Перебравшись в столицу, чтобы дать образование детям, семья Тургеневых часто меняла место жительства. До наших дней сохранилось несколько зданий, в стенах которых писатель жил, работал, встречался с друзьями. Среди них – особняк в переулке Сивцев Вражек, № 24. С 1831 по 1832 год в этом доме проживала семья отца Тургенева. Юный писатель, тогда ещё тринадцатилетний мальчишка, учился поблизости – в пансионе Вейденгаммера, который считался одной из лучших в Москве частных школ.

Летом 1833 года, когда 14-летний Иван готовился к поступлению в университет, Тургеневы поселились на даче неподалёку от Донского монастыря.

«Дело происходило летом 1833 года. Я жил в Москве у моих родителей. Они нанимали дачу около Калужской заставы, против Нескучного. Я готовился в университет, но работал очень мало и не торопясь… Дача наша состояла из деревянного барского дома с колоннами и двух низеньких флигельков», – писал об этом периоде своей жизни Тургенев в повести «Первая любовь».

Проявив исключительные способности, в свои неполные пятнадцать Тургенев был зачислен на первый курс отделения словесности Московского университета, который располагался в здании нынешнего журфака МГУ на Моховой улице. Здесь Иван проучился всего год, но впоследствии неоднократно возвращался в зрелом возрасте, посещая публичные лекции историка Тимофея Грановского.

Молодого Тургенева помнят и стены ампирного особняка по улице Остоженка. В 1840 году его арендовала Варвара Петровна, где и прожила вплоть до своей кончины в 1850-м. Тургенев бывал здесь проездом – по пути из Петербурга в Спасское-Лутовиново и обратно. В этом доме появилась на свет Пелагея, внебрачная дочь молодого писателя и белошвейки Авдотьи Ивановой.

Материнский дом на Остоженке появляется у Тургенева в рассказе «Муму»: «В одной из отдаленных улиц Москвы, в сером доме с белыми колоннами, антресолью и покривившимся балконом, жила некогда барыня, вдова, окруженная многочисленною дворней». Здесь служил дворник Герасим, сюда он принёс с Крымского брода (где сейчас стоит Крымский мост) спасённого из тины щенка. А многочисленная «дворня» Варвары Петровны и сама мать писателя стали прототипами персонажей «Муму». Драматические события, описанные Тургеневым в рассказе, не вымысел. Немой дворник (правда, звали его Андреем) действительно служил Варваре Петровне. Реально существовала и бедная собачка: барыня Тургенева действительно велела утопить питомца. Только, в отличие от Герасима, который после случившегося оставил хозяйку, Андрей продолжал преданно служить ей.

Сегодня в «Доме Муму» работает музей Тургенева. К 200-летнему юбилею писателя там открылся «тургеневский квартал» – архитектурно-музейный комплекс, в который после завершения масштабных реставрационных работ вошли Дом-музей И.С. Тургенева и приусадебная территория с садом и сквером. Там же установлен первый в столице памятник Тургеневу.

В Москве есть несколько других адресов, связанных с творчеством и кругом общения Тургенева. В их числе – Малый театр, на сцене которого в 1850 году состоялся драматургический дебют писателя. Зрители с теплом приняли комедии «Провинциалка» и «Холостяк». Присутствовал на премьере обеих пьес и сам Тургенев.

В Большом (тогда ещё Петровском) театре тоже ставили спектакли по Тургеневу, но в кругах тургеневедов он «знаменит» не только этим. На сцену театра не раз выходила возлюбленная писателя оперная певица Полина Виардо. Её выступлений влюблённый Тургенев пропустить не мог. Ради них он был готов на всё – даже на нарушение закона. В марте 1853 года, будучи ещё под арестом в Спасском-Лутовинове, он бежал в столицу по поддельным документам, чтобы повидаться с французской оперной дивой. Об этом событии вспоминал Анненков: «Мы видели подложный паспорт какого-то мещанина, приобретенный им где-то, с которым он явился однажды в Москву к изумлению и ужасу своих приятелей».

Другой «тургеневский» столичный адрес – Никитский бульвар, дом 7. Здесь, в доме у графа Александра Толстого, бывшей усадьбе Талызиных-Толстых, состоялось знакомство писателя с Николаем Гоголем, который прожил в этом здании с 1848-го до своей смерти в 1852-м. Писатели не были близкими друзьями, но ценили талант друг друга. «Во всей теперешней литературе больше всех таланта у Тургенева», – писал о нём Гоголь. Сегодня по этому адресу расположен мемориальный музей Николая Васильевича – единственный центр памяти писателя в России.

Сохранившиеся до наших дней адреса Тургенева в Москве

1. Улица Остоженка, 37. Музей И.С. Тургенева.
2. Б. Никитская, 57/46, стр. 1 – первый адрес Тургенева в Москве.
3. Гагаринский переулок, 15, дом Квашнина-Штейнгеля.
4. Сивцев Вражек, 24, – дом семьи отца писателя.
5. Пречистенский бульвар, 10. Здание Московской удельной конторы, где жил друг писателя И.И. Маслов.
6. Большой театр, здесь выступала Полина Виардо.
7. Малый театр, в котором шли пьесы Тургенева.
8. Здание Московского университета (Моховая, 9).
9. Спасопесковский переулок, 8 (этот дом снимал двоюродный брат И.С. Тургенева, поэт С.П. Тургенев).
10. Никитский бульвар, д. 7. Дом Талызина, который снимал граф А.Н. Толстой. Здесь состоялось личное знакомство Ивана Тургенева с Николаем Гоголем.

3. Под свинцовым небом и невскими ветрами: Санкт-Петербург

Тургенев не посвящал Петербургу восторженных од, не воспевал его белые ночи и невские берега. Но именно с Северной столицей связаны самые значимые для писателя события: первые публикации, дружба с известными литераторами того времени, любовь всей его жизни.

В 1834 году вместе со своими родителями и старшим братом Николаем Тургенев приезжает в Петербург и поступает на филологическое отделение философского факультета Императорского Санкт-Петербургского университета. В его стенах он проучится до 1838 года, здесь случится и первая «проба пера». О ранних своих произведениях сам Тургенев позже отзывался иронично, считая их нелепым подражанием Байрону и другим известным поэтам того времени. Первое произведение Ивана Тургенева было опубликовано, когда его автору едва исполнилось восемнадцать лет. Это была небольшая критическая статья о книге Андрея Муравьёва «Путешествие к святым местам».

В этом городе состоялась встреча, которая навсегда изменит жизнь Тургенева. В 1843 году в Северную столицу приезжает Полина Виардо. Впервые увидев Полину на сцене в «Севильском цирюльнике», писатель влюбился в неё – без памяти и безнадёжно.

Ему было 25, ей 22. Он – молодой литератор, она – замужняя оперная дива. Не обладающая выразительной и привлекательной внешностью, но зачаровывающая своим талантом и голосом, Полина Виардо восхищала многих выдающихся людей того времени. Среди её почитателей были композиторы Михаил Глинка, Антон Рубинштейн и Ференц Лист, немецкий поэт Генрих Гейне, французский живописец Эжен Делакруа. Неизвестно, смог бы Тургенев выделиться среди толпы поклонников певицы, если бы не дружба с мужем Полины, французским деятелем искусства Луи Виардо, которому было интересно общаться с интеллектуалом-писателем.

Личная встреча Тургенева с Полиной Виардо состоялась в 1843 году в гостинице на Невском проспекте, где остановилась певица с мужем.

Позже Тургенев писал Полине: «Я ходил сегодня взглянуть на дом, где я впервые семь лет тому назад имел счастье говорить с вами. Во всей моей жизни нет воспоминаний более дорогих, чем те, которые относятся к вам… я стал уважать себя с тех пор, как ношу в себе это сокровище… а теперь позвольте мне упасть к вашим ногам».

Тургеневский Петербург – это не только университет и знакомство с Полиной Виардо. В 1859 году Иван Сергеевич был избран в правление Литературного фонда, а с 1860-го стал членом-корреспондентом Петербургской Академии наук. Петербург упоминается во многих произведениях писателя. Город служит местом действия в пьесах «Безденежье», «Холостяк», «Нахлебник», романе «Новь», повестях «Затишье», «Яков Пасынков», «Пунин и Бабурин».

«Тургеневский» Санкт-Петербург

1. Наб. Фонтанки, 17, – доходный дом Федорова, где жил критик Белинский и сам писатель в 1867 году.
2. Наб. Фонтанки, 19, – редакция журнала «Современник».
3. Невский пр., 54, – бывшая Демидовская гостиница, где жила Полина Виардо.
4. Наб. Фонтанки, 38, – доходный дом Степанова, где писатель проживал в 1854–1956 годах.
5. Караванная улица, 14, – дом Василия Петровича Боткина, у которого Тургенев, приехавший из-за границы 25 февраля 1867 года, нашел приют. В этом доме он в течение семи часов читал гостям Боткина свой новый роман «Дым».
6. Александринский театр, на сцене которого была поставлена пьеса «Провинциала».
7. Площадь искусств – именно здесь И.С. Тургенев встретился с А.С. Пушкиным.

4. «Под небом Шиллера и Гёте»: Германия

Биография писателя делилась на два «фронта»: российский и зарубежный. Последние двадцать лет жизни Тургенев провёл за границей. На карте писателя отмечены такие страны, как Италия, Англия, Франция. Но одной из первых, где он остановился на длительный срок, стала Германия – страна, которая, по признанию самого автора, могла бы стать его «вторым отечеством».

После окончания Петербургского университета в 1838 году Тургенев отправился в Берлин – изучать философию и остался здесь до августа 1839 года. Руководило им не только стремление продолжить образование. Неприятие крепостничества и всего уклада помещичьей России рождало желание подышать воздухом свободы.

«Я не мог дышать одним воздухом, оставаться рядом с тем, что я возненавидел… Мне необходимо было удалиться от моего врага затем, чтобы из самой моей дали сильнее напасть на него. В моих глазах враг этот имел определённый образ, носил известное имя: враг этот был крепостное право. Под этим именем я собрал и сосредоточил всё, против чего я решил бороться до конца, с чем я поклялся никогда не примиряться…» – писал об этом Тургенев.

Важное место в жизни писателя занимал немецкий Баден-Баден. Он ценил этот небольшой город-курорт за его спокойную, размеренную атмосферу, которую впоследствии он опишет в своём романе «Дым». В этом городе сохранилось «милое баденское гнёздышко» писателя – дом, в строительстве которого Тургенев принимал активное участие. Писателя помнит и городская Лихтентальская аллея – любимое место прогулок Тургенева. Сегодня среди пышных цветочных клумб, деревьев и тропинок там стоит бюст писателя.

Путешествие Тургенева по немецким землям охватывает Гейдельберг, Мюнхен, Карлсруэ и многие другие города. В Веймаре он посещал дом-музей Шиллера и летний домик Гёте. До сих пор там существует гостиница «Русский двор», в которой останавливался писатель. Неоднократно бывал он и во Франкфурте, родном городе Иоганна Гёте. «Заклятый гётеанец» Тургенев описал франкфуртские чистые, уютные улицы, «приливчато блестящие» окна домов, кафе в тени высоких лип и клёнов, фруктовые деревья на берегах Майна в повести «Вешние воды».

Тургенев не терял связи со «вторым отечеством» даже во время Франко-прусской войны. Он вёл активную переписку со своими немецкими друзьями и коллегами, его произведения всё так же активно переводили и печатали в Германии. Оригиналы писем Тургенева и сейчас хранятся во многих местных библиотеках и архивах.

Тема Германии присутствует во всём творчестве Тургенева. Персонажи-немцы появляются в сюжетах его пьес и повестей, немецкие города становятся основным местом действия. С наибольшей полнотой немецкая тема раскрыта в повести «Ася» (1858). Это произведение автор писал в непростое для себя время: он переосмысливал собственное творчество, свою роль в литературе и личную жизнь. Для работы над повестью Тургенев выбрал старинный городок Зинциг. Немецкий литературовед Клаус Дорнахер так пишет об этом времени: «Выбор Зинцига объяснялся тем, что место считалось малолюдным, и Тургенев надеялся пожить там в одиночестве и поработать, если будет возможно». Зинциг и расположенный на другом берегу Рейна Линц фигурируют и в повести. Полная лиризма и грусти «Ася» была сразу же опубликована в журнале «Современник». Корреспонденты Тургенева, редакторы и критики были от неё в восторге. А в немецком Линце и сейчас есть мемориальная доска на доме, где начинается действие повести.

200-летний юбилей Тургенева не только внесён в список памятных дат ЮНЕСКО, но и празднуется в Германии в течение всего года. Так, немецкое тургеневское общество проводит регулярные чтения, конференции и концерты. Тема юбилея писателя стала частью летнего проекта «Русские культурные вечера в Баден-Бадене», а в Гейдельберге в мае провели конференцию «Иван Тургенев и европейская музыкальная культура». Кроме того, в праздничных мероприятиях участвуют культурно-образовательный центр «Русский дом» в Карлсруэ и Цветаевское общество русской культуры Фрайбургского университета. А в музеях Берлина и Баден-Бадена проходит сразу несколько выставок, посвящённых юбилею писателя.

5. Любовь длиною в жизнь: Франция

«Французский» период жизни писателя тесно связан с Полиной Виардо. Сюда он приехал летом 1845 года, познакомился с семьёй певицы и остался на долгие 38 лет, лишь временами возвращаясь на родину. Тургенев общался с Виктором Гюго, Жорж Санд, Проспером Мериме, Ги де Мопассаном, который называл себя учеником Тургенева, и другими крупнейшими французскими писателями. Именно Мериме познакомил литературную Францию с Тургеневым, а тот, в свою очередь, первым открыл французам русскую культуру.

Трудно перечислить все места, связанные с жизнью писателя во Франции. Правда, большая часть из них до наших дней не сохранилась. Дома на улице Дуэ, где он прожил дольше всего, не существует. Не узнать зданий на Риволи и улице Аркад, где он снимал квартиры. Уже давно разрушен до основания замок времен Франциска I в Куртавелене, принадлежавший некогда чете Виардо. Единственное здание, которое до сих пор существует и помнит Тургенева, – «шале» в усадьбе Ле-Фрэн в Буживале.

«Буживаль — мое настоящее гнездо. Мне не суждено было создать собственное семейство, и я прикрепился, вошёл в состав чужой семьи…» – писал об этом городе Тургенев.

В 1874 году для Полины Виардо писатель приобретает дом XVIII века палладианского стиля. Имение он называет Ле-Френ, что в переводе на русский означает «Ясени». Спустя год неподалёку от усадьбы супругов Виардо Тургенев построит свой дом и будет проводить в нём сначала по нескольку месяцев в году, а позднее большую часть времени.

«Меня поразил дом Тургенева, такой грациозный, изящный как игрушка, украшенный деревянной резьбой. Швейцарский и русский стили удачно соединились во внешнем виде летнего приюта писателя, а внутри всё дышало строгой простотой и комфортом», – описывает «шале» писателя прозаик Елена Апрелева, гостившая в Буживале по приглашению Полины Виардо.

«Ясени» были настоящим центром духовной жизни Франции, истинным очагом русской культуры, огонь в котором поддерживали Иван Тургенев и Полина Виардо. В разные годы усадьбу посещали выдающиеся представители европейской творческой элиты: композиторы, писатели, художники. Сюда вскоре приедет и восьмилетняя дочь Тургенева Полина, или Полинетта, как любил называть её сам писатель. Воспитанием девочки занялась возлюбленная Тургенева, а музыке её обучал знаменитый французский композитор Жорж Бизе. Впоследствии дочь Тургенева вышла замуж за гражданина Франции.

Жизнь писателя в «Ясенях» протекала в режиме плодотворной работы. Здесь он закончил роман «Новь», написал некоторые из стихотворений в прозе. Там же, в «Ясенях», Тургенев завершил русский перевод романа «Искушение святого Антония» Гюстава Флобера – своего лучшего друга среди знаменитой французской «группы пяти», в которую также входили Альфонс Доде, Эмиль Золя и Эдмон де Гонкур. Во Франции Тургенев завершил и «Записки охотника», опубликованные в 1847 году в журнале «Современник» и взбудоражившие читателей того времени. Крестьяне, выведенные на авансцену, их полные здравого смысла речи, критика ненавистного Тургеневу крепостного права – всё это нашло отражение на страницах «Записок». Произведение стало смысловым фундаментом всего дальнейшего творчества писателя: отсюда тянутся нити к исследованию феномена «лишнего человека», осмыслению таинственного и проблеме конфликта художника с душащей его обыденностью.

Во французском имении Тургенев прожил последние годы своей жизни. Причиной смерти писателя стал рак позвоночника. Даже несмотря на тяжёлую болезнь, он не забывал о творчестве. По-французски он надиктовывал Полине Виардо последние произведения – очерк «Пожар на море» и рассказ «Конец», на страницах которого критики находят предсказание ожидающих Россию потрясений. Иван Тургенев скончался 3 сентября 1883 года. До самого конца с ним оставалась возлюбленная Полина. Писатель ушёл из жизни с медальоном на груди. На одной его стороне были выгравированы его инициалы, на другой же запечатлён портрет Виардо.

Сегодня в «Ясенях» открыт музей писателя. Его экспозицию обустроили в 1983 году, к столетию со дня смерти Тургенева, здесь часто проводятся концерты, поэтические вечера, мероприятия, посвящённые творческому наследию писателя и других деятелей мировой культуры. Само «шале», как и вилла Полины Виардо, считается национальным достоянием Франции, в этом году на его фасаде появилась мемориальная доска. Из окон кабинета и спальни писателя открывается потрясающий вид на парк, Сену, высокие ели, ясени, каштаны, клёны, липы и даже редкие берёзы, которые ещё помнят самого Тургенева. Эти пейзажи напоминали ему о доме, Спасском-Лутовинове, о России, но не могли заменить писателю родной страны, которой было предано его сердце.

200 лет назад родился Иван Сергеевич Тургенев — Российская газета

Масштаб празднования юбилея сопоставим разве что с пушкинским: Тургенев — один из главных ньюсмейкеров в медиа; по всей стране открываются посвященные ему выставки, скульптурные композиции, «мемориальные пространства»; профессионалы и любители принимают участие в тургеневских научных конференциях, викторинах и «народных видеокнигах».

Фигура Тургенева всегда легко осваивалась — и «высоким/официальным искусством», и поп-культурой: он побывал и в статусе первооткрывателя новых социальных типажей, и певца дворянских гнезд, и «протореволюционера», любимого писателя Ленина, и эталонного стилиста. Но что такое Тургенев сейчас? «Хранитель традиций Пушкина»? Образцовый «консервативный либерал»? «Русский европеец»? Один из очень немногих стопроцентно «конвертируемых» отечественных писателей? Автор почти официального гимна русскому языку и — чего еще? Рассказа об утопленной собачке? Повести о первой любви? Романа о нигилистах?

О том, что значит для нас Тургенев сегодня — и о приключениях образа Тургенева при жизни писателя и после смерти, — «РГ» поговорила с двумя современными биографами писателя — директором ГМИРЛИ имени В.И.Даля Дмитрием Баком и писателем Игорем Вирабовым. У обоих скоро выходят книги, посвященные Тургеневу.

Как объяснить масштаб нынешнего «тургеневского бума» в России? Давайте я буду играть роль нигилиста, для которого Тургенев — всего лишь давным-давно ушедший писатель, актуальность которого для людей 2018 года — под вопросом. Как так получилось, что у людей, которые рассчитывают процентную ставку рефинансирования или пересматривают договоры с Трампом, у них на уме стилистика Тургенева? Тут есть какая-то подоплека, может быть, политическая?

Игорь Вирабов: Я думаю, что и они используют при случае как минимум слово «муму». А «лишний человек» — прекрасный термин для «оптимизации кадров» и сокращения штатов, к примеру. Так что…

Дмитрий Бак: По-моему, никакой ложной юбилейной шумихи вокруг Тургенева нет. Наоборот, мне в наших литературно-юбилейных делах — не только тургеневских — не хватает как раз серьезного уровня разговора, дискуссии. Помимо стандартных констатаций величия и неповторимости — что на самом деле значит «юбиляр» для современной литературы, культуры? Какие смыслы, им открытые, продолжают жить и эволюционировать?

Что «политического» есть в фигуре этого писателя?

Дмитрий Бак: Думаю, объяснение «шумихи» — не в политизации, а в традиции. Далеко не всякий юбилей может иметь широкий резонанс. Условием «широты» является действительно всеобщая, массовая, если угодно, народная популярность, известность, поддержанная включением в школьную программу. Плюс — возможность причислить юбиляра к мировым писателям: таких в нашей литературе очень немного. По самому строгому счету, всего трое — Толстой, Достоевский и Чехов. При более вольном подходе в этот «шорт-лист» попадут еще два-три классика, в том числе, конечно, Иван Тургенев.

Игорь Вирабов: Писатель большой — потому и политизируется. А какой смысл политизировать писателя маленького и серенького? Крупная фигура всегда несет в себе крупные смыслы — а чего всем нам чаще всего не хватает, если не смыслов? Вполне резонно искать их в великих писателях, пусть и воспользовавшись юбилеем как поводом. Почему? Ну было 200-летие Пушкина — тоже отмечали широко. Что — юбилей Тургенева отличается каким-то особенным размахом — мне кажется, это не так. В свое время депутаты от КПРФ, помнится, шумели: не пропустим ли мы юбилей Тургенева, не забудем ли? Их как-то быстро постарались убедить, что не забудем: предъявили план по подготовке к юбилею.

Существует литературный канон, писательский «иконостас» — который вывешивается в школьном кабинете литературы.Штука в том, что на самом деле он не статичен, постоянно пересматривается. Чернышевский был в этом каноне, а потом его выставили оттуда. Горького в какой-то момент выставили — сейчас опять вернули. А вот «влиятельность» Тургенева с годами, такое ощущение, увеличивается — правда ведь? Почему?

Игорь Вирабов: Замечу только: и при жизни, и сразу после смерти Тургенева говорили, что вечность — не его удел, забудут скоро. Но вот — никак.

В наше время есть литератор с похожей судьбой — как ни странно, это Виктор Пелевин. То же стремление каждые два-три года обнародовать рецепт общественной ситуации

Дмитрий Бак: Литературный канон — явление динамическое. Есть вполне объективные факторы формирования канона: продвижение в критике, включение в школьную программу, создание музеев, наконец, поддержка со стороны государственной идеологии. Канонизация Тургенева началась еще в досоветский период и никак не пострадала в нашем столетии. Все дело в пресловутом ярлыке «русский европеец», который прирос к образу Тургенева настолько прочно, что нуждается в критическом анализе. Да, в прижизненном тургеневском бытии Европе пришелся ко двору именно такой привычный и понятный русский писатель — прозрачный по привычкам и взглядам, живущий в Бадене и Париже, в 1870-е — закусывающий на обедах вместе с местными светилами — Флобером и Гонкуром, Додэ и Золя. Но чем дальше отходила в прошлое эпоха прижизненной работы Тургенева, тем яснее менялся европейский взгляд на литературную «русскость». Самыми мощными вестниками гиперборейской души становились Достоевский, Толстой. Именно за их непрозрачными силуэтами стал брезжить подчас враждебный, но подлинный «свет с востока», в ущерб и в противовес прирученной семейством Виардо версии гармоничной и предсказуемой экзотики а-ля рюсс.

Игорь Вирабов: При жизни Тургенев был ничуть не меньше, а пожалуй, даже больше популярен в Европе, чем Достоевский и Толстой. И кстати, очень способствовал их популярности — хотя бы тем, что хлопотал о переводах их книг на иностранные языки. После смерти Тургенева все переменилось — он будто бы отошел в тень Достоевского и Толстого. Но все ведь ходит волнами — в начале ХХ века снова всплеск интереса к Тургеневу. Он по-прежнему влиял — действительно, влиял — на литературу, и не только на русскую.

То есть Тургенев важен сейчас прежде всего как медиум, да? Сигнал остальному миру, что мы, Россия, по-прежнему разделяем либеральные западные ценности и хотели бы по-прежнему быть участником диалога, а не конфликта? Я правильно понимаю, что если литература — актив, который можно конвертировать в политические дивиденды, то Тургенева разыгрывают именно как такого европейца-патриота, западника-славянофила? И тебе, условно, «Дым» — и «Записки охотника».

Дмитрий Бак: Можно сформулировать шире: мы разделяем не только «либеральные» ценности, но констатируем возможность наличия общих ценностей как таковых. Писал же Тургенев по поводу «Дворянского гнезда»: я, дескать, неисправимый западник, но заставил славянофила Лаврецкого разбить западника Паншина на всех пунктах. Тургенев, как это ни странно, больше всего объясняет русскую душу. Почему? Потому что больше всего способен совмещать крайности двух взглядов на Россию и русских, бытующие еще со времени публикации знаменитого «Философического письма».

Игорь Вирабов: Тургенев — вечно двойственный и противоречивый. В нем есть всего понемногу. В меру патриот, в меру европеец, в меру — как ни отнекивался — славянофил. Тут нет его вины — он вечно мучился своей двойственностью и сомнениями. Жизнь тоже двойственна и противоречива. Прекрасная пара на все времена, мне кажется.

Дмитрий Бак: Можно сказать, что Тургенев — представитель своеобразной «литературной дипломатии». «Дипломатическая», сиюминутная ценность тургеневской культурной работы очень важна. Именно благодаря его усилиям восток и запад евразийского литературного континента впервые поймали в фокус взоры друг друга, заключили пакт о намерениях. В международной политике и дипломатии существуют два начала. Одно — конвенции, договоры, пакты, стремление найти общее для совершенно разных национальных традиций. Другое — суверенитет и национальный интерес, необходимость отстаивания рубежей идентичности. Например, Достоевский и Солженицын близки второму началу. Тургенев же — яркий образец первого. Современный мир многополярен, в нем крайне затруднен адекватный контакт между государствами, этническими и религиозными идентичностями — поэтому тургеневские, культурно-дипломатические практики необычайно востребованы.

Игорь Вирабов: Принято считать: он западник и либерал — да он и сам настаивал на этом. Но все время выбивался из этого трафарета. Как правило, первая его реакция на любое событие была самой искренней, незамутненной. Реагировал по-детски импульсивно — потом оглядывался на мнения, на соратников по прогрессивной «партии» — и корректировал себя. Перед русско-турецкой войной возмутился происками англичан на Балканах настолько, что за ночь в поезде написал стихотворный памфлет на британскую королеву — «Крокет в Виндзоре». Но не опубликовал. Потому что — ему же еще в Европу возвращаться. Там он про памфлет старается не вспоминать — и в разговорах осторожнее.

Странно все же — балканские войны, славянофилы, крокет в Виндзоре, где мы — а где все это. Вот правда: в качестве певца чего — ну или «беспристрастного исследователя» — интересен сейчас Тургенев? Помимо собственно «музыки языка» и деталей эпохи, какую информацию можно извлечь из его текстов сегодня?

Игорь Вирабов: Тургенев, говорили, дает своими книгами «социальные моды» — запускает в обиход «нигилистов», «лишних людей» и «тургеневских девушек». Но для меня он все-таки — когда в него погрузишься — оказывается певцом мучительного мира человека. Вот бесконечного мучения — от жизни и от совести. Которая всегда грызет. Многое в нем надо бы разгадывать с помощью методов психиатрических. О чем он ни писал — сосредоточен все-таки он на самом себе, на своих мыслях, своем детстве, своем мире. Лавировал, лукавил, менялся — только внешне. Внутри всегда — комок мучений. На полях рукописи романа «Новь» вдруг выписал себе списочек: «с кем я поссорился».

То есть Тургенев нам интересен как нарцисс — как Маяковский, Лимонов — в этом качестве?

Игорь Вирабов: Нарциссы так не мучаются. А Тургенев умел превратить свою жизнь в сплошной кошмар. Так, что и сны — только кошмарные. Звучит банально — «травма детства» — но что-то в этом было. В истории его семьи множество белых пятен. В истории его юности — когда в семье происходили страшные для ребенка события: родители на грани нервных срывов, что-то непонятное, из чего потом Тургенев вывел повесть «Первая любовь» — где юноша застукал своего отца с княжной Екатериной Шаховской (ну, Зинаидой в повести). Не только «Первая любовь» — он просто всю жизнь возвращается к тайнам детства. В зловещем рассказе «Сон» ищет какую-то тень отца. И так — до последнего вздоха. Что с ним происходило, как все это переворачивалось в его голове, — узнать, понятно, невозможно. Но ужасно любопытно.

Любопытно — биографу, ясно. Но почему мы, все остальные, должны двести лет спустя после его рождения вспоминать его добрым словом?

Игорь Вирабов: Потому что он большой, крупный, великий. И разговаривает с нами о том, чего мы сами в себе не понимаем. С ним человеку легче. Он-то знает, что ответов на вопросы нет, он фаталист. Но если не с кем людям разговаривать — с ума сойдешь. Тургенев нужен, чтобы было с кем по душам поговорить. Как ни странно, мне стало так казаться. В нем можно бесконечно открывать что-то — как и в самом себе. Он даже злит ужасно — но потом останавливаешься: ведь то же самое может злить нас и в самих себе. Читателю он, как ни странно, близок — как раз своими человеческими слабостями. Люди хотят казаться сильными — а на самом деле все слабы и беззащитны. Мысль нехитрая, конечно. Но нужно мужество, чтобы уметь в этом признаться самому себе…

А нам должна быть интересна его приватная жизнь, условно, отношения с Виардо?

Рисунок Нади Рушевой «Тургенев слушает Полину Виардо». Фото: РИА Новости

Игорь Вирабов: От этого просто не уйдешь. Не потому что Виардо — факт его биографии, а прежде всего потому, что он ее себе придумал. Причем на самом деле в этом образе, жившем в голове Тургенева, смешались Виардо и та же княжна Шаховская, и крестьянка Лукерья, которая когда-то первой взяла его за волосы и сказала: «Пойдем со мной». Это такой сложный образ, не Виардо, а Шива многорукий(ая) и многоногий(ая).

Просто «секс энд рилейшнз» — это то, к чему публика часто сводит все загадки того или иного великого человека. Вроде как все этим объясняется: почему-почему? — Да потому, что на самом деле он был одержим Виардо.

Игорь Вирабов: Он одержим своей идеей. Своей фантазией, если хотите. Семейка Виардо сама не понимала: все они — лишь персонажи в его воображении. Просто таков его сюжет, такова его воля: чтобы ему повелевали. Как отец в «Первой любви» когда-то с Шаховской: хлыстом. Замысловато — но уж так сложилось в голове Тургенева.

Как школьнику сейчас рассказать про человека, у которого было пять тысяч крепостных, рабов? Это ведь очень странно, невообразимо, если не понимать контекст исторический. Как объяснить, что для Тургенева литература была не только нанизыванием буковок, но еще и социальной практикой?

Дмитрий Бак: Для русского писателя литература — это сплошь социальная практика, предполагающая преодоление литературности, выход за ее пределы — вспомните поздние годы Гоголя, Толстого… Здесь Тургенев тоже оригинален, он стремится остаться внутри литературы, быть и казаться только и исключительно артистом, художником. При этом каждый из идеологов и читателей принимает Тургенева за своего: ага, пишешь о революционерах, нигилистах, народниках — значит ты «наш», свой!.. Нет, я не ваш, вообще ничей, я чистый артист, — словно бы отвечает Тургенев. Все эти социальные типажи «намозолили мне глаза, как грибы и листья в лесу», вот я и зарисовал их, а больше — ни-ни! Тургенев блюдет «эстетический барьер», запрет на единство слова и дела. Это ставит его на фоне других классиков в довольно рискованное положение, зато с другой стороны — уберегает литературу от опасности превращения в прямую идеологию, в основу для необдуманных действий…

Каково быть сейчас биографом Тургенева? Когда вы принимались за свои труды, что вы намеревались сказать своим читателям? Почему вы решили, что сейчас, в 2018 году, это нужно?

Тургенев, говорили, дает своими книгами «социальные моды» — запускает в обиход «нигилистов», «лишних людей» и «тургеневских девушек».

Игорь Вирабов: Мне как биографу Андрея Вознесенского было любопытно, как странно рифмуются времена в нашей истории. В чем тут закономерность? Шестидесятые годы ХХ века, как ни странно, вдруг пересекаются с шестидесятыми века XIX.  Тогда впервые Тютчев произнес слово «оттепель». Тогда и цесаревич, будущий Александр III, назвал художника Верещагина «мерзавцем» и «скотиной» — ничуть не хуже, чем Хрущев сказал об «абстракцистах на Манежной выставке. Но чем больше погружаешься в биографию Тургенева, тем больше понимаешь: это как в омут с головой. Квест, в котором важен поиск неведомых разгадок, а есть ли что-то там в конце — заманчиво и неизвестно.

Тургенева каждое поколение присваивает, приписывает ему какую-то идентичность. Какую бы идентичность приписали ему вы? Что он такое, чем он должен быть для 2018 года?

Дмитрий Бак: Тургенев — художник, который, несмотря на свою показную нейтральность, парадоксальным образом претендует на роль социального медика, диагноста эпохи. Что такое «Записки охотника»? Это читательская школа, развивающая умение замечать «малых сих», видеть в обычных людях Гете и Шиллеров, как это описано в «Хоре и Калиныче». «Дворянское гнездо» — роман о человеке, умеющем поступать поперек господствующей логики заботы о себе, о комфорте. Купи этот крем, отправься в это путешествие, живи в этом столичном квартале — «ведь ты этого достоин»! До боли знакомая современная нам технология обретения себя устроенного и свободного. В наше время есть литератор с похожей судьбой — как ни странно, это Виктор Пелевин. То же стремление каждые два-три года обнародовать рецепт общественной ситуации, историю болезни социума, микропоколения. Как позже будет у Пелевина — у Тургенева это с течением времени получается все хуже. Водораздел — «Отцы и дети»: до выхода романа в свет несметные сонмища нигилистов были незаметны для окружающих. Но это уже последнее попадание «чистого художника» в социальную десятку. Дальше следуют гораздо менее удачные охотничьи выстрелы — будь то рассказы о быте эмигрантов в «Дыме» или хождение в народ в «Нови». Утрачена органика, налицо кисло-сладкая реакция читателей и критики…. «Новь» — это все уже теоретическое умствование. Тургенев больше не переживает все описываемое как свое. Узнал о «хождении в народ» — решил написать, и только. Он ведь человек «оттепели», шестидесятник, за пределами этого времени свободы жить не способный, как шестидесятники XX века — Высоцкий, Ильенков, Шпаликов, Тарковский.

Обнародуйте, пожалуйста, свой «Тургеневский минимум» — что у него нужно прочесть — сейчас! — обязательно?

Игорь Вирабов: Сборник рассказов «Записки охотника». Роман «Отцы и дети». Повесть «Первая любовь». Комедия «Месяц в деревне». Хотя мне все же жаль, что выпадают тургеневские «таинственные повести», — они, мне кажется, гораздо интереснее, чем принято считать. К примеру — рассказ «Сон».

Дмитрий Бак: Если список не для пятиклассников, то в мой золотой список вошли бы несколько очерков из «Записок охотника» — точно: «Ермолай и мельничиха», «Мой сосед Радилов». Конечно, «Дворянское гнездо», конечно, «Месяц в деревне». Впрочем, отбор здесь дело особенно сложное, поскольку нет более универсального русского литератора, чем Тургенев.

Когда я кому-то говорил, что иду брать интервью у тургеневских биографов, все меня просили узнать у вас про «секрет «Муму»: почему Тургенев — это прежде всего «Муму», ну, в коллективном, народном сознании. В чем тайна воздействия «Муму» на читателей? Почему именно «Муму» стало «тургеневским мемом»?

Дмитрий Бак: Есть такой анекдот. Топит Герасим Муму. А она ему говорит человеческим голосом: ой, не топи меня, Герасим. Он говорит: никогда не видел говорящую собаку. Она ему: а я никогда не слышала говорящего мужика. «Муму» — совмещение двух очень важных вещей. Во-первых, это ясный информационный повод — как собачку утопили. Это вот такая универсальная вещь: сочувствие к слабым, жалость в чистом, детском виде. И во-вторых, это понятно абсолютно любому человеку. Что общего между «Илиадой» и «Анной Карениной»? Баба от мужика ушла. Понятно абсолютно всем. «Муму» — это идеальное перекрестье универсальных сюжетов, которые понятны каждому.

Игорь Вирабов: Почему котики в соцсетях идут на ура? Любая фотография котиков вызывает бурю эмоций? Видимо, и тут — собачку жалко, утопили.

биография, личная жизнь, фото и видео

Иван Сергеевич Тургенев — русский писатель и поэт, драматург, публицист, критик и переводчик. Он родился 28 октября 1818 года в городе Орле. Его произведения запомнились своими яркими описаниями природы, живыми образами и характерами персонажей. Особенно выделяют критики цикл рассказов «Записки охотника», в котором отражаются лучшие моральные качества простого крестьянина. В повестях Тургенева было много сильных и самоотверженных женщин. Поэт оказал сильнейшее влияние на развитие мировой литературы. Он умер 22 августа 1883 года неподалёку от Парижа.

Детство и образование

Тургенев родился в дворянской семье. Его отец был офицером в отставке. Мать писателя, Варвара Петровна Лутовинова, имела дворянское происхождение. Детство Ивана прошло в наследственном имении её семьи. Родители сделали всё, чтобы обеспечить сыну комфортное существование. Его обучали лучшие учителя и гувернеры, а в юном возрасте Иван с семьёй переехал в Москву для получения высшего образования. С детства парень изучал иностранные языки, он в совершенстве владел английским, французским и немецким.

Переезд в Москву состоялся в 1827 году. Там Иван учился в пансионе Вейденгаммера, также он занимался с частными преподавателями. Спустя пять лет будущий писатель стал студентом словесного отделения престижного московского университета. В 1834 Тургенев перевёлся на факультет философии в Петербург, поскольку его семья переехала в этот город. Именно тогда Иван начинает писать свои первые стихи.

За три года он создал более сотни лирических произведений, включая поэму «Стено». Профессор Плетнев П. А., преподававший Тургеневу, сразу заметил несомненный талант юноши. Благодаря ему произошла публикация стихотворений Ивана «К Венере Медицейской» и «Вечер» в журнале «Современник».

В 1838, через два года после окончания университета, он отправился в Берлин для прослушивания филологических лекций. На тот момент Тургенев успел получить кандидатскую степень. В Германии юноша продолжает обучение, он занимается грамматикой древнегреческого языка и латыни. Также его заинтересовало изучение римской и греческой литературы. Одновременно с этим Тургенев заводит знакомство с Бакуниным и Станкевичем. Два года он путешествует, посещая Францию, Италию и Голландию.

Возвращение на родину

В Москву Иван вернулся в 1841 году, в то же время он встречает Гоголя, Герцена и Аксакова. Поэт очень ценил знакомство с каждым из коллег. Совместно они посещают литературные кружки. В следующем году Тургенев просит о допуске его к экзамену на степень магистра философии.

В 1843 на некоторое время писатель отправляется работать в министерской канцелярии, но монотонная деятельность чиновника не приносит ему удовлетворения. В то же время публикуется его поэма «Параша», которую высоко оценил В. Белинский. 1843 год запомнился писателю также знакомством с французской певицей Полиной Виардо. После этого Тургенев решает полностью посвятить себя творчеству.

В 1846 году увидели свет повести «Три портрета» и «Бреттер». Через некоторое время после этого писатель создаёт и другие известные произведения, в числе которых «Завтрак у предводителя», «Провинциалка», «Холостяк», «Муму», «Месяц в деревне» и другие. Сборник рассказов «Записки охотника» Тургенев выпускает в 1852 году. Тогда же выходит его некролог, посвящённый Николаю Гоголю. Это произведение запретили в Петербурге, но опубликовали в Москве. За свои радикальные взгляды Иван Сергеевич был сослан в Спасское.

Позже он написал ещё четыре произведения, впоследствии ставшие крупнейшими в его творчестве. В 1856 году вышла книга «Рудин», через три года после этого прозаик написал роман «Дворянское гнездо». 1860 год ознаменовался выходом произведения «Накануне». Одно из наиболее известных сочинений автора, «Отцы и дети», датируется 1862 годом.

Этот период жизни также был отмечен разрывом отношений поэта с журналом «Современник». Это произошло после статьи Добролюбова под названием «Когда же придёт настоящий день?», которая была наполнена негативом в адрес романа «Накануне». Следующие несколько лет жизни Тургенев провёл в Баден-Бадене. Город вдохновил его на самый объёмный роман под названием «Новь», он вышел в 1877 году.

Последние годы жизни

Писателя особенно интересовали западноевропейские культурные тенденции. Он вступил в переписку с известными писателями, среди которых были Мопассан, Жорж Санд, Виктор Гюго и другие. Благодаря их общению происходило обогащение литературы. В 1874 году Тургенев занимается организацией обедов совместно с Золя, Флобером, Доде и Эдмоном Гонкуром. В 1878 году в Париже проходит международный литературный конгресс, во время которого Иван избирается вице-президентом. В то же время он становится уважаемым доктором Оксфордского университета.

Несмотря на то, что прозаик проживал далеко от России, его произведения были известны и на родине. В 1867 году вышел роман «Дым», разделивший соотечественников на две оппозиции. Многие критиковали его, другие же были уверены, что произведение открывает новую литературную эпоху.

Весной 1882 году впервые проявил себя физический недуг под названием микросаркома, который причинял Тургеневу ужасную боль. Именно из-за него впоследствии умер писатель. Он до последнего боролся с болью, последним произведением Ивана стали «Стихотворения в прозе», выпущенные за несколько месяцев до его смерти. 3 сентября (по старому стилю 22 августа) 1883 Иван Сергеевич умер в Буживале. Похоронен он был в Санкт-Петербурге на Волковском кладбище. На похоронах присутствовало много людей, желающих проститься с талантливым писателем.

Личная жизнь

Первой любовью поэта стала княжна Шаховская, которая находилась в отношениях с его отцом. Они встретились в 1833 году, и только в 1860 Тургенев смог описать свои чувства в повести «Первая любовь». Через десять лет после знакомства с княжной Иван встречает Полину Виардо, в которую влюбляется почти сразу же. Он сопровождает её на гастролях, именно с этой женщиной прозаик впоследствии переезжает в Баден-Баден. Через некоторое время у пары родилась дочь, которая воспитывалась в Париже.

Проблемы в отношениях с певицей начались из-за расстояния, также в качестве помехи выступал её муж Луи. Тургенев заводит роман с дальней родственницей. Они даже собирались пожениться. В начале шестидесятых годов прозаик снова сближается с Виардо, они живут вместе в Баден-Бадене, затем переезжают в Париж. В последние годы жизни Иван Сергеевич увлекается юной актрисой Марией Савиной, которая отвечает ему взаимностью.

Четыре возлюбленные писателя Ивана Тургенева

Первой любовью Ивана Тургенева стала дочь княгини Шаховской — поэтесса Екатерина. Было это еще в юные годы: Тургеневу исполнилось 15 лет, а его возлюбленной 19 лет. Они жили в соседних имениях и часто ходили друг к другу в гости. Иван благоговел перед Екатериной, томился горячей юношеской влюбленностью и боялся признаться в своих чувствах. Вот только под очарование девушки попал и отец будущего писателя, Сергей Николаевич, и именно ему ответила взаимностью юная княжна. Это разбило сердце Ивана, и даже спустя много лет он описал события в повести «Первая любовь», воплотив в героине Зинаиде Засекиной образ Кати Шаховской. О том, что все герои произведения имеют реальные прототипы, автор никогда не скрывал, за что многие его осуждали. История, полная драматизма, действительно закончилась печально: Тургенев-старший после расставания с юной любовницей, вскоре умер — причем ходили слухи, что это было самоубийство, совершенное на фоне любовных злоключений. Екатерина спустя год вышла замуж за Льва Харитоновича Владимирова, родила ему сына и через шесть дней скончалась.

Белошвейкой Дуней Тургенев увлекся в 1843 году, вернувшись из заграницы. Вероятно, это было одним из мимолетных увлечений писателя, но оно имело серьезные последствия — через год Дуняша родила девочку. Дочь назвали Пелагея (Полина), и хотя Тургенев не признал ребенка официально, девочку не бросил. Она воспитывалась в семье Полины Виардо, возлюбленной Ивана Тургенева, писатель брал девочку с собой в заграничные поездки. Саму же Дуняшу в последствии выдали замуж.

Оперная дива стала страстной любовью писателя на сорок лет. Когда они познакомились, Тургеневу было 25 лет, Виардо — 22 года, но у всемирно известной певицы уже был муж. С ним-то и познакомился ан охоте Иван Сергеевич, а уж Луи Виардо представил своего нового товарища супруге. Когда гастроли певицы закончились, семейство уехало в Париж… а вместе с ними уехал и Тургенев. Пылко влюбленный писатель уехал еще не был известен в Европе, но покинул родную страну без разрешения матери и без денег. Вернувшись в Россию, он вновь уезжает за границу спустя два года, узнав о гастролях Виардо в Германии, едет за ней и в Англию, и во Францию. Официального брака он заключить не могли, но Тургенев жил в семье Виардо, «на краю чужого гнезда», как говорил он сам. Своей семьи Тургенев так и не завел, даже его внебрачная дочь воспитывалась Полиной Виардо. И именно любимая женщина Тургенева, а не его внебрачная дочь, стала наследницей писателя.

Театральная актриса стала последней любовью Тургенева, продолжавшейся четыре года. Впервые писатель увидел ее на сцене, в спектакле по его собственной пьесе «Месяц в деревне». Мария, вопреки мнению режиссера, выбрала второстепенную роль Верочки и так ярко сыграла ее, что изумился сам Тургенев. После выступления он примчался за кулисы к Савиной с огромным букетом роз и воскликнул: «Неужели эту Верочку я написал?!» Актриса росилась Тургеневу на шею и поцеловала в щеку — это было проявлением теплых чувств, но на большее, чем просто уважение, Тургенев не мог рассчитывать. А он влюбился в Марию, о чем открыто признавался ей. Из-за этого несовпадения чувств встречи проходили достаточно трудно и были редкими, что компенсировалось частой перепиской, продолжавшейся четыре года. В письмах Тургенев не скупился на нежные фразы, для Марии же он был хорошим другом, которому она сообщила о предстоящем замужестве. Тургенев пожелал ей счастья, но своих трогательных мечтаний о ней не оставил, и когда брак Савиной временно расстроился, вновь начал планировать совместные поездки за границу. Им не суждено было воплотиться в реальность — умер писатель в кругу семейства Виардо, а Мария много лет спустя приходила в дом-музей Тургенева каждый день, чтобы оставить перед его портретом букет цветов. Будучи уже пятидесятилетней дамой, она вступила в официальные отношения с вице-президентом Театрального общества Анатолием Молчановым, с которым до этого долгое время жила в гражданском браке.

Между элегией и энергией. К двухсотлетию Ивана Тургенева

К своему двухсотлетию Тургенев подошел, думается, в той же трактовке, которая неправомерно сложилась в России еще при жизни писателя. Он стойко утвердился в его репутации народолюбца и барометра русской общественной жизни, чутко откликавшегося на все ее колебания. Это очень неверная трактовка, но соблазнившая многих, если не всех, в том числе и самого писателя. Тургеневу льстила такая репутация актуального летописца русской жизни, он вообще был очень склонен к конформизму и даже просто заигрыванию с теми кругами русской общественности, которые считались «передовыми». Если он сумел удалиться от оголтелых нигилистов некрасовского «Современника» с его «клоповоняющим господином» Чернышевским и «очковой змеей» Добролюбовым, то внимание и хвала мальчишки Писарева ему пришлись по душе. Обидно читать в мемуарных фрагментах большого писателя, как он расстилается перед хулиганистым критиком «Русского слова» и решается разве что мягко ему выговаривать.

Базаров как бы воплощение всего противоположного самой сути его автора – культурного барина и эстета

В русской литературе, журналистике в том числе, отнюдь не отсутствует иная оценка Тургенева, в разное время дававшаяся ему Дружининым, Страховым, Айхенвальдом, Гершензоном. Но беда в том, что такие авторы не пользовались во времена Тургенева, да и после достаточным авторитетом и общественным вниманием. А ведь они писали правду. Веховец Гершензон, к примеру, говорил, что подлинная и единственная тема Тургенева – любовь и расцвет женской души и что его же склонность вводить эти темы в общественный контекст – ошибка самого писателя, ничего принципиального в строй его романов не вносившая, но только их портящая. Самый характерный здесь пример – «Накануне», где любовная тема искусственно соединена с каким-то вполне абстрактным болгарином, борющимся с угнетающими его страну турками. Какие турки, какая Болгария? Но «передовым» перьям это нравилось, и Добролюбов именно «Накануне» расхвалил – и предрек, что такие Инсаровы появятся и в России, и воевать будут с «внутренними турками». Эти провокационные похвалы и привели Тургенева к разрыву с радикальным «Современником». А эти «внутренние турки», к слову сказать, то есть царское правительство, в конце концов и освободили Болгарию от турецкого гнета в войне 1876–77 годов.

Главная тургеневская девушка – сам автор: человек громадного роста, но с тонким писклявым голосом

Самый интересный сюжет в писательской жизни Тургенева, конечно, связан с лучшим его романом «Отцы и дети». Это выдающееся произведение заметно отличается от прочих сочинений Тургенева самим своим тоном – не мягко элегическим, как в прочих его вещах, а резко энергичным, порой ироническим, порой суггестивным. Сам герой – Базаров – необычен у Тургенева: это уже не пресловутый «лишний человек», а деятель, мужественный и активный. Базаров как бы воплощение всего противоположного самой сути его автора – культурного барина и эстета. Сменив своего героя, Тургенев добился принципиальной смены своего звучания: это уже не элегия, а чуть ли не проповедь вот того самого активного отношения к жизни. Тургенев, можно сказать, попал в зависимость от собственного героя, Базаров для него как бы отцовская фигура, авторитет, сверх-я. То есть Базаров отнюдь не к детям отнесен Тургеневым в психологическом плане. Получается, что конфликт отцов и детей у Тургенева – это не конфликт поколений, а борьба в душе самого писателя, некий значимый экзистенциальный сдвиг. Писатель, так сказать, покончил с пейзажами и «тургеневскими девушками» и явил себя в образе мужа. Открывалась принципиально новая перспектива для Тургенева. И тут случился главный срыв в писательской биографии. Роман не понравился все тем же радикалам, «передовой молодежи», посчитавшей себя оскорбленной образом Базарова. И Тургенев испугался такой немилости, был травмирован ею – и вернулся на прежнюю свою стезю элегика и пейзажиста, певца «девушек». А главная тургеневская девушка – сам автор, сам Тургенев Иван Сергеевич: человек громадного роста, но с тонким писклявым голосом.

Тургенев не реализовал своей писательской потенции. Вина за это лежит как на некультурной русской публике, так и на самом писателе. Писатель должен уметь ругаться, а не ходить на поводу так называемого общественного мнения. Вот главный урок жизни и творчества Тургенева. Писатель он, спору нет, достойный, читать его приятно, и написал он достаточно, но вспоминается в основном Базаровым. Литературоведы давно уже выяснили, что в Базарове есть черты Льва Толстого. Что ж, Тургенев не сумел остаться на высоте собственного героя, не говоря уже о таком его прообразе.

Но не любить его нельзя.

Классика Первая любовь и другие рассказы Ивана Тургенева Фото

Вариант поставки