Авторский стиль. Как умение писать помогает в жизни

Воспитание слога. Выбранные места из переписки Фрэнсиса Скотта Фицджеральда.

Около месяца я читал эту переписку и вдохновлялся. А потом вдруг подумал, что стоит поделиться этим с другими пишущими.

Такого поста я не видел нигде. Но сам бы очень хотел, чтобы кто-то его написал. «Что ж, значит, нужно создать самому» — подумал я, приступая к этому тексту :).

Цель поста — показать внутреннюю работу автора, его размышления о прозе, сильных текстах, которые он открывает в письмах самым близким. А Фицджеральду есть что рассказать.

Коротко о Фицджеральде

Очень талантливый и умный писатель начала ХХ века. Он написал «По эту сторону рая», «Великий Гэтсби», «Ночь нежна» — книги, которые стали классикой.

Именно он является основоположником термина «век джаза», когда ввёл его в название сборника рассказов.

Он прожил короткую, и очень насыщенную жизнь. Стиль Фицджеральда — легко читаемый красивый текст, «как пыльца на крыльях бабочки», сказал о нем Хэмингуэй.

Фрэнсис Скотт знает, что такое хороший текст, которым можно зацепить. Его книги раскупали как горячие пирожки в голодный год.

По ходу текста я буду вносить уточнения сносками. А также короткие выводы в конце письма, без воды.

Что ж, приступим.

М. Перкинсу* Париж [Ок. 1 мая 1930г.]

Дорогой Макс, я ужасно рад, что рассказ Бишопа принят, для него это огромное событие. Вчера вечером я ему кое-что почитал из романа, который ему, кажется, понравился. Хэролд Обер мне писал, что, если роман не будет готов к осени, надо выпустить книжку рассказов о Бэзиле Ли, но я-то хорошо знаю, как создаются и рушатся писательские репутации, и не собираюсь себя окончательно погубить таким шагом, памятуя о Томе Бонде, Майкле Арлене и еще многих, кто угодил в ту же самую ловушку, попытавшись обмануть публику и выдать ей вместо настоящего поделки, — нет

уж, лучше четыре года без нового романа, чем такое. Я рано начал и слишком много писал, теперь это стало намного труднее, но роман, мой роман, — совсем другое дело, и я не хочу его испортить, наспех завершив, хотя мог так поступить еще полтора года назад.

Если вы думаете, что Каллаган не похоронил самого себя под развалинами собственного шедевра, где вовсю пахнет мертвецкой, то погодите самую малость, пока не уляжется пыль от обломков. Не знаю, зачем я это пишу вам: ведь вы всегда были для меня лучшим из друзей и помогли мне бесконечно, просто письмо Обера настроило меня грустно и пробудило жажду мрачного юмора. Я знаю, к чему стремлюсь. Макс, верьте мне. Господи, словно целая эпоха пролегла между «Кабалой» и «Мостом короля Людовика Святого» (

романы Торнтона Уайлдера 1926, 1927), между «Гением» и «Американской трагедией» (романы Теодора Драйзера 1915, 1925), между «Зубом мудрости» и «Зелеными лугами» (пьесы Марка Конноли 1925, 1929)! Должно быть, там, в Америке, время несется быстрее, но время, которое вложено в работу, — это ведь время, оторванное от жизни; что ж, пусть так, все равно эта моя новая вещь, какой бы она ни вышла, не окажется посредственностью вроде «Женщины с Андроса» (повесть Торнтона Уайлдера, 1930) или «Сорок второй параллели» (Первая часть трилогии Дос Пассоса «США», 1930). Как легко заявлять: «Да что вы, он уже кончился», — только лучше бы критики в таких вещах судили по сделанному, а не просто по тому, что писатель давно молчит.

*М.Пэркинс — издатель Фицджеральда, литаратурный редактор издательства «Скрибнерс», также редактор у Эрнеста Хэмингуэя и Томаса Вулфа.

1. Каждая книга должна быть качественной. Лучше ничего, чем слабая книга. 
2. Терпение и вера автора.
3. Анализ книг писателей современности. Осведомленность Фицджеральда в современных книгах поражает. 

Гранки романа «Великий Гэтсби»

М. Перкинсу Сент-Питерсберг, Флорида [Ок. 15 января 1932 г.]

Дорогой Макс, впервые за последние два с половиной года я смогу пять месяцев без перерыва работать над романом. У меня сейчас около шести тысяч долларов. Роман переделываю по новому плану, сохраняя из прежней рукописи удавшиеся куски, — добавлю 41 000 слов, и можно печатать. Ни слова об этом Эрнесту и вообще никому, пусть думают, что хотят, для меня важна только ваша твердая вера.

Посмотрите, как Фрэнсис Скотт верит в свою книг. Хотя к этому времени «Ночь нежна» писалась уже 7 лет, а выйдет только через 2 года. 

 

Скотти, Тоусон, Мэриленд 8 августа 1933 г.

Милый цыпленок, я буду очень строго следить за тем, чтобы ты сделала все, что нужно сделать. Пожалуйста, напиши мне подробно, что ты прочла по-французски. Очень хорошо, что ты себя чувствуешь совсем счастливой, но ты знаешь, что я не особенно верю в счастье. И в несчастье тоже. И то и другое бывает только в спектаклях, в кино и в книжках, а в жизни ничего этого на самом деле нет.

Верю я в то. что человек живет так, как сам того заслуживает (по своим талантам и качествам), а если не делать того, что нужно, то приходится расплачиваться за это, и не просто, а вдвойне. Если у вас в лагере есть библиотека, попроси миссис Тайсон, чтобы она нашла сонеты Шекспира, и прочти сонет, где есть такие строчки:

Чертополох нам слаще и милей
растленных роз, отравленных лилей

Сегодня весь день ни о чем не думал, только с утра до ночи писал рассказ для «Сатердей ивнинг пост». Вспоминаю тебя, и всегда мне при этом становится хорошо, но, если ты еще раз назовешь меня «папкой», я вытащу из ящика с игрушками твоего белого кота и нашлепаю его как следует, по шесть шлепков каждый раз, когда ты мне грубишь. Ты это твердо поняла?

Счет из лагеря пусть пришлют мне, я оплачу.

Итак, вот тебе советы твоего глупого отца.

Чего надо добиваться:
Постарайся быть смелой
Чистоплотной
Умеющей хорошо работать
А также хорошо держаться на лошади
И так далее…

Чего добиваться не надо:
Не старайся, чтобы ты всем нравилась
И чтобы твои куклы не болели
И не раздумывай о прошлом
А также о будущем
И о том, что с тобой будет, когда вырастешь
И о том, как бы тебя кто-нибудь не опередил
И о своих успехах
А также о неудачах, если они происходят не по твоей вине
И о том, как больно жалят комары

А также мухи
И прочие насекомые
Не раздумывай о своих родителях
И о мальчишках
И о своих разочарованиях
Как и о своих радостях
Или просто приятных ощущениях

О чем надо думать:
К чему я в жизни стремлюсь
Лучше я или хуже других
а) в учебе
б) в умении понимать людей и ладить с ними
в) в способности владеть собственным телом.

Люблю тебя.
Отец

P.S. Если будешь называть меня «папкой», я тебя стану называть Протоплазмой, потому что ты находишься на самой примитивной стадии жизни, и я, стало быть, могу тебя выбросить в помойное ведро, если мне так захочется, а еще лучше — я просто всем расскажу, что ты Протоплазма. Как тебе это понравится — Протоплазма Фицджеральд, или просто Плазма, или Маразма, или что-нибудь еще в том же роде? Вот увидишь, обратись ко мне так еще хоть один-единственный раз, и потом всю жизнь тебя будет преследовать прозвище, которое я придумаю. Может, не стоит?

Все равно, целую тебя.

Фрэнсис Скотт, Зельда, и дочь Скотти

 

М. Перкинсу Балтимор 13 января 1934 г.

Дорогой Макс!

Пожалуйста, не забудьте сделать так, чтобы суперобложка давала понять, что в романе описывается тяжелая драма, хотя он и начинается лирически…

Мне пока что написали о книге только несколько литераторов и знакомых из мира кино.

Не сомневаюсь, что роман поддержит мой престиж, однако признание, видимо, будет нескорым — увы, опять я написал роман для романистов, а такие книги еще никому не приносили золотых гор. Может быть, в нем слишком все густо написано, чтобы любителям острых сюжетов легко было добраться до сути, но тут уж ничего нельзя изменить, потому что это тот самый случай, когда книге отдано все без остатка. Думаю, журнальная публикация поможет книге найти читателей, ведь такие романы становятся полностью понятными только во втором прочтении. Каждая сцена в нем переделывалась и переосмысливалась от трех до шести раз.

 

1. Издание книги. Переживания автора об издании книги. 
2. Тщательный подбор глав, работа над каждой сценой. 

 

Эрнесту Хемингуэю [Балтимор, 1 июня 1934 г.]

Дорогой Эрнест, я написал тебе и почти уже запечатал конверт, когда пришло твое письмо, и теперь я очень рад, что не успел отправить своего. Я с давних пор ценю твою редкую прямоту, и она опять помогла рассеять туман, в котором я живу и сквозь который нам было бы трудно говорить.

Дальше начинается мой длинный монолог, а пока этого не произошло, хочу сказать, что совершенно согласен с тобой насчет рассказа про китайца, напечатанного в «Космополитен»; я тоже все думал, что вот если бы включить его в твой сборник «Победитель не получает ничего», то книжка приобрела бы весомость, которой ей сейчас недостает. Позволь высказать тебе еще одно замечание. Ты знаешь, как я люблю твои абстрактные заглавия, но на этот раз твой выбор мне не показался особенно удачным.

Ну а теперь давай обсудим кое-что из области литературной техники, сойдемся, как бойцы на ринге, и решим, кто прав. То, неотправленное письмо я написал вот почему. К нам забегал мимоходом Дос и рассказывал, что ты говоришь о моей книге. Тут я вспомнил наш с тобой разговор в кафе на авеню де Нейи насчет персонажей, списанных с живых людей. Так вот, я не отрицаю целиком и полностью твою теорию, но не верю, что тебе удалось бы доказать ее на примере Кролика, изобразившего в качестве предка Джона Дос Пассоса собственного отца, или на примере моей книги. Я в ней прошел по той самой земле, которую ты — примерно в то же время, когда я ее писал, — успел исходить вдоль и поперек. Как в таких случаях полагаться на свою способность отделять собственное от чужого? А если вообще не иметь перед собой никакого прототипа, то, что ты напишешь, прозвучит убедительнее.

Давай продолжим эту тему немного дальше: когда кончается область необходимого и логичного течения событий, связи причин и следствий и т.д. и начинается область воображения? Опять-таки и здесь ты, наверное, абсолютно прав — ведь твои соображения, скорее всего, возникли, когда ты наблюдал за развитием творческой мысли писателя, а не за реакциями человека, читающего то, что написалось. И все-таки я стою на своем и особенно верю, что прав, когда мне указывают на крупные недостатки «Ночи» именно в этом отношении. Вспомни о художниках Ренессанса, о драматургах-елизаветинцах; первым приходилось соединять с библейскими историями средневековые понятия по части науки, древностей и проч., а Шекспир пытался выразить увиденное им в окружавшей его жизни на основе жизнеописаний Плутарха и «Хроник» Голиншеда. Это подвиг строителей, воздвигших монументы из трех сортов мрамора, — с этим ты ведь не будешь спорить. Ты имеешь все основания сказать, что у меня не хватает сил повторить такой подвиг, но теория, что это вообще невозможно, сомнительна. Я говорю об этом столь настойчиво потому, что твоя доктрина, если ты будешь и дальше ее держаться, может ограничить и самого тебя в выборе материалов. Короче говоря, моя мысль состоит в следующем: нельзя утверждать категорически, что избранный мною прием построения характеров нанес ущерб книге, — скажи, что на твой вкус она от этого пострадала…

Думаю, мне нет необходимости специально говорить, что мое преклонение перед тобой как художником безоговорочно и не знает границ, что, за исключением нескольких фактически уже умерших или умирающих стариков, ты единственный из всех американских прозаиков, перед кем я почтительно снимаю шляпу. Среди написанного тобой есть такие куски, такие абзацы, которые я перечитываю вновь и вновь; если хочешь знать, года полтора назад я запретил себе прикасаться к твоим книгам, потому что боюсь, как бы какие-нибудь свойственные одному тебе интонации не просочились на мои страницы. Возможно, в «Ночи» ты найдешь свои следы, но, убей меня, я сделал все, чтобы их там не оказалось.

Возвращаясь к основной теме письма: теперь второй пункт из области литературной техники, который может быть тебе интересен. Речь идет о самой настоящей краже: одной идеи у тебя, еще одной у Конрада и нескольких строчек у Дэвида Гарнета. Теоретическую основу я почерпнул в предисловии Конрада к «Негру с „Нарцисса“». Он там говорит, что задача литературы -воздействовать на читателя так, чтобы усвоенное им продолжало перерабатываться в его душе и давало свои результаты в дальнейшем, и этим художественная литература отличается от ораторского искусства, как и от философии, ибо они пробуждают соответственно боевой пыл и склонность к размышлению. Другим импульсом к краже стали для меня твои попытки практически осуществить нечто весьма похожее в концовке «Прощай, оружие!». Помню, что первый вариант — во всяком случае, первый из тех, какие я видел, — представлял собой — на старый манер — попытку подвести итог дальнейшей судьбы персонажей: «При фашизме наш священник стал одним из других священников и т. д.» Может быть, ты не забыл, что я тогда советовал убрать из книги всплески красноречия всюду, где они отыщутся, и ты сопротивлялся этому так, словно тебя волокли на казнь. Мой совет претил тебе, потому что ты чувствовал: настоящая проза та, которая вызывает у читателя высокое эмоциональное напряжение и либо оставляет его в этом состоянии, либо заставляет пережить резкий спад, скачок вниз. Никаких эстетических оснований для такой теории у тебя не было — и все же ты меня убедил. Ну, а третьим побуждением к воровству было очаровавшее меня описание осени в гарнетовской книжке, и, насколько позволяли приличия, я самым тщательным образом подражал ему, когда писал концовку «Ночи». На последних страницах я внушал читателю, что в конечном счете все рассказанное — лишь частный случай; цель была в том, чтобы заставить его, читателя, ломать голову над задачей, помогая мне, автору, ее для себя решить, и я совсем не хотел устраивать читателю нервную встряску, доводить его до экзальтации, а потом бросать разбитым и жалким, как женщина, не нашедшая удовлетворения в любви…

 

1. Персонажи. Можно брать реальных. А можно полностью выдуманных.
2. Концовка. Должно быть послевкусие. Не всё раскрыто.
3. Подражают все. Даже признанные. Ничего плохого в этом нет. И не нужно думать, что есть кто-то оторванные от реальности, кто не подражает.

Эрнест Хэмингуэй в парижский период, когда он очень дружил с Фицджеральдом

М. Перкинсу Балтимор 30 июля 1934 г.

Утром перед завтраком я прочитал в «Скрибнерс» рассказ Тома Вулфа. Считаю, что это совершенная вещь; в рассказе есть утонченность, не столь для него обычная, и подлинная поэзия, созвучная Эрнесту (вы, конечно, не станете говорить об этом Тому, для него это вовсе не комплимент). То семейное сходство, которое есть между нами тремя как писателями, создается благодаря различимому подчас в нашей прозе стремлению передать точное ощущение момента во времени и в пространстве, отдавая для этой цели предпочтение людям, а не вещам, то есть стремление скорее к тому, что делал Вордсворт, чем к тому, чего с такой возвышенной непринужденностью добивался Китc, стремление к точной фиксации через память пережитого нами опыта. Передайте Тому, что я его поздравляю от всей души.

 

Тут четко показано, что такое проза. Стремление тонко передать ощущение момента через слова. 

 

Джону БИШОПУ* 30 января 1935

Фрэнк Норрис однажды назвал Киплинга «маленьким колониальным чиновником, под чью дудку нам всем приходится плясать»; однако, признав тем самым необычайную власть некоторых мастеров стиля, он тут же заявил, что другие могут поступать как угодно, но он-то будет решительно не допускать тех эффектов, которых мог бы достичь, выражая свои идеи посредством их художественных приемов или прибегая к механическому повторению их интонаций, когда нужно чем-то заполнить перерыв в развитии действия.

В твоей книге я несколько раз ловил себя на том, что такой-то твой ход взят у Фолкнера и воспроизводит его атмосферу и драматизм, такой-то — копирует ритм Хемингуэя, а ведь всякий раз ты мог бы добиться гораздо большего, если бы противодействовал этой тенденции и полагался прежде всего на собственное ощущение, выбрасывал такие страницы, не считаясь с тем, насколько они сами по себе в литературном отношении хороши, и вводил на их место другие, по которым видно было бы, что это ты сам. Я, во всяком случае, поступал только так, и вот тебе мой совет, а уж пользоваться им или нет — решай сам.

Это пункт первый, а всего их только два. Пункт второй относится целиком к композиционному построению. Как-то ты восторгался умением Конрада настолько плотно вписать своих героев в атмосферу — самую обыденную атмосферу, — что в дальнейшем далее совсем уж слезливая мелодрама, которая происходит на наших глазах, кажется чем-то естественным. У тебя первая часть романа так перенасыщена будоражащими любопытство и разжигающими напряженное ожидание намеками, что сцена насилия, которая дается позже, многое утрачивает — и сама по себе, и в своем значении для книги. Все описание безумного дня Чарли нужно сильно сжать, особенно за счет не связанных прямо с действием эпизодов вроде того, где ты пишешь, как на пляже услышали выстрелы. Заглавие не должно с такой очевидностью раскрывать характер содержания.

Вообще к кульминационной сцене ты успел нагнать столько всего, что читатель, пожалуй, вправе ждать известия о начале мировой войны, а когда выясняется, что Чарли изнасиловал старую деву и она подала на него в суд, на чем все и кончилось, сцена, подготовленная так, как у тебя, не дает эффекта. Значение сцепы не определяется прямо ее продолжительностью. Это особая художественная проблема, и каждый решает ее по-своему. Драйзер, например, в «Американской трагедии» долго и тщательно описывает, как герой убивает девушку на озере где-то в глуши, в штате Нью-Йорк, и у него это получилось удачно, но я мог бы назвать много книг, где главная сцена, к которой подводит все драматическое действие, сама укладывается в четыре-пять предложений и при этом вполне завершена.

Да, у меня есть еще и третий пункт. Мне кажется, книга несколько чересчур жестока в своей откровенности. Секс-как-он-есть дается слишком настойчиво, и ему уделено больше внимания, чем то, которого он заслуживает по своему значению в жизни. Можно это оправдать, пока речь идет о пробуждении у юноши физической страсти, но когда ты пишешь о животном начале, во власти которого находимся мы все, равновесие оказывается нарушенным.

 

* Джон Пол Бишоп — товарищ школьных лет Фицджеральда.

 

1. Об отсутствии копирования других.
2. О важности подготовки читателя к определённым сценам.
3. Все откровенные сцены не должны быть чересчур откровенными.

Фицджеральд в поздние годы.

М. Перкинсу Балтимор 17 апреля 1935 г.

Дорогой Макс, прочитал в последнем номере «Модерн Мансли» рассказ Тома Вулфа и подумал, как было бы хорошо, если бы он принадлежал к числу людей, с которыми можно спокойно обсуждать то, что они делают. В рассказе — и все достоинства Тома, и все его недостатки. Мне кажется, будь у него хоть какое-то чувство юмора, он бы почувствовал нелепость всех этих нагромождений в духе Драйзера — ну хотя бы там, где он описывает циркачей, «евших треску, окуня, скумбрию, и палтуса, и моллюсков, и устриц, которых собирают у берегов Новой Англии, и мэрилендских черепах, и жирную говядину, и свинину, и сытный хлеб Среднего Запада», и пр. и пр., пока не доходит до «омаров с розовым мясом, прокладывающих себе пути по дну американских морей». А потом (между этими двумя пассажами находится один из прекрасных отрывков, где взята нота, продолжения которой так и ждешь дальше) рассказывается, что после себя циркачи оставляют «на полях Иллинойса лишь верблюжий да слоновий помет». Еще через несколько страниц он своим многословием загубил два-три места, которые должны были стать великолепными. Мне нравятся его повторы, замысловатые слова, напоминающие о Джойсе, бесконечно разветвляющиеся метафоры, но видел бы он гримасу брезгливого недоумения на лице Эдмунда Уилсона, когда тот обнаружил, что я втиснул куда-то в середину моего романа несколько строк из сонета, переписав их прозой. Ума не приложу, каким образом можно написать такую путаную, скомкан; ную фразу: «Зашелестели ветви пальмы, с которых неслась веселая перекличка перепархивающих с листка на листок и издающих мелодичные трели пташек, целой стайкой налетевших на дерево», — и тут же, рядом внести три точные и свежие характеристики: звук «подрагивал, как у человека, не выговаривающего отдельных букв», он был «округлым и густым, с темно-фиолетовым оттенком» и «ясным, как молодой мед». Возможности Тома безгранично велики, он может писать тонко, ничего не договаривая до конца, и у него нет решительно никакого права отбивать у людей аппетит к своей прозе, закармливая их обильными обедами из одной икры. Я готов молиться, чтобы он не принял всерьез все эти восторженные пришепетывания насчет его бурной жизненной энергии. Меня страшит мысль, что его редкостный талант пойдет прахом и Том станет чем-то вроде цирковых силачей, ни на что не годных, несмотря на все их мускулы. Всякому атлету надо знать законы своего вида спорта, а не довольствоваться тренировкой мышц; если же он не знает этих законов, то во время состязания, когда нужно себя показать, его ядро полетит куда-нибудь к зрителям, а рекорд останется в целости и сохранности. Образ не бог весть какой, но вы, думаю, понимаете, к чему я все это говорю; хорошо бы и он понял, только ведь он впадает чуть не в истерику, едва ему покажется, что кто-то посягнул на его бесценный дар. Боюсь, что самая скверная его черта — отсутствие скромности, а это, на мой взгляд, свойственно, как ни странно, исключительно второстепенным и заурядным писателям. У него были дурные учителя, которые ничему его не научили, а лишь развили отвращение к учебе.

Есть у него еще одна черта, которая внушает мне опасение, но тут уж ничему не научишь и ничего не посоветуешь. Он не умеет глубоко проникать в чувства других людей и ценить их; он не сумел передать лиризма этого устремления, этой любви Юджина Ганта ко всей вселенной — неужели это так и не появится у него до самого конца саги? Как жаль, что он не может выработать внутреннюю дисциплину и создать настоящий план романа.

Я вам писал два дня назад и пишу снова только для того, чтобы сообщить, что я разработал тщательный план своего средневекового романа (я его назову, чтобы заинтриговать читателей, «Филипп, князь тьмы», но это между нами), а также продумал план каждой части — и тех, которые можно поместить отдельными рассказами, и тех, которые появятся только в романе. Надеюсь, вы сможете его издать либо к концу весеннего сезона 1936 года, либо осенью. Все зависит от моих теперешних денежных обстоятельств. Книга будет примерно в 90 000 слов, и это роман во всех смыслах, так что он не распадется на эпизоды. Других замыслов у меня нет. Завидую тем, у кого в столе лежат, как у Вулфа и Хемингуэя, толстые папки неопубликованных рукописей, но, похоже, жизнь меня чересчур пощипала, чтобы я себе позволил такую роскошь.

Один молодой человек сделал инсценировку «Ночи», глядишь, что-нибудь из этого и выйдет. Может быть, в скором времени на денек появлюсь в Нью-Йорке.

Всегда ваш

 

 

1. Важность подбора точных фраз
2. Важность умения работать со своими фразами, и отбрасывать шелуху.
3. Умение работать над собственным талантом, оттачивать его. Но не тренироваться на читателях.
4. Скромность = признак величия. Самомнение = признак убогости таланта.
5. Умение проникать в чувства человека глубоко, а не поверхностно.

Фицджеральд в поздние годы

26. августа 2015 by Admin
Categories: Блог, Заметки, Книги, которые стоят на моей полке | 1 комментарий

Фрэнсис Скотт Фицджеральд – биография, фото, личная жизнь, книги, романы

Биография

За сравнительно небольшую литературную историю Америка успела оставить огромное наследие. Марк Твен, Джек Лондон, Маргарет Митчелл, Эдгар По, Харпер Ли, Стивен Кинг, Теодор Драйзер… Они жили и творили в разные времена, однако в книгах этих писателей чувствуется одинаковый дух, национальный колорит и еще что-то неуловимое, но объединяющее. Пожалуй, наиболее сильно описанные выше чувства вызывают произведения признанного американского классика Фрэнсиса Скотта Фицджеральда.

Детство и юность

Фрэнсис родился в семье выходцев из Ирландии. Его дед по материнской линии Филип Маккиллан, эмигрировав в США, сумел встать на ноги в новой стране и разбогатеть. А вот бежавшему из той же Ирландии Эдуарду Фицджеральду — отцу будущего писателя — добиться таких же результатов не удалось. Эдуард еле-еле сводил концы с концами, поэтому, когда Молли Маккилан привела к родителям будущего мужа, они всячески пытались отговорить девушку от такого ненадежного кавалера.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд

В конце концов, Эдуард и Молли сыграли свадьбу, потому старику Маккиллану пришлось с этим смириться и на первых порах помочь новоиспеченной семье. Позднее чета Фицджеральдов завела бизнес и смогла себя обеспечить.

Единственной проблемой, терзавшей молодую семью, стала гибель двух первых детей. Поэтому пара несказанно обрадовалась, когда 24 сентября 1896 года на свет появился долгожданный сынок. Мальчика было решено назвать Фрэнсис Скотт.

Поскольку Фрэнсис и его сестра Луиза были членами католической семьи, то и начальное образование дети получили в католических школах. Мальчик окончил Академию Святого Павла (Saint Paul Academy), расположенную в родном штате Миннесота.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд в детстве

Продолжил учебу юный Фицджеральд в частной школе Ньюмана (The Newman School), расположенной в штате Массачусетс. Обучаясь в школе Ньюмана, Фрэнсис свободное время уделял самообразованию.

После окончания частной школы парень перебрался в штат Нью-Джерси, чтобы поступить в Принстонский университет (Princeton University). Будучи студентом престижного вуза, Фицджеральд задумался о карьере писателя и сценариста комедийных мюзиклов. Фрэнсис участвовал в литературных конкурсах, но не забывал и о физической форме следить: Фицджеральд еще на первом курсе попал в состав университетской сборной по футболу.

Однако оканчивать университет парень не стал. Вместо этого в 1917 году пошел добровольцем в армию, где, к слову, успел построить карьеру, дослужившись до звания адъютанта командира пехотной бригады.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд в молодости

В 1919 году Фицджеральд покинул военные ряды. В планах парня была свадьба с Зельдой Сейр, прекрасной девушкой из уважаемой семьи из Алабамы. Но этому браку помешали родители Зельды, посчитав, что не стоит выдавать свою дочь за парня, только что вернувшегося из армии и не имеющего стабильного дохода. Вот уж точно спираль судьбы – повторить эпизод из судьбы отца и матери!

Фрэнсис Скотт решил, что если он станет известным писателем, то родители девушки изменят свое мнение. Фицджеральд перебрался в Нью-Йорк, где стал зарабатывать на жизнь, работая рекламным агентом, а в свободное время – писать дебютный роман.

Литература

Готовую рукопись произведения «Романтический эгоист» Фрэнсис разослал по главным издательствам Нью-Йорка, но в ответ получил лишь отказы. Это стало сильным ударом для парня. Он начал выпивать, а потом и работу забросил. Оставшись без средств к существованию, он вернулся в родительский дом.

Писатель Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Немного придя в себя, Фицджеральд решает подправить рукопись, что приводит к ее переписыванию с нуля. Новый экземпляр начинающий романист вновь рассылает по издательствам. Из Charles Scribner`s Son приходит письмо, подписанное главным редактором Максвеллом Перкинсом. В нем главред сообщает, что произведение Фрэнсиса сильно отличается от всего того, что издается сейчас. Но издательство готово рискнуть и выпустить книгу, так как верит в ее успех.

26 марта 1920 года переписанный «Романтический эгоист» выходит в Charles Scribner`s Son под названием «По эту сторону рая». Книга становится бестселлером (в те годы еще не использовалось это слово, но сегодня эффект от продажи романа назвали бы именно так), автор – известным, а Зельда Сейр – невестой Фицджеральда.

Дальше Фрэнсис пишет рассказы для альманахов и популярных журналов, позднее эти рассказы будут опубликованы в его первом сборнике «Эмансипированные и глубокомысленные». В мае 1922 года в Collier`s Weekly издается рассказ «Загадочная история Бенджамина Баттона», который еще сильнее укрепил Фицджеральда на позиции автора нового поколения – поколения джаза.

Книги Фрэнсиса Скотта Фицджеральда

Несмотря на рождение дочери, Фрэнсис и Зельда начинают вести шикарный образ жизни и становятся героями светских хроник. Все их перформансы воистину отличаются размахом и показушностью. В 1922 году Фицджеральды приобретают особняк-новостройку на Манхэттене. Именно там писатель начинает работу над «Великим Гэтсби».

В это же время Фрэнсис издает свой второй роман — «Прекрасные и проклятые», продает права на его экранизацию Уильяму А. Сайтеру, а затем выпускает сборник «Рассказы о веке джаза» и пьесу «Размазня».

В 1924 году Фицджеральд решает отправиться в Европу. Во время своего путешествия он успевает обзавестись новыми знакомствами, а также подружиться с Эрнестом Хемингуэем, проживавшим в то время в Париже. В Америке в это время выходит третий роман Фрэнсиса — «Великий Гэтсби», а также его кинопостановка, снятая Гербертом Бреноном.

Писатель Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Вернувшись на родину, писатель опубликовал очередной сборник, который получил название «Все эти печальные молодые люди», после которого в жизни Фицджеральда начинается черная полоса. Началом считается помутнение рассудка у его жены и начало развития у нее шизофрении. Вылечить Зельду не удается. Фрэнсис вновь пристрастился к алкоголю, что приводит к творческому кризису.

В 1934 году неожиданно для всех выходит новый роман писателя – «Ночь нежна», основанный на его же биографии.

Позднее Фицджеральд решает сменить вектор действий и становится голливудским режиссером. При его участии вышло много лент тех лет, однако самыми громкими успехами стали «Три товарища» Фрэнка Борзейги по роману Эриха Марии Ремарка и «Женщины» Джорджа Кьюкора. По иронии судьбы ни в одном из этих фильмов в титрах имя писателя не указано.

Кадр из фильма по книге Фрэнсиса Скотта Фицджеральда «Загадочная история Бенджамина Баттона»

В 1939 году Фицджеральд начинает работу над «Последним магнатом» — романом о закулисьях Голливуда. Этот роман будет выпущен уже посмертно, как и сборники «Крушение» и «Издержки хорошего воспитания».

Фицджеральд смог максимально возможно передать дух того времени. Это и привело к появлению многочисленных экранизаций его книг. К числу известных относятся «Великий Гэтсби» (1974) Джека Клейтона с Робертом Редфордом и Мией Фэрроу, «Последний магнат» (1976) Элиа Казана с Робертом Де Ниро, «Загадочная история Бенджамина Баттона» (2008) Дэвида Финчера с Брэдом Питтом и Кейт Бланшетт, а также «Великий Гэтсби» (2013) База Лурмана с целой плеядой выдающихся актеров — Леонардо Ди Каприо, Тоби Магуайром, Кэри Маллиган, Джоэлом Эдгертоном, Элизабет Дебики и Джейсоном Кларком.

Кадр из фильма по книге Фрэнсиса Скотта Фицджеральда «Великий Гэтсби»

Также в 2016 году на экраны вышел сериал «Последний магнат». Главные роли в новой экранизации исполнили Мэтт Бомер и Лили Коллинз. Это не единственная телевизионная постановка произведений Фицджеральда – на ТВ выходили как самостоятельные экранизации произведений писателя, так и адаптации отдельных рассказов для сериалов-антологий вроде «Саспенс» и «Кульминация».

Личная жизнь

С 1920 по 1940 год Фицджеральд состоял в браке с Зельдой Сейр. 26 октября 1921 года у пары родилась дочь Франсес.

Зельда Сейр и Фрэнсис Скотт Фицджеральд с дочкой

После развода с Зельдой Фицджеральд некоторое время встречался с журналисткой, пишущей о новостях Голливуда для крупных изданий. Новую избранницу Фрэнсиса звали Шэйла Грэм. Вместе они прожили мало, виной тому послужила смерть писателя.

Смерть Фрэнсиса Скотта Фицджеральда

Умер писатель 21 декабря 1940 года.

Памятник Фрэнсису Скотту Фицджеральду

Официальная причина смерти – сердечный приступ, однако друзья и знакомые уверяли, что на самом деле Фрэнсиса не стало из-за чрезмерного употребления алкоголя, которому он предался после развода с Зельдой.

Библиография

• 1920 – «По эту сторону рая»
• 1922 – «Загадочная история Бенджамина Баттона»
• 1922 – «Прекрасные и проклятые»
• 1923 – «Рассказы о веке джаза»
• 1925 – «Великий Гэтсби»
• 1926 – «Все эти печальные молодые люди»
• 1934 – «Ночь нежна»
• 1935 – «Сигналы побудки»
• 1941 – «Последний магнат»
• 1945 – «Крушение»

Фицджеральд и Зельда Сейр: любовь на грани безумия

Фрэнсис Скотт Фицджеральд и Зельда Сейр познакомились в 1918 году в небольшом городке Монтгомери, штат Алабама. Судьбоносная встреча состоялась в одном из городских баров. Скотта Фицджеральда, в то время младшего лейтенанта 67-го пехотного полка, сюда привело желание весело скоротать ещё один вечер с сослуживцами. Зельда, первая красавица штата, как обычно, кутила в окружении многочисленных поклонников.

Фицджеральд влюбился с первого взгляда. «Самая прекрасная девушка, которую я когда-либо встречал в своей жизни, — вспоминал он позже. — Я сразу же понял: она просто должна стать моей». У Зельды первое впечатление от встречи было не таким сильным, но всё же что-то в молодом человеке ей приглянулось и заставило отвлечься от обступавших её со всех сторон воздыхателей. Ей тогда показалось, что «какая-то неземная сила, какой-то вдохновенный восторг влекли его ввысь».

В тот год Зельде Сейр исполнилось 18 лет. Она была шестым и последним ребёнком в семье. Изнеженная лаской матери и деньгами отца, защищённая от всех невзгод влиятельностью фамилии (отец девочки был судьёй штата) Зельда вела образ жизни типичной представительницы золотой молодёж: занималась балетом, рисовала, а свободное время проводила на вечеринках.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд, будучи на 4 года старше возлюбленной, ко времени их знакомства не имел за душой ничего, кроме необъятных амбиций и пристрастия к алкоголю.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд, 1921 год. (wikimedia.org)

Конечно, родители Зельды понимали, что подобный кандидат в мужья их дочери не годится. Но что ни сделаешь ради любимого чада?! Свадьбу одобрили при одном условии: Фрэнсис должен немедленно найти приличную работу.

Счастливый жених тут же помчался в Нью-Йорк и устроился в рекламное агентство при городской железной дороге. Там же он предпринял попытку напечатать свой первый роман «Романтический эгоист», но рукопись ему вернули с пометкой «доработать». Неудачи начинающего писателя сопровождались нараставшей опасностью потерять Зельду. Оставшись в Монтгомери одна, связанная с Фрэнсисом всего лишь обещанием и принятым от него в подарок кольцом, она не переставала кокетничать и крутить романы с другими мужчинами. Однажды она так увлеклась неким игроком в гольф, что поехала с ним на турнир в Атланту. На прощание этот игрок подарил ей самое дорогое, что у него было — булавку с эмблемой своего колледжа. Зельда же, приехав домой и одумавшись, решила вернуть ему эту булавку с припиской, что не может её принять. Но по рассеянности (или по привычке) написала на конверте нью-йоркский адрес Скотта.

Взбешённый и переполненный страхом потерять свою любовь, он тут же приехал к ней и потребовал объяснений. Зельда объяснять ничего не стала, она только сняла с пальца кольцо, подаренное Фрэнсисом, и бросила его ему в лицо. Жест красноречиво говорил сам за себя. Отвергнутый Фицджеральд вернулся в Нью-Йорк, но сдаваться не собирался.

Фрэнсис и Зельда. Король и королева эпохи джаза. (wikimedia.org)

Зельда между тем всё лето 1919 года провела на балах и в плавательных бассейнах. Она стала ещё привлекательнее и раскрепощённее. Когда однажды ей показалось, что в купальном костюме неудобно нырять, она просто-напросто сняла его и прыгнула с вышки голой. Мужчины Монтгомери готовы были биться об заклад, что ни одна девушка в истории штата не делала ничего подобного, и спешили пополнить ряды её поклонников. Однако когда через 5 месяцев стоического молчания от Скотта пришло письмо, в котором он писал, что любит её по-прежнему и хотел бы приехать в Монтгомери с единственной целью увидеть её, Зельда ответила немедленно: «Конечно, приезжай! Я безумно рада, что мы встретимся, и я хочу этого безумно, о чём ты, должно быть, знаешь».

В начале 1920 года на Фицджеральда обрушилось счастье. Переписанный им роман с новым названием «По ту сторону рая» добрался до читателей и в мгновение сделал его автора знаменитым. Через неделю Фрэнсис Скотт Фицджеральд и Зельда Сейр поженились.

Фицджеральд с семьёй. (wikimedia.org)

«Пришло поколение, — писал Фицджеральд, — для которого все боги умерли, все войны отгремели, всякая вера подорвана, а остались только страх перед будущим и поклонение успеху». С этим поколением пришла безумная эпоха джаза, и её олицетворением стала чета Фицджеральдов. Колонки газетных хроник читались только благодаря выходкам Зельды и Скотта. Сегодня они катаются на крыше такси, завтра приходят голыми в театр, послезавтра они и вовсе пропадают, а спустя несколько дней их обнаруживают в дешёвом отеле далеко за городом. Вся Америка жила жизнью своих кумиров, осуждала их и восхищалась ими.

Даже рождение маленькой Скотти, названной в честь отца, не остановило эту карусель. Злые языки утверждали, что Зельду привезли в роддом пьяной. Первое, что она сказала, отойдя от анестезии: «Кажется, я пьяна… А что наша малышка? Надеюсь, она прекрасна и глупа…».

Правда, временами Фицджеральду надоедал такой образ жизни, и его тянуло к рутинной писательской деятельности, особенно когда издательства стали возвращать ему рукописи как непригодные или платили меньше, чем раньше. Но, словно бы ревнуя мужа к его работе и славе, Зельда вновь и вновь возвращала его к беззаботной жизни. «Наша страсть, нежность и душевный пыл, всё, что способно расти, растёт — с верой, что их праздник никогда не кончится, — писала она. — И поскольку мы становимся старше и мудрее и строим наш замок любви на твёрдом основании, нами ничто не утрачено. Первый порыв не может продолжаться вечно, но порождённые им чувства ещё так живы. Они подобны мыльным пузырям: они лопаются, но можно надуть ещё и ещё множество прекрасных пузырей».

И всё же время от времени эти пузыри лопались не так красиво. Однажды Зельда увлеклась, причём на глазах Скотта, молодым французским лётчиком Эдуардом Жозаном (который, обезумев от любви к ней, даже выполнял фигуры высшего пилотажа прямо над их домом). Роман длился недолго, но угроза жизни не в меру впечатлительной Зельды всё же возникла. Когда лётчик внезапно бросил свою возлюбленную, она напилась снотворного и выжила только благодаря тому, что Фрэнсис вовремя нашел её.

В августе 1925 года о состоянии психики Зельды заговорил весь Париж — как раз после того, как она бросилась с лестницы в одном из известных ресторанов. Во время ужина Фицджеральд заметил за соседним столиком саму Айседору Дункан и спросил разрешения у жены выразить великой танцовщице своё восхищение. Зельда разрешила, но как только Скотт вышел из-за стола, она встала, направилась к лестнице, ведущей на второй этаж, дошла до середины и бросилась вниз. Все были уверены, что она погибла, сломав себе позвоночник, но она всего лишь ушиблась.

Вскоре Зельда стала слышать голоса. Сначала они предупреждали её о готовящемся среди друзей заговоре против её семьи, потом запретили ей двигаться. Диагноз врача лишь подтвердил догадки многих — шизофрения. С этого момента жизнь Фицджеральда была подчинена болезни жены. Он тратил огромные суммы на лечение, пил ещё больше, пытался забыться в обществе других женщин, но всё было напрасно. Новые несчастья посыпались на него одно за другим: Скотт ломает ключицу и долгое время совсем не может писать; у него умирает мама; дочь не желает учиться в колледже, от души валяет дурака, а отцовские письма вскрывает с единственной целью — обнаружить внутри чек. Сердце Фицджеральда не выдерживает, и он умирает от обширного инфаркта в 1940 году в возрасте 44 лет.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд с женой и дочерью. (wikimedia.org)

Зельда пережила Скотта на 8 лет. В 1948 году состояние её здоровья немного улучшилось, и врачи даже отпустили её на несколько дней повидать родных в Монтгомери. Уже перед отъездом, прощаясь с ними на вокзале, Зельда вдруг обратилась к своей матери: «Не волнуйся, мама! Я не боюсь умереть. Скотт говорит, это совсем не страшно». А через несколько дней на территории психиатрического госпиталя, где она лечилась, случился пожар. Сгорел один корпус, погибли 9 человек. И среди них — Зельда Фицджеральд.

Ретрогений и антимуза (4) — Воспитание чувств в Нью-Йорке — LiveJournal

В сентябре 1924 года Зельда попыталась покончить с собой, выпив огромную дозу снотворного. Несколько позже на вечеринке, приревновав Скотта к танцовщице, бросилась в лестничный пролет – и чудом уцелела.

Вышедший в 1925 году «Великий Гэтсби» раскупался вяло, многих тогдашних критиков он не восхитил и денег не принес. 

Зельда упрямо пыталась стать то профессиональной художницей, то танцовщицей. В Париже она брала уроки балета у мадам Любови Егоровой, много рисовала. Но Скотт пил все больше, скандалы и взаимные обвинения в неверности случались все чаще.

В 1930 году Зельде поставили диагноз – шизофрения. Учитывая нервные срывы ее отца и самуобийства ее бабушки по материнской линии, а позже — родного брата, перспективы полного выздоровления были сомнительны. Когда ей становилось хуже, она проводила время в психиатрических лечебницах. Там был написан ее автобиографический роман «Пригласи меня на вальс», вызвавший у Скотта ярость и обвинения в том, что Зельда крадет его сюжеты (прежде Зельда обвиняла Скотта в том, что он вставляет в свои рассказы страницы из ее дневника). Успеха книга Зельды не имела. Спустя два года, в 1934 году, ей удалось организовать в Нью-Йорке выставку своих картин.

Литературная звезда Скотта, казалось, клонилась к закату.

Вышедший в 1934 году роман «Ночь нежна» о романе врача-психиатра был воспринят с недоумением. Попытки наладить жизнь с Зельдой ни к чему не вели. Их последнее путешествие, на Кубу в апреле 1939 года, закончилось, не начавшись, после того, как Скотт полез в драку и был побит.

В 1937 году Скотт переехал в Голлувуд, подписав полугодовой контракт с Метро-Голдвин-Мейер на написание сценариев. Платили щедро — тысячу долларов в неделю. Имя Фицджеральда, впрочем, появилось в титрах только одной картины – экранизации «Трех товарищей» Ремарка. Он работал на «дописке» многих сценариев, включая «Унесенные ветром», но писательская закваска не позволила ему, несмотря на искреннее старание, «упроститься» до сценарного мастерства. Всего Скотт заработал в MGM больше 90 тысяч долларов, что по тем временам были неплохие деньги (автомобиль стоит тогда долларов 600). В конце 1938 года постоянный контракт был киностудией расторгнут, и Скотт зарабатывал временным контрактами на подправку сценариев и продажей рассказов.

В Голливуде, впрочем, Скотту посчастливилось встретить новую любовь. В июле 1937 года он увидел на вечеринке 33-летнюю Шейлу Грэхем, бывшую танцовщицу, ныне журналистку, ставшую известной благодаря своей колонке сплетен и новостей «Голливуд Сегодня». Она только что развелась с мужем Джоном Гилламом и была обручена с Дермотом Чичестером, седьмым маркизом Донегалльским. После встречи со Скоттом ни о каком маркизе уже не могло быть и речи. Шейла любила все еще женатого на Зельде Скотта, как никого в своей жизни, и нежно заботилась о нем. «Обо мне будут помнить только из-за Скотта» — говорила она подруге.

Обшее мнение было таково, что Скотт давно исписался. Он и сам поверил в это. В автобиографическом эссе для журнала «Эсквайр» он сравнил себя с треснувшей тарелкой, которая хотя уже и не годится для того, чтобы на ней нагревали ужин, но вполне пригодна для того, чтобы на ней подавали крекеры или клали в морозилку остатки недоеденного ужина.

В 1938 году Скотт принялся сочинять свой последний роман, «Любовь последнего тайкуна» — и успел написать больше половины.

В 1940 году во время покупки лекарств в аптеке у Скотта случился несильный инфаркт. Он переехал в дом Шейлы, снял квартиру на третьем этаже, тогда как Шейла жила на первом. 20 декабря 1940 года, выходя из кинотеатра, Скот почувствовал себя плохо, но кое-как пришел в себя и даже пошутил о том, что прохожие наверняка приняли его за пьяного. На следующий день на глазах у Шейлы он жевал конфету и делал пометки в пришедшем по почте журнале, но вдруг вскочил, ухватился за каминную доску, захрипел и рухнул на пол. Шейла побежала за помощью к менеджеру дома. «Я боюсь, что он мертв» — сообщил менеджер после безуспешных попыток оживить Скотта.

Причиной смерти 44-летнего Скотта Фицджеральда стал массивный инфаркт миокарда.

Некролог в «Нью-Йорк Таймс» с высоты-длинноты нынешнего времени столь удивителен, что я попытаюсь привести-перевести его полностью:

«Ф. Скотт Фицджеральд, автор коротких рассказов и сценарист, умер в своем доме в Голливуде 21 декабря 1940. Ему было 44 года.

Фицджеральд в своей жизни и творчестве стал символом «печальных молодых людей» послевоенного поколения. Обладая репортерским мастерством и художественными способностями, он ухватил сущность своего времени, когда флопперы, джин и «красивые и проклятые» были символами беззаботного безумия эпохи.

Попросту говоря, его карьера началась и закончилась в Двадцатые годы. «По эту сторону рая», его первая книга, была опубликована в первый год этого десятилетия небоскребов и коротких юбок. Только шесть книг вышло между его первой и последней книжкой, опубликованной в 1935 году. С тех пор из его пишущей машинки вышло лишь несколько коротких рассказов, да один или два киносценария. Обещания блестящей писательской карьеры в его случае никогда так и не сбылись.»

 

Ночью 10 марта 1948 года кухню больницы Хайленд в городке Эшвилл штата Северной Каролины охватил огонь. Пожарные лестницы были сделаны из дерева и тоже загорелись. В огне и дыму погибли восемь женщин. Среди них была запертая в соседней с кухней комнате в ожидании запланированного на следующий день сеанса электрошоковой терапии Зельда Фицджеральд.

 

Дочь Зельды и Скотта — Скотти Фицджеральд — работала журналисткой в «Вашингтон Пост» и «Нью-Йоркере», была активисткой Демократической партии. В 50-е и 60-е она вместе с мужем Джеком Лэнаханом часто устраивала приемы в своем вашингтонском доме. Старший из ее четырех детей, Том, покончил с собой в возрасте 27 лет. Дочь Элеанор, художница и писательница, опубликовала в 1995 году биографию своей мамы.

 

«Реабилитация» Скотта Фицджеральда как одного из лучших американских писателей началась в 50-е годы. Сегодня «Великий Гэтсби» включен практически во все школьные и университетские программы по американской литературе. «Ночь нежна» также часто входит в списки ста лучших романов современности.

Картины Зельды, по мнению специалистов, отражают ее незаурядных художественный талант, да и роман «Пригласи меня на вальс» кажется теперь многим критикам заслуживающим внимания и похвал.

 

Не далее, как вчера нью-йоркские газеты сообщили, что построенная в 1902 году 25-комнатная усадьба, расположенная на участке в 13 акров в городке Сэндс Поинт на северном побережье Лонг Айленда, идет под снос. На ее месте будет построено пять домов. Хозяин усадьбы, купивший ее в 2004 году у владельца бейсбольной команды «Метс», просто не нашел покупателя для этого дома, послужившего, как утверждают историки, для Скотта Фицджеральда прообразом усадьбы Гэтсби.  

 

В поисках фицджеральдовского Нью-Йорка я снова приехал в Гарлем. На этот раз – на Сто Пятьдесят Восьмую улицу.

Именно здесь, согласно тексту «Великого Гэтсби», в ряду домов, похожих ломтики длинного белого торта,  находилось любовное гнездышко героев романа. Эдакий скромный городской эдем.

Сто Пятьдесят Восьмая перерезает Манхэттен поперек и не так уж длинна. С одной стороны она упирается в очередные пражекты,

с другой – в хайвейные акведуки. Увы, ни одного тортообразного ряда домов, даже одного радостного дома, я на этой трудовой, бедняцкой и убогой улочке не нашел. Бродил, пока дорогу мне вразвалку не перешла недовольная крыса.

Только на углу Сент Николас Авеню и Сто Пятьдесят Восьмой стояли три постройки, которые с натяжкой можно бы было сравнить с тортом.

Зато в окрестностях были щедро представлены разнообразные религиозные бараки-гаражи, например вот этот пентекостальный храм.
 
Кстати, и искателям мировых заговоров прямая дорога в Гарлем, где, как свидетельствует фасад, находится, нате пожалуйста, храм масонов.
 
Ну, а уж бывшую синагогу неподалеку и вовсе нетрудно найти.

Придуманный или увиденный Скоттом Фицджеральдом нью-йоркский рай давно уже исчез, перезастроился, растворился в стойбищах новых племен.

Камня на камне уже не найти, а вот слово, книжка – оказались попрочнее, остались.

 

Впрочем, остались ли? Нужны ли  романы объявленного задним числом классиком писателя, этого ретро-классика ретро-эпохи, кому-то всерьез, кроме профессоров литературы?

Нужна ли кому-то вообще сегодня серьезная литература? Да даже и серьезное кино…

Спустя неделю после моей финальной вылазки по гарлемско-фицджеральдовским местам я ехал в метро — и вдруг услышал синтетический голос, раздавшийся из электронного гаджета в руках белобрысого мальчишки, сидевшего неподалеку.

Мне показалось, что синтетический голос произнес что-то вроде «гэтсби»…

Я протолкнулся поближе. На крошечном экране у мальчишки и правда мерцал заголовок – Великий Гэтсби.

Ого, удивился я, это, что ли, новая электронная книжка такая. Нет, на книжку не похоже. Разве что, для детей. Разве что, комиксы…

Мальчишка отжал клавишу. В устройстве раздался взрыв.

На экране высветились итоги компьютерной игры под названием «Великий Гэтсби».

Все этажи окутанной дымом электронной усадьбы Гэтсби были усеяны убитыми главным героем, Ником, монстрами, привидениями и гангстерами.

Белобрысый мальчишка поднял на меня счастливые глаза и победоносно расхохотался. 

 

Фрэнсис Скотт Фицджеральд (Francis Scott Key Fitzgerald) (Люди за кадром, Сценарист): фото, биография, фильмография, новости

Фрэнсис Скотт Фицджеральд (Francis Scott Key Fitzgerald) – американский писатель, сценарист, представитель литературного «потерянного поколения». Фрэнсис Скотт Фицджеральд (Francis Scott Key Fitzgerald) написал ряд романов о так называемой «эпохе джаза» (годы после окончания Первой мировой войны до начала Великой депрессии 1930-х годов), в том числе и «Великий Гэтсби» (напечатан в 1925 году).

Биография Фрэнсиса Скотта Фицджеральда / Francis Scott Key Fitzgerald

Фрэнсис Скотт Фицджеральд родился 24 сентября 1896 года в американском городке Сент-Пол (штат Миннесота). Мать Фрэнсиса была дочерью разбогатевшего в Америке выходца из Ирландии. Отец будущего писателя, также ирландец, был из древнего, уважаемого, но небогатого рода. Пара потеряли до рождения Фрэнсиса двоих детей, поэтому выживший ребенок был долгожданным, желанным и избалованным.

Фрэнсис Скотт назван в честь двоюродного прадеда Фрэнсиса Скотта Ки, написавшего текст государственного гимна США «Знамя, усыпанное звёздами».

Семья Фицджеральдов была обеспечена родителями жены, что позволило дать маленькому Фрэнсису Скотту хорошее образование. С 1908 по 1910 он отучился в Академии Сент-Пола, после ее окончания, с 1911 по 1913 — в Newman School, окончив которую поступает в Принстонский университет.

Учась в Принстоне, будущий писатель играл в университетской футбольной команде. В это же время он активно писал рассказы и пьесы, которые высоко ценились писал на университетских конкурсах. Первый успех на писательском поприще сформировал мечту юного Фицджеральда – стать известным писателем и автором музыкальных комедий. В Принстоне же, престижном и статусном университете, Фицджеральд столкнулся с несколько пренебрежительным к себе отношением со стороны студентов из более богатых и респектабельных семей. В 1917 году, не сдав выпускные экзамены, писатель ушёл добровольцем в армию, где сделал военную карьеру, получив чин адъютанта командира 17-й пехотной бригады генерала Дж. А. Райана. После демобилизации в 1919 году Фрэнсис Скотт некоторое время работал рекламным агентом в Нью-Йорке.

Еще во время службы Фицджеральд познакомился с Зельдой Сейр из богатой и известной семьи судьи штата Алабама. Так как родители Зельды были против брака дочери с недостаточно респектабельным, по их мнению, юношей, первая помолвка сорвалась. К тому же у Фицджеральда не было постоянного заработка и достаточно хорошей работы. Став литературным сотрудником в рекламном агентстве, Фицджеральд был нацелен на успех на писательском поприще, что помогло бы ему жениться на Зельде.

Первые неудачные опыты, потеря работы привели Фицджеральда в дом родителей, где он стал работать над своей первой рукописью. Неудачный «Романтический эгоист», которого отказывались публиковать, превратился в роман «По эту сторону рая», который напечатали весной 1920 года. Той же весной Фицджеральд обвенчался с Зельдой. Она стала не только его женой, но и прототипом взбалмошных героинь его романов об «эпохе джаза». Осенью 1921 года у молодой пары родилась дочь Фрэнсис Скотт Фитцджеральд Смит.

Известность и предложения о печати принесли и достаток. Зельда и Фрэнсис Скотт стали постоянными героями светской хроники благодаря своим сумасшедшим тратам, эксцентричным выходкам, скандалам, проблемам с алкоголем, бешеным вечеринкам и показному образу жизни в целом. При этом Фрэнсис Скотт Фицджеральд продолжал писать, его произведения печатались, что приносило доход.

В 1924 году пара уезжает в Италию, затем в Париж, где Фицджеральд знакомится с Эрнестом Хемингуэем. В Европе он также пишет успешные рассказы и получает гонорары, начинает работать и для «The Saturday Evening Post». У Зельды случаются приступы помутнения рассудка, с 1925 года она постепенно сходит с ума. Ее не удается вылечить, и с 1930 года Зельда страдает шизофренией. Интенсивная работа и болезнь жены становятся причинами личностного кризиса Фицджеральда, он начинает пить.

С 1937 года Фицджеральд становится сценаристом в Голливуде, присоединившись к компании таких же писателей, где знакомится с Шейлой Грэм, влюбляется в неё, и проживает с ней последние годы своей жизни, так и не избавившись от проблем с алкоголем. Фрэнсис Скотт Фицджеральд умер 21 декабря 1940 года в Голливуде (Калифорния) от сердечного приступа.

В 1950 году Эрнест Хемингуэй написал автобиографическую книга «Праздник, который всегда с тобой», значительная часть которой посвящена Фицджеральду.

Творчество Фрэнсиса Скотта Фицджеральда / Francis Scott Key Fitzgerald

Первый роман писателя, «По эту сторону рая», опубликованный в марте 1920 года, принес писателю достаток и славу. В первой же книге писатель обратился к проблеме, которая занимала его всю жизнь: бедность и богатство, влияние денег на характер и судьбу человек. Критик и Журналист Генри Менкен назвал роман удивительным:

… оригинальный по форме, чрезвычайно изысканный по манере письма и великолепный по содержанию.

Популярность романа открывает Фицджеральду дорогу в мир большой литературы: его произведения начинают печатать в престижных журналах и газетах:«Scribner’s», «The Saturday Evening Post» и других. Первый сборник рассказов «Эмансипированные и глубокомысленные» принят достаточно холодно.

В 1922 году опубликован второй роман Фицджеральда «Прекрасные и проклятые», рассказывающий историю о тяжелом браке двух неординарных, талантливых и привлекательных богемных актеров. Выходит и сборник рассказов «Сказки века джаза». Уже живя в Париже, в 1925 году Фицджеральд заканчивает и публикует шедевральный роман «Великий Гэтсби», ставший символом «эпохи джаза».

Впоследствии блестящий роман неоднократно экранизировался, в том числе и при жизни писателя. В 2013 году на экраны кинотеатров вышла картина «Великий Гэтсби» с Леонардо ДиКаприо в главной роли.

В Париже же, в 1926 году выходит сборник рассказов «Все эти печальные молодые люди».

Термины «Век джаза», «Эпоха джаза» ввел сам Фрэнсис Скотт Фицджеральд, описывая 20-е годы XX века.

В 1934 году писатель создал частично автобиографический роман «Ночь нежна». В нем Фицджеральд описал обратную сторону роскошной и сумасшедшей жизни своей семьи, вся тяготы и трудности сохранения брака. В Америке книга успехом не пользовалась. В октябре 1939 Фицджеральд начинает писать роман в Голливуде — «Последний магнат», который остался незаконченным и был напечатан после смерти автора. Живя в Голливуде писатель также создал серию рассказов и статей, в основном автобиографического характера, опубликованных после его смерти в сборнике «Крушение».

Библиография Фрэнсиса Скотта Фицджеральда / Francis Scott Key Fitzgerald

• 
  
• Романы:
• 1920 — «По эту сторону рая» / This Side of Paradise
• 1922 — «Прекрасные и проклятые» / The Beautiful and Damned
• 1925 — «Великий Гэтсби» / The Great Gatsby
• 1934 — «Ночь нежна» / Tender is the Night
• 1941 — «Последний магнат» / The Last Tycoon (не завершен)
• 
  
• Рассказы:
• 1921 — «Загадочная история Бенджамина Баттона» / The Curious Case of Benjamin Button
• 
  
• Пьеса:
• 1923 — «Размазня» / The Vegetable,, пьеса
• 
  
• Сборники рассказов:
• 1920 — «Эмансипированные и глубокомысленные» / Flappers and Philosophers
• 1922 — «Рассказы о веке джаза» / Tales of the Jazz Age
• 1926 — «Все эти печальные молодые люди» / All the Sad Young Men
• 1935 — «Сигналы побудки» / Taps at Reveille
• 
  
• Сборник публицистики:
• 1945 — «Крушение» / The Crack-Up (издан после смерти)
• 
  
• Киносценарии:
• 1924 — Grit
• 1938 — Три товарища / Three Comrades

• 
  
• Принимал участие в работе над сценариями:
• 1923 — The Glimpses of the Moon
• 1932 — Женщина с рыжими волосами / Red-Headed Woman
• 1938 — Мария-Антуанетта / Marie Antoinette
• 1938 — Янки в Оксфорде / A Yank at Oxford
• 1939 — Raffles
• 1939 — Winter Carnival
• 1939 — Everything Happens at Night
• 1939 — Женские интриги / The Women
• 1942 — Life Begins at Eight-Thirty

Экранизации по произведениям Фрэнсиса Скотта Фицджеральда / Francis Scott Key Fitzgerald

• 1920 — The Chorus Girl’s Romance (немой фильм)
• 1920 — The Husband Hunter (немой фильм)
• 1921 — The Off-Shore Pirate (немой фильм)
• 1922 — The Beautiful and Damned (немой фильм)
• 1926 — Великий Гэтсби / The Great Gatsby (немой фильм)
• 1929 — Pusher-in-the-Face (звуковой)
• 1949 — Великий Гэтсби / The Great Gatsby
• 1954 — Когда я в последний раз видел Париж / Last Time I Saw Paris, The (по мотивам оригинального сценария Фицджеральда «Cosmopolitan», основанного на рассказе Babylon Revisited)
• 1956 — 1961 эпизоды телешоу Театр 90 / Playhouse 90
• 1962 — Ночь нежна / Tender Is the Night
• 1964 — Izmedju dva aviona (ТВ)
• 1974 — F. Scott Fitzgerald and ‘The Last of the Belles’ (ТВ)
• 1974 — Великий Гэтсби / The Great Gatsby
• 1976 — Bernice Bobs Her Hair (ТВ)
• 1976 — Последний магнат / Last Tycoon, The
• 1986 — Under the Biltmore Clock (ТВ)
• 1987 — Tales from the Hollywood Hills: Pat Hobby Teamed with Genius (ТВ)
• 1994 — Einer meiner ältesten Freunde
• 1996 — Sensible Thing, The (ТВ)
• 2000 — Великий Гэтсби / The Great Gatsby (ТВ)
• 2008 — The Beautiful and Damned
• 2008 — Загадочная история Бенджамина Баттона / The Curious Case of Benjamin Button
• 2013 — Великий Гэтсби / The Great Gatsby

Биография Фрэнсиса Скотта Фицджеральда — РИА Новости, 24.09.2016

В 1911-1913 годах он посещал школу Newman.

В 1913 году Фицджеральд поступил в Принстонский университет, был членом известного университетского клуба Princeton Triangle Club, для которого написал сценарии и тексты различных шоу. Также он печатался в юмористическом журнале Princeton Tiger и литературном журнале Nassau Literary Magazine.

В январе 1916 года Фицджеральд ушел из Принстона, якобы из-за проблем со здоровьем, хотя в тот момент у него были весьма низкие оценки успеваемости.

В 1917 году Фицджеральд вернулся в университет, но, не окончив, ушел добровольцем в армию.

В 1919 году, демобилизовавшись, некоторое время работал рекламным агентом в Нью-Йорке. Еще во время службы в армии в 1918 году Фицджеральд познакомился с Зельдой Сейр, дочерью судьи штата Алабама. 3 апреля 1920 года они поженились. За неделю до этого события 26 марта был опубликован первый роман Фицджеральда «По эту сторону рая», который сделал его знаменитым.
Фицджеральд первым в американской литературе обратился к изображению «потерянного поколения» американской молодежи 1920-х годов. Этой теме, одной из главных в его творчестве, посвящено большинство его рассказов 1920-х годов и роман «Прекрасные и обреченные» (1922).

Фицджеральд стал наиболее ярким представителем «века джаза» — этот термин придумал сам писатель, обозначив временной отрезок в истории США после Первой мировой войны и до Великой депрессии (1929-1933).

В 1925 году вышел психологический роман «Великий Гэтсби», в 1926 году — сборник рассказов «Все эти печальные молодые люди».

Ради заработка Фицджеральд писал для издания The Saturday Evening Post.

В 1934 году вышел его роман «Ночь нежна» о таланте, загубленном богатством и богемой. В 1935 году опубликован последний сборник его рассказов «Побудка на заре», куда вошли такие известные рассказы, как «Опять Вавилон», «Две ошибки», «Безумное воскресенье».

Несколько лет он работал сценаристом в Голливуде. Фицджеральд участвовал в написании отдельных сцен знаменитого фильма «Унесенные ветром» (1939), при этом имя писателя не было указано в титрах картины.

21 декабря 1940 года Фрэнсис Скотт Фицджеральд скончался в своей квартире в Голливуде от внезапного сердечного приступа.
Писатель похоронен в Роквилле, штат Мэриленд, на кладбище «Юнион-семетри».

После его смерти в 1941 году были опубликованы главы незаконченного романа «Последний магнат», где описаны быт и нравы Голливуда 1930-х годов.

С середины 1950-х годов Фицджеральд обрел новую популярность. Его роман «Великий Гэтсби» стал программным при изучении американской литературы. В 1998 году «Великий Гэтсби» занял вторую позицию в списке 100 лучших англоязычных романов ХХ века по версии издательства Modern Library.

Роман был экранизирован в 1926 году режиссером Гербертом Бреноном, в 1949 году — Эллиоттом Наджентом, в 1974 году — Джеком Клейтоном, в 2000 году — Робертом Марковицем. 

В 2013 году по роману Фицджеральда «Великий Гэтсби» режиссером Базом Лурманом был снят одноименный фильм с Леонардо Ди Каприо в главной роли.

Также по произведениям Фитцджеральда были сняты фильмы «Когда я в последний раз видел Париж» (1954), «Ночь нежна» (1962), «Последний магнат» (1976), «Загадочная история Бенджамина Баттона» (2008) и др.

У жены Фитцджеральда Зельды после 1925 года происходили приступы помутнения рассудка, которые привели ее к умопомешательству. В 1948 году Зельда погибла во время пожара в клинике «Хайленд», похоронена рядом с мужем. От брака с Зельдой Сейр у писателя осталась единственная дочь Скотти (1921-1986), ставшая журналистом.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

Письмо Фрэнсиса Скотта Фицджеральда своей дочери Фрэнсис Скотти Фицджеральд | Почитаем?

Фрэнсис Скотт Фицджералд — Скотти, Тоусон, Мэриленд 8 августа 1933 г.

«Милый цыпленок, я буду очень строго следить за тем, чтобы ты сделала все, что нужно сделать. Пожалуйста, напиши мне подробно, что ты прочла по-французски. Очень хорошо, что ты себя чувствуешь совсем счастливой, но ты знаешь, что я не особенно верю в счастье. И в несчастье тоже. И то и другое бывает только в спектаклях, в кино и в книжках, а в жизни ничего этого на самом деле нет.

Верю я в то. что человек живет так, как сам того заслуживает (по своим талантам и качествам), а если не делать того, что нужно, то приходится расплачиваться за это, и не просто, а вдвойне. Если у вас в лагере есть библиотека, попроси миссис Тайсон, чтобы она нашла сонеты Шекспира, и прочти сонет, где есть такие строчки:

Чертополох нам слаще и милей

растленных роз, отравленных лилей

Сегодня весь день ни о чем не думал, только с утра до ночи писал рассказ для «Сатердей ивнинг пост». Вспоминаю тебя, и всегда мне при этом становится хорошо, но, если ты еще раз назовешь меня «папкой», я вытащу из ящика с игрушками твоего белого кота и нашлепаю его как следует, по шесть шлепков каждый раз, когда ты мне грубишь. Ты это твердо поняла?

Счет из лагеря пусть пришлют мне, я оплачу.

Итак, вот тебе советы твоего глупого отца.

Чего надо добиваться:

— постарайся быть смелой,

— чистоплотной,

— умеющей хорошо работать,

— а также хорошо держаться на лошади,

— и так далее…

Чего добиваться не надо:

— не старайся, чтобы ты всем нравилась,

— и чтобы твои куклы не болели,

— и не раздумывай о прошлом,

— а также о будущем,

— и о том, что с тобой будет, когда вырастешь,

— и о том, как бы тебя кто-нибудь не опередил,

— и о своих успехах,

— а также о неудачах, если они происходят не по твоей вине,

— и о том, как больно жалят комары,

— а также мухи

— и прочие насекомые,

— не раздумывай о своих родителях,

— и о мальчишках,

— и о своих разочарованиях,

— как и о своих радостях

— или просто приятных ощущениях.

О чем надо думать:

— к чему я в жизни стремлюсь,

— лучше я или хуже других

а) в учебе

б) в умении понимать людей и ладить с ними

в) в способности владеть собственным телом.

Люблю тебя.

Отец».

Дочь… — Фрэнсис «Скотти» Фицджеральд Документы Ланахама Смита — Истории

Одна удивительная вещь в коллекции, по словам Стритта, заключается в том, что она раскрывает широту и глубину собственной жизни Скотти, не считая ее связи с родителями . «У нее была действительно интересная и активная жизнь. Она была писательницей и журналисткой. Она писала для Washington Post и New Yorker . Она является соавтором книги под названием Don’t Quote Me о трудностях женщины, которая пытается писать о политике в конце 60-х.Она была очень активна в Демократической партии, постоянно проводила сборы средств и вечеринки, поэтому, просматривая переписку, вы узнаете всевозможные интересные имена — Джимми Картер, Адлай Стивенсон и многие другие ».

Скотти показывает своим детям бумажные куклы, которые Зельда сделала для нее. Фото Роберта Филлипса для журнала Life, февраль 1959 г.

Скотти, например, интересовался музыкальным театром и был одним из основателей Омгим, труппы музыкального театра в Вассаре. Позже, во время ее выступления Д.В годы существования общества она писала музыкальные комедии, которые исполнялись в рамках сбора средств для Общества рассеянного склероза — одну из которых режиссер Дэвид Меррик рассматривал для Бродвея ( Onward and Upward with the Arts ). А несколько представителей следующих поколений стали писателями, художниками или музыкантами.

Можно было бы подумать, что ранняя жизнь Скотти, должно быть, была несколько хаотичной — путешествовала по Европе со своим отцом-алкоголиком, в то время как ее мать находилась в приютах и ​​вне их, — но в коллекции очень мало свидетельств этого.«Есть статьи, в которых она немного рассказывает об этом, и она рассказывает об этом в мемуарах, которые так и не закончила, но в основном она видела в них идиллическое детство. На самом деле она назвала это «золотым детством», — говорит Стрит. «Она обожала своего отца, и Зельда делала для Скотти замечательные вещи. В одной из коробок лежит статья из журнала Mademoiselle , в которой показаны все эти маленькие бумажные куклы, которые она сделала для Скотти, и они прекрасны! Они создавали для нее сложные сцены, украшали весь дом белыми лентами и называли его сказочной страной.

ФРАНСИС СКОТТ СМИТ, ПИСАТЕЛЬ И РЕБЕНОК ФИТЦДЖЕРАЛЬДС

Фрэнсис Скотт Смит, единственный ребенок Зельды и Ф. Скотта Фицджеральда, умер вчера от рака в своем доме в Монтгомери, штат Алабама. Ей было 64 года.

Миссис Смит, известная как Скотти, частично жила в тени своего отца, автора «Великого Гэтсби» и других романов, и ее почти столь же легендарной матери, о которой две пьесы и биография «Зельды» » и которая сама написала роман ‘Спаси меня вальс.»

Но дочь знаменитой пары вела собственную жизнь, отчасти литературную, она писала для The New Yorker и писала статьи в The Washington Post и The New York Times, среди других изданий.

В 1920-х и 1930-х годах родители Скотти Фицджеральда символизировали лихой стиль эпохи джаза. Однажды она сказала, что имя Фитцджеральда открывает для нее двери, но имеет и свои недостатки.

«Я всегда в шутку говорила, что это была самая высокооплачиваемая работа с частичной занятостью в мире», — сказала миссис Дж.Смит сказал в недавнем интервью. «Иногда это был тяжелый труд, потому что он охватывал весь период, когда мой отец был чрезвычайно популярен». «Это было прекрасное детство»

О своих родителях она сказала: «Они всегда были очень осторожны со мной. Я не подозревал о том, что происходило пьянство. Обо мне очень хорошо заботились, и обо мне никогда не забывали. Я вообще не считал это детство трудным. На самом деле, это было прекрасное детство ».

Скотти Фицджеральд родился в 1921 году в городе Св.Пол, штат Миннесота, родной город ее отца, путешествовал и жил с ними во Франции и в Нью-Йорке, в том числе в Грейт-Нек, Западном Яйце на Лонг-Айленде, который был мало-замаскированным вымышленным местом действия «Великого». Гэтсби ». Это также послужило фоном для статьи, написанной ее отцом в середине 1920-х годов под названием «Как разориться на 28000 долларов в год», которая определяла образ жизни семьи.

Дочь поступила в колледж Вассар в 1938 году. В студенческие годы, когда ее отец работал в Голливуде, он писал ей рекомендательные письма, которые позже были собраны как «Письма его дочери».» Некоторое время она жила с литературным агентом своего отца Гарольдом Обером в Скарсдейле, штат Нью-Йорк. В младшие и старшие годы она написала и спродюсировала две музыкальные комедии в кампусе.

После окончания университета она последовательно работала в The New Yorker, публицистом в Radio City Music Hall и исследователем в журналах Time-Life. Во время Второй мировой войны она участвовала в разделе «Обсуждение города» журнала The New Yorker, писала обзоры ночных клубов, а также опубликовала там свою первую художественную литературу под названием «Подарок в чулках».Она также писала для ряда других журналов. Сторонник Адлая Стивенсона

В 1953 году она присоединилась к сотрудникам «Демократического дайджеста», издаваемого Национальным комитетом Демократической партии. Она была активным волонтером и писателем губернатора Адлая Э. Стивенсона, когда он баллотировался против президента Эйзенхауэра в 1956 году. В том же году она стала политическим обозревателем газеты The Northern Virginia Sun. Она также написала и направила мюзиклы для Общества рассеянного склероза Вашингтона.

Скотти Фицджеральд был дважды женат на Сэмюэле Дж.Ланахан в 1943 году и Клинтон Дж. Смит в 1967 году. Оба брака закончились разводом.

У нее остались две дочери, Элеонора Ланахан Хазард из Монтгомери и Сесилия Скотт Росс из Эйвондейла, штат Пенсильвания, и сын Сэмюэл Джексон Ланахан из Юджина, штат Орегон.

Службы запланированы на субботу в церкви Святой Марии в Роквилле. , Штат Мэриленд, с захоронением Зельды и Ф. Скотта Фицджеральда на церковном кладбище.

Ф. Скотт Смит, писатель, дочь автора, умирает

Фрэнсис Скотт Фицджеральд Ланахан Смит, 64 года, единственный ребенок писателя Ф.Скотт Фицджеральд и сама писатель для газет и журналов, включая The Washington Post и The New Yorker, умерли вчера в своем доме в Монтгомери, штат Алабама. У нее был рак.

Миссис Смит, по прозвищу Скотти, несколько лет жила в Вашингтоне и была заметной фигурой в обществе. Последние 13 лет она жила в Монтгомери, родном городе ее матери, бывшей Зельды Сэйр. Она родилась в Сент-Поле, в штате Миннесота, где родился ее отец.

Она выросла в Париже, когда ее отец был одним из самых популярных американских писателей, а оба ее родителя символизировали беззаботный образ жизни эпохи джаза.Но к тому времени, когда семья вернулась в эту страну, Зельда Фицджеральд уже впадала в психическую нестабильность, от которой она так и не оправилась. В середине 30-х годов у самого Ф. Скотта Фицджеральда случился нервный срыв.

Г-жа Смит училась в школе Этель Уокер в Коннектикуте и окончила колледж Вассар.

Ее отец, чьи романы включали «По эту сторону рая», «Великий Гэтсби», «Ночь нежна» и «Последний магнат», умер в Голливуде в 1940 году. Зельда Фицджеральд, художник и писатель, опубликовавшая книгу Книга «Спаси меня вальс» погибла в результате пожара в санатории в Северной Каролине в 1948 году.

В своей карьере г-жа Смит работала в нью-йоркской колонке «Разговоры о городе» с 1944 по 1948 год. Она переехала в Вашингтон в 1950 году и писала в «Демократический дайджест», издании Демократической партии. ЦК. До прихода в The Post в начале 1960-х она работала репортером в «Northern Virginia Sun».

В этой газете она освещала социальную жизнь Вашингтона и написала серию статей об операциях Корпуса мира в Африке. В середине 1960-х она два раза в неделю вела колонку в «Нью-Йорк Таймс» о вашингтонском обществе.Она была автором двух книг, а в 1974 году стала соавтором журнала «Романтические эгоисты», в котором были опубликованы фотографии ее родителей и вырезки из их жизни.

В недавнем интервью г-жа Смит сказала, что то, что она дочь известного писателя, открыло для нее много дверей, но у этого есть и свои недостатки. «Я всегда в шутку говорила, что это самая высокооплачиваемая работа с частичной занятостью в мире», — сказала она. «Иногда это был тяжелый труд, потому что он охватывал весь период, когда мой отец становился чрезвычайно популярным.

Несмотря на рассказы о, казалось бы, бесконечных вечеринках ее родителей, она сказала: «Они всегда были очень осторожны со мной. Я совершенно не подозревал о том, что происходило пьянство. . . . Обо мне очень хорошо заботились, и обо мне никогда не забывали. Я вообще не считаю, что у меня было очень трудное детство. На самом деле, я считаю это довольно чудесным детством ».

Ее брак с Самуэлем Дж. Ланаханом и К. Гроувом Смитом закончился разводом.

Среди выживших трое детей от первого брака, Элеонора Ланахан Хазард из Берлингтона, штат Вирджиния., Сэмюэл Джексон Ланахан из Юджина, штат Орегон, и Сесилия Скотт Росс из Эйвондейла, штат Пенсильвания, и пять внуков.

Риелли об Элеоноре, «Скотти: Дочь …: Жизнь Фрэнсис Скотт Фицджеральд Ланахан Смит» | H-PCAACA

Ланахан Элеонора. Скотти: Дочь …: Жизнь Фрэнсис Скотт Фицджеральд Ланахан Смит. Нью-Йорк: HarperCollins, 1995. 624 с. 30 долларов США (ткань), ISBN 978-0-06-017179-7.

Отзыв от Эдвард Дж.Риелли (Колледж Святого Иосифа (Мэн)) Опубликовано на H-PCAACA (февраль 1997 г.)

Редко литературная репутация, социальная история и популярная культура сливаются так полно, как у Ф. Скотта и Зельды Фицджеральд. Ф. Скотт Фицджеральд, твердо признанный одним из величайших авторов нашей страны, до сих пор олицетворяет в народном сознании десятилетие, известное как эпоха джаза. Даже термин «эпоха джаза» обычно приписывают Фитцджеральду, который вместе со своей красивой и талантливой женой выразил молодость, творчество, энтузиазм и безрассудную отверженность своего поколения.Написав после того, как Великая депрессия навсегда положила конец эпохе джаза, Фицджеральд уловил чувство эмоционального сдвига тех, кто пережил этот период. В эссе 1931 года «Отголоски эпохи джаза» он писал: «Теперь ремень снова затянут, и мы вызываем надлежащее выражение ужаса, когда оглядываемся на нашу растерянную молодость. Однако иногда раздается призрачный гул. среди барабанов — астматический шепот на тромбонах, который возвращает меня в начало двадцатых, когда мы пили древесный спирт и с каждым днем ​​становились все лучше и лучше, и было первое неудачное укорачивание юбок…. и все это кажется таким радужным и романтичным для нас, тогда еще молодых, потому что мы никогда больше не будем так сильно относиться к нашему окружению ».

Такая фраза, как «потраченная впустую молодость», сильно и трагически резонирует с Фицджеральдами, поскольку их имена, как известно даже случайным изучающим литературу, навсегда связаны с алкоголизмом, психическими заболеваниями, ранней смертью и большим талантом, реализованным лишь частично. Однако время от времени в рассмотрение этих чрезвычайно одаренных людей проникают очень практические и повседневные вопросы.Этот рецензент, например, регулярно ведет курс о Фицджеральде и Хемингуэе для взрослых студентов. И поскольку у большинства этих взрослых студентов есть дети, они спрашивают о ребенке Скотта и Зельды: «Каким оказался этот ребенок?»

Ответ на этот вопрос находится в Скотт: Дочь … , биографическом исследовании Фрэнсис Скотт Фицджеральд, написанном ее дочерью Элеонор Ланахан. Классный ответ, который обычно дает этот рецензент, такой: «Неплохо, учитывая…. «Книга Ланахана убедительно доказывает, что от» размышления «, вероятно, следует отказаться, поскольку оно неизбежно возвращает внимание к родителям. Фрэнсис Скотт, почти всегда известная как Скотти, была человеком, добившимся многого в своей жизни. Конечно, она никогда не избежала ярлыка «дочь». Фактически, она поддерживала стипендию Фитцджеральда, в частности, сотрудничая с профессором Мэтью Брукколи в таких публикациях, как Bits of Paradise , сборник из двадцати одной ранее несобранной истории. ее родителями и Романтические эгоисты , по сути, альбом для вырезок, рассказывающий о жизни Скотта и Зельды.

Отношения между Скотти и ее родителями, безусловно, являются аспектом этой книги, который заинтересует многих читателей. Это строгость отца, пытающегося удержать Скотти от повторения его ошибок. Многие его советы Скотти возмущались (или, по крайней мере, не ценили), и она пережила множество неловких ситуаций. Ланахан цитирует Скотти: «Я был занят выживанием, и то, что я не мог игнорировать в виде нежелательного поведения, например, чернильницу, пролетавшую мимо моего уха, я бы как можно скорее разместил на чердаке эмоций.»Повзрослев, Скотти беспокоилась о том, как рассказать о своих родителях публике, сохраняя при этом их конфиденциальность. То, что она чувствовала ответственность перед ними, очевидно, и она сохраняла это чувство ответственности на протяжении всей своей жизни, даже принимая меры для того, чтобы ее родители оставались перенесен на католическое кладбище Святой Марии в Роквилле и перезахоронен возле могилы отца Скотта.

Тем не менее, Скотти также был человеком значительных достижений и стойким чувством служения.Член-основатель Общества рассеянного склероза в Вашингтоне, округ Колумбия, Скотти более десяти лет писал и выпускал ежегодную музыкальную комедию о рассеянном склерозе. Ее склонность помогать другим помогала таким разным людям, как ее тетя Розалинда (сестра Зельды), бывший муж и множество друзей, особенно пожилых и одиноких. Пожизненный демократ, Скотти много работал для таких политиков, как Адлай Стивенсон и конгрессмен из Индианы Джон Брэдемас, которые представляли идеалы, которые разделял Скотти; и в течение многих лет она посещала национальный съезд демократов.

Скотти периодически работала над незавершенным романом, но демонстрировала свое писательское наследие через рассказы для New Yorker , информационные бюллетени Демократической партии, статьи для New York Times и Washington Post , книги о женской прессе ( Don’t Quote Me! ) в соавторстве с Винни МакЛендон, генеалогии ее предков и пьес, безуспешно представленных нью-йоркским продюсерам. Скотти сделал все это, будучи любящей, хотя и несовершенной матерью и женой, пережил самоубийство сына и боролся с длительной проблемой алкоголя.

Умирая от рака пищевода, Скотти встретила ее смерть мужеством и принятием. Она приступила к наведению порядка в своих делах и написала мемуары объемом семьдесят четыре страницы, которые послужили основой для большей части биографии ее дочери. Во время последнего визита Элеоноры Ланахан к ее умирающей матери в 1986 году Скотти отреагировала на желание дочери написать о ней книгу: «Она сказала, что недостаточно сосредоточилась и не относилась к себе достаточно серьезно. Она настаивала на том, что ее жизнь — нет. о чем стоит написать, что ее цели не были достигнуты, что в целом ее жизнь была невелика.«

Книга Элеоноры Ланахан не является большой биографией. Он движется неуклонно, но иногда с трудом в жизни объекта. Здесь не так много глубокого анализа. И все же биография успешна, несмотря на — возможно, даже благодаря — прямолинейной простоте подхода. Скотти ошибалась насчет собственной жизни, даже несмотря на то, что она осознавала ценность жизни своих родителей. Скотти была замечательной женщиной со многими талантами, большой способностью заботиться о других и впечатляющим набором достижений.Элеонора Ланахан показывает это. Лучший ученый или писатель мог бы показать это с большей психологической глубиной или стилистическим совершенством. Дочь, однако, показывает это как дочь, а мать предстает не как легенда, трагическая фигура или гигант литературы, а как значимая личность, которая вела полноценную жизнь. Скотти заслужила эту книгу, и она ей хорошо послужила.

Версия для печати: http://www.h-net.org/reviews/showpdf.php?id=834

Образец цитирования: Эдвард Дж.Риелли. Обзор Элеоноры, Ланахан, Скотти: Дочь …: Жизнь Фрэнсис Скотт Фицджеральд Ланахан Смит . H-PCAACA, Обзоры H-Net. Февраль 1997 г. URL: http://www.h-net.org/reviews/showrev.php?id=834

Авторские права © 1997 H-Net и Ассоциации народной культуры и Американской культуры, все права защищены. H-Net разрешает распространение и перепечатку этой работы в некоммерческих образовательных целях с полной и точной ссылкой на автора, местонахождение в Интернете, дату публикации, список авторов и H-Net: Humanities & Social Sciences Online.По поводу любого другого предлагаемого использования свяжитесь с P.C. Роллинза на [email protected] или в редакцию Reviews по [email protected].

Ф. Скотт Фицджеральд рассказывает своей 11-летней дочери, о чем беспокоиться (и не о чем беспокоиться) в жизни, 1933 год

Ф. Скотт Фицджеральд, родившийся 117 лет назад сегодня в Сент-Поле, Миннесота, этот несколько лучезарный житель — можно сказать, изобретатель — «эпохи джаза», был увековечен как нежный молодой человек, которого мы видим выше: бросивший школу из Принстона, писатель Великий Гэтсби , пьяный компаньон красивой южной красавицы Зельды Сэйр.Несмотря на все восхищение его лучшими и худшими качествами, легко забыть, что Фицджеральд был также отцом дочери Фрэнсис Скотт Фицджеральд, которая впоследствии сделала успешную карьеру писательницы. В отличие от детей некоторых современников Фицджеральда, Фрэнсис процветала, что должно быть некоторым свидетельством воспитания ее отца (а также Зельды, хотя она, как и Дейзи Бьюкенен, якобы надеялась, что ее дочь станет «красивой маленькой дурочкой»).

Мы получаем больше, чем намек на отцовский характер Фицджеральда в чудесном маленьком письме, которое он послал ей в августе 1933 года, когда Фрэнсис была в летнем лагере.Фицджеральд, известный своими крайностями, советует почти эпикурейский срединный путь, извлекая, возможно, тяжелые уроки, извлеченные во время его упадка в тридцатые годы (о которых он откровенно писал в «The Crack Up»). В заключение он приводит список вещей, о которых его дочь должна беспокоиться и о чем не беспокоиться. Это очень трогательное послание, которым я с нетерпением жду возможности когда-нибудь поделиться со своей дочерью. Я дам ей свой совет и дурацкие шутки, но Фицджеральд дает очень мудрое литературное дополнение. Ниже приводится полный текст письма, опубликованного в New York Times в 1958 году.Мы можем предположить, что все опечатки — sic , учитывая склонность Фицджеральда к таким ошибкам:

8 АВГУСТА 1933 ГОДА
LA PAIX RODGERS ‘FORGE
TOWSON, MATYLAND

УВАЖАЕМЫЙ ПИРОГ:

Я очень уверен в том, что вы выполняете свой долг. Не могли бы вы дать мне еще немного документации о том, как вы читаете по-французски? Я рад, что ты счастлив, но я никогда особо не верю в счастье. Я тоже никогда не верю в страдания.Это то, что вы видите на сцене, на экране или на распечатанной странице, на самом деле они никогда не случаются с вами в жизни.

Все, во что я верю в жизни, — это награды за добродетель (в соответствии с вашими талантами) и наказания за невыполнение своих обязанностей, которые обходятся вдвойне. Если в библиотеке лагеря есть такой том, попросите миссис Тайсон разрешить вам поискать сонет Шекспира, в котором встречается строчка «Лилии, которые гноятся гораздо хуже, чем сорняки»…

Я думаю о тебе, и всегда приятно, но я собираюсь вырубить Белого Кота и сильно ударить его по заду, шесть раз за каждый раз, когда ты будешь дерзким.Вы на это реагируете?…

Дурачок, сделаю вывод. О чем нужно беспокоиться:

Беспокойство о храбрости
Беспокойство о чистоте
Беспокойство об эффективности
Беспокойство о верховой езде…
О чем не стоит беспокоиться:
Не беспокойтесь о популярном мнении
о куклах
Не беспокойтесь о прошлом
Не беспокойтесь о будущем
Не беспокойтесь о взрослении
Не беспокойтесь о том, что кто-то вас опередит
Дон ‘ Не беспокойтесь о триумфе
Не беспокойтесь о неудачах, если только они не произошли по вашей вине
Не беспокойтесь о комарах
Не беспокойтесь о мухах
Не беспокойтесь о насекомых в целом
Не беспокойтесь о родителях
Не беспокойтесь о мальчиках
Не беспокойтесь о разочарованиях
Не волнуйтесь ab из удовольствий
Не беспокойтесь об удовлетворении
О чем следует подумать:
К чему я на самом деле стремлюсь?
Насколько я действительно хорош по сравнению со своими современниками в отношении:
(а) Стипендии
(б) Действительно ли я понимаю людей и могу ли я ладить с ними?
(c) Пытаюсь ли я сделать свое тело полезным инструментом или пренебрегаю им?

С любовью,

Связанное содержание:

Ф.Скотт Фицджеральд составляет список из 22 основных книг, 1936 г.

«Ничего хорошего не уходит»: Джон Стейнбек дает любовный совет в письме своему сыну (1958)

Прочтите рассказ Ф. Скотта Фицджеральда «Первомай» и почти все его другие работы, бесплатный онлайн

Джош Джонс — писатель и музыкант из Дарема, Северная Каролина. Следуйте за ним на @jdmagness

Скотти, дочь. . . : …

Скотти, дочь.. . : Жизнь Фрэнсис Скотт Фицджеральд Ланахан Смит, Элеонора Ланахан (HarperPerennial, 18 долларов).

Детям знаменитых людей часто бывает трудно, когда родители отвлекаются, эмоциональная дистанция

и плохие флюиды доходят до внуков и не только. Посторонние, не проявляя сочувствия, видят ловушки, а не ловушки.

В настоящее время художница из Вермонта, Элеонора Ланахан — внучка Ф. Скотта и Зельды Фицджеральд и попечитель их поместья. Ее биографическая задача, которую она превосходно решает, заключалась в том, чтобы рассказать полную историю своей матери, Скотти, яркой, но частной женщины, которая была журналистом, писателем, политическим инсайдером и, частично, алкоголичкой.

Ошибки в системе: насекомые и их влияние на человека, Мэй Р. Беренбаум (Addison-Wesley, $ 15).

Большинство людей стараются свести к минимуму свое взаимодействие с миром насекомых. Дома опрыскиваются. Волосы вымыты шампунем. Одежда стирается. Люди говорят о комарах, клещах и личинках как о вшах. Бесплодная цель, замечает Мэй Беренбаум, профессор энтомологии в Университете Иллинойса. По оценкам, в настоящее время на планете обитает 10 квинтиллионов (или 10 000 000 000 000 000 000) насекомых.Как отмечает Беренбаум, для 5,5 миллиардов людей это как хорошие, так и плохие новости.

Люди в черном, Скотт Спенсер (Беркли, 6,99 доллара).

Сэм Холланд, потенциальный писатель-литературный писатель, страдает типичной эгоцентричностью манхэттенского среднего класса. Нет ничего достаточно хорошего. Все слишком дорого. Так что теперь он живет в пригороде, пишет такую ​​пищу, как «Путешествие с домашним животным» и «Посетители с небес», книгу об НЛО, которая становится хитом среди людей, которых он ненавидит.Его сын-подросток убегает. Его брак разваливается. Его издатель устраивает рекламный тур. Короче говоря, многие внешние силы угрожают затопить Голландию. Критики назвали работы Спенсера «мастерскими», «свежими», «очаровательными», «забавными и быстрыми». Они правы.

Жена Эйнштейна: Работа и брак в жизни пяти великих женщин ХХ века, Андреа Габор («Пингвин», $ 12,95).

Женат, имеет двоих детей. Андреа Габор, бывший редактор U.S. News & World Report, описывает пять женщин, которые хотели всего этого.Они варьируются от ученого Милевы Марик Эйнштейн, чей брак с Альбертом Эйнштейном начался с общей страсти к физике и закончился ее полным психическим срывом, до судьи Верховного суда Сандры Дэй О’Коннор, которая достигла вершины при поддержке близких подруг-женщин. Жонглирование карьерой и семейной жизнью, заключает Габор, все еще сложно, но становится все менее невозможным.

«Старые парни» Уильяма Тревора («Пингвин», 11,95 доллара).

Ирландский писатель Уильям Тревор в этой комедии о манерах нисходящей мобильности часто звучит как Монти Пайтон.«Олд Бойз», которому сейчас 70 лет, снова борются за год на выборах президента-выпускника. Джараби, претендующий на этот пост, также борется дома с миссис Джараби, их неповоротливым котом Монмаутом и обиженным сыном Бэзилом, беспомощным любителем птиц.

Годами ранее Василия чуть не выгнали из старой школы за то, что он разливал кашу за радиаторами в столовой. Другие скандалы также угрожают кандидатуре Джараби, поскольку Тревор ясно дает понять в точных письмах, которые лучше всего охарактеризовать как «к сожалению, смешно».»

Зеленый путеводитель Sierra Club, Эндрю Дж. Фельдман (Sierra Club Books, 25 долларов).

Эндрю Дж. Фельдман, 27 лет, организовал команду стажеров для поиска, классификации и оценки более 5000 источников экологической информации. В его подвальной квартире они выпустили этот удобный справочник по всем вопросам, от ответственного инвестирования до «вопросов садоводства». Книга напечатана на бескислотной бумаге, изготовленной из переработанных бытовых отходов.

За мифами Скотта и Зельды Эпический романс ‹Литературный центр

Упомянуть Ф.Скотт и Зельда Фицджеральд призваны вспомнить 1920-е годы, эпоху джаза, романтику и невероятный ранний успех со всеми сопутствующими опасностями. Имена Скотт и Зельда могут вызывать такси в сумерках, вызывать в воображении сверкающие вестибюли отелей и дымные кафе, хлопушки, желтые фаэтоны, белые костюмы, большие чаевые, экспатриантов и ностальгию по потерянному поколению. И хотя они мои бабушка и дедушка, я не могу не упомянуть, что алкоголизм Скотта и безумие Зельды — мощная часть мифа.

Жизнь моих бабушек и дедушек так же увлекательна для меня, как и их творческие достижения.Меня всегда поражала их способность оригинально и остро выражать свою любовь друг к другу. Несмотря на свою короткую кочевую жизнь — Скотт родился в 1896 году и умер в 1940 году, в возрасте 44 лет, за восемь лет до Зельды, — они оставили множество писем, окно в необыкновенный роман. В их письмах рассказывается о двух людях, обладающих невероятной жизненной силой и стремлением к общению в полной мере. Скотт поразительно интимный; они свидетельствуют о его искренности, заботе, необычайном слухе и виртуозном владении английским языком.Zelda поэтичны, полны метафор и описаний. Как они, должно быть, любили открывать конверты друг друга! Иногда.

Мне было два месяца, когда моя бабушка умерла в результате пожара в Хайлендской больнице в Эшвилле, Северная Каролина. В последнем письме Зельды моей матери в 1948 году говорилось, что она очень хотела встретить ребенка. Для меня это письмо было важной нитью в прошлое, почти случайной связью между поколениями; отрадно, что бабушка знала о моем существовании.

Письма Зельды изобилуют метафорами.Небо над озером закрывается «как серая устричная раковина». Горы покрывают «свои шеи розовым тюлем, как кокетливые старушки». Ее проза сочная и мультисенсорная, как когда она напоминает Скотту запахи июля у моря. Время от времени ее образ смешивается с Дейзи Бьюкенен, которая появляется в The Great Gatsby как вялый и беспечный член праздных богачей. Но в романе, обратите внимание, Скотт сохранил свое презрение к Бьюкененам, чьи огромные ресурсы позволяли им заставлять других убирать их беспорядки.Скотта тоже часто путают с его собственным творением, невероятно богатым Джеем Гэтсби. Но роман — поучительная история, в которой Гэтсби пытается использовать свое нечестно нажитое богатство, чтобы воссоздать прошлое. Хотя Скотт часто писал о высшем обществе, до конца своих дней он сохранял твердую веру Среднего Запада в честность и упорный труд, а также отчаянно низкий банковский счет.

Эти письма показывают, как мало денег держало их на плаву. И просто чудо, как много они достигли при таком крошечном бюджете.Когда они у них были, они их тратили. Потребность в деньгах побудила Скотта написать большую часть своих короткометражных произведений. Только в самый разгар Великой депрессии, когда он был вынужден устроиться на работу на голливудских сценарных фабриках, Скотт отказался от своего истинного призвания. К моменту смерти он закончил четыре романа, 160 рассказов (в том числе множество самопровозглашенных формулировок, которые обеспечивали большую часть его существования), многочисленные эссе и обзоры, а также полнометражную пьесу Овощ — не говоря уже о сотнях писем, на которые ушла большая часть его творческой энергии, а также о его незаконченном романе Последний магнат.

В критические моменты, когда у Скотта совсем не было денег, он занимал у своего агента, редактора и друзей, что вынудило его начать цикл писательской деятельности для погашения долга, а затем заимствования, чтобы написать. В 1923 году он сообщил, что работал по двенадцать часов в день в течение пяти недель, чтобы «подняться из крайней нищеты обратно в средний класс».

Обладая инстинктивной смекалкой со СМИ, молодожены приступили к созданию свежего имиджа Америки как молодой, веселой, свободно тратящей, трудолюбивой и новаторской.

Моя мать, их единственный ребенок, хорошо знала этот цикл. Она описала отношение Скотта к деньгам: «Он поклонялся, презирал, трепетал перед ним, был« искалечен своей неспособностью справиться »(как он выразился), выбрасывал, раба и всю жизнь имел отношения любви-ненависти с деньгами. . . . деньги и алкоголь были двумя главными противниками, с которыми он боролся всю свою жизнь ».

Поскольку книги Скотта находились в запрещенном списке на момент его смерти, власти католической церкви Святой Марии в Роквилле, штат Мэриленд, отказали ему в захоронении на родовом участке.Вместо этого он был похоронен на соседнем кладбище Роквилл Юнион. Восемь лет спустя, когда Зельда умерла, семья решила, что их следует похоронить вместе в двойном хранилище. Моя мать написала своей бабушке Сэйр сразу после похорон Зельды:

Я был так рад, что вы решили, что она должна остаться с папой, потому что, увидев их вместе похороненными здесь, трагедия их жизней стала своего рода классическим единством, и было очень трогательно и обнадеживающе думать о том, что их два возвышенных и щедрых духа пребывают в одиночестве. наконец мир вместе — Мама была такой необыкновенной личностью, что, если бы все продолжалось так же идеально и романтично, когда они начинались, история ее жизни была бы больше похожа на сказку, чем на реальность.

Сказка началась, когда Скотт и Зельда встретились в 1918 году в танцевальном загородном клубе в Монтгомери, штат Алабама. Лейтенант Ф. Скотт Фицджеральд был среди многих солдат, расквартированных в соседнем форте Шеридан, ожидая приказа сражаться за границей. Зельда, одаренная красотой, грацией, приподнятым настроением и искусным флиртом, была одной из самых популярных красавиц в регионе. Ее самые ранние письма Скотту явно девичьи. Похоже, она охвачена любовью. Молодые женщины Юга, едва освободившиеся от своих викторианских компаньонов, по-прежнему культивировали абсолютную женственность, «розовую беспомощность», как называет это Зельда.Она также весело ссылается на свое желание объединить личности, чтобы Скотт определял ее существование. Взяв мужское имя, женщина приняла на себя всю его идентичность, включая его карьеру и его социальное положение, — жалкая зависимость, которая сегодня заставит обоих полов насторожиться. Заявления Зельды об одиночестве, о ее «ничто без него» могут вызывать тревогу у современного читателя, но они являются отражением времени. Девятнадцатая поправка, гарантирующая женщинам право голоса, даже не была ратифицирована до августа 1920 года.

В Монтгомери соотношение солдат и молодых женщин сильно изменилось в пользу женщин, и между женихами была ожесточенная конкуренция. Неуверенность Скотта в том, что он потеряет женщину, покорившую его сердце, отражена в ее письмах. Поскольку его сторона переписки недостаточно представлена, я беру на себя смелость включить стихотворение, открывающее Великий Гэтсби , которое мало кто знает, что он написал, потому что он приписал его вымышленному поэту Томасу Парку Д’Инвилье:

Тогда наденьте золотую шляпу, если это ее тронет;
Если ты можешь подпрыгивать высоко, подпрыгивай и для нее,
Пока она не закричала: «Любовник, в золотой шляпе, высоко подпрыгивающий любовник,
Я должен тебя заполучить!»

Чтобы выиграть ее руку, Скотт определенно надел золотую шляпу и прыгнул.

Фицджеральды прибыли в Нью-Йорк в начале «ревущих двадцатых». Казалось, в годы бума весь город устраивал одну большую вечеринку. Лента тикера едва успела обосноваться вдоль маршрута парада на Пятой авеню после приветствия солдат домой после Первой мировой войны, как первый роман Скотта, This Side of Paradise , поразил его издателей и разошелся всем его первым тиражом. Через неделю после публикации, 3 апреля 1920 года, он и Зельда поженились.

23-летний Скотт, внезапно ставший знаменитостью, сказал прессе, что его самые большие амбиции заключались в том, чтобы написать лучший роман в истории и навсегда остаться влюбленным в свою жену.Обладая инстинктивной смекалкой со СМИ, молодожены приступили к созданию свежего имиджа Америки как молодой, веселой, свободно тратящей, трудолюбивой и новаторской. И они не были слишком изощренными, чтобы окунуться в фонтан Плаза или расслабиться в дверях отеля. Скотт описал волнение тех первых дней на Востоке: «В Нью-Йорке была вся радужность начала мира». И он вспомнил (важный и слишком часто упускаемый из виду ингредиент этой сказки) «писать всю ночь и снова всю ночь.”

Прядь волос Зельды, перевязанная голубой лентой, была запрессована внутрь покрова, где она остается по сей день.

Моя мама родилась 26 октября 1921 года, и ее сразу же передали на попечение няни. «Дети не должны беспокоить», — объяснила Зельда. Что касается домашнего искусства, когда Harper & Brothers попросила Зельду внести свой вклад в любимых рецептов известных женщин , она написала:

Посмотрите, есть ли бекон, и спросите у повара, на какой сковороде его жарить.Затем спросите, есть ли яйца, и если да, то попробуйте уговорить повара приготовить два из них. Лучше не пробовать тосты, так как они очень легко пригорают. Кроме того, в случае с салом не включайте огонь слишком сильно, иначе вам придется выбраться из дома на неделю. Подавать желательно на фарфоровых тарелках, хотя подойдет золото или дерево.

Второй роман Скотта, Прекрасные и проклятые , был опубликован через несколько месяцев после рождения моей матери. Фицджеральды все еще были в восторге.Скотт подписал свое первое издание на Zelda:

Для моей любимой жены, моего самого милого
baboo, без чьей любви и помощи
ни эта книга, ни любой другой
никогда бы не были возможны.
От меня, который любит ее больше
каждый день, с сердечным поклонением
ее прекрасному «я».

Скотт

Сент-Пол, Миннесота
6 февраля 1922 г.

Прядь волос Зельды, перевязанная синей лентой, была запрессована внутри обложки, где она остается по сей день.В первые годы их брака Зельда, казалось, была довольна тем, что отбросила свои таланты в сторону и стала безрассудной и декоративной женой, хотя веселая напряженность конкуренции была вызвана обзором, который она написала на The Beautiful and Damned для New York Tribune . :

Начнем с того, что каждый должен купить эту книгу по следующим эстетическим причинам: Во-первых, потому что я знаю, где есть самое красивое сукно золотого платья всего за 300 долларов в магазине на Сорок второй улице, а также, если достаточное количество людей купит его там, где это возможно. это платиновое кольцо с полным ободком, и если его купит множество людей, моему мужу понадобится новое зимнее пальто, хотя то, которое он делал достаточно хорошо последние три года.. . .

Мне кажется, что на одной странице я узнал часть своего старого дневника, который таинственным образом исчез вскоре после моего замужества, а также обрывки писем, которые, хотя и значительно отредактированы, кажутся мне смутно знакомыми. Фактически, мистер Фицджеральд — я полагаю, именно так он произносит свое имя — кажется, полагает, что плагиат начинается дома.

Использование Скоттом писем Зельды иногда упоминается как доказательство грубого присвоения им таланта Зельды. В то время, однако, обычно считалось, что работа мужа — кормилец, а работа жены — заботиться о благоустройстве.Возможно, Зельда хотела отдать себе должное за авторство, но на данный момент между ними не было серьезного соперничества. Репортер взял интервью у Zelda через полтора года после публикации обзора. Ради интереса Скотт задал несколько вопросов:

«Что вы хотите, чтобы ваша дочь делала, миссис Фицджеральд, когда вырастет?» Скотт Фицджеральд спросил в своей лучшей репортерской манере: «Не то чтобы вы, конечно, попытались ее заставить, но…»

«Не великий, серьезный, меланхоличный и негостеприимный, но богатый, счастливый и артистичный.Я не имею в виду, что деньги обязательно означают счастье. Но иметь вещи, просто вещи, предметы делают женщину счастливой. Правильный парфюм, элегантная пара обуви. Они утешают женскую душу ».

Позже, во Франции, где мои бабушка и дедушка были полностью погружены в творческую толпу, у Zelda вспыхнули амбиции. Три мучительных года она вложила в балет всю свою творческую энергию. То, что замужняя женщина попыталась установить свою собственную артистическую идентичность, было необычным, и напряжение такой физической дисциплины, начавшееся в позднем возрасте 27 лет, как полагают, способствовало истощению психического состояния Зельды.

Ее проект вдохновил их на самую ожесточенную территориальную борьбу. Речь шла об их индивидуальном праве на использование общих автобиографических материалов.

Когда в 1930 году, через десять лет после свадьбы, у нее случился первый срыв, сказка закончилась. Ее первые письма из клиники Прангинса в Швейцарии и первые письма Скотта из Парижа — горькие и порицательные переосмысления их отношений в целом. О природе страданий Зельды было известно очень мало. Лечение шизофрении, которое было признано заболеванием всего 19 лет назад, только зарождалось.Никаких полезных лекарств не существовало, только мрачные и в значительной степени неэффективные методы лечения.

К этому времени алкоголизм моего деда также разросся. Не секрет, что Ф. Скотт Фицджеральд был одним из самых известных алкоголиков на свете. Но он был «высокофункциональным» алкоголиком, из-за чего ему было еще труднее осознавать свою проблему или лечить ее. В 1931 году мало что было известно об отрицательных эффектах алкоголя. Алкоголизм считался не столько болезнью, сколько позорной слабостью характера.Программа АА, как ее теперь знают миллионы, была основана только в 1935 году и получила широкое распространение только через несколько лет после смерти Скотта.

Хотя никто не знал причины или лекарства от любой из их болезней, было много упреков. Миссис Сэйр обвинила Скотта в том, что он слишком много пил и не обеспечивал стабильности ее дочери. Скотт обвинил мать Зельды в том, что она ее баловала. Он также обвинил Зельду в том, что она слишком занята балетом, а она обвинила его в его пьяных кутежах.Их замешательство мучительно, особенно когда Зельда умоляла прощения за ту загадочную часть, которая произошла по ее собственной вине.

Существует миф, что Скотт свел Зельду с ума. Моя мать, которой было восемь лет, когда Зельда впервые попала в больницу, и которая навещала свою мать в различных клиниках в течение следующих 17 лет, написала биографу: «Думаю, я думаю (если не считать документальных доказательств обратного), что если бы люди не сумасшедшие, они сами выбираются из сумасшедших ситуаций, поэтому я никогда не мог поверить в то, что это было пьянство моего отца, которое привело ее в санаторий.Я также не думаю, что она привела его к выпивке. Я просто не знаю ответа, и, конечно же, это загадка, которая поддерживает легенду. . . . »

В 1932 году Зельда, жаждущая заработать свой собственный путь в мире, написала роман Спаси меня вальс . Прежде чем показать его Скотту, она поспешила передать его его агенту. По понятным причинам Скотт был разгневан. Чтобы написать книгу, ей потребовалось всего несколько месяцев неистовой деятельности. Он работал над Tender Is the Night несколько лет, рвал черновик за черновиком и читал ей различные отрывки из него.Очевидно, Зельда ожидала, что Скотт не захочет, чтобы она использовала точно такой же материал, который он использовал в Tender Is the Night — годы, которые они провели во Франции, и ее собственное психическое расстройство.

Ее проект вдохновил их самую ожесточенную территориальную борьбу. Речь шла об их индивидуальном праве на использование общих автобиографических материалов. Скотт также был в ярости, что Зельда назвала персонажа Эмори Блейн в честь главного героя в This Side of Paradise .Он был уверен, как плательщик по счетам семьи, что ее оптовый займ вызовет насмешки со стороны его читателей и приведет к финансовому краху. В конце концов, Зельда удалила части своей рукописи, которые перекрывали (или, по мнению Скотта, прямо имитировали) Tender Is the Night .

В моих дедушке и бабушке было замечательно то, что они бесконечно прощали. В конце концов, Скотт помог Зельде отредактировать ее роман. Он также организовал публикацию различных статей, которые она написала, и помог создать ее пьесу Scandalabra , написанную, когда она была амбулаторным пациентом в Балтиморе.Когда Зельда всерьез занялась живописью, он устроил выставку ее работ в нью-йоркской галерее.

Совершенные незнакомцы с невозмутимым видом заявили, что у Зельды был весь талант, а Скотт просто украл ее идеи — несправедливость, которая, конечно же, свела ее с ума!

Я не претендую на то, чтобы понимать своих бабушку и дедушку лучше, чем они сами. Я также не верю в современные диагнозы, основанные только на письмах и искусстве. Тем не менее, моя бабушка поставила мне множество любительских диагнозов: биполярное расстройство, шизофрения или простая депрессия.Терапевт из группы, которую я недавно посетил, взял микрофон и начал давать точные диагностические кодовые номера для расстройств моих бабушек и дедушек, очевидно, комфортно диагностируя их обоих на основе писем и биографий. Совершенные незнакомцы с невозмутимым видом заявили, что у Зельды был весь талант, а Скотт просто украл ее идеи — несправедливость, которая, конечно же, свела ее с ума!

У Зельды было много периодов ясности мысли, и ее никогда не объявляли сумасшедшей. У ее болезни было много фаз.Когда она была здорова, она писала лирическую, захватывающую, любящую и ностальгическую прозу. Когда она болела, она посылала друзьям ужасно запутанные предупреждения о Втором пришествии. Напряжение на Скотте было огромным. Он пытался быть и отцом, и матерью для своей дочери, обеспечивать наилучшее лечение своей жены и поддерживать семью на плаву. Но, как он публично признал в The Crack-Up , теперь он столкнулся с собственным эмоциональным банкротством. Источники его идей для рассказов иссякли.Пока он не был принят на работу сценаристом в MGM, он пребывал в отчаянии.

Отличительной чертой Скотта, которая прояснилась в этих письмах, была его склонность к чрезмерному управлению, а иногда и к откровенному доминированию. Моя мать считала, что из него можно было бы стать прекрасным директором школы. Летом перед тем, как она поступила в колледж Вассар, он предупредил ее:

Вы достигли того возраста, когда кто-то интересен взрослому лишь постольку, поскольку кажется, что у него есть будущее. Ум маленького ребенка завораживает, потому что он смотрит на старые вещи новыми глазами, но примерно к двенадцати это меняется.Подросток ничего не предлагает, ничего не может сделать, ничего не сказать, что взрослый не может сделать лучше. . . .

Подводя итог: то, что вы сделали, чтобы доставить мне удовольствие или заставить меня гордиться, практически ничтожно с тех пор, как вы стали хорошим ныряльщиком в лагере (а теперь вы стали мягче, чем когда-либо). В вашей карьере «дикой светской девушки» урожая 1925 года меня не интересует. Я не хочу ничего из этого — мне было бы скучно, как ужинать с Ritz Brothers. Когда я не чувствую, что вы «куда-то идете», ваша компания имеет тенденцию расстраивать меня из-за глупой расточительности и тривиальности.С другой стороны, когда я иногда вижу в вас признаки жизни и намерения, я бы предпочел не найти в мире компании.

Скотт еженедельно писал моей матери в колледже. Вместо того, чтобы посылать ей 50 долларов раз в месяц, он настоял на том, чтобы каждую неделю присылать ей чек на 13,85 доллара, вероятно, в качестве средства доставки своих посланий. Он рассказал ей, какие курсы выбрать, какие внеклассные занятия стоит делать, с кем встречаться, каковы ее обязанности по отношению к Зельде, что читать и как укладывать волосы. Он критиковал ее поведение, успеваемость и выбор соседей по комнате.Совершенно очевидно, что он очень любил Скотти, и его искреннее желание проповедовать теперь имело выход.

Скотт из Калифорнии также писал Зельде преданно, тепло, а иногда и небрежно. В течение последних трех лет своей жизни, работая сценаристом в Голливуде, а позже и над своим пятым романом, он завязал роман с обозревателем светской хроники Шейлой Грэм. Шейла придала Скотту здоровую структуру и домашнюю жизнь в последние годы, но он никогда полностью не отказывался от своей любви к Зельде.«Ты самый прекрасный, самый милый, самый нежный и самый красивый человек, которого я когда-либо знал», — писал Скотт ей после их последней совместной поездки в 1939 году, — «но даже это не сказать ничего».

Я верю, как и моя мать, что Скотт и Зельда оставались в любви до дня своей смерти. Возможно, это стало невозможной и непрактичной любовью — отчасти ностальгией, отчасти надеждой. Возможно, это была тоска по воссоединению всех лучших качеств друг в друге, которые они когда-то праздновали, и по счастливым временам, которые они разделяли, но это была связь, которая объединяла их навсегда.Этот сборник, наконец, позволяет Скотту и Зельде, двум великолепным певчим птицам, спеть свой собственный дуэт.

__________________________________

Выдержка из Дорогой Скотт, дорогая Зельда: любовные письма Ф. Скотта и Зельды Фицджеральд . Используется с разрешения Scribner. Введение авторское право © 2019 Элеонора Ланахан.

.

No related posts.