моральный принцип.
(21) Родители не должны причинять своим детям нежелательную боль.
В случае иммунизации у г-жи Джонс есть морально достаточная причина для отмены или приостановления действия этого принципа. Более высокий моральный долг, а именно долг защищать здоровье своего ребенка надолго, превосходит меньший долг, выраженный в (21). Если у Бога есть морально достаточная причина допускать зло и страдания, утверждают теисты, это, вероятно, будет выглядеть примерно так, как у миссис Джонс.
4. Защита свободы воли Плантинги
По какой причине Бог допустил зло и страдания? Элвин Плантинга (1974, 1977) предложил наиболее известный современный философский ответ на этот вопрос.В качестве возможной морально достаточной причины он предлагает следующее:
(MSR1) Создание Богом людей с морально значимой свободной волей имеет огромную ценность. Бог не мог устранить большую часть зла и страданий в этом мире, не устранив тем самым большее благо, заключающееся в создании людей со свободной волей, с которыми он мог бы иметь отношения, которые могут любить друг друга и делать добрые дела.
(MSR1) утверждает, что Бог допускает возникновение некоторых зол, меньших по ценности, чем большее благо, с которым они тесно связаны.Если бы Бог устранил зло, ему пришлось бы устранить и высшее добро. Бог изображен как находящийся в ситуации, очень похожей на ситуацию миссис Джонс: она позволила маленькому злу (боль от иглы) причинить своему ребенку, потому что эта боль была необходима для достижения большего блага (иммунизация против полиомиелита). . Прежде чем мы попытаемся решить, может ли (MSR1) оправдать Бога в допущении зла и страданий, необходимо объяснить некоторые из его ключевых терминов.
Начнем с того, что (MSR1) предполагает точку зрения на свободу воли, известную как «либертарианство»:
(22) Либертарианство = точка зрения, согласно которой человек свободен в отношении данного действия тогда и только тогда, когда это лицо может одновременно выполнять это действие и воздерживаться от выполнения этого действия; Другими словами, это лицо не намерено выполнять или воздерживаться от этого действия какими-либо предшествующими причинными силами.
Хотя термин «либертарианство» не совсем нарицательный, выражаемая им точка зрения обычно считается точкой зрения среднего человека на свободу воли. Это точка зрения, согласно которой причинный детерминизм ложен, что, в отличие от роботов или других машин, мы можем делать действительно свободный выбор.
Согласно Плантинге, либертарианская свобода воли — это морально значимый вид свободы воли. Действие является морально значимым только тогда, когда уместно оценить это действие с моральной точки зрения (например, приписывая моральную похвалу или порицание).У людей есть морально значимая свобода воли, если они могут совершать нравственно значимые действия. Представьте себе возможный мир, в котором Бог создает существ с очень ограниченной свободой. Предположим, что люди в этом мире могут выбирать только хорошие варианты и неспособны выбирать плохие варианты. Таким образом, если бы один из них столкнулся с тремя возможными вариантами действий — два из которых были морально хорошими, а один из которых был морально плохим, — этот человек не был бы свободен в отношении морально плохого варианта.То есть этот человек не смог бы выбрать ни один плохой вариант, даже если бы захотел. Однако наш гипотетический человек имеет полную свободу решать, какой из двух подходящих вариантов действий предпринять. Плантинга будет отрицать, что у любого такого человека есть морально значимая свобода воли. Люди в этом мире всегда совершают нравственно хорошие поступки, но они не заслуживают похвалы за это. Для них невозможно поступить неправильно. Так что, когда они совершают правильные действия, их не стоит хвалить.Было бы смешно морально хвалить робота за то, что он выбросил вашу банку с газировкой в корзину, а не в корзину, если это то, на что он был запрограммирован. Учитывая, что программа запущена внутри робота, и его воздействие на пустую банку из-под газировки, он собирается выбросить банку в корзину. У него нет выбора. Точно так же у людей в рассматриваемом возможном мире нет выбора, чтобы быть хорошими. Поскольку они заранее запрограммированы на то, чтобы быть хорошими, они не заслуживают похвалы за это.
Согласно Плантинге, люди в реальном мире свободны в самом широком смысле этого слова. Они полностью свободны и несут ответственность за свои действия и решения. Из-за этого, когда они поступают правильно, их можно достойно похвалить. Более того, когда они поступают неправильно, их можно справедливо обвинить или наказать за свои действия.
Важно отметить, что (MSR1) прямо противоречит общепринятому предположению о том, какой мир мог создать Бог. Многие атеологи верят, что Бог мог создать мир, населенный свободными существами, но не содержащий зла или страданий.Поскольку это то, что мог бы сделать Бог, и поскольку мир со свободными созданиями и без зла лучше, чем мир со свободными созданиями и злом, это то, что Бог должен был сделать. Поскольку он этого не сделал, Бог сделал нечто достойное порицания, не предотвратив и не устранив зло и страдания (если Бог вообще существует). В ответ на это обвинение Плантинга утверждает, что есть миры, которые Бог не может создать. В частности, он не может сделать логически невозможное. (MSR1) утверждает, что Бог не может избавиться от большей части зла и страданий в мире, не избавившись также от морально значимой свободы воли.(Вопрос о том, совместимо ли всемогущество Бога с утверждением, что Бог не может сделать логически невозможное, будет рассмотрен ниже.)
Рассмотрим следующие описания различных миров. Нам нужно определить, какие из них описывают логически возможные миры, а какие — невозможные. Описанные миры станут возможными, если описания этих миров будут логически последовательными. Если описания этих миров непоследовательны или противоречивы, указанные миры будут невозможны.
Вт 1 : (а) Бог создает людей с морально значимой свободной волей; (б) Бог не определяет людей в каждой ситуации причинно, чтобы они выбирали то, что правильно, и избегали того, что неправильно; и (c) В W 1 есть зло и страдание. Вт 2 : (а) Бог не создает людей с морально значимой свободной волей; (б) Бог причинно определяет людей в каждой ситуации, чтобы они выбирали то, что правильно, и избегали того, что неправильно; и (c) В W 2 нет зла или страдания. Вт 3 : (а) Бог создает людей с морально значимой свободной волей; (б) Бог причинно определяет людей в каждой ситуации, чтобы они выбирали то, что правильно, и избегали того, что неправильно; и (c) В W 3 нет зла или страдания. Вт 4 : (а) Бог создает людей с морально значимой свободной волей; (б) Бог не определяет людей в каждой ситуации причинно, чтобы они выбирали то, что правильно, и избегали того, что неправильно; и (c) В W 4 нет зла или страдания.
Давайте выясним, какие из этих миров возможны. Возможен ли W 1 ? Да. Фактически, если исходить из предположения, что Бог существует, кажется, что он описывает реальный мир. В этом мире у людей есть свобода воли, есть зло и страдания. Очевидно, что Бог не в каждой ситуации причинно определял людей выбирать то, что правильно, и избегать плохого, потому что в противном случае не было бы зла или страданий. Итак, W 1 однозначно возможен.
А как насчет W 2 ? Принимая во внимание предположение Плантинги о том, что люди являются подлинно свободными существами, первое, что нужно заметить в W 2 , — это то, что мы с вами не существуем в таком мире. Мы существа с морально значимой свободой воли. Если бы вы отняли у нас свободную волю, мы больше не были бы такими существами, как мы. Мы не были бы людьми в этом мире. Возвращаясь к основному вопросу, кажется, нет ничего невозможного в том, что Бог причинно определяет людей в каждой ситуации, чтобы они выбирали то, что правильно, и избегали того, что неправильно.Кажется вполне возможным, что какие бы создания Бог ни сотворил в таком мире, не было бы морально значимой свободы воли и что не было бы зла или страданий. W 2 , следовательно, также возможно.
Теперь давайте рассмотрим более важный с философской точки зрения мир W 3 . Возможен ли W 3 ? Плантинга говорит: «Нет». Он утверждает, что части (а) и (b) описания W 3 логически несовместимы. В W 3 Бог причинно определяет людей в каждой ситуации, чтобы они выбирали то, что правильно, и избегали того, что неправильно.Люди в этом мире не могли бы делать ничего плохого с моральной точки зрения, если бы хотели . И все же отчасти для существ, имеющих морально значимую свободную волю, является то, что они могут совершать морально плохие поступки, когда захотят. Подумайте, каково было бы жить в W 3 . Если бы вы хотели солгать, вы бы не смогли этого сделать. Причинные силы вне вашего контроля заставят вас говорить правду в каждом случае. Вы также были бы физически неспособны украсть вещи вашего соседа.Фактически, поскольку W 3 — это мир без зла любого рода и поскольку просто желание солгать или украсть само по себе плохо, люди в W 3 не смогут даже иметь морально плохие мысли или желания. Если Бог собирается причинно определять людей в каждой ситуации, чтобы они выбирали то, что правильно, и избегали того, что неправильно, в W 3 , он не может позволить им быть свободными в морально значимом смысле. Петерсон (1998, с. 39) пишет:
, если человек свободен в отношении действия А, тогда Бог не доводит его до или , потому что это случай , когда он выполняет действие А или воздерживается от выполнения А.Ибо, если Бог приводит к или , как бы то ни было, человек либо делает А, либо не делает А, тогда этот человек на самом деле несвободен.
Бог не может принимать обе стороны. Он может создать мир со свободными существами или он может причинно определять существа, чтобы они выбирали то, что правильно, и каждый раз избегали того, что неправильно; но он не может делать и то, и другое. Бог может насильственно устранить зло и страдания (как в W 2 ) только ценой избавления от свободы воли.
Тот факт, что W 3 невозможно, имеет центральное значение для защиты свободы воли Плантинги. Атеологи, как мы видели выше, утверждают, что Бог делает что-то морально достойное порицания, позволяя злу и страданиям существовать в нашем мире. Они утверждают, что добрый Бог устранит и должен устранить все зло и страдания. В основе этого обвинения лежит предположение, что, поступая таким образом, Бог может оставить свободную волю человека нетронутой. Плантинга утверждает, что когда мы размышляем над тем, что на самом деле представляет собой крепкая свобода воли, мы можем видеть, что атеологи (без ведома самих себя) просят Бога сделать логически невозможное.Согласно Плантинге, расстраиваться из-за того, что Бог не сделал чего-то логически невозможного, ошибочно. Он может сказать: «Конечно, он этого не делал. Это невозможно по логике! » Как мы увидим в разделе V ниже, Плантинга утверждает, что божественное всемогущество включает способность делать все, что логически возможно, но не включает способность делать логически невозможное.
Рассмотрим W 4 . Является ли это возможным? Да! Большинство людей испытывают искушение ответить «Нет», когда впервые сталкиваются с этим описанием, но тщательно обдумайте это.Хотя в этом мире нет зла и страданий, это не потому, что Бог причинно определяет людей в каждой ситуации, чтобы они выбирали то, что правильно, и избегали того, что неправильно. В этом мире Бог дал существам морально значимую свободу воли без каких-либо ограничений. Если в этом мире нет ничего плохого, то это может быть только потому, что свободные существа, населяющие этот мир, — по своей собственной воле — всегда выбирали правильные поступки. Возможна ли такая ситуация? Да.Что-то логически возможно только тогда, когда это можно представить без противоречий. Нет ничего противоречащего в предположении, что существует возможный мир, в котором свободные существа всегда делают правильный выбор и никогда не ошибаются. Конечно, это маловероятно, учитывая то, что мы знаем о человеческой природе. Но невероятность и невозможность, как мы сказали выше, — разные вещи. Фактически, согласно иудео-христианской истории об Адаме и Еве, по воле Бога в значительной степени свободные люди жили в Эдемском саду и всегда подчинялись заповедям Бога.Если бы Адам и Ева следовали плану Бога, то W 4 был бы настоящим миром.
Важно отметить определенное сходство между W 1 и W 4 . Оба мира населены созданиями со свободной волей, и ни в одном из этих миров Бог не определяет людей, чтобы они всегда выбирали то, что правильно, и избегали того, что неправильно. Единственное отличие состоит в том, что в W 1 свободные существа предпочитают поступать неправильно, по крайней мере, иногда, а в W 4 свободные существа всегда принимают морально хорошие решения.Другими словами, есть ли безнравственность в одном из этих миров, зависит от людей, живущих в этих мирах, а не от Бога. Согласно «Защите свободы воли» Плантинги, в этом мире есть зло и страдания из-за того, что люди совершают аморальные поступки. Люди заслуживают вины за происходящие плохие вещи, а не Бога. Плантинга (1974, с. 190) пишет:
.Существенный момент защиты свободы воли состоит в том, что создание мира, содержащего моральное благо, является совместным предприятием; это требует добровольного согласия существенно свободных существ.Но тогда актуализация мира W, содержащего моральное благо, зависит не только от Бога; это также зависит от того, что будут делать в значительной степени свободные существа W.
Философы-атеисты, такие как Энтони Флю и Дж. Л. Маки, утверждали, что всемогущий Бог должен быть в состоянии создать мир, содержащий моральное добро, но не моральное зло. Как сказал Флю (1955, стр. 149): «Если бы здесь нет противоречия, то Всемогущество могло бы создать мир, населенный совершенно добродетельными людьми.Маки (1955, стр. 209) пишет:
Если Бог создал людей такими, что в своем свободном выборе они иногда предпочитают добро, а иногда зло, почему Он не мог сделать людей такими, чтобы они всегда свободно выбирали добро? Если нет никакой логической невозможности в выборе человеком блага в одном или нескольких случаях, не может быть логической невозможности в его свободном выборе блага в каждом случае. Таким образом, перед Богом не стоял выбор между созданием невинных автоматов и созданием существ, которые, действуя свободно, иногда ошибались: для него открывалась, очевидно, лучшая возможность создания существ, которые будут действовать свободно, но всегда поступают правильно.Ясно, что его неспособность воспользоваться этой возможностью несовместима с тем, что он был всемогущим и совершенно добрым.
Согласно Плантинге, Маки прав, считая, что нет ничего невозможного в мире, в котором люди всегда свободно выбирают поступать правильно. Это W 4 . Он также прав, полагая, что единственным вариантом для Бога было не «создание невинных автоматов и создание существ, которые, действуя свободно, иногда ошибались». Другими словами, такие миры, как W 1 и W 2 , не единственные логически возможные миры.Но Плантинга считает, что он ошибается, полагая, что W 3 возможен, и не признает важных различий между W 3 и W 4 . Люди могут свободно выбирать, поступать правильно, только если их действия не обусловлены причинно-следственной связью.
Мы могли бы задаться вопросом, почему Бог решил рискнуть заселить свое новое творение свободными существами, если он знал, что есть шанс, что человеческая безнравственность может все испортить. К. С. Льюис (1943, стр. 52) предлагает следующий ответ на этот вопрос:
Почему же тогда Бог дал им свободную волю? Потому что свободная воля, хотя и делает возможным зло, также единственное, что делает возможной любовь, добро или радость.Вряд ли стоит создавать мир автоматов — созданий, работающих как машины. Счастье, которое Бог задумал для Своих высших созданий, — это счастье быть свободным, добровольно соединенным с Ним и друг с другом…. А для этого они должны быть бесплатными. Конечно, Бог знал, что произойдет, если они неправильно воспользуются своей свободой: очевидно, Он думал, что риск стоит того.
Плантинга соглашается. Он пишет,
Мир, содержащий существа, которые иногда значительно свободны (и свободно совершают больше добрых, чем злых действий), более ценен, при прочих равных, чем мир, в котором вообще нет свободных существ.Теперь Бог может создавать свободные создания, но он не может заставить или заставить их делать только то, что правильно. Ибо если он так поступит, то они в конце концов не будут в значительной степени бесплатными; они не делают то, что правильно, свободно. Следовательно, чтобы создать существ, способных к нравственному добру, он должен создать существа, способные к нравственному злу; и он не может позволить этим существам творить зло и в то же время помешать им делать это…. Однако тот факт, что эти свободные создания иногда ошибаются, не противоречит ни всемогуществу Бога, ни Его доброте; ибо он мог предотвратить возникновение морального зла, только исключив возможность морального добра.(Плантинга 1974, стр. 166-167)
Согласно его Защите Свободной Воли, Бог не мог исключить возможность морального зла, не устранив в то же время какое-то большее благо.
5. Божественное всемогущество и защита свободы воли
Некоторые ученые утверждают, что Плантинга отверг идею всемогущего Бога, потому что он утверждает, что есть некоторые вещи, которые Бог не может делать, а именно, логически невозможные вещи. Плантинга, однако, не использует всемогущество Бога, чтобы включать в себя силу совершать логически невозможное.Он рассуждает следующим образом. Может ли Бог создать круглый квадрат? Может ли он сделать 2 + 2 = 5? Сможет ли он создать палку такой же длины, как она сама? Может ли он сделать правдой противоречивые утверждения? Сможет ли он сделать камень настолько большим, что он не сможет его поднять? На каждый из этих вопросов Плантинга отвечает отрицательно. Каждый из сценариев, описанных в этих вопросах, невозможен: объекты или события, о которых идет речь, не могли существовать. Согласно Плантинге, всемогущество — это способность делать все, что логически возможно.Тот факт, что Бог не может сделать логически невозможное, не является, как утверждает Плантинга, подлинным ограничением силы Бога. Он призывал тех, кому не нравится идея ограничения силы Бога, тщательно обдумать абсурдные последствия того, что Бог может делать логически невозможное. Если вы думаете, что Бог действительно может создать круглый квадрат, Плантинга хотел бы знать, как будет выглядеть такая форма. Если Бог может сделать 2 + 2 = 5, тогда чему будет 2 + 3? Если Бог может сделать камень настолько большим, что он не сможет его поднять, насколько большим будет этот камень? Что Плантинга действительно хотел бы видеть, так это палку меньшей длины, чем она сама.Каждая из этих вещей кажется абсолютно невозможной.
Многие теисты утверждают, что ошибочно полагать, будто всемогущество Бога требует никогда не заполнять пробел в следующем предложении:
(23) Бог не может ______________.
Согласно ортодоксальному теизму, все следующие утверждения (и многие другие подобные им) верны.
(24) Бог не может лгать .
(25) Бог не может обмануть .
(26) Бог не может украсть .
(27) Бог не может быть несправедливым .
(28) Бог не может завидовать .
(29) Бог не может не знать, что правильно .
(30) Бог не может не сделать то, что он знает, чтобы быть правым .
(31) Бог не может иметь ложные убеждения ни о чем .
(32) Бог не может игнорировать .
(33) Бог не может быть неразумным .
(34) Бог не может прекратить существование .
(35) Бог не может совершить какую-либо ошибку .
Согласно классическому теизму, тот факт, что Бог не может делать ничего из этого, не является признаком слабости. Напротив, утверждают теисты, это показатель его превосходства и уникальности. Эти факты показывают, что Бог, по словам св. Ансельма (1033–1109 гг. Н. Э.), Является «тем существом, большее которого невозможно вообразить.Плантинга добавляет следующие два пункта к списку вещей, которые Бог не может сделать.
(36) Бог не может противоречить самому себе .
(37) Бог не может сделать существа значительно свободными и причинно определить, что они всегда будут выбирать то, что правильно, и избегать того, что неправильно. .
Эти неспособности проистекают не только из-за всемогущества Бога, но из Его всемогущества в сочетании с Его всеведением, нравственным совершенством и другими божественными совершенствами, которыми обладает Бог.
6. Возражение: свобода воли и природное зло
Здесь кто-то может выдвинуть следующее возражение.
Плантинга не может возлагать всю вину за боль и страдания на людей. Хотя большая часть зла в этом мире является результатом свободного выбора людей, некоторые из них — нет. Рак, СПИД, голод, землетрясения, торнадо и многие другие болезни и стихийные бедствия — это вещи, которые случаются без всякого желания их вызвать.Таким образом, защита свободы воли Плантинги не может служить морально достаточной причиной для допущения Богом болезней и стихийных бедствий.
Это возражение заставляет нас проводить различие между следующими двумя видами зла и страдания:
(38) Моральное зло = зло или страдание, являющееся результатом безнравственного выбора свободных существ.
(39) Природное зло = зло или страдание, являющееся результатом неправильных действий природы или природы.
По данным Эдварда Мэддена и Питера Хэра (1968, стр.6), естественное зло включает
ужасная боль, страдания и преждевременная смерть, вызванные такими явлениями, как пожар, наводнение, оползень, ураган, землетрясение, приливная волна и голод, а также такими болезнями, как рак, проказа и столбняк, а также такие серьезные дефекты и уродства, как слепота глухота, немота, сморщенные конечности и безумие, из-за которых так много живых существ лишены всех благ жизни.
Моральное зло, продолжают они, включает
как моральные проступки, такие как ложь, обман, воровство, пытки и убийства, так и недостатки характера, такие как жадность, обман, жестокость, распутство, трусость и эгоизм.(там же)
Похоже, что, хотя «Защита свободы воли» Плантинги может объяснить, почему Бог допускает моральное зло, она не может объяснить, почему он допускает естественное зло. Если Бог собирается позволить людям быть свободными, кажется правдоподобным утверждение, что они должны иметь способность совершать преступления и быть аморальными. Однако неясно, требует ли человеческая свобода существования естественного зла, такого как смертельные вирусы и стихийные бедствия. Как будет скомпрометирована моя свободная воля, если завтра Бог полностью устранит рак с лица Земли? Неужели людям действительно нужно умирать от болезней сердца и внезапных наводнений, чтобы мы имели морально значимую свободную волю? Трудно понять, что они делают.Итак, возражение идет, даже если «Защита свободы воли» Плантинги объясняет, почему Бог допускает моральное зло, она не объясняет, почему он допускает естественное зло.
Плантинга, однако, считает, что его Защита Свободной Воли может быть использована для решения логической проблемы зла, связанной с естественным злом. Вот возможная причина, по которой Бог допускает естественное зло:
(MSR2 ) Бог позволил естественному злу войти в мир как часть наказания Адама и Евы за их грехи в Эдемском саду.
(Те, кто знаком с работами Плантинги, заметят, что это не та причина, по которой Плантинга предлагает Богу допустить естественное зло. Они также смогут догадаться, почему в этой статье была выбрана другая причина.) Грех Адама и Евы был моральное зло. (MSR2) утверждает, что все естественное зло стало результатом первого в мире морального зла. Итак, если правдоподобно думать, что защита свободы воли Плантинги решает логическую проблему зла применительно к моральному злу, текущее предположение состоит в том, что правдоподобно также думать, что она решает логическую проблему зла применительно к естественному злу. зло, потому что все мировое зло имеет своим источником моральное зло.
(MSR2) представляет собой общий еврейский и христианский ответ на вызов, брошенный естественным злом. Смерть, болезнь, боль и даже утомительный труд, связанный с собиранием пищи с земли, явились в этот мир прямым результатом греха Адама и Евы. Эмоциональная боль разлуки, стыда и разорванных отношений также являются следствием первого проявления морального зла. Фактически, согласно первой главе Книги Бытия, животные в Эдемском саду даже не убивали друг друга ради еды до грехопадения.В описании шестого дня творения Бог говорит Адаму и Еве:
.Я даю вам все семенные растения на лице всей земли и каждое дерево, на котором есть плоды с семенами. Они будут твоими в пищу. И всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всем существам, которые передвигаются по земле — всему, что имеет в себе дыхание жизни, — я даю каждое зеленое растение в пищу. (Быт. 1: 29-30, NIV)
Другими словами, Эдемский сад изображается как мирная вегетарианская община, пока моральное зло не вошло в мир и не принесло с собой естественное зло.Таким образом, кажется, что защита свободы воли в конце концов может быть адаптирована для опровержения логической проблемы естественного зла.
Некоторые могут подумать, что (MSR2) слишком надуманно, чтобы к нему относиться всерьез. [Если вы думаете, что (MSR2) надуманный, см. Собственные предположения Плантинги (1974, стр. 191-193) о том, кто несет ответственность за природное зло.] Стихийные бедствия, скажут, не имеют существенной связи с человеческими проступками, поэтому абсурдно думать, что моральное зло могло каким-то образом принести в мир природное зло.Более того, (MSR2) заставляет нас поверить в то, что существовали реальные люди по имени Адам и Ева, и что они действительно совершили преступления, приписываемые им в книге Бытия. (MSR2), кажется, просит нас поверить в то, во что поверит только определенный тип теистов. Некоторые считают неправдоподобность (MSR2) серьезным недостатком.
7. Оценка защиты свободы воли
Что мы должны делать с защитой свободы воли Плантинги? Удастся ли ему решить логическую проблему зла в том, что касается морального или естественного зла? Чтобы ответить на эти вопросы, давайте кратко рассмотрим, что нужно для того, чтобы любой ответ на логическую проблему зла был успешным.Напомним, что логическую проблему зла можно резюмировать следующим образом:
(16) Бог и зло не могут сосуществовать.
Когда кто-то требует
(40) Ситуация x невозможна,
что наименьшее из того, что вам нужно будет доказать, чтобы показать, что (40) ложно? Если бы вы могли указать на реальный пример рассматриваемой ситуации, это определенно доказало бы, что (40) ложно. Но вам даже не нужно беспокоиться о том, чтобы найти настоящий x.Все, что вам нужно, это возможный x. Претензия
(41) Ситуация x возможна
противоречит (40). Эти два утверждения являются логическими противоположностями. Если одно верно, другое ложно; если одно неверно, другое истинно. Если вы сможете показать, что x просто возможно, вы опровергнете (40).
Как бы вы подошли к поиску логически возможного x? Философы утверждают, что вам нужно только использовать свое воображение. Если вы можете представить себе положение вещей, в котором нет ничего противоречащего тому, что вы представляете, тогда такое положение дел должно быть возможным.Одним словом, представимость — это ваш проводник к возможности.
Поскольку логическая проблема зла утверждает, что сосуществование Бога и зла логически невозможно, все, что Плантинга (или любой другой теист) должен сделать для борьбы с этим утверждением, — это описать возможную ситуацию, в которой Бог и зло сосуществуют. -существовать. Эта ситуация не обязательно должна быть реальной или даже реалистичной. Плантинге не нужно иметь ни единого доказательства, подтверждающего истинность его предположения. Все, что ему нужно сделать, это дать логически последовательное описание того, как Бог и зло могут сосуществовать.Плантинга утверждает, что Бог и зло могли бы сосуществовать, если бы у Бога была морально достаточная причина допускать зло. Он предполагает, что морально достаточная причина Бога может иметь какое-то отношение к людям, которым дарована морально значимая свобода воли, и к большим благам, которые эта свобода делает возможной. Все, что Плантинга должен заявить от имени (MSR1) и (MSR2), это то, что они логически возможны (то есть не противоречат друг другу).
Успешно ли в книге «Защита свободы воли» Плантинги описать возможное положение дел, при котором у Бога есть морально достаточные основания допускать зло? Кажется, что это так.Фактически, похоже, что даже самый закоренелый атеист должен признать, что (MSR1) и (MSR2) являются возможными причинами, по которым Бог допускает моральное и естественное зло. Они могут не отражать истинные причины Бога, но для того, чтобы заблокировать логическую проблему зла, Плантинга не обязательно обнаруживает истинные причины Бога. В последнем разделе мы отметили, что многим людям чрезвычайно трудно поверить в объяснение естественного зла (MSR2), потому что оно предполагает буквальное существование Адама и Евы и буквальное происхождение Падения.Однако, поскольку (MSR2) имеет дело с логической проблемой зла, поскольку оно относится к естественному злу (которое утверждает, что логически невозможно сосуществование Бога и естественного зла), ему нужно только набросать возможный путь для Бога и естественного зла. зло сосуществовать. Тот факт, что (MSR2) может быть неправдоподобным, не препятствует его возможности. Поскольку ситуация, описанная (MSR2), очевидно, возможна, похоже, что она успешно опровергает логическую проблему зла в том, что касается естественного зла.
Поскольку (MSR1) и (MSR2) вместе, кажется, противоречат утверждениям логической проблемы зла, как возможно сосуществование Бога и (морального и естественного) зла, кажется, что Защита Свободной Воли успешно побеждает логическая проблема зла.
8. Была ли победа Плантинги слишком легкой?
Некоторые философы считают очевидную победу Плантинги над логической проблемой зла слишком простой. Его решение логической проблемы зла заставляет их чувствовать неудовлетворенность и подозрения, что они попали в ловушку какой-то ловкости рук.Например, Дж. Л. Маки, один из самых выдающихся философов-атеистов середины двадцатого века и один из ключевых представителей логической проблемы зла, сказал следующее о «Защите свободы воли» Плантинги:
Поскольку эта защита формально [то есть логически] возможна, и ее принцип не предполагает реального отказа от нашего обычного взгляда на противоположность между добром и злом, мы можем признать, что проблема зла, в конце концов, не показывает, что основные доктрины теизма логически несовместимы друг с другом.Но предлагает ли это реальное решение проблемы — другой вопрос. (Mackie 1982, стр. 154)
Маки признает, что защита Плантинги показывает, как могут сосуществовать Бог и зло, то есть показывает, что «центральные доктрины теизма» в конце концов логически последовательны. Однако Маки не хочет придавать большое значение достижению Плантинги. Он выражает сомнение в том, что Плантинга адекватно справился с проблемой зла.
Частично неудовлетворенность Маки, вероятно, проистекает из того факта, что Плантинга лишь дает возможную причину того, почему Бог мог допустить зло и страдания, и не предоставляет никаких доказательств своих утверждений или каким-либо образом пытается сделать их правдоподобными.Хотя набросок простых возможностей без какой-либо доказательной поддержки обычно является неудовлетворительным занятием в философии, неясно, полностью ли оправдано недовольство Маки Плантингой. В конце концов, это сам Маки охарактеризовал проблему зла как проблему логической непоследовательности:
Здесь можно показать не то, что религиозным верованиям не хватает рациональной поддержки, но то, что они положительно иррациональны, что некоторые части основной теологической доктрины несовместимы друг с другом.(Mackie 1955, стр. 200)
В ответ на такую постановку проблемы зла Плантинга показал, что это обвинение в непоследовательности было ошибочным. Даже Маки признает, что Плантинга решил проблему зла, если эту проблему понимать как проблему непоследовательности. Таким образом, трудно понять, почему защита свободы воли Плантинги нуждается в , если эта защита рассматривается как ответ на логическую проблему зла . Это поразительно успешная попытка опровергнуть логическую проблему зла.
Недовольство, которое многие испытывали по поводу решения Плантинги, может быть вызвано желанием увидеть, как «Защита свободы воли» Плантинги в более общем плане отвечает на проблему зла, а не просто на одну формулировку проблемы. В качестве универсального ответа на проблему зла Защита свободы воли не предлагает нам подробных объяснений. Это оставляет без ответа несколько наиболее важных вопросов о Боге и зле. Понятно желание увидеть теистический ответ на проблему зла, выходящий за рамки простого опровержения определенного атеологического аргумента.Однако мы должны помнить, что все стороны признают, что защита свободы воли Плантинги успешно опровергает логическую проблему зла, сформулированную атеистами в середине двадцатого века.
Если есть какая-то вина, которую нужно ехать, возможно, что часть ее должна достаться Маки и другим атеологам за утверждение, что проблема зла была проблемой непоследовательности. Легкость, с которой Плантинга подорвал эту формулировку проблемы, предполагает, что логическая формулировка неадекватно отражает сложный и запутанный вопрос о Боге и зле, который так горячо обсуждается философами и теологами.Фактически, это именно то послание, которое многие философы извлекли из споров между Плантингой и защитниками логической проблемы зла. Они рассудили, что проблема зла должна заключаться в большем, чем то, что отражено в логической формулировке проблемы. Сейчас широко признано, что эта интуиция верна. Текущие обсуждения проблемы сосредоточены на том, что называется «вероятностной проблемой зла» или «доказательной проблемой зла». Согласно этой формулировке проблемы зло и страдания (или, в некоторых случаях, количество, виды и распределение зла и страданий), которые мы находим в мире, считаются свидетельством против существования Бога (или делают это маловероятным). Бог есть).Чтобы ответить на эту формулировку проблемы, нужно гораздо больше, чем просто описать логически возможный сценарий сосуществования Бога и зла.
9. Другие ответы на логическую проблему зла
Защита свободы воли Плантинги была самым известным теистическим ответом на логическую проблему зла, потому что он сделал больше, чем кто-либо другой, для прояснения вопросов, связанных с логической проблемой. Однако это был не единственный такой ответ. Другие решения проблемы включают теодицею создания души Джона Хика (1977).Хик отвергает традиционный взгляд на грехопадение, согласно которому люди созданы в совершенно совершенном и законченном состоянии, из которого они катастрофически отпали. Вместо этого Хик утверждает, что человеческие существа незавершены и что они стали такими, какими их задумал Бог. Длительный эволюционный процесс превратил людей в особый вид, способный к рассуждению и ответственности, но теперь они (как личности) должны пройти второй процесс «одухотворения» или «созидания души», в ходе которого они станут «детьми Бога».Согласно Хику, страдания и невзгоды этой жизни являются частью божественного плана создания души. Мир, полный страданий, испытаний и искушений, больше способствует процессу создания души, чем мир, полный постоянного удовольствия и полного отсутствия боли. Хик (1977, стр. 255-256) пишет:
.Ценностное суждение, которое неявно упоминается здесь, заключается в том, что тот, кто достиг добра, встречая и, в конечном итоге, преодолевая искушения и, таким образом, правильно делая ответственный выбор в конкретных ситуациях, является хорошим в более богатом и ценном смысле, чем было бы один создал ab initio в состоянии невиновности или добродетели….Таким образом, я предполагаю, что это этически разумное суждение … что человеческая добродетель, медленно создаваемая личными историями о моральных усилиях, имеет ценность в глазах Создателя, которая оправдывает даже долгие муки процесса создания души.
В отличие от ответа Плантинги на логическую проблему зла, который является просто «защитой» (то есть отрицательной попыткой подорвать определенный атеологический аргумент, не предлагая положительного объяснения того, почему Бог допускает зло и страдания), ответ Хика — это « теодицея »(то есть более исчерпывающая попытка объяснить, почему Бог оправдан, допуская зло и страдания).
Элеонора Стамп (1985) предлагает другой ответ на проблему зла, который несет в себе ряд чисто христианских богословских обязательств по этому вопросу. Она утверждает, что мир, полный зла и страданий, «способствует как первоначальному человеческому [получению дара спасения от Бога], так и последующему процессу освящения» (Стамп 1985, стр. 409). Она пишет,
Природное зло — боль от болезней, периодические и непредсказуемые разрушения, вызванные стихийными бедствиями, разложение старости, неизбежность смерти — лишает человека удовлетворенности собой.Это имеет тенденцию смирить его, показать его слабость, заставить задуматься о бренности материальных благ и обратить его привязанность к потусторонним вещам, прочь от вещей этого мира. Конечно, никакое количество морального или естественного зла не может гарантировать, что человек [возложит свою веру на Бога]… Но я думаю, что такое зло — лучшая надежда и, может быть, единственное эффективное средство для доведения людей до такого состояния. (Пень 1985, с. 409)
Стамп утверждает, что, хотя грех Адама — а не какое-либо действие Бога — впервые принес моральное и естественное зло в этот мир, Бог промыслительно использует оба вида зла, чтобы вызвать величайшее добро, которое падший, грешный человек может испытать: исправленную волю и вечный союз с Богом.
Ответы Хика и Стампа призваны охватить не только логическую проблему зла, но и любую другую формулировку проблемы. Таким образом, некоторые из тех, кто недоволен защитным ответом Плантинги на проблему зла, могут найти эти более конструктивные альтернативные ответы более привлекательными. Независимо от деталей этих альтернатив, факт остается фактом: все, что им нужно сделать, чтобы опровергнуть логическую проблему зла, — это описать логически возможный способ сосуществования Бога и зла.В качестве возможных объяснений того, почему совершенный Бог может допустить существование зла и страдания, можно предложить множество морально достаточных причин. Поскольку предположения Хика и Стампа очевидно логически возможны, они также преуспевают в подрыве логической проблемы зла.
10. Проблемы с защитой свободы воли
А . Несмотря на то, что широко распространено мнение о том, что защита свободы воли Плантинги описывает логически возможное положение дел, некоторые детали его защиты, похоже, противоречат важным теистическим доктринам.Один из спорных моментов касается возможности свободы воли человека на небесах. Плантинга утверждает, что если кто-то не способен творить зло, этот человек не может иметь морально значимой свободы воли. Он также утверждает, что частью того, что делает нас существами, которыми мы являемся, является то, что мы обладаем значимой моральной свободой. Если бы эту свободу отняли, мы вполне могли бы перестать быть теми существами, которые мы есть. Однако подумайте о той свободе, которой пользуются искупленные на небесах. Согласно классическому теизму, верующие на небесах так или иначе изменятся, и они больше не будут совершать никаких грехов.Это не значит, что они всегда будут делать то, что правильно, и всегда будут избегать того, что неправильно. Каким-то образом они больше не смогут ошибаться. Другими словами, их хорошее поведение будет скорее необходимым, чем случайным.
Этот ортодоксальный взгляд на небеса представляет следующие серьезные проблемы для точки зрения Плантинги:
(i) Если небесные обитатели не обладают морально значимой свободной волей, и все же их существование имеет огромную ценность, неясно, был ли Бог оправдан в создании людей здесь, на Земле, со способностью к изнасилованию, убийству, пыткам, сексуальным отношениям. приставания и ядерная война.Кажется, что Бог мог бы осуществить все великие блага, которые стали возможными благодаря существованию людей, не допуская ужасных проявлений зла и страданий в этом мире.
(ii) Если обладание морально значимой свободой воли необходимо для человеческой натуры, непонятно, как искупленные могут потерять свою морально значимую свободу, когда они попадут на небеса и при этом останутся теми же людьми, что были раньше.
(iii) Если, несмотря на первоначальную внешность, небесные обитатели действительно обладают значимой с моральной точки зрения свободой воли, то кажется, что для Бога вполне возможно создать действительно свободных существ, которые всегда (по необходимости) делают то, что правильно.
Другими словами, похоже, что W 3 в конце концов не невозможен. Если W 3 возможен, важная доска в Защите Свободной Воли Плантинги удаляется. Ни один из этих вызовов не подрывает основной пункт, изложенный выше, что защита свободы воли Плантинги успешно опровергает логическую проблему зла. Однако они показывают, что некоторые из центральных утверждений его защиты противоречат другим важным теистическим доктринам. Хотя Плантинга утверждал, что его защита свободы воли предлагала лишь возможные и не обязательно реальные причины, по которым Бог мог допустить зло и страдания, другим теистам может быть трудно принять его защиту, если это противоречит тому, что говорит теизм: на самом деле случай в раю.
Б . Еще одна проблема, стоящая перед Защитой свободы воли Плантинги, касается вопроса свободы воли Бога. Кажется, что Бог не может сделать ничего плохого. Таким образом, не похоже, что в отношении любого выбора из морально хороших и морально плохих вариантов Бог волен выбрать плохой вариант. Он кажется конституционно неспособным выбирать (или даже желать) поступать неправильно. Согласно описанию Плантинги морально значимой свободы воли, не кажется, что Бог будет в значительной степени свободным.Плантинга предполагает, что морально значимая свобода необходима для того, чтобы действия человека оценивались как нравственно хорошие или плохие. Но тогда кажется, что действия Бога не могли иметь никакого морального значения. Они никогда не могли быть достойными похвалы. Это определенно противоречит основным доктринам теизма.
Если, как несомненно должны утверждать теисты, Бог действительно обладает значимой моральной свободой, то, возможно, такая свобода не исключает неспособности выбирать то, что неправильно.Но если возможно, чтобы Бог обладал значимой моральной свободой и не мог поступать неправильно, то W 3 , в конце концов, снова оказывается возможным. Первоначально Плантинга утверждал, что W 3 не является логически возможным миром, потому что описание этого мира логически несовместимо. Если W 3 возможно, то на жалобу, поданную Флю и Маки выше, что Бог мог (и, следовательно, должен был) создать мир, полный существ, которые всегда поступали правильно, остается без ответа.
Плантинга может найти способы разрешить описанные выше трудности, чтобы можно было показать, что Защита Свободной Воли совместима с теистическими доктринами о небесах и божественной свободе. Однако в нынешнем виде некоторые важные проблемы Защиты свободы воли остаются без ответа. Также важно отметить, что просто потому, что конкретное использование Плантинги свободы воли в создании ответа на проблему зла наталкивается на определенные трудности, это не означает, что другие теистические применения свободы воли в различных видах защиты или теодицеев столкнутся те же трудности.
11. Ссылки и дополнительная литература
а. Список литературы
- Кларк, Келли Джеймс. 1990. Возвращение к разуму: критика эвиденциализма просвещения и защита разума и веры в Бога. Гранд-Рапидс, Мичиган: Эрдманс.
- Улетел, Энтони. 1955. «Божественное всемогущество и свобода человека». В Энтони Флю и Аласдер Макинтайр (ред.) Новые очерки философского богословия. Нью-Йорк: Макмиллан.
- Хик, Джон. 1977 г. Зло и Бог любви , перераб. Нью-Йорк: Харпер и Роу.
- Кюнг, Ханс. 1976. О том, как быть христианином , пер. Эдвард Куинн. Гарден-Сити, Нью-Йорк: Doubleday.
- Кушнер, Гарольд С. 1981. Когда плохие вещи случаются с хорошими людьми . Нью-Йорк: Schocken Books.
- Lewis, C. S. 1943. Простое христианство . Нью-Йорк: Макмиллан.
- Маки, Дж. Л. 1982. Чудо теизма . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
- Маки, Дж. Л. 1955. «Зло и всемогущество». Mind 64: 200-212.
- Мэдден, Эдвард и Питер Хэйр. 1968. Зло и представление о Боге . Спрингфилд, Иллинойс: Чарльз С. Томас.
- Макклоски, Х. Дж. 1960. «Бог и зло». Philosophical Quarterly 10: 97-114.
- Петерсон, Майкл Л. 1998. Бог и Зло: Введение в проблемы . Боулдер, Колорадо: Westview Press.
- Плантинга, Элвин. 1974. Природа необходимого .Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
- Плантинга, Элвин. 1977. Бог, свобода и зло . Гранд-Рапидс, Мичиган: Eerdmans.
- Strobel, Ли. 2000. Аргументы в пользу веры: журналист расследует самые серьезные возражения против христианства. . Гранд-Рапидс, Мичиган: Зондерван.
- Пень, Элеонора. 1985. «Проблема зла». Вера и философия 2: 392-423.
б. Дополнительная литература
- Адамс, Роберт Меррихью и Мэрилин МакКорд Адамс, ред.1990. Проблема зла . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
- Ховард-Снайдер, Дэниел, изд. 1996. Доказательный аргумент зла . Блумингтон, Индиана: Издательство Индианского университета.
- Петерсон, Майкл Л., изд. 1992. Проблема зла: Избранные чтения . Нотр-Дам, Индиана: Университет Нотр-Дам Press.
Сведения об авторе
Джеймс Р. Биб
Электронная почта: beebe «at» yahoo «dot» com
University at Buffalo
U.S. A.
Бог: Все-Добро или Все-Зло … есть ли разница? | PLATO
Tool Text
Тема, касающаяся вопроса о зле
Давно кипящие дебаты в богословии затрагивают статус классического определения Бога. Традиционно одна область согласия между теистами и атеистами заключалась в определении Бога; без этого соглашения они не смогли бы вести дискуссии. Мейнстрим среди авраамических монотеистов стремится сосредоточиться вокруг Бога как Всемогущего, Всеведущего, Вездесущего и Всемогущего.Одно из наиболее часто упоминаемых утверждений атеистов было сосредоточено на том, возможен ли этот Бог логически. В двух словах, эта дискуссия называется Вопросом Зла или Теодицеей.
В дебатах о теодицеи используются несколько ключевых терминов. Первое различие исходит от источника. Человеческое зло — это все плохие поступки и страдания, вызванные человеческой волей, следствием Свободной Воли. Естественное зло включает в себя землетрясения, вулканы, лихорадку Эбола, черную чуму и тот факт, что так много форм жизни существует, убивая и пожирая других.Каждый из них вызывает отдельные вопросы. Зло (или здесь страдание) можно рассматривать как поглощенное или непоглощенное. Поглощенное зло — это все страдания, необходимые для существования Добра. Сюда могут входить прививки, скобы, боли в ногах от упражнений или другие трудности, необходимые для роста. Непоглощенное зло — это все, что осталось. Для Всемогущего Бога вообще не должно быть Непоглощенного Зла. Даже самая маленькая сумма ставит под сомнение Всевышнюю милосердие Бога.
Спор здесь принимает две формы, которые мы можем назвать сильным и слабым аргументом.Сильный аргумент утверждает, что иметь Бога, который является Всемогущим и Всемогущим, логически противоречиво из-за огромного количества Непоглощенного Зла в мире. Эта точка зрения говорит, что Бог не может существовать , это невозможно . Слабый аргумент предполагает, что Всемогущий и Всемогущий Бог маловероятно, существует, что из-за всех страданий в мире кажется, что отсутствие Всемогущего и Всемогущего существа является лучшим объяснением, но что Бог все еще логически возможен. .С другой стороны, сильный теизм утверждает, что совершенный Бог должен быть одновременно Всемогущим и Всемогущим, что это логически необходимо .
Британский философ Стивен Лоу недавно дал хитрый поворот в этом старом вопросе. В видео, ссылка на которое приведена ниже, он просит нас поразмышлять о том, столкнется ли совершенно злой Бог с теми же проблемами, за исключением перевернутого … этот Бог столкнется с проблемой добра, или как мы можем объяснить так много, казалось бы, чрезмерного непоглощенного добра.
Что, если вообще что, делает вседоброго бога менее абсурдным, чем всезлого?
Вряд ли в ближайшее время эти дебаты закончатся. Понимание этого полезно для понимания традиционного взгляда на Бога и различий между логической возможностью / необходимостью и аргументом из наилучшего объяснения.
Метафизика добра и зла — 1-е издание
Содержание
Предисловие и благодарности
Введение
Часть I: Теория добра как исполнения
1.Основная теория: аппетиты и удовлетворение
1.1 Актуальность и потенциальность
1.2 Аппетит как потенциальность: тенденции вещей
1.3 Семь возражений против добродетели как исполнения
1.4 Исполнение как не произвольность: принцип окончательности
2. Развитие схоластической концепции добродетели
2.1 Добро как ни моральное, ни органическое по существу
2.2 Атрибутивная / предикативная дискуссия
2.3 Окончательная и дополняющая добродетель
2.4 Доброта «в некотором роде»
3. Ящик для неорганических добра
3.1 Экземпляр и приближение
3.2 Продолжение существования как тенденция
3.3 Возражение из-за радиоактивности
3.4 Ложные аналогии: инерция и сохранение
3.5 Хорошо ли само существование?
4. Хорошее в жизни
4,1 От неорганического к органическому качеству
4.2 Хороший вегетативный аппетит
4.3 Хорошее при чувствительном аппетите
4.4 Сексуальный каннибализм и связанные с ним возражения
4,5 Хорошее в рациональном аппетите
Часть II: Теория зла как привилегия
5. В защиту теории лишений
5.1 Привилегия и потребность
5.2 Привилегии и зло
5.3 Некоторые болезненные возражения
5.4 Возражения морали: злоба и наказание
6.Зло и установление истины
6.1 Теория правдивого и отрицательные истины
6.2 Отсутствия
6.3 Теория тотальности
6.4 Теория исключения
6.5 Праведники за частную истину
7. Зло как причина и следствие
7.1 Основная проблема
7.2 Причина отсутствия
7.3 Частные причинные истины
7.4 Анализ Армстронга: контраст
8. Реальность зла
8.1 Неоспоримые истины о зле
8.2 Почему это важно, чем зло концептуально
8,3 Реальность зла в добре
8.4 Тайна зла
Библиография
«Зло» имеет более широкий диапазон определения, чем те, для которых человек или сверхъестественные агенты ответственный. Есть два основных типа зла:
Из этих двух типов мы можем дополнительно разделить оба из них в следующие два класса:
Проблема возникает из-за определенных качества, которые верующие наделяют Бога, и последствия этих определенных наблюдений о мире. Чтобы проиллюстрировать это, рассмотрим три качества что большинство верующих не хотели бы отрицать божество, единственное божество и Высшее Существо, Бог: абсолютная доброта (всемогущество), абсолютная власть (всемогущество) и абсолютное знание (всеведение).Теперь добавьте к этому наблюдение, что в мире есть зло. Оставив в стороне момент вопрос о том, как добрый Бог мог создать мир со злом в нем спросите себя, почему такое божество не делает что-то, чтобы помочь бороться с таким злом. Многие богословы и философы веками задавали этот вопрос, и теперь мы рассмотрим некоторые из ответы, которые они дали. Согласно истории выпуска и современные проблемы это мораль зло , что является сутью проблемы более чем естественных Зло .Природное зло можно рассматривать как просто часть природы и совсем не зло. Однако есть те, кто думает, что это может можно принять, что Бог принимает моральное зло, и такое зло может иметь цель или объяснение состоит в существовании высшее существо, но что там не может быть хорошей причиной для Бога иметь естественное зло в Вселенная. Есть поэтому аргумент против существования Бога, основанный на естественных Зло. Аргумент: 1) Если Бог существует, то существует существо, которое
всеведущ, всемогущ и совершенно хорош. Заключение) Бога не существует. ЧИТАЙТЕ: Аргумент против существования Бога, основанный на естественном зле http: // hem.passagen.se/nicb/evil.htm http://www.vexen.co.uk/religion/theodicy_naturalevil.html |
Эдемский сад: о философии добра и зла | by NuWorlds
Древо познания добра и зла: Эдем — это состояние души.— Последний Даниил
Ветхозаветную библейскую книгу Бытия можно рассматривать как исторический, антропологический текст. Чтение его в этом контексте может дать нам ключ к пониманию психологии и морали людей, а также того, как воспринимается природа, особенно в том, что касается эволюции человека и цивилизации.
В главе 1 Бытия написано: «И сказал Бог:« Да будет земля давать растения: семенные растения и деревья на земле, приносящие плоды с семенами в ней, по разным видам ». это было так […] И Бог сказал: «Пусть земля производит животных по роду их: домашний скот, животных, которые ходят по земле, и дикие животные, каждое по роду своему». И это было так. Бог создал диких животных по роду их, скот по роду и всех животных, которые передвигаются по земле, по роду.И Бог увидел, что это хорошо. Тогда Бог сказал: «Давайте сотворим человечество по нашему образу, по нашему подобию, чтобы они могли править рыбами в море и птицами в небе, над скотом и всеми дикими животными, и над всеми существами, которые двигаться по земле ».
Этот отрывок из Книги Бытия точно описывает эволюцию в логике, аналогичной пониманию нынешних ученых. Имея в виду веские доказательства, считается, что жизнь на Земле сначала зародилась как растения, и только позже животные и, наконец, люди — самые сложные существа, которые мы знаем, — возникли из первозданного бульона Земли.Таким образом, Genesis понимает все правильно. Вопрос в том, как человек узнал об эволюции таким образом — идея, которую, как мы полагаем, Чарльз Дарвин впервые описал в 19 веке? Возможно, это было не божественное общение, а наблюдательность человека. Так люди в то время описывали природу. Сегодня даже обычному человеку, не знающему Библии или дарвинизма, не так сложно наблюдать за окружающим его миром и обнаруживать, что самые сложные структуры вырастают из простейших форм и что одни живые существа более разумны, чем другие.Мы можем легко сравнить один организм с другим и увидеть, чем они могут отличаться и как один мог развиться из другого. Истина Бытия в значительной степени может быть связана с даром человеческого разума.
Далее в главе 1 Книги Бытия написано: « Итак, Бог создал человечество по своему образу , по образу Божьему сотворил их; мужчину и женщину он создал их. Бог благословил их и сказал им: «Плодитесь и умножайтесь; Наполни землю и покори ее.
Есть много толкований того, что имеется в виду под Богом, создавшим человечество «по своему образу и подобию». Во-первых, человек был бы типом создателя , поскольку Бог был творцом. Создатель, по сути, — это существо, которое может что-то менять. Это потребует некоторого ума и, что более важно, воображения. Другими словами, типы создателей должны быть креативными . Другое толкование «сотворения по образу Божьему» было бы, как предполагается в вышеупомянутом отрывке, что люди будут правителями земли.Если читать в антропологическом смысле, то неудивительно, что автор книги Бытия увидел бы, что люди в то время стали самым сложным, могущественным и доминирующим видом на Земле. За тысячи лет эволюции человечество продвинулось вперед, чтобы создать инновационные методы жизни, выходящие за рамки простого выживания и создавая изобилие цивилизации, как это знал автор. Когда-то человек мог жить в раю на Земле. Возможно, его называли Эдемским садом.
Змей, искушающий Адама и ЕвуОднако во 2 главе Книги Бытия в этом Эдемском саду было одно предупреждение: «Вы можете есть от любого дерева в саду; но ты не должен есть от дерева познания добра и зла, ибо, когда ты вкусишь от него, непременно умрешь «.
Что это за «древо познания добра и зла?» Было ли это реальным деревом или мифологической метафорой, написанной автором книги Бытия? Будь то реальное или метафора, это может не иметь значения. Познание добра и зла буквально и прямолинейно. Хотя многие знают, что может быть «добром» для людей, «зло» — это очень конкретное слово, связанное с моралью, и в данном случае моралью, связанной с духовным царством и всемогущим верховным существом. «Зло» по сравнению с такими словами, как «плохой» или «нездоровый», вызывает более высокий уровень осуждения: приговор от Бога. Когда вещь, действие или личность называются «злом», они подвергаются метафизическому осуждению, предположительно санкционированному самим Богом.Этот ярлык «зла» вызовет большой страх у людей с сильными религиозными убеждениями. Независимо от того, санкционировано ли это понятие зла Богом или нет, способность классифицировать добро и зло создаст власть, которая сможет управлять сообществом с общей системой убеждений в таком моральном кодексе. Это мало отличается от нашей нынешней правовой системы 21 века: определенные действия, такие как убийство и кража, помечаются как незаконных . Сегодня, однако, многие системы правосудия избегают называть вещи «злом», поскольку такое словоблудие может связывать религиозные убеждения, которых большинство демократий, с разделением церкви и государства, стараются избегать, поскольку это может вызвать много конфликтов и напряженность в том, что должно быть. свободное и открытое общество, в котором люди могут выбирать, во что они хотят верить.Это свобода религии , закрепленная в Билле о правах США.
Несмотря на более демократическую систему правосудия, существующую сегодня, моральные кодексы, написанные в древние времена, хотя и контекстуализированные в религиозных верованиях, были способами организации людей и наведения порядка в обществе. Имея четкие ожидания относительно того, что было неправильным или «злым», люди могли действовать уверенно и комфортно, будучи уверенными в том, что этически плохих действий отдельных лиц не останутся безнаказанными. Люди могут быть цивилизованными: мирное и плодотворное общество может существовать с общим кодексом поведения.
Однако давайте не будем забывать предупреждение таких кодексов поведения:
«не ешьте от дерева познания добра и зла, ибо когда вы вкусите от него, то непременно умрете».
Если людям, несомненно, нужен общий этический кодекс поведения для мирной жизни в обществе, почему было включено это предупреждение не знать добро и зло ? Одно из толкований может заключаться в том, что слово «зло» предполагает, что эта власть исходит от Бога. Зло — очень весомое слово. Его используют те, кто обвиняет других в том, что они говорят от имени создателя вселенной. Это высокомерие, которое многие религиозные деятели до сих пор часто используют во всем мире, чтобы судить, порабощать, уничтожать, убивать и очернять других.
Было ли это предположение суждения о добре и зле во имя Бога причиной того, что Творец изгнал мужчину и женщину из Эдемского сада?
Адам и Ева до грехопадения«И сказал Господь Бог:« Теперь человек стал как один из нас, зная добро и зло.Ему нельзя позволять протягивать руку и брать также от древа жизни, есть и жить вечно ». поскольку он использует местоимение множественного числа «мы») знал, что «добро и зло», однако Бог не прояснил, что эти два понятия действительно существовали или были действительными идеями. Они знали концепцию судить такими способами — не более того. Они не утверждали, что такие суждения верны, и не санкционировали такие суждения.Они даже не сказали, что использовали такие суждения — они только знали о из них. Это радикальное переосмысление того, как Бог, возможно, думал о морали, и, как можно видеть на протяжении всего времени и даже среди самых набожных религиозных людей сегодня, эта ошибка суждения о «зле» во имя Бога сохраняется, иногда в самые отвратительные, жестокие и иррациональные способы.
В первом акте, съев плод с дерева познания добра и зла, Адам и Ева покрыли свои обнаженные тела листьями.Теперь им было стыдно за себя. Затем эти двое были изгнаны и изгнаны из рая Творцом.
После изучения слов Создателя по всей книге Бытия — в этом прекрасном месте под названием Эдем — ни разу не , ни разу Творец называл что-либо злом .
Все было «хорошо».
***
Вышеприведенная глава взята из книги New Genesis. Предварительный просмотр и покупка здесь :
Аудиокнига недоступна | Слышно.com
Evvie Drake: более чем
- Роман
- От: Линда Холмс
- Рассказывает: Джулия Уилан, Линда Холмс
- Продолжительность: 9 часов 6 минут
- Несокращенный
В сонном приморском городке в штате Мэн недавно овдовевшая Эвелет «Эвви» Дрейк редко покидает свой большой, мучительно пустой дом почти через год после гибели ее мужа в автокатастрофе.Все в городе, даже ее лучший друг Энди, думают, что горе держит ее взаперти, а Эвви не поправляет их. Тем временем в Нью-Йорке Дин Тенни, бывший питчер Высшей лиги и лучший друг детства Энди, борется с тем, что несчастные спортсмены, живущие в своих худших кошмарах, называют «ура»: он больше не может бросать прямо, и, что еще хуже, он не может понять почему.
.
- 3 из 5 звезд
Что-то заставляло меня слушать….
- От Каролина Девушка на 10-12-19