Life Picnic 2016, лекторий Psyhologies, расписание выступлений
Фридрих Перлз, основатель гештальт-подхода, не описал теорию парадоксальных изменений в явном виде, но именно его следует считать ее первым прародителем. Арнольж Бейсер осмыслил его работы, сформулировал концепцию и дал ей то имя, под которым она известна всем сейчас. Эта теория стала наиболее распространённой в настоящее время моделью изменений в гуманистической психотерапии.
Ее суть можно сформулировать так: парадоксальное изменение происходит тогда, когда человек становится тем, кем он на самом деле является, а не тогда, когда человек предпринимает попытки стать тем, кем он не является.
Пример. Вы решили бегать по утрам. Поговорили с собой вечером, договорились на завтра. Если при этом вы завтра действительно вышли из дома и побежали, значит, ваша идея (начать бегать) не наткнулась на внутреннее или внешнее сопротивление.
Но, наверное, многие сталкивались с тем, что благие идеи не всегда удаётся довести до воплощения. Вы хотели побежать, но не сделали этого завтра, послезавтра и чрез месяц тоже. При этом приятную мысль о себе бегающем, по-прежнему в своей голове держите.
Препятствие состоит в способности психики «расщепляться на полярности»: с одной стороны хочется бегать и одновременно, большая часть души равнодушна к этой затее (не мотивируется ни наградой, ни сопутствующими утратами).
Чем больше таких неосознаваемых расщеплений, тем выше напряжение: как я могу так себя же подводить? Почему не могу следовать намеченному? Выход из этого непродуктивного напряжение — признать истинную расстановку сил (на эту деятельность я не мотивируюсь ни страхом, ни возможной наградой, а обстоятельства не слишком жесткие, чтобы заставить меня извне).
Напряжение от расщепления подразумевает невозможность вернуть себе состояние устойчивости, которое было доступно до расщепления (постоянная утечка душевных сил) и невозможность развиваться дальше (поскольку направление движения выбрано тупиковое)
.Мы можем затрачивать огромное количество сил, в попытках приблизиться к намеченному результату или более желательному «образу себя» (то есть хотим «стать более или менее какими-то*», не видим своего счастья вне определенных достижений).
* уверенными, организованными, компетентными, привлекательными, интересными…
А какая не парадоксальная — «обычная» модель изменений?
Она всем знакома: приложи усилия, организуй свою деятельность, не ленись, не бойся, не откладывай на потом, пробуй новые способы для того, чтобы добиться того же самого, попроси помощи, почитай полезные книги об этом, просто заставь себя и не останавливайся.
«Если не получилось — значит, плохо стараешься!» С виду полезная фраза, но злейший враг практики парадоксальных изменений.
Бывают ситуации, когда роскошью «ждать» парадоксальных изменений воспользоваться не получается, слишком жесткие обстоятельства. Остаётся, только взять себя и заставить, невзирая на сопутствующую неудовлетворённость и сравнительно низкую результативность. Например, если бы вы были рабом в древнем Египте, вас могли бы принудить строить пирамиды. И вам пришлось бы их строить под угрозой смерти, независимо от своего внутреннего психологического расположения к этой деятельности.
Пример, поближе к повседневности. Вы студент, учитесь в ВУЗе и намереваетесь его закончить, возможно, у вас даже есть дополнительные требования к себе: закончить его хорошо (вам удалось себя убедить, что это поможет вам стать хорошим профессионалом или др.). Как и других студентов вас заваливают большим количеством заданий. Заданий больше, чем вы могли бы исполнить, следуя своему вдохновению и интересу. Остаётся одно средство: жёсткая дисциплина и планирование. Когда вы достаточно не устали для того, чтобы думать, вы делаете, не прислушиваясь к более привлекательным и осязаемым сиюминутным желаниям (погулять, поспать, пообщаться, вернуться к любимому хобби и пр.).
Если вы так себя проявляете как студент, значит, вы идёте традиционным путём к изменениям и достижениям. Когда эта дорога доступна, и вы не испытываете отчаянного дискомфорта от того, что прикладываете слишком много усилий без отдачи, к практике парадоксальных изменений обращаться может быть незачем.
А для каких ситуаций применима теория парадоксальных изменений и когда она незаменима?
Биография Арнольда Бейсера
Арнольд Бейссер не только преуспевал во врачебной практике как врач-психиатр, но и был успешным профессиональным теннисистом. В возрасте двадцати пяти лет жизнь его резко изменилась, и он заболевает полиомиелитом. Он становится полностью обездвижен и прикован к кровати.
Первые несколько лет Арнольд отчаянно не сдается и всеми силами, физическими нагрузками пытается поставить себя на ноги. Но усилия его безуспешны. Арнольда захлестывает отчаяние и депрессия. Он начинает горевать по тому, что уже не случится в его жизни никогда. Так, постепенно, к нему приходит принятие той ситуации, в которой он находится в настоящий момент. И среди всего разнообразия чувств рождается вопрос:
Что мне по-прежнему доступно?
Что может происходить в случаях прижизненно приобретённой инвалидности? Что случиться, если не признать свои ограничения?
Сначала могут быть надежды на восстановление утраченных функций, они подогревают к попыткам и усилиям. При этом в случае неудачи может наступить:
Резкое или плавное ухудшение качества жизни, сужение круга интересов, депрессивный фон настроения, уменьшение ожиданий к себе (я от себя мало жду и мало требую), пассивность и отождествление с беспомощностью (скудное количество целей, смыслов и достижений), синдром выученной беспомощности. И это сохраняется и усугубляется на протяжении всей жизни, а не просто длится отрезок времени. Происходит «инвалидизация», «хронификация» и «стагнация».
Арнольд Бейсер пошёл по другому пути. Он включается в горевание о невосполнимом и начинает осваиваться в новом статусе — человека с ограниченными возможностями движения. Он по-прежнему врач психиатр, умён, амбициозен, харизматичен, обладает всеми теми положительными человеческими качествами, которыми обладал до утраты подвижности.
Теория Бейссера становится полезной тогда, когда человек перепробовал все возможные общедоступные средства достижения цели. Важно вначале рискнуть, отважится действовать, а затем позволить себе взглянуть на результат своих усилий широко открытыми глазами.
В дальнейшей жизни Бейссера случились большие успехи, которые стали возможными вследствие четкого понимания того, кто он есть на самом деле — ограниченный в физических возможностях человек, но по-прежнему…
Когда человек обнаруживает и осмеливается сказать себе неудобную правду про себя, тогда он перестает себя мучить (виной, упреками, критикой), и у него появляется энергия, внутренняя устойчивость и, иногда даже, он начинает по-другому восприниматься окружающими.
Сборник: Гештальт 2001
Автор: АРНОЛЬД БЕЙССЕР
Эта короткая статья «Парадоксальная теория изменений», исключая работы самого Фредерика Перлза, относится к источникам, наиболее часто цитируемым в литературе по гештальт-терапии. Впервые она была опубликована в 1970 году в книге Фэджена и Шеферд «Гештальт-терапия сегодня» (Harper Colophon Book)
Почти полвека, главную часть своей профессиональной жизни в психотерапии, Фредерик Перлз провел в конфликте с академической психиатрической и психологической общественностью. Он бескомпромиссно трудился в своем собственном направлении, которое часто вступало в схватки с представителями принятых и умеренных взглядов. В последние несколько лет, однако, Перлз и его гештальт-терапия обнаружили неожиданную гармонию с весьма большим сегментом поля, включающего теорию психического здоровья и профессиональную психотерапевтическую практику. Эти изменения произошли не потому, что Перлз модифицировал свою позицию, хотя его работа и претерпела некоторую трансформацию, но из-за того, что направления и положения этого поля придвинулись ближе к нему и его работе.
Пациент приходит к терапевту потому, что хочет, чтобы его изменили. Многие терапевты считают эту цель вполне закономерной и используют различные средства, чтобы изменить его, демонстрируя то, что Перлз называет дихотомией между «собакой сверху» и «собакой снизу». Терапевт, который, в основном, занят поиском средств, как помочь пациенту, пусть даже его целью и является равенство в терапевтических отношениях, отказывается от паритетной позиции и становится всезнающим экспертом, оставляя пациенту роль беспомощной личности. Гештальт-терапевт полагает, что дихотомия между «собакой сверху» и «собакой снизу» уже существует внутри пациента, когда одна его часть безуспешно старается изменить другую. Поэтому терапевту следует избегать принимать на себя одну из этих ролей. И он стремится избежать этой ловушки, поощряя пациента временно отождествиться с каждой из них и принять обе как свои собственные.
Аналитический терапевт в отличие от этого использует для достижения инсайта, который в свою очередь может вести к изменению, такие средства как сновидения, свободные ассоциации, перенос и интерпретацию. Бихевиоральный терапевт награждает или наказывает поведение пациента с тем, чтобы его модифицировать. Гештальт-терапевт стремится поощрить пациента к идентификации с тем, что он испытывает в данный момент. Вслед за Прустом он полагает: «Для того, чтобы исцелить страдание, человек должен пережить его целиком»
Далее гештальт-терапевт считает, что естественным состоянием человека является уникальное целостное бытие — не фрагментированное на две или более противостоящие части. В таком естественном состоянии происходят постоянные изменения, основанные на динамическом взаимодействии между личностью и окружающей средой.
В свое время Кардинер сделал важное наблюдение, что, развивая свою структурную теорию защитных механизмов, Фрейд изменил процессы на структуры (например, отрицающий на отрицание). В отличие от этого гештальт-терапевт рассматривает изменение как возможность, появляющуюся при возникновении противоположности, которая существует, если структуры превращаются в процессы. Когда появляется такая возможность, человек становится открытым к обмену со своим окружением.
Если отчужденные фрагментарные части в человеке становятся (take on) особыми отдельными ролями, гештальт-терапевт поощряет общение между ними; например, он может в самом деле попросить их поговорить друг с другом. Если пациент высказывает возражения или блокирует просьбу, то терапевт просто предлагает ему полностью отождествиться с возражением или блоком. Опыт показывает, что интеграция наступает, когда пациент идентифицирует себя с отчужденными фрагментами. Таким образом, будучи полностью тем, кем он есть, человек, оказывается, может стать и еще кем-то.
Терапевт как таковой является человеком, который специально не ищет изменений, а стремится быть тем, кем он есть. Поэтому усилия пациента приспособить его к одному из своих стереотипов, таких как помощник или «собака сверху», вызывает конфликт между ними. И окончательная цель достигается, если каждый оказывается собой, и одновременно может поддерживать близкий контакт с другим. В свою очередь терапевт также двигается к изменениям, когда ищет путей, как оставаться самим собой в контакте с другим человеком. Этот вид обоюдного взаимодействия ведет к появлению существенной возможности — терапевт может быть наиболее эффективным, если способен к максимальным изменениям, когда он открыт им, то, скорее всего, у него есть шанс оказать максимальное воздействие на пациента.
Что же случилось в прошедшие полвека, что сделало эту теорию изменений, подразумеваемую в работах Перлза, приемлемой, современной и ценной? Установки Перлза не претерпели изменений, изменилось общество. В первый раз в истории человечества индивид оказался в положении, когда он должен быть в состоянии приспосабливаться не к одному, а серии изменяющихся порядков вещей, В первый раз в истории человечества, продолжительность индивидуального жизненного цикла стала большей, чем время, необходимое, чтобы совершились важные социальные и культурные изменения. Более того, скорость, с которой эти изменения происходят, продолжает увеличиваться.
Те терапевты, которые отправляются в прошлое и в индивидуальную историю пациента, поступают так из-за предположения, что, если он однажды разрешит сложности, связанные с травматическим личным событием (обычно относящимся к младенчеству или детству), то будет навсегда готов иметь дело с миром; миру при этом приписывается стабильность и порядок. Сегодня, однако, одной из самых насущных является проблема: где в отношении к меняющеюся обществу находится человек. Сталкиваясь с плюралистической, многомерной меняющейся системой, ему остается рассчитывать на свои собственные силы в смысле обретения стабильности. Более того, он должен искать путь, который позволит ему двигаться динамично и гибко в соответствии с велениями времени, и одновременно сохранять в себе некоторый центральный гироскоп, который руководит им. Он больше не может поддерживать этот баланс, пользуясь устаревшими идеологиями, ему целует руководствоваться ясной или подразумеваемой теорией изменений. Целью терапии становится не столько развитие хорошего и крепкого характера, сколько возможности двигаться со временем и одновременно поддерживать некоторую индивидуальную стабильность.
В дополнение к социальным изменениям, которые поставили потребности современного человека лицом к лицу с теорией изменений, упрямство и нежелание Перлза быть тем, кем он не разрешал себе быть, оказались в распоряжении общества, когда оно оказалось готовым для них. Перлз должен был быть тем, кем он был, несмотря или, возможно, даже благодаря противостоянию обществу. Вместе с тем, на своем жизненном пути он смог интегрироваться с множеством профессиональных направлений в его поле, таким же образом, как индивид может отождествиться с своими отчужденными частями посредством эффективной терапии.
Сейчас поле заботы в психиатрии распространилось за пределы индивида, поскольку стало очевидным, что самым ключевым вопросом является развитие общества, которое бы поддерживало индивида в его индивидуальности. Я полагаю, что та же самая очерченная здесь теория изменений применима и к социальным системам: регулярные изменения в них происходят в направлении интеграции и холизма; и далее, главная функция агента социальных изменений состоит в работе с организацией и внутри ее с тем, чтобы она могла меняться соответственно изменению динамического равновесия внутри и вне ее. Для этого необходимо, чтобы система начала осознавать внутренние и внешние отчужденные фрагменты с тем, чтобы вносить их в свою главную функциональную активность, используя процессы, похожие на отождествление у человека. Это, во-первых, осознание, что внутри системы существуют отчужденные фрагменты; далее этот фрагмент рассматривается как закономерный продукт развития определенной функциональной потребности, затем его недвусмысленно и взвешенно мобилизуют и предоставляют возможность действовать в качестве ясной силы. Это, в свою очередь, ведет к коммуникации с другими субсистемами и облегчает интегративное, гармоническое развитие всей системы в целом.
Учитывая, что изменения нарастают в экспоненциальной зависимости, ключевым вопросом для выживания человечества становится обнаружение точного метода исследования социальных изменений. Теория изменений предлагает искать его корни в психотерапии. Этот метод получил развитие в результате изучения диадических терапевтических отношений. Однако, можно предположить, что те же принципы подходят и к социальным изменениям, и процесс индивидуальных изменений является микрокосмом процесса социальных сдвигов. Отчаявшиеся, дезинтегрированные и воинственные стихии представляют сегодня основную угрозу для общества, как, впрочем, и для индивида. Разделение человечества на фрагменты — стариков, молодежь, богатеев, бедняков, белых, черных, ученых, обслугу и т.д., — каждый из которых отделен от других возрастными, географическими или социальными преградами, является угрозой его выживанию. Мы должны найти пути соприкосновения этих разделенных фрагментов друг с другом на уровне участия, интеграции внутри системы или систем между собой.
Парадоксальная теория социальных изменений, предложенная здесь. основана на стратегиях развитых Перлзом в его гештальт-терапии. Они применимы по мнению автора к обществу, организациям, социальному развитию и другим процессам изменений, характерных для демократических политических рамок.
Пер. А.Моховикова
Почти полвека, большую часть своей профессиональной жизни, Фредерик Перлз был в конфликте с психиатрической и психологической средой. Он работал бескомпромиссно в своем собственном подходе, что часто вызывало стычки с представителями более ортодоксальных направлений. В последние несколько лет, тем не менее, Перлзу и его Гештальт-терапии удалось найти гармоническое соответствие с теорией психического здоровья и профессиональной психотерапевтической практикой. Данное изменение произошло не потому, что Перлз изменил свою точку зрения, хотя, конечно, его взгляды со временем немного трансформировались, но благодаря тому, что понятия и тенденции в окружавшей его профессиональной среде существенно приблизились к его представлениям и его работе.
Собственный конфликт Перлза с существующими правилами в психиатрии содержал семена его теории изменений. Он не описал эту теорию изменений в явном виде, но она являлась внутренней линией многих его работ и воплощалась в практике гештальт- техник. Я назову ее парадоксальной теорией изменений, по причине, которая станет очевидной. Коротко ее можно сформулировать так: изменение происходит, тогда, когда человек становится тем, кем он на самом деле является, а не тогда, когда человек предпринимает попытки стать тем, кем он не является.
Изменения происходят не посредством усиленных попыток самого человека или какого-то другого помощника с целью изменить человека, но они происходят, если этот человек не торопясь прикладывает усилия быть тем, кем он является, — чтобы быть полностью сосредоточенным («вложенным») в актуальном состоянии.
Отвергая роль «агента изменений», мы позволяем изменениям происходить и быть осмысленными.
Гештальт-терапевт отвергает роль «изменителя», так как его стратегия состоит в ободрении, поощрении, иногда в настойчивости, направленной на то, чтобы пациент был в той позиции, где он реально находится и тем, кем он реально является. Он верит, что изменения происходят не через насильственное «старание», или убеждение, или через инсайт, или через интерпретации, или другими подобными способам. Напротив, изменения могут произойти, когда пациент оставляет попытки, хотя бы ненадолго, быть тем, кем ему хотелось бы, и предпринимает, наконец-то, усилие быть тем, кем он является. Предпосылкой этого изменения является то, что человек должен остановиться в определенном месте, чтобы иметь твердую опору для того, чтобы сделать шаг и двигаться, — и очень трудно или невозможно двигаться без этой опоры для шага.
Человек, ищущий изменений, приходя к терапевту, находится в конфликте, по крайней мере, двух воюющих друг с другом интрапсихических факторов. Oн постоянно мечется между тем, каким он «должен быть», и тем, как он представляет себе, «какой он есть». И он никогда полностью не идентифицируется ни с тем, ни с другим. Геш-тальт-терапевт просит клиента «вложить» себя полностью поочередно в свои роли. С какой бы роли он ни начал, пациент вскоре незаметно переключается на другую. Гештальт-терапевт просто просит, чтобы пациент оставался тем, кем он является в данный момент.
Пациент приходит к терапевту, потому что он ожидает изменений. Во многих терапевтических направлениях это желание пациента воспринимается как законное устремление, и выстраиваются различные средства, позволяющие достичь изменения, но на самом деле образуется то, что Перлз называл дихотомией «собаки сверху — собаки снизу». Терапевт, который старается помочь пациенту, перестает занимать эгалитарную (равную) позицию и становится «знающим экспертом», а пациент начинает играть роль «беспомощного», в то время как цель терапевта — чтобы и он, и пациент находились в равных позициях.
Гештальт-терапевт полагает, что дихотомия «собака сверху — собака снизу» уже существует внутри пациента, когда одна часть пытается изменить другую, и терапевт должен избегать быть «запертым» в одну из этих ролей. Он старается избегать быть пойманным в эту ловушку, поощряя пациента принять поочередно обе эти роли как свои собственные.
Терапевт-аналитик, наоборот, использует психотерапевтические инструменты, например, сновидения, свободные ассоциации, трансфер или интерпретацию, чтобы достичь инсайта, который, в свою очередь, ведет к изменениям. Бихевиоральный терапевт поощряет или наказывает клиента за определенное поведение, чтобы модифицировать его. Гештальт-терапевт стремится поощрять пациента подойти к переживанию того, что он испытывает в данный момент, и полностью переживать это. Гештальт-терапевт согласен с Прустом: «Чтобы излечить страдание, нужно погрузиться в него полностью».
Гештальт-терапевт также полагает, что естественное состояние человека — это единое, целостное существование, не разделенное на две или более противоположные части. В естественном состоянии происходит постоянное изменение, основанное на динамическом взаимодействии между «Я» и окружающей средой.
Кардинер заметил, что, развивая свою структурную теорию защитных механизмов, Фрейд заменил «процессы» на «структуры» (см. например, «вытеснение»). Гештальт-терапия рассматривает изменение как возможность обратного процесса: когда структуры трансформируются в процессы. Когда это происходит, человек становится способным соучаствовать во взаимоизменениях с окружающей его средой.
Если отчужденные фрагменты «Я» в индивиде выделились в отдельные обособленные роли, Гештальт-терапевт поощряет коммуникацию между ролями: он может действительно попросить их поговорить друг с другом. Если при этом пациент возражает или встречается с трудностями, терапевт просит его просто идентифицироваться с состоянием «возражающего» или с состоянием «трудности».
Опыт показывает, что когда пациент идентифицируется с отчужденными фрагментами, как раз и происходит интеграция «Я» с этими частями. Таким образом, с помощью идентификации с тем, кем человек является — в наиболее полном виде, — он может стать каким-то другим.
Сам по себе терапевт не стремится к изменениям, но старается быть только тем, кем и является. Попытки пациента «загнать» терапевта в одну из ролей из собственного арсенала стереотипических представлений о людях, — например, в роль «помогателя» или в роль «собаки сверху», — создает конфликт между терапевтом и клиентом. Суть терапии в том, чтобы каждый мог быть самим собой, тем не менее, поддерживая глубокий контакт с партнером. С терапевтом также происходят изменения, когда он ищет себя такого, каким он является с другим человеком.
Этот тип взаимных интеракций ведет к возможности терапевта быть наиболее эффективным, когда он максимально изменяется, потому что когда он открыт к изменениям, он сможет оказать наибольшее влияние на клиента.
Что произошло за последние 50 лет, что сделало эту теорию изменений, имплицитно присутствующую в работе Перлза, приемлемой для сообщества, актуальной и ценной? Положения Перлза не изменились, но сообщество претерпело изменения. Впервые в истории человечества человек оказался в ситуации, когда ему необходимо не подгонять себя под существующий порядок жизни, а быть способным адаптироваться к целой серии «изменяющиеся порядков». Впервые в истории человечества продолжительность индивидуальной человеческой жизни больше, чем то время, которое требуется для кардинальных социокультурных изменений в обществе. Более того, скорость этих социальных изменений все увеличивается.
Те терапевты, которые обращаются к прошлому и к индивидуальной истории человека, делают так из убеждения, что если индивид однажды справится с различными аспектами, связанными с каким-то травматическим личным событием (обычно случившемся в младенчестве или детстве), то он будет подготовлен навсегда к взаимодействию со средой, поскольку мир полагается стабильным, а его законы неизменными. Сегодня, однако, появляется проблема изучения отношений человека с изменяющимся обществом. Сталкиваясь с плюралистической, многофрагментной изменяющейся жизненной системой, индивид должен полагаться на свои собственные инструменты для нахождения стабильности. Он должен руководствоваться принципами, которые позволяют ему с течением времени двигаться динамично и легко, тем не менее, сохраняя некий внутренний «гироскоп», направляющий его жизнь. Он не может больше опираться на устаревшие идеологические подходы, но вынужден осознанно или в неявном виде использовать теорию изменений. Целью терапии становится не столько выработать «хорошую устойчивую личность», сколько помочь человеку научиться изменяться с течением времени, сохраняя определенную индивидуальную стабильность.
Хотя социальные изменения приблизили потребности современного общества к теории изменений Перлза, упрямство и нежелание самого Перлза признавать себя таким, каким он являлся, не позволили ему быть в контакте с обществом, когда оно уже было готово к этому контакту. Перлз был тем, кем он являлся, несмотря, а может быть, и благодаря своей «оппозиции» обществу. Тем не менее, на протяжения своей жизни он смог интегрироваться со многими людьми и идеями в своем профессиональном поле, аналогично тому, как индивид с помощью эффективной терапии интегрирует свои отвергаемые части.
Проблемная зона в психиатрии сейчас расширилась в «надиндивидуальное» пространство, поскольку стало очевидным, что наиболее сложным является изучение развития общества, которое поддерживает человека в его индивидуальности. Я верю, что изложенная здесь теория изменений также применима к социальным системам; что эффективное изменении внутри социальной системы связано с развитием интегрированности и целостности («холизма») системы; что главная функция «агента социальных изменений» — работать с организацией и внутри ее с тем, чтобы она могла постоянно изменяться и изменять динамическое равновесие внутри и вне организации. Этот процесс предполагает, что система «осознает» свергаемые свои части как внутри, так и вне организации, чтобы она могла вернуть им их функциональную роль, аналогично процессам идентификации индивида. Первое — внутри системы должно быть осознавание, что отвергаемый элемент существует; затем — что этот элемент принимается как «законный отросток» определенной функциональной потребности, которому затем обдуманно и эксплицитно дается власть и энергия, чтобы он действовал в явном виде. Это, в свою очередь, приводит к взаимодействию с другими подсистемами и помогает интегрированному гармоничному развитию всей системы.
С развитием изменений, ускоряющихся по экспоненциальному закону, для выживания человечества необходимо найти правильный метод социальных изменений. Теория изменений, обсуждаемая здесь, имеет свои корни в психотерапии. Она сформировалась на основе диадических терапевтических отношений. Но мы предполагаем, что те же самые принципы относятся и к социальным изменениям, что изменение индивида — это микрокосмос изменений в социуме. Неинтегрированные, «приниженные», враждующие элементы представляют такую же угрозу обществу, как и отдельному человеку. «Отделение» стариков, молодежи, богатых, бедных, «черных», «белых», ученых, служащих и т.п., разделение их между собой с помощью географических, генерационных и социальных барьеров представляет угрозу выживанию человечества. Мы должны найти пути, ведущие к связыванию этих «отделенных» элементов друг с другом, с тем, чтобы они образовывали различные уровни итерированной, хорошо действующей общей системы.
Парадоксальная теория изменений, описанная в данном тексте, основывается на стратегиях, разработанных Перлзом в гештальт-терапии. Они применимы, по мнению автора, к организации сообщества, к развитию сообщества и другим процессам изменения, соотносимым с демократическим политическим устройством общества.
* * *
Арнольд Бейссер — соратник Ф. Перлза, друг Р. Резника, гештальт-терапевт, автор наиболее распространённой в настоящее время в гуманистической психотерапии модели изменений (Парадоксальная Теория Изменений)
* * *
Перевод данной статьи осуществили О.А. Долгополова и Н.Б. Долгополов – сотрудники и организаторы Московского Института Гештальта и Психодрамы, 2003г.
«Пситех.Советник» – платформа дистанционной психологической помощи, коучинга и развития личности
- Дистанционные консультации психологов, психотерапевтов, коучей и других специалистов;
- Запись на дистанционный приём онлайн;
- Коучинг, тренинги и сопровождение;
- Решение психологических проблем и психологическая помощь;
- Консультации, приём, сессии, терапии, гипнология, методики, подходы, коучинг, тренировки и многое другое.
Реклама
Хочу познакомить вас со своей любимой теорией парадоксальных изменений. Немного расскажу, как устроена эта теория и как работает внутри человека. И как принятие реальности и себя может стать важным ресурсом в изменениях в жизни.
Быть тем, кто ты есть. Фраза короткая, но очень ёмкая и сколько в ней смысла… Она побуждает к встречи с самим собой и настраивает на обдумывание о жизни и себе настоящем.
Ко мне часто приходят клиенты с такими запросами – «хочу стать такой (и дальше перечисления), для того чтобы на меня обратил внимание мужчина, в которого я так влюблена», «мне не нравится моя жизнь совсем, хочу её быстренько поменять и самому измениться», «я домосед, такой нелюдимый, хочется стать зажигалкой для своей компании, таким своим парнем в доску» ну и т.д. В этих фразах есть ключевой момент – недовольство самим собой и острое желание сделать из себя другого человека, совсем иного. Им хочется перекроить себя, переделать до необходимого «вида», «размера», чтобы понравиться кому-то, подойти этому миру. И в этот момент, происходит отказ от самого себя, человек далёк от себя самого как никогда. Да, с одной стороны, скажете вы, а кому не хочется стать интереснее, богаче, успешнее, привлекательнее? И да, вполне, нормальные в общем-то желания. Но, к сожалению, волшебства не бывает.
И если каждый день с утра говорить – «я самая … » — помните как в Советском фильме — «Самая обаятельная и привлекательная»? Кстати, этот фильм прекрасно иллюстрирует тему данной публикации. И вот вам один из примеров как раз. Героиня Надя Клюева, которая не нравилась самой себе, по советам подруги, вкраивалась во все возможные стандарты нового имиджа, манеры говорить, поведения, пытаясь привлечь мужчин. Но это всё не было ею, потому что она совсем другая. И чем больше она от себя отказывалась, тем, соответственно, дальше она была от самой себя. Ну и замуж, вообщем-то, она изначально-то и не хотела. В новом образе она была дисгармонична. Никаких изменений, внутренних, с ней не происходило, до тех пор, пока она не встретилась с реальностью: герой, в которого она «влюбилась» по наставлению подруги, вовсе не её герой, он увлечён другой и новый имидж здесь не поможет. Что в новых нарядах ей не комфортно и самое главное, что внутреннее ощущения себя было потеряно. И только после некоторых грустных событий, она наконец-то встретилась с собой и тут произошла гармония — в ней родилось какое-то новое очарование, но уже своё собственное, она осознала свои потребности и стала привлекать мужчин.
Реальность – это то, что есть в данный момент времени в этом мире, то на что человек может опираться в каждую минуту своей жизни. И эта реальность может огорчать, а может радовать. Я как специалист, возвращаю клиента в эту реальность, когда вижу, что он либо плохо её тестирует как-то характерологически (особенности психики). Либо, когда в жизни произошла сложная история и человек не хочет видеть, что на самом деле происходит. Нравится мне эта тема в работе, потому что в этот трогательный и сложный момент, хрупкость, становится силой человека. А отношение человека к ситуации меняется каким-то чудесным образом. Конечно, происходит это не сразу, это сложный процесс. И сложен он тем, что встреча с настоящим требует особой смелости, сил. Ведь в этот момент, мы становимся хрупкими и уязвимыми, я бы сказала настоящими, тем, кто мы есть на самом деле. Встреча с собой, с тем, кем на самом деле является человек, со своими мыслями, чувствами, переживаниями, это всё чудесные инструменты, которыми многие не пользуются.
Есть то, на что мы можем влиять, а есть то, на что, увы, не можем. И это некая данность, которую важно замечать, встречаться с ней, проживать её. Наша кино-героиня не стала той модницей-кокеткой, но она приобрела себя и полюбила себя такой, какой является, со своими недостатками и достоинствами.
Есть такая форма защиты как отрицание. Человек как бы врёт самому себе, боясь встретиться с реальностью. И пока он находится в отрицании, время идёт ему не на пользу. Основа гештальт-терапии в том, чтобы человек смог встретиться с самим собой и дать возможность «течь» своему организму естественным образом, обнаруживая свою нужду (потребность). Идея о том, что встреча с самим собой – это важный ресурс, взята у Арнольда Бейссера.
И его история жизни тому пример. Он был блестящим и очень перспективным студентом-медиком 25-ти лет, играл в теннис на профессиональном уровне. Но в его жизни произошло несчастье, он заболевает полиомиелитом и становится парализованным ниже шеи, ни руки ни ноги его не слушаются. В то время, в 1950 году, это означало инвалидность. В тот момент, его настигло отчаяние и депрессия. Ему становилось всё хуже. Через какое-то время, он задал себе вопрос: «А что я всё-таки могу сделать?» И вот этот вопрос был из реальности происходящего с ним – он инвалид, не ожидающий волшебного выздоровления, а такой какой есть. Произошло принятие реальности и принятие себя таким, какой он есть. Он стал специализироваться в психиатрии, завёл семью, активно участвовал в карьере и стал известным психотерапевтом. Выбрал путь не жалеющего себя инвалида, а активного и деятельного, стал счастливым семьянином и успешным профессионалом. И кстати, до конца своих дней, он был инвалидом. И это обстоятельство в жизни, впоследствии побудило его на такую важную теорию – парадоксальных изменений.
Изменения происходят тогда, когда человек встречается с собой настоящим и с той жизненной реальностью, которая у него есть
Арнольд Бейссер
Ещё Марсель Пруст изложил замечательную мысль.
Для того, чтобы исцелить страдание, человек должен пережить его целиком
Марсель Пруст
Прекрасная фраза. Да и это значит, что пока мы убеждаем себя в том, что не является настоящим, с нами не произойдут изменения. Они происходят, когда человек видит, по-настоящему, всё то, что с ним происходит и то, кем он является.
На примере одного из запроса от клиентки, который я приводила в самом начале, где она просит помочь изменить себя, чтобы мужчина в неё влюбился, это выглядит вот так – «Мужчина в тебя не влюблён и дело не в том, что ты какая-та не такая, просто так произошло» — это больно, но это данность, которую необходимо принять. После этого сложного переживания, происходят прекрасные открытия, потому что страдание пережито, и ощущения себя настоящего становятся той опорой, которая побуждает к изменениям.
Мир иллюзий – это оттягивание Вашей проблемы. Только осознание реальности, может по-настоящему, дать необходимую опору для переживания настоящего и последующих изменений.
Зарегистрируйтесь прямо сейчас!
Скройте всю рекламу и другую ненужную информацию, а также получите доступ к расширенным возможностям журнала зарегистрировавшись уже сегодня!
Вступайте в наши группы в социальных сетях!
Поделитесь публикацией в социальных сетях!
Эта короткая статья «Парадоксальная теория изменений», исключая работы самого Фредерика Перлза, относится к источникам, наиболее часто цитируемым в литературе по гештальт-терапии. Впервые она была опубликована в 1970 году в книге Фэджена и Шеферд «Гештальт-терапия сегодня» (Harper Colophon Book)
Почти полвека, главную часть своей профессиональной жизни в психотерапии,Фредерик Перлз провел в конфликте с академической психиатрической и психологической общественностью. Он бескомпромиссно трудился в своем собственном направлении, которое часто вступало в схватки с представителями принятых и умеренных взглядов. В последние несколько лет, однако, Перлз и его гештальт-терапия обнаружили неожиданную гармонию с весьма большим сегментом поля,включающего теорию психического здоровья и профессиональнуюпсихотерапевтическую практику. Эти изменения произошли не потому, что Перлз модифицировал свою позицию, хотя его работа и претерпела некоторую трансформацию, но из-за того, что направления и положения этого поля придвинулись ближе к нему и его работе.
В конфликте Перлза с существующим порядком вещей содержатся семена его теории изменений. Он не описывал специально эту теорию, но она находится в основе большинства из его работ и подразумевается в практике техник гештальт-терапии. Я буду называть ее парадоксальной теорией изменений по причинам, которые далее станут очевидными. Говоря кратко, она состоит в том, что изменение происходит тогда, когда человек становится тем, кем он есть, а не тогда, когда он старается быть тем, кем не является. Изменения не возникают посредством принудительной попытки самого индивида или другого человека изменить его, но они происходят, если тот находит время и силы быть тем, кем он есть — полностью отождествить себя с тем, что происходит с ним в настоящем. Отрицая какую-то особую роль агента изменений, мы делаем возможными осмысленные и регулярные изменения.
Гештальт-терапевт отвергает за собой роль «делателя изменений» («changer»), его стратегией является поощрять и даже настаивать на том, что пациент есть там,где он есть, и кем он есть. Он полагает, что изменение не возникает благодаря«старанию», принуждению, убеждению или посредством инсайта, интерпретации или других аналогичных средств. Оно появляется скорее всего, если пациент, по крайней мере, на мгновение отказывается от того, кем бы он хотел стать и пытается быть тем, кем он есть. Данное предположение основано на том, что человек должен стоять в каком-то одном месте и иметь надежную опору, без которой двигаться дальше трудно или совсем невозможно.
Приходящий к терапевту и стремящийся к изменениям человек, находится в конфликте, по крайней мере, с двумя деликатными интрапсихическими образованиями. Он постоянно мечется между тем, кем он «должен быть», и тем, кем он думает, он «является», так никогда до конца ни с одним из них ни отождествившись. Гештальт-терапевт просит пациента целиком идентифицировать себя с соответствующими ролями, в каждый, момент времени с только одной из них.И с какой бы роли пациент ни начал, вскоре он переходит к другой. Таким образом, гештальт-терапевт просто поощряет его быть в настоящем тем, кем он есть.
Пациент приходит к терапевту потому, что хочет, чтобы его изменили. Многие терапевты считают эту цель вполне закономерной и используют различные средства,чтобы изменить его, демонстрируя то, что Перлз называет дихотомией между«собакой сверху» и «собакой снизу». Терапевт, который, в основном, занят поиском средств, как помочь пациенту, пусть даже его целью и является равенство в терапевтических отношениях, отказывается от паритетной позиции и становится всезнающим экспертом, оставляя пациенту роль беспомощной личности. Гештальт-терапевт полагает, что дихотомия между «собакой сверху» и «собакой снизу» уже существует внутри пациента, когда одна его часть безуспешно старается изменить другую. Поэтому терапевту следует избегать принимать на себя одну из этих ролей. И он стремится избежать этой ловушки, поощряя пациента временно отождествиться с каждой из них и принять обе как свои собственные.
Аналитический терапевт в отличие от этого использует для достижения инсайта, который в свою очередь может вести к изменению, такие средства как сновидения,свободные ассоциации, перенос и интерпретацию. Бихевиоральный терапевт награждает или наказывает поведение пациента с тем, чтобы его модифицировать. Гештальт-терапевт стремится поощрить пациента к идентификации с тем, что он испытывает в данный момент. Вслед за Прустом он полагает: «Для того, чтобы исцелить страдание, человек должен пережить его целиком»
Далее гештальт-терапевт считает, что естественным состоянием человека является уникальное целостное бытие — не фрагментированное на две или более противостоящие части. В таком естественном состоянии происходят постоянные изменения, основанные на динамическом взаимодействии между личностью и окружающей средой.
В свое время Кардинер сделал важное наблюдение, что, развивая свою структурную теорию защитных механизмов, Фрейд изменил процессы на структуры (например,отрицающий на отрицание). В отличие от этого гештальт-терапевт рассматривает изменение как возможность, появляющуюся при возникновении противоположности,которая существует, если структуры превращаются в процессы. Когда появляется такая возможность, человек становится открытым к обмену со своим окружением.
Если отчужденные фрагментарные части в человеке становятся (take on) особыми отдельными ролями, гештальт-терапевт поощряет общение между ними; например, он может в самом деле попросить их поговорить друг с другом. Если пациент высказывает возражения или блокирует просьбу, то терапевт просто предлагает ему полностью отождествиться с возражением или блоком. Опыт показывает, что интеграция наступает, когда пациент идентифицирует себя с отчужденными фрагментами. Таким образом, будучи полностью тем, кем он есть, человек,оказывается, может стать и еще кем-то.
Терапевт как таковой является человеком, который специально не ищет изменений,а стремится быть тем, кем он есть. Поэтому усилия пациента приспособить его к одному из своих стереотипов, таких как помощник или «собака сверху», вызывает конфликт между ними. И окончательная цель достигается, если каждый оказывается собой, и одновременно может поддерживать близкий контакт с другим. В свою очередь терапевт также двигается к изменениям, когда ищет путей, как оставаться самим собой в контакте с другим человеком. Этот вид обоюдного взаимодействия ведет к появлению существенной возможности — терапевт может быть наиболее эффективным, если способен к максимальным изменениям, когда он открыт им, то,скорее всего, у него есть шанс оказать максимальное воздействие на пациента.
Что же случилось в прошедшие полвека, что сделало эту теорию изменений,подразумеваемую в работах Перлза, приемлемой, современной и ценной? Установки Перлза не претерпели изменений, изменилось общество. В первый раз в истории человечества индивид оказался в положении, когда он должен быть в состоянии приспосабливаться не к одному, а серии изменяющихся порядков вещей, В первый раз в истории человечества, продолжительность индивидуального жизненного цикла стала большей, чем время, необходимое, чтобы совершились важные социальные и культурные изменения. Более того, скорость, с которой эти изменения происходят,продолжает увеличиваться.
Те терапевты, которые отправляются в прошлое и в индивидуальную историю пациента, поступают так из-за предположения, что, если он однажды разрешит сложности, связанные с травматическим личным событием (обычно относящимся к младенчеству или детству), то будет навсегда готов иметь дело с миром; миру при этом приписывается стабильность и порядок. Сегодня, однако, одной из самых насущных является проблема: где в отношении к меняющеюся обществу находится человек. Сталкиваясь с плюралистической, многомерной меняющейся системой, ему остается рассчитывать на свои собственные силы в смысле обретения стабильности.Более того, он должен искать путь, который позволит ему двигаться динамично и гибко в соответствии с велениями времени, и одновременно сохранять в себе некоторый центральный гироскоп, который руководит им. Он больше не может поддерживать этот баланс, пользуясь устаревшими идеологиями, ему целует руководствоваться ясной или подразумеваемой теорией изменений. Целью терапии становится не столько развитие хорошего и крепкого характера, сколько возможности двигаться со временем и одновременно поддерживать некоторую индивидуальную стабильность.
В дополнение к социальным изменениям, которые поставили потребности современного человека лицом к лицу с теорией изменений, упрямство и нежелание Перлза быть тем, кем он не разрешал себе быть, оказались в распоряжении общества, когда оно оказалось готовым для них. Перлз должен был быть тем, кем он был, несмотря или, возможно, даже благодаря противостоянию обществу. Вместе с тем, на своем жизненном пути он смог интегрироваться с множеством профессиональных направлений в его поле, таким же образом, как индивид может отождествиться с своими отчужденными частями посредством эффективной терапии.
Сейчас поле заботы в психиатрии распространилось за пределы индивида, поскольку стало очевидным, что самым ключевым вопросом является развитие общества,которое бы поддерживало индивида в его индивидуальности. Я полагаю, что та же самая очерченная здесь теория изменений применима и к социальным системам:регулярные изменения в них происходят в направлении интеграции и холизма; и далее, главная функция агента социальных изменений состоит в работе с организацией и внутри ее с тем, чтобы она могла меняться соответственно изменению динамического равновесия внутри и вне ее. Для этого необходимо, чтобы система начала осознавать внутренние и внешние отчужденные фрагменты с тем,чтобы вносить их в свою главную функциональную активность, используя процессы,похожие на отождествление у человека. Это, во-первых, осознание, что внутри системы существуют отчужденные фрагменты; далее этот фрагмент рассматривается как закономерный продукт развития определенной функциональной потребности,затем его недвусмысленно и взвешенно мобилизуют и предоставляют возможность действовать в качестве ясной силы.
Это, в свою очередь, ведет к коммуникации с другими субсистемами и облегчает интегративное, гармоническое развитие всей системы в целом.
Учитывая, что изменения нарастают в экспоненциальной зависимости, ключевым вопросом для выживания человечества становится обнаружение точного метода исследования социальных изменений. Теория изменений предлагает искать его корни в психотерапии. Этот метод получил развитие в результате изучения диадических терапевтических отношений. Однако, можно предположить, что те же принципы подходят и к социальным изменениям, и процесс индивидуальных изменений является микрокосмом процесса социальных сдвигов. Отчаявшиеся, дезинтегрированные и воинственные стихии представляют сегодня основную угрозу для общества, как,впрочем, и для индивида. Разделение человечества на фрагменты — стариков,молодежь, богатеев, бедняков, белых, черных, ученых, обслугу и т.д., — каждый из которых отделен от других возрастными, географическими или социальными преградами, является угрозой его выживанию. Мы должны найти пути соприкосновения этих разделенных фрагментов друг с другом на уровне участия, интеграции внутри системы или систем между собой.
Парадоксальная теория социальных изменений, предложенная здесь. основана на стратегиях развитых Перлзом в его гештальт-терапии. Они применимы по мнению автора к обществу, организациям, социальному развитию и другим процессам изменений, характерных для демократических политических рамок.
Пер. А.Моховикова
Поделиться ссылкой:
В гештальт-терапии одну из наиболее важных ролей в развитии метода сыграла небольшая статья Арнольда Бейссера «Парадоксальная теория изменений». В свое время, данная статья стала революцией в области осознавания механизма изменений, которые происходят не только в терапии, но и просто в повседневной жизни. Недавно на сайте нашего института (ВЕГИ) она были опубликована в разделе статьи в отличном переводе.
Если вы хотите лучше узнать как происходят изменения и что такое гештальт-терапия, то лучше всего начать знакомство с данной статьи.
Предлагаю ознакомиться с данной статьей, которую публикую под катом.
Arnold R. Beisser
Парадоксальная теория изменений
На протяжении около полувека — основную часть своей профессиональной жизни — Фредерик Перлз конфликтовал с психиатрическим и психологическим истеблишментом. Он бескомпромиссно работал в своем собственном направлении, споря с приверженцами более традиционных воззрений. Однако в последние несколько лет жизни Перлз и его Гештальт-терапия пришли к гармонии с большой частью теории и практики в области психического здоровья. Это изменение произошло не из-за того, что Перлз изменил свои взгляды, хотя его работа и претерпела некоторые изменения, а потому, что направление и концепции теории поля стали ближе к нему и его работе.
Собственный конфликт Перлза с существующим порядком вещей содержал зерна его теории изменений. Он точно не определял эту теорию изменений, но она лежит в основе большей части его работы и подразумевалась в техниках Гештальт-терапии. Далее я буду называть ее парадоксальной теорией изменений по причинам, которые будут ясны позже. Короче говоря, она заключается в следующем: изменение происходит тогда, когда человек становится тем, кто он есть на самом деле, а не тогда, когда он пытается стать тем, кем он не является. Изменение не происходит через намеренную попытку изменить себя самого или кого-либо, но происходит тогда, когда человек старается быть тем, кто он есть на самом деле – быть полностью вовлеченным в настоящее. Отвергая роль агента по изменениям, мы делаем так, что значимое изменение может произойти.
Гештальт-терапевт отказывается от роли этакого «специалиста по изменениям», так как его стратегия – поощрять или даже настаивать на том, чтобы пациент был тем, кто он есть на самом деле. Он верит, что изменения не происходят с помощью намеренных попыток, принуждения или убеждения, или путем инсайта, интерпретаций, или чего-либо подобного по смыслу. Скорее, изменение может произойти, когда пациент отказывается, хотя бы на некоторое время, от попыток стать тем, кем он хочет стать, и пытается быть тем, кто он есть на самом деле. Посылка состоит в том, что человек должен остановиться на одном месте, чтобы иметь некоторую (небольшую) опору для движения, и ему тяжело или невозможно двигаться без такой опоры.
Личность, ищущая изменений, приходя на терапию, находится в конфликте, как минимум, с двумя воюющими интрапсихическими фракциями (частями). Клиент постоянно движется между тем, чем он «должен быть» и своими представлениями о себе, никогда полностью не идентифицируясь ни с одной из частей. Гештальт-терапевт предлагает личности исследовать себя полностью в своих ролях. С какой бы роли он ни начал, пациент вскоре переключится на другую. Гештальт-терапевт просто просит быть человека тем, кто он есть в данный момент.
Пациент приходит к терапевту, потому что он хочет, чтобы его изменили. Многие терапевты принимают это как подходящую цель для терапии и теряются в различных средствах, пытаясь изменить пациента, порождая то, что Перлз называл «собакой сверху» и «собакой снизу». Терапевт, который пытается помочь пациенту таким образом, теряет позицию равенства и становится всезнающим экспертом, а пациент играет роль беспомощного, хотя цель состоит в том, чтобы терапевт и пациент стояли в равных позициях. Гештальт-терапевт верит, что дихотомия «собаки сверху и собаки снизу» уже существует у пациента в виде одной части, которая пытается изменить другую, и терапевт должен избегать замыкания на одной из этих двух ролей. Терапевт пытается избежать этой ловушки путем поощрения одновременного принятия пациентом обеих существующих в нем ролей.
В противоположность, аналитик использует такие средства, как работа со сновидениями, свободные ассоциации, перенос, и интерпретацию для достижения инсайта, что, в свою очередь, может привести к изменениям. Поведенческий терапевт работает с помощью наказания и поощрения поведения, чтобы изменить его. Гештальт-терапевт верит в поощрение пациента быть тем, кем он является, кем бы он ни был в настоящий момент. Он верит, согласно Прусту, что «для того, чтобы излечить страдание, необходимо пережить его полностью».
Гештальт-терапевт также верит, что естественное состояние человека – это быть единым, целостным существом – не фрагментированным на две или более противостоящие части. В естественном состоянии происходит постоянное изменение, основанное на динамическом взаимодействии между личностью и окружающей средой.
Kardiner обнаружил, что разрабатывая свою структурную теорию защитных механизмов, Фрейд заменил процессы на структуры (например, процесс отрицания (denying) на отрицание (denial)). Гештальт-терапевт рассматривает изменение возможным, когда происходит обратное, то есть когда структуры преобразуются в процесс. Когда это происходит, человек открыт к взаимодействию с окружающей его средой.
Если отчужденные, фрагментированные части «Я» в человеке занимают отдельные, изолированные роли, гештальт-терапевт поощряет коммуникацию между ними, — он может попросить их поговорить между собой. Если пациенту это не нравится или он противится этому, терапевт просто просит его исследовать себя в этом протесте или затруднении. Опыт показывает, что когда пациент идентифицируется с отчужденными фрагментами «Я», наступает интеграция. Таким образом, если быть тем, кто ты есть полностью, можно стать чем-то другим.
Сам терапевт – это тоже тот, кто не ищет изменений, но старается быть тем, кто он есть на самом деле. Попытки пациента подогнать терапевта под один из его стереотипов, таких, как «помощник» или «собака сверху» создает конфликт между ними. Решение же достигается тогда, когда каждый может быть самим собой и в то же время остается в тесном контакте с другим человеком. Терапевт также изменяется, когда остается самим собой с другим человеком. Этот вид интимного взаимодействия приводит к тому, что терапевт может быть наиболее эффективным, когда он сам во многом меняется. Когда терапевт открыт к изменениям, он скорее всего произведет наибольшее воздействие на своего пациента.
Что же произошло в последние пятьдесят лет для того, чтобы эта теория изменений, имевшаяся в работе Перлза, стала приемлемой, современной и ценной? Утверждения Перлза не изменились, но изменилось общество. Впервые за всю историю человечества человек нашел себя в том положении, где вместо необходимости адаптации к существующему порядку вещей он должен был быть способным адаптировать себя к серии изменяющихся порядков. Впервые в истории человечества продолжительность жизни человека превысила промежуток времени, необходимый для того, чтобы произошли большие социальные и культурные изменения. Более того, скорость этих изменений возрастает.
Те терапевты, которые обращаются к прошлому и к истории индивидуума, делают это из предположения, что если однажды индивидуум разрешит вопросы относительно личного травматического события (обычно в младенчестве или в детстве), он все время будет готов ко встрече с миром, так как мир рассматривается в качестве стабильного образования. Сегодня, однако, есть проблема, связанная с тем, что человек находится в постоянно меняющемся обществе. Сталкиваясь с плюралистической, многоликой, изменяющейся системой, индивидуум вынужден уповать лишь на свои собственные силы, для того чтобы найти стабильность. Он должен делать это, двигаясь динамично и гибко, и временами руководствоваться внутренним гироскопом. Человек не может дальше жить с идеологиями, которые становятся абсолютными, но вынужден действовать, явно или неявно применяя теорию изменений. Цель терапии состоит не в том, чтобы выработать хороший фиксированный характер, а в том, чтобы помочь пациенту стать способным к изменению, при этом сохраняя некоторую индивидуальную стабильность.
В дополнении к социальным изменениям, которые привели современные взгляды в соответствие с теорией изменений, упрямость Перлза и его нежелание быть тем, кем он не являлся, позволили ему быть готовым для общества, когда оно наконец было готово воспринять его теорию. Перлз должен был быть тем, кем он был, несмотря на, или даже, может, благодаря оппозиции общества. Однако в своей жизни он был интегрирован со многими профессиональными силами в своей области, подобно тому, как индивидуум может стать интегрированным с отчуждавшимися частями, пройдя эффективную терапию.
Поле деятельности психиатрии сейчас расширяется за рамки индивидуума, так как стало ясно, что ключевой вопрос перед нами – это развитие общества, которое поддерживает индивидуума в его собственной индивидуальности. Я верю, что подобная теория изменений также применима к социальным системам, что правильные изменения в социальных системах происходят в направлении интеграции и холизма. Далее, я верю, что факторы, изменяющие социум, делают это наиболее эффективно, действуя таким образом, чтобы изменение протекало поэтапно – в соответствии с динамическим равновесием факторов как внутри, так и снаружи организации. Это требует, чтобы система была чувствительной к собственным, временно отчужденным, фрагментам, таким образом, чтобы возникала возможность включить их в функциональную активность, подобно процессу идентификации у индивидуума. Во-первых, внутри системы существует сознавание того, что отчужденный фрагмент существует. Во-вторых, этот фрагмент принимается как закономерный продукт развития функциональной потребности, которая становится явной и затем получает энергию, для того, чтобы действовать как явная сила. Это, в свою очередь, приводит к коммуникации с другими подсистемами и способствует интегрированному гармоничному развитию всей системы.
Вследствие экспоненциального роста социальных изменений для выживания человечества ключевым является вопрос определения точного метода социальных изменений. Предложенная здесь парадоксальная теория изменений вышла из психотерапии. Она была разработана на основе диадных терапевтических отношений. Однако предполагается, что эти же принципы подходят и к социальным изменениям, что процесс изменения индивидуума всего лишь микрокосм процесса социальных изменений. Абсолютно разные дезинтегрированные воюющие элементы представляют серьезную угрозу обществу, так же, как и в случае с индивидуумом. Разделение пожилых и молодых, богатых и бедных, белых и черных, умных и глупых и т. д., отделение людей друг от друга по возрастным, географическим и социальным признакам представляет собой серьезную угрозу для выживания человечества. Мы должны найти пути для соединения этих разделенных фрагментов в виде уровней интегрированной и взаимосвязанной системы систем.
Предложенная здесь парадоксальная теория социальных изменений основана на стратегиях, предложенных Перлзом в его Гештальт-терапии. По предположению автора они применимы к организации общества, общественному развитию и другим процессам изменения, соответствующим демократическому принципу организации общества.
Arnold R. Beisser
Парадоксальная теория изменений
На протяжении около полувека — основную часть своей профессиональной жизни — Фредерик Перлз конфликтовал с психиатрическим и психологическим истеблишментом. Он бескомпромиссно работал в своем собственном направлении, споря с приверженцами более традиционных воззрений. Однако в последние несколько лет жизни Перлз и его Гештальт-терапия пришли к гармонии с большой частью теории и практики в области психического здоровья. Это изменение произошло не из-за того, что Перлз изменил свои взгляды, хотя его работа и претерпела некоторые изменения, а потому, что направление и концепции теории поля стали ближе к нему и его работе.
Собственный конфликт Перлза с существующим порядком вещей содержал зерна его теории изменений. Он точно не определял эту теорию изменений, но она лежит в основе большей части его работы и подразумевалась в техниках Гештальт-терапии. Далее я буду называть ее парадоксальной теорией изменений по причинам, которые будут ясны позже. Короче говоря, она заключается в следующем: изменение происходит тогда, когда человек становится тем, кто он есть на самом деле, а не тогда, когда он пытается стать тем, кем он не является. Изменение не происходит через намеренную попытку изменить себя самого или кого-либо, но происходит тогда, когда человек старается быть тем, кто он есть на самом деле – быть полностью вовлеченным в настоящее. Отвергая роль агента по изменениям, мы делаем так, что значимое изменение может произойти.
Гештальт-терапевт отказывается от роли этакого «специалиста по изменениям», так как его стратегия – поощрять или даже настаивать на том, чтобы пациент был тем, кто он есть на самом деле. Он верит, что изменения не происходят с помощью намеренных попыток, принуждения или убеждения, или путем инсайта, интерпретаций, или чего-либо подобного по смыслу. Скорее, изменение может произойти, когда пациент отказывается, хотя бы на некоторое время, от попыток стать тем, кем он хочет стать, и пытается быть тем, кто он есть на самом деле. Посылка состоит в том, что человек должен остановиться на одном месте, чтобы иметь некоторую (небольшую) опору для движения, и ему тяжело или невозможно двигаться без такой опоры.
Личность, ищущая изменений, приходя на терапию, находится в конфликте, как минимум, с двумя воюющими интрапсихическими фракциями (частями). Клиент постоянно движется между тем, чем он «должен быть» и своими представлениями о себе, никогда полностью не идентифицируясь ни с одной из частей. Гештальт-терапевт предлагает личности исследовать себя полностью в своих ролях. С какой бы роли он ни начал, пациент вскоре переключится на другую. Гештальт-терапевт просто просит быть человека тем, кто он есть в данный момент.
Пациент приходит к терапевту, потому что он хочет, чтобы его изменили. Многие терапевты принимают это как подходящую цель для терапии и теряются в различных средствах, пытаясь изменить пациента, порождая то, что Перлз называл «собакой сверху» и «собакой снизу». Терапевт, который пытается помочь пациенту таким образом, теряет позицию равенства и становится всезнающим экспертом, а пациент играет роль беспомощного, хотя цель состоит в том, чтобы терапевт и пациент стояли в равных позициях. Гештальт-терапевт верит, что дихотомия «собаки сверху и собаки снизу» уже существует у пациента в виде одной части, которая пытается изменить другую, и терапевт должен избегать замыкания на одной из этих двух ролей. Терапевт пытается избежать этой ловушки путем поощрения одновременного принятия пациентом обеих существующих в нем ролей.
В противоположность, аналитик использует такие средства, как работа со сновидениями, свободные ассоциации, перенос, и интерпретацию для достижения инсайта, что, в свою очередь, может привести к изменениям. Поведенческий терапевт работает с помощью наказания и поощрения поведения, чтобы изменить его. Гештальт-терапевт верит в поощрение пациента быть тем, кем он является, кем бы он ни был в настоящий момент. Он верит, согласно Прусту, что «для того, чтобы излечить страдание, необходимо пережить его полностью».
Гештальт-терапевт также верит, что естественное состояние человека – это быть единым, целостным существом – не фрагментированным на две или более противостоящие части. В естественном состоянии происходит постоянное изменение, основанное на динамическом взаимодействии между личностью и окружающей средой.
Kardiner обнаружил, что разрабатывая свою структурную теорию защитных механизмов, Фрейд заменил процессы на структуры (например, процесс отрицания (denying) на отрицание (denial)). Гештальт-терапевт рассматривает изменение возможным, когда происходит обратное, то есть когда структуры преобразуются в процесс. Когда это происходит, человек открыт к взаимодействию с окружающей его средой.
Если отчужденные, фрагментированные части «Я» в человеке занимают отдельные, изолированные роли, гештальт-терапевт поощряет коммуникацию между ними, — он может попросить их поговорить между собой. Если пациенту это не нравится или он противится этому, терапевт просто просит его исследовать себя в этом протесте или затруднении. Опыт показывает, что когда пациент идентифицируется с отчужденными фрагментами «Я», наступает интеграция. Таким образом, если быть тем, кто ты есть полностью, можно стать чем-то другим.
Сам терапевт – это тоже тот, кто не ищет изменений, но старается быть тем, кто он есть на самом деле. Попытки пациента подогнать терапевта под один из его стереотипов, таких, как «помощник» или «собака сверху» создает конфликт между ними. Решение же достигается тогда, когда каждый может быть самим собой и в то же время остается в тесном контакте с другим человеком. Терапевт также изменяется, когда остается самим собой с другим человеком. Этот вид интимного взаимодействия приводит к тому, что терапевт может быть наиболее эффективным, когда он сам во многом меняется. Когда терапевт открыт к изменениям, он скорее всего произведет наибольшее воздействие на своего пациента.
Что же произошло в последние пятьдесят лет для того, чтобы эта теория изменений, имевшаяся в работе Перлза, стала приемлемой, современной и ценной? Утверждения Перлза не изменились, но изменилось общество. Впервые за всю историю человечества человек нашел себя в том положении, где вместо необходимости адаптации к существующему порядку вещей он должен был быть способным адаптировать себя к серии изменяющихся порядков. Впервые в истории человечества продолжительность жизни человека превысила промежуток времени, необходимый для того, чтобы произошли большие социальные и культурные изменения. Более того, скорость этих изменений возрастает.
Те терапевты, которые обращаются к прошлому и к истории индивидуума, делают это из предположения, что если однажды индивидуум разрешит вопросы относительно личного травматического события (обычно в младенчестве или в детстве), он все время будет готов ко встрече с миром, так как мир рассматривается в качестве стабильного образования. Сегодня, однако, есть проблема, связанная с тем, что человек находится в постоянно меняющемся обществе. Сталкиваясь с плюралистической, многоликой, изменяющейся системой, индивидуум вынужден уповать лишь на свои собственные силы, для того чтобы найти стабильность. Он должен делать это, двигаясь динамично и гибко, и временами руководствоваться внутренним гироскопом. Человек не может дальше жить с идеологиями, которые становятся абсолютными, но вынужден действовать, явно или неявно применяя теорию изменений. Цель терапии состоит не в том, чтобы выработать хороший фиксированный характер, а в том, чтобы помочь пациенту стать способным к изменению, при этом сохраняя некоторую индивидуальную стабильность.
В дополнении к социальным изменениям, которые привели современные взгляды в соответствие с теорией изменений, упрямость Перлза и его нежелание быть тем, кем он не являлся, позволили ему быть готовым для общества, когда оно наконец было готово воспринять его теорию. Перлз должен был быть тем, кем он был, несмотря на, или даже, может, благодаря оппозиции общества. Однако в своей жизни он был интегрирован со многими профессиональными силами в своей области, подобно тому, как индивидуум может стать интегрированным с отчуждавшимися частями, пройдя эффективную терапию.
Поле деятельности психиатрии сейчас расширяется за рамки индивидуума, так как стало ясно, что ключевой вопрос перед нами – это развитие общества, которое поддерживает индивидуума в его собственной индивидуальности. Я верю, что подобная теория изменений также применима к социальным системам, что правильные изменения в социальных системах происходят в направлении интеграции и холизма. Далее, я верю, что факторы, изменяющие социум, делают это наиболее эффективно, действуя таким образом, чтобы изменение протекало поэтапно – в соответствии с динамическим равновесием факторов как внутри, так и снаружи организации. Это требует, чтобы система была чувствительной к собственным, временно отчужденным, фрагментам, таким образом, чтобы возникала возможность включить их в функциональную активность, подобно процессу идентификации у индивидуума. Во-первых, внутри системы существует сознавание того, что отчужденный фрагмент существует. Во-вторых, этот фрагмент принимается как закономерный продукт развития функциональной потребности, которая становится явной и затем получает энергию, для того, чтобы действовать как явная сила. Это, в свою очередь, приводит к коммуникации с другими подсистемами и способствует интегрированному гармоничному развитию всей системы.
Вследствие экспоненциального роста социальных изменений для выживания человечества ключевым является вопрос определения точного метода социальных изменений. Предложенная здесь парадоксальная теория изменений вышла из психотерапии. Она была разработана на основе диадных терапевтических отношений. Однако предполагается, что эти же принципы подходят и к социальным изменениям, что процесс изменения индивидуума всего лишь микрокосм процесса социальных изменений. Абсолютно разные дезинтегрированные воюющие элементы представляют серьезную угрозу обществу, так же, как и в случае с индивидуумом. Разделение пожилых и молодых, богатых и бедных, белых и черных, умных и глупых и т. д., отделение людей друг от друга по возрастным, географическим и социальным признакам представляет собой серьезную угрозу для выживания человечества. Мы должны найти пути для соединения этих разделенных фрагментов в виде уровней интегрированной и взаимосвязанной системы систем.
Предложенная здесь парадоксальная теория социальных изменений основана на стратегиях, предложенных Перлзом в его Гештальт-терапии. По предположению автора они применимы к организации общества, общественному развитию и другим процессам изменения, соответствующим демократическому принципу организации общества.
Значительная часть работы психолога — в том, чтобы возвращать человека в реальность. И не давать ему из неё убежать в мир фантазий.
— Да, из того, что ты рассказала, похоже, твой муж действительно проявляет к тебе неуважение.
— Это выглядит так, что твоя мама не разделяет твоих ценностей и не хочет тебя слушать
— Хм. Но из того, что ты рассказала, следует, что у твоего сына свои интересы и своя жизнь в которые он тебя пускать, похоже, не собирается. И даже активно противодействует твоим попыткам стать ближе.
— Очень может быть, что когда он говорил: «Я не люблю тебя. Я не хочу тебя видеть», он имел в виду, что видеть тебя ему неприятно и, скорее всего, он тебя не любит…
Да, это важно. Важно проговорить и признать очевидное. Осознать, что сейчас ты вот здесь в таких обстоятельствах и перед тобой вот такие трудности (объективные и субъективные). Да, когда-то всё, возможно, было иначе. Когда-то (хочется верить) будет по-другому, намного лучше. Но, как говорится, потом настанет потом. А сейчас пока что происходит сейчас. И вокруг то, что мы видим — не светлые ожидания и не замечательное прошлое, а сегодня со всеми его проблемами.
Но очень многих людей предложение честно описать себе ситуацию «здесь и сейчас» — коробит и возмущает. Некоторым в предложении принять и осознать ситуацию такой, какая она есть, слышится: «Смирись. Прими то, что ты в полной жопе и в ней навеки останешься». Для них честное признание нынешних обстоятельств означает одновременно и «ты сам виноват, поделом тебе» и «теперь ты в заднице навсегда и никогда не выберешься». (Хотя, разумеется, ничего такого в виду не имелось — нет никакого запрета на то, чтобы менять ситуацию к лучшему).
Или же вот: многие люди предложение поговорить о деталях ситуации, где они сейчас находятся, воспринимают как утончённое издевательство. Вот ведь психолог попался, грёбаный садист, хочет послушать в нюансах о том, в каком именно дерьме я сижу. Посмаковать подробности хочет, извращенец. Тебе приятно, что ли, слушать о том, как именно мне плохо? Давай лучше поговорим о том, что мне делать, чтобы стало лучше! Давай обсудим не моё паршивое сегодня, а светлое и беспроблемное завтра.
(А ещё есть клиенты-любители пообсуждать ситуацию теоретически, в жанре «если бы да кабы»: а если бы я 10 лет назад поступил бы по-другому — всё случилось бы иначе! А если бы я маму послушала — всё вообще было бы зашибись! А если бы мои проблемы были не моими проблемами, а такими, как у моего знакомого или коллеги — о, тут я бы знал бы, что предпринять!… — Эй, но ты сегодня вот тут. И ты не коллега, у тебя твои собственные проблемы. И маму ты уже не послушала. И 10 лет назад поступила так, как поступила. Поэтому вот сейчас ты в этой вот точке. И давай говорить о том, что происходит в ней. И что именно тебя не устраивает в сегодняшнем положении вещей. И что ты можешь изменить — из нынешней ситуации, а не из той, в которой была 10 лет назад).
Нет. Всё это так не работает.
Человеку обычно ужасно, ужасно не нравится разговаривать о неприглядном сегодня. То ли дело — светлое завтра. Давай, действительно, помечтаем о том, как буржуев прогоним и начнётся прекрасная жизнь заживём, когда я, наконец, достигну мечтаемого.
Но построить прямую между двумя точками можно только тогда, когда положение обеих точек в пространстве известно. И, кроме того, путь к мечте неблизкий, и действия в пути придётся сверять с планом: туда ли я иду? То ли я делаю? Приближает ли это меня к желаемому результату или нет? Так что осознать ситуацию сегодня, здесь и сейчас — всё-таки имеет смысл.
Был такой психотерапевт — Арнольд Бейссер. Жил в Америке в прошлом веке, был блестящим студентом-медиком, обеспеченным молодым человеком, играл в теннис на профессиональном уровне и в свои 25 лет был и хорош собой и подавал огромные надежды на карьерное преуспевание. И вдруг — Арнольд заболевает полиомиелитом и становится парализованным ниже шеи, ни руки ни ноги его не слушаются. Мучительно осознавать такое, когда ты так молод и полон надежд. На дворе стоял 1950 год, полиомиелит означал полную неподвижность и глубокую инвалидность.
Конечно, молодой человек начал вспоминать всё, чего лишился и что так не ценил, и его моральное состояние становилось всё хуже и хуже. Через некоторый период глубокой депрессии и отчаяния Бейссер задал себе вопрос: а что я всё-таки могу сделать? Ну, если не жить в мире фантазий («ах, если бы я не заболел!»), если не ожидать чудесного спасения и моментального изобретения вакцины, если не наказывать других за то, в чём они не виноваты («почему вы можете двигать своими рукам и ногами, а я нет? Это несправедливо!!!»). Что же можно сделать? Что я могу? Всё ли потеряно?
Оказалось, не всё. Арнольд Бейссер стал специализироваться на психиатрии, завёл семью, читал лекции и писал книги, стал известным психотерапевтом. Нет, паралич остался при нём и он до конца своих дней остался обездвижен. Но он выбрал жизнь не овоща, жалеющего себя, а деятельную, интересную жизнь практикующего психотерапевта, важного людям, авторитетного, обеспеченного, счастливого в браке.
Зачем я это рассказываю? Не для того, чтобы укорить человека, читающего эти строки (читатель, возможно, и сам в непростой ситуации). Нет, это не очередной пинок «соберись, тряпка» (раньше в качестве человека-мотиватора, преодолевающего трудности, служил безногий и безрукий Ник Вуйчич, а теперь ещё и парализованный гений Арнольд Бейссер добавился. Дескать, вот человеку точно хуже твоего, а он не ныл, а добивался).
Нет, я о другом.
Этапы преодоления проблемы просты, но чрезвычайно трудны в реализации. Первый этап — всегда осознать проблему, принять её во весь рост. И уже на этом этапе клиенты яростно сопротивляются, отрицают и возражают (и это в присутствии психолога! а наедине с самим собой человек тем более не склонен мужественно смотреть правде в лицо).
— Да, из того, что ты рассказала, похоже, твой муж действительно проявляет к тебе неуважение (и клиентка начинает горько рыдать: она-то надеялась, что психолог авторитетно скажет, что не всё потеряно и ей только показалось… и если она только побольше постарается, будет лучшей женой и хозяйкой, то в семье воцарится мир и гармония…)
— Да, это выглядит так, что твоя мама не разделяет твоих ценностей и не хочет тебя слушать (и клиент, осознавший, что мама — чужой и равнодушный человек, мучительно огорчается: только что умерла надежда на то, что применив хитроумные психологические приёмы, он до мамы сможет достучаться)
— Хм. Но из того, что ты рассказала, следует, что у твоего сына свои интересы и своя жизнь в которые он тебя пускать, похоже, не собирается. И даже активно противодействует твоим попыткам стать ближе (и мама обижена, огорчена, возмущена и разъярена на психолога: зачем ты мне это сказал, как это — я не могу управлять своим собственным сыном? Я же его родила!!!)
— Очень может быть, что когда он говорил: «Я не люблю тебя. Я не хочу тебя видеть», он имел в виду, что видеть тебя ему неприятно и, скорее всего, он тебя не любит… (И слёзы льются сами собой. Ну вот, опять, ещё одно подтверждение того невыносимого — он меня не любит… А ведь и подружки говорили, и мама, но я не верила, не могла поверить в столь ужасное… И надежда в душе всё ещё не сдаётся: на его любовь сделаны столь высокие ставки, от этой любви ожидается так много счастья, что, скорее всего, психолога просто не стоит слушать… ну или поищу другого психолога, посговорчивее…)
Теория Арнольда Бейссера, которую он воплотил всей своей жизнью, звучит так: изменения происходят тогда, когда человек становится тем, что он есть на самом деле, а не тогда, когда он пытается стать тем, кем не является. Изменения происходит не через намеренную попытку изменить себя или кого-либо, но тогда, когда человек старается быть тем, кто он есть на самом деле — быть полностью вовлечённым в настоящее.
Что это означает на практике? Люди и к психологу-то приходят исключительно ради изменений. В какой-то момент человек осознаёт, что его жизнь его не устраивает. Какое-то время пытается поменять ситуацию самостоятельно. Терпит ряд неудач. Находит в интернете контакты психолога. Звонит и приходит на приём. И приносит на первую же встречу ворох ожиданий: ну, так когда же моя жизнь начнёт меняться к лучшему? Хотелось бы побыстрее, не затягивая. А психолог, нехороший такой, всё выспрашивает и выспрашивает: а сейчас тебе как? А сейчас ты что? А как ты себя чувствуешь сейчас, когда мы говорим о вот этом? Клиент начинает нервничать: изменения где? Мне было плохо, что тут рассусоливать? Давайте сделаем мне хорошо. Нет, как именно «хорошо» — я не знаю. И куда двигаться ради «хорошо» я не знаю тоже. В конце концов именно вы тут профессионал, а я деньги плачу. Сделайте мне хорошо!
Нет, так не бывает.
Во-первых, непонятно, куда бежать. Клиент обычно выказывает столь сильное желание сбежать из неприятной ситуации, что готов двигаться из неё куда угодно (подразумевая, что практически везде будет лучше, чем сейчас). Но это не так — далеко не во всех направлениях лучше, чем сейчас. И ещё: для каждого конкретного человека его «хорошо» будет различным (ну очевидно же, что люди разные и счастье для каждого из них выглядит по-разному). Поэтому и приходится уточнять: а что именно в нынешнем состоянии не так? Чего не хватает или, наоборот, чего слишком в избытке — для того, чтобы ты чувствовал себя счастливым?
Во-вторых, непонятно, откуда мы будем начинать движение. Без исследования нынешнего положения вещей непонятно, каков должен быть первый шаг и в каком направлении.
По мере того, как клиент с психотерапевтом глубоко исследуют нынешнюю ситуацию клиента, становится всё более кристально ясно: что именно не так, что хочется изменить, чего нельзя допустить ни в коем случае, что вызывает опасения, что смутно манит, и как именно клиент запрещает себе действия по изменению.Это каждый раз потрясает, но выглядит именно так: по мере того, как человек глубоко исследует своё настоящее положение, концентрируясь на том, «кто я сейчас», «чего я сейчас хочу и чего не хочу» и «что мне хочется сделать в нынешней ситуации, куда тянет моё сердце» — тем яснее становится первый шаг из точки, где он находится. Это уже не та хаотичная беготня, которую клиент демонстрирует при первой встрече с психологом («Мне не нравится моя нынешняя жизнь! Хочу убежать от своих проблем!!! Что значит — куда? Да куда угодно, какая разница-то?»). Нет, при глубоком исследовании меня сегодняшнего становится понятно, чего хочет моё сердце и куда влечёт меня настоящего. И первый шаг на пути к желаемому совершается сам собой.
Изначально люди, приходящие к психотерапевту, готовы даже работать. Много-много работать ради изменений. К психологу обращаются разумные и ответственные граждане, которые знают, что на деревьях булки не растут и без труда не вытащишь рыбку из пруда. То есть, если надо будет впахивать ради успеха — я готов впахивать, вы только скажите, что делать-то?
А вместо этого: давай посидим и обсудим, кто ты такой на самом деле. И клиент отчётливо чувствует раздражение и неуют (некоторые так открыто мне и говорили: «А я думала, мы менять ситуацию будем… Ну когда же, когда?»).
К моменту встречи с психотерапевтом клиент, скорее всего, уже пытался себя изменить всеми возможными средствами: вырастить в себе трудолюбие, заняться делом, следить за собой, запретить себе дурные привычки вроде курения или неумеренного зависания в соцсетях. Не вышло. Поэтому от психолога ждут какого-то особо сильного «волшебного пенделя», особо жёсткого понукания, чтобы, наконец, строгие запреты начали воздействовать, а на «новую жизнь» откуда-то взялись силы. То есть, человек уже не смог стать себе достаточно эффективным насильником, принуждая самого себя к «правильному поведению», а от психолога ожидает специального, сильнодействующего насилия, которому невозможно будет сопротивляться.
А этот гад, психолог, вместо «причинения сильнодействующего добра» начинает расспрашивать о том, «что ты чувствуешь здесь и сейчас». Предлагает отказаться от попыток стать кем-то другим, не собой. Сосредоточиться на исследовании себя истинного и своих потребностей.
Выглядит это так, как будто психолог опрашивает клиента о том, что с проблемой, на первый взгляд, практически не связано. Вот это самое, высмеянное в тысячах шуток «поговорим о маме».
Ну, вообще-то, да, принцип именно таков: психологи в принципе не обсуждают проблему «в лоб», а атакуют её «с фланга». И даже не атакуют, а делают тихий и постепенный подкоп под стены врага. Когда-то, ещё в годы учёбы в универе, я доказывала одногруппнику: психотерапия — это всегда разговор о неочевидном, начиная с Фрейда. Фрейд ведь придумал нелогичное: лечить нервные расстройства и истерию разговорами о маме пациента и его раннем детском опыте. Казалось бы — какая связь? Детство — оно когда было, давно всё прошло и закончилось, а нервное расстройство — вон оно, прямо сейчас мешает жить взрослому мужчине или женщине. Ан нет, давайте поговорим о неочевидном, предложил Фрейд — и оказался прав.
С тех пор так и пошло: психологи не нападают на проблему, не пытаются оказать давление ради изменений. Это, скорее, тихое и «боковое» изменение всей ситуации, взгляд с неожиданной точки, после чего ситуация не может не измениться. И тогда клиент сможет, во-первых, с большей силой реализовываться в своей цельности. И, во-вторых, самоочевидно увидит, куда ему хочется идти. Но непривычный ракурс клиенту почти всегда даётся тяжело: быть собой — страшно. Верить себе — непривычно. Проще, как всегда, как всю жизнь, выполнять чёткие указания, гарантирующие успех: делай раз, делай два. И тогда за результат обязательно поставят «пятёрку». Опыт того, как опираться на себя, у большинства отсутствует, он становится чем-то новым для человека.
Мне когда-то врезался в память девиз паралимпийцев: «Не думайте о том, что потеряно, сосредоточьтесь на том, что осталось». У паралимпийцев нет выбора: быть инвалидом или нет. У них есть выбор: быть инвалидом — спортсменом и победителем, или быть инвалидом-овощем. Большинство же обычных людей, отказываясь задуматься о реальности и о той точке, в которой находятся, на деле не принимают свои ограничения, которых нельзя избежать.
Все мы в чём-то паралимпийцы: ну, например, никогда мне не будет уже 18 лет, с этим ограничением приходится считаться. Но люди раз за разом ведут себя так, будто бы некоторые ограничения можно легко изменить силой воли. Нет, если у тебя жестокий муж-насильник — то нет выбора «жить с любящим мужем» или «жить с насильником»; изменить некоторые вещи не в нашей власти. Есть только выбор «жить с мужем-насильником» (и терпеть издевательства) либо «жить в одиночестве или попытаться найти другого мужчину». Менять насильника — за пределами наших возможностей, свой выбор человек может сделать только сам.
Парадоксальная Теория Изменений
Парадоксальная теория переменХотя Короче говоря, «Парадоксальная теория изменений» находится вне работы Фредерика Перлса, наиболее часто упоминаемая статья в тело литературы по гештальт-терапии. Написано в 1970 году, изначально появился в гештальт-терапии Фагана и Шепарда сейчас, публикация газеты «Гештальт Журнал». Для заказа информацию, посетите книжный магазин Пресс на www.gjpstore.com.
Парадоксальная теория перемен
Арнольд Байсер, М.D.
Для почти полвека, большая часть его профессиональной жизни, Фредерик Перлс был в конфликте с психиатрическим и психологическим учреждения. Он бескомпромиссно работал в своем собственном направлении, которое часто включало бои с представителями более общепринятых взглядов. В последние несколько лет тем не мение, Перлз и его гештальт-терапия пришли к гармонии с все больше и больше большой сегмент теории психического здоровья и профессиональной практики. изменение это произошло не потому, что Перлс изменил свою позицию, хотя его работа претерпела некоторые преобразования, но из-за тенденций и концепции поля приблизились к нему и его работе.
Perls’s собственный конфликт с существующим порядком содержит семена его изменения теория. Он явно не очертил эту теорию изменений, но это лежит в основе большая часть его работы и подразумевается в практике гештальт-методов. я будем называть это парадоксальной теорией изменений , для причины, которые должны стать очевидным. Коротко говоря, это так: , что изменение происходит когда один становится тем, кем он является, а не когда он пытается стать тем, кем он не является. + Изменить не происходит путем принудительной попытки со стороны человека или другой человек, чтобы изменить его, но это имеет место, если кто-то занимает время и усилие быть тем, кем он является — быть полностью инвестированным в его нынешние должности.По отвергая роль агента изменений, мы делаем значимые и упорядоченные изменения возможно.
Гештальт-терапевт отвергает роль «изменителя», поскольку его стратегия поощрять, даже настаивать, чтобы пациент был где и что он — это . Он считает, что изменения не происходят «пытаться», принуждение, или убеждение, или понимание, интерпретация или любые другие подобные средства. Скорее, изменение может произойти, когда пациент отказывается, по крайней мере, на данный момент, какие он хотел бы стать и пытается быть тем, кем он является.Предпосылка который нужно стоять на одном месте, чтобы иметь твердую опору для движения и который трудно или невозможно двигаться без этой опоры.
человек, ищущий перемен, приходя на терапию, находится в конфликте по крайней мере с две враждующие интрапсихические фракции. Он постоянно движется между тем, что он «должен быть» и то, что он думает, что он «есть», никогда полностью не отождествляя себя с либо. Гештальт-терапевт просит человека полностью посвятить себя роли, один за раз. С какой бы роли он ни начинал, пациент вскоре переключается в другой.Гештальт-терапевт просто просит, чтобы он был тем, кем он является на момент.
Пациент приходит к терапевту, потому что он хочет измениться. Много терапии принимают это как законную цель и устанавливают через различный означает попытаться изменить его, установив то, что Перлз называет «Topdog / под-собаки» дихотомия. Терапевт, который стремится помочь пациенту, покинул уравнительный положение и стать знающим экспертом, с пациентом, играющим беспомощный человек, но его цель состоит в том, чтобы он и пациент стали равными. Гештальт-терапевт полагает, что дихотомия «сверху / снизу» уже существуют внутри пациента, с одной стороны, пытаясь изменить другую, и что Терапевт должен избегать попадания в одну из этих ролей. Он пытается в избежать этой ловушки, поощряя пациента принять их обоих, один в время, как его собственное.
аналитический терапевт, напротив, использует такие устройства, как сны, бесплатно ассоциации, перенос и интерпретация для достижения понимания того, что, в поворот, может привести к изменениям.Бихевиорист награждает или наказывает поведение для того, чтобы изменить его. Гештальт-терапевт верит в поддержку пациент должен войти и стать тем, что он испытывает в данный момент. Он с Прустом верит: «Чтобы излечить страдание, нужно испытать его полный.»
Гештальт-терапевт также считает, что естественное состояние человека одно целое существо — не разделенное на две или более противоположных частей. В естественном состоянии происходит постоянное изменение, основанное на динамическом сделка между собой и окружающей средой.
Кардинер заметил, что при разработке своей структурной теории защиты механизмы, Фрейд изменил процессы в структуры (например, отказывает в отказ ). Взгляды гештальт-терапевта меняются по мере возможность, когда происходит обратное, то есть когда структуры трансформировали в процессы. Когда это происходит, один открыт для участника обмен с его окружением.
Если отчужденные, фрагментарные я в отдельности, разделенные роли, гештальт-терапевт поощряет общение между роли; он может попросить их поговорить друг с другом.Если терпеливый возражает против этого или указывает на блок, терапевт просит его просто инвестировать Сам полностью в возражении или в блоке. Опыт показал, что когда пациент идентифицируется с отчужденными фрагментами, интеграция делает происходят. Таким образом, будучи тем, кем вы являетесь — полностью — вы можете стать чем-то другим.
Сам терапевт — это тот, кто не стремится к переменам, а стремится только к будь тем, кто он есть. Попытки пациента вписать терапевта в одну из его собственные стереотипы людей, такие как помощник или топ-собака, создают конфликт между ними.Конечная точка достигается, когда каждый может быть сам, пока по-прежнему поддерживая близкий контакт с другим. Терапевт тоже переехал измениться, поскольку он стремится быть собой с другим человеком. Этот вид взаимное взаимодействие приводит к тому, что терапевт может быть наиболее эффективный когда он больше всего меняется, потому что, когда он открыт для перемен, он, скорее всего, иметь его наибольшее влияние на его пациента.
Что произошло за последние пятьдесят лет, чтобы сделать эту теорию изменений, неявный в работе Перлза: приемлемо, актуально и ценно? Предположения Перлса иметь не изменилось, но общество изменилось.Впервые в истории человечество, человек оказывается в положении, когда вместо того, чтобы нуждаться в адаптации сам к существующему порядку, он должен быть в состоянии приспособиться к ряду изменения заказы. Впервые в истории человечества длина индивидуальная продолжительность жизни больше, чем продолжительность времени, необходимого для крупный социальные и культурные изменения. Кроме того, скорость с который это изменение происходит ускоряется.
тех методы лечения, которые ориентированы на прошлое и на индивидуальную историю сделать это в предположении, что если человек один раз разрешает вопросы вокруг травмирующего личного события (обычно в младенчестве или детстве), он воля будь готов на все времена иметь дело с миром; ибо мир считается стабильный порядок.Однако сегодня проблема становится одной из самых где человек связан с изменяющимся обществом. Столкнулся с плюралистическая, многогранная, меняющаяся система, индивид остается наедине с собой приборы найти стабильность. Он должен сделать это с помощью подхода, который позволяет ему в двигаться динамично и гибко со временем, сохраняя при этом некоторые Центральный гироскоп, чтобы вести его. Он больше не может делать это с идеологий, которые устаревают, но должны делать это с теорией изменений, будь то явный или неявный.Целью терапии становится не столько развить добро, фиксированный характер, но чтобы быть в состоянии двигаться в ногу со временем, сохраняя при этом некоторые физическое лицо стабильность.
В дополнение к социальным изменениям, которые привели современные потребности в линия с его теорией изменений, собственным упрямством и нежеланием Перлса быть что он не позволил ему быть готовым к обществу, когда он был готов для ему. Перлз должен был быть тем, кем он был, или, возможно, даже из-за оппозиция от общества. Тем не менее, в его собственной жизни он стал интегрированным с участием многие из профессиональных сил в своей области так же, как физическое лицо может стать интегрированным с отчужденными частями себя через эффективное терапия.
область интересов в психиатрии теперь вышла за рамки индивидуального как стало очевидно, что наиболее важной проблемой для нас является развитие общества, которое поддерживает человека в его индивидуальность. Я считаю, что та же теория изменений, изложенная здесь, также применима в социальные системы, которые упорядоченные изменения внутри социальных систем находятся в направление интеграции и холизма; Кроме того, что агент социальных изменений имеет его Основная функция «работать с и в организации, чтобы она могла изменение в соответствии с изменяющимся динамическим равновесием как внутри, так и вне организация.Это требует, чтобы система осознала отчужденный фрагменты внутри и снаружи, так что это может привести их в основной функциональная деятельность по процессам, аналогичным идентификации личности. Первый, в системе существует осознание того, что отчужденный фрагмент существуют; Затем этот фрагмент принимается как законный результат функциональная необходимо, чтобы затем явно и сознательно мобилизовать и дать власть в действовать как явная сила. Это в свою очередь. приводит к общению с участием другие подсистемы и способствует комплексному, гармоничному развитию из вся система.
С изменения ускоряются в экспоненциальном темпе, это крайне важно для выживание человечества, чтобы найти упорядоченный метод социальных изменений. Перемена теория Предложенное здесь имеет свои корни в психотерапии. Он был разработан как результат диадических терапевтических отношений. Но предлагается то же самое принципы имеют отношение к социальным изменениям, что индивидуальный процесс изменения но микрокосм процесса социальных изменений. Отдельный, неинтегрированный, воюющие элементы представляют серьезную угрозу для общества, так же, как они физическое лицо.Разделение пожилых людей, молодых людей, богатых людей, бедных люди, черные люди, белые люди, академические люди, служащие и т. д., каждый отделенный от других поколений, географических или социальных пробелов, является угроза на выживание человечества. Мы должны найти способы связать эти разобщенным фрагменты друг к другу как уровни участвующего, интегрированного система систем.
предложенная здесь теория парадоксальных социальных изменений основана на стратегии разработанный Перлсом в его гештальт-терапии.Они применимы в суждение этого автора, для организации сообщества, развития сообщества и Другой процессы изменения в соответствии с демократической политической структурой.
Если вы вам понравилась «Парадоксальная теория перемен», вам также может понравиться чтение Наградами эссе гештальт-терапевта Рут Ламперт, «Дело за Идя нежный, » это было вдохновлено ее тренировкой с доктором Бейссером.
Вернуться на главную страницу Гештальт-терапии
,
Это известное произведение из гештальт-традиции, которое я считаю очень важным.
Парадоксальная теория изменений
Арнольд Байсер
В течение почти полувека, основной части своей профессиональной жизни, Фредерик Перлс находился в конфликте с психиатрическими и психологическими учреждениями. Он бескомпромиссно работал в своем направлении, которое часто включало драки с представителями более общепринятых взглядов.Однако в последние несколько лет Перлз и его гештальт-терапия пришли к согласию со все возрастающим сегментом теории психического здоровья и профессиональной практики. Изменения произошли не потому, что Перлс изменил свою позицию, хотя его работа претерпела некоторые изменения, а потому, что тенденции и концепции в этой области приблизились к нему и его работе.
Собственный конфликт Перлса с существующим порядком содержит семена его теории изменений. Он явно не очертил эту теорию изменений, но она лежит в основе большей части его работы и подразумевается в практике гештальт-методов.Я назову это парадоксальной теорией изменений по причинам, которые станут очевидными. Вкратце, это так: это изменение происходит, когда человек становится тем, кем он является, а не когда он пытается стать тем, кем он не является. Изменение не происходит посредством принудительной попытки человека или другого человека изменить его, но оно имеет место, если кто-то тратит время и усилия, чтобы быть тем, кем он является — чтобы полностью инвестировать в свои нынешние должности. Отвергая роль агента изменений, мы делаем возможными значимые и упорядоченные изменения.
Гештальт-терапевт отвергает роль «изменителя», поскольку его стратегия состоит в том, чтобы поощрять, даже настаивать, чтобы пациент был там, где он есть. Он считает, что изменения не происходят с помощью «попыток», принуждения или убеждения, а также с помощью понимания, интерпретации или любых других подобных средств. Скорее, изменения могут произойти, когда пациент отказывается, по крайней мере на мгновение, от того, кем он хотел бы стать, и пытается быть тем, кем он является. Предпосылка состоит в том, что нужно стоять на одном месте, чтобы иметь твердую опору, чтобы двигаться, и что трудно или невозможно двигаться без этой опоры.
Человек, который ищет перемены, приходя на терапию, находится в конфликте как минимум с двумя враждующими внутрипсихическими группировками. Он постоянно движется между тем, кем он «должен быть», и тем, что, по его мнению, он «есть», никогда не отождествляя себя ни с одним из них. Гештальт-терапевт просит человека полностью вложить себя в свои роли, по одному за раз. С какой бы роли он ни начинал, пациент вскоре переключается на другую. Гештальт-терапевт просто просит, чтобы он был тем, кем он является в данный момент.
Пациент приходит к терапевту, потому что он хочет измениться.Многие методы лечения принимают это как законную цель и излагают различные способы, чтобы попытаться изменить его, устанавливая то, что Перлз называет дихотомией «topdog / under-dog». Терапевт, который стремится помочь пациенту, покинул эгалитарную позицию и стал знающим экспертом, когда пациент играет беспомощного человека, но его цель состоит в том, чтобы он и пациент стали равными. Гештальт-терапевт полагает, что дихотомия «сверху-вниз» / «под собакой» уже существует внутри пациента, когда одна часть пытается изменить другую, и что терапевт должен избегать того, чтобы его запирали на одну из этих ролей.Он пытается избежать этой ловушки, поощряя пациента принять их обоих, по одному, как своих.
Аналитический терапевт, напротив, использует такие устройства, как сны, свободные ассоциации, перенос и интерпретацию, чтобы достичь понимания, которое, в свою очередь, может привести к изменениям. Поведенческий психотерапевт поощряет или наказывает поведение, чтобы изменить его. Гештальт-терапевт верит в то, чтобы побудить пациента войти и стать тем, что он испытывает в данный момент. Он верит вместе с Прустом: «Чтобы излечить страдание, нужно испытать его в полной мере.
Гештальт-терапевт также считает, что естественное состояние человека — это единое целое существо, а не фрагментированное на две или более противоположные части. В естественном состоянии происходят постоянные изменения, основанные на динамической транзакции между собой и окружающей средой.
Кардинер заметил, что при разработке своей структурной теории защитных механизмов Фрейд превратил процессы в структуры (например, отрицание в отрицание). Взгляды гештальт-терапевта меняются как возможность, когда происходит обратное, то есть когда структуры преобразуются в процессы.Когда это происходит, человек открыт для обмена участниками со своей средой.
Если гештальт-терапевт поощряет общение между ролями, если отчужденный, фрагментарный «я» в человеке берет на себя отдельные, разрозненные роли; он может попросить их поговорить друг с другом. Если пациент возражает против этого или указывает на блок, терапевт просит его просто полностью вложить себя в возражение или блок. Опыт показывает, что когда пациент идентифицируется с отчужденными фрагментами, интеграция происходит.Таким образом, будучи тем, кем вы являетесь — полностью — вы можете стать чем-то другим.
Сам терапевт — это тот, кто не стремится к переменам, а ищет только того, кем он является. Попытки пациента вписать терапевта в один из его собственных стереотипов о людях, таких как помощник или лучшая собака, создают конфликт между ними. Конечная точка достигается, когда каждый может быть самим собой, сохраняя при этом тесный контакт с другим. Терапевт тоже хочет измениться, поскольку он стремится быть собой с другим человеком.Этот вид взаимного взаимодействия приводит к тому, что терапевт может быть наиболее эффективным, когда он больше всего меняется, потому что, когда он открыт для изменений, он, вероятно, будет оказывать наибольшее влияние на пациента.
Что произошло за последние пятьдесят лет, чтобы сделать эту теорию изменений, подразумеваемую в работе Перлса, приемлемой, актуальной и ценной? Предположения Перлса не изменились, но общество изменилось. Впервые в истории человечества человек оказывается в положении, когда вместо того, чтобы приспосабливаться к существующему порядку, он должен быть в состоянии приспособиться к ряду меняющихся порядков.Впервые в истории человечества продолжительность индивидуальной жизни превышает продолжительность времени, необходимого для серьезных социальных и культурных изменений. Более того, скорость, с которой происходит это изменение, ускоряется.
Те методы лечения, которые ориентированы на прошлое и на индивидуальную историю, делают это в предположении, что если человек однажды решит проблемы, связанные с травмирующим личным событием (обычно в младенчестве или детстве), он будет готов на все время справиться с Мир; для мира считается стабильный порядок.Однако сегодня проблема заключается в том, чтобы понять, где человек находится в связи с изменяющимся обществом. Столкнувшись с плюралистической, многогранной, изменяющейся системой, индивид остается наедине со своими собственными устройствами, чтобы обрести стабильность. Он должен сделать это с помощью подхода, который позволяет ему динамично и гибко двигаться со временем, сохраняя при этом некоторый центральный гироскоп, чтобы направлять его. Он больше не может делать это с идеологиями, которые устаревают, но должен делать это с теорией изменений, явной или неявной.Целью терапии становится не столько развитие хорошего, фиксированного характера, сколько способность двигаться в ногу со временем, сохраняя некоторую индивидуальную стабильность.
В дополнение к социальным изменениям, которые привели современные потребности в соответствие с его теорией изменений, само упрямство и нежелание Перлса быть тем, кем он не был, позволили ему быть готовым к обществу, когда оно было готово для него. Перлз должен был быть тем, кем он был, несмотря на или, возможно, даже из-за оппозиции со стороны общества. Тем не менее, в своей жизни он интегрировался со многими профессиональными силами в своей области так же, как индивид может интегрироваться с отчужденными частями себя посредством эффективной терапии.
В настоящее время сфера интересов в психиатрии вышла за пределы личности, поскольку стало очевидно, что наиболее важной проблемой, стоящей перед нами, является развитие общества, которое поддерживает человека в его индивидуальности. Я полагаю, что та же теория изменений, изложенная здесь, применима и к социальным системам, что упорядоченные изменения внутри социальных систем направлены на интеграцию и целостность; кроме того, что агент социальных изменений выполняет свою главную функцию — работать с организацией и в ней, чтобы он мог изменяться в соответствии с изменяющимся динамическим равновесием как внутри, так и вне организации.Это требует, чтобы система осознавала отчужденные фрагменты внутри и снаружи, поэтому она может привести их к основным функциональным действиям с помощью процессов, аналогичных идентификации в индивидууме. Во-первых, внутри системы существует осознание того, что существует отчужденный фрагмент; затем этот фрагмент принимается как законный результат функциональной потребности, которая затем явно и намеренно мобилизуется и получает возможность действовать как явная сила. Это в свою очередь. ведет к взаимодействию с другими подсистемами и способствует комплексному, гармоничному развитию всей системы.
В условиях, когда изменения ускоряются экспоненциальными темпами, для выживания человечества крайне важно найти упорядоченный метод социальных изменений. Предлагаемая здесь теория изменений имеет свои корни в психотерапии. Это было развито в результате диадических терапевтических отношений. Но предлагается, чтобы те же принципы относились к социальным изменениям, чтобы процесс индивидуальных изменений был всего лишь микрокосмом процесса социальных изменений. Отдельные, неинтегрированные, воюющие элементы представляют серьезную угрозу для общества, так же, как и для человека.Разделение пожилых людей, молодых людей, богатых людей, бедных людей, чернокожих, белых людей, ученых, служащих и т. Д., Отделенных друг от друга поколениями, географическими или социальными пробелами, является угрозой выживанию. человечества. Мы должны найти способы связать эти разделенные фрагменты друг с другом как уровни участвующей интегрированной системы систем.
Парадоксальная теория социальных изменений, предложенная здесь, основана на стратегиях, разработанных Перлсом в его гештальт-терапии.По мнению автора, они применимы к организации сообщества, развитию сообщества и другим процессам изменений, согласующимся с демократической политической структурой.
Нравится:
Нравится Загрузка …
Похожие
Парадоксальная Теория Изменений
2 февраля 2011 · 8:25
Один из моих профессоров в аспирантуре — давний гештальт-терапевт. Прошлой ночью в нашем классе по групповой динамике он провел некоторое время, демонстрируя, как он будет руководить консультационной группой по теме горя. В какой-то момент одноклассники, выступающие в роли клиентов, делились друг с другом своими чувствами вины, как будто хотели сообщить другим, что «я тоже это чувствую». После этого студент, который наблюдал за всем этим, сказал профессору: «Я заметил, что в свое время многие из клиентов выражали свое горе», а затем спросил: «Разве это не то, чего мы не хотим? чувствовать?» Казалось, он беспокоился о том, что, позволив другим членам группы подтвердить чувство горя, он усугубит это горе и усугубит его.Мой профессор ответил что-то вроде: «Ну, как гештальт-терапевт, я более или менее согласен с тем, что можно назвать парадоксальной теорией изменений, которая гласит, что для того, чтобы произошли перемены, нужно сначала позволить действительно быть тем, кто они есть. «.
Его слова действительно «прозвенели во мне». Я знаю из своей медитативной практики, что прогресс происходит только тогда, когда я полностью осознаю и принимаю свой опыт настоящего момента (или, как я предпочитаю называть настоящим переживанием ). Я понимаю, почему гештальт-сообщество говорит об этом процессе с точки зрения парадокса, поскольку на первый взгляд кажется, что изменения происходят противоречиво, когда кто-то просто делает только то, что позволяет опыту «быть».Однако, с точки зрения буддизма, мы знаем о мелочах непостоянство . Правда в том, что опыт меняется сам по себе от момента к моменту. Ему не нужна «моя» помощь, чтобы измениться. Энергия, связанная с попытками изменений, обычно теряется, поскольку она влияет на естественный поток изменений способами, которые приводят к изменениям, отличным от тех, которые являются наиболее полезными.
Итак, в большинстве случаев лучший вид действия для изменения — это , а не -действие; лучший путь — , а не -путь; лучший способ изменить это перестать пытаться измениться.На ум приходит даосское учение Ву-Вэй , а также учение Шри Раманы Махарши , как вы . И может показаться, что это относится не только к практике медитации, но и к различным областям человеческой психологии и даже социологии (так как существует также парадоксальная теория социальных изменений).
Для получения дополнительной информации о парадоксальной теории изменений с точки зрения Гештальта, вы можете прочитать «Парадоксальная теория изменений» , Арнольд Бейссер, М.D.
Вот некоторые выдержки из статьи:
«Я назову это парадоксальной теорией изменений по причинам, которые станут очевидными. Вкратце, это так: это изменение происходит, когда человек становится тем, кем он является, а не когда он пытается стать тем, кем он не является. Изменение не происходит посредством принудительной попытки человека или другого человека изменить его, но оно имеет место, если кто-то тратит время и усилия, чтобы быть тем, кем он является — чтобы полностью инвестировать в свои нынешние должности.Отказываясь от роли агента изменений, мы делаем возможными и упорядоченные изменения ».
[…]
«Гештальт-терапевт также считает, что естественное состояние человека — это единое целое существо, а не фрагментированное на две или более противоположные части. В естественном состоянии происходит постоянное изменение, основанное на динамической транзакции между собой и окружающей средой »
Нравится:
Нравится Загрузка …
Похожие
Подано в буддизме, медитации, внимательности, психологии, религии и философии
Теги: буддизм, даосизм, гештальт-терапия, непостоянство, медитация, осознанность, парадокс, парадоксальная теория перемен, психология, психотерапия, даосизм, ву-вэй
История вопроса
Парадоксальная теория изменений является частью гештальт-терапии, разработанной Лорой и Фридрихом (Фриц) Перлсом в 1940-х и 1950-х годах. Фелтем и Драйден (1993: 75) определяют его как «особый метод консультирования и терапии …, который подчеркивает непосредственность, опыт и личную ответственность».
Гештальт-терапия исследует интегрированный опыт клиентов и отношения с обществом. Гештальт-терапия фокусируется на процессе (то есть, что происходит), а не на содержании (то есть, что обсуждается). Цель состоит в том, чтобы клиенты знали о том, что они делают и как, и таким образом определяли, как они могут научиться принимать себя и / или меняться. Уорсли (2012: 174) пишет: «Гениальность Гештальта заключается в подробном и систематическом описании человеческого сознания. Это описание отличается от [Карла] Роджерса «, но имеет много общего с теорией, ориентированной на человека». Оба подхода основаны на феноменологии.
Что такое парадоксальная теория изменений?
Эту теорию можно обобщить так: изменения происходят, когда человек становится тем, кем он является, а не когда он пытается стать тем, чем он не является. Другими словами, мы не можем заставить себя или кого-либо меняться в соответствии с каким-то идеалом, но мы естественным образом изменится органично, осмысленно и упорядоченно, если мы позволим себе и другим оставаться такими, какие мы есть, и они действительно есть.
Применение в терапии
Изменение происходит, когда человек становится тем, кем он является, а не когда он пытается стать тем, чем он не является.
В соответствии с этим, гештальт-терапевт отвергает роль агента изменений, решительно поощряя клиента быть там, где и что он есть. Основная идея заключается в том, что очень трудно двигаться, если мы не начинаем с позиции уверенной опоры, и что это место лучше всего дает нам возможность быть самими собой. Клиент, который приходит на терапию, постоянно движется между тем, что, по его мнению, должно быть, и тем, что он чувствует в действительности. Гештальт-терапевт просит клиента полностью посвятить себя одной или другой роли в любое конкретное время, поощряя принятие обоих — и, таким образом, возвращение к естественному состоянию целостности.Например, «клиентам часто рекомендуется вступать в диалоги между одной частью себя и другой, целью которых является прояснение неполного понимания и обеспечение интеграции» (Feltham and Dryden, 1993: 75).
Гештальт-терапевты считают, что если терапевт пытается активно изменить клиента, это создает нездоровую ситуацию, когда психотерапевт является «главной собакой», а клиент «недогонкой», что является микрокосмом ситуации внутри клиента (то есть постоянная борьба между тем, кем они себя считают, и тем, кем, по их мнению, они должны быть).Вместо этого клиент должен полностью ощутить себя в данный момент. Это соответствует высказыванию Марселя Пруста: «Мы исцелили из страдающих , только испытав его до полных ».
более широкое приложение
Сторонники гештальт-подхода утверждают, что хорошо подходит для современного мира, так как он постоянно меняется. Таким образом, способность находить стабильность благодаря гибкости и адаптивности помогает людям «идти в ногу со временем».Гештальт-терапевты утверждают, что парадоксальная теория изменений может применяться к обществу в целом, а не только к отдельным лицам, которые его составляют, поощряя интеграцию, а не разделение различных групп населения. Идея здесь заключается в том, что социальные изменения — это макрокосм индивидуальных изменений.
Селигман (2006: 234) пишет, что «исследования показывают, что она [гештальт-терапия] имеет широкое применение, возможно, даже более широкое, чем первоначально предполагали Фриц и Лора Перлс».
Примеры
«Гештальт-терапия хорошо подходит для широкого круга клиентов» (Seligman, 2006: 235). Парадоксальная теория изменений может рассматриваться как применимая к различным ситуациям клиента, например:
- клиент, потерявший здоровье, который не хочет испытывать горе и поэтому сопротивляется этому опыту
- клиент, который не позволит себе злиться и поэтому снова сопротивляется испытанию этого чувства.
Ссылки
Feltham C и Dryden W (1993) Словарь консультирования , Whurr Publishers
Селигман L (2006) Теории консультирования и психотерапии , Pearson
Worsley R (2012) ‘Интеграция с Целостность », в Sanders P (2012) Племена ориентированной на человека нации , PCCS Books, 161–186
.