ТРАГЕДИЯ ГЕНИЯ. История болезни Рудольфа Нуриева | Архив

«Как хорошо быть живым!» — эти слова стали лейтмотивом последних месяцев, да что там — последних лет жизни Рудольфа Нуриева. Их донес до нас личный врач великого танцора Мишель Канези. Долго, очень долго лишь он знал о том, что было неведомо публике до самой смерти артиста: организм Нуриева боролся с вирусом СПИДа целых 14 лет.

ДОКТОР Канези впервые раскрыл рот в прошлом году. От него ждали баек из интимной жизни гения и перемывания грязного белья. Зря. Получилась повесть о неизлечимо больном мужественном человеке, о том, как он жил и творил.

Впервые врач и пациент встретились в 1983 г. Канези, врач-дерматолог, осматривал тогда русского танцора в составе консилиума. Проверить артиста на СПИД никто не догадался — тогда, более 10 лет назад, СПИД был экзотической болезнью откровенных гомосексуалистов и наркоманов. Широкая общественность еще ничего не знала о нем, а «чумой XX века» по старинке именовались сердечно-сосудистые заболевания.

Год спустя Нуриев возглавил парижский балет. В ходе обязательного при приеме на работу медицинского обследования у него взяли анализ крови. В крови был обнаружен вирус иммунодефицита человека. Это был СПИД, и тесты показали, что болезнь развивалась в организме более 4 лет. Кто-то (кто именно — так и осталось неизвестным) инфицировал Нуриева уже на Западе. Иногда за свободу приходится платить и такой ценой…

Нуриев был не слишком обеспокоен новым приобретением. Правда, по настоянию Мишеля Канези, ставшего к тому времени личным врачом Нуриева, он все-таки начал курс экспериментального лечения.

Но не закончил: через 4 месяца, сославшись на напряженную работу, Нуриев отказался от инъекций. Работа и вправду была тяжелой — Нуриев танцевал каждый вечер, упивался работой. Он был счастлив и почти забыл о СПИДе. Но СПИД не забыл про него. В 1988 году Нуриев попросил провести курс лечения еще одним экспериментальным препаратом — азидотимидином (АЗТ). Доктор согласился.

Вскоре Канези встретился с Нуриевым. Танцор принял своего врача в гостиничном номере, где все столы и стулья были буквально завалены упаковками азидотимидина. Ни одна из них не была распечатана… Было это проявлением артистической беспечности, надеждой на «русский авось»? Или Рудольф Нуриев уже тогда твердо знал, что обречен, и хладнокровно решил посвятить отпущенное ему время не скорбной больничной койке, а высокому искусству? Скорее, последнее. «Создавалось впечатление, — вспоминал потом доктор Канези, — что он хочет умереть на сцене».

Первый серьезный удар болезнь нанесла Нуриеву из-за угла — в 1989 г. иммиграционные власти США категорически потребовали от него медицинского освидетельствования, а Нуриеву позарез надо было попасть в Штаты для участия в постановке балета «Король и я». Болезнь начала мешать работе, а этого танцор, видимо, боялся больше всего на свете.

Физическое угасание артиста началось летом 1991 г. Конечная и самая страшная фаза болезни наступила весной следующего года. Совсем плохо стало в России, в Санкт- Петербурге, но он решительно отказался отменить запланированное выступление в Ялте.

По возвращении во Францию Нуриева срочно уложили в госпиталь. Казалось, наступает конец. «Жизни в его теле к тому моменту почти не осталось», — вспоминал Мишель Канези. Единственное, что его поддерживало — страстное желание не умереть, прежде чем будет осуществлена мечта всей его жизни — постановка «Ромео и Джульетты». И чудо свершилось: вскоре он уже руководил репетициями. Увы, ремиссия была кратковременной, и летом пришлось взять тайм-аут и уехать из Франции на отдых.

Подобно Наполеону, Нуриев вернулся в Париж 3 сентября, чтобы провести в этом городе свои последние сто дней. Ему вновь требовалось лечение в стационаре. «На этот раз — конец»? — постоянно спрашивал он своего врача, и … вновь сбегал на репетиции.

20 ноября последовал коллапс. По свидетельству доктора Канези, который неотлучно находился у кровати Нуриева, он умер тихо, без страданий. Его лицо было спокойным и даже прекрасным…

Смотрите также:

Рудольф Нуреев — биография, фото, балет, личная жизнь, причина смерти артиста

Блистательный артист балета Рудольф Нуреев был заочно осужден на 7 лет колонии строгого режима за измену родине. Нуриеву пришлось на это пойти — чтобы жить и творить так, как он хотел.
Рудольф Нуреев появился на свет 17 марта 1938 года в поезде, который шел в Иркутск к новому месту службы его отца Хамита Фазлеевича. Рудик с детства привык достигать желаемого. Но если его желание танцевать и ставить спектакли было, как принято говорить, легитимным и горячо приветствовалось и в СССР, и на Западе, то другие — бесконечная жажда секса, стремление обладать всем приглянувшимся — вызывали иную реакцию. Его друг, хореограф Ролан Пети говорил:

«Я не понимал, как этот «бог», при свете дня гениально танцующий на сцене, с наступлением темноты превращается в демонического персонажа».

Но обе эти стороны составляли личность «Чингисхана балета». И чем чернее становилась тьма, тем ярче сиял свет. На Западе, благодаря его свободным нравам, Нуреев смог полностью реализоваться. Но сам он об эмиграции не помышлял. Ведь до поры и в отечестве все складывалось прекрасно.
Рудольф мечтал стать балетным танцовщиком — и стал им. Хотя были против и суровый полуграмотный отец — Хамит Фазлеевич Нуреев, и обстоятельства: окружение, происхождение, физическая слабость. В 11-летнем возрасте, еще в Уфе, Рудик, благодаря природной пластичности и невероятной работоспособности, сумел привлечь внимание бывшей балерины из труппы легендарного Дягилева, Анны Удальцовой. Она начала заниматься с ним, а через полгода направила его к другому педагогу — Елене Вайтович.
Освоив азы, в 17 лет — на 10 лет позже, чем полагалось, — Рудольф Нуреев поступил в Вагановское балетное училище в Ленинграде. За 3 года прошел весь курс и, минуя кордебалет, стал партнером звезд Театра оперы и балета имени Кирова (ныне Мариинского) Наталии Дудинской (ей было 46, Нуриеву -20!), Аллы Шелест, Нинель Кургапкиной. Перетанцевал весь доступный репертуар, получил квартиру (на двоих с балериной Аллой Сизовой) и звание лучшего танцовщика мира 1961 года.
Оборотной стороной были разбитые в ярости термосы и зеркала гримерок, свирепый мат, которым Рудольф встречал критику, неистовый секс перед спектаклями и в антрактах (что строжайше запрещалось). А еще анонимная «мужская любовь» под дамокловым мечом 121-й статьи Уголовного кодекса СССР и, по слухам, «жизнь втроем» со своим бывшим учителем танца Александром Пушкиным и его женой Ксенией Юргенсон.

И вот 1961-й год, июнь, гастроли: сначала — Париж, потом должен быть Лондон. Нуреев занят только в «Лебедином озере» и отрывке из «Баядерки» -и часть публики ходит именно на него. А ночами он отрывается по полной и бродит по «голубым» притонам. Естественно, эти демарши отмечают «пастухи» из КГБ. И наступает развязка: 16 июня Рудольфу приказано возвращаться в Москву, «выступать в Кремле». Его партнерша, балерина Алла Осипенко вспоминает, как, уже сидя в самолете, вылетавшем из Парижа в Англию, не увидела Нуриева в салоне — а потом заметила его у края летного поля.

Оттесненный гэбэшником в сторону, Рудольф вскинул руки со скрещенными пальцами, показывая ей «небо в клеточку», рыдая, кинулся к трапу, но не успел… Позже Нуреев писал: «Я знал: навсегда лишусь заграничных поездок и звания солиста. Меня предадут забвению…», а тогда он совершил свой знаменитый «прыжок к свободе» (возможно, приукрашенный биографами) — попросил убежища. Артист остался во Франции с 36 франками в кармане, без вещей и одежды.

Первое время его пытались вернуть на родину: звонили родные, просили одуматься — но беглец не собирался расставаться с обретенной свободой. Даже когда от него отрекся отчаявшийся отец…

Экстравагантный побег, неординарная внешность, харизматичность, бьющий через край эротизм. Конечно, Нуреев мгновенно нашел работу — неделю спустя танцевал «Спящую красавицу» в труппе маркиза де Куэваса. Теперь, вырвавшись из объятий «совка», он мог удовлетворять все свои желания, а значит, и творить.
Силы Нуреев черпал в сексе — матросы, водители грузовиков, торговцы, проститутки, «балетные» и звезды сменяли друг друга, как в калейдоскопе. Среди них, по слухам, — Фредди Меркьюри, Ив Сен-Лоран, Элтон Джон, престарелый Жан Маре… А танцор еще и шокировал публику: то целовался взасос, объясняя, что это старинный русский обычай, то требовал «мальчиков», то жаловался, что «с женщинами надо так тяжко трудиться…».

Но, конечно, только потакая самому низменному в себе, Нуреев не смог бы подарить миру «новый балет» — свободный, раскованный, изысканно и драматично андрогинный, — что признавали все, причастные к этому искусству: и Майя Плисецкая, и Ролан Пети, и Джордж Баланчин, и Морис Бежар. В этом ему помогла любовь. Плотская, страстная — к мужчине. И платоническая, пьянящая — к женщине.

Первая — это Эрик Брун, один из величайших танцовщиков XX века. Холодный настолько, что каждое его движение, каждый взгляд серо-голубых глаз жгли Нуреева огнем. Сначала Рудольф влюбился в мастерство Бруна, потом — в него самого. Дикарь-татарин, с горящими глазами, развевающимися волосами и острыми скулами и богоподобный блондин -они не могли жить друг без друга и не могли находиться рядом. Слишком велико было напряжение, слишком требователен, ненасытен был Нуриев. Да, он уважал своего возлюбленного, более того, только его одного в целом мире признавал равным себе.

Но выматывал, ревновал до отвратительных сцен, подавлял так, что Брун спасался бегством и уходил в запой… Роман завершился в 1969-м, когда одна из учениц Эрика родила ему дочь. Но любовь не погибла. Спустя годы, бросив все, Нуреев приехал к Бруну, умирающему от рака легких. Тогда, 30 марта 1986 года, они проговорили всю ночь. 31-го Эрик мог лишь следить за Рудольфом глазами, а 1 апреля его не стало…

Второй, платонической любовью Нуреева была английская балерина Марго Фонтейн. Она вошла в его жизнь в 1961-м. Ей было 42, она была примой Королевского балета и собиралась завершить карьеру. Но Рудольф, до краев наполненный жизнью, сумел убедить ее продолжить выступать: «С первой секунды я понял, что встретил друга. Это был самый светлый момент в моей жизни с того дня, как я оказался на Западе». А все светлое Нуриев мог выражать только в танце. В 1962-м — «Жизель». Эротизм Рудольфа, элегантность и чистота Фонтейн привели публику в восторг. Их вызывали на поклоны 23 раза.

Марго вынула из букета красную розу и преподнесла ее Рудольфу, тот упал на одно колено, осыпая узкую кисть партнерши поцелуями. Зал охватило безумие… «Между нами возникло странное влечение друг к другу, которое мы так и не сумели объяснить рационально», — говорила Марго. Нет, они не были любовниками, хотя и ходили слухи, — просто «любовь так многообразна в своих проявлениях».

Марго все же покинула сцену и бросила все силы на поддержание жизни подстреленного террористами мужа, а потом сама сражалась со смертельной болезнью, Нуреев регулярно переводил ей деньги инкогнито, хотя и имел славу скупца. А когда 21 февраля 1991 года Марго умерла, с горечью воскликнул: «Я должен был на ней жениться». Но кто знает, что означала эта фраза в устах человека, умирающего от СПИДа?

Рудольф Нуреев ненамного пережил свою любовь. 6 января 1993 года он умер, сполна расплатившись с тьмой, дарившей ему силы, оставив нам блистательные спектакли, фильмы, роли. Причина смерти — СПИД. Последний свой приют он обрел на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.

Рудольф Нуриев: трагедия самого богатого танцовщика

По некоторым данным, в Париже КГБ специально поселил знаменитого танцовщика в номере с неким Юрием Соловьевым. Его задача была подтвердить нетрадиционные наклонности Нуриева, что Соловьев и сделал. Великому танцовщику грозили семь лет лагерей строгого режима или работа осведомителем КГБ.

Сразу после его бегства прошло открытое собрание труппы Кировского театра, где артисты вынуждены были единогласно заклеймить его как «невозвращенца». А в январе 1962 года состоялся официальный суд над Рудольфом Нуриевым (естественно, заочный), на котором его приговорили как предателя Родины к семи годам исправительно-трудовых работ с отбыванием срока в колонии строгого режима. На протяжении многих лет его преследовали анонимными звонками с угрозами, причем особенно часто это случалось непосредственно перед выходом на сцену, его мать заставляли звонить сыну и уговаривать вернуться на родину.

Нуриев стал одним из первых советских мужчин, признавших собственную нетрадиционную ориентацию. Более того, историю любви Рудольфа Нуриева и Эрика Бруна называют одной из самых страстных связей. Эрик Брун был выдающимся танцовщиком, покорившим русского зрителя во время гастролей Американского балетного театра в 1960 году. Нуриев был увлечен им, его манерой, элегантностью, классичностью его искусства, человеческими качествами. Многие отмечали, что они были полными противоположностями друг другу. Нуриев — страстный, неистовый татарин, почти дикарь, а Брун — спокойный, рассудительный скандинав.

Тем не менее, главной любовью в жизни Нуриева был все-таки танец. «Я танцую для собственного удовольствия, — говорил он. — Если вы пытаетесь доставить удовольствие каждому, это не оригинально». «Прыжок в свободу» дал ему уникальную возможность работать в лондонском королевском балете. За свою творческую жизнь Нуриеву удалось исполнить практически все ведущие мужские партии классического балета.

Благодаря его страсти в балете роль партнера-мужчины стала значимой и сравнялась с ролью балерины. Для большей выразительности Нуриев выходил на сцену в одном трико и танцевальном бандаже. Он хотел показать не просто танец, а всю красоту человеческого тела во время движения. Подобную же концепцию в XX веке воплощали, пожалуй, только Вацлав Нижинский и Айседора Дункан.

Его союзницей в любви к танцу стала тогда уже великая Марго Фонтейн. Но даже она не могла предположить, что этот тандем останется в истории балета, как один из самых блистательных. Каждый порознь не мог бы добиться того, чего они добивались вместе. Когда они встретились, Фонтейн было 43 года, а Нуриеву — 24. «С первой секунды я понял, что встретил друга. Это был самый светлый момент в моей жизни с того дня, как я оказался на Западе», — писал он впоследствии.

Совместное творчество Фонтейн и Нуриева началось в 1962 году с балета «Жизель». В 1963 году известный балетмейстер Ф. Аштон специально поставил для них балет «Маргарет и Арман». После «Лебединого озера» в Венской опере в октябре 1964 года их вызывали на сцену восемьдесят девять раз. Рабочим сцены пришлось платить дополнительную зарплату, поскольку они не могли разбирать декорации и задерживались в театре.

Их отношения не были только деловыми. Нуриеву удалось перенести все страсти их танца в жизнь. Годы спустя, когда Фонтейн умирала от рака, Нуриев, сам смертельно больной, ездил к ней в Панаму, поддерживал — морально, но не финансово. Марго умерла в нищете, в то время как Нуриев был самым богатым человеком в мире балета. «Vanity Fair» оценивал его состояние в 80 миллионов долларов.

Деньги и слава пришли к Нуриеву быстро и помогли освободиться его бешеному темпераменту. На западе он мог позволить себе любое поведение: ему многое прощали. Однажды он изловчился дать в один день интервью двум конкурирующим изданиям — Time и Newsweek. Оба хотели поместить о нем большие статьи-интервью. Он же решил, что упускать хотя бы одно интервью нельзя, поэтому в день спектакля посетил сразу два приема, на которых встретился с прессой. На следующий день оба журнала опубликовали статьи о нем тиражом в пять миллионов каждый.

Ни одному танцовщику не простили бы выступление босиком на приеме в присутствии королевской семьи в Лондоне. Он же, когда ему стало жарко, спокойно сбросил туфли.  Рудольф мог быть очень груб с дирижерами, партнерами, продюсерами, сам поддерживая и подчеркивая слухи, распространяемые о его ужасном характере.

Нуриев давал не менее 200 спектаклей в год во всех уголках мира и ни разу не уходил со сцены больше, чем на две недели. Говорили, что он не танцевал только в Антарктиде. Путешествуя по свету, Нуриев испытывал влияние самых разных балетных школ — датской, американской, английской, — оставаясь при этом верным русской классической школе. В этом и была суть «стиля Нуриева».

По словам Отиса Стюарта, «мир, несомненно, знал и более сильных в техническом отношении танцовщиков, обладавших совершенными линиям. Но еще не появился ни один, хоть бы отдаленно напоминающий этого тонкого дикого Пана, который сумел развенчать в глазах публики привычного принца, вечно стоящего «на подхвате», и превратить его в звезду столь же яркую и сияющую, каким были до него лишь балерины».

Нуриев много снимался в кино и на телевидении. В 1972 году вышел танцевальный фильм с его участием «Я — танцовщик», а в 1977 году Нуриев снялся в роли известного голливудского актера Валентино в одноименном фильме у режиссера К. Рассела. Многие считали, что в этой картине Нуриев сыграл самого себя. Нуриев также оказался не менее талантливым режиссером, поставив несколько классических балетов. С 1983 по 1989 год он являлся директором балетной труппы парижской Гранд-опера.

Рудольфа Нуриева поразила страшная болезнь — СПИД. По предположениям, он заразился в больнице. Якобы однажды он неосмотрительно перебегал дорогу и был сбит автомобилем. Ему перелили кровь, которая была заражена. Нуриев боролся до последнего, пробовал различные новинки в медицине, постоянно общался с людьми, давал уроки. Он прожил со СПИДом 12 лет.

В 1976 году был создан комитет, состоявший из известных деятелей культуры, который собрал более десяти тысяч подписей под просьбой дать матери Рудольфа Нуриева разрешение на выезд из СССР. Сорок два сенатора США обращались лично к руководителям Союза, за Нуриева ходатайствовала ООН, но все оказалось бесполезным. Лишь после прихода к власти Михаила Горбачева в 1987 году Нуриеву разрешили ненадолго приехать в Уфу для того, чтобы проститься с умирающей матерью, которая к тому времени уже мало кого узнавала.

Зная, что болен, Нуриев захотел вернуться в родную страну. В 1989 году он станцевал несколько спектаклей на сцене Кировского театра. Однако гастроли принесли лишь разочарование и Нуриеву, и тем, кто так хотел его увидеть. Артист был уже серьезно болен, его преследовали травмы. Танцевал он с огромным трудом, преодолевая физическую боль. Он вновь вернулся во Францию, с которой все началось.

Летом 1991 года болезнь начала прогрессировать. Весной следующего года началась ее последняя стадия. В те дни Нуриев был обеспокоен только одним: ему хотелось во что бы то ни стало осуществить постановку «Ромео и Джульетты». И судьба дала ему такой шанс. На какое-то время Нуриеву стало легче, и он поставил спектакль.

В Париже он провел последние сто дней своей жизни. Этот город открыл Нуриеву дорогу в мир славы и богатства, он же закрыл за ним двери. По словам врача, который находился рядом с Нуриевым в последние мгновения его жизни, 54-летний танцор умер тихо, без страданий.

Великий танцовщик похоронен на русском кладбище Сен-Женевьев де Буа под Парижем, где нашли свой последний приют многие наши знаменитые соотечественники, в разное время покинувшие Россию.

Материал подготовлен интернет-редакцией www.rian.ru на основе информации Агентства РИА Новости и других источников

Глава 13. Деньги, скандалы и СПИД. Рудольф Нуриев

Глава 13. Деньги, скандалы и СПИД

Вне сцены Нуриев, по мнению большинства тех, кто его знал, был просто невыносим. Он не давал себе труда быть тактичным или соблюдать хотя бы элементарные правила общения. Нуриев начал свою карьеру на Западе со скандала из-за своего неожиданного отказа возвращаться в Москву и продолжил ее эпатажем — и на сцене, и вне ее. Он грубил своим партнерам, администрации театров, отвратительно вел себя с журналистами. Тев ответ со вкусом расписывали подробности его жизни, смакуя его срывы и публичные ссоры.

Рассказывают, что на одном приеме в Сполето, где был предусмотрен фуршет, Нуриев, возмущенный тем, что вынужден сам накладывать себе на тарелку еду, швырнул все то ли на пол, то ли об стену и со скандалом удалился. Другие писали, что то была не тарелка, а бокал то ли с вином, то ли с виски. А еще одни «очевидцы» рассказывали, что Нуриев случайно уронил бокал. Но такая выходка была вполне в его стиле и в нее охотно верили.

Однажды на приеме в присутствии королевской семьи в Лондоне он танцевал соло, ему жали туфли — он спокойно сбросил их и продолжал танцевать босиком. Этого бы не мог себе позволить ни один танцовщик. Рудольф мог быть очень груб с дирижерами, партнерами, продюсерами, сам поддерживая и подчеркивая слухи, распространяемые о его ужасном характере. Он мог отвратительно ругаться матом, унижая окружающих.

А однажды дал пощечину женщине — администратору труппы, потому что ему пришлось не по вкусу какое-то ее замечание. Впрочем, эта дама была не робкого десятка и сумела заставить несносного Нуриева себя уважать.

Выдающийся российский танцовщик и балетмейстер Игорь Моисеев очень хотел познакомиться с Нуриевым. Но отношения их так и не удалось развить: они разругались в первый вечер знакомства, по дороге из дома в ресторан, где собирались поужинать.

Другой неприятной чертой Нуриева была выраженная скупость. За выступления танцовщик запрашивал баснословные гонорары, но при этом никогда не носил карманных денег: везде — ив ресторанах, и в магазинах — за него платили друзья. При этом он был крайне требователен к качеству пищи и отсылал блюда назад, если они казались ему недостаточно хорошо приготовленными.

Вспоминают, что как-то он с партнершей и антрепренером подъехал к театру на такси. Женщины вышли, и балерина попросила Нуриева расплатиться — сумма была невелика. Он отказался, объявив, что это дело антрепренера: «Она получает с нас прибыль — так пусть и платит!»

Понимая, что одними танцами миллионов не заработать, максимальная цена выхода составляла в то время не более десяти тысяч долларов, но он умело вкладывал свои деньги, создавая замысловатые финансовые схемы, чтобы уйти от налогов. Даже австрийское гражданство он принял именно потому, что в этой стране было самое мягкое налоговое законодательство. Состояние Нуриева оценивалось по-разному, от тридцати пяти до восьмидесяти миллионов долларов. Нуриев, по выражению одного из своих знакомых, представлял собой финансовую империю, состоявшую из одного человека. Его финансовое чутье сделало бы честь профессионалу, и всеми своими делами он занимался сам, не доверяя никому. Конечно, он пользовался советами консультантов, но решения о вложении своих средств всегда принимал сам.

Уже будучи обладателем колоссального состояния, Рудольф Нуриев продолжал работать столь же напряженно, как и в первые годы своего творчества. Он любил деньги ради денег и танец ради танца. Большую роль в его карьере сыграло сотрудничество с известным антрепренером и продюсером Солом Юроком, который организовывал североамериканские турне Лондонского королевского балета.

Видя, какой успех имеют гастроли, Нуриев предложил Юроку создать гастрольную версию балета «Спящая красавица», которую собирался исполнять с Национальным балетом Канады. Он поставил этот балет сам, и постановка имела колоссальный успех. Сотрудничество Нуриева с Юроком оказалось очень успешным и длилось около шестнадцати лет.

Отдельной страстью его были дома и квартиры: в Париже, в Нью-Йорке, в Лондоне. У Нуриева был даже свой собственный остров в Средиземном море. Всего у него было семь домов: в Лондоне, Париже, Монте-Карло, Нью-Йорке, Сен-Барте, ферма в Вирджинии и остров в Италии. По воспоминаниям Елена Тетли, его дома были «красивыми, но пустыми. В них не ощущалось уюта».

Он коллекционировал старинные карты, этюды обнаженной мужской натуры, ноты, книги, картины старых мастеров, вычурную резную мебель, бронзу, восточные ковры, старинные музыкальные инструменты.

Ему была свойственна экстравагантная манера одеваться: сапоги до бедер, берет, пиджак из змеиной кожи. Так же внимательно он относился и к своим балетным костюмам, строго следя за их покроем и даже за плотностью эластика, из которого было сшито балетное трико: особая вязка должна была поддерживать мышцы. Если костюм ему подходил, то он носил его до последнего, до дыр, заставлял костюмеров чинить и зашивать порвавшиеся трико и болеро. Эти костюмы — роскошные, вышитые стразами и бисером, — он планировал завещать музею своего имени.

«Все, что у меня есть, — говорил он, — натанцевали мои ноги». Но конечно, это было не так! Одни выступления таких доходов не давали. Рудольф Нуриенв обладал еще один талантом — выгодно вкладывать и приумножать свои средства, при этом почти не выплачивая налогов.

Но в то же время он работал как вол, и никто в балете не мог сравниться с ним трудоспособностью и профессиональной дисциплиной. Часами он занимался в классе, в репетиционном зале, без устали работая и после спектакля.

Сам он никогда себя не щадил: мог репетировать часами, выступать с травмой, с воспаленным суставом, перемотанным бинтами, терпеть лихорадку и боль. Главным ддя него всегда был танец. Когда речь шла о балете, он переставал быть скупым, замкнутым и грубым. Он делился своим мастерством и с радостью обучал начинающих артистов, если они готовы были учиться. Но и тут он оставался собой! Научив молодого танцовщика чему-либо, в ответ на благодарность и сожаление, что менее опытный коллега ничего не может дать взамен, Нуриев порой отвечал: «Все в порядке. Вы для меня опасности не представляете».

Он никогда не скрывал своей ориентации, но долгое время не заявлял о ней открыто: до конца шестидесятых во многих странах гомосексуалисты подвергались уголовному преследованию. Эти законы были отменены в Великобритании лишь в 1967 году, а в Канаде и ФРГ — в 1969-м; существовали европейские развитые страны, в которых гомосексуалистов преследовали вплоть до восьмидесятых! Поэтому Нуриев привычно уходил от назойливых расспросов журналистов. На вопросы, как проходит его личная жизнь, он кратко отвечал: «Спорадически». Со знакомыми он был более откровенен и порой вдруг принимался расписывать подробности оргий, в которых участвовал. Он шокировал людей тем, что прилюдно целовался взасос. Видя смущение окружающих, он приходил в восторг. И говорил, что это старинный русский обычай. Впрочем, в те годы «незабвенный Леонид Ильич», принимая глав иностранных государств, тоже смущал умы сим эротическим зрелищем, так что некоторые Нуриеву верили.

Нуриеву приписывали знаменитых любовников. Сплетничали, что у него были романы с легендарным солистом группы «Queen» Фредди Меркьюри, с Элтоном Джоном, Ивом Сен-Лораном и по слухам даже с незабываемым Жаном Маре. Скорее всего в этих сплетнях была львиная доля вранья. Но Нуриев словно нарочно эпатировал окружающих. Понравившихся ему юношей он открыто приглашал в свою спальню. «Он ест их, как блины», — выразилась одна из его знакомых.

Действительно, после расставания с Эриком Брюном длительных романов у него не было. На вопрос, почему, он как-то ответил: «Потому что я слишком люблю Эрика. Даже досадно!»

Но при самой большой любви он не умел хранить верность. Взвинченный и возбужденный после спектаклей, он отправлялся в клубы с сомнительной репутацией искать себе любовника на одну-единственную ночь. Подобное не могло оставлять Брюна равнодушным. Он не мог понять и простить подобную неразборчивость, она вызывала у него брезгливость и отвращение. Это была одна из причин, по которой они расстались.

Многие женщины — умные, состоявшиеся — влюблялись с него, но женщины не вызывали у Нуриева сексуального интереса, хотя ему льстило их поклонение.

Одиночество — вот что стало главной трагедией жизни великого танцовщика. И он сам был виноват в этом. В жизни Нурева было много людей, готовых его любить, но каждый раз его дурной нрав сводил отношения на нет. В конце концов его оставила даже хорошо оплачиваемая администратор, которая много лет обустраивала его быт. Женщина справедливо рассудила, что никакие деньги не окупают ежедневных унижений.

Нуриев так и никогда не женился — хоты бы ради рождения наследников. Хотя на подобный шаг всегда шли состоятельные люди нетрадиционной ориентации; в английском языке даже появилось выражение «лавандовый брак» как определение подобного сожительства. И если «лавандовый брак» был основан на взаимном уважении, то часто он оказывался счастливым. Но Нуриев этого не сделал. «Танец — моя жена, моя любовь, мой дом.» — обронил как-то он, хотя в разговоре с Михаилом Барышниковым, отцом четверых детей, он признался, что сожалеет об отсутствии наследников у него самого. Но менять что-то было уже поздно, так как сексуальная неразборчивость Рудольфа Нуриева в конце концов привела к страшному финалу: он одним из первых заразился «чумой XX века» — СПИДом, неизлечимой смертельной болезнью.

Первая научная статья о СПИДе была опубликована в 1981 году. По мнению лечащих врачей Рудольф Нуриев к тому времени уже около двух лет был болен этой страшной болезнью, но сам оннио чем не подозревал. Хотя после сорока у Рудольфа Нуриева уже начали появляться проблемы на сцене — танец уже исполнял с большим напряжением. Стали давать себя знать прошлые травмы, он часто простужался, и казалось бы невинное недомогание могло вдруг обернуться пневмонией. Он сильно похудел без видимых причин, часто просыпался по ночам весь мокрый от пота. Хамет Нуриев умер от рака легких, и Рудольф боялся именно этого заболевания.

Но в начале восьмидесятых по миру уже поползли слухи о новой страшной болезни, которая целенаправленно убивает гомосексуалистов. По необъяснимой тогда причине иммунная система заболевших геев отказывала, оставляя их беззащитными даже перед самой легкой инфекцией. Двумя наиболее характерными симптомами новой болезни были редкая и нетипичная форма пневмоцистной пневмонии и обезображивающая форма рака, известная как саркома Капоши, раньше отмечаемая только у пожилых мужчин средиземноморского или еврейского происхождения. Первая научная статья на эту тему появилась в июне 1981-го. Тогда новая болезнь получила название гей-связанного иммунодефицита, или «болезни четырех Г» — так как была обнаружена у жителей или гостей Гаити, гомосексуалов, гемофиликов и лиц, употреблявших героин. За этим быстро последовали клеймение позором и изоляция заболевших, причем к «группе риска» подключили гаитян, наркоманов и больных гемофилией.

Прошло еще несколько лет до того, как было доказано, что СПИД не разбирает ни национальности, ни сексуальной ориентации, ни морального облика своих жертв. Младенцы получали ВИЧ в родильных домах из-за несоблюдения правил стерильности; великий писатель Айзек Азимов был заражен СПИДом во время операции, выдающая певица Офра Хаза по непроверенным сведениям получила его от любимого мужа. Тогда и была введена новая аббревиатура — AIDS (СПИД).

Но пока врачи определялись с названиями, болезнь уже собирала свою страшную жатву. Одним из первых знаменитостей, умерших от СПИДа, был американский исполнитель-авангардист контр-тенор Клаус Номи. Ходили слухи, что СПИДом болен американский киноактер, красавец Рок Хадсон — жить ему оставалось совсем недолго. Проблемы со здоровьем появились у кумира миллионов Фредди Меркьюри, два любовника которого уже умерли от СПИДа. Зловещие симптомы наблюдались у балетмейстера Роберта Джоффри, с которым Нуриев был хорошо знаком.

К тому времени, когда Рудольф занял пост в Парижской опере, число известных случаев СПИДа в США перевалило пятитысячную отметку, а Франция с ее девяносто четырьмя диагностированными пациентами считалась лидирующей по числу больных в Европе. Тогда лишь немногие понимали, что это лишь верхушка айсберга.

Нуриев жил в бешеном ритме. Днем спектакль в Париже, наутро — репетиция в Лондоне, через день — представление в Монреале, через пару дней — гастроли в Токио. Оттуда — в Буэнос-Айрес, затем турне по Австралии, прерванное телевизионной съемкой в Нью-Йорке. Спал по 4–5 часов где придется: в машине, в самолете. Так он жил не год или два, а десятилетия. Долгое время его организм выдерживал такие нагрузки, но в начале восьмидесятых, когда ему уже перевалило за сорок, появились проблемы со здоровьем.

Осенью 1984 года Нуриев посетил своего врача Мишеля Канези. Канези был дерматологом, специализировавшимся на венерических заболеваниях, что при бурной сексуальной активности было для Рудольфа Нуриева актуально.

Канези произвел обычный осмотр и сделал анализ крови, который ничего не показал: в то время анализ на вирус иммунодефицита человека производился лишь в нескольких клиниках во всем мире. Пожаловавшись на очень плохое самочувствие, Рудольф напрямую спросил Канези о «раке геев».

Канези был хорошо знаком со специалистами — исследователями СПИДа Люком Монтанье и Вилли Розенбаумом. Благодаря этим связям Нуриев смог пройти тест на ВИЧ почти за год до того, как эти анализы стали общедоступными. Канези и Рудольф посетили больницу Питье-Сальпетриер — единственную, где делали такой анализ. Рудольфа сразу же узнали, и вскоре в Париже пошли слухи, что Нуриев болен СПИДом.

Самым печальным было то, что анализы на ВИЧ действительно дали положительный результат, причем, по мнению его врача, заразился он этой болезнью еще в конце семидесятых.

Рудольф выслушал эти новости спокойно. Он попросил Канези дать ему знать «когда придет время», и сообщать ему все, что необходимо. В остальном он предоставил своему врачу беспокоиться о его здоровье. «Он передал свою проблему мне. Я должен был иметь с ней дело», — так формулировал суть их разговора сам врач.

Тогда Канези заверил Нуриева, что существует лишь десятипроцентная вероятность, что болезнь разовьется, — вте годы врачи еще были настроены оптимистично. Впрочем, оптимизм этот был показным: впоследствии Канези признавался, что был напуган куда сильнее своего пациента из-за отсутствия четкой информации о болезни и каких-либо способов ее лечения. Он применил экспериментальные методы, и казалось, они дали результат — состояние здоровья Нуриева улучшилось.

Рудольф доверил новость только немногим ближайшим друзьям и попросил не разглашать эту информацию. Но слухи все же просочились. Вскоре Нуриев столкнулся и с социальными последствиями своей болезни. Как только возникли подозрения в том, что он действительно болен СПИДом, многие его знакомые перестали с ним общаться.

Показной оптимизм Канези не обманул танцовщика, он понимал, что скоро умрет. Но в отпущенное ему время Рудольф хотел танцевать и считал, что у него есть на это силы. А вот газетчики думали иначе. Осенью этого же года одна из газет назвала его выступление «жалким зрелищем». Репортеры сравнивали нынешнего Рудольфа Нуриева с тем Нуриевым, который двадцать лет назад совершил знаменитый «прыжок свободы», — и сравнение это было невыигрышным. Но Рудольф всегда черпал силу в несчастьях, а СПИД выглядел просто очередным препятствием, и он полагал, что может его преодолеть. «Этим меня не запугать», — уверял он.

Его панацеей оставалась работа. Рудольф по-прежнему верил, что танец — единственная вещь в мире, способная удерживать его на плаву. Пока на его выступления раскупают билеты, он будет танцевать, говорил Рудольф друзьям. Врач одобрял его решительность. «Я говорил ему: “Идите и танцуйте”, -вспоминает Канези. — Я хотел, чтобы он работал, так как видел, что это ему на пользу». Доктор пришел к выводу, что танцы продлевают его жизнь лучше любого лекарства.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Жизнь, любовь и смерть Рудольфа Нуреева

        Восемьдесят лет назад родился великий артист балета и хореограф – Рудольф Нуреев. Он был одним из многих беженцев из Советского Союза, но одним из немногих, покоривших мир. Он танцевал для собственного удовольствия, как и всякий художник, творящий прежде всего для себя, но даря свое искусство публике. При этом великая танцовщица Марго Фонтейн была уверена, что он «первый за долгое время артист, который танцует для зрителя».

        Родился Рудольф Нуреев в поезде, шедшем по Транссибирской магистрали во Владивосток. Делясь воспоминаниями с Марго Фонтейн, он рассказывал, что появился на свет в движении с запада на восток, у кромки суши и моря, на границе Советского Союза – и его сердце уловило ритм поезда. В двадцать лет он стал артистом ленинградского балета Театра оперы и балета имени Кирова (ныне Мариинского), а пару лет спустя, в 1961 году, получил звание лучшего танцовщика мира. Но Нуреев не только танцевал с подлинной страстью, «будто на сцене для него решался вопрос жизни и смерти», как писал французский балетный критик Мишель Летелье. Он торопился жить, был неистов в любви. «Я не понимал, как этот бог, при свете дня гениально танцующий на сцене, с наступлением темноты превращается в демонического персонажа», — вспоминал его друг, хореограф Ролан Пети. В то время у Нуреева была тайная «мужская любовь» со своим бывшим наставником Александром Пушкиным. Отношения подобного рода считались невозможными в советском обществе и могли привести к лишению свободы на срок до пяти лет. А Рудольф любил свободу во всех ее проявлениях — свободу выражения, свободу чувств, свободу искусства, говоря, что только в танце он по-настоящему освобождается.

        В 1961 году, находясь на гастролях в Париже, Рудольф Нуреев совершил свой «прыжок в свободу»: в аэропорту Ле-Бурже он буквально прыгнул от сотрудников КГБ в сторону французской полиции и попросил убежища по личным мотивам. В СССР он был заочно приговорен к семи годам исправительно-трудовых работ с отбыванием срока в колонии строгого режима как предатель Родины. Наутро после этого газета «Таймс» вышла с фотографией танцовщика и заголовком: «Они не посмели бы так сделать, будь он в России». По трагической иронии судьбы талант великого танцовщика раскрылся в полной мере уже на Западе, в том числе и в годы смертельной болезни, хотя сам Нуреев всегда подчеркивал, что «без его советского прошлого не было бы и западного будущего». Мишель Летелье писал, что «Солнце Запада по-новому осветило грани этой одинокой и яркой звезды». Париж, Копенгаген, Лондон, Вена, Нью Йорк и другие города мира были без преувеличения покорены его танцем. Зритель ждал его и его искусства. В Вене в ходе овации занавес поднимался более восьмидесяти раз – это был рекорд в истории театра. Несомненно, частью своей славы Нуреев был обязан своей истории беженца из Страны Советов, но верно и другое — целый век история балета не знала такой харизматичной личности, и Нуреев оставался единоличным лидером в своем искусстве.

        Успехи сопутствовали ему и в личной жизни, чувства в обычной жизни были важны ему так же, как и страсти на сцене. Мишель Летелье вспоминал, что иногда казалось, будто «Рудольф использует повседневность как топливо для своего творчества»: «Он старался поступать благородно, а если и расставался с кем-то, то делал это красиво, как и танцевал. Возможно, это не всегда было просто понять». Интриги с партнерами, считавшиеся неотъемлемой частью классического балета, он проживал до представления, в антракте и после. По слухам, у него были отношения с Фредди Меркьюри и Элтоном Джоном, и Нуреев сам немало способствовал тому, что в его жизни правда переплелась с вымыслом. Но главное — помимо балета, мирового признания, бурных романов и встреч на одну ночь — Рудольф умел любить. Первая «западная», по-настоящему свободная любовь была с великим датским танцовщиком Эриком Бруном. Нуреев называл Бруна любовью своей жизни: «Он так холоден, что похож на лед, но вы касаетесь его, и он обжигает вас». Их роман сочетал страсть и постоянное соперничество, разделялся огромными расстояниями и другими любовниками. В конце шестидесятых романтические отношения закончились, но любовь осталась. Спустя годы Рудольф успел попрощаться с умиравшим от рака легких Эриком: «Эрик дал мне свободу». Совсем иная любовь была у Рудольфа Нуреева с американским танцовщиком Робертом Трейси. Эти отношения продлились почти четырнадцать лет. «Он был доволен тем, что не отдал себя одному человеку. Я тоже был счастлив, поступая так же, как и он. Я был свободен и открыт. Это было в 1979 году, к концу гей-революции. Я никогда не думал, что он будет жить исключительно со мной. У меня тоже были парни и девушки», — вспоминает Трейси. Но как и предыдущая его любовь, эти отношения были насыщены страстью, давшей немало и высокому искусству Рудольфа.

        В 1983 году Нуреев впервые обратился к врачу Мишелю Канеси (Dr. Canesi) с жалобами на состояние здоровье. Год спустя, у него обнаружили ВИЧ, при этом доктор Канеси предполагает, что болел Нуреев уже около пяти лет. Нуреев боялся показать свою болезнь до своей смерти, потому что думал, что это может стать препятствием в его карьере, а следовательно, всей жизни, ведь в 1984 году его искусство по-прежнему пользовалось большим спросом во всем мире. Рудольф Нуреев опасался, что некоторые страны, в основном Соединенные Штаты, могут отказать ему в регистрации, если он будет известен как ВИЧ-положительный. Перед смертью Нуреев дал разрешение врачу, чтобы тот рассказал то, что посчитает нужным. «Если я сейчас проясню ситуацию, это потому, что нет такой вещи, как позорная болезнь. Рудольф жил 13 лет или 14 лет с этим вирусом, благодаря его силе, его бодрости. Люди должны это знать. Он был слишком знаменит, чтобы скрыть правду» — сказал после смерти доктор Канеси (Dr. Canesi) в интервью французской газете Figaro. Артист балета Михаил Барышников так оценил это «завещание» Нуреева: «Как и всякий творческий человек, Рудольф очень хорошо чувствовал время и понимал, что уходит. Я думаю, что ему было страшно, но он нашел в себе силы поведать о своих страхах множеству людей».

Рудольф Нуриев — биография, личная жизнь, смерть, фото, балет и последние новости

Рудольф Нуриев: биография

Рудольф Нуриев – легендарный артист балета, который был востребован и на советской сцене, и за рубежом. Он считается самым значительным танцовщиком XX века, а техника и особенно прыжок Рудольфа Нуриева – хрестоматийными. После парижских гастролей в 1961 году отказался поехать назад в Советский Союз, попросил политического убежища и стал одним из самых знаменитых беженцев в отечественной истории. После окончания танцевальной карьеры Нуриев пробовал себя и как хореограф, и как киноактер, а в последние годы был дирижером Парижской Оперы.

Будущая звезда балета с матерью | Официальный сайт Фонда Р. Нуреева

Несмотря на то, что в биографии Рудольфа Нуриева родным городом указан Иркутск, на самом деле он родился в поезде, который следовал во Владивосток, а на железнодорожной станции недалеко от Иркутска было только зафиксировано появление малыша на свет. Рудольф стал младшим ребенком в семье политрука Красной Армии  Хамита Фазлеевича и его жены Фариды Аглиулловны. У звезды балета было три старшие сестры: Роза, Розида и Лидия. Военное детство Нуриева прошло в эвакуации в Уфе. Именно там он начал танцевать в ансамбле народного танца при Доме культуры. В 15 лет юноша уже начал пробовать свои силы в  кордебалете Уфимского оперного театра, а через год стал полноправным членом труппы.

Маленький Рудольф со старшими сестрами | Официальный сайт Фонда Р. Нуреева

В 1955 году, в возрасте 17-ти лет, Рудольф Нуриев отправляется в Ленинград, чтобы продолжить образование в хореографическом училище. Но он не учел, что в это учебное заведение принимают детей с 12 лет, поэтому по возрасту он сильно отставал от своих однокурсников, не находил с другими учениками общего языка и подвергался насмешкам. Из-за подобного отношения Нуриев не смог жить в общежитии, поэтому откликнулся на любезное приглашение своего наставника Александра Пушкина и поселился в его семье.  

Хореографическое училище Рудольф окончил в 1958 году и сразу же получил приглашение войти в труппу Ленинградского театра оперы и балета имени С. М. Кирова, которое ему сделали по настоятельной просьбе прима-балерины Наталии Дудинской.

Балет

Первой партией, которую Рудольф Нуриев исполнил на профессиональном уровне, была роль Фрондосо в балете «Лауренсия». Позднее танцовщик участвовал в VII Всемирном фестивале молодежи и студентов в Вене, где был награжден Золотой медалью. За три года Рудольф стал важным звеном в труппе, на него возлагались большие надежды. Он ездил на гастроли с театром в Болгарию, Восточную Германию и Египет, поэтому Нуриеву без проблем выдали французскую визу, и он отправился выступать в Парижской опере. Но буквально после нескольких выступлений пришло требование КГБ снять молодого артиста балета со всех спектаклей и отправить назад в СССР.

Фото Рудольфа Нуриева

По официальной версии тот «нарушил режим нахождения за границей». Но очевидцы считают, что в «органах» узнали о нетрадиционной ориентации Рудольфа Нуриева. Танцовщик решил не подчиняться, запросил во Франции политическое убежище и стал одним из самых знаменитых «невозвращенцев» в истории Советского Союза, а на родине его ожидало тюремное заключение. Впрочем, через много лет, в 1985 году, ему позволили на трое суток въехать в страну, чтобы побывать на похоронах матери. При этом все люди, знавшие артиста в молодости, были предупреждены о строгом запрете общения с ним.

С многолетней партнершей, балериной Марго Фонтейн | Dance Heritage Coalition

Во Франции Рудольф примкнул к труппе «Балет маркиза де Куэваса», но через полгода был вынужден покинуть страну, так как в политическом убежище ему было отказано. Зато навстречу талантливому артисту пошла Великобритания: Нуриев переезжает в Лондон и вместе с балериной Марго Фонтейн на сцене Королевского Балета «Ковент Гарден» создает дуэт, до сих пор считающийся эталонным. Позднее танцовщик стал премьером Венской оперы, вследствие чего получил австрийское гражданство. Но он не ограничивался выступлениями в одной конкретной стране. Нуриев работал очень усердно: в 60-е он давал по 200 концертов в год, а к 1975-му году стал выходить на сцену более чем 300 раз, то есть почти ежедневно.

Актер и дирижер

Еще в Советском Союзе Нуриев впервые снялся в фильме «Души исполненный полет», посвященном Всесоюзному смотру хореографических училищ. Позднее он был главным действующим лицом многих фильмов-балетов, например, «Ромео и Джульетта», «Я — танцовщик», «Юноша и смерть». Но есть в биографии Рудольфа Нуриева и две роли именно в художественном кинематографе. Он сыграл Рудольфа Валентино в биографической драме «Валентино» и Даниэля Джелина в мелодраме «На виду», где он сотрудничал с юной Настасьей Кински.

В роли Рудольфа Валентино в фильме «Валентино» | КиноТеатр

Также легенда балета известен как балетмейстер, сделавший собственные варианты классических спектаклей «Щелкунчик», «Дон Кихот», «Золушка», «Спящая красавица», «Лебединое озеро». Кроме того, Нуриев поставил оригинальные балеты «Танкреди» и «Манфред». Когда в 80-х годах Рудольф возглавлял труппу парижской Гранд-оперы, он стал продвигать всё больше молодых исполнителей, часто игнорируя существующую иерархию солистов, ведущих солистов и премьеров, что оказалось новаторством в мировой практике. В последние годы жизни этот талантливый человек уже не мог танцевать, но не захотел расставаться с театром и начал дирижировать оркестром. Причем в этом качестве даже был специально приглашен в Россию и на сцене Татарского оперного театра в Казани дирижировал балетами «Ромео и Джульетта» и «Щелкунчик».

Личная жизнь

Личная жизнь Рудольфа Нуриева оказалась связана с мужчинами: артист балета был открытым гомосексуалистом. Хотя некоторые его знакомые утверждают, что в юности у него были и романы с девушками. Также Рудольфу нередко приписывают романтические отношения с его партнершей, великой балериной Марго Фонтейн, которая была старше примерно на 15 лет. Впрочем, сами танцовщики называли свою связь исключительно духовной и дружеской.

С балериной Марго Фонтейн | Официальный сайт фонда Р. Нуриева

Когда балерина умирала от рака, Нуриев оплачивал все ее медицинские счета и однажды сказал, что если бы мог в свое время жениться на Марго, то жизнь обоих сложилась бы удачнее. Впрочем, эти слова скорее говорят не о старом романе, а о нежелании расставаться с жизнью – Рудольф знал, что и сам умирает.

С датским танцовщиком Эриком Бруном | ChuchotezVous

В разное время у Нуриева, по данным из различных средств массовой информации, были любовные отношения с такими звездами, как рок-музыкант Фредди Меркьюри, модельер Ив Сен-Лоран и певец Элтон Джон. Но главной любовью в личной жизни Рудольфа Нуриева почти всю жизнь оставался датский танцовщик Эрик Брун. Мужчины были вместе на протяжении 25 лет, вплоть до смерти Эрика в 1986 году. Хотя нужно признать, что отношения между ними всегда были очень непростыми, ведь по темпераменту русский и датчанин оказались чуть ли не противоположностями.

Смерть

Еще в 1983 году в крови Рудольфа Нуриева был обнаружен вирус иммунодефицита, так называемая «чума XX века». Болезнь развивалась, и через 10 лет, 6 января 1993 года, в пригороде Парижа великий танцовщик скончался от СПИДа. По его требованию тело было захоронено на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, а могила накрыта цветным персидским ковром.

Могила Нуриева украшена настоящим ковром | Showbiz Daily

Несмотря на то, что артист балета отказался от гражданства России, на родине поклонники поняли его решение и продолжали ценить творчество Рудольфа. После смерти Нуриева его имя было присвоено Башкирскому хореографическому колледжу, одной из улиц в Уфе, а также открыт музей. Кроме того, в Казани проводится ежегодный фестиваль классического балета имени Рудольфа Нуриева.

Фото

Post Views: 559

Неистовый Нуреев: о ком поставил свой последний спектакль Кирилл Серебренников

Его называли — Чингисхан балета, неистовый татарин и самый богатый танцовщик планеты. Он был первопроходцем во всем: первым из советских артистов совершил «прыжок к свободе» и оказался первым невозвращенцем в СССР; первым из мужчин-танцовщиков встал на высокие полупальцы и вообще изменил эстетику классического танца. После него мужчины стали танцевать совсем по-другому. Он же увы, стал первым «россиянином» заразившимся СПИДом… По славе и известности он встал вряд самых ярких звезд XX века и сравнялся с самим «богом танца» Вацлавом Нижинским. Имя его Рудольф Нуреев. В следующем году ему бы исполнилось 80 лет…

60-е годы прошлого века… В мире в след за «битломанией» появляется еще один феномен — «рудимания»… Классический балет на пике популярности. У служебного входа его поджидают сотни обезумевших фанаток скандирующие: «Мы ходим Руди в нуди». Нуреев появляется в костюме из змеиной кожи и в ботфортах на высокой платформе… В моде его знаменитая военная фуражка с козырьком, прическа а-ля Нуреев и знаменитая фотоссесия как раз в «нуди» (то есть в обнаженным виде) от Ричарда Аведона опубликованная в «Вог» (та самая, которая привела к отмене спектакля в Большом). В том сезоне фотографу позировали герцог и герцогиня Виндзорские, Тенннеси Уильямс, Дороти Паркер, а через два месяца и Нуреев, правда в отличии от других в голом виде… В то время звезды еще так не снимались. Совершив свой знаменитый «прыжком к свободе» Нуреев уже на следующий день стал символом мятежа и этой самой свободы… Он стал самым мятежным и романтическим танцовщиком XX века…

А в СССР его имя не знает никто. Танцовщик заочно осужден на 7 лет лагерей за «измену Родине». Приговор сочли очень мягким, обычно давали «вышку». Сегодня про него у нас ставят спектакли (например «Нездешний сад» Романа Виктюка), пишут книги (в России только за несколько лет переведено пять его биографий, недавно вышел и роман), создают балеты и снимают фильмы, в которых его играют лучшие современные танцовщики (в английском фильме BBC роль Нуреева сыграл премьер Большого Артем Овчаренко, в российском для ТВЦ замечательный балетный танцовщик Михаил Крючков).

Так получилось, что все его творчество и вся его жизнь каким то образом оказалась замешана на скандале и эпатаже. Причем, в связи с последними событиями получается, что скандалы непостижимым образом он провоцирует до сих пор, когда его уже давно (почти 25 лет) нет в живых.

Без фокусов

Никто не знает даже правильного написания его фамилии… Нуриев или Нуреев? Последнее написание является более принятым, оно использовалось не только в афишах и рекламе, но и в советских документах, в том числе паспорте артиста. Но исторически более правильное написание Нуриев — от Нури (от татарского «луч света») или Нурахмета, так звали деда Рудольфа, неграмотного правоверного мусульманина деревни Асаново Уфимской губернии…

Еще в детстве его называли «ходячий скандал». Скандалы рождались у него как-то сами собой. Уже перед своей первой публикой, на концерте самодеятельности для железнодорожников и членов их семей он предстал без штанов. А это еще 1953 году (год смерти Сталина)! Для матросского танца ему вовремя не приготовили брюк и пришлось на ходу надевать штаны более крупного танцовщика скрепленные на булавках, которые тут же спали, не успел он сделать и несколько шагов по сцене. При повторном выходе (за кулисами убежавшему со сцены Нурееву опять все наскоро пристегнули) повторилось тоже самое. Любой 15-летний мальчик никогда бы после такого позора на сцену не вернулся, но только не он… Упорства ему и тогда было не занимать… Рудольф уговорил устроителей дать ему еще один шанс и его выступление конферансье предварил таким комментарием: «Товар-р-рищ Р-р-рудольф Нур-р-реев обещает вести себя хорошо и больше фокусов не выкидывать»…

Но «фокусы» он продолжал «выкидывать» всю жизнь…

Он всегда был не похож на своих сверстников. В школе его обзывали «лягушкой», «балериной» или «Адольфом», за схожесть имени Рудольф с именем Гитлера, а тогда это было очень унизительно. Но он «огрызался», делал каменное лицо и подносил к губе два пальца, изображая гитлеровские усы.

«Груб с товарищами, легко приходит в бешенство» — это об 11 летнем Рудольфе.

«Очень нервный и возбудимый, кричит и дерется с одноклассниками» — из характеристики 14 летнего Нуреева, ученика 7-го класса.

«Часто преувеличивал свои физические возможности и задирал одноклассников. За это его били» — это мнение лучшего друга детства Альберта Арсланова.

Рудольф Нуреев родился 17 марта 1938 года в поезде, в переполненном вагоне третьего класса, который несся по просторам Восточной Сибири к Владивостоку. Он был четвертым и последним ребенком в семье политрука Красной армии Хамета Нуреева. Еще в детстве маленький Рудольф любил смотреть с горы Салават вслед отходящим от железнодорожного вокзала Уфы поездам, мечтая о том, что однажды покинет этот город. Да так и провел всю свою жизнь в странствиях и переездах.

Главные события его жизни связаны со знаменитым побегом, тем самым «большим прыжком к свободе», что он совершил в парижском аэропорту Ле-Бурже. Это метафора. Никакого прыжка не было.

Некоторые документы, связанные с первым артистом-невозвращенцем в СССР, уже опубликованы. Вот отрывки из «рапорта о предательстве артиста балета Р.Х. Нуреева» за подписью тогдашнего председателя КГБ Шелепина на самый верх, кремлевским властям:

«Информирую вас, что 16 июня 1961 года Рудольф Хамитович Нуреев, 1938 года рождения, татарин, беспартийный, холостой, артист балета Ленинградского государственного академического театра оперы и балета им. Кирова, предал Родину во время гастролей во Франции.

3 июня с.г. из Парижа поступили данные о том, что Нуреев нарушает правила поведения советских граждан за рубежом, выходит один в город, возвращается в гостиницу поздно вечером. Кроме того, он завязал близкие отношения с французскими артистами (некоторые из них гомосексуалисты). Хотя с Нуреевым были проведены предупредительные беседы, он свое мнение не изменил.

16 июня с.г. во время отъезда труппы в Лондон, следуя инструкциям Министерства иностранных дел СССР и по согласованию с решением выездной комиссии, посольство приняло решение отправить Нуреева в Москву. Однако прибыв в аэропорт, Нуреев отказался вылететь на Родину. Он обратился к французской полиции и попросил, чтобы ему помогли остаться в стране.

Р.Х. Нуреев характеризуется недисциплинированностью, нетерпимостью к замечаниям и грубым поведением. Относительно его политических намерений никаких компрометирующих материалов не обнаружено, так же как и на членов его семьи. Ранее Нуреев неоднократно выезжал за рубеж».

«Большой прыжок к свободе»

Что же заставило Нуреева принять такое решение? Хотел ли он остаться?

По свидетельству французского балетного критика Рене Сирвена, Нуреев рассказывал ему, что однажды во время гастролей, зашел в церковь расположенную рядом с Парижской оперой (где как раз и выступала советская труппа), и молился: «Подай мне знак, чтобы я остался, иначе у меня никогда не хватит смелости принять такое решение!». Впрочем, версий тут множество…

Одна из них говорит о «предательстве одного человека, который потом застрелился». Такие слова произнесла одна из конфиденток биографа Нуреева Отиса Стюарта. Речь идет о предполагаемом доносе его конкурента на положение первого танцовщика в кировской труппе Юрия Соловьева. Якобы Соловьев рассказал «компетентным товарищам» о том, что подвергался приставаниям интимного характера, когда проживал с Нуреевым во время гастролей в одном номере парижской гостиницы и Нуреев мгновенно стал легкой наживкой в игре органов. Спецслужбы могли начать шантажировать его этой информацией, предложив стать осведомителем.

Вот свидетельство, которое опубликовал Отис Стюарт. Рассказал ему об этом человек, хорошо знакомый с ситуацией, но пожелавший остаться неизвестным: «Понимаете Рудольф был влюблен в Соловьева. Он был ангелом. Нет-нет, не Рудольф! Рудольф был кем угодно только не ангелом! Нет – Соловьев. Он внешне походил на ангела, танцевал словно ангел и в то же время мужчина… Тот месяц в Париже они прожили в одном номере отеля. Рудольф попытался добиться его любви, а Соловьев пришел в ужас и доложил начальству». Более того, когда Нуреева самого однажды спросили были ли приставания с его стороны на самом деле, он, смеясь, будто бы ответил: «Конечно, ведь у него такая великолепная попка!».

Однако эта версия признается почти всеми биографами сомнительной. «Правду и вымысел о действиях Соловьева в Париже, наверное, никогда не удастся распутать, но одно точно: всего случившегося было недостаточно для отзыва в Москву Нуреева посреди гастролей. В бывшем Центральном архиве Коммунистической партии хранится много документов, связанных с бегством Нуреева и нигде не упоминается ни об одном инциденте с Соловьевым» — резюмирует их мнение другая исследовательница жизни и творчества Нуреева Диана Солуэй.

Юрий Соловьев действительно покончил жизнь самоубийством 16 лет спустя в 1977 году, действительно привлекался по деду о побеге Нуреева в качестве свидетеля. Может быть проговорился с перепугу об истории, когда Нуреев предложив ему сделать массаж, стал гладить Соловьева по интимным местам (история в подробностях показана в документально-художественном фильме BBC, где роль Нуреева играет нынешний Нуреев в постановке Большого театра Артем Овчаренко) и тот выгнал его из номера… Но сам Нуреев никогда не считал Соловьева виновником своего побега.

Обстоятельства в тот день развивались стремительно. В аэропорт провожать Нуреева приехали французские танцовщики, с которыми Рудольф не смотря на запреты начальства, сумел сдружиться во время гастролей: Пьер Лакотт, Жан-Пьер Бонфу и еще журналист Оливье Марлен. Руководитель труппы Константин Сергеев отвел танцовщика от них и сказал: «Ты с нами сейчас в Лондон не летишь. Хрущев хочет, чтобы ты приехал в Москву и танцевал перед ним на специальном гала-концерте. Более того, стало известно, что заболела твоя мать, поэтому ты остаешься и через два часа полетишь в Москву».

Нуреев сразу понял, что это западня. Он подошел к Лакотту и по воспоминаниям последнего произнес: «Меня отправляют обратно в Москву. Я не еду в Лондон. Все. Со мной все кончено Помоги мне, или я убью себя». При этом Нуреев показал Лакотту перочинный нож, который тот подарил ему на прощание за день до этого.

Французский танцовщик попытался объясниться с Сергеевым, но тот ему ответил: «Никто его не наказывает. Это вас совершенно не касается. Его мать больна, и он должен вернуться на несколько дней, а потом присоединится к нам в Лондоне». А Нуреев плакал как ребенок и все время повторял стоявшей рядом француженке Жанин Ринге, помогавшей в организации гастролей: «Я мертвец, я мертвец!»

Парижские артисты, очевидно опасавшиеся за свою карьеру, сочли за благо не вмешиваться. «Скажите Рудольфу, я могу увезти его на своем мотоцикле» — шепнул Лакотту Оливье Марлен. Но тот ответил ему: «Вы с ума сошли? Посмотрите, кругом КГБ. Они без труда его схватят». Тем не менее, вняв мольбе Нуреева, сунул в карман к Бонфу записку с номером телефона Клары Сент, еще одной парижской знакомой, ставшей за время гастролей страстной поклонницей Нуреева. Этой эмигрантке из Чили, миллионерше, невесте погибшего сына министра культуры Андре Мальро, обладавшей огромными связями в верхах, и было суждено сыграть в истории побега решающую роль. Именно она, примчавшись в аэропорт через полчаса после звонка Бонфу и переговорив с полицией, подойдя к Нурееву «попрощаться» не смотря на присутствие окруживших его двух крупных (Сент подумалось, что такие бывают только в кино) охранников (они преградили ей путь, но отступили от ее напора) шепнула танцовщику: «Видишь двух мужчин в баре? Они тебя ждут. Ты должен к ним подойти и сказать, что хочешь остаться здесь». «Ты точно знаешь, что это сработает» — не поверил Нуреев. «Я почувствовал, что мне надо немедленно бежать, но мои мышцы словно свинцом налились. «Я не сумею» — подумал я. А потом ринулся….» — писал он позднее в своих воспоминаниях.

Нуреев неожиданно для «расслабившихся» во время спецзадания в баре здоровенных «громил», что сторожили его, вскочил со своего места и с криком «Я хочу остаться во Франции!», бросился к людям, находившимся в нескольких метрах от него. Агенты все же успели схватить беглеца, но тут уже вмешались французские полицейские: «Прекратите! Вы находитесь на территории Франции!» — приказали они. (На допросе один из «громил» Стрижевский пытаясь преувеличить свои «подвиги» и подать все в выгодном для себя свете показывал, что ему «скрутили руки» шесть (!) полицейских, и один человек в штатском). Не смотря на вопли о «похищении советского гражданина», Нуреева отвели на второй этаж в отделение полиции, где ему предстояло самостоятельно решить, остается ли он во Франции или возвращается в СССР. Вмешательство советского культурного атташе, тут же примчавшегося в полицию, и других представителей советского посольства, кричавших «Это безумие оставаться здесь! У вас никогда не будет работы, вы умрете от голода!» — ни к чему не привело. Хотя Нуреев сомневался и в этот критический момент: «Французское правительство примет меня, сделает себе шумную рекламу на моем решении остаться, а потом сдаст меня в руки русских» — проносилось в его голове. Тем не менее он выбрал свободу. «У меня никогда бы не хватило на это смелости, если бы они меня не вынудили» — говорил он впоследствии.

Принц и нищий

Когда-то у него не было даже собственной одежды: он вынужден был донашивать одежду сестер, а в детский сад мама часто тащила его на себе – у нее не было денег купить ему обувь. Оставшись на Западе и став самым высокооплачиваемым танцовщиком мира с состоянием исчислявшимся многими миллионами долларов (80 миллионов по оценке «Vaniti Fair») он мог купить себе абсолютно все и покупал это, не жалея никаких денег, словно хотел утолить все мечты своего нищего и голодного детства, когда он собирал бутылки и с завистью смотрел на уходящие вдаль поезда….

Огромный замок XVIII века у Ричмонд-парка в Лондоне, просторный и холодный, который позволял Нурееву чувствовать себя заправским английским лордом, вилла в Ля Тюрби вблизи Монте-Карло, нью-йорская шестикомнатная квартира в шикарнейшем небоскребе «Дакота», где Нуреев жил по соседству с Джоном Ленноном и Йоко Оно, с гостиной покрытой в качестве обоев великолепной рисовой бумагой XIX века на которой были изображены сцены повседневной жизни Китая- подарок Джекки Кеннеди…

Настоящим произведением искусства, правда слишком эклектичным и напоминающим театральную декорацию была его парижская квартира на набережной Вольтера, 23, с видом на Сену, Лувр и парк Тюильри. Она была похожа на антикварный музей с развешанной повсюду (даже в ванной комнате) коллекцией картин обнаженных атлетов XVI-XIX веков. Квартира находилась в том самом районе где когда-то жили Вольтер, Делакруа, Вагнер, Мюсссе, Бодлер… А гостиная в ней была обита кордовскими кожами с золотыми узорами – как у великой княгини Марии Федоровны в ее флорентийской вилле. Лампы с абажурами основанием которых служили медные позолоченные урны, кресла в венецианском стиле, золоченые зеркала, огромные подсвечники из муранского стекла – «в своем доме Нуреев не хотел видеть ничего современного. Даже столовое серебро и посуда были старинными. Даже люстры были со свечами. Вот так при свечах он устраивал свои шикарные вечеринки, и воск тихо капал на мраморный стол с сидящими за ним гостями»…

А про смущавшую многих коллекцию ню личный массажист и телохранитель Рудольфа Луиджи Пиньотти говорил: «Разница между Рудольфом и простым смертным как раз и была в его коллекции. Рудольф развешивал академические картины с голыми мужчинами, тогда как другие цепляют на гвоздик календарь с голыми девицами».

Но кроме того — ранчо из тринадцати комнат в штате Вирджиния (постройка XVIII века) с парком, фермой, речкой и мельницей, вилла на острове Сен -Бартелеми, одном из Карибских островов, наконец архипелаг Галли из трех островов, принадлежавший когда-то знаменитому танцовщику и хореографу Леониду Мясину, любовнику Дягилева…

…Все это принадлежало Рудольфу, но в эти свои владения он наезжал крайне редко. Разве в своей парижской квартире живал чаще чем в других местах. Когда кто-то попросил описать одну из его вилл, он ответил: «Да я уже и не помню, ведь я несколько лет там не был. Спросите лучше на что похож мой номер в нью-йоркском отеле».

Имея эти дворцы, сам всю жизнь мечтал о маленькой деревянной избе в Уфе, городе своего детства, единственном месте на планете, где он не мог приобрести недвижимость… «Он был в восторге от этих изб, которые по его словам он совсем не помнил – рассказывала сопровождавшая Нуреева в поездке в Советский Союз Жанин Ринге его биографу Ариан Дольфюс. – Рудольф позвонил мне через несколько дней после нашего возвращения и сказал: Вы видели эти дома в Уфе? Я хочу купить себе абсолютно такой же».

Ничего не жалея для себя самого, не смотря на все свое богатство Нуреев был довольно прижимист и скуп с другими людьми. Он, например, считал, что в ресторане должны платить за него, за честь находится в его обществе. При этом, был крайне требователен и отсылал блюда назад, если они ему казались недостаточно хорошо приготовленными.

Был хитроумен в финансовых операциях, а с юридической точки зрения он и не имел почти ничего. Чтобы не платить налоги он все зарегистрировал в несколько созданных им благотворительных фондах в Европе и Америке. Фонд в США владел его квартирой в Дакоте и большинством финансовых предприятий в Америке, а его европейские капиталы находились в введении Фонда развития балета базирующегося в Лихтенштейне.

-Странно! Отдавать свои деньги правительству? Зачем? Работаю-то я! – говорил Нуреев своей партнерше по сцене Соне Аровой.

Финансовым агентом Нуреева стал знаменитый бизнесмен и импресарио Сол Юрок, который застраховал ноги артиста в знаменитой лондонской канторе Ллойда и предоставлял ему все чего бы тот не пожелал, включая и бесперебойное снабжение его мальчиками. По свидетельству одного бывшего сотрудника агенства Юрока в штат тот включил какого-то русского старика в чьи обязанности входило обеспечивать Нуреева удовольствиями…

Его считали за честь пригласить к себе сливки общества. Так греческий миллионер Ниархос решил утереть нос Онассису, который опекал Марию Каллас, и «продемонстрировал» у себя «не кого-нибудь, а самого Нуреева!» Он предоставил в его полное распоряжение яхту «Атлантис II» и принадлежащие ему остров Спетсопул в Эгейском море. А Жаклин Кеннеди, супруга президента, прислала личный самолет за Нуреевым и его партнершей Марго Фонтейн для доставки их в Белый дом. Она стала подругой Нуреева и писала об этой легендарной балетной паре: «Помню их вызывали сорок раз. Руки у людей распухли, стали черно-синими. Глядя на них можно было компенсировать упущенных Нижинского и Шаляпина. Это было одно из сильнейших художественных впечатлений в моей жизни…»

Он часто бывал несносен. Мог, например, запросто не приехать на назначенную аудиенцию к королю. Так произошло с Хуаном-Карлосом I. Король Испании прождал его 10 минут и удалился в раздражении. «Ну, а Рудольфу было явно начхать на этот афронт как на прошлогодний снег, он осматривал антикварные лавки» — пишет биограф Нуреева Бертран Майер-Стабль.

Нуреев в присутствии всей английской королевской семьи мог преспокойно снять туфли, которые оказались неудобными и продолжать танец босиком. Мог быть невежливым и даже презрительным и по отношению к известным людям и звездам своего уровня. Когда популярная во всем мире певица Барбара Стрейзанд зашла к нему в уборную после спектакля, чтобы засвидетельствовать свое восхищение и сказала, что проделала долгий путь, он ее резко осадил: «Но я никогда и не просил вас приезжать».

Тем не менее часто опасался сойти за мужлана. Лесли Кэрон вспоминает о том, как Нуреев нервничал перед великосветским вечером: все расспрашивал как принято пользоваться вилкой и ложкой, как подходить дамам к ручке…

Не жаловал евреев. Балетного критика «Нью-Йорк Таймс» Анну Киссельгофф, не всегда писавшую то, чтобы ему хотелось, называл «жидовской сукой», а однажды, когда узнал, что она находится в зале, стал обыскивать его с ведром дерьма в руках, чтобы вылить ей его содержимое на голову. В Австралии же находясь на одном из приемов он запустил креветочным паштетом в лицо другому знаменитому критику.

Впрочем, презирал и русских тоже, и любил напоминать, что русские несколько веков были холопами татар. Корни же своей семьи он возводил к потомкам Чингисхана….

Про выходки, которые любил устраивать Нуреев, ходят легенды. На одном из приемов, войдя в фойе не узнанным и обидевшись на это, он решил обратить на себя внимание и швырнув свой бокал об стену выкрикнул: «Нуреев не занимается самообслуживанием. Это его обслуживают!»

«Во время круиза по Эгейскому морю- рассказывает один из его друзей — Нуреев выставлял себя напоказ даже перед знаменитыми делосскими руинами в ожидании, что кто-нибудь узнает его. Отчасти утолив свое эго, и только тогда, он почувствовал себя по-настоящему расслабившимся. Подобные сцены повторялись во всех аэропортах планеты, где он неизменно требовал, чтобы ему воздавали все полагающиеся по его статусу почести».

«Я бы с большим удовольствием имел дело с десятью Каллас, чем с одним Нуреевым»

Танцовщик мог выплескивать свое раздражение даже прямо на сцене в присутствии публики. Он мог, запросто остановить дирижера во время спектакля, сбросить балетные туфли и грозить ими…

Самый знаменитый из подобных случаев произошел во время нью-йоркского сезона Королевского балета в мае 1970 года, когда Нуреев выступал в паре с Мерль Парк в премьере «Щелкунчика». «Музыка оказалась торопливой и мне пришлось танцевать подчиняясь этому, а Рудольф не захотел так поступать – рассказывала балерина. – Он не ожидал подобного темпа и мы едва не столкнулись. Он сказал: «Стоп девочка. Давай-ка начнем сначала». А я ответила: «Рудольф, нельзя этого делать, нужно продолжать». Но он подошел к краю сцены и поднял руку, прося дирижера Джона Ланчбери остановиться. А Джек сделал вид, что ничего не замечает, опустил голову и продолжал». Тогда Рудольф оттолкнул свою партнершу и в гневе ушел со сцены. Когда по рядам зрителей пробежал ропот, Парк отважно продолжила танцевать в одиночку. «Я побежала в один угол и крикнула: «Рудольф» — потом сделала жете и повторила тоже в другом углу. Тем временем Нуреев успел разбить китайскую вазу. В конце па-де-де он все-таки вернулся и я сказала: «Большое спасибо. Рада Вас видеть», после чего мы закончили балет». Потом в присутствии нескольких посетителей пришедших за кулисы, Рудольф чувствуя свою вину, попросил прощения у Парк. Она так ловко скрыла его отсутствие, что многие зрители осознали смысл происшедшего только через два дня, когда в «Нью-Йорк Таймс» появилась рецензия Анны Киссельгофф, озаглавленная: «Разгневанный Нуреев покидает сцену».

Но бывало и по-другому, когда все в зале понимали, что происходит нечто из ряда вон выходящее: «В Италии, когда Нуреев выступал в балете «Дон Кихот», в контракте было оговорено, что 3 минуты его выступления будет снимать итальянское телевидение. Во время вариации Базиля он умудрился заметить, как зажглись красные огоньки телекамер. А через 4 минуты уже знал, что кто-то пытается его обмануть. Что ему было делать? Остановиться посреди спектакля? Именно это он и предпринял. Он ушел со сцены , показав дирижеру, чтобы тот остановил оркестр. Но музыка продолжалась, поэтому Рудольф указал зрителям на камеры. Но телевизионщиков оказалось не так легко остановить. Тогда Нуреев спрыгнул в зал, подошел к железной лестнице, ведущей к камерам, залез на неё и развернул камеры в противоположную от сцены сторону» — описывает происшествие его биограф Отис Стюарт.

— Я бы с большим удовольствием имел бы дело с десятью Каллас, чем с одним Нуреевым – говорил один менеджер. И это действительно было так.

Другая балетная звезда Наталья Макарова тоже славилась своими выходками, и на их первом же совместном выступлении произошел «взрыв». Существуют разные версии того что случилось тем вечером на открытой площадке во внутреннем дворике Лувра во время «Лебединого озера»: «Нуреев ударил Макарову по лицу; Нуреев толкнул Макарову; Нуреев подставил Макаровой подножку. Лишь две вещи не вызывали сомнения. В середине адажио Одетты и Зигфрида Макарова вдруг проехалась животом по сцене и очутилась на полу не в самой элегантной позе. А потом, в ходе организованной пресс-конференции, она заявила во всеуслышание:

— Я больше никогда и ни за что не буду танцевать с этим человеком!»

«Рудольф не делал ничего из того, что сейчас ему приписывают: не ударил Макарову, не сбил ее с ног. Все произошло совсем иначе. Руди преподал Наташе урок. Наташа, конечно, прекрасная балерина. И я понимаю, что она привыкла к партнерам, которые безропотно соглашаются выполнять лишнюю работу. Но Рудольф всегда стремился к совершенству, и вполне понятно, что Наташа сводила его с ума своей небрежностью. Выглядело это почти так, будто он гонялся за ней по сцене. И я думаю, что в конце концов ему это надоело. Когда она очень красиво прыгнула раньше времени, он просто не стал за ней метаться, чтобы поймать ее, а позволил ей выходить из ситуации своими силами. Естественно, она упала. Ей пришлось принять довольно неэстетичную позу – практически, встать, на четвереньки. А Рудольф стоял именно там, где должен был стоять, и ждал» — свидетельствует артист кордебалета, находившийся всего в нескольких шагах от места происшествия.

В итоге, когда несколько лет спустя состоялся таки другой спектакль с их участием («Собор Парижской Богоматери» Ролана Пети) билеты были раскуплены тут же, потому что, по словам Джейн Херман, все балетоманы «жаждали увидеть, кто из них выйдет на сцену первым, и кто кого ударит».

В истории с Макаровой, есть хоть какие-то объяснения поведению Нуреева. Но когда он впадал в ярость, становился просто неуправляемым. «По крайней мере двое танцовщиков попали по милости Нуреева в больницу: артист кордебалета из Бостонского театра, которого он стукнул в пах. И итальянский танцовщик, получивший удар в спину во время самых последних гастролей Нуреева. Интересно, что оба увечья нанесены во время спектаклей» — пишет биограф Нуреева Отис Стюарт.

Но особенно красноречив в этом смысле конфликт с Мишелем Рено – экс этуалью Парижской оперы и весьма уважаемым педагогом.

Нуреев, в те времена руководитель балета Парижской оперы, давал свой урок, когда в класс зашел Рено — по расписанию в этом же классе начинался его урок и Нуреев его задерживал. Начальник балета строго попросил подождать 5 минут, но когда прошло даже пятнадцать, он все еще не закончил. Тогда Рено начал свой класс, не дожидаясь, пока Нуреев закончит свой.

— Ну и дерьмовые у вас движения! – рассвирепел Нуреев, оскорбляя прославленного педагога прямо при его учениках.

— Может быть, но я исполняю их с 19 лет – ответил Рено, но продолжить уже не успел. Нуреев дал ему пощечину, которая была настолько мощной, что последующий рентгеновский снимок челюсти выявил перелом. К тому же во во время столь мощного удара с головы элегантного и уважаемого преподавателя, звезды балета 40-х, 50-х годов, слетел тайно надеваемый парик.

Скандал был невероятный, он вышел за рамки кулуаров, описывался в прессе и дошел до суда. Вступилась за парижскую легенду танца и публика — в вечер генеральной репетиции балета «Ромео и Джульетта» Нуреев был освистан, когда вышел на поклоны. Но он нашелся и тут – ответил балетоманам столь невиданным в стенах Парижской оперы и неприличным жестом, что заставил растеряться и замолчать даже самых скандальных клакеров. В итоге скандалиста по приговору суда оштрафовали на 60 тысяч франков, которые Нуреев заставил заплатить за себя театр, сам же продолжал устраивать на репетициях нечто несусветное: переворачивал в ярости столы, вылил на танцовщицу чайник с заваркой или швырнул в кордебалетных артистов блюдо с макаронами.

Так было и в других местах. Иногда в ход шли метания и драгоценными предметами, пострадала даже коллекция венецианского стекла XV века принадлежавшая Лукино Висконти, в доме которого Нуреев находился в качестве гостя.

Битва титанов

«Ему было трудно в точности объяснить свои требования, поэтому когда его не понимали, он начинал раздражаться» — объяснял его друг Евгений Поляков.

Так и не выучивший хорошо какой-либо язык, говорил он на странной смеси английского, французского и русского, причем с употреблением обсценнной русской и английской лексики. При этом был необыкновенно точен выражениях и мог буквально несколькими словами добиться всего чего хотел. Хотя его друзьям, особенно светским дамам, что его окружали, приходилось тщетно искать в словарях, что означает слово pisdyushka, которое он частенько употреблял по отношению к ним.

«Когда он атаковал или защищался словарь его варьировался между русским словом Le pisda которому он интенсивно отдавал предпочтение, и закрепившимся на второй позиции неподражаемым fuck yourself, которое хотя и распространено в основном в посещаемых им англосаксонских странах, но понятно было всем. Его собеседник был шокирован, раздосадован, когда срывавшаяся с уст Рудольфа фраза била точно в цель, затыкая ему глотку» — вспоминал хореограф Ролан Пети, который на собственной персоне испытал однажды ярость Нуреева. Когда же дело с не менее импульсивным Пети чуть было не окончилось дракой и их развели в разные стороны, классик французской хореографии крикнул Нурееву, что никогда больше не станет включать Нуреева в свои балеты.

— Не нужны мне твои е… балеты! – услышал он в ответ. Прошло несколько лет, прежде чем они заговорили друг с другом как ни в чем не бывало.

А вот другой французский классик, Морис Бежар не разговаривал с Нуреевым до конца жизни.

Ставя в Парижской опере свой балет, он договорился с Нуреевым, что после премьеры по традиции объявит этуалями двух танцовщиков. «Мне плевать, не беспокой меня» — ответил Нуреев. Ну а когда Бежар все-таки исполнил свое намерение и возвел в высший ранг Мануэля Легри и Эрика Ву Ана, Нуреев поздравил обоих с 1 апреля (хотя этот день еще не наступил), давая понять, что это был розыгрыш. А на другой день созвал пресс-конференцию, на которой заявил, что не одобряет продвижение Бежара и аннулирует его.

Тут уже рассвирепел Бежар. Он выступил по национальному телевидению: «Я обвиняю господина Нуреева во лжи и в намерении организовать скандал, с целью, чтобы его имя, отсутствующее в программке спектакля, упоминалось в прессе… Я требую, чтобы незваного гостя выставили из Парижской оперы. Прощайте, господин Нуреев!». Однако Нуреев сделал так, что прощаться с Оперой пришлось Бежару, которого обвинили в злоупотреблении властью и в желании самому занять пост руководителя балета в знаменитом театре.

«Бежар был влюблен в Эрика и хотел сделать ему царственный жест. Он знал, что я очень нравлюсь Рудольфу как танцовщик, вот и решил, что лучше всего будет представить к званию этуалей нас обоих»- дал объяснение этому конфликту, который в прессе прозвали «войной балетных туфель», непосредственный его участник Мануэль Легри.

Рассказы о том, как «дикий татарин» бил о пол студии термосы с чаем и швырял в зеркала пепельницы до сих пор передают в Парижской оперы из уст в уста. Мог вылить на голову оппоненту Нуреев и бутылку воды, что он и сделал на приеме, устроенном Мартой Грэм в присутствии Майи Плисецкой. По одним рассказам вылил он ее на заместителя директора труппы Марты Грэм Рона Протса якобы из-за Грэм, которая села не там, где хотелось бы Нурееву. Но сама Плисецкая как-то рассказывала, что вино (а не воду) он вылил на Михаила Барышникова. Вылил прямо за шиворот, за то, что Барышников сел рядом с Плисецкой и не уступил место ему.

«Он был всегда прав, даже когда явно был не прав, он никогда не признавал своих ошибок. Его плохо понимали, потому что он, с одной стороны обладал сильным характером. А с другой был очень робок. Общаться с людьми ему было нелегко» — рассказывала этуаль Парижской оперы Изабель Герен.

«Рудольф мог быть таким щедрым!»

«Он яростно швырялся танцевальной обувью, напускался с отборной бранью на чем-то не угодившего ему фотографа, ругал пол, который он находил слишком скользким, да так, что испуганные танцовщицы считали за благо прятаться за бутафорскими кулисам. То он в Триесте хлещет по щекам партнершу, которая задела его при исполнении па-де-де, то швыряет партнершу как мешок, за то, что она недостаточно хорошо танцует – от Нуреева всего можно было ожидать! Хлопают двери, вспыхивают скандалы, летят громы и молнии, а пресса смакует: «Он инфернальный…Капризный… Грубый… Несносный… Гневливый…»

Естественно в нем была вся эта невоспитанность и грубость. Но было и другое. Хорошо его знавший Найджел Гослинг писал: «Его личность сформировалась как опасная смесь, в которой сочетаются недоверчивость и чувственность, агрессия и амбициозность, эгоизм и варварство, которые бьют не только по другим, но и по нему самому, объявляя войну его в основе-то милой, щедрой и немного робкой натуре. И понятное дело, ему не достает чувства защищенности».

«Рудольф не раз спасал меня. В трудные времена, когда не было работы, он искал ее для меня. Люди любят обсуждать капризы и вспышки ярости Рудольфа… Так вот, я ни разу не видела, чтоб он понапрасну вышел из себя. И определенно, он был самым щедрым и добрым другом!» — говорит балерина Линн Сеймур.

«Рудольф мог быть таким щедрым! Знал, что жизнь его окажется короткой, и хотел вместить в неё как можно больше. Я говорила ему: «Рудольф, ты убьешь себя, если не остепенишься. Как ты можешь так жить?» Его ответ был прост: «Ну, девочка, умирать – так весело!» Это уже другая его партнерша Мерль Парк.

«Ему необходимо было пребывать в раздражении. Ему необходимо было, чтобы кровь забурлила, чтобы на сцене он мог взорваться, — говорил Робер Данвер. — Такая у него была манера подготовить свое тело. Но это всегда переливало через край. К тому же он и нас втягивал в нервозность. Он фактически использовал нас. Чтобы разогреться самому, и чтобы нас разогреть перед спектаклем.»

Его поведение часто напоминала поведение ребенка. Он был капризен, доверчив, но очень осторожен. Однажды побывав в Амстердаме он попросил аккомпаниатора Элизабет Купер захватить его чемодан с балетной обувью, «потому что мне не хочется тащить все это с собой в Нью-Йорк». «На таможне меня остановили и попросили открыть чемодан. Он был полон надувных кукол, эротических игрушек и каких-то штук из перьев! Оказывается, Рудольф обошел все секс-шопы Амстердама! Я приехала в Париж, он позвонил мне в 4 утра и сказал: «Ну, я надеюсь, вы нашли там что-нибудь для себя подходящего размера!» В этом он весь. Юморист и фантазер, но также и очень скрытный. Он просто не захотел сам тащить все это через границу!»

«До самых последних дней Рудольф по сути оставался маленьким Рудиком, который был бесконечно одинок. Он был способен завопить, чтобы обратить на себя внимание, или подраться с тем, кого считал своим врагом» — пишет его биограф Ариан Дольфюс.

«Он настоящий?»

Нуреев очень любил свою мать. Болея он тосковал по ней, вспоминал, как она натирала ему грудь гусиным жиром чтобы выгнать простуду, каждую неделю говорил с ней по телефону (не имея телефона в доме Фарида ходила на почту чтобы поговорить с сыном).

Близкие думали, что танцовщик умирает на чужбине с голоду и не верили рассказам о его богатстве. Когда он захотел купить матери, продолжавшей работать на молокозаводе, цветной телевизор, та отказалась. «А если это его последние деньги?» Он же продолжал посылать подарки и однажды обмолвился, что ему очень жаль, что он не может посылать ей денег.

Много лет танцовщик пытался убедить власти СССР позволить матери, его сестрам и племяннице навестить его в Европе. Он обращался за содействием к британскому правительству и премьер-министр Англии Гарольд Вильсон обещал использовать свое влияние в переговорах с советскими чиновниками. Рудольф задействовал всех своих знакомых вроде принцессы Маргарет и Жаклин Онассис. В 1977 году он предстал в Вашингтоне перед Федеральной комиссией по соблюдению Хельсинкских соглашений, жалуясь, что его матери отказывают в выезде, мотивируя это тем что она стара и не перенесет перелета. 42 сенатора обратились по его просьбе к премьеру Алексею Косыгину. Петицию подписали 70 тысяч человек в 80 странах, в основном танцовщики и музыканты из 200 трупп и оркестров со всего мира.

Брежневу посылались открытые письма подписанные американскими классиками Теннесси Уильямсом , Иегуди Менухиным, Джоном Гилгудом и другими… Все было тщетно…

Они встретились только через 26 лет. Ему разрешили приехать в Россию только на 48 часов. За это время он должен был прилететь в Москву, добраться до Уфы и успеть вернуться назад.

Не смотря на такие условия, а также угрозу тюрьмы (некоторые его друзья считали, что позволение приехать — ловушка, ведь после побега его несколько раз хотели выкрасть и заочно приговорили к 7 годам лагерей) он воспользовался возможностью навестить умирающую. «Я могу окончить дни в Сибири»- сказал он друзьям перед отлетом…

Мать его уже не узнала. Она лежала в полубессознательном состоянии, смотрела на Рудольфа и думала что это видение. Лишь удивленно вымолвила еле шевелящимися губами: «Он настоящий?»

Фарида умерла от последствий инсульта через три месяца после их встречи. О своей смертельной болезни (еще в конце 70-х танцовщик заразился СПИДом) Нуреев уже знал. Тогда-то он и нашел последнюю любовь своей жизни…

Лебединая песня

Самым большим скандалом в жизни Нуреева, скандалом, который стоил ему поста руководителя балета Парижской оперы стало приглашение в балетную труппу датского танцовщика Кеннета Грева, которого он заметил в кордебалете Американского Балетного Театра (ABT) у Михаила Барышникова. Сын датского чемпиона по гольфу и парикмахершы, красавец-блондин двухметрового роста с серо-голубыми глазами и атлетической фигурой напомнил Нурееву Эрика Бруна, его первую и главную в жизни любовь. Теперь за 4 года до смерти он встретил любовь последнюю и буквально сошел с ума.

Он позвонил ему из Парижа ночью и задал вопрос ошеломившей Грева. Он спросил, хотел бы тот стать этуалью лучшего балетного театра мира.

«Предложения меня потрясло – вспоминал Грев. – Мне было всего 20 лет, я три года назад закончил школу и работал в кордебалете ABT. Парижская опера казалась недосягаемой. Но, даже попав туда пришлось бы начинать с самого дна»

— Конечно, хотел бы… Но вам не кажется, что вы слишком рискуете – только и сумел ответить неверящий такому повороту событий Грев

— Это уж мне решать… — буркнул Нуреев и предложил станцевать через 12 дней в Париже «Дон Кихота» и после того как услышал робкое «постараюсь», добавил – Мне не нужно чтоб вы старались… Я хочу, чтоб вы это сделали…

Позже он заменил «Дон Кихота» на собственную версию «Лебединого» и вот тут началось…

— Вы не можете представить какую бурю это вызвало – вспоминает балерина Элизабет Платель.

«Нуреев настолько обиделся на ее отказ танцевать с Гревом, что на одном из приемов швырнул ей в лицо стакан вина и целый год с ней не разговаривал» — пишет Отис Стюарт.

Он сказал ей в антракте, что больше не хочет видеть ее в своих балетах (а они составляли основу репертуара) и та проплакала весь оставшийся спектакль…

«Люди годами ждут, пока им дадут роль, и тут неожиданно для всех появляется какой-то мальчик из кордебалета и сразу получает роль принца в «Лебедином озере». Это возможно лишь в том случае, если артист гениален, но о Кеннете, к сожалению, этого сказать нельзя. Администрация театра в конце-концов просто запретила подобный шаг, но Рудольф буквально разъярился. Он считал себя хозяином в театре, и вдруг оказалось, что это не так. Мне кажется даже, что в конце концов всем вокруг стало жалко бедного Кеннета: он так перепугался, что не мог ни дышать, ни говорить, ни танцевать; он и на сцену выходил с дрожью в коленях — вспоминал Патрик Дюпон (он вскоре сменит Нуреева на посту директора балета Парижской оперы).

«Если я уступлю, мой будут управлять профсоюзы» — объяснял Нуреев свою позицию журналистам, но всем было ясно, что он просто очень увлечен юношей, чья фамилия, по иронии судьбы означает по-французски «забастовка». Она то в театре и началась. Но Рудольфа было уже не остановить…

«Забудь про отель – мне нужно, чтобы ты был рядом двадцать четыре часа в сутки – приказал танцовщик Греву и поселил его в своей парижской квартире.

Трагедия заключалась в том, что парень оказался гетеросексуален, в Америке у него осталась девушка и он ни за что не соглашался ложиться к Нурееву в постель. Нуреев стерпел и это, поселив молодого человека в гостевой комнате…

Он готов был сделать для него все… «Он до того на нем помешался, что звонил мне среди ночи, спрашивая: «Где это глупый мальчишка» — вспоминает Марио Буа. «Чтобы отметить двадцать первый день рождения Кеннета 11 августа, Нуреев устроил вечеринку в своих апартаментах в «Дакоте» и подарил ему голубой костюм от Армани. Но, боясь соперничества с молодыми людьми, он пригласил своих сверстников, а не сверстников Кеннета» — рассказывает в своей книге о жизни Нуреева Диана Солуэй.

Повез на купленный именно тогда остров Гали и не желал расставаться с Гревом ни на один день. Покупал ему книги и заставлял их читать: «Мадам Бовари», «Гамлет», набоковские лекции по литературе (сам Нуреев был разносторонне образованным человеком, причем знаний достиг исключительно самообразованием). На Гали они плавали, катались на водных лыжах и занимались в отстроенной Нуреевым балетной студии.

«Я не мог ему дать того чего он добивался, но я удовлетворял его иным способом. Ему нравилось видеть, как я исполняю па так, как он хотел. Он редко меня хвалил, но когда однажды сделал это, то добавил, увидев мою радость: «В следующий раз должно быть лучше».

Потом был Нью-Йорк. «Мы дурачились, играли на фортепиано, катались на коньках в Сентрал-парке… Боюсь, что иногда он грустил из-за меня, но в основном я заставлял его смеяться. У него был сложный характер и смех приносил ему облегчение» — рассказывал Грев Диане Солуэй.

«Ты напоминаешь мне Эрика» — любил повторять Нуреев и рассказывал Греву об их первых днях в Дании, когда он считал Бруна «богом» и «был готов пожертвовать для него всем».

Однако, канадские друзья Нуреева вспоминают, что Грев просто «играл на привязанностях Рудольфа, прикасаясь к нему и вообще ведя себя с ним как любовник». Это подтверждает в своей биографии танцовщика и Бертран Майер-Стабль: «Некоторые друзья Нуреева, как, например, Линда Мейбардук, считали, что Кеннет ловко использовал Рудольфа, вызывая в нем привязанность и нежность, так что, при этом создавалось впечатление, будто Кеннет и впрямь в один прекрасный день ответит на его авансы».

Понимая всю безответность своего чувства Нуреев страдал и однажды не выдержал. Во время выступлений в Бостоне разразился очередной скандал: Нуреев застал Кеннета целующим одну из балерин Бостонского балета и закатил ему оплеуху, сбив с ног. Они начали орать друг на друга за декорациями, да так, что их слышали на сцене и в зале. Грев в гневе покинул Нуреева и вскоре познакомился с танцовщицей ставшей 5 лет спустя его женой. На свадьбу Грев оденет нуреевский подарок – тот самый голубой костюм Армани.

Позже они помирились, иногда разговаривали по телефону, но когда год спустя Грев предложил увидеться, Нуреев отказался: «Не хочу снова заваривать кашу». Больше они не встретились, но Грев и сегодня с теплотой и чувством вспоминает о своем учителе (закончив карьеру танцовщика в ранге этуали Датского Королевского балета сейчас Грев является руководителем балетной труппы Финской национальной оперы).

Свои нереализованные чувства Нуреев выразил в балете «Смерть в Венеции» Флеминга Флиндта по новелле Томаса Манна на музыку Баха, рассказывающем о мучительной любви пожилого умирающего мужчины к мальчику. Премьера состоялась в Вероне в мае 1991 года. Нуреев отождествлял в нем себя с Ашенбахом, Грева с Тадзио ( эту роль он приглашал исполнить Роберто Болле), а эпидемию холеры бушующую в Венеции и уносящую жизнь писателя — со СПИДом. Это был последний полномасштабный балет созданный для Нуреева. Жить ему оставалось всего полтора года.

Нуреев и я | Танец

В разгар их любовной истории Рудольф Нуриев сравнивал его с богом. У Роберта Трейси темно-каштановые вьющиеся волосы и крепкая грудь. Когда ему было 23 года, он напомнил Нурееву Марса, молодого бога силы и войны, на любимом полотне Карло Сарачени в стиле барокко. «Он имел обыкновение говорить, что я была похожа на любовника на картине, лежащего на кровати», — говорит Трейси 24 года спустя, впервые рассказывая об их отношениях.

Когда они были танцорами, Трейси совершила прыжок в воздухе, в результате чего Нуриев сказал другу: «Я хотел бы нанять театр, чтобы люди смотрели, как прыгает Роберт.«Это был комплимент, который произошел от величайшего прыгуна в истории балета после Нижинского.

Трейси была самой стойкой из спутниц Нуриева. Они были вместе с 1979 года, с перерывом всего в восемь месяцев, до незадолго до смерти танцора в 1993 году. Первые два с половиной года они были любовниками — долгое время по меркам крайне беспорядочной и профессионально ориентированной жизни Нуриева. об их отношениях.Он слышал, как Нуриев наедине рассказывал о своих тревогах по поводу угасающей молодости, о женщинах, с которыми он спал, о своем желании иметь сына. Однако их связь не означала, что Трейси могла рассчитывать на такую ​​верность, которую бог Марс потребовал бы от любовника. Он тоже не хотел. «Рудольф сказал мне, что вокруг будет много мальчиков. В моей жизни тоже было много. Я был диким. Это было просто гей-чувствительностью.

» Он был доволен тем, что не связывался с одним человеком.Я тоже был счастлив, что меня не связали, это означало, что я свободен. Это был 1979 год, конец гей-революции. Никогда не думала, что он будет жить исключительно со мной. У меня были парни и подруги ».

6 января 1993 года Нуриев умер в возрасте 53 лет от СПИДа, диагноз, который держался в секрете до утра после его смерти. Трейси никогда не принимал этот диагноз. Он считает свой диагноз. друг, как и другие геи, стал жертвой отравления со стороны правительства. Говоря об их отношениях и других отношениях в их жизни, он настаивает: «Секс здесь не является судом.

Нуриев не составлял завещания. Он оставил около 33 миллионов долларов (20 миллионов фунтов стерлингов) фонду, названному в его честь. По соглашению с фондом, которое признало его право на некоторую безопасность после длительных отношений, Трейси получила 600 000 долларов (364 000 фунтов стерлингов). , выплачивается в рассрочку. Одно из условий заключалось в том, что он не говорил публично об отношениях.

Соглашение истекло, но Трейси осталась в уединении в Нью-Йорке, преподавая историю танцев в качестве адъюнкт-профессора в Фордхэмском университете и публикуя хорошие отзывы. книги.В прошлом месяце, за несколько дней до 10-й годовщины смерти Нуриева, исследователю, который шесть лет разыскивал Трейси и тщательно охранял его конфиденциальность, наконец, удалось найти его дома для интервью.

Исследователь — Кэролайн Сутар, которая вспомнила обоих мужчин из исторических сезонов Нуреева в Лондонском Колизее в 1980-х годах. Трейси, уже его спутница, танцевала в некоторых балетах, поставленных там.

Сутар вспоминает, что одна из уловок Нуреева, чтобы разжечь себя, заключалась в том, что зрители медленно хлопали в ладоши на сцене с опозданием на 15 минут.Другой должен был быть обнаженным в своей гримерке, когда Саутар пойдет звать его. «Он спрашивал:« Ты хочешь, чтобы я продолжал вот так? »», — вспоминает она. «От этого всегда сияли глаза».

После разминки за кулисами сцены он говорил: «Давай посмотрим, смогут ли Старые Галоши танцевать сегодня вечером».

Замечание было легким, но печальным. Нурееву тогда было чуть за 40 — возраст, в котором большинство танцоров-мужчин уже давно сдались. У него была шпора на лодыжках, как у ветеранов танцев с костным ростом, из-за которой тяжело приземлиться после шага.У него были хронические боли в спине после десятилетий подъема балерин. Он жаловался, что все звездные балерины были тяжелыми.

В интервью за это время он объяснил, что дал 250 представлений в том году. Сколько было хороших? его спросили. Нуреев ответил: «Я сделал три хороших спектакля». Тем не менее, благодаря примеру Марго Фонтейн и его безмерной всепоглощающей любви к искусству, которая поддерживала его, он все еще пытался поставить «Баядерку» Петипа в Парижской опере за несколько недель до своей смерти.

Когда он встретил Трейси, ему было 39 лет, и он уже был озабочен ощущением уходящего времени. Трейси, которой сейчас 48 лет, говорит: «Он всегда говорил о моей молодости. Он чувствовал, что его собственная молодость отбирается у него. В 23 года я не понимал. Я понятия не имел, что собираюсь уйти. через это я ».

Трейси, сын учителя английского языка, вырос в Массачусетсе. Он получил степень по греческому и латинскому языкам в Нью-Йоркском университете, где ему предложили стать танцором. Он учился в Школе американского балета Джорджа Баланчина.Там в 1979 году он был одним из немногих учеников, выбранных Баланчиным для исполнения в «Буржуа джентильхомме», балетмейстере русского происхождения, созданном для Нуреева.

Нуреев и Трейси встретились по дороге на репетицию. Трейси, которая знала, что Нуриев недавно побывал в Египте, спросила его о стране. Нуриев спросил его, где купить батарейки для своего геттобластера. После репетиции и дальнейшего разговора Нуриев пригласил его на чай в свой номер в нью-йоркском отеле в тот же день. Они оказались в постели.

Нуриев попросил его позвонить на следующий день. Трейси подумала, что он шутит. Примерно через день на репетиции Нуриев спросил, почему он не позвонил. Трейси с удивлением посмотрела на него. Они гуляли вместе три вечера, затем Трейси переехала к нему. Нуреев с гордостью представил его своему окружению. «Это мой юный друг Роберт Трейси».

Трейси говорит: «Мне всегда было интересно, почему это был я. У него было три миллиона молодых людей. Я ему просто нравился. Это был мой интеллект, а ему нравились мои ноги и мой прыжок.Мы были почти сразу же физически привлечены. Это был вихрь. Мне было 23 года, я был диким и открытым ко всему. Я просто позволяю ему делать ставки. Я всегда думал, что это ненадолго. Всегда, всегда были другие парни, моложе, с лучшими телами ».

Трейси говорит:« Я просто согласилась, и отношения продолжались все это время. Он дал мне большое доверие и дружбу. Он не взял мою молодость. Он поделился этим со мной. Он поделился своей мудростью, знаниями и опытом. Это была также роль мастера и ученика.Одна вещь, которая привлекла меня к Рудольфу, заключалась в том, что я не был жеребцом. Я был академиком ».

Друзья Нуриева обрадовались, увидев его с молодым человеком, который не был торговцем или грубым торговцем, тем, кто мог разговаривать за обедом. Один друг назвал Трейси« очень ясной, полной энергии ». Но суперзвездой. Жизнь стала культурным шоком для молодого человека, привыкшего жить на студенческую стипендию в размере 200 долларов (120 фунтов стерлингов) в месяц. В начале дня в русской чайной комнате кордона блю на 57-й улице он заказал своему студенческому резервному обеду — тунец. бутерброд.»Как ты посмел быть таким американцем?» — сказал Нуриев.

Трейси полюбила икру и образ жизни: квартира над Лорен Бэколл в здании Дакота напротив Центрального парка, дом рядом с нудистским пляжем в Сент-Бартсе на Карибах, ранчо в Вирджинии, где целая комната была посвящена орган, чтобы Нуриев мог сыграть Баха.

Некоторые из их самых счастливых времен были на ранчо. Джеки Онассис приедет покататься, друзей и ужин прилетят из Нью-Йорка.«Это была жизнь — вертолеты, частные самолеты».

Но Трейси сознает, что он застал Нуреева в его физически пребывающие годы на «оборотной стороне экстаза» жизни великого художника. Он также понимает, что был одним из тех близких помощников, в которых, похоже, нуждаются такие художники. По его словам, Баланчин был таким же в отношениях с женщинами. Каждые близкие отношения длились около двух с половиной лет. «Я думаю, что такая ситуация подпитывает творчество художника».

Нуриев ударил его в Каракасе один раз подряд над мужчиной.На следующее утро во время полета Трейси проснулся и обнаружил, что его друг гладит его по голове, воспоминание, которое до сих пор волнует его. Но у них был другой ряд, разошлись и разделились. Нуриев учил его виртуозной партии Синей птицы в «Спящей красавице» для балета Венской государственной оперы. Одна из первых партий, которые танцевал сам Нуриев после бегства на запад в 1961 году, соответствовала мастерству Трейси в прыжках. Но, уезжая из Нуреева, он упустил этот шанс. Однако он почувствовал облегчение. «Я не хотел, чтобы меня считали протеже Рудольфа.Я никак не мог дожить до этого. Я знал свой потенциал ».

Восемь месяцев спустя их снова собрала подруга Нуриева Виолетта Верди, бывшая прима-балерина New York City Ballet. Отчасти это произошло из-за того, что окружение Нуреева беспокоилось о том, какую альтернативную компанию он мог бы найти. Но они перестал заниматься сексом. «Рудольф говорил, что ты становишься друзьями, когда избавляешься от секса», — говорит Трейси.

Он стал социальным организатором и секретарем Нуриева, а также его товарищем.«Я никогда не считал себя великим танцором, — говорит он, — я бы предпочел организовать ужин Рудольфа и задокументировать его работы».

Это была Трейси, которой Нуреев поделился своим желанием иметь сына от Настасьи Кински, которая играла с ним в провальном американском фильме 1980-х «Разоблаченные». По словам Нуреева, им двоим это удалось, «но я не мог достаточно долго избавиться от [ее опекуна]». Стремясь к отцовству, он сказал Трейси: «У меня было бы двое детей, но обе женщины сделали аборты.«

Трейси также говорит», — сказал мне Рудольф, что переспал с тремя женщинами. «Он не будет обсуждать имена, но предположения других танцоров указывают на балерину. Танцовщица, названная в этом предположении, не Марго Фонтейн, Нуреев. самый ранний и самый выдающийся западный партнер

Но именно с Трейси Нуриев обсуждал сюрреалистическую идею утешения Фонтейн во время ее последней болезни, переправляя записи американского телевизионного ситкома 1950-х годов «Я люблю Люси» в Панаму, где она умирала от рака яичников.Повторные показы шоу были одной из первых связей между Трейси и Нуреевым. «Это был чистый, великолепный анархический фарс. Рудольф смотрел его после завтрака, если чувствовал себя действительно измотанным. Нам это нравилось. Иногда это было трижды утром.

» Он сказал, что кто-то сказал ему, что смех был лучшее лекарство от всего, включая рак ». Фонтейн умер в 1991 году.

В последний раз Трейси видел своего друга в мае 1992 года. Во время последней фазы болезни Нуриева — когда его постановка« Баядерки »триумфально вышла на парижской сцене, он позвонил в больницу Нотр. Dame du Perpetual Secours, но ей отказали в приеме.К постели допустили только близких Нуреева.

Он понимал это, но покинул Париж, чувствуя, что «цирк смерти» — бдение СМИ в больнице, всемирная огласка смерти и международные похороны VIP-персон — уже начинаются.

После этого Трейси вошла в то, что он называет «периодом социальной спячки», опубликовав семь книг по танцам за семь лет. «Наследие Рудольфа — донести танец до людей. Танцоры в настоящее время, такие как Сильви Гиллем и все остальные, находились под сильным влиянием его хореографии.Однако меня беспокоит то, что в интервью очевидно, что Рудольфа не существует. Они говорят о Барышникове, но не о Нурееве.

«Он сделал больше для эмансипации роли танцора, чем кто-либо другой. Он отвратил их от того, чтобы быть просто кавалером. Я стараюсь писать о Рудольфе в каждой книге и каждой статье, которую я пишу. Он присутствует во всем и везде . Он пронизывает мою душу «.

· Роберт Трейси в настоящее время работает над исследованием танцора, хореографа и режиссера Элвина Эйли.Каролин Сутар пишет мемуары о работе с Нуреевым.

Нуриев действительно болел СПИДом, подтверждает его врач

Мишель Канези, врач Рудольфа Нуриева в течение последних девяти лет, объявил сегодня, что танцор и хореограф, скончавшийся 6 января в пригородной больнице Парижа, болен СПИДом.

Хотя многие люди знали о болезни Нуреева, сегодняшнее обширное интервью в Le Figaro, самой читаемой французской национальной газете, стало первым официальным подтверждением того, что он болен.

Когда Нуриев умер 6 января, доктор Канези назвал причину смерти «сердечным осложнением, вызванным тяжелой болезнью». Затем врач добавил: «Следуя пожеланию г-на Нуреева, я больше ничего не могу сказать».

На вопрос сегодня в отдельном интервью, почему он теперь готов более откровенно обсудить состояние своего пациента, доктор Канези сказал, что они с Нуреевым определили формулировку объявления о смерти, и что в прессе о событиях на прошлой неделе он не сказал изменил его, хотя Нуриев дал ему на это полномочия.

«Это были тяжелые времена для всех нас», — сказал врач. «У меня не было времени изменить это. Мы говорили об этом, и он сказал:« Делай то, что ты считаешь нормальным ». Я дал интервью, потому что думал о других людях, о тех, кто сейчас болен ».

В интервью Фигаро доктор Канези объяснил: «Если я сейчас проясню ситуацию, то это потому, что не существует такой вещи, как постыдная болезнь. Я думаю обо всех анонимных пациентах, которые страдают от остракизма. Рудольф жил для 13 или 14 лет с этим вирусом, благодаря его силе, его боевым качествам.Люди должны это знать. Он был слишком знаменит, чтобы скрыть правду ».

Доктор Канези сказал Le Figaro, что Нуриев боялся раскрыть свою болезнь перед смертью, потому что думал, что это может ограничить его карьеру. Танцовщик узнал, что у него ВИЧ, вирус, вызывающий СПИД, в 1984 году, когда он все еще пользовался большим спросом во всем мире. Он был обеспокоен тем, что некоторые страны, в основном США, могут отказать ему во въезде, если будет известно, что он ВИЧ-инфицирован. Некоторая критика

После его После смерти Нуреева критиковали некоторые, считавшие, что ему следовало быть более откровенным в отношении своей болезни и своего образа жизни.Доктор Канези, однако, отказался от дальнейших комментариев.

«То, что я сказал сегодня, мне кажется, было достаточно убедительным, чтобы прояснить ситуацию», — сказал доктор. «Остальное — это личная жизнь, и я не хочу вдаваться в подробности».

Доктор Канези, специалист в области дерматологии и венерологии, впервые лечил Нуреева в 1983 году от состояния, не связанного со СПИДом, сказал он в интервью Фигаро. У танцора положительный результат на ВИЧ. в следующем году, и доктор Канези предполагает, что он заразился этой болезнью за четыре или пять лет до этого.

У Нуреева начался заметный спад только летом 1991 года, сказал врач, и он вступил в «заключительную фазу» весной 1992 года. С высокой температурой он был госпитализирован в больницу Notre Dame du Perpetuel Secours в Левалуа. пригород к северо-западу от Парижа, и был прооперирован по поводу перикардита, воспаления перепончатого мешка вокруг сердца.

В то время то, что вдохновляло его на борьбу с болезнью, сказал доктор Канези, была надежда на то, что он сможет выполнить приглашение дирижировать «Ромео и Джульетта» Прокофьева на благотворительном вечере Американского балетного театра 6 мая в Метрополитен-опера. в Нью-Йорке.Он так и сделал и был в приподнятом настроении на стойке регистрации.

Вернувшись в Париж в июле, у него снова появились признаки перикардита, но он решил отказаться от дальнейшего лечения и провести время в своем доме на Сен-Бартелеми в Карибском море.

Он вернулся в Париж 3 сентября, чтобы начать репетиции новой постановки «Баядерки», которую он ставил для балета Парижской оперы. Теперь он серьезно болен, ему удалось завершить хореографию и присутствовать на премьере 8 октября, что было личным триумфом, хотя тяжесть его состояния была очевидна.Доктор Канези сказал, что Нуриев сказал ему по-английски: «Хорошо быть живым».

Еще через пять недель в Сен-Бартелеми Нуриев снова поступил в больницу в Левалуа 20 ноября и оставался там до самой смерти. Доктор Канези сказал, что его последние недели прошли безболезненно, и что его лицо в гробу все еще было «очень красивым — его посмертная маска — свидетельство этого».

Часто задаваемые вопросы о Рудольфе Нурееве

Нажмите на эту ссылку, чтобы задать вопрос

Q1 — Где я могу купить DVD с балетами Нуриева?
К сожалению, покупка DVD или книг на нашем сайте невозможна.Вы можете купить их в специализированных магазинах или прямо в сети на amazon.com

.

Q2 — Что стало причиной смерти Рудольфа Нуреева и когда он умер?
Рудольф Нуриев умер от осложнений, связанных со СПИДом, в возрасте 54 лет в Париже 6 января 1993 года.

Q3 — Танцевал ли Нуриев когда-нибудь в Большом театре Москвы?
Вопреки тому, что вы думаете, Нуриев никогда не танцевал на сцене Большого Оперного театра!
Именно в Кировском театре в Санкт-Петербурге Нуриев дебютировал в 1958 году.

Q4 — Какой балет получил наибольшее количество выступлений на занавесе?
В Вене, в октябре 1964 года, Марго Фонтейн и Рудольф Нуриев получили 89 звонков на занавес в конце «Лебединого озера» — рекорд, которому нет равных по сей день и который до сих пор занесен в Книгу рекордов Гиннеса. !

Q5 — Я хотел бы прочитать биографию, чтобы узнать больше о Нурееве, не могли бы вы мне посоветовать?
Самая полная и последняя биография: Нуреев Джули Кавана

Q6 — Когда Нуриев ушел из Кировского балета и в каком аэропорту?
16 июня 1961 года — Рудольф Нуриев уходит из Кировского балета в аэропорту Ле Бурже во Франции, когда он был на грани вылета в СССР.

Q7 — Правда ли, что Нуриев родился в поезде?
Да, это правда! Путешествуя по железной дороге со своими дочерьми, мать Рудольфа собиралась присоединиться к своему мужу, когда где-то недалеко от озера Байкал в транссибирском поезде преждевременно родился ее сын. Официальная дата его рождения — 17 марта 1938 года, но, вероятно, он родился на один или два дня раньше.

Q8 — Где могила Нуреева?
Рудольф Нуриев попросил похоронить его на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, месте последнего упокоения многих россиян [см. Наш раздел: Русское кладбище.Но Рудольф Нуриев не был православным, поэтому на его могиле вы не найдете ни одного религиозного символа. Его родители были татарами-мусульманами, жившими в Уфе, столице Башкирии.
> см. Раздел «Могила»

Q9 — Какого роста был Нуреев?
Согласно последнему паспорту, его рост составлял 5 футов 8 дюймов.

Q10 — Какой был его последний балет?
«Баядерка» — постановка для Парижского балета оперы в 1992 году

Q11 — Когда Нуриев перестал танцевать?
Его последней ролью была фея Карабос в «Спящей красавице» в Государственной опере в Берлине в 1992 году.

Q12 — Где я могу купить плакат с изображением Рудольфа Нуреева?
В этом магазине, посвященном Нуриеву, вы можете найти постеры, открытки, сумки и многое другое: www.unsoiralopera.com

Последние дни Нуриева

«Главное — это танец, и прежде чем он отянет
от моего тела, я буду танцевать до последнего момента,
до последней капли».

Нуреев Рудольф

Занимаясь всей этой танцевальной деятельностью, Нуреев нашел время, чтобы сняться в двух фильмах, «Валентино» и «Разоблаченные»: ни один из них, к сожалению, не очень хорош, хотя он хорошо сохранил свои роли, объяснив, что не нашел трудностей в роли, не связанной с танцами. потому что в балете много актерского мастерства.

Но танцы всегда были его главной заботой, и он использовал любую возможность, выступая каждый вечер в длительных турах или в течение продолжительных лондонских сезонов (это также давало более широкую известность крупным компаниям из Америки, Австралии, Канады, Италии, Японии и Швейцарии).

Кроме того, он изобрел новый формат «Нуриев и друзья», чтобы давать программы произведений с небольшими, специально подобранными слепками, сначала для бродвейского прогона, а затем и для других.

Это позволило ему, когда его выносливость с возрастом снижалась, играть роли, требующие драматизма или пластичности, позволяя другим брать на себя технически более сложные роли.Он также переходил к другим ролям в более длинных балетах: старый мастер игрушек доктор Коппелиус или роли, сделанные специально для него в «Шинели» и «Смерть в Венеции». Самой последней новой ролью, которую он сыграл незадолго до своей смерти, была мимическая роль Карабосса в новой берлинской постановке его «Спящей красавицы».

До этого он уже развивался в новой сфере как оркестровый дирижер. Некоторые из его многочисленных друзей-музыкантов предложили ему это, зная о его преданности музыке, и он серьезно занялся этим.Он дал несколько концертов с венским оркестром, и серьезные критики сочли, что он проявил хорошее чутье и понимание некоторых произведений. В Нью-Йорке он дирижировал гала-спектаклем «Ромео и Джульетта» для Американского театра балета в Метрополитен-опера и получил аплодисменты со стороны игроков.

Дирижирование, казалось, предлагало новую карьеру, и, кроме того, он планировал создать еще несколько балетов. К сожалению, этому помешало его ухудшающееся здоровье. Примерно через год после того, как он стал директором в Париже, ему поставили диагноз ВИЧ.В то время из-за частого медленного развития СПИДа медицинское мнение заключалось в том, что заболевание разовьется лишь у немногих из тех, у кого есть вирус, но постепенно от этой точки зрения пришлось отказаться. Тем не менее решимость Нуриева позволила ему продолжать работать еще долгое время, а позже ему было предложено такое экспериментальное лечение, какое было доступно.

8 октября 1992 г. — Последняя «Баядерка» в Парижской Опере
Со временем, к сожалению, он ослабел, и его последняя постановка для Парижской Оперы была завершена с болезненными трудностями при помощи коллег, которым он доверял.Постановка «Баядерки» (он давно хотел ее поставить) оказалась одним из самых успешных его балетов, но его фотографии на премьере показали всему миру, насколько плохо он заболел.

Даже тогда он надеялся продолжить работу, но его силы иссякли, и он умер в Париже 6 января 1993 года.

Его ноги (как он однажды выразился — другие сказали бы его талант, ум и трудолюбие) сделали его богатым человеком. Ему нравилось иметь несколько домов по обе стороны Атлантики с коллекциями картин, других предметов искусства и музыкальных инструментов, на которых он любил играть.Но, позаботившись о своих двух выживших сестрах и их семьях, он оставил все двум фондам, чтобы они помогали балету, помогали молодым танцорам и укрепляли здоровье танцоров. Более того, он оставил бесчисленное количество благодарных воспоминаний о тех, кто смотрел или работал с ним, и кто знал, что весь мир танца был богаче и сильнее для его жизни.

Рудольф Нуриев и правдивая история белого ворона

Когда русский артист балета Рудольф Нуриев приехал в Париж на гастроли с труппой Кирова в 1961 году, он был «как дикое животное из клетки», — говорит Олег Ивенко, 26-летний украинский танцор и актер, играющий Нуреев в новом фильме The White Crow, вышел 26 апреля в США.«Он почувствовал вкус свободы и другого мира».

И как только он почувствовал этот вкус, пути назад уже не было — буквально.

Нуриев дезертировал на Запад в июне 1961 года, в разгар холодной войны, что в Советском Союзе считалось государственной изменой. Бегство стало международной новостью и привлекло внимание публики к русскому танцору, талант которого привлек в театр миллионы новых поклонников, на следующие 30 лет. В апреле 1965 года на обложке журнала TIME Нуриев был представлен, отметив, что он «выделяется как один из самых возбуждающих танцоров-мужчин всех времен».«Он был первой поп-иконой балета и изменил роль мужчин в этом виде искусства, — говорит Тамара Рохо, директор и ведущая танцовщица Английского национального балета (ENB).

16 апреля 1965, обложка TIME

ВРЕМЯ / Художник Сидни Нолан

Белый Ворон — прозвище Нуриева в детстве из-за его необычности — описывает историю Нуреева от его бедной жизни в российском городе Уфа до его исторического побега во Францию.Он основан на биографии танцовщицы Джули Кавана 2007 года по сценарию британского драматурга Дэвида Хэра и режиссера Рэйфа Файнса. Кавана, журналист, который также учился на танцора, более десяти лет исследовал жизнь танцора, отмечая открытые рекорды СССР и взяв интервью у десятков близких ему людей.

Как TIME написал в 1965 году о его приходе на Запад, история Нуриева «не могла бы быть более убедительной, если бы ее поставил Альфред Хичкок.Но насколько версия фильма соответствует реальным исследованиям? Вот еще кое-что о мужчине, который считается лучшим танцором своего поколения.

Действительно ли КГБ следил за Нуреевым до того, как он дезертировал?

В фильме, еще до дезертирства, офицеры службы государственной безопасности России, КГБ, следуют за Нуреевым по Парижу и неоднократно предупреждают его, чтобы он не задерживался допоздна, а также не проводил время с Кларой Сен — 21-летней девушкой. дочь богатого чилийского художника — и других французских креативщиков.

Как пишет Кавано в своей книге, Нуриев фактически не пользовался популярностью у советских властей еще до того, как решил уехать. Его открытое восхищение Западом, возникшее в разгар холодной войны, встревожило их и было расценено как предательство коммунистических идеалов родины. Он привлек особое внимание, потому что балет был ключевым средством пропаганды, используемым советскими властями для демонстрации Западу своего культурного превосходства. Как пишет Кавана, советские танцоры могли быть исключены из зарубежных экскурсий в любое время за «неправильное» поведение, и у КГБ в Париже действительно были офицеры, присматривавшие за артистами балета во время той поездки 1961 года, хотя трудно сказать, был ли уровень наблюдения в стране фильм точно соответствует реальной версии событий.

Бегство Нуриева было вдвойне унизительным, потому что оно произошло всего через два месяца после того, как Советский Союз затмил Запад, отправив в космос первого человека, космонавта Юрия Гагарина. Потеряв Нуриева, Советский Союз потерял часть международного престижа, который он только что так упорно трудился. Многие западные СМИ восприняли бегство как идеологический удар по Советскому Союзу, унижение времен холодной войны и торжество демократии.

Но сценарист Хэйр сказал, что решение Нуреева отступить было скорее практическим, чем политическим.И, по словам Ивенко, худшим кошмаром Нуреева было то, что его «не рассматривали» как танцора, что «случилось бы, если бы он остался в Советском Союзе».

Действительно ли Нуриев решил сбежать в аэропорту?

В фильме Нуриев принимает решение дезертировать в аэропорту Ле Бурже в Париже после того, как сотрудники КГБ сообщили ему, что его отправляют обратно в Москву для выступления на кремлевском гала-вечере. Нуреев был убежден, что его наказывают за непослушание в Париже, и что, как только он вернется на советскую землю, ему уже никогда не позволят вернуться.В фильме показано, как ему помогала Клара Сен, с которой он подружился в Париже.

Сент, которому сейчас 78 лет, подтвердил эту последовательность событий в интервью 2015 года изданию The Australian . После панического звонка Нуреева она помчалась в аэропорт, где сказала Нурееву подойти к французской полиции и заверила его, что КГБ не сможет заставить его вернуться в Москву. Святой сыграл важную роль в том, чтобы помочь ему дезертировать.

Получите исправление истории в одном месте: подпишитесь на еженедельную рассылку TIME History

Был ли Нуреев столь же нестабильным, как предлагает Белый Ворон ?

В фильме Нуриев иногда производит впечатление бесчувственного и грубого.По некоторым данным, ему было намного хуже. Кавана пишет, что однажды он бросил артиста балета на пол и бросился прочь, разочарованный тем, что не может выполнить подъем плеч. «Он никогда не извинялся за то, что оставался самим собой. Я думаю, что это был маленький мальчик, заключенный в мужское тело, — рассказывает Ивенко TIME.

Близкие к Нурееву описывали его как дикого перфекциониста, обаятельного и упорно грубого. Он требовал от себя максимума. «Единственный критик — это аншлаг», — говорил он.

«Но мы не должны забывать, каким щедрым он был», — говорит Тамара Рохо.По ее словам, танцоры, которых он тренировал, говорили о том, как он укрепил их навыки. Спустя долгое время после достижения мировой известности Нуреев наставлял и обучал молодых артистов балета, которые и сегодня продолжают вдохновлять следующее поколение. «Он позволил им быть свободными на сцене», — добавляет Рохо. «Очень редко кто-то, кто достиг так многого, осознает, что каждый танцор должен стать самим себе артистом».

Был Нуриев одним из величайших артистов балета ХХ века?

White Crow демонстрирует особый талант Нуриева, его великолепное сценическое мастерство и его способность прыгать выше и прыгать дальше, чем другие танцоры-мужчины.И его влияние на этот вид искусства было «огромным», — говорит Рохо. Он «трансформировал восприятие» того, что может делать мужчина-танцор классического балета, помогая уравнять мужскую роль в балете с женской. Он также считается первым танцором балета, который пробился в другие формы искусства и привлек более широкую аудиторию, дебютировав в фильме Les Sylphides в 1962 году.

В качестве директора балета Парижской оперы с 1983 по 1989 год. Нуреев дал труппе международный репертуар и завоевал новую аудиторию.Рохо говорит, что он добился этого, пригласив молодых хореографов, которых никогда не приглашали в балетную среду. «Он расширил круг людей, создававших балет. Это лучший способ привлечь больше людей. Вы можете только так долго блефовать, чтобы найти новую аудиторию », — говорит Рохо, которая сама работала над тем, чтобы сделать Английский национальный балет более разнообразным, и заказала больше хореографов-женщин — роль, которую традиционно выполняли мужчины.

И, несмотря на то, что в 1984 году ему поставили диагноз СПИД, Нуриев продолжал работать до 1991 года, всего за два года до своей смерти в 1993 году.

Но особенным его делало не то, что он был «технически совершенен», — говорит Ивенко. Скорее, его наследие — это «энергия, индивидуальность и величие, которые он принес на сцену и скормил своей аудитории». Как сказал сам Нуреев: «Техника — это то, к чему вы прибегаете, когда иссякаете вдохновение». В один момент он мог казаться, что полностью контролирует ситуацию, а в следующий — на грани выхода из-под контроля. Его поклонники сказали, что его непредсказуемость только добавила ему магнетизма. В балете он исполнил более 90 различных ролей в 30 труппах и создал свои собственные версии нескольких балетов, в том числе «Спящая красавица» , «Лебединое озеро» и «Ромео и Джульетта».

Нуриев создавал свое искусство по обе стороны «железного занавеса», говорит Рохо, и заставлял людей смотреть на то, что является «священным, подвергать сомнению это, бросать вызов традициям».

Еще истории из TIME, которые необходимо прочитать

---

Свяжитесь с нами по письму@time.com.

В этот веселый день: в 1993 году скончался артист балета Рудольф Нуриев | АУТИнПерт

Именно в этот день в 1993 году скончался один из величайших артистов балета, которых когда-либо знал мир.Рудольф Нуриев был гигантом в мире танца, и немногие исполнители удостоились такого уровня внимания, которое ему уделялось.

Родился в Сибири, учился в знаменитом Кировском балете в Москве и к 1950-м годам стал национальной сенсацией в России.

В 1961 году во время поездки в Париж он сбежал от своих опекунов и попросил убежища на западе. Это был первый побег советского художника в разгар холодной войны, вызвавший международную сенсацию.

Танцовщица отправилась в мировое турне, снявшись в сотнях постановок и получив международное признание как величайший танцор мира.Он также стал знаменитым хореографом.

За карьеру Нуреева он путешествовал по миру, много лет он танцует в лондонском Королевском балете. Здесь он нашел одну из своих самых известных партнеров даму Марго Фонтейн. Другой его партнершей была балерина Люсетт Олдос.

В 1970-х он приехал в Австралию, чтобы выступить в киноверсии Дон Кихот вместе с Олдосом, который присоединился к австралийскому балету. Олдос стал преподавателем балета в Западно-Австралийской академии исполнительских искусств и до сих пор живет в Перте.

В конце 80-х Нуриев стал директором балета Парижской оперы. Он был известен тем, что у него было много любовников и изменчивые 25-летние отношения с датским танцором Эриком Бруном. В то же время у него были открытые отношения с американцем Робертом Трейси, с которым он познакомился в 1970-х годах. Брюн умер в 1986 году, его смерть была приписана раку легких, но друзья предположили, что его смерть была вызвана ВИЧ.

Последней работой Нуриева была роскошная постановка балета «Баядерка», балета, который он впервые исполнил в начале своей карьеры.В ночь премьеры спектакля ему была вручена высшая культурная награда Франции. Всего через несколько месяцев он умер от болезни, связанной со СПИДом, в 1993 году в возрасте 54 лет. Нуриев провел последние месяцы своей жизни в парижской больнице.

Кейт Маккиннон родилась в этот день

Комик и актер Кейт Маккиннон родилась в этот день в 1984 году.

Маккиннон стала первым исполнителем давней программы Saturday Night Live, , который открыто заявил о своих лесбийских отношениях.Маккиннон — третий ЛГБТИК + исполнитель шоу после Терри Суини и Данитры Вэнс.

Маккиннон по-прежнему является актером популярного шоу вместе с ее многочисленными появлениями в фильмах в таких фильмах, как Rough Night, Ghostbusters, Office Christmas Party, The Spy Who Dumped Me и Bombshell .

«В этот день геев» — это ежедневный пост, посвященный гомосексуальным людям и событиям. Этот пост был первоначально опубликован 6 июля 2020 года.

Персонал ОИС

---

Теги: Кейт Маккиннон, Люсетт Олдос, Рудольф Нуриев

Рудольф Нуриев-Net Worth, Личная жизнь, Отношения, Смерть, Ранняя жизнь

Рудольф Нуриев — покойный артист балета Советского Союза.Считающийся одним из лучших — если не самым лучшим — танцором балета своего поколения, Нуриев танцевал в Королевском балете и балете Парижской оперы.

Нуриев скончался в возрасте 54 лет от СПИДа. Однако его наследие сохранилось и по сей день как символ стойкости, страсти и щедрости.

В этой статье мы рассмотрим жизнь и наследие Рудольфа Нуреева, включая его состояние на момент смерти.

Чего стоил Рудольф Нуриев в момент его смерти?

На момент смерти Рудольф Нуриев был , по сообщениям, стоимостью 4 доллара.9 миллионов .

Артист балета примадонны начал свою карьеру с обучения в Академии русского балета им. А.Я.Вагановой в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург, Россия) в 1955 году.

В 1958 году окончил академию и сразу же поступил в труппу Кировского театра. Он обошел корпусный уровень и с самого начала выступал в роли ведущего танцора.

Его восхваляли по всей стране, и он быстро стал ведущим артистом балета во всем Советском Союзе.

Рудольф Нуриев и Марго Фонтейн исполняют
Источник: The Guardian

Несмотря на свой рост, он жаждал творческой и выразительной свободы.Зная, что в Советском Союзе он этого не получит, Нуриев перебрался в Париж, когда Кировский балет гастролировал по Европе.

Получив убежище, Нуриев присоединился к Большому балету маркиза де Куэваса.

Он также был ведущим танцором Королевского балета до 1970 года и совершил множество международных гастролей, включая гастроли в Соединенных Штатах и ​​Канаде.

В 1982 году Рудольф стал натурализованным гражданином Австрии и вскоре после этого был назначен директором балета Парижской оперы.

Несмотря на проблемы со здоровьем, связанные со СПИДом, Нуриев продолжал появляться, хотя и уменьшался, пока не стал физически неспособным.

Связанный: Собственный капитал Михаила Барышникова

Рудольф Нуриев: Ранние годы и детство

Рудольф Нуриев родился Рудольф Хаметович Нуриев 17 марта 1938 года. Его мать, Фарида Нуреева, , родила роды, когда она ехала в Транссибирском поезде недалеко от Иркутска, Сибирь, на пути во Владивосток, где отец Рудольфа. , Хамет Нуриев , был размещен политрук Красной Армии.

Рудольф был младшим и единственным сыном из трех детей, рожденных его родителями.

Нуриев осознал свою страсть к балету, посмотрев вместе с семьей балет «Песнь журавлей», . Он тренировался на месте, но когда его наставники осознали его сверхъестественный талант, они умоляли его тренироваться в Санкт-Петербурге (тогда Ленинграде).

Его приняли в балетную труппу Большого театра, но в конечном итоге он предпочел учиться в младшей школе балета Мариинского театра — Академии русского балета имени А.Я.Вагановой.

За это время он связался с балетмейстером и остался с ним и его женой.

Рудольф Нуриев: личная жизнь, отношения и смерть

В зависимости от источника, Нуреев был классифицирован как бисексуал или гомосексуал. У него были отношения с женщинами, когда он был моложе, но это можно объяснить табу, наложенным на гомосексуальные отношения в то время.

Нуриев большую часть своей жизни был замкнутым геем, что, по мнению многих, могло привести к его изменчивой и замкнутой натуре.

Тем не менее, у него были отношения с датским танцором Эриком Бруном . У них были бурные 25-летние отношения, которые продолжались до дня смерти Бруна в 1986 году.

Рудольф Нуреев
Источник: Business Times

Его другие публичные отношения произошли с американским танцором Робертом Трейси . Их отношения продолжительностью два с половиной года превратились в открытые отношения, которые длились 14 лет.

Продолжить чтение: Пэрис Хилтон-Net Worth

Смерть

Известный своим развратным поведением, Нуриев был известен тем, что часто посещал бани и время от времени устраивал свидания на одну ночь.Его образ жизни настиг его, и он заразился ВИЧ — факт, который он узнал только в 1984 году.

Он держал это в секрете и, объясняя свое ухудшение здоровья, Нуриев медленно ускользнул из поля зрения. Он был помещен в больницу во Франции по поводу перикардита — сердечного заболевания, усугубляемого его ВИЧ.

Он скончался от этого заболевания и 6 января 1993 года был объявлен мертвым. Его похороны прошли в Парижской опере Гарнье, и он был похоронен на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа недалеко от Парижа.

Теги

.

No related posts.