6. Отзыв – место для ваших впечатлений

Если у вас есть вопросы о том, когда выйдет продолжение интересующей вас книги, почему автор решил не заканчивать цикл, будут ли еще книги в этом оформлении, и другие похожие – задавайте их нам в социальных сетях или по почте [email protected].

7. Мы не отвечаем за работу розничных и интернет-магазинов.

В карточке книги вы можете узнать, в каком интернет-магазине книга в наличии, сколько она стоит и перейти к покупке. Информацию о том, где еще можно купить наши книги, вы найдете в разделе «Где купить». Если у вас есть вопросы, замечания и пожелания по работе и ценовой политике магазинов, где вы приобрели или хотите приобрести книгу, пожалуйста, направляйте их в соответствующий магазин.

8. Мы уважаем законы РФ

Запрещается публиковать любые материалы, которые нарушают или призывают к нарушению законодательства Российской Федерации.

как возникло название науки психология

написать рецепт салата селёдка под шубой помогите пожалуйста​

У вашому місті є єдиний парк, на місці якого планують побудувати стоянку для автомобілів. Десять місцевих жителів проводять у парку мирну демонстрацію … з вимогами заборонити знищення парку. Вони посилаються на те, що це єдиний парк у місті, в якому дорослі можуть відпочити, а діти — розважитися. На місце подій прибуває поліція, яка забороняє акцію, мовляв, у демонстрантів немає необхідного дозволу, і вимагає розійтися по домівках. Демонстранти відмовляються і сідають на землю. Поліція застосовує силові методи, деякі демонстранти отримують тілесні ушкодження. 1. Чи було порушено права демонстрантів? Якщо так, які саме права? 2. Як демонстранти можуть захистити свої права? 3. Чи можуть демонстранти звернутися з колективною скаргою до Європейського суду з прав людини? Назвіть умови, яких необхідно дотриматися для подання скарги.

Помогите срочно даю 35 балов!!!!!!!!!!!!!

карнеги проанализировать 5-6 высказываний подумать над высказывании про поведение

Яке це зузір’я? Взарание спасибо

Автор текста рассуждает о трансформации социальных норм среди молодёжи. Назовите две характеристики молодёжи как социальной группы, которые обуславлив … ают её большую готовность к трансформации социальных норм. Приведите обоснование каждой названной вами характеристики. Текст прикрепила. ОЧЕНЬ СРОЧНО!

1. Объясните, почему становление гражданского общества неразрывно связано с утверждением правового государства? 2. Приведите примеры ассоциаций (объед … инений) гражданского общества, действующих в политической, экономической, социальной и духовной сферах жизни общества. 3. Объясните, в чем заключается опасность правового невежества граждан для личности, общества и государства. 4. Назовите органы законодательной, исполнительной власти в Российской Федерации. 5. Назовите политические права граждан РФ. Как гражданин РФ может оказать влияние на гос. власть?

4.Назовите органы законодательной, исполнительной власти в Российской Федерации. 5. Назовите политические права граждан РФ. Как гражданин РФ может ока … зать влияние на гос. власть?

Назовите 2 органа чувств и опишите роль каждого из них в познании человеком мира

Бахром и Азиз поссорились на перемене. Бахром говорил очень громко, чтобы донести свою мысль. Он был так рассержен, что не слышал, как одноклассники п … росили его остановиться и успокоиться. Азиз внимательно послушал Бахрома и молча пошёл и сел на своё место. Бахром же перешёл на оскорбления. Азиз сжал кулаки, вскочил было, но взяв себя в руки, снова занял своё место. ВОПРОС: Как вы думаете, почему Азиз не ответил на оскорбления Бахрома? Как бы вы повели себя на месте Азиза?

Проблема объективного метода в психологии — Гуманитарный портал

Оппозиция объективного и психологического описаний событий познаваемого нами мира возникла задолго до самой психологической науки и связана с особым характером тех оснований, на каких возникло вообще научное знание как таковое. Поиск объективного метода изучения психологических явлений лишь воспроизводит её в обострённой форме. Поиск этот предпринимали многочисленные направления и школы психологии. Он продолжается и сейчас. Ясно, что он имеет не только лишь академический или философско-гносеологический, но и практический, прикладной смысл. Задача данной статьи и состоит в том, чтобы рассмотреть в этом плане методологические основания и предпосылки современных психологических исследований. Различные варианты решения проблемы объективного и психологического колеблются между двумя полюсами: либо объективность метода достигается ценой отказа от понимания психической реальности, либо сохранение психического достигается ценой отказа от объективности анализа. При этом в обоих случаях психологическое и субъективное отождествляются. В результате создаются трудности и тупики в решении многих вопросов психологии, начиная от частно-методических и заканчивая определением её предмета. Стремление к поиску объективных методов психологического исследования, равно как и потеря веры в их существование порождают в психологии беспрецедентные для любой другой науки по-своему разнообразию формы редукции психического. При этом расширяющиеся полезные междисциплинарные связи психологической науки приводят к потере предмета собственного исследования. Именно так возникли и ныне сосуществуют многочисленные варианты редукционизма: нейрофизиологический, логико-педагогический, информационно-кибернетический, социокультурный и прочие. Кстати, этот утомительный, хотя и далеко не полный перечень скорее мог бы убедить в реальности душевной деятельности как таковой и несводимости её к какой-либо другой реальности просто потому, что таких реальностей слишком уж много. В то же время перечень этот свидетельствует о неистребимости наивных попыток обыденного сознания «искать не там, где потеряли, а там, где светлее». Этому способствуют и некоторые укоренившиеся иллюзии, получившие в психологии силу якобы незыблемых истин. Иллюзии эти тем страшнее, что обычно они прямо не высказываются, хотя и подразумеваются. В психологии, например, кажется обычным рассматривать любой психический процесс, будь то восприятие, память, мышление, как имеющий предметно-смысловое содержание. Но уже сложнее обстоит дело с протяжённостью этих процессов во времени и их пространственностью. Первая сложность связана с тем шокирующим свойством психического, что оно трансформирует время, сжимая его или растягивая и даже заставляя «течь вспять». Поэтому учёные предпочитают временную протяжённость психического оставить искусству, которое, впрочем, неплохо справляется с ней и умеет не только «остановить мгновение», но и показать в нём настоящее, прошлое и будущее. Но основная трудность относится к возможной пространственности психических процессов и их продуктов. Ведь в случае искусства ясно, что стоит нам мысленно лишить, например, изобразительные его жанры пространства, как мы тем самым уничтожим его. Но почему же мы с лёгкостью необыкновенной проделываем подобную варварскую процедуру с психической реальностью? Нам напомнят, что о пространственности психического в соответствии с декартовым противопоставлением души и тела говорить вовсе не принято. Итак, мы получаем следующую картину. Психическое обладает предметно-смысловой реальностью, которая, существуя во времени (да и то передаваемом в компетенцию искусства), не существует в пространстве. Отсюда обычно и возникает банальная идея поместить эту странную реальность, то есть психическое, в пространстве мозга, как прежде помещали его в пространство сердца, печени и так далее. Ведь обыденному сознанию легче приписать нейрональным механизмам мозга свойства предметности, искать в них информационно-содержательные отношения и объявить предметом психологии мозг 1, чем признать реальность субъективного, психического и тем более признать за ним пространственно-временные характеристики. Нужно сказать, что подобный ход мысли можно обнаружить не только у физиологов, но и у психологов. Следствием его является то, что в психологии термин «объективное описание» употребляется в качестве синонима термина «физиологическое описание», а «психологическое» — в качестве синонима «субъективное». Проблема психологического исследования осложняется и тем ещё, что в нём чрезвычайно запутано отношение различных уровней языка, на котором мы вообще говорим о психическом. Мы имеем в виду наличную в психологии, как и в каждой науке, систему абстракций, определений, терминов, допущений и теоретических посылок, имеющую различный вид в зависимости от уровня, на котором ведётся исследование, и изменяющуюся с каждым новым шагом анализа. Отношение посылок и допущений, связанных с такими переходами, может составлять серьёзную проблему, часто не осознаваемую исследователем, хотя он всегда имеет дело с этими системами, а не непосредственно с самой действительностью. Это приходится подчеркнуть, потому что различие предпосылок, допущений, изменение смысла одних и тех же терминов на различных уровнях анализа постоянно дают о себе знать — независимо от того, сформулировали мы их ясным и эксплицитным образом или нет. Так вообще происходит во всякой науке, особенно же в исследованиях жизненной, человеческой реальности. Дело прежде всего в том, что о человеке, о его мире (социальном, культурно-историческом, психологическом), о том, что, как и почему он в нём делает и что вообще происходит с ним, мы в принципе знаем только из того, что произошло на основании суждений и осознаваемых состояний самого агента действия. Это и ставит с особой остротой вопрос о языке описания. Ясно, что в определённом смысле можно рассматривать события и явления мира как материально (через вещественный результат действия) или идеально (через речь) сообщаемое выполнение или воплощение человеком определённых содержаний и смыслов. Этим сообщенным человек выделяет себя в качестве субъекта, который сам входит в состав процессов мира. Природа же нам ничего не сообщает, не говорит с нами ни на каком языке. Физик резонно скажет нам, что она ничего такого просто не содержит, что природные явления никоим образом не выделяют себя индивидуально. Ведь нельзя же предположить, что, например, состояние атома экранируется (осознанием) в нём и этим сообщается нам, представляется в качестве явления. А вот в случае живых, наделённых сознанием существ мы именно это предполагаем, даже если в итоге нам удаётся выделить исследованием нечто отличное от того, как это нечто пережито, осознано, то есть от языка внутреннего («захотел, чтобы», «почувствовал, что», «увидел, что» и тому подобное, выраженное субъектом или нами «вчитываемое» в него). И как бы далеко мы ни прошли назад во времени, мы не найдём эти существа вне культуры, сознания и языка. Иными словами, у исследуемой реальности есть ещё и язык в самом широком смысле этого слова, и она никоим образом не дана познанию вне его. Эту реальность нельзя в чистом виде наблюдать отдельно от её же языка, кроме разве что хорошо известных случаев патологической полной реактивности поведения, крайнего распада деятельности и сознания. Любое, самое вынужденное действие или состояние в целостном (а не разъятом на отдельные мёртвые функции) поведении человека дано нам в том виде, как оно есть после деятельностно проработанной, рефлектированной части событий. Мы знаем о том, что происходило, через эту часть и после нее — независимо от того, были ли эти психические проработки и сознание всего лишь отблеском какого-либо автоматизма, причинной физической цепи и тому подобным или нет. А нас не могут не интересовать характер источников и происхождение наших знаний. Они интересуют нас в том числе и потому, что внимание к возможному источнику исходного знания, к его границам обнаруживает за, казалось бы, чисто эпистемологическими условиями знания действие и проявление существенного онтологического обстоятельства, радикально исключающего какой бы то ни было эпифеноменализм. Оно состоит в том, что изучаемые события и явления необратимы, что в силу своего экспериментального закрепления в теле живых существ и эволюции (или самообучения) последних посредством этого закрепления мир не может вернуться в прежнее состояние, что невосстановимы и жизненно-информационно потеряны части гипотетической «доязыковой» ситуации. Эти части никаким чудом не появятся и в языке, описывающем события извне, помимо языка самого «эпифеномена». Или же, претендуя на знание их, внешнее описание не будет иметь отношения к происходящему, будет изучать нечто иное, несовместимое с определением изучаемого явления. Это просто вытекает из положения чувствующих или наблюдающих существ в системе природы, частью которой они сами являются. Мы пока не обсуждаем, чтó в итоге мы знаем. Пока важно то, как мы знаем, откуда получаем нашу эмпирию. А получаем мы её необратимым образом. Это часть опытного явления, данного нам в наблюдении или эксперименте (тщательный анализ способов экспериментальных фиксаций обнаружил бы то же самое и в физике). Вообще не может быть опыта, из которого такой механизм образования эмпирических данных можно было бы устранить. А в науке мы ведь строим знание именно о предметах опыта, и никакого другого в ней не может быть. Для психолога даже в первом приближении ясно, что уже в самом нашем объекте мы имеем необратимость, отличающую изучаемые процессы как от большинства физических процессов, так и от произвольных умственных, наблюдательных и тому подобных конструкций их субъективного носителя, агента. Без учёта этого, проведённого вплоть до самых последних деталей исследования нельзя построить экспериментальную, а не спекулятивную или эмпирически наблюдательную, психологическую науку. Ибо именно необратимость хода вещей, включающих в себя действия субъективности, и делает эту субъективность реальностью. Познать её как таковую — единственная возможность для психологии как науки объективно развернуть субъективное и задать его в действиях вещей мира. Иначе нам не пройти сквозь призраки, создаваемые неуловимой внутренней инстанцией, которая отделяет, экранирует нас от фактически имеющего место, от естественного хода явлений и его механизмов, вынуждая или спиритуалистически мистифицировать или же механистически редуцировать эту инстанцию. Природа, ставя перед нами препятствие необратимости, этим же актом открывает нам поле объективности. Только это нужно понимать, «уметь этим пользоваться». И уж, во всяком случае, нужно отличать эту реальность в её независимости и самодействии от языка, в каком она выражена. Мы имеем в виду различение, пролегающее внутри субъективности, а не между ей и чем-то другим, лежащим полностью вне её. * * * Указанное различение, как и предполагаемое им обращение к источнику наших знаний о субъективности, существенны ещё и потому, что язык реальной жизни, в свою очередь, описывается в языке же — в языке исследователя, по отношению к которому он не является полностью инопорядковым. И если язык исследователя должен выявить в языке жизни реальные механизмы и ход событий, то успех такого дела предполагает умение чётко выделять уровни анализа или уровни языка, видеть факт перехода (не всегда контролируемый) значений из одного на другой. Например, из языка реальной жизни, из его недифференцированной массы совершенно явно тянутся и переходят в язык исследования посылки и допущения относительно его объектов, различные предметные смыслы и операции, истоки происхождения и механизм которых вообще неведомы и которые предстают непосредственно как действительность: «демон меня искушает», «тотем пожелал», «мозг мыслит», «в моей голове родилась мысль» и так далее. Иными словами, мы сталкиваемся здесь с совокупностью наивных, спонтанных «теорий» психики в самом нашем предмете, с действием обыденного сознания, пронизанного субъективными ссылками на свои генеративные механизмы и источники. И, не отличая живую субъективность от её выражения, от того или иного вида её самоконцептуализации, от знания о ней, тяготеющих в принципе к субстантивированию её в каком-либо носителе, инстанции (а то, что такой инстанцией может оказаться «я» со всеми вытекающими отсюда ассоциациями, есть лишь частный случай, исторически реализуемый в рамках психологизированных культур), мы будем строить лишь мифологию субъективности. Эта мифология может быть и научной, ибо в роли указанных «теорий», представлений о том, как возникают мысли, душевные состояния и переживания, мы, исследователи, можем post festum обнаруживать и самые что ни на есть научные продукты мысли, в терминах которых, ассимилированных субъектом вне их собственного контекста и смысла, начинает протекать реальный психический процесс. Известен факт распространения определённого типа психоневрозов после появления психоаналитического учения, именно того типа, который был сконструирован теоретически внутри этого учения. Точно так же субъективная психическая реальность может переживать и выражаться (и в банальных случаях выражается) в терминах любой заимствованной механистической теории, теории «мыслящих машин» или, того хуже, «гибридного интеллекта», вообще любого представления о человеке-машине. В этом случае в наблюдении мы будем получать сведения о том, что «мозг мыслит», о том, что его «батареи разряжены» и что «его нужно подключить к источнику питания». Но этого мало. Беда ещё и в том, что принятые тем или иным образом посылки и допущения, уже осуществлённые (например, выбором экспериментального устройства) абстракции переходят в изображаемое и из теоретического сознания исследователя. И, как это ни парадоксально, неразличённость абстракций может разрушать как раз объективность анализа и изображения. Чаще всего за теориями, возводящими свои расхождения чуть ли не в космически значимое столкновение редукционистской (или «эпифеноменалистской») мысли и разного рода спиритуализма, стоит просто непрояснённость самой эпистемологической и онтологической базы того, о чём и как мы вообще что-либо говорим и можем говорить в области исследований психического. Разъясним это. Разумеется, научный анализ психики не может в своей исходной точке использовать одну очень важную преданную анализу связь и должен разорвать её. Это стихийно спиритуализируемое сращение между предметами человеческих высказываний, восприятий, мнемических образований, представлений, желаний, мотиваций и их «языком внутреннего», принадлежащим субстантивированной инстанции наблюдения, таинственному внутреннему существу, объединяемому и движимому самопроизвольным чувством непосредственного знания. Но мысль, что можно эти предметы и механизмы полностью знать извне, что можно их чётко и раз навсегда единообразно отделить от их внутренних осмысливаний и организации в теле живых существ, реальна только при допущении абсолютного наблюдения. Иными словами, это значило бы приписать Наблюдателю с большой буквы возможность абсолютного сознания, для которого были бы вполне прозрачны и получали бы своё «истинное» значение и вид все психологические состояния, понимаемые, следовательно, Наблюдателем, а не их собственными носителями. Но это именно только допущение, хотя и полезное в массе случаев. Пользуясь им, мы можем производить абстракции в предмете, выбирать именно данные его зависимости, а не другие, исключать действие одних факторов, а действие других представлять в чистом виде, достигая этого, в частности (как, например, в павловской «башне молчания»), и материальной организаций экспериментальной ситуации. Это позволяет контролировать образование слагающих явление сил, позволяет локализовывать и идентифицировать наблюдаемые и другими экспериментаторами воспроизводимые эффекты. Однако все это возможно лишь до определённого предела. За этим пределом как раз предположение абсолютной системы отсчёта лишает нас такого контроля. Дело в том, что в силу необратимости процессов, связанных с использованием информации, в силу особых свойств живых систем, способных в опыте эволюционировать и самоконтролироваться, наблюдение не может быть абсолютным, и не существует такой реальности, пусть даже гипотетической, в которой были бы следы всех событий и к которой мы могли бы обращаться при конструировании теоретических объектов. А раз так, то именно в силу указанных свойств живых систем немаловажно понимание того, что в опытном исследовании мы имеем дело с вербально или каким-нибудь иным способом (в том числе и материальными экспериментальными воздействиями) сообщаемым испытуемому знанием о его же состояниях или их начальных условиях. Но и вербальное и материальное воздействие ведь кем-то организуется и является кристаллизацией его знаний, а не какой-то божественной чистой мыслью. И напоминание о существовании этого «кого-то» не тривиально, если нет абсолютной системы отсчёта. Проблема, таким образом, состоит в том, чтобы понятным (то есть операционально и конструктивно для исследователя разрешимым) экспериментальным устройством контролировать как раз актуализируемые объектом изучения индивидуально-цельные состояния. Неразложимые в терминах абсолютного наблюдения извне они-то и имеют место в эксперименте, не говоря уже о том, что сама жизнь сознательных существ «экспериментальна» в широком смысле этого слова. Поэтому исследовательский эксперимент должен не подменять мыслью исследователя практику, жизнь объекта, ибо при такой подмене разрушается собственное бытие изучаемого явления и оно в теоретических выводах сводится к функции мысли исследователя, к описанию происходящего в его собственном уме, выдаваемом за происходящее в предмете (нередкий случай не только в психологии, но и в антропологии, лингвистике и так далее) 2. Например, в итоге многолетней истории и физиологических и психологических исследований стало очевидно, что движение, моторная схема не могут быть усвоены — они должны быть построены субъектом. Н. А. Бернштейн в своё время говорил о том, что упражнение — это повторение без повторения. Тщательный анализ рисунка даже хорошо усвоенных движений (в том числе и анализ их задающих, программирующих, собственно фазических и коррекционных компонентов) свидетельствует об их уникальности, своеобычности. Микроструктурный анализ моторного акта показывает, что его биодинамическая ткань неповторима как отпечаток пальца. Это означает, что строится не только моторная схема, но что на основе этой схемы строится (а не просто повторяется) каждый живой моторный акт. И стимульное подкрепление ничего ровным счётом не означает без этой работы, а она не вытекает однозначно из структуры внешнего стимула. В этом смысле условие понятности происходящего, реализуемое по схеме «стимул — реакция», не является, однако, соответствующим существу дела экспериментом. Должны быть ещё понятия, относящиеся к указанной выше работе, то есть работе по реальному построению изучаемого действия. При этом замечательно, что это не понятия, описывающие работу «я» (ни «я» испытуемого, ни «я» исследователя). Скорее это «оно» работает, а не «я». Когда мы говорим «оно», это не литературная метафора, это попытка условно указать на факт самодействия всего того, что живёт среди вещей, там, в мире объектов, включающих в своё движение также и «испытующие движения», в описании которых и необходимо как-то нейтрализовать почти обязательную для человеческого языка манию персонификаций. В обыденном языке такого рода персонификации неизбежны, но мы говорим о научных понятиях. Иными словами, в приведённом нами примере движение, равно как и психика самостроятся и саморазвиваются. Высаживая семя в почву, мы ведь не пытаемся заменить собой, своим рассуждением её волшебную органическую химию, то есть представить продукт живой, hic et nunc, организации работы звеном аналитической последовательности вывода. Вряд ли какой-либо биолог сочтёт такую работу эпифеноменом! Сказанное выше о построении движения тем более относится к предметному строению, какое характеризует деятельность в широком смысле слова и, значит, мышление, умение, навыки, эмоции, вообще так называемые психические функции. Конечно, задача науки в том и состоит, чтобы иметь в своём распоряжении (или найти) понятия и термины для той работы жизни, в которой это строение возникает (и каковую в действительности мы и называем практикой, отличаемой от теории и мысли, если, конечно, придать этой категории содержательный смысл, а не обыденный). Но ими неминуемо будут термины особой реальности. Реальность эта, оставаясь субъективной, не поддаётся тем не менее никакому «языку внутреннего», ускользает от него, отличается от него. В то же время она не может быть сведена к актам, действиям какой-либо чистой «знающей» сущности, к её умственным построениям. Иначе необъяснимым и даже скандальным «чудом» для естественнонаучной картины мира была бы, например, точность свободного действия и обеспечивающих его структур (превосходящая, как известно, и точность инстинкта и точность мышления) — как их анализировать, где они возникают, в каком пространстве и времени, в «настоящем моменте» воздействия стимула, а может быть, в повторении таких моментов? Фактически получается так, что нужно было бы работу, дающую такие структуры, свести сначала к «чистым» ментальным актам, к действиям духовной сущности, а затем — на основе правил научной методологии, которой, естественно, нечего делать с такой неуловимой вещью, — отбросить её в качестве ненужного и даже абсурдного довеска. Таким образом, мы обнаруживаем и в редукционизме и в спиритуализме действие одной и той же посылки, только с обратным знаком. «Мыслит» ли мозг или же «мыслит» гомункулус — это все различные проекции одного и того же субстанционализма, не говоря уже об антропоморфическом характере подобного рода описаний субъективной реальности. Но психолог может (и должен) обратить себе на пользу тот факт, что реальность субъективного упорно сопротивляется любым своим концептуализациям. Известна, например, невозможность концептуализировать множество оттенков широкой гаммы эмоциональных переживаний, оттенков, запахов и так далее, а с другой стороны, полисемичность разветвления рядов значений и контекстов обыденного языка. Связь между ними и найденными их (само) выражениями и реализациями всегда в высшей степени условна и вольна. Но это «ускользание» (иногда даже поддающееся усилению в эксперименте) и вызывает всё новые и новые поиски, что является условием развития, продуктивности психической жизни, то есть выражением реальности её функций. Поэтому эта упрямая реальность далеко не просто лишь аккомпанемент к чему-то иному, к каким-то другим ещё отношениям, которые считались бы действительными, то есть которые Наблюдатель объявил бы единственно подлинными. Да и что такое в этом случае реальное, то есть происходящее помимо и независимо от состояний познающего субъекта в смысле требований научной картины мира? Ключом к реальному здесь может быть лишь расширенное понятие объективности, способное включить в свою орбиту также и описание предметов, естественные проявления которых содержат в себе отложения субъективно-деятельностных трансформаций действительности. Такое расширение достигается сужением фундаментальных абстракций наблюдения, определяющих место сознательного субъекта в процессах природы, и наложением ограничений на беспредельную, извне задаваемую перспективу (в терминах которой неразложимы как раз основные, интересующие психологию явления) 3. Иначе объективность превращается в полный субъективизм, объект — в функцию сознания исследователя. К мысли о том, что субъективность есть реальность, независимая от познания её, от того, где, когда и кем она познается, приводят и опыт истории культуры, наблюдение крупных эпох истории человеческого сознавши. Например, уже экскурсы психоанализа Фрейда в древние мифологические системы культуры показывали, что тысячелетиями существовавшая картина предметов и существ воображаемой сверхчувственной реальности, ритуально инсценируемых на человеческом материале и поведении, может быть переведена анализом в термины мета-психологии. Точнее, она может быть переведена в термины знания механизмов воспроизводства и регуляции сознательной жизни, опосредуемого в данном случае принудительным для человека действием особых, чувственно-сверхчувственных, как назвал бы их Маркс, предметов. А отсюда и возможность рассматривать последние, наоборот, как объективированную проекцию первых, как вынесенные в реальность перевоплощения их практического функционирования  Примечания»>4. Это, так сказать, психология без «я», сознание реальной жизни, обходящейся без психологически-субъектного объединения в единстве «я», в персонифицированном агенте действий и состояний. Но за этим языком предметов стоит инвариантное относительно любого языка действие представлений, субъективности (в том числе так называемой «бессознательной») — того же рода, что и за языком инстанции «я», который есть лишь частный (и поздний) исторический продукт, лишь одна из психологий, а не Психология как таковая, с большой буквы. Более того, это как бы самой историей проделанная абстракция, выделение процессов в чистом виде, позволяющее нам узнавать и анализировать функционирование субъективности по предметам внешнего субъекту мира, если, конечно, не считать их просто фантазиями и заблуждениями относительно известного нам строения этого мира 5. Со времени Фрейда и так называемая историческая психология (И.  Мейерсон, Ж. П. Вернан и другие) сделала значительные шаги в этом направлении. Мы не будем дальше вдаваться в эту проблему. Для хода нашего рассуждения важно, что в приведённом примере независимость психических процессов от внутрикультурных гипотез и теорий вновь указывает на их объективность. А это единственно открывает поле научному методу их изучения, поле, совершенно независимое как от обязательного поиска материальных их носителей в мозгу, так и от каких-либо априорно положенных норм, идеалов, ценностей, «человеческой природы» и так далее. Действительные факты противоречат не столько привлечению к анализу субъективных форм отчёта (оно может быть весьма разным), сколько абстрактному, интеллектуально воспаренному характеру интерпретаций, свойственных и чистой физикалистской мысли с её абсолютным эмпирическим критерием истинности, и априористическим теориям. Поэтому сначала Маркс в XIX веке, а затем все хоть сколько-нибудь интересные в интеллектуальном отношении начинания в XX веке полагают практику versus мысль, внося тем самым нередуцируемое явление жизни в сам объект изучения (и, если угодно, живую, а не только лишь логическую основу в познание) и накладывая соответствующие ограничения на «чистоту» мысли исследователя. Эта существенная оппозиция теперь известна всем, но не всегда осознаются её следствия для психологии: то, что она уничтожает примитивное различение души и тела. Последовательное проведение её в психологических исследованиях предполагает принятие того факта, что субъективность сама входит в объективную реальность, данную науке, является элементом её определения, а не располагается где-то над ней в качестве воспаренного фантома физических событий, элиминируемого наукой, или за ней в виде таинственной души. Говоря, что субъективность «входит в реальность», мы имеем в виду, что она входит в ту реальность, которая является объективной, каузально организованной по отношению к миру сознания, данному нам также и на «языке внутреннего». Только задав её в самом начале (так же, как и в биологии явление жизни), в трансцендентной по отношению к «языку внутреннего» части, мы может затем выделить объективные процессы (идущие независимо от наблюдения и самонаблюдения), выделить стороны предмета психологического исследования, поддающиеся объективному описанию в случаях, когда неизбежно и, более того, необходимо употребление терминов «сознание», «воление» и так далее. Потом уже поздно соединять сознание с природными явлениями и описывающими их терминами, и мы никогда в рамках одного логически гомогенного исследования не выйдем к месту, где что-то кем-то мыслится, видится, помнится, воображается, узнается, эмоционально переживается, мотивируется. А ведь и помнится, и воображается, и мыслится, и узнается… Маркс в своё время имел весьма серьёзные возражения против созерцательного материализма, которым сознание «берётся вполне натуралистически, просто как нечто данное, заранее противоставляемое бытию, природе» 6. Эти возражения сохраняют свою силу и сегодня. Действительно, само понятие физического причинения, фактических зависимостей, детерминистически задающих наблюдаемые проявления отмеченных сознанием действий и состояний, строится в психологии на основе совершенно иной организации теоретических научных объектов, что не только не ведёт к выпадению психологии из общего стиля объективного познания, но, наоборот, расширяет, как мы уже говорили, общее понятие научной рациональности. В свете такого построения сознание, психические интенциональные процессы с самого начала привлекаются к анализу не как отношение к действительности, а как отношение в действительности. Теоретические объекты психологии представляют собой объекты данной, особой действительности. Это можно показать простыми соображениями. В деятельности сознательных существ (как бы далеко на оси онтогенеза мы ни полагали точку сознания в собственном смысле этого слова) речь идёт прежде всего об отодвигании во времени решающих актов по отношению к окружающему миру, в том числе удовлетворения собственных органических потребностей. Происходит как бы удвоение и повторение явлений в зазоре длящегося опыта, позволяющем этим существам обучаться, самообучаться и эволюционировать. Психологу независимо от поиска биологических, эволюционно-генетических оснований подобного поведения живых систем достаточно, что такая система отсроченного действия представляет пространство, куда — задолго до итогов процессов, дающих мотивационно, перцептуально, мнемически, эмотивно и так далее организованный внутренний мир сформировавшегося в своих функциях существа, — вторгаются символизирующие вещественные превращения объективных обстоятельств, дающие при этом вполне телесно, а не субъективно действующие образования, развёрнутые вне интроспективной реальности. Эти материализованные превращения, эти психические замещения вместе с физически случившимся или происходящим — и вне рамок классического различения внешнего и внутреннего — являются естественно развивающимся основанием находимого на другом полюсе мира восприятий, переживаний, содержания интенций, симультанных целостностей гештальта, характериологических личностных формаций и так далее. Иными словами, это уже особые цельные (хотя и явно кентаврические) объекты, для исследователя конечные или первичные и рассматриваемые внутри их собственной индивидуальной истории. Они-то и сохраняются во всём последующем функционировании психики как (порой скрытые) определения, как детерминистические связующие воздействий и побуждений. Например, психологические исследования памяти и восприятия (в частности, псевдоскопические и инвертоскопические) показывают, что носителями психической детерминации, возможного мира тех или иных перцептивных или мнемических смыслов и значений являются не физически описываемые события внешнего мира (видимые Наблюдателю  Примечания»>7) и не какие-нибудь их «внутренние преломления», видимые только субъекту. Такими носителями являются вне индивида развёрнутые деятельностью образования, чувственная ткань, сплетённая квазивещественными превращениями действительности и ставшая органом вычерпывания из неё информации и стимулов. Рассматривая её в качестве телесного органа, мы можем, следовательно, и сознательно-психические проявления рассматривать как отправления и функции этого органа. Только соответствующие термины относятся уже не к органам чувств, анатомо-физиологическим рецепторам, анализаторам и так далее, а к биодинамической и чувственной ткани предметного тела субъектов познания и действия 8. Оно, можно думать, простирается в особое измерение, или «четвёртое состояние», бытия, о котором по меньшей мере можно сказать, что оно не является евклидово-декартовым и явно требует применения понятий сложных гиперпространств, аппарата современных топологий и, возможно, фазовых и ещё более сложных неметризованных представлений пространства-времени. В рамках данной статьи мы не имеем возможности углубляться в этот чрезвычайно важный вопрос о неевклидовом характере предметностей психической реальности, полей, пространств и поэтому оставляем его для дальнейших исследований и размышлений 9. Пока нам важно подчеркнуть ту мысль, что эти многомерные надстройки природных возможностей человека являются тем каркасом, который вписывает человека в естественно-исторический, каузальный, мир. Они несут на себе механизмы мнимостей (кажимостей) ментальной и сознательной жизни. Последние априорно задают некоторые интерпретативно-содержательные смыслы любым конкретным воздействиям и переживаниям. Поэтому и приходится констатировать, что органы, то есть то, о чём мы говорим уже в реальных физических терминах, растут и развёртываются в экстрацеребральной и трансиндивидной реальности 10. Психические события ведь происходят не в голове, как нейрофизиологические события, и тем более они происходят не там, где протекает жизнь отраженных в них содержаний. Психически-субъективное есть некоторое поле, на котором совместно представлены и определённое предметное содержание, ставшее таковым для сознания в зависимости от формирования указанных выше функциональных органов, экстрацеребральных вещественных символизаций деятельности и биодинамических её схем, и субъект познания, общения и действия. И если голова (мозг) и мир будут всё-таки в конце концов описаны с предельно возможной детализацией в физических (физико-химических) терминах в реальном пространстве и времени, то психическое всё равно окажется особым срезом и аппарата отражения (мозга) и отражаемых в нём состояний и объектов мира, несводимым ни к тому, ни к другому и живущим в квазипредметном измерении бытия. Это особая реальность, и её выделение, развёртка приводящих к ней превращений действия вещей не могут не иметь значения для поиска детерминаций сознания и психики вообще. Кстати, успех такого рода поиска сыграл бы немаловажную роль и в обогащении интеллектуального и методологического инструментария современного научного познания вообще. Другим примером могут служить более сложные явления личностного формирования целостной жизни индивида. Если, скажем, мы имеем дело с субъектом, у которого врождённый вывих тазобедренного сустава (что само по себе является физическим фактом), то психологически формирующее действие этого «факта» отсылает нас к тому, как он оказался субъективно-деятельно освоен субъектом в совокупности отношений с другими и с собой, как он действует внутри и посредством языка реальной жизни, а не вне его, в чистоте стороннего наблюдения анатомии как физического факта биографии индивида. Только в этом виде органическое нарушение является реальным телом или, если угодно, «органом» жизни, посылающим сигналы детерминации в различные психические проявления и личностные свойства её носителя. И в определённом смысле такая «физика» гораздо ближе определяет психический мир, чем любые свойства нейронов головного мозга и их структур. То же самое относится и к навязчивому и патогенному действию бессознательных представлений, детерминируемых либидинозными телесными (ср. с «чувственной тканью») формациями. Эти формации выявляются психоанализом не из органических повреждений или структуры биологических инстинктов как таковых, а из ушедшей на дно работы субъективности. Они выявляются как существующие в виде совершенно телесной схемы жизненной реальности с её структурными мнимостями-фантомами, с пространственным расположением этих фантасматических значений и фиксаций. Эти структуры и выступают как конкретные сформировавшиеся органы, «тело» протекания и реализации полового желания — «тело», не совпадающее с анатомическим органом. И они абсолютно объективны по отношению к показаниям и самопредставлениям субъекта; наоборот, эти последние могут рассматриваться как искажённая и извращённая транспозиция первых, как симптом их существования и действия. * * * Подобные свойства детерминации в области психического, факт включённости субъективности в реальное, от субъекта не зависимое действие мира и необходимость вследствие этого теоретически строить особые объекты (непохожие на физические, но и не психологические в традиционном субъективистском смысле) требуют весьма сложной философской и эпистемологической проработки самих оснований психологического знания. Иначе невозможна теоретическая психологическая наука. Здесь полезно пойти по обычному пути развития предельных представлений, опирающихся на уже обнаружившиеся свойства предметной области, но доводящих их до мыслимо возможного максимального вида. Этим создаётся логическое пространство теории, достаточно гомогенный и замкнутый универсум возможного, позволяющий (в принципе) считать описание отдельных эмпирических проявлений данной предметной области полным и единообразным. В нашем случае таким мыслимо максимально доводимым свойством будет, например, уже упомянутая особенность объектов включать субъективность в своё независимое действие, а результаты его развёртывать вовне тела индивида. Психология имеет теоретически дело с особой действительностью таких объектов, а лишь затем с описанием психики и сознания уже путём интерпретации этих объектов. Средствами последней окажутся, в частности, понятия «превращённости действия», «мнимости», «пространственно-временной развёртки», «оперативных систем» и так далее, в своей совокупности обеспечивающие независимость от внутрипсихологического языка индивидуального сознания, от ненаучных догадок относительно того, как этот «субъект вспомнил, что», «подумал, что», «захотел, чтобы» и так далее. От такого теоретического подхода зависит, в частности, чтó мы будем считать «фактом», «данностью», «эмпирически имевшим место событием», «эмпирически верифицирующей базой утверждении» в исследовании. В этом смысле, например, вывих тазобедренного сустава не является фактом науки о психике, он является таковым лишь вместе с его интенциональностью и развязанной ей работой (а их как раз нужно реконструировать). Точно так же для психологической теории зрительного восприятия не являются фактом длины и частоты световых волн, как не является её фактом и анатомическое устройство глаза. Речь идёт об особой (явно носящей реконструктивный характер) эмпирии, с особыми неклассическими правилами её данности для теории. И культурологические, и антропологические, и социально-идеологические, и психологические, и прикладные эргономические исследования последнего столетия, сходясь как бы в одной точке, показывают, что конституирующей, первичной формой этой теоретически конструируемой особой действительности субъективного является квазипредметность последнего. А интерпретативной схемой служит выделение именно предметно-практического тела жизни — той единственной внеиндивидуальной реальности, которая обладает свойством включать в себя субъективность в качестве собственного внутреннего элемента структуры и в то же время не быть мыслью, духовной сущностью. Причём использовать эту практическую реальность, интерпретируя через неё теоретические объекты психики и сознания, мы можем, лишь максимально устранив из неё самой термины сознательного целеполагания, планируемых действий и тому подобного и рассматривая её как замыкающую человека не на его цели и их непрерывную сознательную связь со средствами, а на то, какое место он занимает этой своей активностью в объективном движении реальности, в эволюции Вселенной. Деятельностная точка зрения состоит тогда в строгом проведении мысли, что мы деятельностью, ненамеренными и необратимыми последствиями произведённых ей изменений уже помещены туда, откуда приходят к нам воздействия и определения наших состояний, поддающихся затем выражению на «языке внутреннего» (в терминах цели, мотива, осознаваемого состояния, планируемого акта и так далее). Разъясним сказанное относительно квазипредметности сознания и её интерпретативной схемы. Подход к субъективно-психическому как к некоторому квазипредметному образованию, описываемому с привлечением фундаментальных категорий как предметно-смысловых, так и пространственно-временных, не может рассматриваться с точки зрения методологии современной науки как совершенно неожиданный. Необходимым инструментом современной науки является создание наглядных моделей понимания (двойная спираль генетического кода, планетарная модель атома, модели электрона, элементарных частиц, небесных тел). При создании подобных моделей, особенно на исходном уровне, используются не только знаковые и математические средства, но также средства аналогового, картинного замещения объектов, наглядно символизирующего все основные связи последних и живущего уже своей, независимой от рефлексии жизнью. Активное обсуждение этой темы в современной методологии науки означает, по сути дела, признание необходимости и конструктивной роли в познании и эксперименте специфических «понимательных вещей», «интеллигибельной материи», визуализированных понятий, которые, будучи видимыми, слышимыми, осязаемыми и так далее вещами и в то же время артефактами, то есть искусственными созданиями человека, открывали бы пространство доступного для понимания мира. Придание психической реальности пространственно-временных свойств поэтому не более условно, чем придание ДНК формы двойной спирали, которая является одновременно и видимой вещью и пониманием. И дело здесь не во вспомогательных средствах облегчения процесса представливания, понимания, как это иногда принято считать в методологии науки. Дело в том, что до и независимо от какого-либо научного познания (являющегося лишь специальным и предельно сложным случаем восприятия и понимания мира) так работает наша психика, открывая себе через квазипредметности пространство возможного «мира понимания» и дальнейшего развития в нём (или через него) психических структур. Возможна аргументация развиваемой мысли и с другой, на первый взгляд неожиданной стороны. Перед современной психологической наукой сейчас поставлены проективные, конструктивные задачи, для решения которых нужны новые средства. Общепризнано, что трудовая деятельность человека в эпоху научно-технической революции стала значительно более сложной, особенно в системах человек — машина. Многие учёные работают в области разработки и оптимизации таких систем, ищут средства синтеза разнородных компонентов — человека и машины в систему. Но если дифференцировать эту задачу, то естественно возникает вопрос: что подлежит синтезу? Рука, глаз, мозг, чистая мысль и соответствующие технические средства? Специалисты в области психологии труда и эргономики давно работают в других терминах и понятиях, а именно: пространство моторного поля, пространственно-временные свойства зрения, образы, обладающие пространственными характеристиками. Более того, к этим образам применяются и такие термины, как «образ-манипулятор», который в действительности является не образом вообще чего-либо, а практическим заместителем, концентрирующим (комплицирующим) в себе схему действия, где понимание представлено вещественным, непосредственно различимым расположением и пространственными соотношениями «картины». Большой раздел в современной науке о зрении посвящён формированию образа и действиям с образами. Зрительная картина мира не рождается как пространственная (в качестве образа). Так, слепорождённые, получившие в зрелом возрасте способность видеть мир, сначала видят его непространственным. Такого рода фактов в психологии множество, иное дело, что создание адекватного аппарата для описания пространственных синтезов и флуктуаций как бы на грани предметного, а в сущности, непсихологического мира (ср., например, видимый мир и видимое поле), — дело чрезвычайной сложности и пути его создания лишь едва прощупываются. Каждый человек имеет множество образов различных пространств: пространство комнаты, улицы, города, театра, музея, картины, парка, леса. Но он может их и не иметь, и в этом вся проблема. Некоторые свободно ориентируются в микроскопическом, в воздушном и даже в пространстве космоса, с лёгкостью переходят от одного пространства к другому. Далее, неотъемлемой частью наших образов внешних пространств является образ собственной схемы тела, который также чрезвычайно вариативен. Он может включать в себя либо только собственное тело, либо тело плюс орудие (перо, нож, лопату, автомобиль, самолёт, космический корабль и так далее). Эти образы также пространственны, многослойны, динамичны. У субъекта на основе реальных действий создаются именно пространственно-временные конструкции, обладающие как чувственной, так и обязательно биодинамической тканью. И их нужно исследовать и описывать именно в этих терминах и свойствах, которые обычно как раз скрыты от самонаблюдения субъекта, хотя и используются им в высшей степени эффективно в реальной жизни и трудовой деятельности, и в том числе, при определённых условиях, могут служить неосознаваемым источником эмоций, фобий, психотических состояний, галлюцинаций, переживаемых с чувством несомненной достоверности, и так далее. Скрытость этих свойств (неданность их в самонаблюдении) не случайна. Фундаментальные пространственно-временные формы замаскированы предметно-смысловыми, легко вербализуемыми категориями, которые выполняют ведущую работу в общении. Пространственно-временные формы, входя в чувственную ткань образа, хорошо известны нам как раз практически и освоены нами до развития речи. Поэтому сообщение об этих категориях часто ограничивается указательным жестом, либо они, подразумеваясь, не заслуживают даже жеста. Эта субъективная непредставленность пространственно-временных категорий и сыграла фатальную в методологическом отношении роль в противопоставлении души и тела, тем более что и Декарту был известен лишь один вид пространства, описываемый в прямоугольных координатах. Таким образом, мы приходим к заключению, что психическое многослойно как генетически, так и функционально. Субъект действительно удваивает мир, действительно прорастает в «четвёртое измерение» своими квазивещественными «приставками-амплификаторами» (со всеми их установками, образами-манипуляторами, мнимостями, фантомальными схемами и так далее). Но то, что он удваивает его, часто полностью скрывается верхними слоями. Фундаментальные перцептивные категории — пространство, время, движение, форма, цвет, распределение яркостей и тому подобное — служат ему практическими ориентирами, фундаментом его практической деятельности и редко становятся предметом рефлексии. Человек как бы перемещается в мир значений и концептов, рефлектирует по поводу верхних слоёв построенного им мира, сознательно оперируя предметными образами, знаками, словами, символами, смыслами и так далее, хотя совершенно не подлежит сомнению, что фундаментальные перцептивно-динамические категории, вещественно-смысловые образования, ранее освоенные им, он продолжает использовать в скрытой форме 11. Но эта скрытость формы, полезная для субъекта, не освобождает психологию от её вполне сознательного учёта и от поиска путей построения этого удивительного мира психической реальности, развития объективных и вместе с тем психологических методов его исследования. Более того, обращение к этой форме, обратная квазипространственная развёртка скрытого, свернутого — это и есть объективное поле любого психологического исследования, тот предмет, о котором мы можем рассуждать в объективных терминах, не предполагающих никаких гипотез относительно актов наблюдения, умозаключения, переживания, вчувствования, совершаемых гомункулосом, находящимся в подчерепном пространстве. Конечно, воспроизвести и переплавить в таких терминах содержание, традиционно ухватываемое психологическими категориями, такими, как «ощущение», «восприятие», «внимание», «воля», «высшие чувства» и так далее, не так-то просто. Тем не менее именно в этом направлении движется перестройка нашего психологического знания. Сказанное выше вовсе не представляет собой лишь программу для построения какой-нибудь воображаемой будущей психологии. Истоки подобного понимания можно найти как в истории физиологии, так и в истории психологии. Современная психологическая наука уже сейчас рассматривает субъективное как род (и ряд) исходных, многократно превращённых (в том числе иногда и извращённых) форм предметных деятельностей, имеющих своё происхождение, развитие, строение. Расширяется и уточняется таксономия единиц психологического анализа деятельности (отдельная деятельность, действие, операция, функциональный блок и так далее). При этом выделяемые средствами генетического и функционального анализа единицы вовсе не погружаются исследователем в пространство мозга, не переходят плавным и незаметным образом в единицы физиологического анализа. Соблюдаются методологические требования гомогенности, открытости и неаддитивности таксономической системы, в том числе и таксономии единиц анализа психической деятельности 12. Оказывается эффективным привлечение категорий системного анализа для описания функциональной структуры психических деятельностей. Функциональная структура рассматривается как закон связи между функциональными компонентами исследуемого объекта. В случае анализа психического под компонентами понимаются локализованные в пространстве (реальном, а не мозга) и в реальном психологическом времени активности, то есть направленные действия, операции или иные фазы процесса деятельности. Функциональная структура психического не исчерпывается лишь оперативными деятельностными компонентами. В неё входят в качестве компонентов и другие типы единиц анализа психического, порождённые деятельностью. К ним относятся когнитивные (сенсорные и перцептивные эталоны, образы, схемы, символы, значения) и интимно-личностные (потребности, мотивы, цели, смыслы и так далее) компоненты. При этом когнитивные и интимно-личностные продукты психического, составляющие в совокупности предметно-смысловые черты его структуры, характеризуются, так же как и порождающая их деятельность, пространственно-временной определённостью. * * * Значение пути, который открывается в результате анализа, проведённого на страницах этой статьи, будет легче понять, если учесть постепенно происходящую смену ориентации психологической науки, которая под влиянием запросов практики трансформирует предмет собственного исследования. Эта трансформация состоит в том, что психологию начинают занимать не только процесс и законы отражения мира, но также законы и процессы порождения нового. Естественно, что проблема психического отражения, его рецептивных и транслирующих свойств была и остаётся фундаментальной. Но справедливо и то, что субъект порождает новые образы, создаёт новые конструкции, схемы, модели и понятия, что пространственно-временные квазивещественные конструкции обладают и генеративной силой. Процесс порождения нового исследуют разные разделы психологической науки, получившие такие наименования, как психология творчества, продуктивное восприятие, визуальное мышление (ср. Н. В. Гоголь — живописное соображение), музыкальное мышление, психология воображения и так далее. Эти порождённые психические конструкции (ещё до их объективации или фиксации в материале) предстают перед мысленным взором субъекта как вполне реальные, зримые, осязаемые и так далее образования (ср., например, впечатление кажущегося феноменального движения, которого на деле нет; индукция восприятия дополнительных цветов, на сетчатку вовсе не воздействующих; восприятие послеобраза объекта без осознанного восприятия этого объекта и, наконец, предельный случай — явление Мадонны Рафаэлю). Именно потому они и могут служить основой последующей объективации, экстериоризации, реального воплощения. И здесь не меняет дела форма, в которой протекают эти процессы: под контролем сознания или бессознательно. Более того, видимо, нет принципиальной разницы между психическим отражением и психическим порождением. Отражение — это то же порождение (и построение) образа и притом такое порождение, которое не имеет конца, так как психические образы обладают свойством открытости. Поэтому созерцание и наблюдение прекрасного, например, и содержат наслаждение сами в себе. Так же и всякое творчество. К сожалению, идеи деятельности слишком часто лишь декларируются и, например, в инженерной психологии, удивительным образом уживаются с идеями приспособления, адаптации, формы которой расчленяются применительно к человеку и социуму на различные виды — от тотальной до индивидуальной. Перечисленные в предыдущем разделе оперативные, когнитивные и интимно-личностные единицы психологического анализа исследуются современной наукой в известной мере независимо друг от друга. Но практические задачи организации и проектирования различных видов деятельности (учебной, трудовой, спортивной, игровой и так далее) постепенно приводят к сближению этих различных аспектов исследования психической реальности. Для решения задач проектирования деятельности ключевой проблемой была и остаётся проблема рассмотрения различных компонентов в единой функциональной структуре, которая проявляет себя и для субъекта и для стороннего наблюдателя как объективная целостность, непосредственное и неразложимое образование. Психология в настоящее время накапливает арсенал методов, позволяющих выделять в этих целостностях их элементы и законы связи между ними, прощупывать эти структуры своего рода зондами, разворачивать во времени. Эти методы получили наименование методов микроструктурного, микрогенетического анализа, которые дополняют и развивают методы каузально-генетического исследования и методы формирования психической деятельности. Неоценимую помощь в исследовании субъективного и психического оказывают нейрофизиология, психофизиология и психофизика (особенно содержательная в противовес классической). Сейчас найдена достаточно богатая номенклатура объективных индикаторов процессов, реализующих функциональные структуры психики (формирование программ предстоящего действия, его реализации, контроля, фиксации промежуточных или конечных результатов, дальнейшего развёртывания деятельности и так далее). Эти индикаторы устанавливаются при помощи чувствительных методов регистрации движений рук, движений глаз, внутренней речи, участия различных областей мозга. Однако непременным условием продуктивности использования всех этих методов является подчинение их анализу предметностей психической реальности в указанном выше смысле. При этом условии использование такого рода индикаторов позволяет не только верифицировать гипотезы о строении деятельности, типах сочетания конституирующих её компонентов, но и оказывается также в высшей степени эвристически полезным, то есть служит основанием для выдвижения новых гипотез. Нужно лишь остерегаться широко распространённого заблуждения относительно того, что-де физиологические индикаторы единственно и дают объективную информацию о субъективных явлениях, протекающих интрацеребрально и доступных интроспекции, и тем самым позволяют якобы контролировать, верифицировать последнюю. На деле, даже когда мы говорим о функциональных органах, эти органы могут быть интерпретированы совершенно различным образом: либо как интрацеребральные образования, либо так, как их понимал А. А. Ухтомский, а именно, что эти органы являются экстрацеребральными как по способам происхождения, так и по способам своего функционирования, что функциональный орган — это всякое «временное сочетание сил, способное осуществить определённое достижение» 13. * * * Нетрудно заметить, что в настоящей статье была предпринята попытка развития не только антиредукционистской, но и антименталистской трактовки психического. Несмотря на то, что намерением авторов было как-то представить целостную картину психики, рамки статьи не позволили рассмотреть наиболее важный круг проблем, связанных с эмоционально-волевой сферой, развитием и формированием личности. Наши рассуждения затрагивали преимущественно когнитивную и исполнительную деятельность субъекта, но в реальной жизни эти виды деятельности неотделимы от его эмоционально-волевой и личностной сферы. Новое знание о мире меняет не только когнитивную сферу, но изменяет и познающего субъекта. Именно в этом содержится залог единства познания (обучения) и формирования (воспитания). Новое знание включает в себя также и то, что на его основании может сделать субъект не только с окружающими предметами, но и с самим собой. И не только может, но и должен сделать именно он сам, самолично. Поэтому нам представляется, что предложенное понимание психического имеет самое близкое отношение не только к проблематике порождения психических состояний и образов, но и к идеалу реализации сознательной жизни как целого и в конечном счёте порождения человеческой личности. Именно последнее является главным предметом и объяснительным принципом психологической науки. Иначе может получиться так, что мы научимся понимать в психике всё что угодно, но перестанем в отличие от художников, писателей, старых мудрецов-афористов понимать человека. Послесловие Владимира Зинченко В конце 1976 года Александр Романович Лурия попросил меня защитить его от идеологических нападок физиолога М. М. Кольцовой и обязательно опубликовать ответ на её статью (см. выше: сноска 1 в тексте статьи) в журнале «Вопросы философии». Я решил, что сделать это с философом М. К. Мамардашвили будет сподручнее. К счастью, он согласился. Значит, повод к написанию был внешним! Когда мы написали статью, и наш друг и редактор журнала Г. С. Гургенидзе прочёл её, то он предложил привлечь к авторству Алексея Николаевича Леонтьева. А. Н. тоже, к счастью, бегло просмотрел статью и подписал её, чем сильно облегчил (а по сути — обеспечил) прохождение статьи через суровую редколлегию журнала. В январе 1977 года была готова вёрстка статьи, и она должна была появиться в февральском номере журнала. И тут А. Н. внимательно прочёл вёрстку и призвал нас с Мерабом к себе. Он сказал, что сейчас самое время начать работать над статьёй. Мы согласились и встречались 7 или 8 раз в его доме по субботам. Работа состояла в чтении, понимании и редактировании каждой фразы статьи. Каждый «сеанс» заканчивался обильным обедом, которым нас угощала хлебосольная Маргарита Петровна — жена А. Н. В конце апреля состоялся последний сеанс. Все трое подписали исправленную вёрстку. Прощаясь, А. Н. спросил, на кого подействует статья? Ответил Мераб: «Статью замолчат. А подействует она на молодёжь, которая решит, что можно думать и писать и так, как написана статья». А. Н. спросил, будет ли критика? На что Мераб ответил, что критики не будет, так как критики не смогут подняться до уровня авторов. На этом вопросы А. Н. кончились, но на следующий день он позвонил Г. С. Гургенидзе и попросил снять свою фамилию. О мотивах мы могли только догадываться. Спрашивать не стали. Правда, после выхода статьи, по инициативе А. Н. состоялось её вполне доброжелательное обсуждение (хотя недоумений и вопросов было много) на факультете психологии МГУ. Статья вышла в июле 1977 года и в день 75-летия А. Р. Лурия я ему её показал. Через месяц его не стало. Если бы сегодня был жив Мераб Константинович, думаю, он не стал бы возражать, чтобы мы посвятили новую публикацию старой статьи светлой памяти Александра Романовича Лурия — её инициатора. В. П. Зинченко, декабрь 2004 года.

Зарождение психологии как науки

В начале XIX столетия развитие психологических знаний стимулировались открытиями не в области механики, а в области физиологии, которая руководствовалась «анатомическим началом». Психические функции человека исследовались под углом зрения их зависимости от строения органа, его анатомии. Вновь были открыты (см. выше) различия между чувствительными и двигательными волокнами периферической нервной системы, описана рефлекторная дуга. Позже был сформулирован закон «специфической энергии органов чувств», согласно которому никакой другой энергией, кроме известной в физике, нервная ткань не обладает. Австрийский анатом Ф.Галь, изучавший зависимость ощущений от нервного субстрата, указал на извилины коры больших полушарий головного мозга как место, где локализованы «умственные силы» (до него было принято считать, что они — в мозговых желудочках).

Прежде чем были найдены объективные методы изучения целостного поведения, в экспериментальном анализе деятельности органов чувств были достигнуты крупные успехи в связи с открытием закономерной, математически исчисляемой зависимости между объективными физическими стимулами и производимыми ими психическими эффектами — ощущениями. Это сыграло решающую роль в превращении психологии в самостоятельную экспериментальную науку.

Физиолог Эрнст Вебер (1795-1878гг.) исследовал зависимость континуума ощущений от континуума вызывающих их внешних физических стимулов. Его опыты и математические выкладки стали истоками психофизики. Таблица логарифмов оказалась приложимой к явлениям душевной жизни, поведению субъекта. Прорыв от психофизиологии к психофизике разделил принцип причинности и принцип закономерности. Психофизика доказала, что в психологии и при отсутствии знаний о телесном субстрате могут быть открыты строго эмпирически законы, которым подвластны ее явления.

Одновременно англичанин Джон Миль (1806-1873гг.) заговорил о ментальной химии.

В создании основ, на которых строилась психология как наука, велика роль Германа Гельмгольца (1821-1894гг.). Гениальному мыслителю принадлежат многие открытия, в том числе — о природе психического. Им были открыты скорость прохождения импульса по нерву, закон сохранения энергии. «Мы все дети солнца, — говорил он, — ибо живой организм, с позиции физика, — это система, в которой нет ничего, кроме преобразований различных видов энергии». Его опыты указывали, что возникающий в сознании образ внешнего предмета порождается независимым от сознания телесным механизмом. Так намечалось разделение психики и сознания.

Голландский физиолог Ф.Дондерс (1818-1898гг.) посвятил свои исследования измерению скорости реакции субъекта на воспринимаемые им объекты. Вскоре И.М.Сеченов, ссылаясь на изучение времени реакции как процесса, требующего целостности головного мозга, подчеркивал: «Психическая деятельность как всякое земное явление происходит во времени и пространстве».

Положение о том, что психический фактор — регулятор поведения организма, нашло признание и в работах физиолога Э.Пфлюгера. Ученый подверг критике схему рефлекса как дуги, в которой центростремительные нервы, благодаря переключению на центробежные, производят одну и ту же стандартную мышечную реакцию. Обезглавив лягушку, он помещал ее в различные условия. Оказывалось, что ее нервно-мышечные реакции изменялись при изменении внешней среды (на столе она ползала, в воде плавала). Э.Пфлюгер сделал вывод, что причиной ее приспособительных действий служит не сама по себе нервно-мышечная связь, а сенсорная функция, позволяющая различать условия и, в соответствии с ними, изменять поведение.

Опыты Э.Пфлюгера открывали особую причинность — психическую. Чувствование (то, что Э.Пфлюгер называл «сенсорной функцией») — это, считал он, не физиологическая, а психологическая сущность; «сенсорная функция» заключается в различении условий, в которых находится организм, и в регуляции, в соответствии с ними, ответных действий. В различении того, что происходит во внешней среде, и реагировании на происходящее в ней, и состоит фундаментальное предназначение психики, ее главный жизненный смысл. Опыты исследователя подрывали принятое мнение о том, что психика и сознание — одно и то же (о каком сознании может идти речь у обезглавленной лягушки!). Наряду с сознанием имеется огромная область неосознаваемой психики (бессознательного) , которая не сводится ни к нервной системе, ни к системе сознания.

Революцию в психологическом мышлении произвело учение Чарльза Дарвина (1809-1882гг.) , из которого следовало, что человек является выходцем из обезьяньего стала. Дарвиновское учение ознаменовало крутой поворот от механодетерминизма к биодетерминизму. Прежде всего, Ч.Дарвин указывал на естественный отбор как фактор выживания организмов в постоянно угрожающей их существованию внешней среде. Отмечал, что в ходе эволюции выживают те, кто смог наиболее эффективно приспособиться; выжившие в борьбе за существование передают свои свойства потомству. Поскольку естественный отбор отсекает все ненужное для жизни, то он истребляет и психические функции, не способствующие приспособлению. Это побуждает рассматривать психику как элемент адаптации организма к внешней среде.

Психика не могла более представляться изолированным «островом духа». В психологии фундаментальным становится соотношение «организм-среда», вместо отдельного организма. Это порождает новый системный стиль мышления, который в дальнейшем привел к выводу, что предметом психологии должно быть не сознание индивида, а его поведение во внешней среде, изменяющей (детерминирующей) его психический склад.

Понятие об индивидуальных вариациях является составной частью эволюционной теории Ч.Дарвина. Стало быть, к ним относятся и вариации в сфере психики. Это придало импульс разработке нового направления в психологии, предметом которого стало изучение индивидуальных различий между людьми, обусловленных законами наследственности. Позже оно превратилось в большую ветвь дифференциальной психологии.

Кроме того, дарвинизм стимулировал изучение психики в животном мире, и стал основанием зоопсихологии, широкого изучения (с помощью объективных экспериментальных методов) механизмов психической регуляции поведения животных.

Ч.Дарвин, анализируя инстинкты как побудительные силы поведения, подверг критике версию об их разумности. Вместе с тем им было подчеркнуто, что корни инстинктов уходят в историю вида, без них живой организм не может выжить; инстинкты тесно связаны с эмоциями. К их изучению Ч.Дарвин подошел не с точки зрения их осознания субъектом, а опираясь на наблюдения за выразительными движениями, которые ранее имели практический смысл (например, сжатие кулаков и оскал зубов при аффекте гнева, что когда то эти агрессивные реакции означали готовность к борьбе). Естествоиспытатели додарвинистического периода считали чувства элементами сознания. По Дарвину, эмоции, захватывающие индивида, выступают в качестве феноменов, которые, хотя и являются психическими, однако первичны по отношению к его сознанию. Наибольший интерес вызывает книга Ч.Дарвина «Происхождение человека и половой подбор», изданная в 1872г.

Одновременно с Ч.Дарвином идеи эволюционной психологии развивал английский философ Герберт Спенсер (1820-1903гг.). В своем труде «Основы психологии» (1855г.) он определил жизнь как непрерывное приспособление «внутренних отношений к внешним». Основные положения его работы следующие. Происходящее внутри организма (стало быть, и сознание) может быть понято только в системе его отношений (адаптации) к внешней среде. Чтобы выжить, организм вынужден устанавливать связь между объектами этого мира и своими реакциями на них. Случайные, несущественные для выживания связи он игнорирует, а связи, необходимые для решения этой задачи, прочно фиксирует, сохраняет «про запас», на случай новых конфронтаций со всем, что может угрожать его существованию. Адаптация в данном случае означает не только приспособление к новым ситуациям органов чувств как источников информации о том, что происходит вовне (как, например, изменяется чувствительность глаза в темноте). Существует особый вид ассоциаций — между внутренними психическими образами и реализующими адаптацию целостного организма мышечными действиями. Так свершился крутой поворот в движении психологической мысли. Из «поля сознания» она устремилась в «поле поведения».

В разграничении психики и сознания большое значение имели исследования гипноза. Основателем научной гипнологии следует считать португальского аббата Фариа, который впервые использовал методику словесного погружения в гипноз.

Гипнотические сеансы приобрели в Европе большую популярность благодаря деятельности австрийского врача Франца Антона Месмера (1734-1815). Согласно его мистической теории, мир пронизан особой жидкостью — магнетическим флюидом (от лат. fluidus — текучий) , обладающим целебной силой. Накапливаясь как в резервуарах у особенно одаренных для его восприятия личностях, магнетический флюид, по воззрениям Ф.А.Месмера, может передаваться больным через прикосновения и излечивать их. Позже английский врач Брэйд придал решающую роль в гипнозе психологическому фактору. С конца 70-х годов XIX века начинает изучать явления гипноза французский невропатолог Жан Мартен Шарко (1825-1893) , учитель и наставник молодого австрийского врача З.Фрейда.

Гипноз (от греч. hypnos — сон) не только демонстрировал факты психически регулируемого поведения с выключенным сознанием (поддерживая тем самым представление о бессознательной психике). Чтобы вызвать гипнотическое состояние, требовался «раппорт» — создание ситуации взаимодействия между врачом и пациентом. Обнаруженная при этом бессознательная психика, стало быть, социально-бессознательная, потому что она инициируется и контролируется человеком, который проводит гипноз.

Применяя методы гипноза в повседневной работе педагог создает атмосферу доверия, повышает степень воздействия на обучаемого, его восприимчивость, вызывает состояние повышенного функционирования мнестических функций (память, внимание). Это достигается за счет подстраивания к языку и ходу мысли собеседника. Подобно хамелеону необходимо подражать интонации, ритму, степени громкости и скорости речи, имитировать манеру держаться, мимику, жесты и настроение, перенимает характерные обороты речи.

К 70-м годам прошлого века появилась потребность в том, чтобы разрозненные знания о психике для изучения объединить в особую научную дисциплину. Превращение психологии в самостоятельную науку стало возможно потому, что психология постепенно превращалась из науки описательной в науку экспериментальную. Начало в построении психологии как самостоятельной науки положили В.Вундт (1832-1920гг.) и Ф.Брентано (1838-1917гг.).

В.Вундт организовал в Лейпциге первый психологический институт (1875г.). В связи с этим очень важным был выход в свет его труда «Основы физиологической психологии». В нем предметом психологии был признан «непосредственный опыт» — содержание сознания; главным методом — интроспекция (наблюдение субъекта за процессами в своем сознании, что требовало специальной длительной тренировки).

Одновременно с В.Вундтом философ Ф.Брентано изложил программу изучения психологии в работе «Психология с эмпирической точки зрения» (1874г.). Согласно Ф.Брентано, область психологии — это не содержание сознания (ощущения, восприятия, мысли, чувства) , а его акты, психические действия, благодаря которым оно появляется. Например, одно явление свет, другое — акт видения света. По мышлению философа, изучение актов и есть уникальная сфера психологии.

В научных разработках уровень теоретических представлений о предмете психологии отличался от уровня конкретной эмпирической работы, где под власть эксперимента подпадал все более широкий круг явлений.

Методы экспериментальной психологии начал разрабатывать немецкий психолог Г.Эббингауз (1850-1909гг.). Он экспериментировал мнемонические процессы, более сложные, чем сенсорные. В книге «О памяти» (1885г.) ученый изложил результаты проведенных на себе опытов с целью вывести законы, по которым сохраняется и воспроизводится выученный материал. При решении проблемы он составил 2300 бессмысленных слов, состоящий из трех звуков — согласный + гласный + согласный (например, «мон», «пит» и т.п.). Были испробованы и тщательно просчитаны различные варианты, касающиеся времени и объема их заучивания, динамики их забывания (репутацию «классической» приобрела «кривая забывания», показывающая, что примерно половина забытого падает на первые полчаса после заучивания) , последующего воспроизведения материала различного объема, различных фрагментов этого материала (начала списка слогов и его конца).

Психологическая практика требовала информации о высших психических функциях в целях диагностики индивидуальных различий между людьми, касающихся приобретения знаний и выполнения сложных форм деятельности. Первый вариант решения этой задачи представил французский психолог Анри Бине (1857-1911гг.). В поисках психологических средств, с помощью которых удалось бы отделить детей, способных к учению, но ленивых, от тех, кто страдает врожденными интеллектуальными дефектами, экспериментальные задания по изучению внимания, памяти, мышления А.Бине превратил в тесты, установив шкалу, каждое деление которой соответствовало заданиям, выполнимым нормальными детьми определенного возраста.

Позже германский ученый В.Штерн ввел понятие «коэффициент интеллекта» (по-английски — Ай-Кью). По нему соотносился «умственный» возраст (определяемый по шкале А.Бине) с хронологическим («паспортным»). Их несовпадение считалось показателем либо умственной отсталости, либо одаренности.

Чем успешнее шла в психологии экспериментальная работа, тем обширнее становилось поле изучаемых ею явлений. Рушилось понимание сознания как замкнутого в себе мира. Восприятие и память, навыки и мышление, установки и чувства стали трактоваться как своего «инструменты» организма, работающие над решением задач, с которыми его сталкивают жизненные ситуации.

В начале XX века возникает несколько направлений в психологии, отличающихся друг от друга пониманием предмета психологии, методами исследования и системой основных понятий. В Европе это были фрейдизм и гештальтпсихология, в США — функционализм, бихевиоризм и школа Курта Левина.

В 1912 году во Франкфурте-на-Майне под руководством М.Вертгеймера (1880-1943гг.) возникла новая психологическая школа — гештальтпсихология (от нем. «gestalt» — форма, структура). В нее входили известные психологи В.Келер (1887-1967гг.) и К.Коффка (1886-1941гг.). В опытах М.Вертгеймера по восприятию было установлено, что в составе сознания существуют целостные образования (гештальты) , не разлагаемые на сенсорные первоэлементы, т.е. психические образы — это не комплексы ощущений.

Прогрессивное значение гештальтпсихологии состояло в преодолении ею «атомизма» в психологии — представления о том, что образы сознания строятся из кирпичиков ощущений. Существует некая изначальная упорядоченность сенсорно-интеллектуальных структур. М.Вертгеймер стал приверженцем деятельной сущности сознания: сознание активно, посредством определенных действий оно строит свои образы внешнего мира, опираясь на изначально имеющиеся структуры — гештальты.

В исследованиях гештальтпсихологов было открыто более ста закономерностей зрительного восприятия: апперцепция (зависимость восприятия от прошлого опыта, от общего содержания психической деятельности человека) , взаимодействие фигуры и фона, целостность и структурность восприятия, прегнантность (стремление к простоте и упорядоченности восприятия) , константность восприятия (постоянство образа предмета несмотря на изменение условий его восприятия) , феномен «близости» (тенденция к объединению элементов, смежных во времени и пространстве) , феномен «замыкания» (тенденции к заполнению пробелов между элементами воспринимаемой фигуры).

Адаптивные формы поведения объяснялись универсальным понятием «инсайта» (от англ. «insight» — озарение) — внезапным схватыванием отношений при решении проблемных задач. Но, к сожалению, гештальтисты пытались объяснить сознание, исходя из него самого.

В это время в американской психологии возникает ее ведущее направление — бихевиоризм (от англ. «behavior» — поведение). Бихевиоризм признавал в качестве единственного объекта психологического изучения поведение, поведенческие реакции. Сознание, как явление не поддающееся наблюдению, было исключено из сферы бихевиористской психологии. Изучалось лишь реально проявляющееся поведение. Это хорошо увязывалось с прагматическим направлением всей американской науки того времени. Одним из основателем бихевиоризма был Э.Торндайк (1874-1949гг.) , изложивший обширный экспериментальный материал в своей докторской диссертации «Интеллект животных. Экспериментальное исследование ассоциативных процессов».

Он изучал на животных законы интеллекта как научения. Для этого использовал так называемые «проблемные» ящики. Помещенное в ящик животное могло выйти из него, или получить подкормку, лишь приведя в действие специальное устройство — нажав на пружину, потянув петлю и т.п. Первоначально животное совершало множество движений, бросалось в разные стороны, царапало ящик и т.п., пока одно из движений случайно не оказывалось для него удачным. «Пробы, ошибки и случайный успех» — таково было заключение, принятое ученым для всех типов поведения как животных, так и человека. Открытия Э.Торндайка были истолкованы как законы образования навыков. При этом под интеллектом имелась в виду выработка организмом «формулы» реальных действий, позволяющих успешно справиться с проблемной ситуацией. Вводился в обиход «вероятностный стиль мышления»: в органическом мире выживает лишь тот, кому удается, «пробуя и ошибаясь», отобрать наиболее выгодный из многих возможных вариант реакции на среду.

Сложное поведение животных и человека бихевиоризм рассматривал как совокупность двигательных реакций (R) в ответ на внешние воздействия — стимулы (S). S->R — такова формула бихевиоризма. Достижением бихевиоризма стала разработка экспериментальных методик, основанных на контроле внешних воздействий и реакции организма на эти воздействия. Согласно бихевиоризму человек при рождении имеет определенное количество врожденных схем поведения, над которыми надстраиваются более сложные формы — «регуляторы поведения». Удачные реакции закрепляются и в будущем имеют тенденцию к воспроизведению. Закрепление реакций происходит по «закону упражнений» — в результате многократного повторения они автоматизируются. Американские бихевиористы проводят параллель между периодами развития ребенка и предполагаемыми эпохами развития первобытного общества.

В рамках бихевиоризма были установлены многие закономерности выработки навыков. Но были игнорированы важнейшие компоненты действия — мотивация и психический образ действия как ориентировочная основа его реализации. Из психологи полностью исключался социальный фактор. Мозг рассматривался как «черный ящик».

Такое понимание открывало широкие перспективы для внедрения в психологию статистических методов. Многие из них связаны с разработкой Ф.Гальтона (племянника Ч.Дарвина) проблем генетики поведения, индивидуальных различий. Ф.Гальтон применял тесты, касающиеся работы органов чувств, времени реакции, образной памяти и других чувствительно-двигательных функций. В его лаборатории в Лондоне каждый желающий мог за небольшую плату определить свои физические и психические возможности. Свои испытания он обозначил словом «тест», которое широко вошло впоследствии в психологический лексикон. В своей книге «Наследственный гений» (1869г.) исследователь доказывал, ссылаясь на множество фактов, что выдающиеся способности передаются по наследству.

Функционализм расширял предметную область психологии, охватывал психические функции как внутренние операции, которые производятся не бестелесным субъектом, а организмом с целью удовлетворить его потребность в приспособлении к среде.

В 1895 году заведующий кафедрой нервных болезней Венского университета Зигмунд Фрейд (1856-1939) , работая над «Проектом программы научной психологии», пришел к необходимости теоретически осмыслить свой опыт врача невропатолога, который не укладывался в рамки традиционной трактовки сознания. Психоанализ Фрейда оказал явно или неявно влияние почти на все современные психологические теории.

Ортодоксальный психоанализ был основан Зигмундом Фрейдом на рубеже XIX и XX столетий, т.е. именно в период ломки традиционных для того времени представлений о психике и психических процессов. Господствующий методологический принцип в психологии и медицине отражал локализационистский подход фон Вирхова, т.е. поиск конкретного «полома», соответствующего любому болезненному явлению.

Возникновение новых направлений в психологии, социологии и философии обнажало узкое, примитивное толкование причинно-следственных связей локализационнстского подхода. Проблема неосознаваемых (бессознательных) психических процессов становится предметом пристального внимания исследователей различных специальностей.

И.Кант говорил о бессознательном в психике человека, описывая «смутные» представления, которыми рассудок пытается овладеть, т.к. он не способен «избавиться от тех нелепостей, к которым его приводит влияние этих представлений…». Гегель рассматривает бессознательный тайник, в котором «сохраняется мир бесконечно многих образов и представлений без наличия их в сознании». А.Шопенгауэр продвигается несколько дальше, формулируя вывод о примате бессознательного над сознанием в своем произведении «Мир как воля и представление». Ф.Ницше уже пытается наполнить бессознательное определенными сюжетными механизмами, такими как «бессознательная воля к власти». К концу XIX века проблемой бессознательного занимаются не только философы, но и представители экспериментального направления в науке. В 1868 году английский физиолог Карпентер выступает с сообщением, посвященным бессознательной мозговой деятельности человека. Доклад, прослушанный в Лондонском королевском институте вызвал оживленную дискуссию. В 1886 году Майерс высказывает мысль о существовании «подкоркового сознания», функционирующего во многих актах жизнедеятельности человека. Эти факты и послужили объективным фоном для создания 3.Фрейдом знаменитой психоаналитической теории.

Зигмунд Фрейд родился 6 мая 1856 г. в г.Фрайбурге (бывшая Моравия) , входившим в состав Австро-Венгрии (ныне — Чехословакия). Рос в буржуазной семье среднего достатка. В автобиографии (1925) он писал: «Мои родители были евреями, и я остался евреем». В 1873 году поступает на медицинский факультет Венского университета, где проявляет интерес к таким наукам, как сравнительная анатомия, гистология, физиология. Будучи студентом, под руководством Брюкке, выполняет ряд вполне самостоятельных исследований по перечисленным дисциплинам. С 1882 года работает врачом в отделении внутренних болезней Венской общей клиники, далее — в психиатрической клинике под руководством Мейнерта.

1885 году уезжает на годичную стажировку к Шарко в клинику «Сальпетриер» (Париж). Там же овладевает методом гипнотерапии. По возвращении прослушал курс лекций по психологии философа Франца Брентано, после чего отмечает возникновение интереса к психической жизни человека и ее законам. До этого совместно с Карлом Колером открывает местноанестезирующее действие кокаина. Начинает заниматься вопросами патогенеза истерии, публикует первые клинические статьи, работает вместе с Брейером, в основном используя гипнотерапию. Параллельно продолжает исследования чисто неврологического характера (проблемы детского паралича, афазий, локализации мозговых функций).

К 1895 г., совместно с Брейером, разработал метод гипнокатарсиса. После ряда клинических публикаций в 1895 году пишет монографию «Проект», в которой совершается первая попытка умозрительно разработать закономерности деятельности мозга человека.

В 1886 году женится на Марте Бернэй. К 1901 году (год публикации монографии «Толкование сновидений») полностью отказывается от метода гипноза и разрабатывает оригинальную методику свободных ассоциаций. В 1904-1905 годах публикует «Психопатологию обыденной жизни», «Остроумие и его отношение к бессознательному», «Три очерка в теории сексуальности» и другие известные монографии. К моменту I Мировой войны 3.Фрейд сосредотачивается на разработке философских и историко-социологических аспектов жизни общества, т.е. начинает создавать «метапсихологическую» теорию. В 1908 г. проходит I Международный психоаналитический конгресс в г. Зальцбург. В 1909 г. выходит в свет первый 1 международный психоаналитический журнал. В 1909 г. совместно с К.Юнгом посещает США, читает курс из 5 лекций в Массачусетском университете, по окончании курса получает степень почетного доктора права. В 1910 году создается международная психоаналитическая ассоциация. В 1920 году открывается первый психоаналитический институт в Берлине. В 1930 году 3.Фрейд получает международную премию им. Гете. В 1936 году становится почетным иностранным членом Королевского научного общества Англии. В 1939 году публикует последний крупный труд «Моисей и единобожие», в котором продолжает развитие своих культурно-исторических концепций.

После оккупации нацистами Австрии подвергается преследованиям, домашнему аресту. По ходатайству ряда коронованных особ и крупному выкупу, заплаченному нацистам Международным союзом психоаналитических обществ, смог выехать в Лондон, где и скончался 23 сентября 1939 года. Не сумел вызволить из Австрии сестер, которые погибли в газовых камерах. В последние годы жизни страдал из-за мучительных болей (рак нижней челюсти). Смерть основоположника психоанализа ни в коей мере не повлекла за собой забвение созданного им направления.

См. также

История возникновения клинической психологии | Студент-Сервис

Взаимопроникновение медицины и психологии основывается на соотношении в жизни человека биологических и социальных факторов, на связи телесных функций с психическими. Уже у Гиппократа
(460–377 гг. до н. э.) мы можем встретить указание на роль адаптационных возможностей организма и на важность межличностных отношений, складывающихся между врачом и больным. Именно этому врачу-
философу античности принадлежит известное высказывание о том, что медику гораздо важнее знать, какой человек страдает болезнью, чем знать, какая болезнь имеется у человека. Но от понимания необходимости
глубокого изучения психологических аспектов клинических феноменов до возникновения особой отрасли науки — клинической психологии — прошло немало времени.

Сам термин «клиническая психология» появился в 1896 году, когда американский психолог Лайтнер Уитмер (Ligthner Witmer), обучавшийся в Институте экспериментальной психологии В. Вундта, по возвращении из Лейпцига основал первую в мире психологическую клинику при университете штата Пенсильвания в США. Фактически эта клиника являлась психолого-педагогическим центром, в котором обследовались и проходили курс коррекции дети с плохой успеваемостью и другими проблемами в обучении. Примечательно то, что термин «клиническая» по отношению к деятельности своего психолого-педагогического центра был использован Л. Уитмером в узком смысле: он подразумевал под ним особый метод индивидуальной работы
с проблемными детьми, в котором главенствующую роль играла диагностика их интеллектуальных способностей посредством специальных тестов. Уникальной особенностью клинико-психологического метода Л. Уитмер считал возможность его применения по отношению к любым людям — взрослым или детям, — которые отклоняются в какую-либо сторону от средних показателей психического развития, т. е. не вписываются в стандартные рамки образовательных и воспитательных
программ.

Таким образом, клиническая психология по Л. Уитмеру представляла собой особую форму психодиагностики, психологического консультирования и психокоррекции, ориентированную на индивидуальные, нестандартные проявления психики ребенка и связанные с ними отклонения в поведении. В этом виде она и начала интенсивно развиваться в США, постепенно распространяясь из сферы школьного образования в область правосудия (психологические клиники стали появляться при судах, рассматривавших дела с участием несовершеннолетних) и здравоохранения (работа с умственно отсталыми детьми).

С точки зрения Л. Уитмера, коррекция нарушений в поведении детей, имеющих отклонения от среднестатистических показателей психического развития, должна была заключаться в создании для них адекватной социальной среды обитания в школе и дома. Клиническая психология, созданная Л. Уитмером, по сути стала обширной прикладной отраслью психологии, основной задачей которой было тестирование различных групп населения для решения каких- нибудь частных задач: педагогических, медицинских, военных, производственных и т. д. После второй мировой войны (1939–1945) это направление стало называться «консультативной (прикладной) психологией», а клиническими психологами в США стали считать только тех, кто работал в области охраны психического здоровья. При этом новые клинические психологи сразу были поставлены перед требованием четкого разделения своих функций с психиатрами, поскольку теперь их сферы научных и прикладных интересов стали совпадать. Клинические психологи США, в отличие от врачей-психиатров, решили определить себя в качестве ученых-практиков, выполняющих на материале клинических случаев свои научные общепсихологические работы.

На европейском континенте, в том числе — в России, термин «Клиническая психология» не имел хождения вплоть до середины XX века. Впервые это словосочетание появилось в Европе в 1946 г. в названии книги немецкого психолога В. Гельпаха (W. Hellpach), в которой он рассматривал изменения психики и поведения у больных соматическими заболеваниями. Соответственно, под клинической психологией В. Гельпах понимал только психологию соматических больных. Этот термин логично дополнял уже существовавшие в европейской науке понятия «медицинская психология», «патологическая психология» («патопсихология») и «психопатология», поскольку каждое из них отражало психологические аспекты того или иного вида клинической практики. Так, под психопатологией понималась вспомогательная психиатрическая дисциплина, задачей которой было экспериментальное изучение нарушений психических процессов у душевнобольных.

Под влиянием работ немецкого психиатра-теоретика К. Ясперса в начале XX в. психопатология развилась в самостоятельную научную дисциплину, изучающую сложные психологические взаимоотношения в личности душевнобольных, которые этот ученый рассматривал в качестве «внутренней причины» психических болезней. Эта внутренняя причина, вступая во взаимодействие с «истинной внешней причинностью» (биологическими факторами), определяла, с точки зрения К. Ясперса, уникальность картины психического расстройства у конкретного душевнобольного, изучение которой позволяло психиатру поставить точный диагноз и назначить адекватное лечение. Наряду с психопатологией в рамках общей психологии в начале XX в. возникает специфическая прикладная область знания — патологическая психология. В ее задачу входило изучение «ненормальных» проявлений психической сферы с целью лучшего познания психологии «нормальных» людей. Расстройства психики, наблюдаемые у душевнобольных пациентов, рассматривались в патопсихологии как природный эксперимент, позволяющий более ясно понять значение и место соответствующих феноменов психической жизни вообще, увидеть новые
проблемные области психологического знания и проверить истинность тех или иных психологических теорий.

Применение врачами психологических концепций для решения разных лечебных и исследовательских задач, возникающих в клинике, нашло отражение в понятии «медицинская психология». В одноименных работах европейских психиатров Э. Кречмера и П. Жане термин «медицинская» по отношению к психологии использовался в основном значении латинского прилагательного medicalis — исцеляющая, приносящая здоровье, имеющая целительную силу. В этом смысле под медицинской психологией понималась или психотерапевтическая практика, или биологическая интерпретация психологических концепций личности, целью которой была адаптация психологических теорий к органической парадигме, в которой работали врачи-психиатры, что, по мнению Э. Кречмера, должно было расширить кругозор врача и повысить эффективность проводимых лечебно-диагностических мероприятий.

Из всех имевшихся в начале XX в. понятий «медицинская психология» было самым широким по смыслу и значению, способным охватить разнообразные сферы медицинской деятельности с точки зрения использования психологии в лечебных целях. В целом медицинская психология понималась как «психология для медиков». Она была призвана «дополнить» два других базовых предмета в процессе подготовки врача: патологическую анатомию и патологическую физиологию, чтобы «уравновесить» преимущественно биологическую ориентацию медицинского образования своеобразным «психологическим ликбезом» и учетом психологических факторов болезней.

Разнообразие терминов указывает на то, что фактически клиническая психология не была самостоятельной научной дисциплиной и зачастую даже не рассматривалась как одна из прикладных отраслей психологии: приставка «медицинская» прежде всего ориентировала на восприятие ее как разновидности медицинского, а не собственно психологического знания. И для такого понимания клинической психологии имелись веские исторические аргументы. Первые клинико- психологические исследования возникли именно в медицине —
в рамках психиатрии и невропатологии. Интерес и использование психологических знаний всегда характеризовали выдающихся представителей медицинской науки, многие из которых, как, например,
З. Фрейд, К. Ясперс, В. Н. Бехтерев, В. Н. Мясищев, даже стали основателями отдельных направлений в психологической мысли и больше известны как психологи, а не как врачи.

Только в 70-е годы XX в. клиническая психология приобретает черты самостоятельной психологической дисциплины прикладного характера, понимаемой шире, чем просто психология в клинике или психология для медиков. Ее возникновение в этом качестве стало результатом противоречивого развития двух параллельных течений в медицине и психологии, истоки которых уходят в XIX в. До конца XIX в. медицина и психология находились в тесном взаимодействии, поскольку их объединял не только один объект изучения
и практического приложения добываемых знаний — человек, но и общая теоретическая база: спекулятивно-философские представления о человеке и причинах нарушений в функционировании его духа и тела.

Однако в конце XIX в. связь медицины и психологии была сильно подорвана развитием биологии и смещением акцентов на материальные — анатомические, микробиологические и биохимические — основы
возникновения и развития болезней. В это время в медицинской науке возникает так называемая «органическая парадигма», основанная на идеях Луи Пастера об инфекционной природе болезней
и впоследствии дополненная теорией клеточной патологии Вирхова. Органическая парадигма характеризуется абсолютизацией идеи строгой закономерности течения болезни под влиянием объективных, материально обусловленных механизмов (возбудитель или нарушение клеточных функций) и трактовкой любой болезни независимо от личностных и средовых влияний. В этой парадигме психология могла быть полезной только при рассмотрении нарушений психической деятельности в качестве некоторого подручного, несамостоятельного инструмента клинико-диагностической деятельности врача. В таком
виде — как частная сфера психиатрической практики — клиническая психология и зародилась в конце XIX в.

Пионерами привлечения психологии к решению клинических вопросов и превращению ее из философской в естественнонаучную сферу знания стали французские психиатры и невропатологи: Т. Рибо, И. Тэн, Ж.-М. Шарко и его ученики А. Бине, П. Жане и др. Клиническая психология (ее называли тогда «опытной психологией») рассматривалась ими как особое направление эмпирических исследований врача-психиатра или невропатолога, направленное на анализ вызванных болезнью, гипнозом или наркотиками изменений в психической деятельности.

Необходимость этих эмпирических исследований диктовалась органической парадигмой, в которой важную роль играло умение врача распознавать симптомы заболевания. В результате проведения психологических исследований врачи получали сведения о разнообразных проявлениях психической деятельности в условиях психиатрической клиники, которые можно было систематизировать и затем использовать в диагностических целях. «Опытная психология» в клинике начала развиваться еще до открытия В. Вундтом в 1875 г. экспериментально-психологической лаборатории. Под опытом в клинике понимались естественные (психическая болезнь или паранормальные психические феномены — телепатия, ясновидение и пр.) или искусственные (гипноз или прием наркотиков) изменения нормального психического состояния. Болезнь считалась самым надежным методом исследования психики, недостаток которого — медленная скорость протекания — можно было компенсировать применением гипноза или психоактивных веществ. Еще одним методом «опытной психологии» стало исследование «исключительных случаев». Наиболее часто в этом качестве оказывались исключительные интеллектуальные способности людей-вундеркиндов.

Таким образом, изначально клиническая («опытная») психология развивалась как составная часть психиатрии и неврологии, необходимая для исследовательско-диагностической деятельности врача. В отличие от общей психологии, которая в то время была частью философии, клиническая психология развивалась исходя из потребностей психиатрической клиники, как эмпирическое знание, основанное на опытных, а затем и экспериментальных данных, а не на теоретических
рассуждениях. Долгое время клиническая (как возникшая в клинике) и общая (как часть философии) психологии представляли собой конкурирующие дисциплины. Клиническая психология ориентировалась на объективные данные, получаемые в ходе применения сначала опытов, а затем формализованных экспериментальных техник — тестов. Философски же ориентированная общая психология скептически относилась к возможности исследования психики естественнонаучными способами, считая, что душу невозможно адекватно познать без изучения субъективных переживаний и самоотчетов. К слову сказать, основатель экспериментальной общей психологии В. Вундт считал естественный эксперимент
не основным, а вспомогательным психологическим методом, способным раскрыть только простейшие психические процессы, но далеко не все феномены человеческой души. Главной экспериментальной методикой изучения психики у В. Вундта была интроспекция — самонаблюдение и последующая интерпретация устных самоотчетов испытуемого экспериментатором, а не формализованное наблюдение протекания психических процессов у испытуемого со стороны экспериментатора.

Поэтому экспериментальная психология В. Вундта скорее имеет герменевтический (герменевтика — способ толкования чего-либо), а не естественнонаучный характер. Однако увлечение философией позитивизма в конечном счете привело общую психологию к необходимости подтверждения философских концепций психики экспериментальными методами на манер естественнонаучных дисциплин (каковой к тому времени уже была психиатрия). Как результат в научном поле образовались две различные экспериментальные психологии — клиническая (на базе медицинских факультетов) и общая (на базе философских факультетов).

Если первая была ориентирована на обслуживание научных и практических интересов физиологии и психиатрии и имела материалистический уклон, то вторая преследовала цель эмпирического исследования предпосылок нематериальной по своей сути психической субстанции. Основной разделительной линией двух психологий стало понимание психики либо как функции мозга, либо как особой духовной субстанции, деятельность которой только лишь отражается в мозговых процессах. Вторым различительным критерием стало понимание психологии как преимущественно диагностической или эмпирической дисциплины. Второй критерий различения появился на свет после того, как немецкий психиатр Э. Крепелин адаптировал нозологический принцип Л. Пастера, возникший в органической парадигме медицины, для нужд психиатрической клиники. Предложенная этим ученым нозологическая классификация душевных болезней по формуле «этиология (источник болезни) —> клиника (проявление болезни в наборе специфических для источника болезни признаков— симптомов) —> течение (динамика симптомов в ходе развития заболевания) —> прогноз (предвидение дальнейшего развития и исхода психического заболевания)» отводила психологии роль одного из средств получения формальных критериев нарушения психической деятельности и постановки диагноза. Источником психической болезни в биологически ориентированной психиатрии может быть только нарушение так называемого «материального субстрата» психического, поскольку психика рассматривается как функция мозга. Таким образом, от психологии ожидалось создание формальных «экспериментально- психологических схем», с помощью которых можно было бы опознать (диагностировать) клинические проявления определенной психической болезни. В этом смысле «опытная» психология и становилась клинической — инструментом постановки психиатрического диагноза, формализованным способом определения психических и поведенческих расстройств. В таком качестве она с успехом могла применяться в целях не только врачебно-диагностического, но и педагогического процесса.

Так клиническая психология, развившаяся в рамках психиатрии, окончательно оформилась всего лишь в «объективный экспериментальный метод» распознавания врачом или педагогом душевных болезней. Однако в среде самих психиатров возникли серьезные разногласия относительно методологической обоснованности самой психологической диагностики психических болезней, вследствие чего роль экспериментально-психологических исследований в клинической практике была сведена к минимуму.

К началу XX в. общая психология также стала развиваться в рамках естественнонаучной парадигмы, трактующей психику в качестве свойства высокоорганизованной материи. Смена методологических оснований привела к развитию самостоятельных, а не связанных только лишь с клиническими задачами экспериментальных исследований нарушений психики и поведения, в результате чего появилась теоретическая возможность выделения клинической психологии в качестве составной части психологической, а не психиатрической науки. Причем как отрасль психологической науки такая клиническая психология переставала быть всего лишь вспомогательным инструментом врача в психиатрической практике. В целях отграничения этой новой отрасли от узкоклинических экспериментально-психологических исследований, а также из идеологических соображений для ее обозначения в нашей стране долгое время использовался термин «патопсихология».

Трактовка термина «патопсихология» Б. В. Зейгарник несколько отличается от того, что понимается под термином «патологическая психология» (abnormal psychology) в зарубежной науке. В англоязычных странах патологической психологией называют изучение психологическими методами различных отклонений психической деятельности в клинических целях. По сути это понятие выступает синонимом современной клинической психологии, а отчасти используется для обозначения психологических теорий возникновения психических расстройств. Как следует из англоязычного энциклопедического руководства по психологии под редакцией М. Айзенка, патологическая психология выступает методологической альтернативой биологически ориентированной психиатрии в отношении подходов к определению психических расстройств, видения роли и оценки взаимодействия биологических, психологических и социальных факторов в их возникновении.

Б. В. Зейгарник использовала термин «патопсихология» в значении, которое ему придавал немецкий психиатр Г. Мюнстерберг, предложивший рассматривать психические нарушения как ускорения или торможения нормальной психической деятельности. По мнению Г. Мюнстерберга, патопсихология может исследовать нарушения психики теми же методами и постулировать те же закономерности, что и в общей психологии. Поэтому в трактовке Б. В. Зейгарник патопсихология представлена как раздел (общей) психологии, который занимается исследованием закономерностей распада психической деятельности и свойств личности, прежде всего для решения общетеоретических вопросов психологической науки. А это, в свою очередь, может принести практическую пользу не только психиатрии, но и другим отраслям знания (в том числе — педагогике), дополняя и развивая их внутренние представления о причинах развития отклонений и путях их коррекции. Такое специфическое понимание патопсихологии в отечественной науке советского периода породило противоречия во взглядах на цель, предмет, задачи и роль этой дисциплины. Ограниченность предмета патопсихологии только областью психических нарушений не позволяла
этой дисциплине решать никакие другие прикладные задачи, кроме диагностических (в медицине или в педагогике). Определение ее как раздела теоретической психологии не позволяло включать в предмет и задачи патопсихологии многие клинические вопросы, такие, например, как использование психологических методов воздействия в лечебных и коррекционных целях, исследование психологических факторов в развитии болезней, роли и значения системы отношений, складывающейся между человеком с расстроенной психикой и окружением, и т. д. Тем самым высокий уровень развития отечественной патопсихологии наряду с идеологизацией науки в советский период долгое время не давал возможности развития в нашей стране клинической психологии в современном смысле этого слова.

За пределами России становлению клинической психологии в качестве самостоятельной психологической дисциплины также способствовали изменения в общей теории медицины, произошедшие в первой половине XX в. Пастеровско-вирховская органическая парадигма объективных патогенных факторов сменилась концепцией Г. Селье о роли адаптационно-защитных механизмов в возникновении болезней, под влиянием которой было обращено внимание именно на возможную этиологическую роль психологических факторов не только в психиатрии, но и в соматической медицине. В школе З. Фрейда были вскрыты психогенные причины различных психических расстройств. Исследованиями И. Павлова было обнаружено влияние типов нервной системы на характер протекания различных соматических процессов.

Работы У. Кэннона открыли влияния сильных эмоций и стресса на физиологические процессы в желудочно-кишечном тракте и на вегетативные функции. В исследованиях этого психолога организм человека представлялся как динамическая система разнообразных внутренних и внешних факторов, опосредованных психической деятельностью мозга (например, У. Кэннон экспериментально показал, что ощущение голода вызывает сокращения желудка). При такой трактовке человеческого организма медицина и психология опять становились взаимопроницаемыми и взаимозависимыми, что в конечном итоге и привело к необходимости возникновения междисциплинарной и отдельной (от психиатрии и общей психологии) сферы психологической науки, интегрировавшей все предшествующие линии развития клинической психологии и оторвавшейся от узкомедицинских сфер приложения этого знания.

Российская психология в пространстве мировой науки Russian Psychology in the Context of International Science

30 Глава 1

1. Психофизиологические образования. К направлению взаимодействия человека

с самим собой (интериоризации) отнесены следующие психофизиологические

образования: потребности, эмоции, темперамент, чувства, настроение, воля,

внимание. Психофизиологичские образования, синтезируясь, порождают эф-

фекты самочувствия как результат психического отражения человеком органи-

ческого баланса со средой.

2. Психофизические образования (ощущения, восприятие, память, представле-

ния, мышление, воображение, картина мира) являются результатом инте-

риоризации познавательной деятельности человека как процессов конкрет-

но-чувственного, конкретно-логического, абстрактно-логического отражения

материальных свойств объектов окружающего мира, которые представляют

субъективный интерес для удовлетворения потребностей человека.

3. Психорефлексивные образования (сознание и самосознание, дух и душа, Бог

и совесть, вера, надежда, любовь) отнесены к сверхинтегративным явлениям

человеческой психики, так как в них трансформируются и психофизиологиче-

ские, и психофизические образования.

4. Социально-психологические образования (психические, психологические, соци-

альные установки, стереотипы поведения, отношения к людям, к себе, к дея-

тельности, к предметной и природной среде, речь) возникают на векторе взаи-

модействия людей.

5. Деятельностно-психологические образования (общие и специальные способно-

сти, опыт, интересы, знания, умения, навыки, мастерство, талант, гениальность,

стиль деятельности) возникают в процессе предметно-практического взаимо-

действия с миром вещей и людей.

Модель структурной организации психики в процессе экстериоризации со-

держит пять блоков психических образований, взаимодействующих между собой

в структуре целого.

1. «Я — хочу» (потребности, влечения, склонности, желания, интересы, намере-

ния, ценностные ориентации, мотивы, мечты).

2. «Я — могу» (задатки, сензитивность, работоспособность, опыт, знания, умения,

навыки, способности, темперамент, характер, социальное происхождение).

3. «Я — интимное» (самосознание, мировоззрение, установки, ожидания, вера,

надежда, любовь, чувства, суеверие, личные проблемы, достоинство).

4. «Я — должен» (сознание, воля, внимание, эмоции, убеждения, цели, совесть,

мораль, закон, общественное мнение).

5. «Я — реальное» (телесные движения, предметные действия, поступки, поведе-

ние, деятельность, внешний облик, речь, межличностные отношения, социаль-

ное положение).

Социально-психологическое направление

в отечественной психологии личности

Существенной тенденцией в развитии психологии в России в последние десятиле-

тия ХХ столетия является усиленное развитие гуманитарных направлений, в первую

очередь социальной психологии, и широкая экспансия социальной психологии в пред-

метную область психологии личности, которая в советский период преимущественно

№1 На стыке каких наук возникла социальная психология? (указать 2 верных ответа) — Документ

МОСКОВСКИЙ СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНЫЙ ИНСТИТУТ

Тест

№1. На стыке каких наук возникла социальная психология? (указать 2 верных ответа)

(1.Место социальной психологии в системе научного знания)

(2. Выбор возможных правильных ответов.)

0) психологии

1) социологии

2) философии

3) медицины

№2. Спецификой какой науки является изучение закономерностей поведения и деятельности людей, обусловленных включением их в социальные группы, а также психологическая характеристика самих групп?

(1.Место социальной психологии в системе научного знания)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) психологии

1) социологии

2) социальной психологии

3) дифференциальной психологии

№3. По мнению Б.Д. Парыгина, социальная психология изучает:

(1.Место социальной психологии в системе научного знания)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) социальную психологию личности

1) социальную психологию общности и общения

2) социальные отношения

3) всё перечисленное

№4. Согласно В.Н. Мясищеву, социальная психология изучает:

(1.Место социальной психологии в системе научного знания)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) изменение психической деятельности людей в группе

1) особенности групп

2) психическую сторону процессов общества

3) 1, 2 и 3

№5. Особенностями социальной психологии является: (отметить неверный ответ)

(1.Место социальной психологии в системе научного знания)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) социальная психология является частью социологии

1) социальная психология является частью психологии

2) социальная психология является наукой «на стыке» психологии и социологии

3) социальная психология является независимой дисциплиной

№6. Какой раздел социальной психологии даёт классификацию больших и малых групп и выявляет особенности общения в них?

(1.Место социальной психологии в системе научного знания)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) закономерности общения и взаимодействия

1) социальная психология групп

2) социальная психология личности

3) практические приложения социальной психологии

№7. Какой раздел социальной психологии анализирует специфику прикладного исследования, реальные возможности социальной психологии в формировании практических рекомендаций?

(1.Место социальной психологии в системе научного знания)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) закономерности общения и взаимодействия

1) социальная психология групп

2) социальная психология личности

3) практические приложения социальной психологии

№8. Какие из направлений психологии представляют собой социально-психологические вариант основных течений психологических мыслей? (указать 3 верных ответа)

(1.Место социальной психологии в системе научного знания)

(2. Выбор возможных правильных ответов.)

0) психоанализ

1) бихевиоризм

2) когнитивная психология

3) интеракционизм

№9. Какое направление психологии представляет собой социалогический вариант основных течений психологических мыслей?

(1.Место социальной психологии в системе научного знания)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) психоанализ

1) бихевиоризм

2) когнитивная психология

3) интеракционизм

№10. Какие учёные являются представителями бихевиоризма? (отметить 2 верных ответа)

(1.Место социальной психологии в системе научного знания)

(2. Выбор возможных правильных ответов.)

0) К. Халл

1) А. Маслоу

2) Б. Скиннер

3) К. Роджерс

№11. Какие учёные являются представителями гуманистической психологии? (отметить 2 верных ответа)

(1.Место социальной психологии в системе научного знания)

(2. Выбор возможных правильных ответов.)

0) К. Халл

1) А. Маслоу

2) Б. Скиннер

3) К. Роджерс

№12. Какой учёный является представителем психоанализа?

(1.Место социальной психологии в системе научного знания)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) З. Фрейд

1) А. Маслоу

2) Б. Скиннер

3) К. Роджерс

№13. В каком направлении психологии меньше всего улавливается «социальный контекст» и социальная психология имеет наименее «социальный» вид?

(1.Место социальной психологии в системе научного знания)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) в психоанализе

1) в бихевиоризме

2) в когнитивной психологии

3) в интеракционизме

№14. Какая теория психоанализа включена в орбиту социальной психологии?

(1.Место социальной психологии в системе научного знания)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) теория референтных групп Г. Хаймена, Р. Мертона

1) динамическая теория развития группы В. Бенниса и Г. Шеппарда

2) теория фрустрации-агрессии Н. Миллера и Д. Долларда

3) теория фрустрации-агрессии Н. Миллера и Д. Долларда

№15. Какая теория бихевиоризма включена в орбиту социальной психологии?

(1.Место социальной психологии в системе научного знания)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) динамическая теория развития группы В. Бенниса и Г. Шеппарда

1) теория фрустрации-агрессии Н. Миллера и Д. Долларда

2) теория когнитивного соответствия

3) динамическая теория развития группы В. Бенниса и Г. Шеппарда

№16. В каком направлении психологии исходным принципом является рассмотрение социального поведения с точки зрения познавательных (когнитивных)процессов индивида?

(1.Место социальной психологии в системе научного знания)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) в психоанализе

1) в бихевиоризме

2) в когнитивной психологии

3) в интеракционизме

№17. Какая теория интеракционизма включена в орбиту социальной психологии?

(1.Место социальной психологии в системе научного знания)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) динамическая теория развития группы В. Бенниса и Г. Шеппарда

1) теория фрустрации-агрессии Н. Миллера и Д. Долларда

2) теория когнитивного соответствия

3) динамическая теория развития группы В. Бенниса и Г. Шеппарда

№18. В каком направлении психологии в большей мере, чем в других теоретических ориентациях, сделана попытка установить социальные детерминанты (причины) человеческого поведения?

(1.Место социальной психологии в системе научного знания)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) в психоанализе

1) в бихевиоризме

2) в когнитивной психологии

3) в интеракционизме

№19. Как называется общий философский подход, который формулирует наиболее общие принципы познания, применяемые в исследованиях?

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) частная методология

1) методология — как совокупность конкретных приёмов исследования

2) специальная методология

3) общая методология

№20. В каком способе познания необходимо определённое понимание вопроса о соотношении общества и личности, природы человека?

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) в общей методологии

1) в частной методологии

2) в методологии — как совокупности конкретных приёмов исследования

3) в специальной методологии

№21. Как называется совокупность методологических принципов, применяемых в определённой области знания? (указать 2 верных ответа)

(2.Методологические проблемы исследования)

(2. Выбор возможных правильных ответов.)

0) общая методология

1) частная методология

2) методология — как совокупность конкретных приёмов исследования

3) специальная методология

№22. В социологии понятие «деятельность» интерпретируется как: (отметить 2 верных ответа)

(2.Методологические проблемы исследования)

(2. Выбор возможных правильных ответов.)

0) способ существования человеческого общества

1) реализация социальных законов

2) специфический вид человеческой активности

3) субъект-объектное отношение

№23. В психологии понятие «деятельность» интерпретируется как: (отметить 2 верных ответа)

(2.Методологические проблемы исследования)

(2. Выбор возможных правильных ответов.)

0) способ существования человеческого общества

1) реализация социальных законов

2) специфический вид человеческой активности

3) субъект-объектное отношение

№24. В процессе деятельности человек:

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) реализует свои интересы

1) преобразует свой предметный мир

2) удовлетворяет свои потребности

3) всё перечисленное

№25. В каком положении раскрывается принцип деятельности в социальной психологии?

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) совместная социальная деятельность людей

1) мотивы

2) потребности

3) цели группы

№26. Атрибутами коллективного субъекта деятельности являются:

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) потребности

1) мотивы

2) цели группы

3) всё перечисленное

№27. В каком направлении социальной психологии за данные принимаются лишь факты открытого поведения?

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) в психоанализе

1) в бихевиоризме

2) в когнитивной психологии

3) в интеракционизме

№28. В каком направлении социальной делается акцент на данные, характеризующие лишь мыслительный мир индивида: образы, ценности, установки?

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) в психоанализе

1) в бихевиоризме

2) в когнитивной психологии

3) в интеракционизме

№29. Какие данные, характеризующие мыслительный мир индивида учитываются в когнитивной психологии?

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) образы

1) ценности

2) установки

3) всё перечисленное

№30. Какие данные учитываются в экспериментальной социальной психологии?

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) открытое поведение индивидов в группах

1) характеристики сознания индивидов

2) психологические характеристики группы

3) 1, 2 и 3

№31. Как называются данные, используемые в социальной психологии, основанные на большом массиве данных, среди которых устанавливаются различного рода сходство?

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) корреляционные

1) экспериментальные

2) эмпирические

3) нет верного ответа

№32. Как называются данные, используемые в социальной психологии, где исследователь работает с ограниченным объёмом данных и смысл работы заключается в произвольном введении исследователем новых переменных и контроль за ними?

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) корреляционные

1) экспериментальные

2) эмпирические

3) нет верного ответа

№33. Какими характеристиками обладают качественные методы исследования? (указать неверный ответ)

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) предполагают применение статистических процедур

1) не предполагают применение статистических процедур

2) используются для того, чтобы максимально описать конкретный объект исследования

3) используются для того, чтобы выявить глубинные характеристики объекта исследования

№34. Как называется одна из характеристик надёжности информации — способность измерять те характеристики объекта, которые и нужно измерить? (отметить 2 верных ответа)

(2.Методологические проблемы исследования)

(2. Выбор возможных правильных ответов.)

0) обоснованность

1) валидность

2) устойчивость

3) точность

№35. Как называется одна из характеристик надёжности информации — её качество быть однозначной, т.е. при получении её в разных ситуациях она должна быть идентичной?

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) обоснованность

1) валидность

2) устойчивость

3) точность

№36. Как называется одна из характеристик надёжности информации, которая измеряется тем, насколько чувствительными являются применяемые инструменты — степень приближения результатов к истинному значению измеряемой величины?

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) обоснованность

1) валидность

2) устойчивость

3) точность

№37. На какие две большие группы можно подразделить методы социально-психологического исследования? (отметить 2 верных ответа)

(2.Методологические проблемы исследования)

(2. Выбор возможных правильных ответов.)

0) методы исследования

1) методы воздействия

2) эксперимент

3) наблюдение

№38. На какие две группы можно подразделить методы сбора информации? (отметить 2 верных ответа)

(2.Методологические проблемы исследования)

(2. Выбор возможных правильных ответов.)

0) методы сбора информации

1) методы обработки информации

2) наблюдение

3) статистическая обработка

№39. Какие методы исследования относятся к методам сбора информации?

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) наблюдение

1) тесты

2) опрос

3) все перечисленные

№40. Какой метод исследования не относится к методам сбора информации?

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) наблюдение

1) тесты

2) опрос

3) методы математической статистики

№41. Как называется метод получения информации, когда исследователь (инкогнито) становится участником изучаемой группы?

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) включённое наблюдение

1) лабораторный эксперимент

2) естественный эксперимент

3) наблюдение

№42. При помощи какого метода получения информации возможен анализ продуктов человеческой деятельности?

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) изучение документов

1) контент-анализ

2) биографический метод

3) опросы

№43. Как называется особый, достаточно формализованный метод анализа документа, когда в тексте выделяются специальные «единицы» — предложения, слова, а затем подсчитывается частота их употребления?

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) изучение документов

1) контент-анализ

2) анкетирование

3) ни один ответ не верен

№44. Как называется особого рода испытание, часто применяемое в социальной психологии, в ходе которого испытуемый выполняет специально разработанное задание или отвечает на вопросы, которые носят косвенный характер?

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) опрос

1) анкетирование

2) тестирование

3) эксперимент

№45. Как называется один из основных методов исследования, применяемое в социальной психологии, основным требованием которого является выделение контрольной и экспериментальной групп, чтобы результаты измерения могли быть сравнимы с неким эталоном?

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) лабораторный эксперимент

1) естественный эксперимент

2) тестирование

3) эксперимент

№46. Из каких составляющих состоит структура программы социально-психологического исследования?

(2.Методологические проблемы исследования)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) обозначение цели

1) выделение решаемых задач

2) выбор объекта

3) всё перечисленное

№47. С точки зрения социальной психологии личность является:

(3.Место общения в жизни общества)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) «продуктом» социальных связей

1) создателем социальных связей

2) «продуктом» наследственности

3) 1 и 2

№48. С точки зрения социальной психологии социальная роль есть:

(3.Место общения в жизни общества)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) общественно необходимый вид социальной деятельности

1) фиксация определённого положения, которое занимает тот или иной индивид в системе общественных положений

2) способ поведения личности

3) всё перечисленное

№49. Определяет ли социальная роль деятельность и поведение каждого конкретного носителя в деталях?

(3.Место общения в жизни общества)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) определяет

1) не определяет

2) зависит от того, насколько от того, насколько индивид усвоит, интернализирует роль

3) зависит от характера роли

№50. Какой важнейшей специфической чертой отличается природа межличностных отношений отличается от природы общественных отношений?

(3.Место общения в жизни общества)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) эмоциональной основой

1) когнитивной основой

2) характером общения

3) частотой общения

№51. какие эмоциональные уровни эмоциональных проявлений личности различаются в отечественной психологии?

(3.Место общения в жизни общества)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) аффекты

1) эмоции

2) чувства

3) все перечисленные

№52. Как в социальной психологии называется группа чувств, к которым относятся разного рода объединяющие людей чувства, когда другая сторона выступает как желаемый объект, по отношению к которому демонстрируется готовность с сотрудничеству, к совместным действиям?

(3.Место общения в жизни общества)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) конъюнктивные

1) дизъюнктивные

2) эмпатичные

3) конгруэнтные

№53. Как в социальной психологии называется группа чувств, к которым относятся разъединяющие людей чувства, когда другая сторона выступает как непримиримый или фрустрирующий объект, по отношению к которому не возникает желания к сотрудничеству?

(3.Место общения в жизни общества)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) конъюнктивные

1) дизъюнктивные

2) эмпатичные

3) конгруэнтные

№54. Процесс реализации межличностных отношений больше изучается в:

(3.Место общения в жизни общества)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) социальной психологии

1) социологии

2) психологии

3) философии

№55. Процесс общения между группами отношений больше изучается в:

(3.Место общения в жизни общества)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) социальной психологии

1) социологии

2) психологии

3) философии

№56. Какие отношения реализует человек, выступая представителем некоторой социальной группы, когда общается с другим представителем другой социальной группы?

(3.Место общения в жизни общества)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) безличные

1) личные

2) межличностные

3) 1 и 2

№57. Какое явление формирует общность индивидов, выполняющих совместную деятельность?

(3.Место общения в жизни общества)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) коммуникация

1) чувства

2) сама совместная деятельность

3) общение

№58. Какие взаимосвязанные стороны входят в структуру общения?

(3.Место общения в жизни общества)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) коммуникативная

1) интерактивная

2) перцептивная

3) все перечисленные

№59. Какая сторона структуры общения состоит в обмене информацией между общающимися индивидами?

(3.Место общения в жизни общества)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) коммуникативная

1) интерактивная

2) перцептивная

3) нет верного ответа

№60. Какой сторона структуры общения заключается в организации взаимодействия между общающимися индивидами, т.е. в обмене не только знаниями, идеями, но и действиями, но и действиями?

(3.Место общения в жизни общества)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) коммуникативная

1) интерактивная

2) перцептивная

3) нет верного ответа

№61. Какой сторона структуры общения означает процесс восприятия и познания друг друга партнёрами по общению и установления на этой основе взаимопонимания?

(3.Место общения в жизни общества)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) коммуникативная

1) интерактивная

2) перцептивная

3) нет верного ответа

№62. Какие функции выполняет общение?

(3.Место общения в жизни общества)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) информационную

1) регуляционную

2) аффективную

3) все перечисленные

№63. Коммуникация в узком смысле слова представляет собой тот факт, что в ходе совместной деятельности люди обмениваются:

(3.Место общения в жизни общества)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) информацией

1) чувствами

2) установками

3) 1, 2, 3

№64. Какой учёный представлял коммуникацию как «субъект-объектное отношение»?

(3.Место общения в жизни общества)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) Мясищев

1) Леонтьев

2) Выготский

3) Миллер

№65. Какой вид коммуникативных барьеров — помех к общению не относится к социальным барьерам?

(4.Общение как обмен информацией)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) политический

1) религиозный

2) некоммуникабельность

3) профессиональный

№66. Какие существуют разновидности социальных барьеров — помех к коммуникативному общению?

(4.Общение как обмен информацией)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) политический

1) религиозный

2) профессиональный

3) все перечисленные

№67. Какие черты характера могут являться препятствием к коммуникативному общению? (указать неверный ответ)

(4.Общение как обмен информацией)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) чрезмерная застенчивость

1) общительность

2) скрытность

3) некоммуникабельность

№68. В каких формах может выражаться побудительная сила информации, рассчитанная на то, чтобы стимулировать какое-то действие? (указать неверный ответ)

(4.Общение как обмен информацией)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) приказ

1) просьба

2) сообщение

3) совет

№69. Вербальная коммуникация использует в качестве знаковой системы:

(4.Общение как обмен информацией)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) человеческую речь

1) систему фонематических знаков

2) естественный звуковой язык

3) все верно

№70. Как может выглядеть в процессе общения обратная связь — сообщения, которые человек посылает в ответ на сообщения другого в случае вербальной информации?

(4.Общение как обмен информацией)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) переспрашивание

1) уточнение вопросов

2) выражения желания получить дополнительные сведения

3) всё перечисленное

№71. Толерантность — это:

(4.Общение как обмен информацией)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) соблюдение норм реагирования на высказывание другого

1) допущение того, что другой человек может иметь отличную точку зрения

2) безоценочная обратная связь

3) все перечисленное

№72. Какие типы коммуникативных схем относятся к невербальной коммуникации?

(5.Невербальная коммуникация)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) оптико-кинетическая

1) организация пространства и времени коммуникативного процесса

2) визуальный контакт

3) все перечисленные

№73. Какой тип коммуникативных схем не относится к невербальной коммуникации?

(5.Невербальная коммуникация)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) оптико-кинетическая

1) организация пространства и времени коммуникативного процесса

2) речь

3) визуальный контакт

№74. Какие функции выполняет невербальная коммуникация?

(5.Невербальная коммуникация)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) дополнение речи

1) замещение речи

2) репрезантация эмоциональных состояний партнёров по коммуникативному процессу

3) все перечисленные

№75. Какая система знаков включает в себя жесты, мимику и пантомимику?

(5.Невербальная коммуникация)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) оптико-кинетическая

1) организация пространства и времени коммуникативного процесса

2) визуальный контакт

3) репрезантация эмоциональных состояний партнёров по коммуникативному процессу

№76. Оптическая система знаков включает в себя…

(5.Невербальная коммуникация)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) жесты

1) мимику

2) пантомимику

3) все перечисленные

№77. Какая невербальная система знаков включает в себя вокализацию и включение в речь пауз и других вкраплений (плача, смеха, пауз)?

(5.Невербальная коммуникация)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) оптико-кинетическая

1) организация пространства и времени коммуникативного процесса

2) визуальный контакт

3) паралингвистическая и экстралингвистическая

№78. Какая невербальная система знаков представляет собой качество голоса, его диапазон и тональность?

(5.Невербальная коммуникация)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) экстралингвистическая

1) кинетическая

2) проксемика

3) паралингвистическая

№79. Какая невербальная коммуникативная система способствует выражению эмоционального состояния коммуникатора (например, гнев сопровождается увеличением силы и высоты голоса), а также некоторые характеристики его личности (энергичность, решительность или неуверенность)?

(5.Невербальная коммуникация)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

0) паралингвистическая

1) экстралингвистическая

2) кинетическая

3) проксемика

№80. Какая невербальная система знаков представляет собой включение в речь пауз и других вкраплений: плача, смеха?

(5.Невербальная коммуникация)

(1. Выбор единственно правильного ответа.)

История психологии — Введение в психологию I

Цели обучения

К концу этого раздела вы сможете:

• Понять важность Вундта и Джеймса в развитии психологии
• Оцените влияние Фрейда на психологию
• Понимать основные принципы гештальт-психологии
• Оцените важную роль, которую бихевиоризм сыграл в истории психологии
• Понимать основные принципы гуманизма
• Понять, как когнитивная революция вернула фокус психологии на разум

Психология — относительно молодая наука, экспериментальная корни которой уходят в XIX век, по сравнению, например, с физиологией человека, которая возникла намного раньше.Как уже упоминалось, любой, кто интересовался исследованием проблем, связанных с разумом, обычно делал это в философском контексте до XIX века. Двое мужчин, работавших в 19 веке, обычно считаются основоположниками психологии как науки и академической дисциплины, отличной от философии. Их звали Вильгельм Вундт и Уильям Джеймс. В этом разделе будет представлен обзор сдвигов в парадигмах, которые повлияли на психологию от Вундта и Джеймса до сегодняшнего дня.

Упражнение: посмотрите видео

Посмотрите этот краткий, но красочный обзор истории психологии.Это краткое, но полезное для следующего раздела.

Вильгельм Вундт (1832–1920) был немецким ученым, первым, кого стали называть психологом. Его знаменитая книга под названием « Принципы физиологической психологии » была опубликована в 1873 году. Вундт рассматривал психологию как научное исследование сознательного опыта и считал, что цель психологии состоит в том, чтобы идентифицировать компоненты сознания и то, как эти компоненты объединяются, приводя к нашему сознанию. опыт.Вундт использовал интроспекцию (он называл это «внутренним восприятием»), процесс, с помощью которого кто-то изучает свой собственный сознательный опыт настолько объективно, насколько это возможно, делая человеческий разум похожим на любой другой аспект природы, наблюдаемый ученым. В версии интроспекции Вундта использовались только очень специфические экспериментальные условия, в которых внешний стимул был разработан для получения научно наблюдаемого (повторяемого) опыта разума (Danziger, 1980). Первым строгим требованием было использование «обученных» или опытных наблюдателей, которые могли немедленно наблюдать и сообщать о реакции.Вторым требованием было использование повторяющихся стимулов, которые всегда вызывали у субъекта одни и те же переживания и позволяли субъекту ожидать и, таким образом, быть полностью внимательными к внутренней реакции. Эти экспериментальные требования были введены, чтобы исключить «интерпретацию» в описании внутренних переживаний и противостоять аргументу о том, что нет способа узнать, что человек точно наблюдает за своим умом или сознанием, поскольку это не может быть замечено другим человеком. . Эта попытка понять структуру или характеристики разума была известна как структурализм.Вундт основал свою психологическую лабораторию в Лейпцигском университете в 1879 году (см. Рис. 2). В этой лаборатории Вундт и его ученики проводили эксперименты, например, над временем реакции. Субъект, иногда находящийся в изолированной от ученого комнате, получал такой стимул, как свет, изображение или звук. Реакция испытуемого на стимул заключалась в нажатии кнопки, и устройство фиксировало время реакции. Вундт мог измерить время реакции с точностью до одной тысячной секунды (Nicolas & Ferrand, 1999).

Однако, несмотря на его усилия по обучению людей процессу самоанализа, этот процесс оставался в высшей степени субъективным, и между людьми было очень мало согласия. В результате структурализм потерял популярность после ухода из жизни ученика Вундта Эдварда Титченера в 1927 году (Gordon, 1995).

Уильям Джеймс (1842–1910) был первым североамериканским психологом, который придерживался иной точки зрения на то, как должна действовать психология (см. Рис. 3). Джеймс познакомился с дарвиновской теорией эволюции путем естественного отбора и принял ее как объяснение характеристик организма. Ключом к этой теории является идея о том, что естественный отбор приводит к появлению организмов, которые адаптируются к окружающей среде, в том числе к своему поведению. Адаптация означает, что особенность организма имеет функцию выживания и воспроизводства индивидуума, потому что она была выбрана естественным образом.По мнению Джеймса, целью психологии было изучение функции поведения в мире, и поэтому его точка зрения была известна как функционализм. Функционализм сосредоточен на том, как умственная деятельность помогает организму вписаться в окружающую его среду. Функционализм имеет второе, более тонкое значение, поскольку функционалистов больше интересовало функционирование всего разума, а не его отдельных частей, которые были в центре внимания структурализма. Как и Вундт, Джеймс считал, что интроспекция может служить одним из средств изучения умственной деятельности, но Джеймс также полагался на более объективные измерения, включая использование различных записывающих устройств и исследования конкретных продуктов умственной деятельности, анатомии и физиологии. (Гордон, 1995).

Возможно, одной из самых влиятельных и известных фигур в истории психологии был Зигмунд Фрейд (см. Рис. 4). Фрейд (1856–1939) был австрийским неврологом, которого восхищали пациенты, страдающие «истерией» и неврозом. Истерия была древним диагнозом расстройств, в первую очередь женщин с широким спектром симптомов, включая физические симптомы и эмоциональные расстройства, ни одно из которых не имело очевидной физической причины.Фрейд предположил, что многие проблемы его пациентов возникают из-за бессознательного. По мнению Фрейда, бессознательный разум был хранилищем чувств и побуждений, о которых мы не подозреваем. Таким образом, получение доступа к бессознательному имело решающее значение для успешного решения проблем пациента. Согласно Фрейду, доступ к бессознательному разуму можно было получить через анализ сновидений, путем изучения первых слов, которые приходили в голову людям, и через, казалось бы, невинные оговорки.Психоаналитическая теория фокусируется на роли бессознательного человека, а также на опыте раннего детства, и именно эта точка зрения доминировала в клинической психологии в течение нескольких десятилетий (Thorne & Henley, 2005).

Идеи Фрейда оказали влияние, и вы узнаете о них больше, когда изучите развитие на протяжении жизни, личность и терапию.Например, многие терапевты твердо верят в бессознательное и влияние опыта раннего детства на остальную жизнь человека. Метод психоанализа, который предполагает, что пациент говорит о своем опыте и о себе, хотя и не был изобретен Фрейдом, определенно популяризировался им и используется до сих пор. Однако многие другие идеи Фрейда противоречивы. Дрю Вестен (1998) утверждает, что многие критические замечания в адрес идей Фрейда неуместны, поскольку они атакуют его старые идеи без учета более поздних работ.Вестен также утверждает, что критики не принимают во внимание успех широких идей, представленных или разработанных Фрейдом, таких как важность детских переживаний в мотивациях взрослых, роль бессознательных и сознательных мотиваций в управлении нашим поведением, тот факт, что мотивации могут вызывать конфликты. которые влияют на поведение, влияние мысленных представлений о себе и других при управлении нашим взаимодействием, а также на развитие личности с течением времени. Вестен определяет последующие исследования, подтверждающие все эти идеи.

Более современные версии клинического подхода Фрейда эмпирически продемонстрировали свою эффективность (Knekt et al., 2008; Shedler, 2010). Некоторые современные практики психотерапии включают изучение бессознательных аспектов личности и отношений, часто через отношения между терапевтом и клиентом. Историческое значение Фрейда и его вклад в клиническую практику заслуживают его включения в обсуждение исторических движений в психологии.

Макс Вертхаймер (1880–1943), Курт Коффка (1886–1941) и Вольфганг Кёлер (1887–1967) были тремя немецкими психологами, иммигрировавшими в Соединенные Штаты в начале 20 века, спасаясь от нацистской Германии.Этим мужчинам приписывают ознакомление психологов в Соединенных Штатах с различными принципами гештальт. Слово гештальт примерно переводится как «целое»; Главный акцент в гештальт-психологии делается на том факте, что, хотя чувственный опыт можно разбить на отдельные части, то, как эти части соотносятся друг с другом в целом, часто является тем, на что индивидуум реагирует в восприятии. Например, песня может состоять из отдельных нот, исполняемых на разных инструментах, но настоящая природа песни ощущается в комбинациях этих нот, поскольку они образуют мелодию, ритм и гармонию.Во многих отношениях эта конкретная точка зрения прямо противоречила бы идеям структурализма Вундта (Thorne & Henley, 2005).

Упражнение: посмотрите видео

Посмотрите это короткое видео, в котором дается обзор нескольких гештальт-принципов восприятия:

К сожалению, переехав в Соединенные Штаты, эти люди были вынуждены бросить большую часть своей работы и не смогли продолжить крупномасштабные исследования. Эти факторы вместе с ростом бихевиоризма (описанного ниже) в Соединенных Штатах помешали принципам гештальт-психологии иметь такое же влияние в Северной Америке, как в их родной Германии (Thorne & Henley, 2005).Несмотря на эти проблемы, некоторые принципы гештальт все еще очень важны. Рассмотрение человеческой личности в целом, а не как сумма отдельных измеряемых частей, стало важным основанием гуманистической теории в конце века. Идеи гештальта продолжали влиять на исследования ощущений и восприятия.

Структурализм, Фрейд и гештальт-психологи так или иначе были озабочены описанием и пониманием внутреннего опыта. Но другие исследователи были обеспокоены тем, что внутренний опыт может быть законным предметом научного исследования, и вместо этого предпочли исключительно изучать поведение, объективно наблюдаемый результат психических процессов.

Ранние работы в области поведения проводил русский физиолог Иван Павлов (1849–1936). Павлов изучал форму обучающего поведения, называемую условным рефлексом, при которой животное или человек вырабатывали рефлекторную (бессознательную) реакцию на стимул и, со временем, были обусловлены вызывать реакцию на другой стимул, который экспериментатор ассоциировал с исходным. стимул. Рефлексом, с которым работал Павлов, было слюноотделение в ответ на присутствие пищи. Рефлекс слюноотделения можно было вызвать с помощью второго стимула, такого как определенный звук, который несколько раз подавался в связи с первоначальным пищевым стимулом.Как только реакция на второй стимул была «усвоена», пищевой стимул можно было пропустить. «Классическая обусловленность» Павлова — лишь одна из форм обучающего поведения, изучаемая бихевиористами.

Джон Б. Уотсон (1878–1958) был влиятельным американским психологом, чья самая известная работа произошла в начале 20 века в Университете Джонса Хопкинса (см. Рис. 5). Вундт и Джеймс были озабочены пониманием сознательного опыта, а Ватсон считал изучение сознания ошибочным.Поскольку он считал, что объективный анализ разума невозможен, Уотсон предпочитал сосредоточиться непосредственно на наблюдаемом поведении и попытаться взять это поведение под контроль. Уотсон был одним из основных сторонников смещения фокуса психологии с разума на поведение, и этот подход наблюдения и контроля поведения стал известен как бихевиоризм. Важнейшим объектом изучения бихевиористов было изученное поведение и его взаимодействие с врожденными качествами организма. Бихевиоризм обычно использовал животных в экспериментах, исходя из предположения, что то, что было изучено с использованием животных моделей, в какой-то степени можно применить к человеческому поведению.Действительно, Толмен (1938) заявил: «Я считаю, что все, что важно в психологии (кроме… таких вопросов, как общество и слова), можно исследовать по существу посредством непрерывного экспериментального и теоретического анализа факторов, определяющих поведение крысы в ​​точке выбора. в лабиринте ».

Бихевиоризм доминировал в экспериментальной психологии в течение нескольких десятилетий, и его влияние все еще ощущается сегодня (Thorne & Henley, 2005).Бихевиоризм в значительной степени ответственен за превращение психологии в научную дисциплину с помощью своих объективных методов и особенно экспериментирования. Кроме того, он используется в поведенческой и когнитивно-поведенческой терапии. Модификация поведения обычно используется в классных комнатах. Бихевиоризм также привел к исследованиям влияния окружающей среды на поведение человека.

Б. Ф. Скиннер (1904–1990) был американским психологом (см. Рис. 6). Как и Ватсон, Скиннер был бихевиористом и сосредоточился на том, как на поведение влияют его последствия.Поэтому Скиннер говорил о поощрении и наказании как об основных факторах в поведении водителя. В рамках своего исследования Скиннер разработал камеру, которая позволила тщательно изучить принципы изменения поведения посредством подкрепления и наказания. Это устройство, известное как камера оперантного кондиционирования (или, более привычно, ящик Скиннера), остается важным ресурсом для исследователей, изучающих поведение (Thorne & Henley, 2005).

Ящик Скиннера — это камера, которая изолирует объект от внешней среды и имеет индикатор поведения, такой как рычаг или кнопка. Когда животное нажимает кнопку или рычаг, ящик может дать положительное подкрепление поведения (например, еда), или наказание (например, шум), или условный кондиционер (например, свет), который коррелирует с любым из них. положительное подкрепление или наказание.

Упражнение: посмотрите видео

Посмотрите этот короткий видеоролик, в котором показано, как голубь реагирует на подкрепление в ящике Скиннера:

Сосредоточение Скиннера на позитивном и негативном подкреплении усвоенного поведения оказало длительное влияние на психологию, которое несколько ослабло со времени роста исследований в области когнитивной психологии. Несмотря на это, условное обучение все еще используется для модификации поведения человека. Две широко читаемые и противоречивые научно-популярные книги Скиннера о ценности оперантной обусловленности для создания более счастливой жизни остаются аргументами, заставляющими задуматься о его подходе (Greengrass, 2004).

В начале 20 века в американской психологии преобладали бихевиоризм и психоанализ. Однако некоторым психологам не нравилось, что то, что они считали ограниченными перспективами, оказало такое влияние на эту область. Они возражали против пессимизма и детерминизма (все действия, движимые бессознательным) Фрейда. Им также не нравился редукционизм или упрощающий характер бихевиоризма. Бихевиоризм также детерминирован по своей сути, поскольку считает, что человеческое поведение полностью определяется сочетанием генетики и окружающей среды.Некоторые психологи начали формировать свои собственные идеи, в которых особое внимание уделялось личному контролю, преднамеренности и истинной предрасположенности к «добру», которые важны для нашей самооценки и нашего поведения. Так возник гуманизм. Гуманизм — это точка зрения психологии, которая подчеркивает потенциал добра, присущий всем людям. Двумя наиболее известными сторонниками гуманистической психологии являются Абрахам Маслоу и Карл Роджерс (О’Хара, н.

Абрахам Маслоу (1908–1970) был американским психологом, наиболее известным предложением иерархии человеческих потребностей в мотивации поведения (см. Рис. 7).Хотя эта концепция будет обсуждаться более подробно в следующей главе, здесь будет представлен краткий обзор. Маслоу утверждал, что до тех пор, пока удовлетворяются основные потребности, необходимые для выживания (например, еда, вода, жилье), потребности более высокого уровня (например, социальные потребности) начинают мотивировать поведение. Согласно Маслоу, потребности наивысшего уровня связаны с самоактуализацией, процессом, с помощью которого мы полностью раскрываем свой потенциал. Очевидно, что акцент на положительных аспектах человеческой натуры, характерных для гуманистической точки зрения, очевиден (Thorne & Henley, 2005).Психологи-гуманисты в принципе отвергли исследовательский подход, основанный на редукционистском экспериментировании в традициях физических и биологических наук, потому что он упускал из виду «целостного» человека. Начиная с Маслоу и Роджерса, настаивали на программе гуманистических исследований. Эта программа была в основном качественной (не основанной на измерениях), но в гуманистической психологии существует ряд направлений количественных исследований, включая исследования счастья, самооценки, медитации и результатов гуманистической психотерапии (Friedman, 2008).

Карл Роджерс (1902–1987) также был американским психологом, который, как и Маслоу, подчеркивал потенциал добра, присущий всем людям (рис. 8). Роджерс использовал терапевтическую технику, известную как клиентоцентрированная терапия, чтобы помочь своим клиентам справиться с проблемными проблемами, которые привели к их поиску психотерапии. В отличие от психоаналитического подхода, в котором терапевт играет важную роль в интерпретации того, что сознательное поведение показывает о бессознательном, клиентоцентрированная терапия предполагает, что пациент играет ведущую роль в терапевтическом сеансе.Роджерс считал, что терапевту необходимо продемонстрировать три особенности, чтобы максимизировать эффективность этого конкретного подхода: безусловное положительное отношение, искренность и сочувствие. Безусловное позитивное отношение относится к тому факту, что терапевт принимает своего клиента такими, какие они есть, независимо от того, что он или она могут сказать. При наличии этих факторов Роджерс считал, что люди более чем способны решать свои собственные проблемы и работать над ними (Thorne & Henley, 2005).

Гуманизм оказал влияние на психологию в целом. И Маслоу, и Роджерс — хорошо известные имена среди студентов, изучающих психологию (вы узнаете больше об обоих мужчинах позже в этом тексте), и их идеи повлияли на многих ученых. Более того, клиентоориентированный подход Роджерса к терапии до сих пор широко используется в психотерапевтических условиях (O’hara, n.г.) ​​

Акцент бихевиоризма на объективности и сосредоточении на внешнем поведении отвлекал внимание психологов от разума на длительный период времени. Ранние работы психологов-гуманистов перенаправили внимание на отдельного человека в целом и как на сознательное и самосознающее существо. К 1950-м годам появились новые дисциплинарные перспективы в лингвистике, нейробиологии и информатике, и эти области возродили интерес к разуму как средоточию научных исследований.Эта конкретная перспектива стала известна как когнитивная революция (Miller, 2003). К 1967 году Ульрик Нейссер опубликовал первый учебник под названием Когнитивная психология , который служил основным учебником в курсах когнитивной психологии по всей стране (Thorne & Henley, 2005). Хотя никто не несет полной ответственности за начало когнитивной революции, Ноам Хомский был очень влиятельным в первые дни этого движения. Хомский (1928–), американский лингвист, был недоволен влиянием, которое бихевиоризм оказал на психологию.Он считал, что внимание психологии к поведению было недальновидным и что эта область должна была вновь включить психическое функционирование в свою сферу, если она должна была внести какой-либо значимый вклад в понимание поведения (Miller, 2003).

Европейская психология никогда не находилась под таким влиянием бихевиоризма, как американская психология; Таким образом, когнитивная революция помогла восстановить линии общения между европейскими психологами и их американскими коллегами. Кроме того, психологи начали сотрудничать с учеными в других областях, таких как антропология, лингвистика, информатика и нейробиология.Этот междисциплинарный подход часто называют когнитивными науками, и влияние и известность именно этой точки зрения находит отклик в современной психологии (Miller, 2003).

Феминистская психология

Наука психология оказала как положительное, так и отрицательное влияние на благополучие человека. Доминирующее влияние западных, белых и мужчин-ученых в ранней истории психологии означало, что психология развивалась с предубеждениями, присущими этим людям, что часто имело негативные последствия для членов общества, которые не были белыми или мужчинами.Женщинам, представителям этнических меньшинств как в США, так и в других странах, а также лицам с сексуальной ориентацией, отличной от гетеросексуальной, было трудно войти в сферу психологии и, следовательно, повлиять на ее развитие. Они также страдали от отношения белых психологов-мужчин, которые не были защищены от ненаучных взглядов, преобладающих в обществе, в котором они развивались и работали. До 1960-х годов психологическая наука была в основном «безженщиной» психологией (Crawford & Marecek, 1989), а это означало, что немногие женщины могли практиковать психологию, поэтому они мало влияли на изучаемое.Кроме того, экспериментальными субъектами психологии были в основном мужчины, что было основано на предположении, что пол не влияет на психологию и что женщины не представляют достаточного интереса для изучения.

Статья Наоми Вайсштейн, впервые опубликованная в 1968 году (Weisstein, 1993), стимулировала феминистскую революцию в психологии, представив критику психологии как науки. Она также особым образом критиковала мужчин-психологов за построение психологии женщин полностью на основе их собственных культурных предубеждений и без тщательных экспериментальных тестов для проверки каких-либо характеристик женщин.Вайсштейн использовал в качестве примеров утверждения выдающихся психологов 1960-х годов, такие как эта цитата Бруно Беттлхейма: «. . . мы должны начать с осознания того, что, как бы женщины ни хотели быть хорошими учеными или инженерами, они хотят прежде всего быть женскими компаньонами мужчин и быть матерями ». Критика Вайсштейна легла в основу последующего развития феминистской психологии, которая пыталась избавиться от влияния мужских культурных предубеждений на наши знания психологии женщин и, по сути, обоих полов.

Кроуфорд и Маречек (1989) выделяют несколько феминистских подходов к психологии, которые можно охарактеризовать как феминистскую психологию. Они включают в себя переоценку и обнаружение вклада женщин в историю психологии, изучение психологических гендерных различий и изучение мужских предубеждений, присутствующих в практике научного подхода к знаниям.

Культура оказывает важное влияние на людей и социальную психологию, однако влияние культуры на психологию недостаточно изучено.Существует риск того, что психологические теории и данные, полученные из белых, североамериканских условий, могут быть применимы к отдельным лицам и социальным группам из других культур, и это вряд ли будет правдой (Betancourt & López, 1993). Одна из слабых сторон кросс-культурной психологии состоит в том, что при поиске различий в психологических атрибутах в разных культурах по-прежнему необходимо выходить за рамки простой описательной статистики (Betancourt & López, 1993). В этом смысле она осталась описательной наукой, а не наукой, стремящейся определить причину и следствие.Например, исследование характеристик лиц, обращающихся за лечением от компульсивного переедания, у латиноамериканцев, афроамериканцев и американцев европеоидной расы выявило существенные различия между группами (Franko et al., 2012). Исследование пришло к выводу, что результаты изучения какой-либо одной из групп нельзя распространить на другие группы, и тем не менее потенциальные причины различий не были измерены.

Действие: просмотр интерактивной временной шкалы

Щелкните эту ссылку, чтобы получить доступ к интерактивной шкале времени истории психологии: http: // www.Learner.org/series/discoveringpsychology/history/history_flash.html

Источник

OpenStax, Психология. OpenStax CNX. Загрузите бесплатно по адресу http://cnx.org/contents/[email protected].

История психологии — 1357 слов

В этом эссе я смотрю, откуда взялась психология как дисциплина и что повлияло на эти ранние идеи на психологию сегодня. Психология в целом возникла из множества различных области обучения от физики до биологии,

Но первые психологические основы уходят корнями в философию, которая по сей день способствует психологическим исследованиям в таких областях, как овладение языком, сознание и даже зрение среди многих других.

Хотя великое философское различие между разумом и телом в западной мысли можно проследить до греков, именно благодаря влиятельной работе Рене Декарта, французского математика, философа и физиолога, мы обязаны первым систематическим описанием разума. телесные отношения. По мере развития XIX века проблема взаимосвязи разума и мозга становилась все более актуальной.

Слово Психология происходит от двух греческих слов: Психея и Логос. Термин «психология»? использованный ранее описывал изучение духа.Это было в 18 веке, когда психология приобрела свое буквальное значение: изучение поведения. В современных исследованиях психологию определяют как научное и систематическое изучение поведения людей и животных. Термин «психология» имеет долгую историю, но психология как самостоятельная дисциплина довольно нова.

Психология возникла и имела долгую историю как тема в области философии и физиологии. Затем она стала самостоятельной областью благодаря работе немца Вильгельма Вундта, основателя экспериментальной психологии и структурализма.Вундт подчеркивал использование научных методов в психологии, в частности, интроспекции. В 1875 году Вундту отвели комнату для демонстрации того, что мы сейчас называем ощущением и восприятием. В этом же году Уильям Джеймс основал аналогичную лабораторию в Гарварде. Вильгельма Вундта и Уильяма Джеймса обычно считают отцами психологии, а также основателями первых двух великих школ психологии. Структурализм и функционализм. Психолог Эдвард Б. Титчнер сказал; «Чтобы изучить мозг и бессознательное, мы должны разбить его на структурные элементы, после чего мы можем построить его в единое целое и понять, что он делает.? (psicafe.com)

Функционализм, ранняя школа психологии, фокусируется на действиях и функциях разума, а не на его внутреннем содержании. Самый известный американский защитник — Уильям Джеймс. Уильям Джеймс является автором книги «Принципы психологии». книга, которая считается одним из важнейших текстов современной психологии.

Психология История карьеры — Психология Зона карьеры

Даже с тех пор, как люди начали взаимодействовать друг с другом, люди стремились понять эти отношения и человеческое поведение.Формальное изучение человеческого поведения восходит к древним временам, когда философы, подобные Платону, начали описывать психологию. Со временем изучение и практика психологии превратились в то, что мы теперь связываем с психологической карьерой.

По мере того, как понимание человеческого разума росло, начались дебаты о том, действительно ли область психологии должна быть подмножеством области философии.Некоторые утверждали, что, поскольку человеческое поведение нельзя выразить математически, оно не может быть истинной наукой само по себе. Эта дискуссия вызвала первые формальные лабораторные исследования в этой области. В конце девятнадцатого века Вильгельм Вундт создал первую лабораторию по изучению психологии.

Примерно в то же время люди также начали заниматься клинической психологией. Начиная с 1890-х годов Зигмунд Фрейд начал применять такие техники, как гипноз, чтобы помочь людям с «истерией».Его подход к лечению получил название психоанализа. Основная цель психоанализа — понять факторы, влияющие на эго, что в конечном итоге должно помочь людям понять свой выбор в повседневной жизни.

Карл Юнг, который первоначально работал с Фрейдом, отделился и сосредоточился на четырех психических функциях, которые, по его мнению, определяли эго. Эти четыре функции были описаны как ощущение, чувства, интеллект и интуиция. Юнг отличался от Фрейда и другим образом.Юнг считал, что практика клинической психологии должна основываться на данных эмпирических исследований, а не на анекдотической информации, на которой основана теория Фрейда.

Вскоре лаборатории психологических исследований начали строиться и в Соединенных Штатах. В 1880-х годах некоторые из этих лабораторий функционировали в крупных университетах, таких как Университет Пенсильвании, Университет Индианы, Университет Висконсина, Университет Кларка и Университет Небраски. Важное развитие этой области исследований произошло в 1924 году, когда Принстонский университет построил Ино Холл специально для изучения экспериментальной психологии, став первым настоящим университетом, в котором есть факультет психологии.

Вскоре практиков и исследователей стало так много, что им потребовалось объединиться и сформировать ассоциацию, чтобы лучше координировать свои исследования и отчитываться о них. Дж. Стэнли Холл пригласил более тридцати психологов и философов в Университет Кларка, основав Американскую психологическую ассоциацию (APA). Их первое ежегодное собрание было проведено годом позже в Пенсильванском университете в 1893 году. Поскольку APA смешала экспериментальную психологию с философией, напряженность между ее членами была неизбежна.В конце концов, члены APA с философской направленностью ушли, чтобы создать свои собственные профессиональные ассоциации.

По мере завершения исследований в области психологии были созданы медицинские журналы, посвященные опубликованию результатов этого исследования. Первым, кто был разработан, было естественное ответвление APA, получившее название American Journal of Psychology. К 1894 году некоторые были недовольны методами ведения журнала и основали новый журнал «Психологическое обозрение». Psychological Review быстро превратился в ведущий журнал психологических исследований.

Область и практика психологии начали быстро развиваться, и было использовано множество различных теорий практики. Теория бихевиоризма начала развиваться как доминирующая теория психологии в Соединенных Штатах, находясь под влиянием эволюции психологии в Европе в двадцатом веке. Одной из основных причин такого доминирования было то, что исследования показали, что это эффективный метод понимания и лечения нарушений человеческого поведения.

Как всегда, были люди, которые не соглашались с этим исследованием и практиковали, используя другие принципы психологии.Среди этих людей были Абрахам Маслоу и Карл Роджерс. Маслоу создал иерархию человеческих потребностей, а Роджерс разработал клиентоцентрированную терапию. Эти гуманистические психологи отвергли представление о том, что человеческое поведение необходимо количественно оценить в лаборатории, и постулировали, что это действительно лишает душу и мешает психологам по-настоящему понять человеческий разум.

Изучение психологии развивается с древних времен и, вероятно, продолжит меняться по мере того, как мы получим лучшее понимание работы человеческого мозга.В целом, целью всегда было понять поведение человека и лечить психические заболевания.

Откуда взялась психология? — Дельта Дискавери, Инк.

доктора Лорина Брэдбери

Q Вопрос: Откуда взялось изучение психологии?

Ответ: Самые ранние истоки психологии лежат в трудах древнегреческих философов, особенно Аристотеля. Они писали о природе жизни. Аристотель использовал слово «психика» для обозначения сущности жизни.Это слово переводится с греческого слова, означающего «ум», но по своему значению тесно связано со словом «дыхание».

Слово «психология» происходит от сочетания слов «psyche» и «logos», что означает «изучение». Вместе они относятся к «изучению ума». Аристотель считал, что помимо размышлений о вещах нужно наблюдать изучаемый предмет: смотреть на него, слушать, трогать. Современное дополнение к этой концепции при изучении людей — это спросить человека, что он или она делает и почему.

Более современное определение психологии — «наука о поведении и психических процессах». Психология — это наука, потому что психологи пытаются понять людей посредством тщательного контролируемого наблюдения и экспериментов. Психологов интересует все человеческое поведение — все явные действия человека. А наука или изучение психических процессов относится к мыслям, эмоциям, чувствам и мотивам. (Хотя все это невозможно измерить.)

Цели психологии — описать (проблему, явление, потребность), предсказать (поведение в будущем), понять поведение (и создать теории, объясняющие почему) и повлиять на поведение (разработать способы влияния на изменения).

Лорин Л. Брэдбери, Ph.D. является лицензированным психологом, занимающимся частной практикой в ​​Вефиле. Чтобы записаться на прием, с ним можно связаться по телефону 543-3266. Если у вас есть вопросы, на которые вы бы хотели, чтобы доктор Брэдбери ответил в Delta Discovery, отправьте их в The Delta Discovery, P.O. Box 1028, Bethel, AK 99559, или отправьте их по электронной почте на адрес [адрес электронной почты]

Введение в поведенческую психологию

Поведенческая психология или бихевиоризм — это теория, предполагающая, что окружающая среда формирует поведение человека.В самом общем смысле поведенческая психология — это изучение и анализ наблюдаемого поведения.

Эта область психологии сильно повлияла на мышление в середине 20 века. Сегодня он по-прежнему используется специалистами в области психического здоровья, поскольку его концепции и теории остаются актуальными в таких областях, как психотерапия и образование.

Краткая история

Психолог Джон Б. Уотсон начал поведенческую психологию, опираясь на работы русского психолога Ивана Павлова.Павлов обнаружил, что определенные объекты или события могут вызывать реакцию в так называемой классической обусловленности. Его знаменитые эксперименты с собаками продемонстрировали, что присутствие миски собачьего корма (стимул) вызывает безусловную реакцию (слюноотделение).

Если бы Павлов мог объединить стимулы для получения новой условной реакции, эти последствия в обучении можно было бы применить к другим аспектам человеческого поведения. Например, возможно, обусловленность и окружающая среда могли бы понять, как и почему люди учатся, действуют и думают.Согласно самым ранним поверьям, обусловленность объясняла все обучающих и поведенческих реакций. Эта точка зрения относится к строгому или радикальному бихевиоризму, который в настоящее время в значительной степени отвергается.

«Дайте мне дюжину здоровых младенцев, хорошо сложенных, и мой собственный особенный мир, чтобы вырастить их, и я гарантирую, что возьму любого наугад и обучу его, чтобы он стал специалистом любого типа, которого я выберу — доктором, юрист, художник, главный купец и, да, нищий и вор ». — Джон Б. Уотсон, Бихевиоризм

Помимо Уотсона, другие психологи помогли сформировать поведенческую психологию в том виде, в каком она есть сегодня.Эдвард Торндайк ввел закон эффекта, который указывает на то, что удовлетворительные ответы с большей вероятностью появятся снова в будущем. Он был первым, кто интегрировал этот и другие научные принципы в теорию обучения. Другой мыслитель в области психологии поведения, Кларк Халл, был пионером теории влечений. Поскольку организмы страдают от депривации, у людей возникают определенные потребности в побуждениях, которые напрямую влияют на поведение.

Методы поведенческой психологии

В терапии используются несколько концепций бихевиоризма.

• Систематическая десенсибилизация используется для клиентов, у которых есть определенная фобия, которая характеризуется выраженным страхом или тревогой по поводу объекта или ситуации, например, животного или самолетов. Терапия включает в себя применение техник расслабления или преодоления трудностей по мере того, как люди постепенно сталкиваются с объектом или ситуацией.
• Предотвращение воздействия и реагирования — это стратегия, которая включает в себя воздействие пугающих ситуаций, а затем отказ от бесполезных стратегий выживания.Этот терапевтический метод используется при обсессивно-компульсивном расстройстве (ОКР) и других типах тревожных расстройств.
• Экономика токенов усиливает целевое поведение, давая детям и взрослым символы или жетоны, которые можно обменять на что-то другое. Его можно использовать для людей с широким спектром психических расстройств, а также в образовательных учреждениях.
• Моделирование вовлекает клиентов в обучение поведению только путем имитации. Он используется в психологии развития и может быть использован в клинической практике.
• Прикладной анализ поведения появился в 1960-х годах как способ изменить поведение. Он обычно используется для детей с расстройством аутистического спектра, а также имеет отношение к таким областям, как образование, безопасность на производстве и криминальное поведение.
• Управление непредвиденными обстоятельствами включает людей, получающих ваучеры на розничные товары и услуги или возможность выиграть призы. Согласно The Psychiatrist , он часто используется для пациентов со злоупотреблением психоактивными веществами или связанными с ним расстройствами, он обычно принимает форму денежных подкреплений для отрицательных тестов на наркотики.

Специалист по психологии поведения

Есть несколько возможностей для внедрения поведенческой психологии в практику. Например, многие психологи исследуют такие темы, как обусловливание, чтобы изучить природу человеческого поведения. Часто они могут применить полученные данные к расстройствам психического здоровья.

Поведенческая психология оказала большое влияние на клиническое применение. Например, консультанты по психическому здоровью, консультанты по злоупотреблению психоактивными веществами и другие специалисты используют терапевтические методы бихевиоризма, чтобы помочь людям преодолеть определенные проблемы.Даже новые области, такие как прикладной анализ поведения, появились благодаря адаптации концепций поведенческой психологии.

Основой для всей этой карьеры является степень бакалавра психологии. Вы можете начать свой путь к тому, чтобы стать психологом, консультантом по психическому здоровью, аналитиком прикладного поведения и многим другим, со степенью бакалавра психологии в Университете Ривье. Получите знания и навыки, необходимые для открытия нескольких карьерных путей после окончания учебы.

Учитесь в полностью интерактивной учебной среде, которая позволяет вам завершить образование и сохранить свой текущий рабочий и личный график.Многократное начало обучения, щедрая политика трансферных кредитов и конкурентоспособные цены на обучение — все это поможет вам начать и закончить обучение быстрее. Университет Ривье более 80 лет обучает студентов преобразовывать мир, поэтому вы можете быть уверены, что получите высококачественное образование в формате, разработанном, чтобы помочь вам добиться успеха.

Новая психология: определение, история и Вильгельм Вундт — видео и стенограмма урока

Исторические корни

Представьте, что вы можете прыгнуть в машину времени и вернуться в 18 век.Тогда все было бы иначе. Ни водопровода, ни сотовых телефонов, а психология была философией, а не наукой. Что это обозначает? Психология до XIX века была связана с идеями и предположениями. Речь шла о том, как работает человеческий разум, но была основана на философских принципах, таких как разум и аргументы.

Но в середине и конце 1800-х годов группа ученых решила применить принципы физических наук к изучению человеческого разума. То есть они превратили психологию в науку.Они считали, что психологи, как и естествоиспытатели, должны строить гипотезы, наблюдать и записывать данные и делать на их основе выводы. Один из этих ученых, Вильгельм Вундт , оказал огромное влияние как на новую психологию в частности, так и на психологию в целом.

Вильгельм Вундт

Вундт совершил революцию в XIX веке: он создал первую в мире лабораторию экспериментальной психологии. В своей лаборатории он собирал инструменты и начинающих ученых, чтобы проводить эксперименты над тем, как работает разум.Большая часть исследований Вундта основывалась на двух инструментах наблюдения. Самоанализ включал в себя предметный разговор о том, что он испытывал, когда что-то делал, например, беглый отчет о своих мыслях, когда он собирал головоломку. Интроспекция связана с множеством технических проблем и сегодня мало используется. По этой причине многие люди любят критиковать практику Вундта.

Однако эти критики забывают второй инструмент наблюдения, на котором основывалось исследование Вундта: время реакции , или время, необходимое для реакции на стимулы.Например, если кто-то бросает в вас мяч, сколько времени вам нужно, чтобы переместиться, чтобы мяч не попал в вас? Или, если вам задают вопрос, сколько времени нужно, чтобы придумать ответ? Время реакции все еще широко используется сегодня и является важным инструментом в понимании сложности психических процессов.

Теории Вундта

Давайте вернемся к вашей мечте стать следующим Пикассо. Рисование — очень сложная задача: вы должны подумать о том, что вы собираетесь рисовать, представить, как вы хотите, чтобы это выглядело, спланировать стиль рисования, выяснить, какие инструменты и процессы вам понадобятся, чтобы раскрасить произведение… И все это еще до того, как вы начнете рисовать!

Вундт назвал процесс контроля и организации мыслей в процессы более высокого уровня (например, рисование или размышление о гипотетических ситуациях) волюнтаризм . Вы можете добровольно контролировать свои мысли, чтобы достичь чего-то трудного. Один из способов сделать это — использовать апперцепцию или то, как человек использует свои предыдущие знания и опыт, чтобы понять, что он или она воспринимает.Если вы видите собаку, вы можете использовать свое предыдущее понимание собак, чтобы распознать, что это собака, и выяснить, дружелюбна она или враждебна. Точно так же вы можете использовать свое предыдущее представление о живописи, чтобы оценить свою картину.

Апперцепция и волюнтаризм были важными идеями. Вундт в основном утверждал, что люди могут контролировать и направлять свои мыслительные процессы. Помните, как мы говорили, что ментальные системы иерархичны? То есть, как мы сказали, что живопись — это сложнее, чем просто восприятие цвета? Мы можем подняться на верхний уровень иерархии и выполнять сложные умственные процессы, только если сможем направлять и контролировать свое мышление.

Вундт также предложил одну из первых теорий об эмоциях. Его трехмерная теория чувств говорит, что все чувства распадаются где-то на трех шкалах: возбуждение-спокойствие, удовольствие-неудовольствие и напряжение-расслабление. Например, подумайте о том, что вы могли бы почувствовать, если только что закончили работу над шедевральной картиной. Вы, наверное, будете в восторге! Это чувство, этот трепет, вероятно, состоит из возбуждения, удовольствия и напряжения. То есть вы счастливы и настроены! Напротив, что-то вроде депрессии может состоять из спокойствия, неудовольствия и расслабления.Вы чувствуете себя подавленным на свалке, что совсем не весело, и у вас мало энергии.

Краткое содержание урока

Новая психология — это движение конца 19 века, превратившее психологию в науку, а не философию и сосредоточившееся на ментальных структурах и способах их организации в сознании, особенно на иерархиях ментальных процессов. Новые психологи применили принципы физических наук (такие как формирование гипотез, наблюдение и запись данных) к изучению человеческого разума.

Вильгельм Вундт создал первую лабораторию экспериментальной психологии в 19 веке. Он использовал интроспекцию , , или беседу с субъектом о переживаниях, когда субъект что-то делает, и время реакции , , или время реакции человека на стимулы. Хотя сегодня интроспекция используется редко, время реакции по-прежнему является важной частью психологических исследований. Некоторые ключевые теории Вундта включают волюнтаризм , или способ, которым люди могут управлять своими мыслями и направлять их в мыслительные навыки более высокого порядка; апперцепция , или использование предыдущих знаний и понимания для понимания восприятия; и трехмерная теория чувств , в которой говорится, что человеческие эмоции распадаются по трем шкалам: возбуждение-спокойствие, удовольствие-неудовольствие и напряжение-расслабление.

Краткая история промышленной психологии

Индустриальная психология почти так же стара, как и сама психология. Психология зародилась в 1879 году в лаборатории Вильгельма Вундта в Германии и Уильяма Джеймса в Гарварде. Оба они были философами и врачами, увлеченными дискуссиями о разуме и теле. Более старая дисциплина философии не могла в одиночку справиться с этими дебатами, требовалось больше места и новые инструменты, уступая место психологии. Тексты, применяющие психологию к бизнесу, впервые появились в 1903 году; Первый текст по промышленной и организационной психологии появился в 1910 году (Landy, 1997).Считается, что «тон» и «структуру» психологии ввода-вывода разработали четыре человека: Хьюго Мюнстерберг, Джеймс Кеттелл, Уолтер Дилл Скотт и Уолтер Бингхэм (Landy, 1997).

Мур и Хартманн (1931) заявили, что, хотя психология перешла в образовательную и клиническую области, «ни один психолог, уважающий его положение, не осмелился войти в офис или мастерскую», а Хьюго Мюнстерберг был «первым человеком, сломавшим лед» (стр. ). Предполагается, что Мюнстерберг был «вынужден» заняться психологией ввода-вывода из-за конфликта со своими коллегами из Гарварда (Landy, 1997).Его книга Психология и промышленная эффективность считается первым учебником психологии ввода-вывода, впервые опубликованным в 1910 году. Крумм (2001) заявляет, что формальное обучение промышленной психологии началось, когда книга была опубликована, в то время как Лэнди (1997) утверждает : «Эта книга была библией по применению дифференциальной психологии в промышленности… более поздние публикации… не заменили структуру, созданную Мюнстербергом; они построили на нем »(стр. 470). Мюнстерберг в первую очередь интересовался подбором персонала и использованием психологических тестов в промышленности.

Джеймс Маккин Кеттелл, как и Мюнстерберг, был фигурой неоднозначной. Он долгое время работал в Колумбийском университете, пока его не уволили за то, что он постоянно бросал вызов и высмеивал своих коллег и президента Колумбии (Landy, 1997). Он владел и редактировал множество психологических журналов, тем самым способствуя развитию этой области. Его основным вкладом в область психологии ввода-вывода было, помимо его открытости в разговоре о ее потенциале, создание им Психологической корпорации в 1921 году, которая существует до сих пор.Его репутация и компания функционалистов, прикладных психологов и статистиков помогли ему «установить законность применения психологии в промышленности вместе с другими неприкладными психологами… Это был немалый подвиг» (Landy, 1997, p. 473).

Лэнди (1997) заявляет: «Если бы психологи I / O искали образец для подражания, [Уолтер Дилл] Скотт лучше всего отвечал бы всем требованиям» (стр. 474). Он работал над применением психологических принципов в рекламе и опубликовал книги по этой теме, а также эссе, посвященные использованию этих принципов для решения проблем в промышленности.Когда он открыл The Scott Company, он начал давнюю практику консультирования психологов по вводу-выводу в деловом мире (Krumm, 2001), и благодаря своему широкому признанию оказал большое влияние на повышение осведомленности общественности и повышение доверия к этой области. Более того, Лэнди (1997) утверждает, что, если бы не Скотт, движение за тестирование, начавшееся в Первую мировую войну, и последующий рост психологии ввода-вывода, который был результатом этого, не произошло бы, поскольку у Скотта было «видение, административные навыки и научный авторитет, необходимые для этого »(стр. 474).

Вклад Уолтера Бингема в эту область многочислен и разнообразен. Он основал Отдел прикладной психологии — первую академическую программу по промышленной психологии (Krumm, 2001). Он возглавлял Федерацию личных исследований и руководил Психологической корпорацией. Он сыграл важную роль в разработке программы ментального тестирования Скоттом и Йерксом. И, что наиболее важно, он взял на себя роль смотрителя и представителя и работал до самой своей смерти, чтобы «добиться признания и респектабельности психологии ввода-вывода… потому что на эту роль не осталось ни одного« старшего государственного деятеля »» (Landy, 1997, стр. 476).Он публично представлял эту сферу, в комиссиях и на радио, а также сделал многочисленные статьи в журналах, газетах и ​​других изданиях по ее тематике.

Моя основная цель в этом эссе — сосредоточиться на Принципах научного менеджмента Фредерика У. Тейлора и Человеческих отношениях Элтона Мейо как на двух исторических подходах, которые коренным образом изменили сферу промышленной психологии и оказали долгосрочное влияние. Я кратко их опишу, но в основном сосредоточусь на анализе этих подходов, заняв более критическую и апатичную позицию.Хотя я занимаю эту позицию, это не означает, что нет защиты от критики или что любой подход не имеет ценности.

Фредерик Уинслоу Тейлор был в первую очередь заинтересован в устранении всей неэффективности на рабочем месте, и он нацелил свои усилия на работников физического труда, стремясь повысить их производительность и уменьшить их суждения. В результате он изобрел научный менеджмент, основанный на четырех принципах (Beder, 2000, p98):

1. Самый эффективный способ выполнения задачи должен быть разработан с научной точки зрения;
2. Рабочие должны быть тщательно отобраны и обучены выполнять работу таким образом;
3. Рабочие должны выполнять свою работу под пристальным наблюдением и контролем руководства и получать премию за выполнение именно того, что они говорят;
4. Руководство должно взять на себя часть работы, связанную с планированием и обдумыванием.

Тейлор считал рабочего тупым, медлительным и неразумным, с небольшими способностями к мышлению или без них. Он утверждал, что «мыслящая» часть любой работы предназначена для умных, образованных людей, а работа рабочих состоит в том, чтобы «следовать инструкциям о том, что делать, как это делать и сколько времени тратить на это» (Бедер, 2000, с. 98). Его подход убирал мысли, навыки, гордость и удовольствие из рабочего процесса, разбивая задачи и оставляя работнику только самое необходимое.Бедер (2000) утверждает, что Тейлор «удалил наиболее желательные и сложные части работы и сделал ее монотонной, утомительной и неизменно скучной» (стр. 99). Его оправдание состояло в том, что глупость рабочих гарантирует, что их не будет беспокоить утомительная работа. Критики не убедились в доводах или доводах Тейлора: «Мы без колебаний заявляем, что тейлоризм бесчеловечен. Насколько это возможно, он дегуманизирует человека, поскольку пытается устранить единственное различие, которое делает его лучше машины, — его интеллект »(Beder, 2000, p99).

Влияние тейлоризма на рабочих было разнообразным. Я сосредотачиваюсь на пяти: безработица, эксплуатация, однообразие, ослабление профсоюзов и «превышение скорости» (Beder, 2000; Backer, 1998; Krumm, 2001). Тейлор утверждал, что его подход требует меньшей и дешевой рабочей силы; квалифицированный труд стал одноразовым, а дешевый — легко заменяемым. Это означало сокращение рабочих мест и рост безработицы. По мере того, как большие задачи были разбиты на более мелкие, индивидуальность работника была удалена, а задачи были лишены разнообразия, поскольку рабочие выполняли одну и ту же рутину снова и снова.Сам Тейлор описал это как «монотонное измельчение» (Beder, 2000, p99). Кроме того, руководство определило время, которое должно быть потрачено на каждую задачу; это уменьшило свободу действий рабочего и ускорило его работу, так что в конечном итоге они стали работать как машины, и солдатам стало невозможно и даже думать. Это, акцент на производительности и эффективности, а также сдельная система оплаты труда заставляли рабочих чувствовать себя недооцененными, бесчеловечными и эксплуатируемыми. Кроме того, поскольку все было исправлено руководством — стандартная производительность, время, задачи, условия работы — профсоюзам не оставалось места для переговоров.Это существенно ослабило коллективную силу рабочих.

Тейлор считал, что научный менеджмент приведет к более счастливым и продуктивным работникам. Напротив, его подход оказался несовместимым с человеческими потребностями. Из-за его методов рабочие стали машинами, обесценились и стали меньше платить за свои усилия, становясь все более отчужденными от своей работы. Считается, что концепция Маркса об отчуждении рабочего идеально описывает научный менеджмент Тейлора. Он заявляет, что отчуждение вызвано тем, что работа «внешняя по отношению к работнику… он не реализует себя в своей работе, но отрицает себя… не развивает свободно свои умственные и физические энергии, но… умственно деградирован» (Beder, 2000, p96) .Роуз (1990) добавляет: «Рабочие работают, потому что должны, они работают по указанию других в процессе, который они не контролируют… Работа состоит… из послушания, самоотречения и отложенного вознаграждения» (стр. 55-56). .

Подход к человеческим отношениям, теперь синоним имени Элтона Мэйо, рассматривался как альтернатива научному менеджменту и, по сути, заключался в том, чтобы хорошо относиться к работникам, исходя из предположений, что «определенный стиль … надзора и принятия решений с подчиненными … будет значительно повышают моральный дух и удовлетворенность рабочих », и что« чем больше удовлетворен работник (e.g., в его социальных отношениях со своей рабочей группой) тем усерднее он будет работать »(Beder, 2000, p.102). Согласно Исааксу, Бобату и Брэдбери (2004), этот подход подчеркивает: индустриальную демократию, участие сотрудников, которое повысит мотивацию и уменьшит сопротивление, «воспитание у работников большего чувства причастности и принадлежности и предоставление работникам возможностей для роста и развития». (стр. 15). Этот подход получил признание после исследований боярышника в 1920-х годах. Хотя исследования выявили ряд факторов, я сосредотачиваюсь на представлении Мэйо о рабочих группах.

Бендикс и Фишер (1949) утверждали, что Мэйо интерпретировал результаты исследований Хоторна с «определенной расплывчатостью», что привело к небрежности и двусмысленности. Одна двусмысленность заключается в прямом отношении к исследованиям. Рабочая группа, наблюдаемая в экспериментах на Хоторне, представляла собой группу женщин, которых держали изолированно от остальной фабрики. Бендикс и Фишер (1949) заявляют: «« Чувство социальной функции », которое было создано в экспериментальной рабочей группе без особого использования полномочий, является для него образцом решения» (стр. 316), и Мэйо считал, что менеджеры должны принять такой подход. рабочей группы, потому что, среди прочего, он считал, что группы оказывают большое влияние на мотивацию и производительность работников из-за социальных отношений, которые они формируют внутри групп.Помимо очевидного вопроса о том, могут ли фабрики и организации быть основаны на модели 5-6 девочек, в выводах Мэйо есть и другие несоответствия. Социальная функция рабочей группы, которая считалась причиной увеличения производительности группы, была ограничена в том смысле, что изолированную рабочую группу нельзя было перенести или воспроизвести на настоящую фабрику или в организацию. Кроме того, можно утверждать, что именно изоляция заставляла людей привязываться друг к другу и выполнять эту ценную социальную функцию, а не контекст рабочей группы, которая ее вызвала.Наиболее важно то, что эта изоляция, необходимая по соображениям наблюдения, «маскирует взаимозависимость группы с фабрикой и фабрики с экономикой в ​​целом», а также затемняет тот факт, что рабочий, в конечном счете, «подчиняется власти работодателя. »(Бендикс и Фишер, 1949, стр. 316).

Мэйо презирал конкуренцию, конфликты и / или разногласия. В одной организации Мэйо считал, что «конфликт — это« социальная болезнь », а сотрудничество -« социальное здоровье »» (Bendix & Fisher, 1949, стр. 314).Несоответствие лежит в представлении Мэйо о социальном здоровье. Он считал, что, когда работники сотрудничают с руководством для достижения управленческих целей, таких как повышение эффективности и производительности, это повысит их самореализацию. С другой стороны, участие в профсоюзной деятельности в личных целях рабочего не рассматривается как одно и то же. Другими словами, авторы считают, что труды Мэйо «открыты для интерпретации, что сотрудничество рабочих с руководством является« социально здоровым », в то время как сотрудничество между рабочими в их собственных целях — нет» (стр. 316).Таким образом, человеческие отношения мало чем отличались от научного менеджмента — у них обоих была одна и та же цель — расширение сотрудничества сотрудников с работодателями. Бедер (2000) подчеркивает этот момент: «Хотя литература по человеческим отношениям призывала к сотрудничеству и сотрудничеству, на самом деле это означало сотрудничество рабочих с менеджментом, поскольку они стремились положить конец сотрудничеству между рабочими, вовлеченными в военную службу» (стр. 107). Другими словами, и человеческие отношения, и научный менеджмент были подходами, стоящими на стороне менеджмента; они взяли на вооружение перспективу управления и попытались использовать свои исследования для расширения сотрудничества рабочих для достижения целей управления (Beder, 2000).

Итак, хотя человеческие отношения открывали для организации возможности производительности, в конечном итоге они стали, по словам Бедера (2000), «важной стратегией в битве за получение максимальной отдачи от рабочих и борьбу с профсоюзами» (стр. 105). Сами профсоюзы относились к этому с подозрением, а критик в Ford откровенно насмехался над человеческими отношениями, называя их «человеческой инженерией» и заявляя, что их «возможности получения прибыли… фантастические. В результате этого открытия… работодатели направляются в специальные классы… где они узнают, что рабочие ни в малейшей степени не наемники, и… рабочие каждое утро обращаются на завод с просьбой о любви, привязанности и небольшом дружеском внимании »(стр. 105).Роуз (1990) утверждает, что, хотя человеческие отношения, возможно, предполагали отход от того, как научное руководство рассматривало работника, поскольку он или она больше не рассматривается как робот, а как индивидуальный и социальный человек, «логическое обоснование производства остается прибылью для владельцы. И какие бы изменения ни произошли в работе… рабочие не справляются сами »(с. 58). В конце концов, власть и влияние на рабочих всегда осуществляет начальник или менеджер, то есть всегда присутствует какая-то форма господства.

Человеческие отношения подвергались критике со всех сторон и разными способами (Rose, 1990). Социалисты / радикалы осудили его управленческую ориентацию, которая обосновывала манипулирование рабочим, отрицание неизбежного конфликта и подавление властных разногласий. Психологов и социологов не убедили методология исследования и отсутствие логики, на которых основывались его принципы. Как обсуждалось выше, не было реальной поддержки предположений о человеческих отношениях, сделанных, поскольку результаты исследований Хоторна можно было интерпретировать по-другому.Более того, его стратегии оказались бесплодными: рабочий мог получить столько же удовлетворения от неповиновения, сколько от сотрудничества; и было несоответствие во взаимоотношениях между надзором и моральным духом.

Кто-то может возразить, что человеческие отношения — это просто еще один тип научного управления, возможно, улучшенный, но в основном с той же целью: манипулировать рабочими и оказывать на них власть не так прямо и бесчеловечно, как это делало научное управление, но обманывая их в более тонкий и сдержанный способ (Isaacs et al., 2005). В то время как научный менеджмент использовал более прямую манипуляцию, неавторитетный руководитель, отстаиваемый человеческими отношениями, которому велели слушать и сочувствовать рабочим, был манипулятивным устройством человеческих отношений, функционирующим, как утверждает Бедер (2001), «чтобы контролировать и направлять этих людей». процессы в производственной структуре… не контролируются должным образом другими органами управления »(стр. 108). Повышение производительности труда за счет манипулирования рабочими, которого стремился достичь Тейлор, было усилено Мэйо, который своей «коровьей социологией» стремился «сделать рабочих довольными и довольными, чтобы они [могли] производить больше» (Beder, 2001, p102).

Эти новые взгляды на работу, такие как научный менеджмент и человеческие отношения, пришли к тому, чтобы работники были довольны своей продуктивностью, а прибыль работодателя увеличивалась. Согласно Роуз (1990), именно тогда возникла идея субъективности рабочего, и необходимость понять, отрегулировать и исследовать эту субъективность стала чрезвычайно важной. Другими словами, работник превратился в «инструмент», чьим телом и душой нужно было манипулировать, зафиксировать в пространстве и времени, чтобы сделать его эффективным и продуктивным, тем самым увеличивая прибыль организации.Психология или, более конкретно, промышленная психология была одной из дисциплин, которые решили это, увеличивая потребность в этой области. Как утверждает Роуз, когда менеджмент стал «зависеть от объективного знания, научного опыта и рациональных технологий личного и межличностного» (стр. 56), именно тогда родилась индустриальная психология.

Роуз (1990) также заявляет: «Изменения в концепции, организации и регулировании работы и работника… включают отношения между многими аспектами мысли и практики» (стр. 60).То есть история труда и общества, которые повлияли на работника, и характер работы изменились с различными движениями и концепциями работы и работника, например, «разработка опыта управления [и] нововведений … включить человеческие ресурсы предприятия »(Роуз, 1990, стр. 60). Роуз (1990) рассматривает все эти изменения с точки зрения субъективности рабочего, и индустриальная психология играет решающую роль в каждом изменении. Научный менеджмент и человеческие отношения являются примерами различных способов мышления и действий в отношении работника, рабочего места и экономики.Таким образом, в центре каждой изменяющейся концепции труда, будь то человеческие отношения или научный менеджмент, был работник и его субъективность, и именно индустриальная психология была в центре битвы за эту субъективность, попытку овладеть субъективностью. рабочего.

Роуз (1990) обсуждает фундаментальный конфликт, лежащий в основе работы, независимо от используемого подхода. На одном конце этого конфликта стоят рабочий, профсоюзы и рабочее движение, стремящиеся повысить заработную плату, увеличить занятость, сократить эксплуатацию, улучшить продолжительность рабочего времени и улучшить условия занятости.На другом конце — боссы, менеджеры и психологи, цель которых — увеличить прибыль за счет производительности, сохранить низкую заработную плату и ослабить сопротивление рабочих и коллективную власть рабочих. Здесь возникает вопрос: «Какая организация работы согласовывалась как с императивами производительности и эффективности, так и с этикой гуманизации, справедливости, справедливости и демократии?» (стр. 93).

Исходя из вышеизложенного, можно спросить: соответствовал ли какой-либо подход к работе соблюдению интересов как работодателя, так и работника? Были ли человеческие отношения, так называемая альтернатива научному менеджменту, действительно столь же прогрессивной, как они говорят, или же она также способствовала поддержанию эксплуатации? Другими словами, были ли человеческие отношения просто еще одной формой влияния и манипуляции, хотя и более тонкой?

Бэкер, П.Р. (1998). Научный менеджмент. Получено 3 августа 2009 г. с http://www.engr.sjsu.edu/pabacker/scientific_mgt.htm.

Бедер, С. (2000). Продажа трудовой этики: от пуританской кафедры к корпоративному PR . Австралия: Публикации писцов.

Бендикс Р. и Фишер Л. Х. (1949). Перспективы Элтона Мэйо. Обзор экономики и статистики, 31, 312-319. Получено 3 августа 2009 г. с сайта www.jstor.org.

Айзекс Д., Бобат С. и Брэдбери Дж.(2004). Введение в организационную психологию: психология, работа и организации . УКЗН: Кафедра психологии.

Крумм, Д. (2001). Психология на работе: Введение в производственную / организационную психологию . США: Worth Publishers.

Лэнди, Ф.Дж. (1997). Ранние влияния на развитие производственной и организационной психологии. Журнал прикладной психологии, 82, 467-477.

Мур, Б.В. и Хартманн, Г.В.(ред.). (1931). Чтения по промышленной психологии . Нью-Йорк: D Appleton and Company.