Истории клиентов психолога 2

	История четвертая
	Клиентка С. 24 года.  Поразительный случай трансформации наблюдал совсем недавно с одной своей клиенткой. Обратилась с жалобами на неуверенность, невозможность публичных выступлений, вообще каких-то проявлений своей индивидуальности. Расстраивала ее и неспособность прилюдно принимать пищу. Эта умная и привлекательная девушка на первых сеансах демонстрировала убежденность в незыблемости своих страданий и в то же время интерес к когнитивной терапии. Она еще до прихода ко мне скачала книжки соответствующей тематики, занималась самостоятельно. Позже она призналась, что через какое-то время энтузиазм иссякает. Нужно, чтобы кто-то побуждал, вселял уверенность нее на пути преодоления симптомов. Пригодились и ее добросовестность и прилежание. Девушка аккуратно записывала и разрушительные, катастрофизирующие убеждения и осторожно подбиралась к их исправлению. Начала уменьшать дозировки транквилизатора и увеличивать промежутки в их приеме. Наконец осмелела и вовсе бросила пить эти таблетки.               Те установки, которые она считала правильными, какое-то время не работали. Клиентка параллельно терапии читала и книги Адлера. Автора, очень непохожего на представителей когнитивной школы, РЭПТ или бихевиористов. Тем не менее, его рассуждения о «комплексе неполноценности», «недостаточности», «компенсации» показались ей любопытными. Вероятно даже описания некоторых случаев авторитетным, признанным ученым показали ей, что подобные страдания возникают и у других людей. Иногда для индивидов с подобным набором ограничений это становится настоящим открытием.      И вдруг, настоящая эврика. Она приходит к выводу: » А ведь проблемы это нормально!» В ее жизни это заработало. «Я идеальна, такая, какая я есть, я идеальна». А раньше она ведь полагала, что с ней что-то не в порядке. Остальные люди, как люди, вроде у них-то такого не бывает. И всем видно ее напряжение в положении тела, в голосе, видна дрожь рук и прочее. Эти откровения работали и день и пять. А она все чувствовала и чувствовала уверенность, какой-то задор, приходя на работу.
	История пятая
	Пару лет назад я работал  с молодым мужчиной, страдающим приступами паники. Они сопровождались также депрессией, снижением по всем параметрам жизни. Клиент, к удовольствию психотерапевта, оказался очень исполнительным, добросовестным. Какими бы  не оказались психологические упражнения причудливыми или нудными, он выполнял все. Эффект наступил быстро, приблизительно через 2 месяца. Жену я видел только раз. В болезни его она проявила себя, как терпеливая, заботливая женщина. Выздоровление не прошло безнаказанным. Когда настроение клиента улучшилось, когда он стал более уверенным, смог свободнее передвигаться по городу, не замедлил себя ждать и упрек. В одной из банальнейших домашних ссор, скорее даже споров прозвучало: «Ну что? Отлегло от  з…. цы?». За то время, что парень стонал, охал, ходил по разным врачам, семья уже как-то организовалась вокруг его проблемы. Папа болеет, папа устал, папе нельзя волноваться, папа сейчас не может…     Избавляясь от симптома, человек получает больше прав. А за это время окружение уже забыло о его правах. Ну, что же, пришлось приглашать вторую половину.
	История шестая
	Принято считать, что при диагнозе шизофрения психотерапевту вроде как и нечего делать. основная нагрузка ложится на участкового психиатра, участковой медсестры, ну а если стало хуже больному . то им занимаются врачи стационар, куда он и госпитализируется. Но тем не менее, страдающие шизофренией обращались ко мне  не раз. Обычно это происходит в ремиссию. Когда позади острая стадия психоза, когда на первый план выступают изменения в характере пациента, разительно меняются привычки и жизненный уклад. Так произошло и больным Ф. За плечами этого молодого человека три госпитализации в отделение острых психозов. Трудоспособность существенно снижена и ему определена соответствующая группа инвалидности. парнишка приходил вялый, какой-то даже робкий. Казалось, он навсегда раздавлен своей болезнью. Заявка была необычной. В прошлом он занимался поэзией, его стихи публиковались в юношеском литературном журнале. Теперь он потерял совсем веру в свои способности, стал сомневаться в том. что это ему необходимо. на мой взгляд, это был неврозоподобный вариант ремиссии, то есть он демонстрировал картину, какую мы можем встретить и в отсутствие шизофрении. такое можно наблюдать и у лиц с неврозом навязчивых сомнений или страдающих социофобией.              Получалось так. что  на данном этапе болезни волевые нарушения еще не отвоевали  куски жизни больного, а мешали ему  дисфункциональные мысли, иррациональные установки. Парень, оказался на редкость добросовестным и с удовольствием под моим началом принялся оспаривать мешавшие ему творить установки. Иногда он останавливался. будучи не в силах что-либо придумать. Тогда я пускался в некие как-бы отстраненные рассуждения на тему истории, философии, приводил в пример жизненные ситуации, которые метафорически могли служить ему подсказкой. В другой раз работа шла весело, походила даже на мозговой штурм.            Новый опыт в данном случае это закрепление рациональных, корректных представлений о себе и своих возможностях. рациональные позиции приносят пользу  в том случае если они многократно повторены и опробованы в своей жизни. На память о этих сеансах у меня остались мои литературные эксперименты, несколько стихов моего пациента.
	История седьмая
	Едва войдя в кабинет психолога, хрупкая, невысокая женщина принялась плакать. Вскоре выяснилось, плачет она от горечи и досады. По ее словам, между  нею и ее мамой утрачено понимание. Когда-то они были не только дочерью и мамой, но и большими друзьями. Дочь могла в любой момент позвонить матери и поделиться своими проблемами, повседневными мелочами. И вдруг! На безобидные вопросы дочери пожилая женщина принималась плакать. По телефону хоть не звони. Вопрос о здоровье вызывал раздражение и, мама, огрызнувшись, тут же бросала трубку. Моя посетительница полагала, что она что-то делает не так, вероятно даже чем-то обижает маму. И никак не в силах она найти ответы на эти раздирающие душу ответы.          Во время психологической консультации выяснилось, что мама последние годы страдала от повышенного артериального давления. Но эта женщина была из такой категории больных, которые «не любят ходить по врачам». И при этом они гордятся этой своей позицией. У меня же они вызывают сочувствие. Дело в том, что многие недуги вообще протекают бессимптомно, долгое время нет ни болевого синдрома, ни расстройства функций. Им можно «не любить врачей».         Сосудистые, сердечно-сосудистые заболевания, в том числе и гипертоническая болезнь довольно часто сопровождаются депрессией. В данном случае подавленное, угрюмое настроение с неприветливостью, враждебностью также скорее всего оказались вариантом депрессии, который мы называем дисфорией.           Но заочная диагностика этой несчастной пожилой женщины дело неблагодарное. Главное в другом. Наши рассуждения о депрессии, как осложнении сердечно-сосудистого заболевания, да еще и на приеме у психотерапевта позволили клиенту пересмотреть ошибочное мнение о причинах «недопонимания». Иррациональные установки с убежденностью в своей неправоте поменялись на более реалистичные, в  которых нашлось альтернативное, более корректное объяснение проблем с мамой.           Исчезли слезы, гримаса отчаяния моей клиентки. Последние сеансы психотерапии, как мне помнится, мы посвятили теме ее самооценки. таково значение метода смещения акцентов и разделения ответственности.
	Читать истории дальше
	т. 8 960 932 27 40

Истории клиентов от психолога Григория Цвык

Этот раздел сайта новый, он создан в мае 2017 года, как мой ответ на частые вопросы:” А почему на Вашем сайте нет видео работы с клиентами?» Вот на других сайтах по гипнозу я видел/видела, как работает гипнотерапевт. На это я могу ответить следующее: Вы могли видеть работу на сайтах, посвященных обучению гипнозу — это реклама, подобраны гипнабельные люди, а часто и наиграно.Если что-то подобное размещено на сайтах гипнотерапевтов, то там в основном только погружение в транс, скорее всего родственника или знакомого человека, но никак не реального клиента, ибо все это конфиденциально. Погрузить человека в транс сравнительно легко, а вот выполнить качественно работу в трансе, добиться выздоровления или изменения поведения – это намного сложнее. Я даже не задаю клиентам вопрос о том, хотят ли они, чтобы в интернете было выложено видео о их лечении, ибо заранее знаю ответ – не хотят. Поэтому я решил пойти таким путем. Оговорюсь сразу – описывать все истории, всех клиентов я не собираюсь, это займет много времени, пополнятся этот раздел мной скорее всего будет медленно, опять же из-за времени, каждую историю надо максимально сжать, оставить главное и убрать лишние детали.

В этом разделе размещены истории реальных клиентов, но для соблюдения конфиденциальности они немного изменены. Поэтому любое совпадение с реальными людьми — абсолютная случайность, которая не дает права отождествлять эти истории с реальными людьми из Вашей жизни.

Я буду описывать только то, с чем было обращение и то, что было сделано для помощи конкретному человеку. Так уж сложилось, что люди обращаются ко мне чаще тогда, когда уже обращались к другим специалистам моего профиля и/или лечились амбулаторно, или в стационаре различных лечебных заведений, и можно легко догадаться, что это обычно тяжелые случаи. «Легкие» клиенты для меня большая удача. Я не буду даже пытаться как-то систематизировать эти случаи, для читателя это не имеет значения. Взятые в кавычки фразы в этом разделе будут обозначать слова, которыми клиенты описывали свои состояния, но это будет не всегда так, кавычки могут употребляться и с иными целями, смотрите по тексту. Я здесь не собираюсь придерживаться всех правил грамматики, люди употребляют разные слова, разные метафоры для обозначения своих жалоб.

Надеюсь, что описанные истории дадут Вам хотя бы общее представление о том, что я делаю и как работаю. Детализировать техники помощи людям тоже бессмысленно, поэтому употреблять буду только общепринятые названия техник работы.

 

Некоторое время назад обратилась ко мне за помощью женщина-психолог. Надо отметить, что она не первая из полтавских психологов (думаю и не последняя), кто обращается ко мне: одни просят что-то подсказать, хотят поучиться, а другим нужна помощь психотерапевта, ибо сами или с помощью своих однокурсников по обучению справиться с собой могут не всегда…

Подробнее…

Психотерапия страха темноты.
Работа была продолжена на втором сеансе гипноанализа. В возрастной регрессии, проходя через множество моментов жизни, когда боялась темноты, дошла до детского садика. На то время родители уже разведены, мать уехала на сессию (училась заочно в институте), отдала ребенка дедушке и бабушке, а те не нашли ничего лучшего, как отдать девочку в круглосуточный детский садик. Чувство страха проявилось телесно в животе, паника прямо на кушетке, видение и образа страха — рот с большими зубами.

Подробнее…

История психологии в анекдотах

Сначала были психиатры, потом — бихевиористы, аналитики, гештальт-терапевты… Только пациенты не изменились — они по-прежнему спасаются юмором.

До психологов с проблемными людьми работали психиатры

— Чем психолог отличается от психиатра?
— Когда психолог слушает клиента он говорит: «Угу, угу…», а психиатр: «Ага, ага!.. »

Автоответчик психиатрической клиники: Здравствуйте, вас приветствует больница имени Павлова.

• ​Если у вас навязчиво-конвульсивный психоз, нажимайте клавишу 1 до появления спазма.
• Если у вас раздвоение личности, нажмите одновременно клавиши 2 и 3.
• Если у вас мания преследования, то мы уже знаем, кто вы, чем занимаетесь в жизни и чего хотите, поэтому оставайтесь на линии, пока мы не установим, откуда вы звоните.
• Если вы страдаете галлюцинациями, нажмите клавишу 4, и вы (и только вы) увидите справа от вас оранжевого крокодила.
• Если вы шизофреник, попросите воображаемого друга нажать для вас клавишу 5.
• Если у вас депрессия, то не важно, какую клавишу вы нажмете, это все равно ничего не изменит, ваш случай безнадежен, и вам уже ничем нельзя помочь…
• Если вы страдаете нерешительностью, оставьте сообщение после сигнала; или до сигнала; или во время сигнала; в общем, как вам больше нравится.
• Если у вас патологическая жадность, то немедленно повесьте трубку, так как это платный звонок.
• Если у вас заниженная самооценка, перезвоните, пожалуйста, позднее, так как сейчас все наши операторы заняты людьми, более достойными, чем вы.

***

Психиатры беседуют:
— Ну как твои успехи с тем парнем?
 ​— Да совсем было уже вылечил его от паранойи, но тут его застрелили…

***

Корреспондент спрашивает директора сумаcшедшего дома, какой тест является критерием для выписки.
— Мы наливаем полную ванну воды, кладем рядом чайную ложечку и большую кружку и предлагаем освободить ванну от воды.
Корреспондент улыбается и говорит:
— Ну, любой нормальный человек возьмет кружку.
— Нет, — говорит директор, — нормальный человек вытащит пробку.

***

Горит крыша — 01, нужна крыша — 02, едет крыша — 03.

Психология началась с бихевиористов

Из дневника наблюдений:
День первый: Собака написала на пол. Ткнул её мордой в лужу и выкинул в окно.
День второй: Собака написала на пол. Ткнул её мордой в лужу и выкинул в окно.
День третий: Собака написала на пол. Ткнул её мордой в лужу и выкинул в окно.
День четвёртый: Собака написала на пол… Ткнулась мордой в лужу и выскочила за окно.

***

Одна обезьяна объясняет другой, что такое условный рефлекс: «Смотри, я сейчас нажму на эту кнопку, и тот тип в белом халате тут же отреагирует и даст мне банан».

На смену бихевиоризму пришёл Зигмунд Фрейд и его псхоанализ

Психоаналитик спрашивает клиента:
— Скажите, Вам вчера ночью случайно не снился сон?
— Я не знаю, может и снился…
— Может, Вы видели во сне рыбу?
— Да нет… нет. ..
— А о чём Вам снился сон?
— Ну, я шёл по улице…
— А там были лужи в канавах?
— Ну, я не знаю…
— Ну, а могли они там быть?
— Я полагаю, в канаве или где-нибудь ещё, может, и были лужи…
— А в этих лужах могла быть рыба?
— Нет… нет…
— А во сне на улице был ресторан? Вы же шли по улице, не так ли?
— Ну, может, там и был ресторан…
— А в ресторане подавали рыбу?
— Ну, я полагаю, в ресторане могли…
— Ага! Я так и знал! Рыба во сне! Рыба во сне!

***

— Доктор, меня преследуют мысли о самоубийстве.
— Тогда я попрошу вас внести предоплату.

***

Hа пpиеме психиатp показывает пациенту лист, на котоpом наpисован тpеугольник, и пpосит пациента pассказать, что он видит на pисунке.
— Hу, это совсем пpосто, доктоp! — отвечает пациент. — Это дом, в котоpом двое занимаются любовью.
— Хм. Интеpесно. А это что? — спpашивает доктоp, показывая квадpат.
— А это кpовать, на котоpой двое занимаются любовью.
— Очень интеpесно. А это, по-вашему, что? — интеpесуется доктоp, пpотягивая кpуг.
— А это бассейн, в котоpом двое занимаются любовью.
— Hу, а это что такое? — доктоp показывает лист с изобpажением зигзага.
— Доктоp!!! Да вы пpосто сексуальный маньяк!

***

Психоаналитик — клиентке
— Видите ли, мадам, у вашего ребенка эдипов комплекс.
— Комплекс, комплекс… ерунда все это. Лишь бы мамочку любил!

***

Один психоаналитик рассказывает другому:
— У меня вчера была оговорка — ну прямо по Фрейду: хотел сказать жене: «Дорогая, налей мне, пожалуйста, кофе», а получилось: «Ты же мне всю жизнь испортила, гадина!»

***

Умирает психолог. Подходит к воротам рая. Апостол Петр его спрашивает:
— Ты кто?
— Психолог…
— Ууу, нет, психологи в ад!
Психолог, плача, идет в соседнюю дверь, садится поудобнее на сковородку… и вдруг видит, что за забором, в раю, сидит Фрейд и ест яблоки!
Психолог бегом обратно и давай звать Петра.
— Ну, чего тебе?
— Да… Как же! Вы же сказали, психологи в рай не попадают! А у вас там Фрейд!
Апостол Петр просовывается в дырку в заборе и шепотом говорит:
— Только между нами: ну, какой Фрейд психолог?

Одним из учеников Фрейда был Альфред Адлер, открывший для мира комплекс неполноценности

Психоаналитик пациенту — мужчине:
— Скажите, осознание вашей неполноценности пришло к вам неожиданно, или развивалось нормально, в связи с женитьбой и отцовством?

***

Пациент выходит от психотерапевта и возмущённо говорит:
— И это ничтожество мнит, что оно смогло вылечить меня от комплекса неполноценности?!

На смену психоанализу пришла гуманистическая психология Карла Роджерса, который объяснил, что пациентов надо слушать

Приходит клиент к психотерапевту:
— У меня проблемы,
— У вас проблемы.
— Я ненавижу себя.
— У вас ненависть к себе.
— Нет смысла жить.
— Вы не находите смысла в жизни.
— Я хочу покончить с собой.
— Вы хотите покончить с собой.
Клиент подходит к окну и выбрасывается с двенадцатого этажа.
Психотерапевт подходит к окну и говорит:
— Бум…

Потом Европа наблюдала триумфальное шествие гештальт-терапии Фрица Перлза

— Сколько нужно гештальт-терапевтов для того чтобы закрутить лампочку?
— Один, но нужно чтобы она сама захотела.

***

Психолог-гештальтист открывает холодильник. Видит, там сидит его трехлетний сын.
— Что, сынок, холодно тебе?
— Хооолоооднооо, папа.
— Побудь в этом.
Закрывает холодильник.

Психология стала доступной массам. Появился телефон доверия

Звонок на «Телефон доверия»:
— Помогите! Мне осталось жить максимум 50 секунд!
— Одну минуточку. ..

***

— Скажите, а умру?
— Типун вам на язык. Знаете как нас за это ругают?

***

Ночь. Идет пятый час телефонного консультирования.

Консультант:
— Скажите, а вы не думали о самоубийстве?
— Нет, что вы…
— А вы подумайте, подумайте!!!

Такие разные психологи

— Невроз вашей жены не опасен. С ним она проживет много лет, — говорит психолог.
— А я? — спрашивает муж.

***

— Все у меня в жизни хорошо, но не хватает острых ощущений… Все я уже перепробовал, и с парашютом прыгал, и с аквалангом нырял и т. д. Хочется чего-то нового.
— Заведите себе любовницу.
— У меня их три — не помогает.
— Тогда расскажите о них вашей жене…

***

— Доктор, я все время боюсь.
— Чего же именно?
— Например, что, когда я выйду из комнаты, мой ребенок выпадет из кроватки, а я не услышу.
— Так уберите с пола ковер!

***

— Давай как психолог психологу, посоветуй, что мне делать: муж не любит мою собаку!
— У тебя есть выход — отравить…
— Кого?
— Ну у тебя есть выбор…

***

Если вы хотите стать больным, несчастным, мучаться неврозами и бессоницей, портить жизнь себе и окружающим, быть неуравновешенным и тревожным — приходите! Вас проконсультирует врач-психотерапевт с клиническим стажем 40 лет.

***

Рекламное объявление психотерапевта: «Избавляю от алкогольной и наркотической зависимости за один сеанс. Постоянным клиентам — скидка».

Такие разные клиенты

— Рассказывайте, какие у вас проблемы?
— Видите ли, меня никто не любит. Может, хоть ты поможешь мне, мерзкий жирный старикашка?

***

Пациент избивает ногами лежащего на полу психиатра и кричит:
— Это кто нервный?! Это я нервный?!

***

— Я хочу, чтобы вы совершенно откровенно рассказали мне о своей жизни, с самого начала.
— Так вот, сначала я создал небо и землю…

***

— Скажите, а нет ли в вашей семье случаев мании величия?
— Иногда мой муж заявляет, что он глава семьи.

***

Врач—психиатр спрашивает клиента:
— Скажите, вы действительно очень нерешительный человек?
— И да, и нет, доктор.

***

Hа приеме y психиатра.
​— Доктоp, я каждую ночь вижу один и тот же кошмарный сон: мою тещу с крокодилом на поводке. Вы только представьте себе эти оскаленные зубы, эти прищуренные глаза и горящий ненавистью взгляд, эту холодную бугристую кожу!!!
— Да, действительно, очень страшно…
— Подождите, это я еще про крокодила не рассказал!..

***

— Врач приглашает мужа с женой на прием. Отводит мужа за ширму и говорит:
— Знаете, если вы не будете заниматься со своей женой любовью, то она скоро умрет.
Муж с женой возвращаются обратно домой, и жена спрашивает мужа:
— Дорогой, что сказал врач?
— Врач сказал, ты умрешь!

***

Обход в психиатрической клинике:
— Этот бедняга спятил, когда его невеста вышла за другого.
Переходят в соседнюю палату:
— А здесь содержится тот, другой…

***

Дождавшись осмотра больного мужа, жена кидается к врачу и судорожно хватает его за лацканы халата:
— Доктор, что с ним? Это серьезно?
— Вашему мужу необходим полный покой, я выпишу очень эффективный транквилизатор.
— А как ему принимать это?
— Принимать будете вы.

***

Девушка жалуется психологу:
— Я ничего не могу с собой поделать: каждое моё свидание с симпатичным парнем заканчивается постелью, после чего я ещё неделю мучаюсь чувством вины. Помогите мне!
— Видимо, вы хотите поднять самооценку и укрепить силу воли…
— Что вы, доктор! Просто помогите мне избавиться от чувства вины!

***

Мучают ли вас эротические сны? — спрашивает психотерапевт.
— Почему мучают? — удивляется пациент

***

Один французский психолог утверждал: «Нынешнее поколение почти ничем не отличается от нашего. Они тоже вырастают. Тоже идут в лицей. Тоже выкуривают свою первую сигарету. Тоже уходят из дома. Тоже женятся. Тоже рожают детей. Только в обратной последовательности..»

Из: Козлов Н. И. 

Секс-вторжение и злоупотребление властью: как отличить психотерапевта от самозванца

• Юлия Клименко
• психолог и психотерапевт

21 мая 2020

Автор фото, Getty Images

Рынок психологических услуг переполнен предложениями. Кажется, достаточно послушать блогеров психологов, сделать медитацию с эзотериками, поехать на Бали — и проблема исчезнет. Вот, только, все не так просто.

Психология стала ближе, но приобрела черты синдрома «раненого целителя».

Не все понимают, чем отличается профессиональная психотерапия, краткосрочные психологические консультации, обучение в этой сфере и обычная группа по интересам.

Мамы в декрете, путешественницы в поисках своей внутренней богини, одинокие парни-пикаперы могут вас поддержать на каком-то этапе, но никогда не окажут психотерапевтической помощи.

Итак, как понять, кто перед вами — гуру, самозванец или действительно профессионал.

Автор фото, Getty Images

Во-первых, у психотерапевта должен быть диплом психолога и сертификат, подтверждающий метод, в котором он работает.

Сообщества, готовящие таких специалистов — а это юнгианский анализ, гештальт-терапия, психоанализ, когнитивно-поведенческая терапия и другие, — требуют не менее 60 часов личной и групповой терапии.

Дипломы «психолога», «социального работника», «преподавателя психологии» дают право только консультировать или преподавать психологические науки.

Во-вторых, я уверена, что для такого специалиста психотерапия — это не хобби, а основной вид заработка. Только когда мы отдаемся своей работе, мы можем оттачивать свои профессиональные умения.

Какими должны быть отношения с терапевтом?

В 90% случаев мы выбираем психолога подсознательно. Но эти ориентиры помогут вам сэкономить деньги и время, а также сохранить здоровую психику.

• Психотерапевтические отношения. Именно контрактное соглашение между двумя взрослыми людьми, определяет этические, финансовые и временные аспекты взаимодействия, а также ответственность за их нарушение, делает отношения безопасными и эффективными. Поэтому терапия не может быть бесплатной.
• Реальные отношения — это отношения двух людей в паре. На профессиональном уровне эти отношения асимметричны, на человеческом — симметричны. Терапевт — это не нейтральный объект, не пустой экран, не супермен, не священник и не волшебник. Он может испытывать тепло, холод, усталость, голод, любопытство, скуку, расслабленность, раздражение и тому подобное. Именно человеческие качества терапевта вносят огромный вклад в терапию. Терапевт становится важным зеркалом, особенно если у клиента не было «хорошего зеркала» в детстве.
• Терапия должна быть направлена на развитие. Речь идет о «переносе из настоящего в будущее». Это обучение новым навыкам, активизации ресурсов, перенос инсайта сессии в повседневную жизнь. Терапевт в этих отношениях — не хороший отец и мудрая любящая мать, а скорее гид и учитель в раскрытии творческого потенциала клиента.
• Глубинный контакт. В отношениях между клиентом и психотерапевтом качества каждого из них взаимно усиливают и обогащают друг друга. Оба находятся в моменте «здесь и сейчас», оба в контакте со своими внутренними учителями и друг с другом. Это контакт за пределами ролей. Это глубинный контакт от сердца к сердцу.
• Отношения перенос — контрперенос. На этих отношениях необходимо остановиться подробнее, поскольку именно в этой части происходит магия исцеления.

Перенос — это в целом бессознательный процесс переноса эмоций, которые когда-то человек испытывал к одному человеку, на другого. Этот феномен проявляется неожиданно и может вызвать состояние невроза.

Такие эмоциональные паттерны чаще всего переносятся с родителей, но нередко источником трансфера выступают братья и сестры, бабушки и дедушки, учителя, врачи, а также другие важные для клиента люди.

Именно поэтому трансфер является важнейшим инструментом в психотерапии, потому что таким образом терапевт получает доступ к ценным, вытесненным переживаниям, и одновременно с этим — власть над клиентом.

Автор фото, Getty Images

Контрперенос — это те чувства, которые возникают у психотерапевта в связи с переносом на него переживаний клиента. Именно правильная интерпретация контрпереноса помогает психотерапевту сохранять отношения в рамках терапии.

Секс, власть и образ родителей

Через контрперенос терапевт может иногда причинить вред клиенту:

• Сексуальное вторжение. Секс с клиентом или чрезмерная сексуальная заряженность терапевтических отношений является эдиповой проекцией. Даже когда терапевт одевается на сессию слишком сексуально, это нарушает ваши границы.
• Социальная власть. Многие терапевты и тренеры имеют и поддерживают социальную власть над клиентом. Это выражается в том, что мнение терапевта окончательно и не подлежит сомнению, а вы не имеете возможности отстоять свою точку зрения.
• Атака характера. Особенностью психопатических черт характера являются скрытая ярость, гнев, вспыльчивость и унижение. Если терапевт чувствует атаку со стороны клиента, он может отреагировать собственной гневной контратакой и стремлением унизить клиента.
• «Правильный» терапевт. Клиент на глубоком бессознательном уровне выбирает «правильного» терапевта; то есть такого, с которым он смог бы повторить историю своих отношений с родителями. Психолог берет на себя роль «доброго отца/матери» для компенсации истории взаимоотношений клиента. Таким образом он ограничивает возможность клиента исследовать собственный вклад в создание и сохранение «хороших и плохих объектов» в его повседневной жизни. Терапевт должен оставаться терапевтом, а не заменять родителей.
• Терапевты-нарциссы. Между терапевтами и клиентами, между тренерами и студентами часто возникают отношения, напоминающие схему «Нарцисс-Эго». В таких случаях клиенты становятся водой, отражающей Нарцисса. Они нуждаются друг в друге. Терапевты, напоминающие Нарциссов, существуют, пока существует напоминающие их клиенты.

Вся терапия вращается вокруг контрпереноса: идет борьба между нарциссизмом, связанным с властью терапевта, и одновременным разрушением этой власти.

Наша профессия несет опасность для собственного психического здоровья, поскольку психотерапевт работает «собой».

Поэтому остерегайтесь терапевтов, у которых нет личной жизни, друзей и хобби. Достойный внимания психотерапевт заботится о себе телесно, духовно и интеллектуально.

А как же красивый образ?

Автор фото, Getty Images

Будьте осторожны с социальной активностью психологов: часто речь идет о штате сотрудников — копирайтеры, PR-менеджеры, сценаристы — которые просто делают рекламу. Я имела негативный опыт сотрудничества с таким «специалистом».

У него было более 20 тысяч поклонников и слава, но во взаимодействии с клиентами в моем проекте оказалось, что этот человек просто заказывает переводы текстов англоязычных коллег и выдает эти истории за свои.

Помните, психотерапевт не продает идеальную жизнь: тело без морщин, финансовый успех, семью без ссор и тому подобное. Психотерапевт, если упростить, продает «зрелость» и «порядок с собой», а как вы собираетесь зарабатывать деньги и уделять время семье — это ваш выбор.

Подавленным психологам — нет

Автор фото, Getty Images

Никогда не выбирайте специалиста в подавленном состоянии. После первой консультации дайте себе время подумать и проверить квалификацию, почитайте отзывы клиентов.

Придите на первую или вторую сессию с подготовленным дома перечнем вопросов.

Спросите о личной жизни, ценностях, опыте, спросите с какими запросами в последнее время этот специалист работает. Если есть возможность проверить, пользуется ли он супервизией, — проверьте, поскольку она обязательна в нашей профессии. Спросите прямо, если вам что-то важно.

Терапевт должен быть в чем-то похож на вас, а в чем-то отличаться. Если вы чувствуете, что ваши отношения с терапевтом исчерпали себя, и в вашей жизни ничего не изменилось, — обязательно скажите об этом вашему терапевту.

И я поддерживаю основателя гештальт-терапии Фрица Перлза, который говорит, что трех лет психотерапии достаточно, чтобы решить глубинные внутренние конфликты. В дальнейшем терапия может быть поддерживающей для полноты жизни.

8 вещей, которые я узнала о людях, когда стала работать психологом

По просьбе «Афиши Daily» психотерапевт Адриана Имж, которая консультирует клиентов с 2007 года, поделилась своими наблюдениями.

1. Чем более здоровые отношения у клиента были в семье, тем легче ему обратиться к психологу

Чем лучше были отношения в семье, чем безопаснее были родители (или кто-нибудь близкий — бабушка, тетя, троюродная сестра), тем легче клиенту найти контакт с терапевтом и «своего» терапевта, тем меньше у него сопротивления и ужаса в работе. Такой парадокс. Сложности с доверием и возможностью обратиться за помощью сами себе могут быть запросом на работу, потому что у многих клиентов опыта безопасной помощи в детстве было очень мало или не было совсем.

2. Проблемы есть у всех. Особенно у тех, кто о них не говорит

Далеко не все могут что-то рассказать о себе в блоге или в диалоге с друзьями. Многие люди не могут говорить о своих трудностях даже с психологом: им кажется, что так они превращаются в неудачников. И, оказывается, многие диалоги с друзьями строятся не по принципу «говорит тот, кому есть что сказать», а «говорит тот, кто может что-то сказать».

Бывают случаи, когда человек переживает рак, но не находит возможности рассказать об этом подруге, которая уже второй час жалуется на то, что любовник забыл у нее под кроватью носок.

3. В России благополучным браком обычно называется брак «четыре не»

Многие женщины приходят с тем, что у них «хороший муж». Хороший муж — это человек, который «не пьет, не бьет, не оскорбляет и не гуляет».

То, что такой человек, например, «не работает», «не занимается детьми», «не участвует в бытовой жизни семьи», «не хочет женщину» или «не отрывается от планшета» плохим мужем его не делает. «Четырех не» обычно достаточно для того, чтобы женщина панически боялась разрушить отношения. Хотя, конечно, бывают и по-настоящему благополучные браки — с любовью, доверием и поддержкой.

4. Многим людям трудно говорить о себе

Чаще всего их вообще этому не учили в детстве или даже запрещали рассказывать о себе. Поэтому за час диалог может пятнадцать раз прокрутиться на карусели «У меня прекрасные друзья, у меня чудесные дети, мне очень повезло с работой, мне что-то плохо, непонятно почему, ведь у меня прекрасные друзья, у меня чудесные дети, мне очень повезло с работой». Узнать, что по-настоящему беспокоит такого человека, зачем он пришел и чего хочет от встреч с психологом, удается далеко не сразу.

Подробности по теме

Когда пора идти к психологу и как выбрать профессионала

Когда пора идти к психологу и как выбрать профессионала

5.

Психологический жаргон часто мешает разобраться, что именно происходит с клиентом. В первую очередь — ему самому

Люди узнают слова «прокрастинация», «выученая беспомощность», «нарцисс» и «зона комфорта» и постоянно их используют. Вместо описания чувств и ощущений сразу переходят к оценке поведения.

Это напоминает историю, которую я когда-то прочитала в сообществе беременных: девушке поставили диагноз «воспаление мочевого пузыря», но диагноз ей не понравился, поэтому она начала пить ношпу от тонуса матки. Так и клиент говорит «у меня прокрастинация» и «мне нужно выйти из зоны комфорта», хотя на самом деле у него астеническая депрессия и в зоне комфорта он никогда не бывал.

Подробности по теме

Как вести себя, если близкий человек в депрессии? Объясняет психолог

Как вести себя, если близкий человек в депрессии? Объясняет психолог

6. Приходя к психологу, люди часто не хотят или не готовы его слушать

Особенно трудно это в начале пути: клиенту кажется, что он знает, что и когда должен сказать психолог, как он должен себя вести и что делать, чтобы ему помочь. А психолог делает, разумеется, что-то другое. Часто это вызывает большое удивление.

Виноваты, конечно, в этом и средства массовой информации, которые часто приглашают в качестве экспертов радикальных и демонстративных специалистов, а то и совсем не специалистов, и современная культура (в сериале психолог может работать с клиентом за секс и делиться историей клиента с его братом («Люцифер») или быть психопатом, который узнает страхи клиента, а потом его именно так и убивает («Мыслить как преступник»)).

7. Некоторые клиенты могут годами обманывать психологов

Казалось бы, это невыгодно в первую очередь клиенту, ведь специалист работает с некоторой «сферической лошадью в вакууме», но сказать правду для клиента в этот момент может быть еще более разрушительно. Как правило, такие люди ходят к психологу не для того, чтобы получить помощь в реальной ситуации, а для того, чтобы просто побыть там, где можно быть каким-то другим.

8. Все мы очень одиноки

И очень часто люди одиноки и в семьях, и с друзьями, и даже приходя к психологу они все равно одиноки, потому что психолог «ненастоящий человек».

Меня часто выручает живая мимика (я не скрываю ни слез, ни смеха во время сессии — и многие клиенты постепенно привыкают, что я живая и по-настоящему с ними), но и это не всегда помогает: привычка не доверять лишает человека друзей и близких надежнее смерти, безденежья и болезней.

Как я на психотерапию ходил. И этот опыт помог мне найти жену — Личный опыт на vc.ru

Из-за коронакризиса сейчас непростое время, и многим людям нужна поддержка. Для меня такой поддержкой в свое время оказалось психотерапия. Если вы рассматриваете для себя этот вариант, но не знаете, чего от него ждать, возможно, мой опыт окажется полезен. Спойлер: многое оказалось совсем не таким, как я себе представлял.

{«id»:129339,»url»:»https:\/\/vc. ru\/life\/129339-kak-ya-na-psihoterapiyu-hodil-i-etot-opyt-pomog-mne-nayti-zhenu»,»title»:»\u041a\u0430\u043a \u044f \u043d\u0430 \u043f\u0441\u0438\u0445\u043e\u0442\u0435\u0440\u0430\u043f\u0438\u044e \u0445\u043e\u0434\u0438\u043b. \u0418 \u044d\u0442\u043e\u0442 \u043e\u043f\u044b\u0442 \u043f\u043e\u043c\u043e\u0433 \u043c\u043d\u0435 \u043d\u0430\u0439\u0442\u0438 \u0436\u0435\u043d\u0443″,»services»:{«facebook»:{«url»:»https:\/\/www.facebook.com\/sharer\/sharer.php?u=https:\/\/vc.ru\/life\/129339-kak-ya-na-psihoterapiyu-hodil-i-etot-opyt-pomog-mne-nayti-zhenu»,»short_name»:»FB»,»title»:»Facebook»,»width»:600,»height»:450},»vkontakte»:{«url»:»https:\/\/vk.com\/share.php?url=https:\/\/vc.ru\/life\/129339-kak-ya-na-psihoterapiyu-hodil-i-etot-opyt-pomog-mne-nayti-zhenu&title=\u041a\u0430\u043a \u044f \u043d\u0430 \u043f\u0441\u0438\u0445\u043e\u0442\u0435\u0440\u0430\u043f\u0438\u044e \u0445\u043e\u0434\u0438\u043b. \u0418 \u044d\u0442\u043e\u0442 \u043e\u043f\u044b\u0442 \u043f\u043e\u043c\u043e\u0433 \u043c\u043d\u0435 \u043d\u0430\u0439\u0442\u0438 \u0436\u0435\u043d\u0443″,»short_name»:»VK»,»title»:»\u0412\u041a\u043e\u043d\u0442\u0430\u043a\u0442\u0435″,»width»:600,»height»:450},»twitter»:{«url»:»https:\/\/twitter.com\/intent\/tweet?url=https:\/\/vc.ru\/life\/129339-kak-ya-na-psihoterapiyu-hodil-i-etot-opyt-pomog-mne-nayti-zhenu&text=\u041a\u0430\u043a \u044f \u043d\u0430 \u043f\u0441\u0438\u0445\u043e\u0442\u0435\u0440\u0430\u043f\u0438\u044e \u0445\u043e\u0434\u0438\u043b. \u0418 \u044d\u0442\u043e\u0442 \u043e\u043f\u044b\u0442 \u043f\u043e\u043c\u043e\u0433 \u043c\u043d\u0435 \u043d\u0430\u0439\u0442\u0438 \u0436\u0435\u043d\u0443″,»short_name»:»TW»,»title»:»Twitter»,»width»:600,»height»:450},»telegram»:{«url»:»tg:\/\/msg_url?url=https:\/\/vc.ru\/life\/129339-kak-ya-na-psihoterapiyu-hodil-i-etot-opyt-pomog-mne-nayti-zhenu&text=\u041a\u0430\u043a \u044f \u043d\u0430 \u043f\u0441\u0438\u0445\u043e\u0442\u0435\u0440\u0430\u043f\u0438\u044e \u0445\u043e\u0434\u0438\u043b. \u0418 \u044d\u0442\u043e\u0442 \u043e\u043f\u044b\u0442 \u043f\u043e\u043c\u043e\u0433 \u043c\u043d\u0435 \u043d\u0430\u0439\u0442\u0438 \u0436\u0435\u043d\u0443″,»short_name»:»TG»,»title»:»Telegram»,»width»:600,»height»:450},»odnoklassniki»:{«url»:»http:\/\/connect.ok.ru\/dk?st.cmd=WidgetSharePreview&service=odnoklassniki&st.shareUrl=https:\/\/vc.ru\/life\/129339-kak-ya-na-psihoterapiyu-hodil-i-etot-opyt-pomog-mne-nayti-zhenu»,»short_name»:»OK»,»title»:»\u041e\u0434\u043d\u043e\u043a\u043b\u0430\u0441\u0441\u043d\u0438\u043a\u0438″,»width»:600,»height»:450},»email»:{«url»:»mailto:?subject=\u041a\u0430\u043a \u044f \u043d\u0430 \u043f\u0441\u0438\u0445\u043e\u0442\u0435\u0440\u0430\u043f\u0438\u044e \u0445\u043e\u0434\u0438\u043b. \u0418 \u044d\u0442\u043e\u0442 \u043e\u043f\u044b\u0442 \u043f\u043e\u043c\u043e\u0433 \u043c\u043d\u0435 \u043d\u0430\u0439\u0442\u0438 \u0436\u0435\u043d\u0443&body=https:\/\/vc.ru\/life\/129339-kak-ya-na-psihoterapiyu-hodil-i-etot-opyt-pomog-mne-nayti-zhenu»,»short_name»:»Email»,»title»:»\u041e\u0442\u043f\u0440\u0430\u0432\u0438\u0442\u044c \u043d\u0430 \u043f\u043e\u0447\u0442\u0443″,»width»:600,»height»:450}},»isFavorited»:false}

35 547 просмотров

Психотерапия: начало

Впервые я пошел на психотерапию то ли в 2004, то ли в 2005 году. Тогда я планировал стать психологом и шел «прорабатываться» — ведь психолог должен быть идеальным гармоничным пушистым зверьком и проблем не иметь. Это был прекрасный предлог для посещения психотерапевта, потому что походы к психологу были тогда, мягко говоря, не приняты.

Клиенты оглядывались, не видит ли их кто, когда заходили в психологические центры. Никому в голову не пришло бы оставить публичный отзыв «я ходил к психологу, он мне помог», никто не вел телеграм, рассказывая о своей депрессии или биполярном расстройстве.

Времена были дикие. Как и мое представление о психотерапии.

Мне казалось, что психотерапевт — это гибрид сыщика и фокусника. Как сыщик, он докапывается до истинных причин, скрытых под слоями бессознательного, а потом раскладывает перед изумленным клиентом его настоящие мотивы и вскрывает первопричины проблем. Когда же психотерапевт не играет в Шерлока Холмса, он творит чудеса — вводит в транс, ставит якоря, задает специальные вопросы, и все это волшебным образом меняет клиента. Но нет.

Инсайты, инсайты, инсайты

Сказанное выше не означает, что в процессе терапии нет инсайтов. Их множество. Просто одних инсайтов обычно мало, чтобы что-то изменить в жизни.

Например, мне сложно было заводить отношения с девушками. Я их побаивался. Мне казалось, я должен был их без конца веселить, быть этаким человеком-шуткой, подхватывать любую беседу, непринужденно покручивая невидимый бокал с шампанским.

Но проблема была в том, что я не был королем вечеринок. Когда я приглашал девушек на свидание (это случалось прискорбно редко) и пытался их веселить, то девушки веселились умеренно. Иногда они вовсе не понимали моих шуток или меланхолично улыбались в ответ. Я чувствовал бессилие и… злость. Пытался как-то еще расшевелить их, но терпел фиаско и, в конце концов, ожесточался.

«Она мне не подходит, — думал я про очередную девушку. — У нее нет чувства юмора. Она вообще тупая. У нас нет ничего общего. Мне с ней не по пути».

И я гордо уходил в закат.

Ухожу в закат с бокалом шампанского, запахнувшись в плащ

Естественно, я был склонен винить девушек в своих неудачах, ведь, очевидно, проблема была в том, что мне попадались «не те девушки».

Психотерапия принесла неприятное осознание, что проблема, похоже, была не в девушках. Проблема была во мне.

Я сам придумывал себе задачу — развлекать девушек (не спрашивая их, надо ли им это). Потом сам решал, что не справляюсь с этой задачей (не спрашивая, что думают на этот счет девушки). Проваливался в стыд, и чувствовал себя неудачником. И чтобы защититься от этих очень неприятных чувств — злился на девушек, обвиняя их в своих неудачах.

Такое психологическое сальто-мортале сложно заметить самому, без помощи психотерапевта. Но сам по себе факт его осознания тоже мало что меняет.

Прими себя таким, какой ты есть 🙂

Есть «прекрасный» совет принимать себя таким, какой ты есть. Я честно пытался ему следовать. «Ну хорошо, — говорил я себе. — Я не светский лев, не человек-шутка. Я зануда, и пусть все принимают меня таким».

Но проблема была в том, что сам я таким принять себя не мог

Свое занудство я все равно продолжал считать недостатком, чем-то таким от чего следовало бы избавиться. Оно было как жирное пятно на штанах. Я мог делать вид, что все в порядке и пятну на штанах самое место, но при этом продолжал нервно вглядывался в собеседника — заметил или нет? — и норовил стать вполоборота, чтобы скрыть пятно.

Сколько бы я не заявлял, что быть занудой — ок, в действительности я этого не чувствовал.

Как зарождается принятие себя

Отношение к себе меняется не столько через осознание мотивов своего поведения, сколько через отношения, в которых вас принимают. Правильные отношения лечат. Я жаловался психотерапевту, что считаю себя занудой и комплексую из-за этого.

— Нет, ты не зануда, — сказал мне психотерапевт, — скорее, ты глубокий человек. Ты взвешиваешь то, что хочешь сказать. Мыслишь не поверхностно, ты умный, начитанный. С тобой интересно разговаривать.

Я млел от этих слов, и прямо в этот момент менялось отношение к самому себе. Я увидел положительную сторону своего «занудства» — глубину, внимание к деталям, готовность вникнуть и ответить по существу. Одновременно с этим я увидел и темную сторону короля вечеринок, которым так хотел стать, — поверхностность, несерьезность, пустоту, обернутую сияющим фантиком. Бывший идеал утратил привлекательность, а принятие себя возросло.

Обычно подобный опыт набирается по капле:

— признался в чем-то, что считал постыдным, а психотерапевт нормально к этому отнесся и поддержал.

— рассказал о чем-то, что считал само собой разумеющимся, а психотерапевт сказал: «Нифига себе ты крутой! Я бы так не смог».

— поделился каким-то случаем из детства, который казался забавным. А психотерапевт спросил: «А почему ты рассказываешь это с улыбкой, тебе ведь было тогда очень страшно и одиноко?»

Из этих мелочей и сплетается новое отношение к себе. Сначала видишь его в глазах психотерапевта, потом переносишь на себя, потом (если повезет) начинаешь вести себя иначе и за пределами кабинета. Так, когда я в очередной раз поймал себя на попытках веселить девушку, то рассказал ей, что со мной происходит:

— Слушай, я пытаюсь все время казаться интересным, шучу, что-то рассказываю. Но, мне кажется, что тебе не очень интересно?

И тут оказалось, что, во-первых, ей интересно меня слушать, а во-вторых, ей совсем не обязательно, чтобы я ее без конца веселил. Свидание прошло прекрасно. А девушка эта впоследствии стала моей женой 🙂

Что ты чувствуешь?

Психотерапевты уделяют внимание не только мыслям, но также ощущениям в теле и эмоциям. Эмоции — это индикаторы, которые очень хорошо отражают, что с нами происходит. Часто мы тратим много сил, чтобы подавить и проигнорировать «негативные» эмоции. Иногда настолько успешно, что даже не осознаем их. В результате, эмоции или прорываются, сметая все на своем пути, либо отстреливают в тело психосоматикой в виде мигрени, ВСД (вегето-сосудистой дистонии), остеохондроза и т.д.

Я вежливый человек. Поэтому склонен был делать вид, что все меня устраивало, даже когда мне что-то сильно не нравилось. Наконец, гнева накапливалось так много, что я просто взрывался. Этих взрывов я очень стыдился и боялся — боялся, что причиню кому-нибудь вред. Поэтому я пытался еще лучше себя контролировать и еще глубже спрятать свою злость. Результат, естественно, получался обратный.

Терапия научила ценить свои эмоции. Сначала я учился распознавать их еще в зародыше, задаваться вопросом: «А что я сейчас чувствую?» Например, мне не понравилось, что сказал собеседник, и я быстренько замёл под ковер его слова, но ведь на самом-то деле они меня обидели. Когда я стал замечать такие вещи, появился выбор, как отреагировать — промолчать или сказать, что мне неприятно такое слышать.

Затем я учился выражать эмоции до того, как накопится их критическая масса. С тем же гневом мне здорово помогло осознание, что, во-первых, люди не рассыпаются в пыль, даже если я на них срываюсь, и продолжают поддерживать со мной отношения. А, во-вторых, что в умеренных количествах злость необходима.

Она позволяет отстаивать границы, защищает мои интересы, не дает меня игнорировать. То есть гнев — это не монстр, которого надо держать под замком, а помощник, который защищает мои интересы. В результате, страх перед гневом прошел, и я научился выпускать его до того, как он накопится в избытке.

Кривые пути

Множество проблем в нашей жизни возникает из-за того, что свои здоровые потребности мы пытаемся удовлетворить кривыми способами. Например, алкоголиками люди становятся не потому, что хотят получить цирроз печени. Просто алкоголь помогает снять стресс, почувствовать себя остроумным и желанным, испытать беззаботность и т.д. Точно также за каждым «деструктивным» и невыносимым поведением стоит здоровая потребность.

Разговоры с психотерапевтом помогают эту потребность разглядеть, а затем найти социально-приемлемый способ ее удовлетворить. Например, раньше я боялся задавать вопросы по работе, поскольку думал, что буду выглядеть глупым и некомпетентным (а мне хотелось выглядеть умным и зрелым). В результате, я либо неправильно понимал задачу и делал не то, что надо, либо тратил кучу сил, пытаясь самостоятельно раздобыть информацию, лишь бы никого не спрашивать. Все это приводило к рабочим конфликтам и ненужным переживаниям.

Психотерапия помогла мне изменить отношение к проблеме. Ведь человек, который проясняет то, что ему непонятно, ведет себя более умно и зрело, чем тот, кто ничего не понял, но сделал вид, что все хорошо. Я начал задавать вопросы, и оказалось, что никто не считает меня глупым, а я быстрее вникаю в задачи и делаю то, что нужно. Конфликтов стало гораздо меньше.

Психотерапия помогает лучше узнать свой внутренний мир

Жажда изменений

Был период, когда я ходил на психотерапию с острым желанием себя изменить. Мне многое в себе не нравилось, я буквально хотел стать другим человеком. Мне хотелось быть более социальным, более спонтанным, лучше отстаивать свои границы, меньше грузиться и переживать. Словом, я был настроен на то, чтобы основательно себя перековать, стать лучшей версией себя и это вот всё. Со временем пришло осознание, что психотерапия работает не так.

Настоящие изменения начинаются не тогда, когда отчаянно хочешь измениться, а когда возникает интерес к себе

В идее радикального преображения скрыта червивая сердцевина — это желание перечеркнуть и обесценить весь свой предыдущий опыт, ведь он не привел к вожделенным результатам. Желание очень понятное, но с ним сразу две проблемы.

Во-первых, независимо от наших желаний прошлый опыт никуда не исчезает. Это как если бы мы, зная только русский, решили бы завтра его позабыть и заговорить на английском.

Наши навыки, привычки и способы организовывать жизнь не перестраиваются мгновенно (и это, кстати, хорошо, поскольку инертная психика защищает нас от губительных изменений), и лучший способ их перестраивать, разбираться для чего они нам нужны, и что дают, ведь они возникли не просто так. Во-вторых, проблема в самом желании перечеркнуть и обесценить прошлое, ведь пока не научишься ценить то, что есть, будешь обесценивать все, к чему ни прикоснешься.

Поэтому психотерапия пытается познакомить человека с самим собой. Чтобы тот заинтересовался своими желаниями, своими чувствами, тем, как он устраивает свою жизнь и потихоньку изменил то, что ему не нравится. Без надрыва, с опорой на себя, на свой опыт, свои способы проживать жизнь.

Поддержка, как повседневная практика

Психотерапия нужна не только, когда у человека есть острые проблемы или недовольство жизнью (хотя обычно именно это побуждает обратиться за помощью). Например, сейчас для меня психотерапия — это способ поддерживать себя в хорошей эмоциональной форме. Разговоры с психотерапевтом позволяют вовремя разгребать ментальные завалы, не давать проблемам накапливаться.

Кто-то ходит в спортзал, чтобы поддерживать мышцы в порядке, я хожу к психологу, чтобы поддерживать в порядке мозги

В какой-то момент я так проникся идей «тихой поддержки», что создал проект «Жилетка», цель которого создать пространство, где можно быть не идеальным, делиться своими мыслями и переживаниями и учиться принимать себя.

Я замышлял «Жилетку» как проект для интровертов и одиноких людей, но внезапно оказалось, что проект интересен всем, кому нравится разбираться в своей жизни. Посмотрите, вдруг вам понравится.

Я подавала этическую жалобу на своего психолога — Wonderzine

У меня испортились отношения с семьёй. Л. была практически её членом, мои родные посчитали, что я виновата в том, что произошло: зачем я вообще подала жалобу, не могла потерпеть? Почему я не почувствовала, что Л. сложно? Неужели непонятно, что если человек, с которым дружишь много лет, заблокировал тебя везде без объяснений, то это повод задуматься над собственным поведением? Мне в один голос твердили, что я ужасный человек — что я «не в себе». Письменный ответ П. также на это намекал. Когда явно видишь чёрное, а все вокруг твердят, что это белое, в определённый момент действительно начинаешь сомневаться в адекватности собственного восприятия.

Я почти перестала спать, плохо ела, постоянно плакала, у меня бесконечно болела голова, было тяжело сконцентрироваться. Это было похоже на то, как быстро и неумолимо разбегаются трещинки по стеклу: из одной за секунду вырастает целое дерево, и всё, что ты можешь, — беспомощно смотреть.

К разбирательству я была уже совершенно измотана. Мне было страшно, я чувствовала себя слабой и одинокой. Я не знала, чего ждать: нигде не могла найти информацию о процедуре, а услуги адвоката стоили немало. Сейчас я жалею, что всё же не наняла специалиста. Например, я принесла на заседание доказательства, которые смогла собрать, но у меня не было возможности ими воспользоваться, так как их нужно было подавать вместе с текстом жалобы — я этого не знала. Моё состояние не позволило чётко сформулировать претензии и показать главное: всё упомянутое в жалобе происходило на русском языке и в русскоязычном сегменте интернета, поэтому особенности поведения П. видны только знающим русский язык. Для страны, в которой это всё происходило, к сожалению, это параллельная, полностью недоступная реальность. Думаю, поэтому члены этической комиссии мне сказали, что страх перед П. — моё субъективное чувство. Я так не думаю, но объяснить им это мне не удалось.

Несмотря на всё это, коллегия по этике признала мою жалобу в первой части обоснованной и вынесла П. предупреждение. Этический кодекс, по которому шло разбирательство, допускает отношения психолога и клиента после завершения терапии, но всю ответственность за них полностью возлагает на психолога. И вопрос не в том, был ли ответ П. на моё деловое письмо хамским или я так его восприняла: она обязана была найти такую формулировку, чтобы его можно было понять однозначно.

Уже после разбирательства со мной связалась О., молодая женщина, которая в течение года была клиенткой П. и которую П. пригласила работать персональным помощником. При этом на вопрос О. об этике П. ответила, что «отношения Фрейда с пациентами ведь тоже перетекали в ученичество и сотрудничество». О. несколько месяцев жила в доме у П., работала на неё, ожидая обещанной оплаты, и одновременно всё ещё находилась у неё же «в терапии». Её спокойный рассказ очень помог мне — я окончательно убедилась, что со мной всё в порядке.

К сожалению, опасения, что П. может разгласить конфиденциальную информацию обо мне, оправдались: на вопросы коллег и клиентов о жалобе она рассказывает, что её полностью признали необоснованной, а меня называет «психически нездоровым» человеком. Это ложь и ещё одно грубое нарушение профессиональной этики. Читать такое о себе в публичном пространстве крайне неприятно.

Я постепенно начала забывать эту историю, но недавно в фейсбуке наткнулась на пост ученицы П. Она описывала конфликт с ней и свои чувства по этому поводу, и меня поразило, насколько они совпадали с тем, что испытывала я: страх, сомнения, что с тобой всё в порядке, общее ощущение абсурдности происходящего. Эту ученицу поддержала ещё одна, затем высказался бывший клиент П. и по совместительству бывший же администратор открытого ею центра психологической помощи. Посты прокомментировали бывшие клиенты центра, которые остались недовольны качеством услуг и имели неосторожность высказаться. Это оставило гнетущее впечатление: уязвимым людям, которые нашли в себе силы обратиться за помощью, сотрудники этого центра и сама П. хамили, обвиняли в тупости и алчности и отправляли «попить таблеточки». То, что раньше происходило в частной практике П., явно приобрело масштаб. Также по следам этих записей обнаружилось, что П. не стала продлевать членство в организации, в этическую коллегию которой я подавала жалобу. Я предполагаю, что это напрямую связано: ей не нужно, чтобы мой путь кто-то повторил. Сейчас она не является членом ни одной из ассоциаций психотерапевтов.

Всё это вызывает у меня возмущение и одновременно чувство бессилия. Интернет полнится рекламными постами психологов, которые красочно описывают, в какой ужас превратится ваша жизнь без регулярных сеансов у них. Но клиентам, мне кажется, очень важно понимать, насколько проблемным сейчас является рынок психологических услуг на постсоветском пространстве: он никем не контролируется и никак не регулируется. Членство психолога в зарубежных ассоциациях тоже не является однозначной гарантией качества, как в моём случае, и тем более гарантией, что у вас будет возможность пожаловаться и попытаться добиться того, чтобы хотя бы признали ущерб. Об этом рекламных статей не пишут.

11 терапевтов делятся проницательными историями пациентов с психическими заболеваниями

Судя по всему, терапевты и психиатры тоже выходят в интернет, и даже эти профессионалы не могут устоять перед тем, чтобы бросить свои анекдоты в бой за голоса.

Ниже приведены основные моменты нескольких невероятных дискуссий на AskReddit, в которых психиатров просят поделиться историями своих пациентов. Большинство ответов поступает из двух веток, в которых психиатров или психологов просят поделиться «самыми глубокими и проницательными комментариями», которые они слышали в ходе своей работы.

Многие из них также дали понять, что они изменили достаточно деталей, чтобы никто не мог идентифицировать пациентов. Наслаждайтесь, и, надеюсь, вы не догадываетесь, что ваш психолог — доктор ПонерБенис.

Продолжайте говорить…

1. Especial-K превратил самые разрушительные воспоминания клиента в самый катарсический, истерический момент. Почти полностью случайно.

Я встретился с женщиной, невеста которой умерла за несколько недель до нашей первой встречи.Как и следовало ожидать, Она была абсолютно опустошена. Более того, потому что, как выяснилось, он перенес обширную аневризму и умер, когда они занимались сексом.

Вдобавок ко всему, он только что сделал ей предложение после более чем десятилетнего ухаживания. Когда она рассказывала мне свою историю, описывала вкус его рвоты во рту, как она чувствовала себя беспомощной, как она чувствовала себя виноватой за его смерть, свою неспособность спасти его и кристальную ясность всего этого, застывшего в одной ужасающей картине, Я поймал себя на мысли, что за человек он был.

Она чувствовала себя виноватой из-за всего этого… потому что мысленно убила его. Я спросил ее о нем … она сказала, что он был байкером, а она его «байкерская малышка».

В ее глазах он был большим, чем жизнь, нежным гигантом, чье сердце было на его рукаве… человеком, который всегда пытался жить настоящим моментом… Тогда я был тогда молодым терапевтом, и не особенно опытным… но в тот момент, думая о сопоставлении ее собственных воспоминаний о той ночи и того, каким парнем была ее невеста, я ощутил сильнейшее чувство разлада.

Я сказал: «Зная свою невесту, можете ли вы придумать другой способ, которым он хотел бы умереть?» На мгновение она посмотрела на меня, я думаю, потрясенная (на самом деле я тоже), и разразилась взрывом смеха. Я имею в виду штормы… возможно, сначала немного истерично, но когда она наконец остановилась, в ее глазах блеснули огоньки. Она сказала: «После того, как он сделал предложение, я сказала ему, что собираюсь выебать ему мозги».

2. Один психолог объяснил самое поразительное состояние, которое он когда-либо лечил.

Восьмилетний мальчик, который думал, что он отвертка, и проводил каждый день весь день, вертя.

Icecreammachine поставили забавный диагноз —

Это состояние называется «возраст восьми лет».

3. У Stumpedtown даже есть изображение, которым можно поделиться с миром.

Здесь работает практикующая психиатрическая медсестра. У меня есть отличный, рисунок, который мне однажды подарил больной шизофренией —

Фото: Imgur

edit: я очень рад, что многие из вас это ценят.

2nd: спасибо за золото, анонимный реддитор. 🙂

3-й: отсканировал его для тех, кто хотел бы более качественный вид — вы можете видеть, что он нарисовал его на обратной стороне листа раскраски с логотипом супермена и малярной лентой, повесив ее на окно, выходящее наружу:

Фото: Imgur

4. У одного психиатра есть прекрасная история о дружбе и конфетах.

Я уже рассказывал эту историю раньше, но она оказала огромное влияние на мои взгляды на жизнь.

Раньше я работал в групповом доме для взрослых с психическими расстройствами. В частности, одна женщина была просто настоящим ангелом. Всегда позитивный, общительный, дружелюбный, трудолюбивый, и просто приятно быть рядом.

Однажды мы были в магазине, и эти два мальчика-подростка начали смеяться над ней и громко шептаться о дебиле. Я был в ярости, но она просто повернулась ко мне и спросила, не хочу ли я сумку кеглей.

Когда мы вышли из магазина, я упомянул, как хорошо она держится.Она просто посмотрела на меня, ухмыльнулась и сказала: «Я видела, как ты злишься. Я подумал, может быть, кегли заставят тебя почувствовать себя лучше. Она гораздо лучше понимает, как жить, чем я.

РЕДАКТИРОВАТЬ: Спасибо за золотого доброго незнакомца! Я отклонил предложение кеглей. Она очень много работала, получая крошечную зарплату каждый месяц, но это делало ее жест намного более осмысленным.

5. Ноеледмундсборд разделял, возможно, проницательную точку зрения пациента.

Я беседовал с биполярным пациентом.Я спросил его, как бы он охарактеризовал себя: «альтруист, любящий правду и красоту». Затем я спросил его, как другие описали бы его: «наверное, немного пиздец».

6. Что касается самой важной вещи, которую он или она когда-либо слышал от человека, страдающего психическим заболеванием, ваш друг трагически ответил:

Я специалист по восстановлению, и однажды мой клиент сказал …

«Кажется, я пропустил переход, когда земля превратилась в лаву, а воображаемые друзья стали шизофрениками»

Это разбило мне сердце.

7. UnidentifiableReason объяснил интересный взгляд подростка на вдохновение.

«Для практики не нужен талант».

Психотерапевт, я работал с дерзким подростком, и спорт был его единственным выходом.

Он мечтал попасть в профессиональную лигу, но знал, что у него это плохо получается. Я думал, что его заявление действительно вдохновило. Я часто думаю об этом, когда пробую что-то новое.

8. Психиатр по имени пацдомино опубликовал в коридоре что-то забавное, подслушанное.

«Она забыла взять мои наушники, а я сумасшедший!»

Кричит пациент психиатрической больницы в конце рабочего дня. Его жена принесла ему iPod и забыла наушники.

Смеялись все — пациенты, посетители, персонал. Прощание той ночью было немного менее грустным для разнообразия.

9. Фрэннигласс должна была использовать свое настоящее имя, потому что этот комментарий — очень привлекательная причина пойти к ней.

Работаю в этой области уже несколько лет … Люди с психическим заболеванием — одни из самых выдающихся и неправильно понятых людей в нашем обществе.Я видел глубокие моменты озарения, от людей, которые причиняют себе вред, описывающих, как они чувствуют себя губками и поглощают боль мира, до откровенных гениев, которые просто не могли найти социально приемлемых способов внести свой вклад в мир.

Многие из них трещат по швам с невероятно сложными взглядами на мир, творческим самовыражением и поистине оригинальными перспективами, но им часто не хватает способностей или поддержки для процветания.

Очень жаль, что мы не проявляем большего уважения к нашим «психически больным» собратьям.Я убежден, что в их руках ключи, которые могут радикально повлиять на наши общества к лучшему.

Edit: Мне часто кажется, что я иду по священной земле, работая с моими клиентами. Они знают, чувствуют и видят гораздо больше, чем когда-либо. Я так благодарен за возможность учиться у них.

10. JaeVentura972 попросил пациента сделать безупречный комплимент.

«Ты мне нравишься, Джейс, меня не волнует, что мои голоса говорят о тебе», — сказал клиент с шизоаффективным расстройством.

11. И проницательный комментарий одного клиента к Вампу о «Властелине колец» стал важным моментом для обучения.

У одного из моих клиентов была параноидальная шизофрения, и он выздоравливал от еще одного после долгой череды госпитализаций из-за значительного психотического эпизода.

Мы сидели вместе тихо, и в разговоре было затишье. Он внезапно поднял глаза и сказал: «Эй… ты знаешь« Властелина колец »? Вы когда-нибудь думали, что эти книги на самом деле могут быть пророчествами? »

Я сказал: «Нет, не думаю.Они действительно интересные и приятные, но это всего лишь выдуманные истории. Профессор Толкин даже сам так сказал ».

Он, казалось, задумался над этим несколько мгновений и сказал: «Ага, ты, наверное, прав. Иногда я задаюсь вопросом о подобных вещах, но у меня параноидальная шизофрения ».

Часто мы говорим о «проверке реальности» человека, которая описывает способность человека согласовывать свои внутренние убеждения со своим внешним опытом.

Люди с плохим тестированием реальности (например, из-за психоза) часто имеют искаженные представления об остальном мире … было здорово увидеть момент реальной ясности и самосознания через частый туман борьбы этого парня.

Он тоже довольно талантливый музыкант, и это, похоже, принесло ему большое облегчение.

А вот и бонус от вышеупомянутого имени пользователя Dr. PonerBenis, объясняющий, что психологи и психиатры на самом деле пишут в своих блокнотах.

Психиатр здесь! обычно люди будут просто делать заметки о том, что говорит пациент, чтобы они могли вспомнить это позже в разговоре, после посещения или при следующем посещении.

На самом деле нет, но это то, что люди делают, когда делают заметки.

Эта история была впервые опубликована нашими друзьями из Someecards. Ваш психолог или психиатр непременно извинится, если вы увидели здесь свою историю, но примите во внимание, что его или ее история оказалась в нужном месте. Ваша история может помочь другим. Кроме того, подумайте обо всех положительных голосах.

терапевтов рассказывают терапевтические истории | Психология сегодня

Источник: Райан Хоуз

Я уже говорил раньше: психотерапия имеет проблему с имиджем, и несмотря на то, что…

… меньше людей идут на терапию.Почему это?

Ну, есть много факторов, от миллиардов на рекламу, потраченных фармацевтическими компаниями, до карикатур на психотерапевт, часто показываемых по телевидению (а также расходы, время, плохие терапевты и т. Д.). Но есть еще более серьезная проблема — терапия загадочна. Это умышленно загадочная профессия. Нам нужно соблюдать конфиденциальность, поэтому шторы закрываются, и все остается загадкой. Но из-за этого важного занавеса миллионы невероятных моментов остались незамеченными.Если бы больше людей знали об этих моментах, возможно, они захотели бы попробовать. Поэтому группа местных терапевтов собралась вместе, чтобы создать мероприятие по повествованию под названием « Моменты смысла », чтобы люди могли заглянуть за занавес и раскрыть тайну терапии.

Раскрыть до точки, то есть. Конфиденциальность — краеугольный камень психотерапии. Без конфиденциальности клиенты не будут чувствовать себя в безопасности, посещая терапию, чтобы раскрыть самые болезненные области своей жизни. Все истории, включенные в вечер, были рассказаны с полного согласия клиента, в противном случае личность клиента настолько искажена, что их невозможно узнать.По-другому мы бы не пошли. Мы смотрим за занавес, чтобы увидеть важные моменты, а не разглашать конфиденциальную информацию.

Итак, чтобы раскрыть тайну, мы рассказываем истории. Я люблю рассказы. Вы любите рассказы. А терапия — это истории. Мы рассказываем истории о ярких моментах, которые происходят каждый день в терапевтических кабинетах. Демистифицирующая терапию по одной истории.

Например, я хотел бы рассказать вам о среде, которую я провел прошлым летом (опять же, замаскированной и искаженной):

Моя первая клиентка ворвалась в дверь, с какой-то целью плюхнулась на мою кушетку и сказала: «Вы частично ответственны за это!» Она держала в руках экспонат А, который оказался улыбающейся, пускающей слюни, 8-фунтовой девочкой. А, за это я несу ответственность? Затем я мысленно прокрутил наши семь лет совместной работы, через ее последовательную моногамию, ее двойственное отношение к обязательствам, ее желание и страх перед женитьбой, ее желание иметь ребенка, ее трудности с зачатием, радостные новости о ее беременности, и ее с нетерпением ожидаемые роды. В каком-то смысле она была права. Частично виноват я.

Позже в тот же день я сидел с человеком, который внезапно понял, что 30 лет его сомнительной деловой практики причинили многим людям большую боль.Затем мы провели 15 минут в полной тишине. Не неловкая тишина, не беременная тишина, просто тишина. Он должен был впитать это, и слова не помогли. Затем он поднял глаза и сказал: «Я не хотел осознавать свою ответственность, но мне нужно было это увидеть». Эти слова эхом отозвались в моей голове: вы частично ответственны за это.

Ранний вечер был более насыщенным, так как я опоздал на прием к женщине, а затем забыл имя ее дочери. Затем клиент начал на меня кричать, и я был в восторге.Это был полный гнев с красными глазами и венами на шее, ее лицо искажалось в формах, которых я никогда от нее не видел. Она называла меня именами, от которых водитель грузовика покраснел бы. И я был в восторге. Я мазохист? Нет, в ту ночь она наконец позволила себе выразить гнев — впервые в своей взрослой жизни. Этот натиск был невероятным прорывом, священным моментом. Отчасти это объясняется моей непунктуальностью и слабой памятью.

Когда я собирался выйти из офиса, зазвонил телефон.Идентификатор звонящего сказал мне, кто это был, я назову его Хэнк, моя регистрация в среду вечером. Хэнк был клиентом, которого я впервые увидел 16 лет назад, он помог ему приспособиться к жизни разведенного, социально озабоченного человека. Мы работали вместе четыре года, пока он не уехал, но мы договорились периодически проверяться на несколько минут по телефону, что мы и делали в течение 12 лет. Загадочная угроза здоровью шесть месяцев назад привела к тому, что мы разговаривали каждую среду, пока я поддерживал его навигацию по медицинскому лабиринту.

«Анализы вернулись, и я заболел раком, — сказал он. — Мне, наверное, осталось жить пару месяцев.”

«О, Хэнк, мне так жаль».

«Ничего страшного, — сказал он, — я не ожидал, что буду жить вечно, и теперь я знаю, что я могу сделать с оставшимся у меня временем».

После того, как мы немного поговорили, мне нужно было кое-что сказать. «Хэнк, после развода ты сказал, что просто хотел убедиться, что не умер в одиночестве. И вот ты где.

Хэнк сказал: «Для меня один означает, что меня никто не знает. Спустя 16 лет я чувствую, что ты меня знаешь. Пока ты рядом, я не один.

Хэнк умер через три недели.Я пошел на похороны и помог разложить пепел. Он умер не один, и я частично несу за это ответственность. И безмерно благодарен.

Это были знаменательные моменты. Моменты, которые выходят за рамки учебников и не обнаруживаются ни в одном исследовании результатов. Это те самые человеческие взаимодействия, которые так ценны и загадочны для терапии. Терапевты, которых вы знаете, подтвердят тот факт, что эти моменты, будь то озарение, истина или глубокая связь, заставляют нас каждый день возвращаться к работе.

Мы рады представить вам беседы шести высокопрофессиональных и отзывчивых терапевтов, которые месяцами работали, чтобы поделиться с вами одним значимым моментом. Мы надеемся, что они вам понравятся и распространите их по всему миру. Вы тоже несете частичную ответственность! Если в результате только один человек решит начать путь к исцелению через терапию, мы сделали свою работу.

Посетите веб-сайт Moments of Meaning, страницу Facebook и посмотрите наши видео на нашем канале YouTube.

Этика обмена историями клиентов

Гостевой блог Ланы Голлихорн, Массачусетс

Примечание блогера. Многие специалисты в области психического здоровья проводят семинары или занятия для родителей, учителей и других представителей общественности. Они часто делятся примерами из своей рабочей нагрузки. Я попросил Лану Голлихорн поделиться своим подходом. Она моя бывшая ученица и очень внимательный профессионал (хотя эти два факта не связаны друг с другом…).

— Митч

Обучение родителей тому, как лучше понимать своих подростков, — один из самых приятных аспектов моей работы в качестве терапевта.На своих семинарах и занятиях я люблю делиться историями, отражающими суть подросткового мышления и поведения. Как я могу использовать своих клиентов в качестве примеров в своем обучении, одновременно уважая конфиденциальность моих клиентов и терапевтический опыт? Каковы этические пределы рассказа историй клиентов?

Когда я планирую урок или семинар по воспитанию детей, мое первое этическое соображение — это Стандарт 4.07 Кодекса этики Американской психологической ассоциации (APA):

Использование конфиденциальной информации в дидактических или других целях — Психологи не раскрывают в своих трудах, лекциях или других средствах массовой информации конфиденциальную личную информацию, касающуюся своих клиентов / пациентов, студентов, участников исследования, клиентов организаций или других получателей своих услуги, которые они получили в ходе своей работы, если (1) они не предпримут разумных шагов для сокрытия лица или организации, (2) это лицо или организация дало письменное согласие или (3) на это имеется законное разрешение.

Чтобы соответствовать стандарту APA, я либо получу разрешение поделиться историей клиента, либо изменю идентификационные данные. Вот как это выглядит на практике:

Лана Голлихорн, Массачусетс

Источник: Лана Голлихорн, используется с разрешения

Когда клиент делится острым опытом или ребенок хорошо реагирует на новую технику воспитания, я прошу разрешения поделиться ею в качестве обучающего примера. Я буду спрашивать клиентов после сеанса терапии или в конце лечения.Однако я буду спрашивать разрешения только в том случае, если запрос не противоречит терапевтическому процессу. Даже когда я получаю разрешение, я никогда не сообщаю имена. Если клиенты отказывают в разрешении, я не использую историю.

Иногда я позже придумываю историю для обучающего примера и не могу связаться с клиентом для получения разрешения. В таких ситуациях я меняю идентификационные данные. Это может быть сложно, потому что просто пропустить имя, время и место события, которое вы описываете, недостаточно, чтобы гарантировать, что кто-то, кто хорошо знает клиента, не узнает историю.Определенных деталей, таких как уникальная физическая характеристика в сочетании со спортом или интересом, может быть достаточно, чтобы идентифицировать клиента. Поэтому я меняю и эти детали.

В рамках процесса принятия этических решений я задаю себе следующие вопросы, которые выходят за рамки буквы и духа Кодекса этики APA:

Уважает ли рассказ рассказываемая история клиента?

• Если история может быть воспринята клиентом как постыдная, обвиняющая или нелестная, я не использую ее.
• Еще одно соображение — время. Клиент все еще борется с этой проблемой? Мне нравится использовать примеры, показывающие путь от борьбы к успеху.
• Даже когда я деидентифицировал клиента, изменив детали, я также спрашиваю себя, узнает ли клиент свою собственную историю, даже если аудитория не узнает. И если да, то что почувствует клиент? Я надеюсь, что клиенты чувствовали бы себя комфортно и уважаемыми, если бы они сидели в комнате и слушали, и это соображение влияет на то, как я рассказываю историю.

С какой целью я рассказываю историю?

• К чему я стремлюсь? Обучаю ли я стадию развития, подчеркиваю мыслительный процесс ребенка, нормализую взаимодействие родителей и детей или связываю исследования с опытом клиентов? Моя цель — использовать только клинические примеры, которые улучшают понимание. Я не хочу рассказывать истории только потому, что они интересны или юмористичны.
• Рассказываю ли я эту историю ради собственного эго или ради выгоды? Например, действительно ли я пытаюсь уговорить их присутствовать на других выступлениях, записаться на занятия и т. Д.? Я хочу, чтобы эти цели не затмевали цели, которые ставят перед посетителями.
• Изменит ли рассказ истории то, как я думаю о клиенте или поступаю с ним? Если так, то я не должен этим делиться.

Учитывает ли клинический пример опыт аудитории?

• Я остаюсь в стороне от самых крайних примеров. Они запоминаются; однако я хочу избежать беспричинного страха или нереалистичных надежд на лечение. Другими словами, я не придумываю ни психопатологию, ни терапию.
• Точно так же я предпочитаю не использовать особо травматичный клинический пример, даже если у меня есть разрешение от клиента. Конечно, возникают проблемы с травмами, но я считаю, что есть лучшие способы справиться с этими проблемами, чем рассказывать истории клиентов.

Подтверждает ли клинический пример профессию психиатра?

• Я всегда говорю своим участникам, что либо у меня есть разрешение поделиться историей, либо я изменил идентифицирующую информацию.Я делаю это, чтобы посетители понимали, что я следую протоколу обмена, который уважает моих клиентов, а также посетителей. Я не хочу отговаривать кого-то обращаться за помощью из-за боязни быть использованным в качестве примера в классе или семинаре.

Источник: Митч Хандельсман

Я часто обращаюсь с этими этическими соображениями через саморефлексию, мысленно или письменно. Однако иногда саморефлексии недостаточно; что-то мне не нравится. В таких случаях я обращаюсь за консультацией к коллегам.В мой личный «совет по этике» входят 12 профессионалов, которых я вызываю для консультаций. В список входят детские психологи, нарколог, педиатр, психиатры, школьные консультанты и психолог с этическими знаниями. Общение с этими профессионалами всегда полезно, потому что это позволяет мне исследовать новые точки зрения, мои собственные предубеждения и дополнительные вопросы, которые нужно учитывать.

Процесс принятия этических решений, который я описал, раздвигает границы моего профессионального роста, когда я выбираю клинические примеры для использования в своем обучении.Принимая информированные и продуманные решения о том, чем, когда и как делиться своими примерами из практики, я делаю все возможное, чтобы уважать своих клиентов, свою аудиторию и себя.

=================================================

Лана Голлихорн получила степень бакалавра искусств. Имеет степень магистра психологии с акцентом на биологические исследования в Университете штата Мичиган в 1995 году и степень магистра клинической психологии в Университете Колорадо в Денвере в 2001 году. Она прошла обучение терапевтическим подходам, основанным на доказательствах, включая когнитивно-поведенческую терапию и краткую психодинамическую терапию.Г-жа Голлихорн занимается частной психотерапией, проводит семинары для родителей и консультирует в школе в Денвере.

Митч Хандельсман — профессор психологии Колорадского университета в Денвере. Вместе с Сэмюэлем Кнаппом и Майклом Готтлибом он является соавтором книги Этические дилеммы в психотерапии: позитивные подходы к принятию решений (Американская психологическая ассоциация, 2015). Митч также является соавтором (с Шэрон Андерсон) Этика для психотерапевтов и консультантов: проактивный подход (Wiley-Blackwell, 2010) и младшим редактором двухтомного справочника APA по этике в психологии ( Американская психологическая ассоциация, 2012 г.). Но вот чем он больше всего гордится: Он сотрудничал с новаторским музыкантом Чарли Барреллом над автобиографией Баррелла.

© 2016 Митчелл М. Хандельсман. Все права защищены

Ознакомьтесь с историями успеха некоторых наших клиентов, которые воспользовались услугами онлайн-консультирования, которые могут предложить терапевты BetterHelp.

Успех значит для всех что-то свое. Для некоторых людей это могло быть финансовое благополучие.Для других это может быть хороший дом и семья. Однако другие люди определяют успех как достойную карьеру. Взгляните на нашу статью ниже, чтобы узнать, как вы определяете успех.

Я всегда знал, что мне будет полезно поговорить с консультантом, но у меня всегда была причина не делать этого, хотя я часто заглядывал в нее. Либо деньги, страховка, сроки …

Когда я впервые подписался на BetterHelp около пяти месяцев назад, у меня были проблемы с созависимыми отношениями.Я продолжал встречаться с женщинами, которые были …

До работы в BetterHelp я никогда раньше не получала никаких консультаций. Были времена в моем прошлом, когда я испытывал депрессивные чувства из-за определенных …

Ранее в конце прошлого года я несколько месяцев посещал личного терапевта.Сначала я подумал, что личное лечение было полезным, потому что я получал много …

До BetterHelp я пробовал лично консультироваться со стороны Управления здравоохранения и социальных служб, и этот опыт был поддерживающим, воодушевляющим и обнадеживающим …

Я хожу на терапию время от времени около 5-6 лет, в основном с окончания средней школы и до зрелого возраста.В прошлом у меня был очень неоднозначный опыт терапии …

Я хотел бы начать это, сказав, что, несмотря на наши различия и эмоциональную разобщенность, мои родители всегда обеспечивали мне крышу над головой, теплую постель, чистую одежду и много …

До того, как подписаться на BetterHelp, я вырос, посещая несколько консультантов лично, что оставило у меня очень плохой вкус к консультированию.Я вырос в жестоком …

Раньше я пробовала получать личные консультации. Моей проблемой было мое здоровье. Даже если я останусь в той же компании, планы медицинского обслуживания меняются. Компании меняются, в чем заключаются изменения, …

Раньше я занимался персональным консультированием и другим онлайн-форматом.Фактически, я лично общался с моим нынешним консультантом BetterHelp, прежде чем она переехала из этого района …

Я поделился со своим консультантом вещами, в которых даже не смог признать себя. Я работаю со своим консультантом BetterHelp с 4 января 2018 года …

В течение долгого времени я не лечился из-за множества проблем, связанных с психическим здоровьем, в основном потому, что там, где я живу, не так много доступных ресурсов, чтобы я был счастлив…

Медицинское заключение: Аарон Хорн, LMFT, MA

Истории успеха

История успеха — это когда человек достигает величия. Возможно, они разбогатеют и разбогатеют, или они могут повлиять на мир, создав некоммерческую организацию, которая меняет жизни людей. Успех различается от человека к человеку, поэтому «история успеха» может быть чем угодно.Возможно, кто-то разорвал токсичные отношения и успешно исцелился от причиненной ими боли. Может быть, вы усыновили больное животное и вернули его здоровье, или вы были первым в своей семье, получившим высшее образование. Определение «успеха» индивидуально, потому что все начинают с разных мест и стремятся достичь цели, уникальной для них.

Источник: rawpixel.com

Определение успеха

Успех означает что-то свое для каждого человека.То, что вы считаете успешным, может отличаться от того, что ваши друзья считают успешным. Что приходит в голову, когда вы слышите слово «успех»? Можно представить себе миллионера или генерального директора, когда они слышат слово «успех», но правда в том, что определение успеха у всех разное. Успех, которого вы хотите, может не быть успехом для других. Возможно, вы думаете об успехе как о проживании дня и управлении панической атакой, тогда как кто-то другой может думать об успехе как о возможности бросить пить.Другой человек может представить себя выигрывающим награду за завершение марафона или установление границ с другим человеком. То, что легко для одних, может оказаться непростым для других, и чье-то определение успеха будет таким же уникальным, как и они сами.

Успех в терапии

Чтобы добиться успеха в терапии, нужно найти способы обуздать свое негативное мышление. Если вы работаете с терапевтом, который использует когнитивно-поведенческую терапию (КПТ), он поможет вам изменить ваши негативные стереотипы мышления.Они могут показать вам, как вы можете избавиться от негативных мыслей и сделать их менее дезадаптивными. Это важно, потому что чем больше вы сосредоточитесь на позитивном мышлении, тем легче вам станет. Вы можете работать со своим терапевтом BetterHelp, чтобы установить и достичь своих личных целей. Возможно, вы хотите думать о себе более позитивно. Может быть, вы хотите быть лучшим родителем для своих детей. Независимо от поставленных вами целей терапевт BetterHelp может помочь вам достичь их.

Источник: rawpixel.com

Как улучшить коммуникатор

У всех разные способы общения. Некоторые люди борются с границами. Один из способов добиться успеха — установить соответствующие ограничения для других. Вы можете с трудом сказать «нет». Может быть, вы не знаете, как просить о том, чего хотите. Все это отличные цели, над которыми нужно работать в терапии. Общение — это путь к достижению этих целей. Развитие коммуникативных навыков — это то, чему вы можете научиться в ходе терапии.Это может выглядеть как установление здоровых границ или как определение того, чего вы хотите от другого человека. Есть много способов добиться успеха, но для этого важно поговорить со своим терапевтом и сказать ему, чего вы хотите достичь.

Онлайн-консультации

Отличное место, чтобы поговорить о своих жизненных целях, — это терапия или онлайн-консультации. Вы заслуживаете счастья и достижения своей мечты. Со своим поддерживающим онлайн-терапевтом вы можете обсудить свои цели на будущее.Вы можете не знать, чем хотите заниматься в жизни, и это тоже нормально. Вы можете обсудить со своим терапевтом, чем вы хотите заниматься в жизни. Не всегда ясно, каков ваш путь, но обсуждение этого вопроса в терапии — это один из способов определить ваше представление об успехе. Онлайн-консультирование — это место для достижения терапевтического успеха. Вы можете сделать это при поддержке своего консультанта. Вы не одиноки, и ваш советник вас поддерживает. Поищите в сети специалистов по психическому здоровью BetterHelp и найдите то, что вам подходит.

Источник: rawpixel.com

историй успеха с интересными клиентами

«Мне не нужно с вами разговаривать, и вы не можете заставить меня говорить с вами».

Не лучший способ начать консультацию, но Джон Соммерс-Фланаган не позволил отказу своего молодого клиента остановить его. Однако вместо того, чтобы дать отпор умным возражением, он просто сказал клиентке, что она права на все 100%.

«Я не могу заставить вас говорить ни о чем», — сказал Соммерс-Фланаган, доцент Департамента образования консультантов Университета Монтаны.«Это полностью ваш выбор. На самом деле, если я когда-нибудь попытаюсь заставить вас говорить о чем-либо, я надеюсь, вы скажете мне, потому что я совершенно не заинтересован в том, чтобы заставлять вас что-либо делать ».

После короткого молчания Соммерс-Фланаган продолжил объяснять, как ему нравится работать с клиентами в сфере консультирования. «Вы знаете, консультирование — это действительно странно», — сказала Соммерс-Фланаган молодой женщине. «Мы совершенно незнакомы, но почему-то ты должен войти сюда, сесть и рассказать мне о важных вещах в своей жизни.Что ж, я этого не ожидал. Вместо этого я бы хотел начать с того, что рассказал вам о вас. Я думаю, что это справедливо, потому что я получил информацию из вашего файла и от вашего консультанта по приему. Так что я просто собираюсь рассказать вам то, что слышал, и вы можете сказать мне, правильно это или нет «.

Этот подход помог Соммерс-Фланагану, консультанту по психическому здоровью из Trapper Creek Job Corps и члену Американской ассоциации консультантов, добиться успеха в работе с клиентом.«Во-первых, когда я признал ее силу, это, казалось, помогло ей немного ослабить ее защиту», — говорит он. «Во-вторых, когда я объяснил, как мне нравится работать с клиентами, и что я не ожидал, что она сможет мгновенно рассказать мне все свои секреты, она почувствовала облегчение. В-третьих, когда я сказал ей, что в ее досье было сказано много положительных вещей о ее личности и ее интеллекте, а затем спросил ее, думает ли она, что это правда, она выглядела искренне и приятно удивленной. Вероятно, это связано с тем, что так много клиентов приходят на консультацию, ожидая критики и сосредотачиваясь на своих личных слабостях, что очень обнадеживает, когда консультант признает положительную силу.”

Такой тип начала консультационных отношений не является чем-то необычным для Соммерс-Фланаган, соавтора с женой Ритой Соммерс-Фланаган книги Tough Kids, Cool Counseling: User-Friendly Approaches With Challenging Youth , опубликованного ACA. «Почти каждую неделю я встречаюсь с молодежью и молодыми людьми в возрасте от 16 до 24 лет, и почти все студенты, с которыми я встречаюсь, не хотят встречаться со мной», — говорит он. «Это очень затрудняет начало процесса консультирования».

Другой свет

Консультанты могут рассматривать конкретных клиентов как проблемных по разным причинам, но, по словам Соммерса-Фланагана, важно получить определенную точку зрения.«Исторически психоаналитики называли таких клиентов« стойкими ». Клиенты считались стойкими, если они слишком много говорили, говорили слишком мало, опаздывали или приходили рано, говорили только на интеллектуальные темы или только о других людях или не соглашались с« всезнающий психотерапевт или консультант. Другими словами, в зависимости от конкретного клиента и консультанта, почти любое поведение может рассматриваться как вызывающее или трудное ».

В последнее время применение ярлыка «стойкость» вызывает неодобрение, поскольку рассматривается как обвинение клиента.Вместо этого, говорит Соммерс-Фланаган, используются такие слова, как вызывающий, неохотный или предварительный. «Однако, несмотря на то, что намерение использовать эти менее уничижительные термины по отношению к клиентам является положительным, эти слова все же возлагают некоторую вину на клиентов за их амбивалентность или за то, что они не готовы принять помощь, которую может предложить консультант», — говорит он.

Консультанты должны задать себе важный вопрос: заслуживают ли клиенты вины за то, что они бросают вызов, или консультанты должны нести ответственность за то, чтобы у них были правильные инструменты для оказания помощи, говорит Соммерс-Фланаган.«Я думаю, что ответ на этот вопрос заключается в том, что, хотя клиенты — включая разгневанных и вызывающих подростков или клиентов, злоупотребляющих психоактивными веществами — могут вести себя оборонительно, консультант всегда должен брать на себя личную и профессиональную ответственность за то, чтобы иметь достаточную компетенцию, чтобы общаться и эффективно работать даже с самыми защитные клиенты. Фактически, мы должны помнить, что вся сцена консультирования может показаться довольно странной или неудобной для клиентов, которые не привыкли разговаривать с виртуальным незнакомцем о своих самых интимных проблемах.”

Марк Вудфорд, доцент и председатель Департамента образования консультантов Колледжа Нью-Джерси, согласен с тем, что даже обращение к клиентам как к «вызывающим» может помешать процессу консультирования. «Мой опыт показывает, что эти ярлыки могут помешать мне ясно увидеть и услышать, что клиенты могут говорить о том, почему они не хотят участвовать в процессе консультирования в этот момент своей жизни», — говорит Вудфорд, член ACA. «Поэтому, если я чувствую сопротивление процессу — то есть клиент бросает мне вызов по поводу того, что я сказал или сделал, — я использую это как клиническую информацию о том, как я управляю терапевтическими отношениями.В частности, я спрашиваю себя, точно ли я оцениваю, где находятся мои клиенты с точки зрения их готовности участвовать в консультировании и / или изменить то, что в них самих привело их к консультированию ».

Судебная система, работодатель или даже член семьи предписывают некоторым клиентам приходить на консультацию, говорит Вудфорд. «Если они впервые задумываются о рассматриваемой проблеме, значит, они находятся на стадии предварительного обдумывания изменений. Моя работа [в качестве консультанта] будет включать в себя больше сочувствия и активного слушания на этом этапе, чтобы помочь им осознать, хотят ли они вообще думать о каких-либо изменениях в то время.Если я слишком быстро начну помогать им активно вносить изменения, а они по-прежнему неоднозначно относятся к этому, я почувствую сопротивление ».

Рита Соммерс-Фланаган, профессор педагогического образования Университета Монтаны, соглашается с тем, что обязательное консультирование может создать сложную ситуацию, особенно если клиент не осознает необходимость в нем или не осознает потенциальные выгоды. «Точно так же молодежь, родители которой заставляют их приходить, или романтические партнеры, которые получают консультацию только потому, что их партнер угрожал уйти, также являются примерами менее чем воодушевленных клиентов», — говорит она.

Сложные ситуации с консультированием также могут возникать из-за того, что у клиентов не хватает ресурсов для внесения изменений, которые они хотят внести, или из-за того, что они сталкиваются с почти непреодолимыми препятствиями, говорит Стивен Саузерн, президент Международной ассоциации консультантов по браку и семье, подразделения ACA. По его словам, другие клиенты просто не знают, что нужно изменить.

В любой ситуации каждый клиент уникален, и поэтому у него будут уникальные причины для защиты, говорит Джон Соммерс-Фланаган.Он указывает на Ирвина Ялома, группового терапевта, который подчеркивает, что сопротивление и нежелание обычно связаны с избеганием боли. «Если мы начнем с гипотезы о том, что клиенты вызывают трудности, потому что они не хотят сталкиваться со своей эмоциональной болью и не хотят справляться со своей эмоциональной болью, а затем попытаемся мягко изучить сильные стороны клиента как средство для решения проблемы боли, процесс консультирования, вероятно, будет проходить более гладко , — говорит Соммерс-Фланаган.

Вторжение

По словам Соммерса-Флэнаган, когда они сталкиваются с трудным случаем, консультанты должны прежде всего сосредоточиться на собственном самосознании.«В консультировании мы подчеркиваем самосознание как первый шаг к эффективной работе с разными клиентами, и в некотором смысле клиенты, которые ведут себя оборонительно, представляют собой еще один тип разнообразия. Как следствие, первый шаг для консультантов — это посмотреть на самих себя и увидеть, как мы можем внести свой вклад в среду, которая рассматривается как угрожающая или не совсем способствующая консультированию ».

Понимание концепции изменения также может помочь консультантам, добавляет Саузерн, указывая на то, что Джеймс О.Прочаска и Джон С. Норкросс описали шесть стадий изменения: предварительное размышление, созерцание, подготовка, действие, поддержание и прекращение. «Они подчеркнули, что изменения — это процесс, который со временем развивается. На каждом этапе процесса изменения поведения различные вмешательства могут быть согласованы с потребностями клиента для достижения прогресса », — говорит Саузерн, профессор и заведующий кафедрой психологии и консультирования в колледже Миссисипи.

Многие наркоманы и члены их семей склонны к созерцанию или предсозерцательности, согласно Саузерну, который редактирует «Семейный журнал» и «Журнал зависимостей и консультирования правонарушителей».«Это очень сложные клиенты, потому что они страдают, но мы действительно ничем не можем им помочь. Консультантам следует избегать ориентированных на действия подходов на ранних этапах процесса изменений. Клиенты просто не готовы. Консультанты могут быть полезны этим непростым клиентам, заботясь о них, поощряя и мягко направляя их к изучению последствий того, что они остаются прежними, и обещаниям подлинных изменений небольшими шагами »

Вудфорд имеет большой опыт консультирования заказных клиентов, которые не хотели консультироваться, и обнаружил, что навыки, необходимые для успеха в таких ситуациях, включают выражение сочувствия, развитие несоответствий, избегание споров, сопротивление и поддержку самоэффективности.Вудфорд добавляет, что сначала он старается объединить себя с клиентом в качестве союзника, чтобы клиент не рассматривал его как продолжение проблемы. «Когда они понимают, что я могу им помочь или что процесс консультирования может помочь им преодолеть любые проблемы, с которыми они сталкиваются, тогда загорится свет, и вы сможете увидеть в их невербальном поведении и в их словесном отношении к вам, что в терапевтических отношениях произошел сдвиг. Часто это поворотный момент. На этом этапе навыки консультирования больше направлены на то, чтобы помочь клиенту подготовиться к изменениям и обсудить, какие действия можно предпринять, чтобы изменения произошли.”

Вудфорд рекомендует пять стратегий, основанных на мотивационном собеседовании, чтобы преодолеть барьеры с клиентами и продвинуться вперед с помощью консультирования: задавайте открытые вопросы, подтверждайте и поддерживайте, размышляйте над тем, чтобы подвести итоги и выявить самомотивационные утверждения. «Я также использую технику« баланса принятия решений », которая помогает клиентам взвесить все« за »и« против »внесения изменений и сохранения статус-кво», — говорит он. «Я считаю, что это очень полезно, чтобы ясно показать, что их мысли и чувства могут быть в отношении потенциала перемен в этот момент их жизни.”

Отодвинуть

«При всех формах сопротивления и вызовов одна отличная стратегия — просто уйти с дороги», — советует Рита Соммерс-Фланаган. «Будьте понимающими, внимательно слушайте, мудро размышляйте над тем, что вы слышите, но не вступайте в бой. Позвольте клиенту выработать свое внутреннее сопротивление, создав безопасную, непредвзятую среду, которая позволит всему расслабиться ».

Еще одна стратегия, которую она рекомендует, — попросить клиентов рассказать об идее консультирования или о своих страхах или гневе, связанных с ним.Затем консультант может согласиться с тем, что причины, по которым клиент рассердился или насторожился, действительны, а также одобрить его готовность участвовать. «Я тоже был бы расстроен, если бы моя жена сказала, что я должен приехать или она уйдет», — сказал бы Соммерс-Фланаган клиенту. «Это сложный вопрос. Вот вы сидите с незнакомкой и пытаетесь ей чем-то понравиться. Вау, ты должен действительно заботиться о ней, чтобы пойти на такой риск ».

Среди техник, которые предпочитает Джон Соммерс-Фланаган, являются разделение или уступка власти клиенту, признание неловкости и сложности консультационных сессий, раскрытие того, что он слышал или читал о клиенте, и рассказ о том, что его подход к консультированию не включает давление.Он также рекомендует постоянно сосредотачиваться на сильных сторонах клиента, активно выслушивать, использовать юмор, когда это необходимо, и подчеркивать, что клиенты являются настоящими экспертами в своей жизни.

Он добавляет, что в сложных ситуациях консультирования важны личностно-ориентированные теоретические основы конгруэнтности, сочувствия и безусловного позитивного отношения, а также концепция, называемая «радикальный интерес».

«Суть радикального интереса заключается в том, чтобы консультант испытал чувство глубокого интереса к жизни, перспективам и эмоциям другого человека в комнате», — говорит он.«В некотором смысле, это косвенная коммуникация, и в настоящий момент интерес консультанта №1 состоит в том, чтобы выслушать и понять все, что происходит в мире клиента».

Формулировка процесса консультирования как консультации может быть полезна для молодых клиентов, говорит Рита Соммерс-Фланаган. «С сердитым молодым человеком я могу сказать:« Ты действительно не хочешь заниматься этим консультированием, и я тебя не виню. Но вот в чем дело. У вас есть проблема, связанная с необходимостью быть здесь, так что, может быть, мы сможем вместе проконсультироваться о том, как разрешить некоторые из ситуаций, которые привели вас сюда — вроде как я ваш нанятый консультант.На что бы это было похоже? »

Когда молодые люди говорят, что не хотят ни о чем говорить, она говорит им, что им не нужно говорить ни о чем, о чем они не хотят. «Затем я останавливаюсь на секунду и говорю:« Но мне любопытно. Если бы вы все же решили поговорить об этом, что, по вашему мнению, было бы самым важным? »Удивительно, но некоторые действительно начинают болтать, приводить в ярость или пугать. Другие называют мой блеф, а я просто говорю: «Ничего страшного. Мы действительно можем поговорить о другом.’”

В конце концов, она говорит, что консультантам важно помнить один совет: не принимайте его на свой счет, когда клиенты не принимают процесс консультирования автоматически. «Представьте, что вы просто вмешиваетесь во все разочарования, возмущения, оскорбительные действия, недопонимание и неудачи, с которыми столкнулся клиент. Дело не в тебе — дело в том, что их защитная система срабатывает, чтобы позаботиться об их боли ».

****

В окопах

Consulting Today попросил различных членов ВДА поделиться анекдотами об их опыте работы со сложными консультационными ситуациями или случаями, когда прогресс клиента казался остановленным.Читайте об их уроках и о том, как они и их клиенты достигли поворотного момента в отношениях с консультантами.

Рик Кэрролл — консультант Детского адвокатского центра в Бристоле / округе Вашингтон, штат Вирджиния.

«Работая с подростками мужского пола в условиях амбулаторного консультирования, я часто сталкиваюсь с первоначальным сопротивлением в этой группе населения. Большинство подростков мужского пола последними думают, что им нужна «консультация», и этот образ мышления не был исключением для «Билли».Билли был 14-летним мальчиком, который в течение многих лет подвергался сексуальному насилию со стороны своего отчима. Как только насилие было раскрыто, Билли был удален из дома и помещен в приемную семью. Этот молодой человек был а) зол на то, что ему пришлось покинуть свой дом, особенно когда все говорили ему, что он не сделал ничего плохого и что насилие не было его виной; б) не понимает, зачем ему нужна консультация; и в) смущается, когда сталкивается с идеей раскрыть свой опыт сексуального насилия. Поскольку обидчиком Билли был взрослый мужчина, такой же, как и его новый терапевт, перенос был заметен с первого сеанса.После трех утомительных сеансов получения ответов только одним словом — когда он вообще говорил — и минимального зрительного контакта Билли, четвертый визит оказался для нас революционным.

«Билли прибыл на эту сессию в особенно приподнятом настроении. Вместо того, чтобы подняться наверх в офис, его спросили, не хочет ли он немного узнать об игре в гольф. Билли сначала посмеялся над этой идеей, заявив, что гольф предназначен для «хорошеньких парней и снобов». Однако, после того, как он вызвал его на соревнования на длительную поездку, приз в виде пачки жевательной резинки, он принял приглашение.Эта прогулка была успешной по нескольким причинам:

1. После нескольких неудачных попыток установить контакт с мячом он смог попросить о помощи, сдавшись помощи других.
2. Он разочаровался в своих способностях, но сдержал гнев.
3. Он смог увидеть другую сторону этого психотерапевта и поверить в этого взрослого мужчины настолько, что он рискнул выйти за пределы знакомой обстановки консультирования, понимая, что не все взрослые мужчины пользуются детьми.
4. Он узнал, как гольф имитирует жизнь — вы должны играть там, где она есть, осознавать опасности и понимать, что сохранение концентрации и контроля всегда дает лучшие результаты.

«Используя экспериментальный, практический подход к консультированию, мы смогли по-новому определить характер нашего совместного времяпрепровождения и сделать процесс обучения и исцеления более приятным. Мы также смогли понять, как навыки, полученные во время наших занятий, можно использовать в других условиях, например, дома и в школе. Было замечено, что Билли более свободно рассказывал о своем прошлом опыте, когда мы играли в гольф, и он даже попросил, чтобы его сеансы были увеличены до одного раза в неделю ».

Джеффри Гутерман — адъюнкт-профессор консультирования в Университете Барри в Майами-Шорс, Флорида., а также автор книги Mastering the Art of Solutions-Focused Counseling , опубликованной ACA

.

«В конце 1980-х я работал со Сьюзен, 49-летней женщиной, страдающей биполярным расстройством. В то время я был лицензированным консультантом по психическому здоровью в групповой частной практике, а также работал над докторской степенью. Я всего через четыре года окончил аспирантуру и находился на пороговой стадии между двумя разными ориентациями: рациональной эмоциональной поведенческой терапией (REBT) и терапией, ориентированной на решение.

«Сьюзен была бы трудным клиентом для опытного консультанта. Поскольку я был относительно новым в этой области, я обнаружил, что работаю с особенно сложным клиентом. Семейные кризисы и угрозы самоубийства были для Сьюзен нормой. Изменения, казалось, происходили медленно, если вообще происходили.

«Когда Сьюзен отменила назначенную встречу с уведомлением менее чем за 24 часа, она пришла в ярость, узнав, что ей придется заплатить мне гонорар из своего кармана. Я не удивился, когда Сьюзен начала наше следующее занятие с задания.«Вы просите меня оплатить вашу комиссию, потому что я отменил заявку менее чем за 24 часа»? Что ж, позволь мне кое-что спросить! Если вам когда-нибудь придется отменить одну из наших встреч, и вы не уведомите меня за 24 часа, согласитесь ли вы заплатить мне гонорар? Я думаю, так и должно быть. Это честно! Вы так не думаете? »

«Я немного подумал, а потом быстро согласился. ‘Ты прав! Это работает в обоих направлениях ». И мы тряслись от этого. Атмосфера сотрудничества внезапно распространилась по комнате, и у нас была самая лучшая сессия в истории.

«Позже на той неделе я поделился своим опытом с несколькими коллегами. Один коллега категорически не согласился с тем, как я справился с ситуацией, и настоял на том, чтобы консультант всегда был ответственным. Я подумал про себя, что из такого мышления и состоит сопротивление.

«После этого события все начало меняться в консультировании: Сьюзен, отношения психолога, я. Сьюзен почувствовала себя сильной. Она ввела в действие личное агентство. В консультировании акцент сместился с проблем на решения.Теперь мы были организованы вокруг сильных сторон и ресурсов Сьюзен, а не ее слабостей и ограничений. Я также обнаружил, что мне больше нравится мой клиент. Но в самой Сьюзен ничего не изменилось. Разница заключалась в основном в сдвиге восприятия — моего и ее. Потенциал для совместных консультационных отношений был всегда, как и мы с Сьюзен, фокусировались на поиске решений.

«Для меня этот случай отражает личный переход от образовательного подхода REBT к чувствительности, ориентированной на решение, потому что он резко открывал новые возможности для того, что до этого было самым« трудным »клиентом.”

Валери Заффос получила степень магистра в области психиатрического консультирования и проходит стажировку в аспирантуре в Еврейской семейной службе на плантации, Флорида,

«Мне нравится описывать« Джо »как« соленую собаку »- моряка насквозь. Хотя изнурительные физические травмы вынудили его отказаться от любимой работы яхтсмена и капитана чартерной лодки за годы до того, как он начал курс терапии в возрасте 53 лет, Джо все равно одел эту часть: бейсболку с логотипом турнира по ловле марлина, джинсы и футболку. рубашка, от которой пахло моторным маслом для марины, хотя она была недавно выстирана.Он приехал для лечения серьезного депрессивного эпизода, спровоцированного недавними стрессовыми событиями, включая потерю страховки по инвалидности, что, в свою очередь, привело к тяжелым финансовым затруднениям и невозможности приобрести обезболивающие с наркотической силой для лечения хронических и изнурительных травм коленей, бедер и плеч .

«Наши занятия почти с самого начала следовали шаблону. Джо рассказывал о недавнем стрессовом событии, начинал чувствовать эмоциональную боль и внезапно переходил к расистским высказываниям по социальной проблеме дня.Мне было невыносимо наблюдать за ними. В конце концов до меня дошло, что эти тирады были защитным механизмом Джо, позволяющим ему держаться [на расстоянии одного шага] от собственного чувства бессилия и некомпетентности, проецируя эти суждения на более легкие цели. Помогло и то, что мне понравились другие аспекты яркой личности этого клиента.

«В следующий раз, когда Джо превратился из капитана лодки в крутого парня, я проявил столько сочувствия, сколько мог, и мягко прервал его:« Джо, тебе, должно быть, так трудно чувствовать себя так сильно, но при этом чувствовать, что ты должен вести себя ». прямо противоположное публично.«Как будто ветер ушел прямо из его парусов. Джо замолчал, и я пробрался внутрь.

«Я не хочу, чтобы люди думали, что я фанатик», — сказал он. Это признание привело к серьезному обсуждению мотивов Джо, его страха перед суровым осуждением, его чувства бессилия. В конце концов, Джо обнаружил, что он не зависел от ветра. Он мог действовать самостоятельно и доверять своим решениям.

«Это не совпадение, что по мере того, как Джо развивал чувство собственной эффективности, тирады и оскорбления исчезли.Наконец, он почувствовал себя в безопасности, чтобы исследовать свою боль, взять на себя ответственность за свой выбор и подойти к своей жизни с точки зрения личной власти. Иронично, что безоговорочно положительное отношение к универсально фанатичному клиенту перевернуло его ».

Сандра Какачек — адъюнкт-профессор Университета Северного Иллинойса и занимается частной практикой в ​​Мейпл-Парке, Иллинойс.

«Путь консультирования новых клиентов всегда вымощен нетерпеливым ожиданием и поиском моих терапевтических навыков, чтобы обеспечить наилучшее возможное вмешательство по мере развертывания процесса совместного творчества.Один клиент недавно стал прекрасным примером проблемы. Нам с клиентом нужно было выучить язык друг друга, чтобы прийти к пониманию желаемых результатов и построить механизмы обработки информации. Во время сеансов мы с клиентом постоянно проверяли и перепроверяли понимание. Я узнал об уникальности его «мышления», как я полагаю, он узнал от меня.

«Сэм — пожилой мужчина лет 60 с диагнозом Аспергера. Он искал уникальный творческий формат для консультирования, чтобы изучить свое новое откровение, которое он категорически повторил: «Я думаю иначе, чем большинство людей.Сэм обратился за консультацией после развода, [который последовал за] семейным психологом. Он потратил четыре месяца на исследования, чтобы понять себя и свои потребности. Он пошел на консультацию с целью разработки стратегий выживания для построения социальных отношений.

«Мы занимались экспериментальной деятельностью, используя консультации с лошадьми. Хотя я имел удовольствие использовать лошадей в течение девяти лет для лечения множества психических проблем и возрастов, я был поражен тем пониманием и осознанием, которые Сэм довольно быстро приобрел, когда он методично работал с лошадьми.После каждого сеанса он писал подробные записи, чтобы описать изменения в своем мире, и задавал мне конкретные вопросы, когда начинал разгадывать, как адаптироваться.

«Первое упражнение заключалось в наблюдении невербальной динамики небольшой группы лошадей. Сэм, засунув руки в джинсы, подошел к трем лошадям. Когда лошади отошли, он заявил: «Они игнорируют меня, как и всех остальных». Его аналитическое и линейное восприятие стало метафорой для изменений, в которых он нуждался.

«Переломный момент наступил на шестой сессии.Сэму было дано упражнение: остановить лошадь и перебросить ее через препятствие. Сэм с трудом остановил лошадь, и, когда он переходил лошадь через препятствие, лошадь врезалась в него. Сэм ответил: «Ого, я не заметил лошадь так близко ко мне. Это то, что происходит со мной все время — в магазине, на работе и в любое время, когда я нахожусь среди людей ». В этот день он начал с того, что стал остро осознавать невербальные взаимодействия других. В конечном итоге это привело к улавливанию не только невербального общения людей, но и их вербального общения.Творческое использование консультирования с использованием лошадей предоставило уникальную возможность для изменений с использованием метафорических свойств.

«Сэм использовал свои вновь обретенные навыки адаптации, чтобы завязать новые отношения. Его ригидность уменьшилась, и он остро осознает, на что реагирует, и может занять время, чтобы обработать это сейчас, когда это необходимо. Я был участником исследований Сэма, и благодаря его непрерывной обработке я был одарен способностью понимать синдром Аспергера у взрослых ».

Луиза Хольцхауэр — член-консультант и зарегистрированный стажер по психическому здоровью в пресвитерианской церкви Орангвуд в Мейтленде, штат Флорида.

«Лаура была моим первым постоянным клиентом после получения степени магистра консультирования. Я был почти так же напуган, как и она, когда она пришла на свою первую встречу со словами «ПОМОГИТЕ МНЕ», вырезанными на ее лодыжке ножом для бумаги, который она носила в сумочке. Лаура была глубоко подавлена ​​и склонна к самоубийству, тревожилась и зависела от всех в своей жизни, особенно от мужа, который угрожал разводом. В детстве она неоднократно подвергалась сексуальному насилию и считала, что ей нанесен неоценимый ущерб.

«Лаура почти сразу начала добиваться прогресса по многим направлениям. Она находилась на пути духовного обновления, который поставил перед ней вызов истине о ее собственном достоинстве. Она также посещала групповые консультации по поводу жестокого обращения в прошлом. Однако самое большое мгновенное изменение, которое я увидел в ней, произошло в результате моего импровизированного предложения, чтобы она в течение одной недели относилась к своему мужу как к незнакомцу. Раньше она не могла оторваться от него, непрерывно работая, чтобы предугадывать его потребности, интерпретировать его невербальные сигналы, принимать его эмоции и предотвращать его критику, реальную или воображаемую.

«Когда она пришла на следующий сеанс после того, как отнеслась к нему, как к человеку, которого она« только что встретила в проходе продуктового магазина », она изменилась. Она провела счастливую неделю свободы из эмоциональной тюрьмы, и ее мужу это тоже понравилось! Хотя с тех пор у нее были взлеты и падения, у нас с Лорой в тот день открылись глаза на глубокие последствия простого изменения перспективы. Теория привязанности проинформировала об этом вмешательстве, которое можно было бы классифицировать как рациональную эмоционально-поведенческую терапию.”

Барбара Лофриско работает в частной практике в Тампе, штат Флорида, где предлагает индивидуальные, семейные и сексуальные консультации

«Недавно я работал с очень сложной парой. Как и во многих парах, близость в их отношениях ухудшилась до такой степени, что они постоянно ссорились. Негодование накапливалось. Сеансы были жаркими, один из партнеров очень рассердился, потому что ее потребности в интимной близости не были удовлетворены в течение очень долгого времени.Другой партнер казался отстраненным и не желал участвовать, хотя он сообщил, что все еще любит своего партнера и хочет сохранить отношения.

«Я начал с попытки концептуализировать этиологию проблемы. Я получил много ответов «Я не знаю» и «Я не помню». Я попытался экстернализовать проблему. Это тоже не сработало. Я попробовал выполнить упражнение на слушание. Опять же, нет. Я попробовал построить нефизическую близость — разговоры, вечерние свидания. Неа. В этот момент одна из партнеров внезапно объявила, что хочет расстаться.Все выглядело мрачно.

«Мне было трудно понять, что именно происходит. Мне удалось определить образец обратной связи, который я обсудил с парой. Хотя я понимал, как их взаимодействия усугубляли проблемы в их отношениях, оба партнера сопротивлялись внесению необходимых поведенческих изменений, чтобы разорвать порочный круг. Я застрял.

«В этот момент я отключил свой мозг и перестал думать о методах и теориях. Я включил свое чуткое «я» и просто слушал.Я слышал страх, отчаяние и боль. Я соединился с их болью. Я помог им сообщить партнеру о своей боли и страхе. По неосторожности я использовал эмоционально ориентированную терапию, хотя в то время я не принял сознательного решения сделать это. Это пришло естественным путем и из кишечника. Ранее необщительный партнер начал открываться. Я начал понимать, что происходит. Это был момент прорыва для этой пары. Хотя моя работа с ними продолжается, теперь, когда я лучше понимаю динамику, у меня возросла надежда и уверенность в том, что я могу помочь этой паре восстановить их отношения.”

Тери Эхтенкамп — программный терапевт для детей и подростков в Alegent Health Systems, Омаха, Небраска.

«Я имею в виду не особо сложного клиента, а сложную группу людей, с которой я работаю. Я работаю консультантом по оказанию неотложной помощи детям / подросткам и работаю по стабилизации кризисных ситуаций с клиентами психиатрических клиник и их семьями.

«Стационарная неотложная помощь — это любопытный зверь. Клиента госпитализируют обычно на три-пять дней, и, по большей части, у меня есть возможность провести только один семейный сеанс.Вначале я сосредоточился на планировании безопасности, контрактах на домашнее поведение и планировании выписки. Возникло много продолжающихся конфликтов, негатива [и] отсутствия направления вперед, и во многих случаях разряды приходилось отменять из-за непостоянства эмоций. Я боролся, по крайней мере, шесть месяцев с неадекватностью, выгоранием и отсутствием чувств, во время которых я многого добился.

«Вырвавшись из горшка жалости, я начал читать все, что мог, чтобы улучшить свое понимание семейной терапии и кратких интервенций, и начал применять интегративные техники, ориентированные на решение.На самом деле я обнаружил чудо в модифицированном «чудо-вопросе». Я прошу семью перемотать вперед на 45 минут и увидеть, как они думают: «Все прошло хорошо. Это было продуктивно, и я рад, что мы встретились на семейном сеансе ». Затем я спрашиваю каждого человека: « Что бы здесь произошло? » Имейте в виду, я до сих пор использую конкретные вмешательства из различных подходов, включая когнитивные и поведенческие. Тем не менее, я научился сосредотачиваться на эмоциях и поведении, решениях и проблемах, экстернализации или интернализации, исключениях из правил и правилах, и все это, как я обнаружил, вселяет надежду, расширяет возможности и улучшает общение.

«Из-за эволюции моего подхода то, что когда-то было непосильной ношей, теперь становится моей изюминкой. Меня воодушевляет напряженная работа семей по созданию собственных решений, я восхищаюсь храбростью и исцеляющей энергией моих клиентов и их семей и убежден в силе и эффективности использования комплексной, основанной на силе и ориентированной на решение методологии в рамках мои очень ограниченные ограничения — только один сеанс ».

Рита Соммерс-Фланаган

«Однажды я увидел мужчину, который вошел, потому что его партнер сказал, что бросит его, если он не войдет.Сначала он был очень замкнутым и злым. Он работал автомехаником и у него очень хорошо получалось. Посочувствовав ему, как плохо себя заставляют что-то делать, я спросил его о том, как он стал механиком и как он приобрел такую ​​отличную репутацию. Это позволило ему поделиться историей, которая не имела ничего общего с проблемами в отношениях.

«После нескольких сеансов знакомства с ним я предложил ему идею о том, что люди и отношения, как и автомобили, нуждаются в обслуживании, и это в некотором роде то, на что было похоже его консультирование.Мы просто «меняли масло» и «проверяли ремни и уровни жидкости». Мы сделали это с некоторым уровнем юмора, и он смог расслабиться и поговорить о том, как его масло стало немного грязным и довольно низким, и как это заставило двигатель отношений разогреться. … Вы уловили суть дела ».

Хелена Коллинз — консультант, занимающийся частной практикой в ​​Мемфисе, штат Теннеси.

“‘ Mr. M ’был 31-летний мужчина, говорящий по-испански, который посещал мою группу по борьбе с домашним насилием для лиц, приговоренных судом, около четырех лет назад.Из-за вопросов, связанных с DV, г-н М. расстался со своей 27-летней испаноговорящей женой, ‘Mrs. J. ’Примерно через четыре года после завершения 24 курсов по домашнему насилию г-н М. обратился ко мне за советом по поводу депрессии, ревности, умеренных эпизодов домашнего насилия и проблем с посещением детей. Во время нашей второй терапевтической встречи г-н М. спросил меня, может ли он пригласить мать двух его несовершеннолетних детей присоединиться к нему в терапии. Я сообщил ему, что (это) было бы уместно, если бы он хотел работать над вопросами, связанными с посещением детей, или если бы он все еще хотел попытаться спасти их брак.Я также сообщил ему, что сохраню в тайне все, что он уже поделился со мной, за исключением исключений для конфиденциальной информации согласно законам штата, если его жена присоединится к нему на заседании.

«На следующем еженедельном сеансе г-н М. пришел рано в мой офис и представил мне г-жу J как мать его двух несовершеннолетних детей. С первого сеанса г-жа J демонстрировала в целом застенчивый тип личности. Мне потребовалось много времени, чтобы объяснить ей информированное согласие до получения ее подписи.Она сообщила мне, что собиралась поставить свою подпись под именем мужа, теперь уже отделенного, потому что в их культуре мужчина стоит на первом месте. Я объяснил ей, что, поскольку они оба взрослые, я не делаю таких гендерных различий. Я также заявил, что она может даже написать / поставить подпись над его именем и что это не будет означать, что она либо отвечает / контролирует его, либо будет пользоваться льготным режимом.

«Я работал с этим делом в течение нескольких месяцев, в течение которых (время) мы решали многие личные проблемы, которые, по-видимому, негативно влияли на их способность ладить и уважать границы друг друга.(Это), в свою очередь, привело к их разлуке и нынешней борьбе из-за посещения детей. По мере того, как мы углублялись в терапевтический процесс, пара начала в значительной степени понимать свои подходы к жизни, себе, внешнему миру, ответственному воспитанию детей, пагубным последствиям домашнего насилия для развития детей и представлению о том, что « вы не являетесь объектом насилия ». владение вашего партнера. ‘

«Во время пятой или шестой сессии они пришли ко мне в офис, держась за руки.У них была широкая улыбка и в целом расслабленное выражение лица. Мистер Джей с радостью объявил мне, что после стольких сеансов они решили сохранить свой брак. «Теперь мы снова вместе, и теперь я беременна его третьим ребенком».

«По мере того, как их отношения продолжали улучшаться, я начал делать интервалы между сессиями и работать над завершением их дела. Наконец, на девятом месяце беременности они пришли на последний сеанс. Они вошли в мой офис и сели на два отдельных стула, но очень близко друг к другу.Г-н М. посмотрел мне в глаза и сказал: «Мы пришли сюда сегодня по двум причинам: мы хотим поблагодарить вас за вашу помощь и мы хотим, чтобы вы назвали имя нашего мальчика, который родится через два дня».

«Mr. Просьба М. застала меня врасплох. Я молчал. Я, однако, должен был отреагировать соответствующим образом в соответствии с контекстом и моей ролью поставщика психического здоровья. Я ответил ему: «Я тот, кто поблагодарит вас за возможность, которую вы дали мне, чтобы помочь вам обоим, когда вы больше всего в этом нуждались. Я также польщен вашей просьбой.Но, к сожалению, я вижу, что мы оба зря потратили время, потому что вы, кажется, ничего не узнали из 24 групповых сессий DV четыре года назад, и в течение этих девяти месяцев мы работали вместе ».« Что вы имеете в виду? »- он. спросил. Я подсказал ему: «Кто должен быть для тебя самым важным человеком?» Он сказал: «Я. Я узнал от вас, что сначала я должен позаботиться о себе, чтобы я смог любить / помогать тем, кого люблю ». Я сказал:« Отлично! А теперь скажи мне, кто должен быть для тебя вторым человеком? — Моя жена, — сказал он.«Потрясающе!» — сказал я. «Я вижу, что вы действительно кое-чему научились на наших сессиях, но я не могу найти соответствия между вашим заявлением и такой просьбой. Объясни мне и оправдывай свою просьбу назвать имя твоего будущего ребенка. Если вы действительно применяете на практике то, что сказали мне выше, как тогда вы просите меня назвать вашего нового ребенка? Пожалуйста, обратитесь к своей жене и обсудите с ней этот интимный вопрос ». В этот момент они посмотрели друг на друга, поставили свой стул очень близко от меня, возложили руки на мою правую руку и заявили в один голос:« Мы уже обсуждали это. проблема дома, и мы хотим, чтобы вы назвали имя нашего будущего ребенка.’

«Я потерял одного дорогого сына, когда ему было всего 9 лет, 31 год назад. Для меня это было слишком. Я извинился и поплакал в ванной. Я быстро успокоился, прежде чем войти в офис, и сказал им: «Да, я собираюсь удовлетворить вашу просьбу назвать вашего ребенка при одном условии. Что с этого момента вы пообещаете себе, своей жене и своим детям, в том числе тому, кто прибудет через два дня, что никогда больше ни при каких обстоятельствах не возьмете эту женщину за руки и не заговорит с ней в неуважительно.«Он поклялся мне, что сдержит свое обещание. «Твоего сына будут называть Маркус Фабио, как зовут моего дорогого сына», — сказал я. На следующий день я обнаружил, что покупаю мальчика.

«Еще раз Бог помог мне помочь еще одной семье, попавшей в беду, даже несмотря на то, что я не мог помочь себе самому после 13 лет терпения домашнего насилия. Наконец, г-н М., похоже, понял, что важность его роли не только как мужа и отца, но особенно в том, что он начал действовать как настоящий мужчина, а не как мачо, контролирующий свою жену.Что касается нее, я действительно верю, что во многих аспектах дальнейшее лечение принесет ей пользу. Кроме того, размышляя о моем бессознательном решении дать их ребенку то же имя, что и мой собственный умерший ребенок, я начал понимать, что, хотя уже прошел почти 31 год, я еще не полностью исцелился от потери собственного ребенка ».

****

Письма в редакцию: [email protected]

То, что ваш терапевт не знает

Грейс была героиновой наркоманкой, которая была чистой около шести месяцев; Я был 34-летним терапевтом на стажировке.Когда мы начали заниматься психотерапией в 2006 году, Грейс была настроена против нее. Она была безработной матерью-одиночкой, которая была в череде отношений с жестокими мужчинами и пристрастилась к наркотикам. Тем не менее, несмотря на эти проблемы, она храбро пыталась восстановить свою жизнь и сохранить опеку над своим маленьким сыном. (Я изменила имена своих пациентов и некоторые подробности о них, чтобы защитить их конфиденциальность.)

Наша терапия была сосредоточена на поддержке участия Грейс на собраниях Анонимных Наркоманов и уменьшении беспокойства, которое, по ее словам, привело ее к употреблению наркотиков.Первые несколько месяцев, казалось, прошли хорошо. Каждую неделю она рассказывала мне о своих успехах: она посещала собрания АН, нашла работу и нашла парня, который ее уважал.

Слушайте аудиоверсию этой статьи: Особые истории, читайте вслух: загрузите приложение Audm для своего iPhone.

Мы оба знали, что на карту поставлена ​​опека над ее сыном и, возможно, ее жизнь, и мы отказались рассматривать неудачу. Часто я просил Грейс высказать свое мнение о нашей совместной работе. Она всегда уверяла меня, что терапия оказалась продуктивной.Однако ее энтузиазм был отчаянным и жестким; она часто говорила быстро, с натянутой натянутой улыбкой.

Я еженедельно находился под наблюдением психолога на моем учебном сайте по консультированию по месту жительства. Она была умной и проницательной, с многолетним опытом помощи наркоманам; Мне повезло с ее руководством. Через три месяца лечения я сказал своему руководителю, что у Грейс все настолько хорошо, что мы согласились сократить наши сеансы с еженедельных до двухнедельных. «Замечательно, как быстро она поправляется, — сказал я.Но мой начальник был осторожен. «Быть ​​чистым — это сложно, — сказала она мне, — но оставаться чистым труднее».

---

Из нашего выпуска за апрель 2017 г.

Подпишитесь на The Atlantic и поддержите 160 лет независимой журналистики

Подписаться

---

Она была права. Вскоре после этого Грейс не явился на три прямых терапевтических приема. Когда она, наконец, появилась снова, она снова вернулась к героину. В течение следующих нескольких месяцев все, что она построила, развалилось.Она потеряла работу и парня и снова начала употреблять наркотики. Тем не менее, она добросовестно приходила на терапию, так что я был в первом ряду, чтобы пережить ее болезненные разногласия. Я перепробовал все терапевтические методы, которые смог найти, но ничего не помогло. Несмотря на все это, она настаивала на том, что сможет это сделать. «Мне просто нужно сохранять позитивный настрой», — сказала она.

Через несколько месяцев после рецидива Грейс умерла от передозировки наркотиков, и ее сын был отправлен в приемную семью. Я был опустошен. Этот эпизод вызвал во мне кризис: что я мог сделать по-другому? Как я могу стать более эффективным терапевтом?

В поисках решений я вспомнил идею, которую один из моих профессоров обсуждал в классе годом ранее.Он читал книгу Moneyball , в которой описывалось революционное использование Oakland Athletics показателей эффективности, и ему было любопытно, может ли психотерапия также выиграть от большего количества данных и аналитики. Он показал нам многообещающие предварительные исследования, но также отметил, что многие терапевты были настроены скептически.

Я мало интересовался этой темой, когда мой профессор впервые упомянул о ней. Сама идея казалась слишком гипотетической, слишком академической и почти оскорбительной для профессии. Психотерапия не похожа ни на одну другую область, как я подумал, в тем высокомерие, которое возникает из-за того, что ее не проверяли. Мы работаем в человеческих отношениях. То, что мы делаем, невозможно измерить. Однако после смерти Грейс я обнаружил, что более открыт для различных подходов — ко всему, что могло бы помочь мне исправить мои слепые пятна и слабости.

Небольшая гора клинических исследований показывает, что терапевты, то есть все, кто проводит беседу, от психологов до социальных работников, сильно различаются по эффективности. В одном исследовании, проведенном Джоном Окииси из Университета Бригама Янга, сравнивались клинические результаты 91 терапевта и было обнаружено, что самый эффективный из них помогал клиентам улучшаться в 10 раз быстрее, чем в среднем.С другой стороны, исследование, проведенное психологом Дэвидом Р. Краусом, показало, что клиенты психотерапевтов с самыми низкими показателями были значительно хуже в области насилия и злоупотребления психоактивными веществами в конце лечения.

Мое знакомство с этой областью происходило от моего терапевта, который очень помогал мне в трудном подростковом возрасте. «Психотерапия, — сказал он мне однажды, — это искусство отношений. Вы не можете измерить личный рост ». В то время я действительно не понимал, что он имел в виду, но встреча с ним на протяжении многих лет значительно помогла мне, когда я был в депрессии, гневе и тревоге; что бы он ни делал, это работало.

Полтора десятилетия спустя — после многих приключений и случайных заработков в возрасте от 20 до 30 лет — я поступил в аспирантуру с той же точкой зрения на психотерапию: это искусство слишком тонкое и сложное, чтобы его можно было измерить. Тем не менее, я не мог не заметить, что на моем первом учебном сайте многие из моих клиентов оставались нейтральными, несмотря на все наши совместные усилия. Четверть или более моих клиентов бросили лечение без объяснения причин через несколько недель или месяцев. И минимум 10 процентов ухудшались.Поскольку многие из них начали лечение, чувствуя суицидальные наклонности или находясь на грани необходимости госпитализации, они не могли себе позволить ухудшиться. К сожалению, я не мог предсказать, какие клиенты остановятся, уйдут или ухудшатся.

Психотерапия в целом может быть очень эффективной. Это заслуживает внимания, потому что многие люди до сих пор скептически относятся к тому, что это добросовестное лечение. Нет недостатка в эмпирических доказательствах, демонстрирующих, что психотерапия помогает пациентам с широким кругом проблем, от относительно простых (например, боязнь полета) до сложных и устойчивых к лечению состояний, таких как пограничное расстройство личности.Это может помочь не всем, но и целому ряду лекарств от физических недугов тоже. Дело в том, что действительно помогает многим людям.

Тем не менее, как и в любой профессии, есть еще большие возможности для улучшения. Мой опыт обучения был типичным для более широких тенденций: по всему полю отсев оценивается примерно в 25 процентов или более, и, что самое печальное, от 5 до 10 процентов клиентов ухудшаются во время лечения. Эти проблемы были признаны с момента зарождения психотерапии, когда сам Фрейд писал об «бесконечном и бесконечном анализе».»

В знак признания этой проблемы, психотерапевты работают трудно, чтобы повысить результаты. В течение последних трех десятилетий большая часть этих усилий была сосредоточена на изучении и обсуждении наиболее эффективных моделей терапии. Однако результаты этих инициатив во многом неутешительны. Множество моделей, таких как межличностная терапия, эмоционально-ориентированная терапия и когнитивно-поведенческая терапия, хорошо зарекомендовали себя в исследованиях. Но более масштабные метаанализы показывают, что большинство моделей не всегда более успешны, чем любые другие.Это исследование было резюмировано в заявлении Американской психологической ассоциации от 2012 года, в котором говорилось, что «наиболее действенные и структурированные психотерапевтические методы примерно одинаковы по эффективности».

Конечно, отдельные модели могут быть лучше или хуже для отдельных клиентов. Но поощрение терапевтов к тому, чтобы они предпочитали одну модель другим, не улучшило результатов для клиентов. Например, недавнее исследование, проведенное в Великобритании, изучило результаты серьезных усилий по обучению психотерапевтов когнитивно-поведенческой терапии.Несмотря на огромные затраты времени и денег, результаты для клиентов не улучшились.

Представьте себе хирурга или танцора, который учится, а за их работой никто не наблюдает. Вот в чем затруднительное положение терапевтов.

Если продвижение одной модели по сравнению с другими не улучшает результаты для клиентов, что дает? Как сказано в APA, «характеристики пациента и терапевта, которые обычно не фиксируются диагнозом пациента или использованием терапевтом конкретной психотерапии, влияют на результаты». Другими словами, более важным, чем используемая модель, является умение терапевта: могут ли терапевты вызвать доверие и открытость? Могут ли они побудить пациентов столкнуться с их глубочайшими страхами? Могут ли они относиться к клиентам с теплотой и состраданием, а при необходимости бросать им вызов?

Врачи полагаются на широкий спектр инструментов — стетоскопы, лабораторные анализы, скальпели.Напротив, терапевтов — это основных инструментов психотерапии. Но это просто возвращает нас к центральному вопросу, с которым я столкнулся после смерти Грейс: как можно улучшить эти инструменты — самих терапевтов?

За последнее столетие в большинстве областей произошел значительный прогресс. История того, как они продвигались вперед, часто включала два тесно связанных явления, оба из которых были вызваны технологиями.

Первый из них — это обратная связь по эффективности, которая позволяет людям лучше понять, насколько хорошо или плохо они выполняют свою работу.Рассмотрим недавнее влияние технологии замедленного видео на профессиональный танец. В 2015 году Wired утверждал, что «для танцоров это стало невероятно полезным инструментом для оттачивания своего мастерства. Обретенная доступность замедленного воспроизведения позволила им улучшить свою технику, украсить свою киноленту для прослушивания и изолировать аспекты своей работы, которые когда-то были нематериальными ».

К сожалению, возможно, ни одна область не сталкивается с более высокими препятствиями для включения обратной связи, чем психотерапия.Из-за личного, деликатного характера нашей работы, которая защищена законами, постановлениями и общими нормами профессии, терапевты работают в основном конфиденциально, защищенные от объективной обратной связи. Попробуйте представить себе хирурга, танцора или любого другого спортсмена, который учится без наблюдения за их работой, а вместо этого просто делится с начальником размышлениями о своих недавних выступлениях. Это затруднительное положение, в котором находятся многие терапевты.

Конечно, мы можем попросить наших клиентов высказать свое мнение о том, что помогает, а что нет; большинство терапевтов так делают.Однако вопросы помогают только в том случае, если клиенты готовы дать свои ответы. И многие клиенты отказываются от критической обратной связи, особенно когда терапия бесполезна. В недавнем опросе Мэтт Бланшар и Барри Фарбер из Колумбийского университета спросили 547 клиентов об их честности в терапии. Семьдесят процентов сообщили о том, что их терапевты скрывают обратную связь, обычно «делая вид, что считают терапию эффективной» и «не признают, что хотят прекратить терапию». * И если пациенты не говорят нам правду, как мы можем узнать, готовы ли они ухудшаться, как это сделала Грейс на моих глазах?

Это приводит к другому развитию 20-го века, которое стимулировало развитие многих профессий, но в значительной степени в обход психотерапии: использование показателей для прогнозирования вероятных результатов.Самым известным применением показателей является концепция «денежного шара», которая вдохновила моего профессора в аспирантуре: в 1970-х фанат бейсбола по имени Билл Джеймс собирал массу данных о производительности, которые ранее игнорировались (или, по крайней мере, недооценивались) профессиональными командами. например, процент забивания и процент на базе. Исходя из этого, он разработал статистические инструменты для прогнозирования результатов бейсболистов. В конечном итоге эти инструменты изменили способ управления бейсбольными командами. Может ли подобный подход — поиск статистических закономерностей среди широкого спектра результатов психотерапии — помочь терапевтам лучше прогнозировать траектории наших пациентов?

Guyco

За последние несколько десятилетий Майкл Ламберт, исследователь из Университета Бригама Янга, разработал систему, в которой пациенты-терапевты проходят опрос из 45 вопросов перед каждым приемом, а компьютер сводит их ответы в таблицу.Затем результаты отображаются в виде графика, который количественно определяет траекторию симптомов каждого клиента, позволяя его или ее терапевту отслеживать достигнутый прогресс.

Ламберт и его команда также были в авангарде разработки показателей психотерапии. Опираясь на исторические данные по тысячам случаев, они создали алгоритмы, предсказывающие, когда клиенты рискуют ухудшиться. Если на основании их ответов на вопросы опроса выясняется, что клиенты находятся в группе риска, их терапевтам отправляются предупреждения, которые имеют цветовую кодировку для различных проблем: красный — риск выбывания или ухудшения состояния, желтый — менее ожидаемый прогресс.В первоначальном тесте алгоритмы были в состоянии предсказать — с точностью 85% и всего после трех сеансов терапии — у каких клиентов будет ухудшение.

Сегодня эти опросы и алгоритмы известны как обработка с учетом обратной связи или подгонка. Система поддерживает терапию двумя основными способами. Во-первых, он обеспечивает элемент резкой обратной связи с производительностью, которой терапевты слишком часто не хватает. Многие клиенты более охотно сообщают об ухудшении симптомов компьютеру — даже если они знают, что их терапевт увидит результаты, — чем разочаровывают своего терапевта при личной встрече.

Второе преимущество заключается в показателях: предупреждения о рисках позволяют терапевтам корректировать лечение и могут помочь им компенсировать естественную самоуверенность и клинические слепые пятна. В одном исследовании 48 терапевтов, наблюдающих несколько сотен клиентов в одной клинике, попросили предсказать, кому из их пациентов «станет хуже». Только один из терапевтов точно определил клиента из группы риска. Примечательно, что этот терапевт был стажером. Лицензированные терапевты, участвовавшие в исследовании, не смогли точно спрогнозировать ни одного ухудшения.Только трем клиентам было предсказано ухудшение состояния, несмотря на то, что терапевты были проинформированы исследователями о том, что уровень ухудшения в рамках всей клиники колеблется в районе 8 процентов — и несмотря на то, что 40 клиентов, или около 7 процентов участников исследования, в конечном итоге действительно ухудшились.

Через несколько лет после СМЕРТИ ГРЕЙС я начал работать с клиентом по имени Джун. В тот момент — вдохновленный выступлениями Скотта Д. Миллера, соучредителя Международного центра клинического совершенства и помогшего разработать систему подбора, которая использует алгоритмы, построенные на основе 250 000 завершенных случаев по всему миру, — я использовал подгонку как часть моей подход к терапии.

Джун, которая недавно бросила колледж, искала помощи с тревогой, депрессией и социальной изоляцией. Она сказала мне, что испытывала эти симптомы всю свою жизнь. Ее родители, с которыми Джун все еще жила, были религиозными фундаменталистами и очень властными.

Казалось, что наши терапевтические сеансы начались хорошо. Джун была застенчивой и тихой и никогда не смотрела мне в глаза. Но она казалась искренне заинтересованной в обучении навыкам, позволяющим снизить тревогу, и сообщила, что практиковала эти навыки между занятиями.Когда я просил Джун высказать свое мнение в конце каждого сеанса, она сказала мне, что терапия была полезной. «Навыки, которым ты меня учишь, хороши», — ответила она своим мягким, осторожным голосом.

Метрики значительно повышают эффективность психотерапии, снижая процент выбытия и сокращая продолжительность лечения.

Перед каждой сессией Джун занимала несколько минут, чтобы заполнить анкету соответствия на iPad в зале ожидания, отвечая на такие утверждения, как «Я боюсь» и «Мне нравится мое свободное время», с предустановленными ответами от «никогда» до « почти всегда.«Хотя у меня был доступ к ее клиническому графику на каждом сеансе, я не стал сначала проверять его, потому что казалось, что она так хорошо прогрессирует.

После нескольких сеансов я наконец проверил график — скорее потому, что я чувствовал, что должен, чем потому, что думал, что это будет полезно. Я был шокирован, увидев, что на июньском графике появилась красная тревога. Ее симптомы не улучшились со времени нашего первого сеанса. Алгоритмы сообщили, что на самом деле она подвергалась высокому риску ухудшения состояния и самоубийства.

Моя интуиция отреагировала на это предупреждение скептически — как это почти всегда бывает до сих пор, когда алгоритмы программы противоречат моим инстинктам. Наверное, в программе ошибка, подумал я. Джун неоднократно говорила мне, что терапия помогает. В начале нашего следующего сеанса я спросил ее, как у нее дела. Заглянув в угол комнаты, она ответила, что навыки, которым я ее учил, были полезны; но на этот раз я настаивал: «Я рад слышать, что эти навыки полезны, но как у вас дела?» Джун какое-то время молчала и заерзала на стуле, явно чувствуя себя неуютно. Я почувствовал, как нарастает мое собственное беспокойство, и сопротивлялся желанию сменить тему.«Не торопитесь, — сказал я. «Нет никакой спешки». После периода молчания Джун, возможно, впервые посмотрела мне в глаза и сказала: «Мне очень жаль, но я думаю, что мне стало хуже». Я просто не хочу, чтобы вы думали, что это ваша вина; это мое. Вы действительно мне помогли. В июне становилось все хуже, но без программы я бы его никогда не увидел.

Мой опыт отражает опыт терапевтов по всему миру. Успех исследований Майкла Ламберта вызвал всплеск создания систем обратной связи: за последние два десятилетия их было разработано около 50.По мере распространения систем в них накапливаются все большие банки клинических данных. Исследования показали, что показатели значительно повышают эффективность психотерапии, в том числе снижают процент выбытия и сокращают продолжительность лечения. Что не нравится?

К сожалению, в профессии за профессией метрики не принимались с распростертыми объятиями. История термометра является классическим примером. В середине 19 века, через 250 лет после изобретения термометра, Карл Вундерлих проанализировал данные о температуре пациентов более чем в 25 000 случаев.Он обнаружил, что средняя нормальная температура здорового человека колеблется от 98,6 до 100,4 градусов. Пойдя дальше, Вундерлих предложил радикальную идею отслеживания болезни путем измерения температуры пациента через регулярные промежутки времени.

Многие медицинские работники были настроены скептически. Термометры той эпохи были громоздкими — почти фут в длину — и регистрировали температуру пациента за 20-25 минут. У них были проблемы с надежностью, и врачи и медсестры не знали, как лучше их использовать.Помимо неудобств, многие врачи были оскорблены предложением использовать данные с медицинских инструментов для постановки диагноза. Раньше врачи диагностировали лихорадку, касаясь руками различных частей тела пациента и делая выводы на основе сочетания интуиции и опыта. Некоторые опасались, что использование термометров приведет к «снижению квалификации» врачей.

Спустя полтора века показатели психотерапии и системы обратной связи встретили примерно такую ​​же реакцию.Десятки исследований, подтверждающих пользу метрик и обратной связи, были опубликованы с тех пор, как системы были впервые представлены. Однако терапевты не спешили адаптироваться. Одно исследование 2003 года, проведенное Энн Гарланд из Калифорнийского университета в Сан-Диего, показало, что среди выборки терапевтов в округе Сан-Диего, получивших оценку результатов лечения, 92% не использовали ее. В статье, опубликованной в 2013 году Джеймсом Босуэллом и его коллегами из Университета Олбани, со ссылкой на исследования, опубликованные в 2002, 2004 и 2008 годах, отмечается: «Опросы, проведенные в разных странах, показывают, что немногие врачи на самом деле нанимают [пригодных] в своей повседневной работе.

Немногие, если таковые вообще имеются, более поздние исследования содержат достоверные данные об использовании фитнеса, но у меня сложилось впечатление, что использование фитнеса сегодня остается разочаровывающе низким среди терапевтов. По моему опыту общения со сверстниками, наиболее распространенной причиной отказа от принятия является вера в то, что количественные данные — или, что еще хуже, компьютер — не могут уловить нюансы психотерапии; соответственно, многие терапевты считают, что вся идея психотерапевтических показателей должна быть отвергнута за чистую монету.

Первая часть этого аргумента верна: одна мера психического здоровья не может выявить весь спектр психологических заболеваний, как градусник не может обнаружить рак, диабет или сердечные заболевания.Более того, подходящие системы могут давать ложные срабатывания и ложные отрицания, тем самым завышая или занижая риски. Но это не повод полностью игнорировать данные — так же, как термометр по-прежнему дает ценную информацию, даже если это не последнее слово в том, болен ли пациент.

Использование показателей требует борьбы с моим мозгом, который говорит мне игнорировать или не доверять любым новым данным, которые не соответствуют моим ожиданиям.

«Это, вероятно, правда, — писал историк А. Дж. Янгсон, — что одной из самых общих черт новых идей — конечно, новых практических идей — является их несовершенство.«Между изобретением термометра и созданием Вундерлихом надежного протокола клинической термометрии прошло двести пятьдесят лет. Точно так же на уточнение посадки потребуется время. Например, недавний метаанализ показал, что системы автоматически улучшают результаты терапии не для всех клиентов, а только для клиентов с риском ухудшения состояния (ограничение, которое ранее признавал Майкл Ламберт). И, конечно же, эти показатели бесполезны, если врачи не знают, как их использовать для улучшения лечения.Сбор данных о психотерапии — ключевой шаг к лучшему пониманию наших пациентов. Но он не может вылечить психическое заболевание больше, чем если просто вставить термометр в рот пациента, можно вылечить грипп.

Робби Бабинс-Вагнер испытал как необычайный потенциал, так и серьезную боль роста, связанную с использованием показателей. Она является генеральным директором Консультационного центра Калгари, крупной общественной организации по охране психического здоровья в Западной Канаде, в которой работают 24 штатных терапевта и 55 стажеров.Впервые я услышал о CCC, когда несколько лет назад я спросил Скотта Миллера о примерах клиник, которые внедряют фитнес. «Тебе нужно поговорить с Робби», — сказал он. «Она на передовой, на десять лет впереди всех».

Бабинс-Вагнер имела 14-летний клинический опыт, когда CCC нанял ее в качестве директора по консультированию в 1992 году. В поисках путей улучшения центра она прочитала о новой системе показателей, созданной Майклом Ламбертом, и инициировала план по внедрению психотерапии. показатели в CCC — работая совместно с персоналом на этом пути.Как выразилась Бабинс-Вагнер в статье, в которой она позже была соавтором, надежда заключалась в том, чтобы использовать данные соответствия, чтобы помочь создать «климат для улучшения терапевта».

По завершении четырехлетнего испытания Бабинс-Вагнер агрегировал и проанализировал данные, собранные CCC. В то время как средние результаты были хорошими, оказалось, что только половина терапевтов прибегали к помощи фитнеса, хотя всех просили об этом. Из-за плотного уединения, защищающего терапевтическую комнату, скептики могли игнорировать данные им инструкции.

Наиболее частые жалобы терапевтов заключались в том, что «данные неверны, мы не должны этого делать, и я знаю лучше», — говорит Бабинс-Вагнер. «Это означает, что моя интуиция подсказывает мне — мой опыт на сессиях подсказывает мне, — что я знаю, как дела у моего клиента».

Бабинс-Вагнер выслушал опасения терапевтов и запросил отзывы о том, как улучшить систему показателей. Она также пояснила, что сбор данных о результатах был обязательным. В течение нескольких месяцев 40 процентов терапевтов уволились.

И все же Бабинс-Вагнер была непреклонна, и ее настойчивость окупилась. Саймон Голдберг из Университета Висконсина в Мэдисоне недавно изучил данные CCC (я был одним из восьми соавторов исследования, но Голдберг выполнил большую часть работы) и обнаружил небольшое, но устойчивое улучшение клинической эффективности каждый год. на семь лет. Насколько я могу судить, это только второй раз по сравнению с прошлым годом повышение эффективности терапевта — измеряемое улучшением результатов лечения клиентов — было эмпирически продемонстрировано в исследованиях психотерапии.(Другие исследования действительно показывают улучшение «компетентности» терапевтов в использовании моделей или «приверженности» этим моделям, но метаанализ 36 исследований показал, что «приверженность и компетентность терапевта не играют большой роли в определении изменения симптомов».)

Guyco

Несмотря на эти впечатляющие результаты, многим трудно приспособиться к использованию данных. Мишель Кио, консультант CCC, сказала мне, что она скептически относилась к системе, когда начала работать в качестве стажера несколько лет назад. «У меня были некоторые опасения по поводу того, как можно использовать график и статистику, чтобы принести пользу клиентам», — вспоминает она.Она также беспокоилась, что это может вызвать напряжение и ухудшить ее отношения с пациентами. Но со временем, по ее словам, она пришла к выводу, что система на самом деле улучшает общение: «Теперь я не могу представить, чтобы не использовала ее в своей практике». Она рассказала мне, что многие из стажеров, которых она курирует, проходят похожий путь — от раннего предчувствия до принятия системы.

Я хорошо понимаю интуитивное нежелание использовать метрики. Никогда не приятно, когда указывают на мои слепые пятна. В лучшем случае это унизительно, а в худшем — унизительно.Это требует ежедневной борьбы с моим собственным мозгом, который постоянно говорит мне игнорировать или не доверять любым новым данным, которые не соответствуют моим предположениям и ожиданиям.

Но хотя я знаю, как трудно терапевтам подавить свои инстинкты в пользу холодных данных, я также знаю на собственном опыте, как трудно пациенту, когда терапевт просто не может точно увидеть его или ее состояние. Когда мне было за тридцать, до того, как я стал терапевтом, тревога и депрессия, с которыми я столкнулся в подростковом возрасте, вернулись, и я начал употреблять наркотики для самолечения.Когда я понял, что у меня проблемы, я снова обратился к психологу, который ранее так эффективно помогал мне. Однако на этот раз наши сеансы, похоже, не помогли. Как и в случае со мной и Грейс, я сидел прямо посреди слепого пятна моего терапевта. Он не использовал метрики, и он просто никогда не верил, что я ухудшаюсь, даже когда я начал приходить на сессии под кайфом.

К счастью, у меня были друзья, которые поощряли меня искать более эффективную терапию. Раньше я злился на моего бывшего терапевта.Но теперь я стал более понимающим: я не ожидал, что у моих собственных пациентов будет много ухудшения состояния и выбывания из школы. Мы, терапевты, должны всегда осознавать, что в тумане есть многое, чего мы не можем увидеть, и быть открытыми для инструментов, которые могли бы компенсировать наше ограниченное зрение.

В случае Джун показатели и отзывы о производительности могли спасти ей жизнь. Как психологический маяк, программа обратной связи обратила мое внимание на ее ухудшение. А предупреждение о проблеме открывало дверь к поиску решения.Я получил разрешение Джун записать одну из наших сессий и показал видео консультанту Джону Фредериксону. Первоначально получив образование классического музыканта, Фредериксон поменял карьеру в свои 30 лет. В аспирантуре он был удивлен тем, что в психотерапевтическом обучении не использовались некоторые принципы, такие как частая обратная связь, которые лежат в основе музыкального обучения. Теперь, имея несколько десятилетий опыта работы в качестве терапевта, Фредериксон специализируется на помощи другим терапевтам в повышении их эффективности.

Мы вместе посмотрели видео сеанса терапии Джун, и Фредериксон заметил несколько проблем. Во-первых, он заметил, что Джун держала себя за живот — предполагая, что ее тревога вызывала у нее тошноту. Он также заметил, что во время сеанса Джун усердно практиковала навыки, которым я ее научил, но никогда не говорила о том, что она на самом деле чувствовала при этом. «Вы непреднамеренно вступили с ней в отношения сверху вниз, в которых вы играете роль учителя, а она пытается быть хорошей ученицей, сводя к минимуму свои симптомы», — объяснил он.«Она не из уважения к вам говорит о своем дискомфорте».

Когда я спросил, чем я могу ей помочь, он посоветовал мне отказаться от роли авторитета, подойти к Джун как к равному партнеру и помочь ей признать свою боль и беспокойство, а не доверять мне. Когда я увидел Джун в следующий раз, я сказал ей, что сказал Фредериксон, и спросил, что она думает. Она помолчала на мгновение, затем я увидел слабый проблеск улыбки на ее лице. «Возможно, он прав», — признала она.

Мы договорились подойти к нашей работе вместе с большим вниманием к ее тревогам и более равноправным сотрудничеством.Это было нелегко для нас обоих. Джун чувствовала постоянное внутреннее желание принять покорную роль хорошей ученицы и свести к минимуму ее болезненные симптомы, и я часто чувствовал желание научить ее большему количеству навыков, а не слушать ее более внимательно. На протяжении всего этого процесса программа обратной связи служила незаменимым руководством, помогая нам увидеть, что мы оба были склонны игнорировать. Каждый раз, когда система предупреждала меня о том, что симптомы Джун ухудшаются и она снова подвергается риску ухудшения, я записывал сеанс на видео и получал консультацию, чтобы помочь исправить мои ошибки.

В течение следующего года беспокойство июня постепенно утихло. Спустя два года она с отличием окончила училище. На нашем последнем сеансе я спросил ее, что из нашей терапии, по ее мнению, помогло ей больше всего. «Вы видели меня, — сказала она с застенчивой улыбкой, — так далеко». Затем она протянула руку и впервые пожала мне руку.

---

* Первоначально в этой статье говорилось, что 93 процента клиентов, участвовавших в опросе, сообщили о побелении своих отзывов. Мы сожалеем об ошибке.

Невидимая линия, разделяющая терапевта и клиента | Жизнь и стиль

Много лет назад, когда я только что получила квалификацию клинического психолога, я пережила болезненный разрыв с парнем. Казалось бы, неожиданно все было кончено. Я не ожидал этого. Я шатался — и на той неделе именно сила воли заставила меня встать с постели и приступить к работе.

Затем вошла Энни на ее первую сессию. Я отчетливо помню тот первый взгляд на нее, когда она целеустремленно вошла в кабинет.Я примерил ее сапоги до колен, аккуратный бирюзовый пиджак и стильный серебряный браслет. «Я пришла рано, поэтому купила это в книжном магазине», — сказала она, размахивая книгой в мягкой обложке. «Я давно хотел прочитать это».

Я начал читать тот же роман на прошлой неделе и боролся с желанием сказать ей, что я о нем думаю. Она села и пошутила над картиной на стене. Она была острой и забавной. Я слышал, как смеюсь слишком громко. Она улыбнулась. Это был момент связи, и я почувствовал этот всплеск, почти детское волнение от встречи с новым человеком во взрослой жизни, который вам нравится.«Мы могли бы стать друзьями», — подумал я.

«Я никогда не встречу никого подобного ему», — сказала она. Я закусил губу. Я хотел плакать.

«Итак, что привело вас сюда сегодня?» — спросил я, отстраняясь. Я вернулся в роль. Она была клиенткой. Я был ее терапевтом. Затем она рассказала мне о своих проблемах. Расставание с ее давним парнем. Ее чувства недоумения, горя и одиночества. «Я чувствую себя в море», — сказала она, скручивая пальцы на коленях. Вся ее веселая уверенность рассеялась, когда она откинулась на спинку стула.Она рассказала о годах, которые она провела со своим партнером, и о своем опустошении из-за потери. «Мы говорили о детях», — сказала она сорванным голосом. «Я думал, что это был он».

Я поймал себя на грани взлета. Я посмотрел на свои записи, затем полез в сумку за ручкой. Я отчаянно моргнул. Мне нужно было украсть несколько мгновений от ее уязвимости, которая затрагивала мою собственную и сходство нашей ситуации. По мере продолжения сеанса я обнаружил, что киваю, отождествляя себя с ее яростью, ее чувством несправедливости, ее завистью к женатым друзьям — целым рядом жалоб, которые служили обезболивающим для нее от ее печали.«Я никогда не встречу никого подобного ему», — тихо сказала она. Я закусил губу. Я хотел плакать.

Какой человек в возрасте 20 лет не страдал от сердечной боли? Мы с Энни не были исключением. Я почувствовал желание посочувствовать ей, и мысленным взором я увидел, как мы сбились в кучу и сочувствуем нашим общим историям. Возможно, это принесло нам временное облегчение, но это было не то, что ей нужно было от меня. И это была не та работа, для которой я был там.

Некоторым границы между терапевтом и пациентом кажутся нежелательным барьером, ненужными властными отношениями, стеной, за которой терапевт защищает себя.Но границы существуют не просто так. Они предлагают сдерживание, но более того, они предлагают пустой экран, на который клиент может проецировать свои чувства, не загрязненные собственными «вещами» терапевта. Консультационный кабинет — не место для поиска или поиска дружбы.

Перенос и контрперенос являются неотъемлемой частью терапевтической работы. Клиенты проецируют чувства, бессознательные сообщения на терапевта (чаще всего они отражают модель отношений, основанных на ключевых отношениях в их собственной жизни — родители, братья и сестры, партнеры и друзья), а терапевт, в свою очередь, может уловить сильные стороны. чувства в комнате (контрперенос) и используйте их как ключ к разгадке того, что может испытывать клиент.Как только отношения установлены, можно начинать работу по изменению старых моделей взаимоотношений, которые могут быть деструктивными или удерживать клиента в жизни. Но для того, чтобы все это сработало, терапевт должен быть как можно более пустым или как можно более «пустым».

Терапевты также могут иметь жизнь, которая сломана и фрагментирована

Бывают моменты, когда терапевту будет сложно быть эмоционально доступным для клиента таким образом, особенно когда они сверхидентифицируются или пережили аналогичный опыт или травму. как их клиент.Перенос и контрперенос могут быть загрязнены, и передача человека коллеге может быть в лучших интересах всех заинтересованных сторон, особенно клиента.

Та первая сессия с Энни была для меня прекрасной возможностью поучиться. Я впервые видела клиента, жизнь которого так сильно перекликалась с моей. Это был не просто опыт, на который я оглядывался, а тот, который я был прямо в гуще событий. Я почувствовал, что в игру вовлекаются мои собственные чувства и эмоции, и очень быстро всякая объективность стала туманной.Сговор был неизбежен. Какие были мои чувства? Что было у Энни? Каковы были ее стратегии справиться с душевной болью? Какие были мои? Она мне нравилась, но мне также нравилось то, что мы были родственными душами. Может быть, мы могли бы помочь друг другу? Мой терапевтический мозг включился. Я понял, что мне нужно «взять» Энни под наблюдение.

Я не полностью осознавал свои личные чувства по поводу моего собственного разрыва, пока, к своему ужасу, в процессе объяснения моей дилеммы своему руководителю я не разрыдался. Ясно, что мой вид «в порядке» был более шатким, чем я думал, и услышать историю Энни оказалось уколом, разорвавшим мой пузырь отрицания.

Моя начальник была доброй и благосклонной, но недвусмысленной. «Она не та клиентка, с которой вы должны видеться в данный момент», — сказала она и, фактически, смогла взять ее на себя. То, что я больше не видел Энни, было одновременно облегчением и разочарованием, но это был формирующий опыт, который, несомненно, сделал меня лучшим практикующим.

По общему мнению, мои потери были небольшими по большому счету. Но что, если бы это было что-то более сейсмическое? Что, если жгучее личное горе терапевта мешает ему поступать правильно в интересах своего клиента? Что, если прибудет новый клиент и будет настолько шокирующе похож на их пропавшего 17-летнего сына, что они на один прекрасный момент подумают, что это он?

Это то, что случилось с Рут Хартланд, психотерапевтом-травматологом, главной героиней моего дебютного романа.Книга не только открывает дверь в тайный мир терапевта и клиента, но и исследует всепоглощающую природу материнского горя. Рут лишена. Она ищет пропавшего сына, и, как выясняется, ее новый клиент Дэн ищет мать. Это идеальный шторм.

Рут знает, что ей следует направить Дэна к кому-нибудь другому, что она не может предложить сдерживание или объективность. Первая ошибка, которую она делает, — это не сразу направить его к коллеге. Второй предлагает ему больше, чем стандартное количество сеансов.И так далее… Каждый раз, когда она пересекает одну из этих невидимых линий, ставки повышаются, и становится все труднее отступить. Эти маленькие проступки имеют эффект домино, пока она не теряет всякую профессиональную направленность, приводя в движение трагическую цепочку событий, поскольку ее чувства к сыну и пациенту становятся фатально запутанными.

Это мир фантастики, и, по моему опыту, подобные нарушения очень редки. Но терапевты — люди. У них есть жизни за пределами терапевтического кабинета.Им приходится справляться с болезнями, тяжелой утратой, разлукой и плохим здоровьем близких. Иногда их жизни могут быть такими же рушащимися и фрагментированными, как и жизни их клиентов. Иногда из-за этих стрессов трудно помогать другим. Вот почему существует надежная структура контроля, которая поддерживает и контролирует всю работу. Кроме того, большинство опытных терапевтов прошли через собственную строгую терапию и поэтому имеют более высокий уровень самосознания в ситуациях, которые могут сделать их уязвимыми.

No related posts.