V. Закон перехода количества в качество и обратно
Число есть чистейшее известное нам количественное определение. Но оно полно качественных различий. Гегель, количество и единица, умножение, деление, возведение в степень, извлечение корня. Благодаря этому получаются уже — на что не указывает Гегель — качественные различия: получаются первичные числа и произведения, простые корни и степени. 16 не есть просто сумма 16 единиц, оно также квадрат 4 и биквадрат 2. Мало того, первичные числа сообщают числам, получившимся путем умножения их на другие числа, новые определенные качества: только четные числа делятся на два, то же самое относится к 4 и 8. Для деления на три мы имеем правило о сумме цифр. То же самое в случае 9 и 6, где это сливается также со свойством четного числа. Для 7 — особый закон. На этом основываются фокусы с числами, которые не знающим арифметики кажутся непонятными. Поэтому то, что говорит Гегель (III, стр. 237) о бессмысленности арифметики, не верно. Ср. однако: «Мера».
Математика, говоря о бесконечно большом и бесконечно малом, вводит количественное различие, принимающее даже вид неустранимой качественной противоположности. Количества, которые так колоссально отличны друг от друга, что между ними прекращается всякое рациональное отношение, всякое сравнение, становятся количественно несоизмеримыми. Обычная несоизмеримость круга и прямой линии является также диалектическим качественным различием, но здесь именно количественное различие однородных величин возвышает качественное различие до несоизмеримости.
Число. Отдельное число получает известное качество уже в числовой системе, поскольку это 9 не есть просто суммированная девять раз 1, а основание для 90, 99
Например, в пятеричной системе 5 = 10, 10 = 20, 15 = 30. Точно так же в этой системе число Зn, как и произведения (6 = 11, 9 = 14) на 3 либо 9. Таким образом, коренное число определяет не только качество себя самого, но и всех прочих чисел.
В случае степеней дело идет еще дальше: каждое число можно рассматривать как степень всякого другого числа — существует столько систем логарифмов, сколько имеется целых и дробных чисел (
Примеры из области физики и химии
1. Закон перехода количества в качество и обратно. Закон этот мы можем для своих целей выразить таким образом, что в природе могут происходить качественные изменения — точно определенным для каждого отдельного случая способом — лишь путем количественного прибавления, либо количественного убавления материи или движения (так называемой энергии).
Все качественные различия в природе основываются либо на различном химическом составе, либо на различных количествах или формах движения (энергии), либо — что имеет место почти всегда — на том и другом.
Нет никакой нужды указывать на то, что и различные аллотропические и агрегатные состояния тел, зависящие от различной группировки молекул, основываются на большем или меньшем количестве движения, сообщенного телу.
Но что сказать об изменении формы движения или так называемой энергии? Ведь когда мы превращаем теплоту в механическое движение, или наоборот, то здесь качество изменяется, а количество остается тем же самым? Это верно, но относительно изменения формы движения можно сказать то, что говорит Гейне о пороке: добродетельным может быть каждый про себя, для порока всегда необходимы два субъекта. Изменение формы движения является всегда процессом, происходящим, по меньшей мере, между двумя телами, из которых одно теряет определенное количество движения такого-то качества (например, теплоту), а другое приобретает соответствующее количество движения такого-то другого качества (механическое движение, электричество, химическое разложение).
Если мы возьмем любое неорганическое тело и мысленно будем делить его на все меньшие частицы, то сперва мы не заметим никакой качественной перемены. Но так процесс может идти только до известного предела: если нам удастся, как в случае испарения, высвободить отдельные молекулы, то хотя мы и можем в большинстве случаев продолжать и дальше делить эти последние, но при этом происходит полное изменение качества. Молекула распадается на свои отдельные атомы, у которых совершенно иные свойства, чем у нее. У молекул, которые состоят из различных химических элементов, место составной молекулы занимают атомы или молекулы этих элементов, у элементарных молекул появляются свободные атомы, обнаруживающие совершенно отличные по качеству действия: свободные атомы кислорода in statu nascendi играючи производят то, что никогда не сделают связанные в молекулы атомы атмосферного кислорода.
Но и молекула уже отлична качественно от той массы, к которой она принадлежит. Она может совершать независимо от последней движения, в то время как эта масса кажется находящейся в покое; молекула может, например, совершать тепловые колебания; она может, благодаря изменению положения или связи с соседними молекулами, перевести тело в другое, аллотропическое или агрегатное, состояние и т. д.
Таким образом, мы видим, что чисто количественная операция деления имеет границу, в которой она переходит в качественное различие: масса состоит из одних молекул, но она по существу отлична от молекулы, как и последняя, в свою очередь, отлична от атома. На этом-то отличии и основывается обособление механики, как науки о небесных и земных массах, от физики, как механики молекул, и от химии, как физики атомов.
В механике мы не встречаем никаких качеств, а в лучшем случае состояния, как <покой> равновесие, движение, потенциальная энергия, которые все основываются на измеримом перенесении движения и могут быть выражены количественным образом.
Поэтому, поскольку здесь происходит качественное изменение, оно обусловливается соответствующим количественным изменением.
Одним словом, так называемые константы физики суть большею частью не что иное, как названия узловых точек, где количественное <изменение> прибавление или убавление движения вызывает качественное изменение в состоянии соответствующего тела, — где, следовательно, количество переходит в качество.Но открытый Гегелем закон природы празднует свои величайшие триумфы в области химии. Химию можно назвать наукой о качественных изменениях тел, происходящих под влиянием изменения количественного состава. Это знал уже сам Гегель (Hegel, Gesamtausgabe, В. III, S. 433). Возьмем кислород; если в молекулу здесь соединяются три атома, а не два, как обыкновенно, то мы имеем перед собой озон — тело, определенно отличающееся своим запахом и действием от обыкновенного кислорода. А что сказать о различных пропорциях, в которых кислород соединяется с азотом или серой и из которых каждая дает тело, качественно отличное от всех других тел! Как отличен веселящий газ (закись азота N
Еще поразительнее обнаруживается это в гомологичных рядах углеродистых соединений, особенно в случае простейших углеводов. Из нормальных парафинов простейший это — метан CH4. Здесь 4 единицы сродства атома углерода насыщены 4 атомами водорода. У второго парафина — этапа C2H6 — два атома углерода связаны между собой, а свободные 6 единиц связи насыщены 6 атомами водорода. Дальше мы имеем C3H8, C4H10, — словом, по алгебраической формуле, CnH2n+2, так что благодаря прибавлению каждый раз группы CH2 мы получаем тело, качественно отличное от предыдущего тела. Три низших члена ряда — газы, высший известный нам, гексадекан, C16H34, это — твердое тело с точкой кипения 270° С. То же самое можно сказать о выведенном (теоретически) из парафинов ряде первичных алкоголей с формулой CnH2n+2O и об одноосновных жировых кислотах (формула CnH2nO2).
Какое качественное различие приносит с собой количественное прибавление C3H6, можно узнать на основании опыта: достаточно принять в каком-нибудь пригодном для питья виде, без примеси других алкоголей, винный спирт C2H6O, а в другой раз принять тот же самый винный спирт, но с небольшой примесью амильного спирта C5H12O, являющегося главной составной частью гнусного сивушного масла. На следующее утро наша голова почувствует, к ущербу для себя, разницу между обоими случаями, так что можно даже сказать, что охмеление и следующее за ним похмелье от сивушного масла (главная составная часть которого, как известно, амильный спирт) является тоже перешедшим в качество количеством: с одной стороны, винного спирта, а с другой — прибавленного к нему C3H6.
В этих рядах гегелевский закон выступает перед нами еще в другой форме. Нижние члены его допускают только одно-единственное взаимное расположение атомов.
Но если число объединяющихся в молекулу атомов достигает некоторой определенной для каждого ряда величины, то группировка атомов в молекулы может происходить несколькими способами: могут появиться два или несколько изомеров, заключающих в молекуле одинаковое число атомов С, Н, O, но качественно различных между собой. Мы в состоянии даже вычислить, сколько подобных изомеров возможно для каждого члена ряда. Так, в ряду парафинов для C4H10 существуют два изомера, для C5H12 — три; для высших членов число возможных изомеров возрастает очень быстро <как это также можно вычислить>. Таким образом, опять-таки количество атомов в молекуле обусловливает возможность, а также — поскольку это показано на опыте — реальное существование подобных качественно различных изомеров.
Мало того. По аналогии с знакомыми нам в каждом из этих рядов телами мы можем строить выводы о физических свойствах неизвестных нам еще членов такого ряда и предсказывать с некоторой степенью уверенности — по крайней мере, для следующих за известными нам членами тел — эти свойства, например точку кипения и т.
д.
Наконец, закон Гегеля имеет силу не только для сложных тел, но и для самих химических элементов. Мы знаем теперь, «что химические свойства элементов являются периодической функцией атомных весов» (Roscoe—Schorlemmer, Ausführliches Lehrbuch der Chemie, II Band, S. 823), что, следовательно, их качество обусловлено количеством их атомного веса. Это удалось блестящим образом подтвердить. Менделеев показал, что в рядах сродных элементов, расположенных по атомным весам, имеются различные пробелы, указывающие на то, что здесь должны быть еще открыты новые элементы. Он наперед описал общие химические свойства одного из этих неизвестных элементов, — названного им экаалюминием, потому что в соответствующем ряду он следует непосредственно за алюминием, — и предсказал приблизительным образом его удельный и атомный вес и его атомный объем. Несколько лет спустя Лекок-де-Буабодран действительно открыл этот элемент, и оказалось, что предсказания Менделеева оправдались с незначительными отклонениями: экаалюминий воплотился в галлий (там же, стр.
828). Менделеев, применяя бессознательно гегелевский закон о переходе количества в качество, совершил научный подвиг, который смело можно поставить рядом с открытием Леверрье, вычислившего орбиту еще неизвестной планеты — Нептуна.
Этот самый закон подтверждается на каждом шагу в биологии и в истории человеческого общества, но мы предпочитаем ограничиваться примерами из области точных наук, ибо здесь количество можно указать и точно измерить.
Весьма вероятно, что те самые господа, которые до сих пор ославляли закон перехода количества в качество как мистицизм и непонятный трансцендентализм, теперь найдут нужным заявить, что это — само собой разумеющаяся, банальная и плоская истина, что они ее применяли уже давно и что, таким образом, им не сообщают здесь ничего нового. Но установление впервые всеобщего закона развития природы, общества и мысли в форме общезначимого начала останется навсегда подвигом всемирно-исторического значения. И если эти господа в течение многих лет позволяли количеству переходить в качество, не зная того, что они делали, то им придется искать утешения вместе с мольеровским господином Журданом, который тоже всю свою жизнь говорил прозой, не догадываясь об этом [В рукописи следует после этого страница с выдержками из «Логики» Гегеля о «ничто» в «отрицании», далее три страницы с вычислениями формул законов движения.
]. (Ф. Энгельс, Диалектика природы, стр. 125 — 129, 1932 г.)
Всеобщность закона перехода количества в качество
…Мы должны быть благодарны г. Дюрингу за то, что он, в виде исключения, покидает возвышенный и благородный стиль, чтобы дать нам, по крайней мере, два примера превратного учения Маркса о логосе.
«Разве не комична, например, ссылка на смутно-туманное представление Гегеля о том, что количество переходит в качество и что поэтому сумма денег, достигшая известных пределов, становится, благодаря одному этому количественному увеличению, капиталом?»
Конечно, в таком «очищенном» г. Дюрингом изложении эта мысль довольно курьезна. Но посмотрим, что написано в оригинале у Маркса. На стр. 313 (2-е изд. «Капитала») Маркс выводит из предшествующего исследования о постоянном и переменном капитале и о прибавочной стоимости заключение, что «не всякая произвольная сумма денег или каких бы то ни было стоимостей может быть превращена в капитал; но что для такого превращения в руках отдельного владельца денег или товаров должен находиться известный минимум денег или каких-нибудь меновых стоимостей».
Он, далее, говорит, что если, например, в какой-либо отрасли труда рабочий в среднем работает 8 часов на самого себя, т. е. для воспроизведения стоимости своей заработной платы, а следующие четыре часа — на капиталиста, для производства притекающей в карман последнего прибавочной стоимости, то в этом случае хозяин, чтобы жить, при помощи присвояемой им прибавочной стоимости, так как существуют его рабочие, — уже должен располагать такой суммой стоимостей, которая была бы достаточна для снабжения двух рабочих сырым материалом, орудиями труда и заработной платой. А так как капиталистическое производство имеет своей целью не просто поддержание жизни, но увеличение богатства, то хозяин с двумя рабочими все еще не капиталист. Чтобы жить хотя бы вдвое лучше, чем обыкновенный рабочий, и иметь возможность превращать половину произведенной прибавочной стоимости в капитал, он уже должен быть в состоянии нанимать 8 рабочих, т. е. владеть суммой в 4 раза большей, чем в первом случае. И только после этих, и притом еще более подробных, рассуждений для освещения и обоснования того факта, что не каждая любая незначительная сумма стоимости достаточна для превращения ее в капитал и что в этом отношении каждый период развития и каждая отрасль промышленности имеет свою минимальную границу, — только после всего этого Маркс замечает: «Здесь, как и в естествознании, подтверждается верность открытого Гегелем в его «Логике» закона, что чисто количественные изменения в известном пункте переходят в качественные различия».
А теперь можно насладиться более возвышенным и благородным стилем, которым пользуется г. Дюринг, приписывая Марксу противоположное тому, что он сказал в действительности. Маркс говорит: тот факт, что сумма стоимости может превратиться в капитал лишь тогда, когда достигнет известной, хотя и различной в зависимости от обстоятельств, но в каждом данном случае определенной минимальной величины, — этот факт является доказательством правильности гегелевского закона. Дюринг же навязывает Марксу следующее утверждение: так как, согласно закону Гегеля, количество переходит в качество, то «поэтому известная сумма денег, достигнув определенной границы, становится… капиталом». Следовательно, как раз наоборот.
С обыкновением неверно цитировать, «в интересах полной истины» и «во имя обязанностей перед свободной от цеховых уз публикой», мы познакомились уже при разборе г. Дюрингом произведений Дарвина. Чем дальше, тем больше такой прием оказывается необходимо присущим философии действительности и во всяком случае представляет весьма «суммарный прием».
Я не говорю уже о том, что г. Дюринг приписывает Марксу, будто бы он говорит о любой затрате, тогда как речь идет лишь о такой затрате, которая употреблена на сырой материал, орудия труда и заработную плату; таким путем г. Дюринг заставляет Маркса говорить чистую бессмыслицу. И после этого он еще осмеливается находить комичной им же самим изготовленную нелепость. Как он сотворил фантастического Дарвина, чтобы на нем испробовать свою силу, так и в этом случае он состряпал фантастического Маркса. Воистину «изложение истории в высоком стиле».
Мы видели уже выше в мировой схематике, что с этой гегелевской узловой линией количественных отношений, по смыслу которой на известных пунктах количественного изменения внезапно наступает качественное превращение, г. Дюринга постигло маленькое несчастье, именно, что он в эту минуту слабости сам признал и применил ее. Мы при этом случае привели один из известнейших примеров — пример изменяемости агрегатных состояний воды, которая при нормальном атмосферном давлении и при температуре 0° С переходит из жидкого состояния в твердое, а при 100° С — из жидкого в газообразное, так что, следовательно, на этих обоих поворотных пунктах простое количественное изменение температуры приводит к качественному изменению воды.
Мы могли бы привести как из природы, так и из жизни человеческого общества еще сотни подобных фактов для доказательства этого закона. Так, например, в «Капитале» Маркса, в 4-м отделе (производство относительной прибавочной стоимости, кооперация, разделение труда и мануфактура, машины и крупная промышленность) упоминается множество случаев, в которых количественное изменение преобразует качество вещей и точно так же качественное преобразование изменяет количество их, так что, употребляя ненавистное для г. Дюринга выражение, «количество переходит в качество, и наоборот». Таков, например, факт, что кооперация многих лиц, слияние многих отдельных сил в одну общую силу создает, говоря словами Маркса, «новую силу», которая существенно отличается от суммы составляющих ее отдельных сил.
Ко всему этому Маркс в том месте, которое г. Дюринг в интересах истины вывернул наизнанку, прибавил еще следующее примечание: «Примененная в современной химии, впервые научно развитая Лораном и Жераром молекулярная теория основывается именно на этом законе».
Но что значит это для г. Дюринга? Ведь он знает, что «в высокой степени современные образовательные элементы естественнонаучного метода мышления отсутствуют именно там, где, как у г. Маркса и его соперника Лассаля, полузнание и некоторое философствование составляют скудную научную амуницию». Напротив того, у Дюринга в основе лежат «главные завоевания точного знания в области механики, физики, химии» и т. д., а в каком виде, мы это уже видели. Но чтобы и третьи лица могли составить себе мнение об этом, мы намерены рассмотреть ближе пример, приведенный в названном примечании Маркса.
Там идет речь о гомологических рядах углеродистых соединений, из которых уже очень многие известны и из которых каждое имеет свою собственную алгебраическую формулу состава. Если мы, как это принято в химии, обозначим атом углерода через С, атом водорода — через Н, атом кислорода — через О, а число заключающихся в каждом соединении атомов углерода через n, то мы можем представить молекулярные формулы для некоторых из этих рядов в таком виде:
CnH2n+2 — ряд нормальных парафинов.
CnH2n+2O — ряд первичных спиртов. CnH2nO2 — ряд одноосновных жирных кислот.
Если мы возьмем в виде примера последний из этих рядов и примем последовательно n = 1, n = 2, n = 3 и т. д., то получим следующий результат (отбрасывая изомеры):
CH2O2 — муравьиная кисл. — точка кип. 100°, точка плавл. 1°.
C2H4O2 — уксусная кисл. — » » 118°, » » 17°.
C3H6O2 — пропионовая кисл. — » » 140°, » » —
C4H8O2 — масляная кисл. — » » 162°, » » —
C5H10O2 — валериановая кисл. — » » 175°, » » —
и т. д. до C30H60O2 — мелиссиновая кислота, которая расплавляется только при 80° и не имеет вовсе точки кипения, так как она вообще не может улетучиться, не разрушаясь.
Здесь мы видим, таким образом, целый ряд качественно различных тел, образованных простым количественным прибавлением элементов, притом всегда в одном и том же отношении. В наиболее чистом виде это явление выступает там, где все составные элементы изменяют свое количество в одинаковом отношении, как, например, в нормальных парафинах CnH2n+2: самый низший из них метан CH4 — газ; высший же из известных гексадекан C16H34 — твердое тело, образующее бесцветные кристаллы, плавящиеся при 21° и кипящие только при 278°. В том и другом ряде каждый новый член образуется прибавлением CH2, т. е. одного атома углерода и двух атомов водорода, к молекулярной формуле предыдущего члена, и это количественное изменение молекулярной формулы образует каждый раз качественно отличное тело.
Но эти ряды представляют только особенно наглядный пример: почти повсюду в химии, например, на различных окисях азота, на различных кислотах фосфора или серы, мы можем видеть, как «количество переходит в качество», и этим мнимо запутанное «туманное представление Гегеля», так сказать, может быть нащупано в вещах и явлениях, причем, однако, никто не остается запутанным и туманным, кроме г.
Дюринга. И если Маркс первый обратил внимание на это явление и если г. Дюринг прочел это, ничего не поняв (ибо иначе он, конечно, не позволил бы себе своей неслыханной дерзости), то этого достаточно, чтобы, и не заглядывая более в знаменитую дюрингову «Натурфилософию», выяснить, кому недостает «в высокой степени современных образовательных элементов естественнонаучного метода мышления» — Марксу или г. Дюрингу, и кто из них не обладает достаточным знакомством с главными основаниями химии.
В заключение мы намерены призвать еще одного свидетеля в пользу превращения количества в качество, именно Наполеона. Последний следующим образом описывает бой плохо ездившей верхом, но дисциплинированной французской кавалерии с мамелюками, этими в то время безусловно лучшими в единоборстве, но недисциплинированными всадниками: «Два мамелюка безусловно превосходили трех французов; 100 мамелюков были равноценны 100 французам; 300 французов обыкновенно одерживали верх над 300 мамелюками, а 1000 французов уже всегда разбивали 1500 мамелюков».
Подобно тому как у Маркса определенный, хотя и изменчивый, минимум суммы меновой стоимости необходим, чтобы сделать возможным ее превращение в капитал, точно так же у Наполеона известная минимальная величина конного отряда необходима, чтобы дать проявиться силе дисциплины, заключающейся в сомкнутом строю и планомерности действия, и чтобы подняться до превосходства даже над более значительными массами иррегулярной кавалерии, лучше сражающейся и лучше ездящей верхом и, по крайней мере, столь же храброй. Не говорит ли это что-либо против г. Дюринга? Разве Наполеон не пал позорно в борьбе с Европой? Разве он не терпел поражение за поражением? А почему? He потому ли, что он ввел запутанное и туманное представление Гегеля в кавалерийскую тактику! (Ф. Энгельс, Анти-Дюринг, стр. 88 — 91, 1932 г.)
Примеры из области общественного производства
Та форма труда, при которой много лиц планомерно и совместно участвуют в одном и том же процессе труда или в разных, но связанных между собою процессах труда, называется кооперацией.
Подобно тому как сила нападения эскадрона кавалерии или сила сопротивления полка пехоты существенно отличны от суммы тех сил нападения и сопротивления, которые способны развить отдельные кавалеристы и пехотинцы, точно так же и механическая сумма сил отдельных рабочих отлична от той общественной силы, которая развивается, когда много рук участвуют одновременно в выполнении одной и той же нераздельной операции, когда, напр., требуется поднять тяжесть, вертеть ворот, убрать с дороги препятствие. Во всех таких случаях результат комбинированного труда или вовсе не может быть достигнут единичными усилиями, или может быть осуществлен лишь в течение много более «продолжительного времени, или же лишь в карликовом масштабе. Здесь дело идет не только о повышении индивидуальной производительной силы путем кооперации, но и о создании новой производительной силы, которая по самой своей сущности есть массовая сила.
Но и помимо той новой силы, которая возникает из слияния многих сил в одну общую, при большинстве производительных работ уже самый общественный контакт вызывает соревнование и всеобразное повышение жизненной энергии (animal spirits), увеличивающее индивидуальную дееспособность отдельных лиц.
Вследствие этого 12 лиц в течение одного совместного рабочего дня в 144 часа произведут гораздо больше продукта, чем двенадцать изолированных рабочих, работающих по 12 часов каждый, или один рабочий в течение двенадцати последовательных дней труда. Причина этого заключается в том, что человек по самой своей природе есть животное, если и не политическое, как думал Аристотель, то во всяком случае общественное.
Хотя многие одновременно или совместно совершают одну и ту же или однородную работу, тем не менее индивидуальный труд каждого отдельного лица как часть совокупного труда может представлять различные фазы известного процесса труда, через которые обрабатываемый предмет, вследствие кооперации, пробегает быстрее. Так, напр., если каменщики образуют последовательный ряд для того, чтобы передавать кирпичи от основания строящегося здания до его вершины, то каждый из них делает одно и то же, и тем не менее их отдельные операции представляют непрерывные ступени одной общей операции, особые фазы ее, которые каждый кирпич должен пройти в процессе труда и благодаря которым кирпич, пройдя через две дюжины рук коллективного рабочего, скорее доставляется на место, чем в том случае, если бы его переносили две руки единичного рабочего, то поднимающегося на леса, то спускающегося с них.
Предмет труда пробегает то же самое пространство в более короткое время. С другой стороны, комбинированный труд осуществляется и в том случае, если, напр., к постройке здания приступают одновременно с разных концов, хотя бы кооперирующие работники совершали при этом один и тот же или однородный труд. При комбинированном рабочем дне в 144 часа предмет труда подвергается обработке одновременно с разных сторон, так как комбинированный или коллективный рабочий имеет глаза и руки и спереди и сзади, обладает в известной мере вездесущием. При этом совокупный продукт подвигается к своему окончанию быстрее, чем в двенадцать двенадцатичасовых рабочих дней более или менее изолированных рабочих, которые вынуждены приступать к предмету труда более односторонне. Здесь одновременно созревают пространственно различные части продукта.
Мы подчеркиваем, что многие дополняющие друг друга рабочие совершают одинаковую или однородную работу, так как эта простейшая форма совместного труда играет крупную роль и в наиболее развитых видах кооперации.
Если процесс труда сложен, то уже один факт объединения значительной массы совместно работающих позволяет распределить различные операции между различными рабочими, следовательно, совершать их одновременно и таким образом сократить рабочее время, необходимое для изготовления совокупного продукта.
Во многих отраслях производства бывают критические моменты, т. е. известные, определяемые самою природою рабочего процесса периоды времени, в течение которых необходимо должен быть достигнут определенный трудовой результат. Если требуется, напр., остричь стадо овец или сжать и убрать известное количество моргенов хлеба, то количество и качество получаемого продукта зависит от того, будет ли данная операция начата и закончена в известный момент времени. Промежуток времени, в течение которого должен быть совершен процесс труда, предопределен здесь заранее, как, напр., при ловле сельдей. Отдельный человек не может выкроить из суток больше одного рабочего дня, скажем, в 12 часов, тогда как кооперация из 100 человек расширяет двенадцатичасовой день в рабочий день, вмещающий в себе 1200 часов.
Краткость срока труда компенсируется величиной массы труда, выбрасываемой в решительный момент на арену труда. Своевременное получение результата зависит здесь от одновременного применения многих комбинированных рабочих дней, размеры полезного эффекта — от числа рабочих; последнее, однако, всегда менее числа тех рабочих, которые, работая изолированно, смогли бы в течение того же самого времени произвести ту же самую работу. Недостаток в такого рода кооперации является причиной, почему на западе Соединенных штатов ежегодно пропадает масса хлеба, а в тех частях Ост-Индии, где английское владычество разрушило старую общину, — масса хлопка.
Кооперация, с одной стороны, позволяет расширять пространственную сферу труда и потому при известных процессах труда ее требует уже самое расположение предметов труда в пространстве; так напр., она необходима при осушительных работах, постройке плотин, работах по орошению, при проведении каналов, грунтовых, железных дорог и т. п. С другой стороны, кооперация позволяет относительно, т.
е. по сравнению с масштабом производства, пространственно сузить область производства. Это ограничение пространственной сферы труда при одновременном расширении сферы его воздействия, позволяющее сберечь значительную часть непроизводительных издержек производства (faux frais), порождается сосредоточением массы рабочих, слиянием различных процессов труда и концентрацией средств производства.
По сравнению с равновеликой суммой отдельных индивидуальных рабочих дней комбинированный рабочий день производит большие массы потребительных стоимостей и уменьшает поэтому рабочее время, необходимое для достижения известного полезного эффекта. В каждом отдельном случае такое повышение производительной силы труда может достигаться различными способами: или повышается механическая сила труда, или расширяется пространственно сфера ее воздействия, или арена производства пространственно суживается по сравнению с масштабом производства, или в критический момент приводится в движение большое количество труда в течение короткого промежутка времени, или пробуждается соперничество отдельных лиц и напрягается их animal spirit (жизненная энергия), или однородные операции многих людей получают печать непрерывности и многосторонности, или различные операции начинают выполняться одновременно, или средства производства экономизируются благодаря их совместному употреблению, или индивидуальный труд приобретает характер среднего общественного труда.
Но во всех этих случаях специфическая производительная сила комбинированного рабочего дня есть общественная производительная сила труда, или производительная сила общественного труда. Она возникает из самой кооперации. В планомерном сотрудничестве с другими рабочий стирает индивидуальные границы и развивает свои родовые потенции. (К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 243 — 246, Партиздат, 1932 г.)
Простое сложение крестьянских орудий в недрах колхозов дает резкое повышение производительности труда
В своем недавнем выступлении в печати («Год великого перелома») я развивал известные аргументы за превосходство крупного хозяйства в земледелии перед мелким хозяйством, имея в виду крупные совхозы. Нечего и доказывать, что все эти аргументы относятся целиком и полностью и к колхозам как к крупным хозяйственным единицам. Я говорю не только о колхозах развитых, имеющих машинно-тракторную базу, но и о колхозах первичных, представляющих, так сказать, мануфактурный период колхозного строительства и опирающихся на крестьянский инвентарь.
Я имею в виду те первичные колхозы, которые создаются ныне в районах сплошной коллективизации и которые опираются на простое сложение крестьянских орудий производства. Взять, например, колхозы в районе Хопра в бывшей Донской области. С виду эти колхозы как будто бы не отличаются с точки зрения техники от мелкого крестьянского хозяйства (мало машин, мало тракторов). А между тем простое сложение крестьянских орудий в недрах колхозов дало такой эффект, о котором и не мечтали наши практики. В чем выразился этот эффект? В том, что переход на рельсы колхозов дал расширение посевной площади на 30, 40 и 50%. Чем объяснить этот «головокружительный» эффект? Тем, что крестьяне, будучи бессильны в условиях индивидуального труда, превратились в величайшую силу, сложив свои орудия и объединившись в колхозы. Тем, что крестьяне получили возможность обработать трудно обрабатываемые в условиях индивидуального труда заброшенные земли и целину. Тем, что крестьяне получили возможность взять целину в свои руки.
Тем, что получилась возможность пустить в ход пустыри, отдельные клочки, межи и т. д. и т. п. (И. Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 449 — 450. изд. 9-е.)
Скачок
«От механики с ее давлением и толчком до связи ощущений и мыслей простирается одна единая и единственная скала промежуточных состояний». Это утверждение освобождает г. Дюринга от необходимости сказать что-нибудь более подробное о возникновении жизни; между тем от мыслителя, который проследил развитие мира вплоть до равного самому себе состояния и который чувствует себя, как дома, на других мировых телах, мы вправе были бы ожидать, что он и здесь знает настоящее слово. Впрочем, само это утверждение, если не дополнить его упомянутой уже гегелевской узловой линией отношений меры, верно лишь наполовину. При всей постепенности переход от одной формы движения к другой является всегда скачком, решающим поворот. Таков переход от механики небесных тел к механике небольших масс на них; таков переход от механики масс к механике молекул, обнимающей движения, которые мы изучаем в том, что́ называют физикой в собственном смысле слова: теплота, свет, электричество, магнетизм, точно так же переход от физики молекул к физике атомов — химии — совершается посредством решительного скачка; еще более относится это к переходу от обыкновенного химического действия к химизму белков, называемому нами жизнью.
Внутри сферы жизни скачки делаются все более редкими и незаметными. Таким образом, опять-таки Гегель должен поправлять господина Дюринга. (Ф. Энгельс, Анти-Дюринг, стр. 46, 1932 г.)
Чем отличается диалектический переход от недиалектического? Скачком. Противоречивостью. Перерывом постепенности. Единством (тождеством) бытия и небытия. («Ленинский сборник» XII, стр. 237.)
Закон перехода количества в качество. Закон единства и борьбы противоположностей.
Законы развития
Процессы природы и общества всегда находятся в состоянии «обновления и развития, где всегда что-то возникает и развивается, что-то разрушается и отживает свой век». Когда возникающее и развивающееся достигает зрелости, а разрушающееся и отживающее окончательно исчезает, возникает нечто новое – то, чего раньше не было. Процессы не повторяют все время один и тот же цикл изменений, они переходят от одной стадии к другой по мере того, как появляется новое.
Таков действительный смысл слова «развитие».
Простое изменение не есть развитие. Мы говорим о развитии только тогда, когда постепенно, шаг за шагом возникает нечто новое. Развитие — это изменение, происходящее от одной ступени к другой в соответствии со своими собственными внутренними законами.
Но развитие это не рост. Различие этих понятий – «рост» и «развитие» хорошо известно, например, биологам. Рост это увеличение, т.е. чисто количественное изменение. Развитие же означает не увеличение, а переход к качественно новой ступени, приобретение иного качества. Например, гусеница растет, делаясь длиннее и толще, – это рост. Но когда подросшая гусеница окукливается и превращается в бабочку, это уже развитие, поскольку имеет место качественное изменение – гусеница становится куколкой, а потом бабочкой.
В природе и обществе имеют место все эти процессы – простое перемещение, изменение, рост и самое для нас главное и важное — развитие.
К примеру, сейчас у буржуазных политиков и идеологов принято говорить «экономика развивается», «развитие экономики». Но на самом деле никакого развития нет, изменения есть, может иметь место и рост (например, рост производства в межкризисные периоды), а вот появления нового, более высокого качества в экономике не наблюдается. Это значит, что ни о каком развитии мы говорить не можем.
Или другой пример — гибель СССР. Здесь качественное изменение налицо: был социализм — стал капитализм. Но развития общества тоже нет, ибо произошло движение назад, не скачок на более высокий уровень, а падение. Произошла деградация общества во всех его проявлениях — от экономики до социальной сферы. Следовательно, этот процесс мы также не можем считать «развитием».
А вот изменения, произошедшие в российском буржуазном обществе с 90-х годов по настоящее время это развитие, ибо российский капитализм двигался по возрастающей, приобретая новые качества: переходя от «дикого» капитализма начальной стадии к капитализму умирающему и загнивающему, т.
е. империализму, и далее — к государственно-монополистическому капитализму.
Материалистическая диалектика как раз и стремится познать общие законы развития. Это одна из ее задач — установить, какие общие законы проявляются во всяком развитии, и, следовательно, дать метод подхода к пониманию, объяснению и контролированию самого процесса развития, чтобы иметь возможность, так или иначе, воздействовать на него.
Закон перехода количества в качество
Одним из таких общих законов развития является «закон перехода количественных изменений в качественные».
Что он означает?
Всякое изменение имеет количественную сторону, то есть сторону, которая характеризуется простым увеличением или уменьшением, которое не меняет природы того, что изменяется. Но количественное изменение — увеличение или уменьшение, не может продолжаться бесконечно. В определенный момент оно всегда ведет к качественному изменению, и тогда в этой критической точке (или «узловой точке», как называл ее Гегель) внезапно скачком наступает качественное изменение.
Например, если нагревать воду, то она не будет бесконечно становиться все горячее и горячее; при определенной температуре она начинает превращаться в пар, претерпевая качественное изменение – жидкость вдруг становится газом. Точно так же к веревке, на которой подвешен груз, можно добавлять все больший и больший груз, но в какой-то момент веревка не выдержит и оборвется. И в паровом котле невозможно бесконечно увеличивать давление пара, на каком-то этапе он обязательно взорвется — стенки котла не выдержат внутреннего давления пара.
Аналогичные процессы наблюдаются и в биологии. Скажем, разновидность какого-либо растения может подвергаться на протяжении ряда поколений воздействиям более низкой температуры. В результате чего в растении накапливаются изменения, которые в определенный момент приводят к качественным изменениям – его наследственность изменяется. Таким образом, например, яровая пшеница была превращена в озимую.
Закон перехода количественных изменений в качественные в полной мере действует и общественных процессах.
Например, в Англии до появления капиталистической промышленности шел процесс накопления богатства, получаемого путем грабежа колоний, в немногих частных руках. Параллельное ему шло образование неимущего пролетариата, который сознательно создавался путем проведения в стране политики огораживания и изгнания крестьян с земли. На определенной стадии этого процесса, когда был накоплен значительный капитал, необходимый для широкой промышленной деятельности и когда было пролетаризировано достаточное количество людей, способных трудиться за мизерную плату, созрели условия для возникновения нового общественного строя — капитализма. Накопление количественных изменений привело к возникновению качественной ступени в развитии общества – из феодализма Англия шагнула в капитализм.
Другой пример — социальные революции. В обществе постепенно появляются и растут новые производительные силы — новая техника и технологии. Одновременно растет и недовольство угнетенных общественных классов старыми производственными отношениями, которые не позволяют использовать эти новые производительные силы в полной мере, не дают им развиваться дальше.
В определенный момент, когда чаша терпения угнетенных классов переполняется, они путем вооруженного восстания свергают старую власть, обеспечивающую сохранение старых производственных отношений. Политическая власть в обществе переходит в руки нового общественного класса. Он уничтожает исторически изжившие себя старые производственные отношения и устанавливает новые, удобные ему, производственные отношения, которые дают простор для развития новых производительных сил общества. Таким путем происходили все буржуазные и социалистические революции.
Качественные изменения происходят всегда внезапно, в виде скачка. Новое рождается как-то вдруг и сразу, хотя его возможность содержится уже в постепенном эволюционном процессе непрерывного количественного изменения, происходившем до того. Получается, что непрерывное, постепенное количественное изменение в определенной точке приводит к прерывному, внезапному качественному изменению.
Рассказывая об истории развития философии, мы уже говорили, что большинство из прежних философов видели развитие природы и общества только с непрерывной стороны.
Это значит, что они рассматривали развитие лишь со стороны процесса роста, количественного изменения, и не замечали его качественной стороны — того, что в определенной точке постепенного процесса роста внезапно появляется новое качество, происходит качественное превращение.
Но в реальной жизни наблюдаемые нами процессы происходят именно так — через приобретение нового качества. Разогревая чайник, мы видим, что вода внезапно закипает, стоит ей только достичь точки кипения – 100 С. Если мы жарим яичницу, то жидкая яичная смесь на сковородке, постепенно зажариваясь, вдруг становится твердой консистенции, т.е. готовым к употреблению блюдом. Еще нагляднее этот процесс наблюдается, когда мы печем блины – жидкое тесто под действием высокой температуры становится плотным и твердым продуктом. Только что была какая-то невкусная жижа, и вдруг возник вкуснейший блин — появилось новое качество.
Внезапное появление нового качества в определенный момент постепенного процесса роста происходит и при преобразовании общества.
Феодальное общество скачком (через буржуазную революцию) перешло в капиталистическое. Точно также и капиталистическое общество, накапливая внутри себя свои противоречия, будет преобразовано в социалистическое общество радикальным изменением — социальной революцией, скачком к новому состоянию общества, когда господство одного класса – буржуазии будет заменено господством другого, ныне угнетенного класса, пролетариата.
С другой стороны, качественные изменения всегда возникают в результате накопления количественных изменений, и качественные различия основаны на количественных различиях.
Поскольку количественные изменения должны в определенной точке привести к качественному изменению, то мы, если хотим добиться качественного изменения, должны изучать его количественную основу и знать, что нужно увеличить и что уменьшить, чтобы произвести требуемое нам изменение.
Естествознание учит нас, каким образом чисто количественное различие — прибавление или убавление — приводит к качественным различиям в природе.
Например, прибавление одного протона в ядре атома приводит к превращению одного элемента в другой. Атомы всех элементов образуются из комбинаций одних и тех же протонов и электронов, и лишь различие в количестве протонов и электронов, комбинируемых в атоме, дает различные виды атомов, а значит и различные элементы с различными химическими свойствами. Так, атом, состоящий из одного протона и одного электрона, — это атом водорода, но если добавить еще один протон и один электрон, то это будет атом гелия, и т. д. Точно также в химических соединениях прибавление одного атома к молекуле приводит к различию между веществами, обладающими различными химическими свойствами. Различные качества коренятся всегда в количественных различиях.
Энгельс в «Диалектике природы» выразил это в следующих словах: «…в природе качественные изменения — точно определенным для каждого отдельного случая способом — могут происходить лишь путем количественного прибавления либо количественного убавления материи или движения…
Все качественные различия в природе основываются либо на различном химическом составе, либо на различных количествах или формах движения… либо, — что имеет место почти всегда,— на том и другом.
Таким образом, невозможно изменить качество какого-нибудь тела без прибавления или отнятия материи либо движения, т. е. без количественного изменения этого тела».
Эта черта диалектического закона, связывающая качество с количеством, знакома по атомной бомбе, принцип действия которой многим известен. Для производства атомной бомбы необходимо иметь изотоп урана с атомным весом 235. В природе же уран на урановых месторождениях состоит из изотопов с атомным весом 238, который не обладает требуемыми для бомбы свойствами. Разница между этими двумя изотопами чисто количественная — число нейтронов, имеющихся в каждом изотопе. Но эта количественная разница атомных весов 235 и 238 приводит к качественному различию между веществами, одно из которых имеет свойства, необходимые для бомбы, а другое – лишено таких свойств. Далее, для того, чтобы произошел взрыв, необходима определенная «критическая масса» урана-235. Если его масса недостаточна, то цепная реакция, вызывающая взрыв, не произойдет, но если «критическая масса» достигнута, то реакция происходит обязательно.
Таким образом, мы видим, что количественные изменения в определенный момент переходят в качественные изменения и что качественные различия основываются на количественных различиях, и это всеобщая черта развития.
Закон единства и борьбы противоположностей
Но почему количественные изменения приводят к качественному изменению? Что является причиной развития?
Причина развития заключена в самой природе, она — в содержании всех этих отдельных процессов. При наличии достаточных знаний можно в каждом отдельном случае объяснить, почему данное качественное изменение является неизбежным и почему оно происходит в тот, а не в какой-то другой момент.
Но чтобы дать такое объяснение, нужно изучить фактические обстоятельства данного случая. Это объяснение нельзя найти при помощи одной только диалектики — знание диалектики только указывает нам, где искать объяснение. О каком-либо отдельном случае мы можем еще не знать, как и почему происходит изменение.
Но мы можем выяснить это путем исследования фактических обстоятельств дела, путем изучения явления или события. Это вполне возможно, потому что возникновение нового качества не содержит в себе чего-либо непознаваемого и таинственного.
Рассмотрим, например, случай качественного изменения, происходящего при нагревании воды.
Когда нагревается масса воды, находящаяся в чайнике, то в результате увеличивается скорость движения молекул, из которых состоит вода. До тех пор, пока вода сохраняет жидкую форму, силы притяжения между молекулами остаются достаточными для того, чтобы вся масса молекул удерживалась в жидком состоянии, хотя отдельные молекулы, находящиеся на поверхности воды, могут постоянно отрываться от общей массы жидкости и улетучиваются. Но при достижении 100С (точки кипения) движение молекул становится слишком сильным, они уже не способны удерживаться вместе. Вода бурно закипает, и вся масса жидкости быстро превращается в пар.
Что мы видим? Что качественное изменение вещества происходит в результате борьбы противоположностей, действующих внутри массы воды – сил отталкивания и притяжения.
Молекулы отрываются друг от друга вопреки силам притяжения, действующим между ними. Первая тенденция усиливается до той точки, когда она способна преодолеть вторую — в результате внешнего добавления тепла, которое передается молекулам воды и ускоряет их движение, они становятся способными преодолеть силы притяжения, силы отталкивания становятся больше, чем силы притяжения.
Другой пример — с веревкой, рвущейся, когда груз, висящей на ней, становится слишком большим. Здесь опять качественное изменение происходит в результате действия противоположности, возникающей между крепостью веревки и силой тяжести груза.
Далее, когда яровая пшеница превращается в озимую, то это тоже результат действия противоположности между «консерватизмом» растения и изменяющимися условиями роста и развития, которые воздействуют на это растение; в определенный момент воздействие второго преодолевает первое.
Эти примеры позволяют сделать общий вывод, что внутреннее содержание процесса развития, внутреннее содержание превращения количественных изменений в качественные составляет борьба противоположностей — противоположных тенденций или сил в рассматриваемых вещах и процессах.
Таким образом, закон о том, что количественные изменения переходят в качественные изменения и что качественные различия основываются на количественных различиях, приводит нас к закону единства и борьбы противоположностей.
Вот как формулирует Сталин этот закон, эту черту диалектики: «В противоположность метафизике диалектика исходит из того, что предметам природы, явлениям природы свойственны внутренние противоречия, ибо все они имеют свою отрицательную и положительную сторону, своё прошлое и будущее, своё отживающее и развивающееся, что борьба этих противоположностей, борьба между старым и новым, между отмирающим и нарождающимся, между отживающим и развивающимся, составляет внутреннее содержание процесса развития, внутреннее содержание превращения количественных изменений в качественные.
Поэтому диалектический метод считает, что процесс развития от низшего к высшему протекает не в порядке гармонического развёртывания явлений, а в порядке раскрытия противоречий, свойственных предметам, явлениям, в порядке «борьбы» противоположных тенденций, действующих на основе этих противоречий».
(И. Сталин «Вопросы ленинизма»)
Чтобы понимать развитие, чтобы понимать, как и почему количественные изменения ведут к качественным изменениям, как и почему совершается переход от старого качественного состояния к новому, нужно понимать противоречия, внутренне присущие каждой рассматриваемой вещи и каждому рассматриваемому процессу, выясняя, каким образом на основе этих противоречий возникает «борьба» противоположных тенденций.
Понимать это мы должны конкретно, в каждом отдельном случае руководствуясь указанием Ленина, что «основное положение диалектики» состоит в том, что «истина всегда конкретна». Нельзя выводить законы развития в каждом конкретном случае из общих принципов диалектики: в каждом отдельном случае их нужно открыть заново путем фактического исследования. А диалектика лишь подсказывает нам, что искать.
Диалектическое понимание развития — учение о единстве и борьбе противоположностей — наиболее полно разработано в марксистском учении об обществе.
Здесь, с точки зрения борьбы рабочего класса, на основе опыта рабочего движения можно очень хорошо увидеть все противоречия капитализма и их развитие.
Принципы, характеризующие развитие общества, те же самые, что и принципы, характеризующие развитие природы, хотя форма их проявления в каждом случае различна. Так, Энгельс в «Анти-Дюринге» пишет, что у него не было никаких сомнений в том, что «в природе сквозь хаос бесчисленных изменений пробивают себе путь те же диалектические законы движения, которые и в истории господствуют над кажущейся случайностью событий».
Вот как он в той же работе разъясняет марксистское понимание противоречий капитализма и их развитие.
Основное противоречие капитализма заключается не просто в антагонизме двух классов, которые противостоят друг другу, как две внешние силы, вступившие в непримиримое противоречие (антагонизм). Нет, это противоречие внутри самой общественной системы, на основе которого возникает и действует классовый антагонизм.
Капитализм осуществил концентрацию «средств производства в больших мастерских и мануфактурах, превращение их по сути дела в общественные средства производства. С этими общественными средствами производства и продуктами продолжали, однако, поступать так, как будто они по-прежнему оставались средствами производства и продуктами труда отдельных лиц. Если до сих пор собственник орудий труда присваивал продукт, потому что это был, как правило, его собственный продукт, а чужой вспомогательный труд был исключением, то теперь собственник средств труда продолжал присваивать себе продукты, хотя они производились уже не его трудом, а исключительно чужим трудом.
Таким образом, продукты общественного труда стали присваиваться не теми, кто на самом деле приводил в движение средства производства и в действительности был производителем этих продуктов, а капиталистом».
Это очень важная мысль, в которой отражена вся соль капиталистического способа производства, не поняв которую невозможно до конца понять капитализм.
Говоря научным, марксистским языком, основное противоречие капитализма — это противоречие между обобществленным производством и капиталистическим (т.е. частным) присвоением. Именно на основе этого противоречия развивается и борьба между классами, исторический исход которой предопределен самой ее сутью.
«Это противоречие… заключало в зародыше все коллизии современности… Противоречие между общественным производством и капиталистическим присвоением выступает наружу как антагонизм между пролетариатом и буржуазией», — пишет Ф. Энгельс там же в «Анти-Дюринге».
Это противоречие может быть разрешено лишь победой рабочего класса, когда рабочий класс установит свою собственную диктатуру и вместо частной собственности и частного присвоения введет общественную собственность и общественное присвоение в соответствии с общественным характером производства.
Классовая борьба существует и действует на основе противоречий, свойственных самой общественной системе.
Именно в результате борьбы противоположных тенденций, противоположных сил, возникающих на основе противоречий, свойственных общественной системе, происходит общественное преобразование, скачок к качественно новой фазе общественного развития. Этот процесс имеет свою количественную сторону. Рабочий класс растет численно и организационно. Капитал все более концентрируется и централизуется.
«Централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается. Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют», — писал К. Маркс в 1 томе «Капитала».
Вот каким образом законы диалектики — перехода количественных изменений в качественные и единства и борьбы противоположностей действуют в развитии общества.
Следовательно, для того чтобы осуществить преобразование общества, рабочий класс должен научиться понимать социальную обстановку в свете законов диалектики.
Руководствуясь этим пониманием, он должен основывать тактику и стратегию своей классовой борьбы на конкретном анализе действительного положения на каждой стадии борьбы.
Противоречие
Борьба противоположных тенденций, завершающаяся определенным коренным преобразованием, качественным изменением, не является внешней и случайной. Эту борьбу нельзя правильно понять, если мы будем считать, что речь идет о силах или тенденциях, возникающих совершенно независимо друг от друга, которые случайно встречаются, сталкиваются и приходят в конфликт друг с другом.
Напротив, эта борьба является внутренней и необходимой, ибо она возникает и проистекает из природы процесса в целом. Противоположные тенденции не являются независимыми друг от друга, напротив, они неразрывно связаны между собой как части или стороны единого целого. И они действуют и приходят в конфликт на основе противоречия, внутренне присущего процессу в целом.
Т.е. движение и изменение происходит на основе причин, внутренне присущих вещам и процессам, на основе внутренних противоречий.
Так, например, в соответствии со старой механистической концепцией движение происходит только тогда, когда одно тело сталкивается с другим. Для механистов не существует никаких внутренних причин движения, то есть «самодвижения», а существуют только внешние причины. Однако в действительности противоположные тенденции, которые действуют в ходе изменения состояния тела, действуют на основе противоречивого единства сил притяжения и отталкивания, внутренне присущего всем физическим явлениям.
Подобно этому, классовая борьба в капиталистическом обществе возникает на основе противоречивого единства обобществленного труда и частного присвоения, внутренне присущего капиталистическому обществу. Она возникает не в результате внешних причин, а в результате противоречий, заключенных в самой сущности капиталистического строя. В противоположность этому теоретики буржуазного общества доказывают, что классовая борьба вызывается внешним вмешательством — «коммунистическими агитаторами» или «красной заразой».
Они полагают также, что если только можно было бы остановить это внешнее вмешательство, то капиталистический строй мог бы прекрасно существовать в том виде, как он есть, сколь угодно долго.
Как пример, очень распространенный ныне в российском обществе тезис о том, что якобы Великая Октябрьская социалистическая революция совершалась на немецкие деньги. А, мол, не было бы немецких денег, то всё в Российской империи было бы распрекрасно — она бы существовала до сих пор, и все бы сейчас «хрустели французскими булками». Интересно, что при этом из виду совершенно упускается тот факт, что до Октябрьской революции вообще-то была Февральская, по своей классовой сущности — буржуазно-демократическая революция, которая как раз и свергла российское самодержавие и в результате которой политическая власть в стране перешла в руки буржуазии. А Октябрьская революция потому и произошла, что буржуазное Временное правительство не сделало того, что обязано было сделать, и чего требовал революционный народ — уничтожить остатки старых феодальных отношений (дать крестьянам землю, т.
е. уничтожить помещичье землевладение) и остановить войну. То есть истинные причины Великой Октябрьской социалистической революции вовсе не внешние, не «немецкие деньги», а накопившиеся и обострившиеся до крайних пределов в России внутренние противоречия между эксплуатируемыми и эксплуататорами, которые требовали своего разрешения.
Внутренняя необходимость борьбы противоположных сил, понимание, что она должна завершиться тем или иным результатом, не является просто тонкостью философского анализа. Она имеет очень большое практическое значение.
Например, буржуазные теоретики вполне могут признавать факт классовых столкновений в капиталистическом обществе. Однако они не признают необходимости такого столкновения — они не признают того, что это столкновение основывается на противоречиях, присущих самой природе капиталистического строя, и что поэтому классовая борьба, может завершиться только крушением самой системы и заменой ее новой, более высокой общественной системой.
Они пытаются смягчить классовую борьбу, ослабить ее и примирить противоположные друг другу классы или затушить эту борьбу в надежде сохранить капиталистическую систему целой и невредимой. Именно такой буржуазный взгляд на классовую борьбу вносится в рабочее движение социал-реформистами (сторонниками реформирования капитализма в «капитализм с человеческим лицом» или «капитализм XXI века»).
Именно в противоположность такому узкому, метафизическому способу понимания классовой борьбы Ленин указывал: «Главное в учении Маркса есть классовая борьба. Так говорят и пишут очень часто. Но это неверно… Ограничивать марксизм учением о борьбе классов — значит урезывать марксизм, искажать его, сводить его к тому, что приемлемо для буржуазии. Марксист лишь тот, кто распространяет признание борьбы классов до признания диктатуры пролетариата. В этом самое глубокое отличие марксиста от дюжинного мелкого (да и крупного) буржуа. На этом оселке надо испытывать действительное понимание и признание марксизма»[1].
Коренным представлением в диалектике является представление о противоречии как явлении, внутренне присущем самой природе вещей. Движущая сила качественных изменений лежит в противоречиях, находящихся внутри всех процессов природы и общества. Потому, для того чтобы понять вещи и явления, контролировать их и господствовать над ними на практике, мы должны исходить из конкретного анализа их противоречий.
Согласно метафизической концепции, противоречия возникают в наших понятиях о вещах, а не в самих вещах. Мы можем высказывать противоречивые положения о вещи, и, следовательно, в том, что мы говорим об этой вещи, имеется противоречие, однако в самой вещи не может быть никакого противоречия.
При такой точке зрения противоречие рассматривается просто и исключительно как логическое отношение между отдельными положениями, и при этом оно не берется как действительное, реально существующее между вещами отношение. Такая точка зрения основывается на рассмотрении вещей в статике, как «затвердевших и замороженных», и не принимает во внимание их движений и динамических взаимосвязей.
Если мы будем рассматривать реальные сложные движения и взаимосвязи действительных, сложных вещей, то мы увидим, что противоречивые тенденции действительно существуют в реальных вещах, явлениях и процессах. Например, если силы, действующие в теле, сочетают в себе тенденции притяжения и отталкивания, то это есть реальное противоречие. И если движение общества объединяет в себе тенденцию к обобществлению производства с тенденцией к сохранению частного присвоения продукта, то это также является реальным противоречием.
Существование противоречий в вещах представляет собой очень хорошо знакомое нам явление.
Например, мы говорим о человеке, что у него «противоречивый» характер, или что он «полон противоречий». Это означает, что этот человек проявляет противоположные тенденции в своем поведении, как, например, мягкость и жестокость, отвагу и трусость, эгоизм и самопожертвование. Или еще: противоречивые отношения являются предметом будничных сплетен, когда мы говорим о супружеской паре, которая вечно ссорится, но никогда не будет счастлива порознь.
Подобные примеры указывают на то, что, марксисты, рассуждая о «противоречиях в вещах», не изобретают некую искусственную философскую теорию, а имеют в виду нечто такое, что хорошо известно каждому, что реально существует. Они не употребляют также слова «противоречие» в каком-то новом, необычном, особом, понятном только им одним смысле, а используют его в обычном, повседневном значении.
Действительное противоречие есть единство противоположностей. Реальное противоречие, внутренне присущее самой природе вещи, процесса или отношения, существует тогда, когда в этой вещи, процессе или отношении объединяются вместе противоположные тенденции таким образом, что ни одна из этих тенденций не может существовать без другой. В единстве противоположностей обе противоположные стороны находятся в отношении взаимной зависимости, где одна противоположность является условием существования другой противоположности.
Например, классовое противоречие между рабочими и капиталистами в капиталистическом обществе является как раз таким единством противоположностей, потому что в капиталистическом обществе ни рабочие не смогут существовать без капиталистов, ни капиталисты — без рабочих.
Природа капиталистического общества такова, что эти противоположности присутствуют в нем вместе и состоят в неразрывной связи между собой. Это единство противоположностей принадлежит самой сущности общественной капиталистической системы. Капитализм есть такая система, при которой капиталисты эксплуатируют рабочих, а рабочие эксплуатируются капиталистами.
Именно единство противоположностей в противоречии делает неизбежной и необходимой борьбу противоположностей. Борьба между ними возникает как раз потому, что противоположные стороны неразрывно объединены. Например, из-за того, что противоположные классы объединены в капиталистическом обществе, развитие этого общества происходит и не может не происходить в форме классовой борьбы.
Можно также говорить о взаимопроникновении противоположностей в противоречии. Ибо в любой фазе борьбы каждая из противоположных тенденций, объединенных между собой в процессе борьбы, по своему действительному характеру и действию во многих отношениях подвержена влиянию, изменению или проникновению со стороны другой тенденции.
На каждую сторону противоречия всегда воздействует ее связь с другой стороной противоречия.
КРД «Рабочий Путь»
Предыдущее занятие Следующее занятие
[1] В. И. Ленин, Соч., т. 25. стр. 383, 384
Когда количество переходит в качество
Один очень умный человек, великий даже по человеческим меркам, сказал однажды, «несправедливо, что Бог ограничил человеческий разум, но не ограничил глупость».
В этом есть определённая загадка, но нет несправедливости. Безграничность глупости, если от неё не отступать, позволяет количеству перейти в качество.
«The fool who persists in his folly will become wise.»
Дурак, упорно стоящий на своей глупости, становится мудрецом. William Blake
Обратите внимание, не может стать, а становится (will become).
Однако закон этот обратной силы не имеет. Умный на то и умён, чтоб пользоваться своим умом и не желать большего. Его ум в глупость не обратится, на его же беду.
В замечательном английском фильме «The King’s Speech» один из главных персонажей фильма, которого играет Джеффри Раш, получивший премию Британского независимого кино за эту роль, впервые появляется в кадре с репликой Яго из шекспировского «Отелло»:
«Poor and content is rich and rich enough».
На вопрос, что это, герой фильма отвечает: Шекспир!
Рассмотрим эту фразу внимательно:
Poor and content is rich and rich enough.
Группа подлежащего (красное) имеет после себя глагол в единственном числе (is).
Значит, мы не можем разделить слова poor and content на бедность и довольство. Это нечто единое, content здесь, скорее, объём, содержащий нечто ценное. Такой ценный сосуд. Тогда становится понятно, что «poor and content is rich (богатство)».
Плоское мышление не видит этого объёма и не принимает во внимание, что Яго, который у Шекспира произносит эту фразу, этот гений коварства, столь же умён, сколь безнравственен.
Для него не существует никаких запретов.
Многие, посмотрев фильм один раз «The King’s Speech», увидели только внешний сюжет, и не успели увидеть другой, более глубокий, объёмный шекспировский план, о котором первой же своей фразой заявляет главный персонаж Лайонел Лог (Lionel Logue).
Это богатство Яго, которым он так гордится, приводит его только к ужасающим злодействам. Он предвкушает, как будет, издеваться и потешаться над благородным Отелло, «practising upon his peace and quiet» (практикуясь в разрушении его мира и покоя).
Есть в английском языке слова base, baseness – это не просто незнатность происхождения, но и низость, низменность природы. А это уже касается нас всех. Любой из нас может стать жертвой такого «гения», мастера интриг и сверххитроумных манипуляций. Смертельно опасные игры.
Это вид спорта такой на все века.
Ещё не раз появится в этом фильме Шекспир, являя собой невидимый второй план, и создавая объём для собственных зрительских ассоциаций.
* * *
Однако вернёмся к нашим баранам. Давайте спросим любого школьника, что такое знаки препинания.
Он ответит наверняка: «Ну, это точка, запятая… ещё тире, двоеточие, точка с запятой и т.д.» Эти знаки в тексте означают деление фраз на части, остановки, паузы и интонации.
А теперь спросим себя, слышим ли мы созвучие слов «препинание» и «распинать». Не буду долго об этом говорить. Есть целая серия книг, которая называется «Известия Российской Академии». В них очень подробно рассказано, как от корней растут новые колена слов, о которых судить надо по корню, и никак иначе. Но нужно ещё и слух иметь, и сообразительность.
Так вот, пинать значит толкать, разбрасывать, как разбросаны знаки препинания по всему тексту, без которых текст становится малопонятным. Знаки эти ещё и знаки остановки, небольшой паузы. «Казнить, нельзя помиловать».
Когда Спасителя нашего распяли на кресте, Его хотели заставить замолчать, ибо много народу он перебаламутил. «Пусть лучше погибнет один человек, чем все».
Его пинали и толкали, но Он по-прежнему стоит, обнимая мир и соединяя собой правое и левое, мужское и женское, эллина и иудея. «Я есмь дверь, кто войдет мною, тот спасётся».
Но легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому в царство небесное, неважно праведное это богатство или неправедное.
Кто больше виноват в том, что все погибли, — безбожник и циник Яго или благородный, но ревнивый мавр? Вопрос остаётся открытым.
Мы с вами будем смотреть фильм «The King’s Speech» очень скоро на языке подлинника, что позволит нам собственными глазами видеть и собственными ушами слышать, без переводчиков и критиков.
А я прощаюсь с вами, дорогие наши читатели до следующей встречи.
Good bye!
Количество переходит в качество — Студопедия
Так звучит второй закон диалектики. С понятием «количества» все довольно просто: все физические законы выражаются количественно. Понятие «качества» значительно более размыто. Обычно в данном случае подразумевается резкий, скачкообразный переход или изменение. Когда чего-то не было и вдруг есть. Закон подразумевает, что если какой-то процесс развивается достаточно долго, то рано или поздно произойдет качественный скачок. Рассмотрим это утверждение с разных сторон.
Во-первых, нам придется исключить якобы качественные изменения, связанные с переходом произвольно установленной границы. Например, мы можем назвать какой-то ничем не примечательный момент в будущем «часом Икс» и начнем отсчитывать время по нему. Тогда произойдет резкий переход от времени «до часа Икс» ко времени «после часа Икс». Такой переход, несмотря на резкость, нельзя назвать качественным. Ведь в этот момент в природе не произошло никакого знаменательного явления. Оно произошло только в наших вычислениях: отсчет достиг нуля.
Во-вторых, совершенно резкие скачки в природе обнаружить крайне трудно. Например, при нагревании воды происходит не мгновенный переход из жидкого состояния в газообразный. Есть некоторый промежуток закипания. А до того вода постоянно испаряется сама по себе. Таким образом, к качественным изменениям мы должны относить не мгновенные изменения, а всего лишь более резкие, чем обычно.
Если бы все на свете происходило идеально плавно (линейно), это было бы странно. Вряд ли будет ценен закон, который замечает, что не все происходит плавно. Это наблюдение тривиально и не более ново, чем закон: «Солнце светит». Обычно философия претендует на знание «наиболее общих» законов, справедливых всегда и везде, или, по крайней мере почти всегда и везде. Если мы посмотрим на закон перехода количественных изменений в качественные, мы обнаружим, что этот закон не выполняется сплошь и рядом.
Во-первых, он не выполняется для равновесных процессов. Пример: котел стоит на огне, в него подводится холодная вода и откачивается горячая. Такой процесс может происходить сколь угодно долго. Несмотря на то, что увеличивается количество истраченной энергии и увеличивается количество протекшей через котел воды, никаких качественных изменений не происходит. Во-вторых, закон не выполняется для циклических процессов. Тикают часы, время от времени их заводят, а они так и тикают себе. В-третьих, закон не выполняется для асимптотических процессов. Например, мы начинаем охлаждать камень. Но чем больше падает температура, тем труднее охладить его еще хоть немного. Несмотря на то, что все большее количество энергии уходит на работу холодильника, это количество не переходит в качество: абсолютный ноль температуры оказывается недостижим.
Вот еще один пример, придуманный Пью Чай Ли:
Допустим, решили мы опровергнуть закон ПКК [примечание: ПКК — перехода количества в качество] таким примером. Рассмотрим распад радиоактивного ядра. Качественное изменение (распад) происходит спонтанно и без каких либо предварительных изменений количественных характеристик ядра. Означает ли это, что закон ПКК не верен? Вовсе нет! Изменяющимся количественным параметром можно считать само время — прошло время и качественный переход произошел. Тут можно попытаться поймать диалектика на слове и привести пример стабильного ядра — время (количественное изменение) идет, а качественного изменения нет. Но он опять вывернется! Скажет, — количественных изменений в ядре не происходит, — вот и нет качественного скачка!
Таким образом, имея некоторый атом, диалектик не сможет предсказать, произойдут ли с ним качественные изменения с течением времени. Только если дополнительно привлечь знания из физики, можно будет это сделать. С другой стороны, можно взять одну только физику и получить те же самые результаты — то есть, диалектика не дает никаких дополнительных сведений по сравнению с физикой.
Итак, мы приходим к выводу, что данный «закон» является надуманным. Некоторые процессы ему подчиняются, а некоторые — нет. Произойдет ли качественное изменение — зависит от физических законов, а не от философских.
количество всегда переходит в качество – диалектически. Великий Яковлев. «Цель жизни» гениального авиаконструктора
Как учил товарищ Сталин: количество всегда переходит в качество – диалектически
Сталин ждал возвращения делегации и тотчас по приезде ее, прочитав отчет, он вновь вернулся к вопросу: сколько боевых самолетов в день может выпускать германская промышленность? Этот вопрос он поручил рассмотреть на коллегии НКАП и выйти к нему с рекомендациями. Поскольку поручение Сталин давал лично Яковлеву и Петрову, то и докладывать по столь щекотливому вопросу стал И.Ф. Петров, занимавшийся в Германии разведывательно-черновой работой. На коллегии НКАП, проходившей под председательством А.И. Шахурина, генерал Петров доложил, что по его расчетам в нынешнем ее состоянии германская авиапромышленность способна выпускать в сутки по 70–80 самолетов.
В зале повисло тягостное молчание.
Данные разведчика, доверенного человека Сталина, резко расходились с оценками других членов комиссии. Шахурин поднял с места Яковлева: каково ваше мнение?
Это был, если не момент истины, то, во всяком случае, что-то близкое к этому!
Александр Сергеевич знал, что авиационные заводы Союза в лучшие дни выпускали редко больше 20–25 самолетов в день, и сейчас он должен был сделать выбор – либо присоединиться к мнению Петрова, которого он очень уважал и к мнению которого, как он успел убедиться, прислушивался сам Сталин, пославший его в эту командировку, либо взять сторону шефа, с которым ему предстояло работать.
Смеем предположить, что вряд ли сам Яковлев имел по этому поводу свое мнение. Он был одним из наименее подготовленных специалистов в команде. Спортивные самолеты ББ-22, И-26, да несколько недель в ранге замнаркома. Специфику и технологию крупносерийного производства он не мог знать, тем более на зарубежных заводах, где многое было по-другому. Вот свидетельство специалиста, побывавшего в Германии сразу после войны:
«Надо сказать, что советские специалисты столкнулись с совершенно непонятной в то время структурой авиационной промышленности. Зная количественные и качественные показатели германской боевой авиации, мы ожидали увидеть заводы-гиганты, подобные нашим промышленным комплексам – таким, как центры в Куйбышеве, Казани, Горьком, Уфе, Новосибирске, Перми и др. На самом деле все оказалось иначе… Предприятия располагались в маленьких городах и даже деревнях… Производство самолетов на децентрализованных заводах могло осуществляться только при развитой кооперации производства и при превосходной транспортной схеме». (Л.П. Берне. Как все начиналось. М., 2009).
Ну ладно, Петров каким-то боком причисляет себя к разведчикам, возможно, там есть методики обработки увиденных мельком фактов и претворения их в стройные гипотезы. Но Яковлеву такие методики были неизвестны и перед ним сейчас стоял выбор. Ведь не мог же он встать и сказать: я, дескать, не видел производства в Куйбышеве, в Перми, в Казани, Рыбинске, Уфе, Горьком, и мне даже сравнивать не с чем, так что не обессудьте, мнения у меня нет, и я не хочу вводить людей в заблуждение. Это был бы поступок, поскольку неквалифицированное мнение заместителя наркома, к тому же руководителя авиационной части делегации, весило много.
Однако Яковлев встал и уверенно сказал, что не доверять выводам столь компетентного специалиста, как генерал Петров, у него нет оснований, и он склоняется к тому, чтобы эту цифру считать близкой к истине.
Это был своего рода вызов, ибо речь уже шла об оценке деятельности советского авиапрома, одним из руководителей которого он, Яковлев, был.
Шахурин не забыл того дружелюбного тона, который появился в нотках голоса Сталина, когда он представлял вошедшего Яковлева ему, Шахурину, при утверждении его в должности наркома, и он закрыл заседание коллегии. Но он не мог не понимать, что поддержка Яковлевым позиции Петрова есть оценка работы наркомата и его, Шахурина, как наркома.
На следующий день Петрова вызвал Г.М. Маленков, курировавший в ЦК авиационную промышленность. Георгий Максимилианович задал Петрову один вопрос: так сколько, по его мнению, немецкие заводы могут выпускать в сутки боевых самолетов? Иван Федорович повторил названные им цифры. Больше вопросов Маленков не задавал, а тут же позвонил Сталину. Тот, по-видимому, распорядился доставить к нему Петрова. Слово генералу Петрову:
«Реакция Маленкова, отвечавшего в ЦК ВКП(б) за авиационную промышленность, и Шахурина была вполне понятна: наша промышленность выпускала в то время лишь 26 боевых самолетов в день. А так как всем уже было ясно, что война с Германией – дело недалекого будущего, то такое соотношение как 80:26 говорило не в пользу руководителей нашей авиационной промышленности, и они предпочли бы сделать из меня «врага народа», завербованного немцами. Жизнь моя опять повисла на волоске. Когда ею приходилось рисковать в Германии (если бы немцы заподозрили меня в разведке, они живым бы меня не выпустили), я знал во имя чего. Но дома…»
Вряд ли уютно чувствовал себя в эти дни и Яковлев, которому в незримом споре его начальника – наркома Шахурина и генерала Петрова пришлось стать на сторону профессионального разведчика и каким-то образом нарушить корпоративную солидарность.
Продолжим цитирование из Петрова:
«После моего краткого доклада Сталин стал подробно расспрашивать меня, как я получил эту цифру 70–80 самолетов в сутки. На его вопросы я отвечал не без волнения. Сталин взял мою папку с документами, сел и начал читать материалы подсчета. Кроме меня, эти материалы были подписаны сотрудником нашего торгпредства В.К. Михиным и С.П. Супруном. Окончив читать, Сталин встал и подошел к Маленкову: «Надо развернуть нашу промышленность на это количество боевых самолетов – на 70–80 самолетов в день».
После этого ко мне подошел Шахурин и уже очень «дружелюбно» спросил: «Скажите, Иван Федорович, а вы не ошиблись в подсчетах?» Я ответил: «Ошибка, Алексей Иванович, есть в наших планах выпуска боевых самолетов на случай войны, и их придется немедленно менять».
Дважды нарком задает вопрос Петрову, подвергая сомнению его вывод. Это очень важно отметить, поскольку Шахурин понимал, что если Сталин поверит выводам Петрова и примкнувшего к нему Яковлева, встанет вопрос о резком (быть может, в разы!) увеличении выпуска самолетов, а нынешнее состояние авиапрома не позволяло сделать этого, а если это все-таки придется делать, то платой за количество будет качество. Шахурин с удивлением отметил про себя, что он повторил любимый сталинский тезис о переходе количества в качество…
Петров продолжает: «Вопрос о резком увеличении выпуска самолетов был настолько важен, что И.В. Сталин вместе с П.В. Дементьевым сам посетил несколько авиационных заводов. На заводах №№ 1 и 39 вместе с ними был и я. Первый завод по плану должен был выпускать по пять штурмовиков Ил-2 в день, а на деле давал 2–3 самолета. Сталин поставил задачу о выпуске 20 самолетов в день».
Требуй от жизни невозможного, и получишь максимум!
И так ли уж неправ В. Суворов, определяя характерные черты «выдвиженцев». Ведь добились же Шахурин, Яковлев, Дементьев, директора заводов поставленной Сталиным абсолютно нереальной в тех условиях задачи. Какой ценой?
А вот этого мы не узнаем никогда, если и узнаем, то уж точно, не поверим.
Во время очередного визита в Кремль и Яковлев услышал этот, видимо, очень мучавший вождя вопрос. Сталин, конечно же, понимал, что вряд ли Яковлев с его малым опытом работы в НКАП и слабой осведомленностью о работе крупных авиапредприятий мог с какой-то долей вероятности назвать число производимых самолетов. Но Александр Сергеевич, поддержав на коллегии позицию Петрова, решил и в беседе со Сталиным придерживаться ее:
– Думаю, что при их нынешней организации 70 в сутки они без напряжения могут сделать. А вот, если форсируют производство, то могут резко увеличить объем… Такие станки, такая контрольно-измерительная аппаратура, такой порядок в цехах, на заводах…
– Знаю, знаю, мне доводилось до революции бывать там, в Австрии, точнее, я был, так что я видел, как они тротуары моют с мылом… – и потом вдруг без всякого перехода спросил:
– А там вам корреспонденты не досаждали? Вы, помнится, как-то рассказывали мне про заметку в газете про то, что вас якобы убили. Это было в немецкой газете?
– Кажется, – одеревеневшими губами произнес Яковлев. – Не досаждали, товарищ Сталин, – понимая, с ужасом, что тот знает все.
– Вот и хорошо, – сказал Сталин, глядя в лицо Яковлеву немигающими желтыми глазами. – Идите…
Александр Сергеевич вышел в приемную с одним желанием уйти как можно быстрее, но тут только вспомнил, что не передал специально взятый для товарища Сталина заветный том – первое издание выстраданного им «Руководства для конструкторов» с очень знаменательными словами академика Б.Н. Юрьева: «по прямому указанию и под непосредственным руководством заместителя наркома тов. Яковлева А.С.».
Возвращаться в кабинет вождя было не принято, да и никакими силами Яковлева сейчас туда было бы не затянуть, и он передал ее помощнику Сталина А.Н. Поскребышеву.
Все понимающий Александр Николаевич, однако, книгу не взял:
– Подарки лучше вручать лично, товарищ Яковлев…
Но мы все-таки еще вернемся к цифре, которую замнаркома Яковлев, руководитель делегации, сделал официальной, и проследим, к чему это привело. Сталин, действительно, поставил задачу резкого увеличения количества выпускаемых самолетов. Для этого в НКАП были переданы многие заводы из других ведомств, отпущены деньги на приобретение станков, оборудования и всего необходимого. На заводы по оргнабору были призваны тысячи и тысячи молодых людей, не имевших никакого представления о работе с точными механизмами и станками, а что касается инженерно-технического состава, то нехватка этих специалистов была ужасающа. Так что тревога наркома о качестве самолетов, выпускаемых в такой спешке малоквалифицированными людьми, была очень даже объяснима. И за решение вождя (навеянное «авторитетным» мнением генерала Петрова и замнаркома Яковлева) Шахурин заплатит после войны высокую цену.
Но все это будет позже, а пока цифра 70–80 самолетов, якобы, производимых германской авиацией в сутки, вошла во все учебники, тем более что она подтверждала тезис о том, что Германия нас превосходила во всем, что у нее было больше танков, самолетов, больше всего на свете. И мало кто обращался к статистике, благо она уже открыта для исследователей.
Так вот они, эти цифры:
в 1939 году в Германии было выпущено 8295 самолетов, в СССР – 10 362;
в 1940 году в Германии было выпущено 10 247 самолетов, в СССР – 10 565.
Берите в руки калькулятор, делите на 365, и цифры все вам скажут. Если вы возьмете в руки сборник «1941 год» (М., 1998), то там на стр. 490–491 вы найдете сведения по типам самолетов и массу других интересных сведений. Нам эти документы стали доступны только сейчас, но Александру Сергеевичу Яковлеву они-то были доступны, по крайней мере, в тот год, когда он писал свою книгу – уж точно. Но в ней он никак не дезавуировал своей информации (точнее, дезинформации), которой он снабдил тогда вождя…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРесКоличество переходит в качество – Коммерсантъ FM – Коммерсантъ
В конкурентной борьбе мобильных операторов, похоже, начинается новый этап. Продажи сим-карт в России падают, и теперь сотовые компании будут стремиться не расширять свою абонентскую базу, а делать все, чтобы удержать клиентов. Что это значит для потребителей? Разбиралась Алла Пугачева.
Количество проданных сим-карт в России может сократиться впервые за 12 лет, говорят в компании МТС. По ее прогнозам, в этом году будет реализовано примерно 114 млн карт, что на 8% меньше, чем в 2016-м. И эксперты, и сами операторы считают, что это хорошая тенденция, которая говорит о том, что компании все меньше стремятся выбрасывать на рынок огромное количество сим-карт с самыми разными опциями в надежде нарастить абонентскую базу. Затраты на это не окупаются, а 90% купленных сим-карт в итоге все равно отправляются в мусорную корзину.
В условиях пресыщенного рынка главная цель — не расширение базы, а удержание лояльных клиентов. Так что компании продолжают соревнование друг с другом в этой сфере. Недавно МТС, например, снизила цены на тарифы в нескольких регионах, в ответ то же самое сделал «Мегафон». Компания «Вымпелком», которой принадлежит бренд «Билайн», участвовать в этом не стала.
Но все это, скорее, частный случай. Операторам невыгодно сейчас снижать цены, не нужно это и потребителям, убежден гендиректор компании «ТМТ Консалтинг» Константин Анкилов: «В перспективе пользователи могли столкнуться с тем, что возникли бы проблемы с покрытием или со скоростью доступа из-за того, что операторы не дозаработали денег. Сейчас, когда ценовая конкуренция приостановилась, операторы мобильной связи, наконец-то, вернулись к положительной динамике. Это произошло впервые за три года. У них будет больше денег, значит, они смогут строить больше сетей, и как следствие улучшится качество связи для абонентов».
В минувшем апреле «большая четверка» операторов отказалась от безлимитного интернета, единогласно решив, что эта опция не пользуется большой популярностью у клиентов. Но у многих россиян это консолидированное решение вызвало недовольство.
Мобильные компании вынуждены оптимизировать линейку своих продуктов, поэтому в следующем году на некоторые услуги цены будут, наоборот, подниматься, считает аналитик агентства TelecomDaily Илья Шатилин: «Вот только что тот же «Мегафон» поднял цены на международный роуминг. Скорее всего, будут дорожать и разные дополнительные услуги. Что касается интернета, сейчас игроки рынка придумали продавать отдельно безлимитный доступ на определенные сервисы. То есть вроде как абонент покупает пакет, а к нему оператор продает дополнительный безлимит, например, для соцсетей «В Контакте», Facebook или сервиса YouTube».
Дополнительные сложности для операторов создает и предписание ФАС отменить внутрисетевой роуминг. Еще до 15 декабря «большая четверка» должна была уравнять тарифы на звонки в домашнем регионе и по всей России, но пока этого не произошло. По прогнозам экспертов, такой шаг приведет к повышению цен на услуги связи в целом.
Ранее глава Федеральной антимонопольной службы Игорь Артемьев заявил, что до конца года вопрос с отменой внутрисетевого роуминга на 90% будет решен.
В США подвели итоги эксперимента по предоставлению безусловного дохода
▪В течение двух лет 125 жителей города Стоктон на севере Калифорнии ежемесячно получали $500, сообщило агентство Associated Press.
▪Участников исследования выбрали из числа людей с достатком ниже среднего — годовой заработок их семей не должен был превышать $46 тыс. Программу профинансировали за счет частных пожертвований, часть из которых предоставила НКО соучредителя Facebook Криса Хьюза.
▪В рамках проекта людям регулярно перечисляли указанную сумму на банковскую карту. Ученые из университетов Теннесси и Пенсильвании изучили траты жителей Стоктона и пришли к выводу, что менее 1% от выплаченных денег были потрачены на табак и спиртное.
▪Еще одним открытием стал факт, что гарантированные выплаты не привели к росту безработицы. В начале эксперимента только 28% получателей имели постоянную занятость. Через год их доля выросла до 40%. По словам некоторых из испытуемых, $500 в месяц помогли им найти хорошую работу, справиться с депрессией, улучшить отношения в семьях и в целом стать счастливее.
Frendex Group
8410 просмотров
{ «author_name»: «Frendex Group», «author_type»: «self», «tags»: [], «comments»: 194, «likes»: 38, «favorites»: 22, «is_advertisement»: false, «subsite_label»: «finance», «id»: 241282, «is_wide»: true, «is_ugc»: true, «date»: «Sat, 01 May 2021 20:42:29 +0300», «is_special»: false }
{«id»:803593,»url»:»https:\/\/vc.ru\/u\/803593-frendex-group»,»name»:»Frendex Group»,»avatar»:»61be6fc0-cae0-5c56-abae-192cad1e330c»,»karma»:19,»description»:»»,»isMe»:false,»isPlus»:false,»isVerified»:false,»isSubscribed»:false,»isNotificationsEnabled»:false,»isShowMessengerButton»:false}
{«url»:»https:\/\/booster.osnova.io\/a\/relevant?site=vc»,»place»:»entry»,»site»:»vc»,»settings»:{«modes»:{«externalLink»:{«buttonLabels»:[«\u0423\u0437\u043d\u0430\u0442\u044c»,»\u0427\u0438\u0442\u0430\u0442\u044c»,»\u041d\u0430\u0447\u0430\u0442\u044c»,»\u0417\u0430\u043a\u0430\u0437\u0430\u0442\u044c»,»\u041a\u0443\u043f\u0438\u0442\u044c»,»\u041f\u043e\u043b\u0443\u0447\u0438\u0442\u044c»,»\u0421\u043a\u0430\u0447\u0430\u0442\u044c»,»\u041f\u0435\u0440\u0435\u0439\u0442\u0438″]}},»deviceList»:{«desktop»:»\u0414\u0435\u0441\u043a\u0442\u043e\u043f»,»smartphone»:»\u0421\u043c\u0430\u0440\u0442\u0444\u043e\u043d\u044b»,»tablet»:»\u041f\u043b\u0430\u043d\u0448\u0435\u0442\u044b»}},»isModerator»:false}
Блоги компаний
Еженедельная рассылка
Одно письмо с лучшим за неделю
Проверьте почту
Отправили письмо для подтверждения
Глоссарий терминов: Qu
Качество и количество
Качество — это основной характер или природа чего-либо. Количество — это переменное количество вещи, где количество не влияет на качество (основную природу) того, что это за вещь.
Когда количество чего-либо изменяется, например, если в книге 100 страниц вместо 50, происходит количественное изменение. Однако бывают случаи, когда количество изменений в вещи меняет сам ее характер.Например, если книга была уменьшена до одной страницы, это больше не книга. Когда изменение затрагивает сам характер вещи, происходит качественное изменение.
Дополнительная литература: В логике Гегеля качество — это первое подразделение Бытия, когда мир — это просто одна вещь за другой, так сказать, в то время как количество — это второй раздел, где восприятие продвинулось до точки распознавания того, что стабильно в пределах взлетов и падений. вещей. Третья и последняя стадия, Мера, единство качества и количества, означает знание того, когда количественное изменение становится качественным.
См. Также «Очерк логики» и объяснение Энгельса диалектики количества и качества в «Анти-Дюринге».
Количество и качество, закон преобразования
Гегель представляет соотношение между количеством и качеством следующим образом:
Критический предел между конечным и бесконечным;
Вода, превращающаяся в лед и т. Д. — «узловые линии»;
переход от количества к качеству … основанный на разнице величин;
Мера как единство количества и качества;
Количество просто означает замененное и поглощенное качество;
Мера в природе и обществе;
Количество и качество в химии.
Дополнительная литература: раздел в «Очерках логики» Гегеля.
См. Также: Письмо Маркса к Энгельсу от 22 июня 1867 г., в котором Маркс формулирует закон преобразования количества в качество и приписывает его Гегелю в логике «Логика ».
См. Также: Законы диалектики и качества.
Переход от количества к качеству: игнорируемый причинный механизм в учете социальной эволюции
Реферат
Исследователей социальной эволюции интересуют не только общий курс, которого он придерживался, но также и с механизмами, которые вызвал это.Один из таких механизмов вступает в игру, когда количественное увеличение некоторой сущности, обычно популяции, достигающей определенный порог, порождает качественное изменение структуры общества. Этот механизм, впервые признанный Гегелем, был схвачен Маркса и Энгельса. Однако ни они, ни их нынешние последователи среди антропологов много использовали его, пытаясь объяснить социальная эволюция. Но, как пытается показать эта статья, в этих немногих случаев, когда механизм был задействован, он усилил наши понимание процесса социальной эволюции.И, как утверждается, если механизм получил более широкое применение, дальнейшее понимание можно было ожидать, что в результате возникнет ход эволюции.
В своей книге Наука о Logic , Георг Фридрих Гегель заметил: «Говорят, что там не являются внезапными изменениями в природе, и распространено мнение, что когда мы говорим о росте или разрушении, мы всегда представляем постепенное рост или исчезновение. Однако мы видели случаи, когда изменение существования предполагает не только переход от одной пропорции к другой, но также внезапный переход в … качественно другая вещь; прерывание постепенного процесс, качественно отличающийся от предыдущего, первый состояние »(1).
Значение этого перехода от количества к качеству, которое Гегель был, пожалуй, первым, кто указал на один из нескольких способов объясняя изменение, которое Карл Маркс и Фридрих Энгельс позаимствовали у Гегеля в поисках механизмов социальной трансформации. Это однако не входил в знаменитую «диалектику» Гегеля с ее мантра «тезис, антитезис и синтез» и ее « отрицание отрицания », которое Маркс и Энгельс также заимствовали из ему.
В моих собственных попытках понять изменения, происходящие в социальных эволюции, в то время как мне не удалось найти два последних механизма много пользы, тем не менее я нашел первое — переход от количество к качеству — чрезвычайно полезно.Но, как ни странно, марксисты сами, включая современных марксистских антропологов, сделали практически никакой пользы от этого. В этой статье я предлагаю изучить работа этого механизма более подробно и показать, как в повторяющихся случаях это помогает сделать более понятными те структурные трансформации, которые претерпевают развивающиеся общества.
Сам Маркс, по-видимому, лишь ограниченно использовал пояснительную сила перехода от количества к качеству. Например, в Capital, он отметил «правильность закона обнаружена. Гегелем … что просто количественные различия за пределами определенный момент переходит в качественные изменения », и проиллюстрировал это процесса в экономической сфере, говоря о «минимуме сумма стоимости, которую индивидуальный обладатель денег… должен приказание превратиться в капиталиста… »(2).
Энгельс, а не Маркс, сделал многое из этого принципа. В Анти-Дюринга (3) и Диалектика природы (4) он рассмотрел это более полно, чем Маркс, и привел несколько примеров его действие, особенно в области физических наук. Энгельса начал с цитирования наиболее очевидного и известного примера этого процесс, превращение, которое претерпевает вода, как количество тепла применяется к нему увеличивается или уменьшается: «… Вода… при 0 ° C превращается из жидкости в твердое вещество. и при 100 ° C из жидкого в газообразное,… таким образом, в обоих этих отправной точкой простое количественное изменение температуры вызывает качественное изменение воды »(исх.3, стр. 156).
Энгельс привел другие примеры «закона Гегеля», особенно из химии. Так он процитировал серию: муравьиная кислота (CH 2 O 2 ), уксусная кислота (C 2 H 4 O 2 ), пропионовая кислота (C 3 H 6 O 2 ), Масляная кислота (C 4 H 8 O 2 ), и валериановая кислота (C 5 H 10 O 2 ), члены которого различаются по химическим характеристикам через последовательные добавление радикала CH− (см.4, стр. 157). Он также цитирует сериал в котором метан (CH 4 ) становится этаном (C 2 H 6 ) путем добавления больше атомов углерода и водорода в молекуле. И пока трое низшие члены этого ряда — газы, высшие члены — гексадекан. (C 16 H 34 ) — твердое вещество (исх. 4, стр. 31). Таким образом, Энгельс еще раз показал, что количественное увеличение по количеству его атомов, качественно изменилась химическая субстанция.
Более чем через полвека после Энгельса, Дж. Д. Бернал, химик как как марксист, обобщил лежащие в основе физико-химические соотношение количества и качества следующим образом: «Мы узнают все больше и больше о конкретных качественных свойствах тела зависят от количества определенных их внутренних компонентов. Если атом может связываться только с одним другим атомом, в результате получается газ. Если это можно связать с двумя или тремя , результат будет твердым волокнистый или пластинчатый характер.Если с четырьмя, твердое кристаллическое тело как алмаз. Если с более чем четырьмя , металл »(5).
В дополнение к приведенным выше примерам Энгельс дал несколько другая иллюстрация преобразования количества в качество:
«Мы знаем, что« химические свойства элементов являются периодическими функция их атомного веса »… и, следовательно, их качество определяется количеством их атомной массы. И проверка этого была блестяще проведена.Менделеев доказал, что различные промежутки возникают в серии связанных элементов, расположенных в соответствии с атомным весам, указывающим на то, что здесь остаются новые элементы. обнаруженный. Он заранее описал общие химические свойства один из этих неизвестных элементов, который он назвал эка-алюминием, потому что он следует за алюминием в серии, начинающейся с последнего, и он предсказал его приблизительный удельный и атомный вес … A несколько лет спустя Лекок де Буабодран действительно открыл этот элемент, и предсказания Менделеева соответствовали лишь очень незначительным расхождения »(исх.4, стр. 33).
Энгельс заключил, что: «Посредством — бессознательного — применения Закон превращения количества в качество Гегеля, Менделеев совершил научный подвиг, который не слишком смело ставить в один ряд с Леверье в расчете орбиты еще неизвестной планеты Нептун »(см. 4, с. 33).
В поисках примеров количественных изменений, ведущих к изменению качества, Энгельс не ограничивался физическим миром. Он проиллюстрировал его применение в социальной сфере, цитируя любопытный пример этого выдвинут не кем иным, как Наполеоном Бонапартом, который довелось быть свидетелем конного мастерства мамелюка кавалеристы во время его египетской кампании.По словам Энгельса, Наполеон «… описывает конфликты между французами. кавалерия, плохие всадники, но дисциплинированные, с мамелюками, которые единоборства были лучшими всадниками, но недисциплинированными, а именно: двое Мамелюки равнялись трем французам, 100 мамлюков равнялись 100 французов, 300 французов могли победить 300 мамлюков, а 1000 Французы неизменно побеждали 1500 мамлюков »(ссылка 3, с. 158–159).
Со времен Маркса и Энгельса ученые стали признавать обоснованность и полезность представления о том, что в ходе изменения в природе, количественное увеличение вещества, когда оно достигает критического порога, приводит к качественному преобразованию государства.Физик Дэвид Бом, например, написал следующее:
«Итак, мы видим, что количественные изменения средней кинетической энергии движения молекул приводят к ряду качественных изменений в свойства материи в массе. Эти качественные изменения обычно предвещает приближение к критической температуре. Как один проходит Однако при такой критической температуре случаются две вещи. Первый, создаются условия, в которых появляются совершенно другие качества в бытие (например, тенденция в случае жидкой фазы к занимают определенный объем).Во-вторых, даже эти свойства (например, удельная теплоемкость, плотность и т. д.), которые являются общими для обеих фаз, показывают разрывы в их количественном поведении при прохождении через точка перехода »(6).
В качестве другого примера из области физики можно привести процесс подвергается делящемуся урану в атомной бомбе. Пока уран удерживается ниже критической массы, он не взорвется. Тем не мение, как только утрамбовывается несколько кусков урана докритической массы вместе, чтобы превысить критическую массу, взрыв катастрофических масштабов возникает самопроизвольно.
В области биологии переход от одного качественного состояния к другой с увеличением величины некоторого количества также имеет было указано. Например, при обсуждении того, что происходит в человеческом глаза во время восприятия цвета, Джулиан Хаксли писал:
«Мы знаем, что наши различные цветовые ощущения зависят от количественных различия в длине волны света, попадающего на нашу сетчатку. Мы также известно, что в зрительном нерве эти раздражители различной длины волны переведены в качественно разные комплекты электротехники. импульсы »(7).
В моей профессиональной сфере — антропологии — переход от количество к качеству получило лишь ограниченное признание. Его приложение было главным образом в попытках объяснить, как во время В ходе эволюции гоминидов человеческий мозг стал способен участвовать в символическое поведение, лежащее в основе производства речи, и с это, чтобы иметь возможность генерировать культуру.
В человеческом мозгу неизвестна структура, которая также не была бы обнаружена (если уменьшенная шкала) в мозгу других высших приматов.И не клеточный состав человеческого мозга в любом случае уникален. Невролог Антон Дж. Карлсон, например, заметил, что «у человека нет новых виды клеток мозга или соединения клеток мозга »(8). Возникновение символической способности, таким образом, вполне может представлять собой случай мозга неуклонно увеличиваясь в размерах, пока не достигнет критического массы », что позволило человечеству пересечь Рубикон, дав таким образом подняться как к языку, так и к культуре.
Лесли А. Уайт был, пожалуй, первым антропологом, который предположил, что это наиболее правдоподобное объяснение происхождения способности к культура:
«Теперь мы знаем, что во многих ситуациях количественные изменения вызывают качественным отличиям.Вода превращается в пар за счет дополнительное количество тепла. Дополнительная мощность и скорость поднимают руление самолета с земли и преобразование наземного передвижения в бегство. Разница между древесным спиртом и зерновым спиртом заключается в следующем. качественное выражение в соотношении углерода и водорода. Таким образом заметный рост мозга у человека, возможно, породил новый вид функции »(8).
Стремясь объяснить и символический факультет, Миша Титиев, другой антрополог использовал тот же аргумент: «… это может будь то мозг приматов, который обычно меньше 900 куб. менталитет, неспособный к истинной символизации; … [но] любой нормальный мозг приматов выше 1000 куб. используя символическую речь и другие особенности алгебраического мышления » (9).
И это объяснение, впервые предложенное более полувека назад, продолжает оставаться одним из самых популярных среди современных студентов происхождение языкового факультета. В своей книге Биология и Evolution of Language, , например, Филип Либерман пишет: «A функциональная теория точек ветвления эволюции с помощью естественных отбор утверждает, что процесс постепенных анатомических изменений может определенные точки дают «внезапные» функциональные преимущества, которые приведет к качественно разным образцам поведения в виды »(10).
Что касается учета категориальных изменений в социальных эволюции, однако переход от количества к качеству редко бывает вызван. Но мне давно казалось, что этот механизм значительная сила в объяснении многих поразительных изменений, которые произошло во время развития человеческого общества. В оставшейся части В этой статье я хотел бы предложить различные примеры этого механизма в действии.
Мы можем начать с вопроса: какое численное увеличение может больше всего вызвать качественные преобразования в социальной структуре? И ответ: население.Увеличение количества люди в обществе, имеем ли мы дело с деревней или государством, может, когда это увеличение превышает определенный порог, вызвать новые формы организации. Однажды генетик Дж. Б. С. Холдейн отметил, что с точки зрения органической эволюции «Сравнительная анатомия — это в значительной степени история борьбы за увеличивать поверхность пропорционально объему »(11). Точно так же мы можем говорят, что социальная эволюция — это в значительной степени борьба за увеличение структуры пропорционально размеру.
Давайте исследуем эту взаимосвязь подробнее с помощью нескольких иллюстрации.
Первый пример для рассмотрения структурных эффектов населения рост в некотором смысле отрицательный. Это связано с последствия, которые давление растущего числа людей оказывает на автономный поселок. Без всеобъемлющего политического контроля, чтобы удержать его. вместе перед лицом возрастающих напряжений и стрессов, автономный деревня, достигнув критических размеров, расколется. Интегративный социальные механизмы, которые действительно существовали, больше не могли приспособиться или разрешить возникшие ссоры, так что теперь есть две деревни, где раньше был один.Практически каждая этнография автономного деревня с любой глубиной времени сообщает о случае, когда-то в прошлом, когда деревня раскололась.
Это деление, которое является почти универсальным в истории автономные деревни, может проявлять основную закономерность не сначала очевидный. В самом деле, между размер автономного поселка и его склонность к расколу. В другом месте, Я предположил, что склонность деревни к расщеплению может быть пропорционально, а не первой степени его населения, как можно было бы первое предположение, но квадрат его населения.Рассуждение За этой гипотезой все просто. Поскольку для того, чтобы ссориться, нужны двое, вероятность разделения автономного поселка действительно зависит от количество пар людей — всех потенциальных ссор — живущих в деревня. Теперь указано количество пар особей в деревне. по формуле n 2 — n /2, где n — количество жителей села. И это число оказывается почти пропорциональным квадрату Население.Хотя эта связь была предложена чисто теоретически. основания, в другом месте я предложил процедуру его проверки эмпирически (12).
Хотя кардинальных изменений в статусе деревни не произойдет до тех пор, пока в тот момент, когда он действительно разделится, тем не менее, могут быть знаки и предзнаменования надвигающегося раскола незадолго до того, как это произойдет. Как вода, незадолго до того, как закипит, начинает взбалтываться, и его поверхность может Быстро движется, поэтому деревня может предоставить явные свидетельства внутреннего смятения по мере того, как внутри него растет напряжение, поскольку он неумолимо приближается к делению.Примеры этого внутреннего напряжения можно привести. из деревень амазонских индейцев, таких как Яномамо и Каяпо. В деревнях этих двух группировок рост числа дуэлей между участниками спора может сигнализировать о надвигающемся разрыве. Это когда этих дуэлей больше нет способный разрядить ссоры и снизить напряжение, которое раскол в деревне становится неизбежным.
Деревенские жители могут предложить дюжину различных причин для этого. ссоры, и на поверхностном уровне все они могут быть вполне обоснованными.Но во многих случаях основной фактор, порождающий и усугубляющий эти ссоры — это увеличение числа людей.
Ранее я назвал этот эффект роста населения отрицательным. Я сделал это, потому что это приводит к распаду деревни, а не к ее разрушению. разработать его социальную структуру в попытке уменьшить и контролировать внутреннее трение. Однако разделение — не единственная открытая альтернатива. в растущую деревню. Есть также положительные структурные ответы на рост населения, ответы, в которых деревня в вопрос порождает новые социальные сегменты, поскольку он стремится сохранить свое честность.Такие социально-структурные инновации, конечно же, гораздо больше. имеет отношение к процессу социальной эволюции, чем расщепление. Действительно, они являются самой сутью социальной эволюции.
Наиболее частая реакция, которую мы находим среди автономных деревень на рост населения, если не произойдет деления, является развитие новых социальных сегментов, таких как кланы и группы, которые распределять людей по идентифицируемым подразделениям общества. В давая начало кланам и группировкам, деревня обычно использует принцип однолинейного родства при отнесении лиц к одному социальному сегмент или другой.Является ли членство в этих социальных единицах патрилинейно или по материнской линии здесь не играет особой роли. Имеет значение только наличие этих новообразованных сегментов.
С существующими социальными единицами, такими как кланы и группировки, деревня жители больше не являются частью недифференцированной массы, но являются закреплен за одним (или несколькими) сегментами общества. Вместо того, чтобы уйти это аморфная совокупность, то кланы и группы придают обществу своего рода ячеистая структура, которая делает его более устойчивым к сдвигающие силы, которые неуклонно возрастают по мере роста деревни, и которые угрожают его существованию.
Кланы и группировки действуют несколькими способами, чтобы противостоять раскольническим силы в растущей деревне. Во-первых, быть экзогамным единиц, они требуют, чтобы человек полагался на другой клан или группировку чем его собственный в поисках партнера по браку. Таким образом, он сохраняет кланы и группы в зависимом и кооперативном, а не в антагонистические, отношения друг к другу.
В этой связи обратимся к фрагментам. Потому что они часто являются комплементарными и взаимными по своим функциям, фрагменты особенно эффективен при противодействии тенденции к расщеплению больших деревень, искусственно создавая зависимость членов одного на те, что у противоположного.
В качестве примера рассмотрим систему группировок, встречающуюся у каяпо Индейцы центральной Бразилии, в деревнях которых часто насчитывалось до 600 человек. или 800 человек. У каяпо есть несколько наборов составляющих, принадлежность к которым может определяться не только однолинейным родством, но также с учетом того, какая половина деревни (восток или запад), в котором родился, или родился ли он в сезон дождей или сухой сезон. Подойдет любой дихотомический критерий. Противоположные группы среди каяпо не только предоставляют команды для таких соревновательных спортивные состязания, как гонки на бревнах, но также хоронят друг друга мертвыми.Теперь есть совершенно ясно, что часть полностью способна хоронить своих мертвецов, но если присвоить эту функцию противоположному фрагменту, получится зависимость создается между частями, которые помогают связывать вместе члены большая деревня Каяпо.
Поучительно сравнить Каяпо и Яномамо. что касается размера села и структурной сложности. Оба общества были похожи тем, что активно участвовали в военных действиях, деятельности, в которой наличие большой деревни дает явное преимущество.И все же Яномамо деревни редко превышают 200 по размеру, и в тех случаях, когда они делают, обычно деление вскоре после этого. Деревни Каяпо, на с другой стороны, как мы уже видели, население часто достигало 600 человек. или 800, и все же успешно противостояли тенденции к разделению по уровням к которым деревни Яномамо не могли даже приблизиться.
Чем объясняется эта разница? Конструктивно Яномамо в деревне было всего несколько простых родословных, в то время как Каяпо деревни сформировали довольно сложную социальную сегментацию, состоящую из кланов, группировок и возрастных категорий.Тогда может показаться, что количественный рост численности людей, который привел каяпо, на определенные пороги, чтобы разработать их социальную структуру, не имели такой же эффект у Яномамо. (Можно свободно строить предположения, конечно, со временем это должно было быть.)
Фактическое отсутствие таких социальных сегментов, как кланы, группировки и возраст среди малых групп, и их очень широкое распространение среди крупных деревень, показывает, насколько легко эта форма организации имеет тенденцию к появлению среди человеческих обществ по мере их роста.
Яркий пример того, как большие совокупности населения могут резкое развитие социальной структуры обеспечивается индейцами Североамериканские равнины. Большую часть года члены Племя равнин жили небольшими группами по 50 человек или около того. За это время их социальная структура была чрезвычайно простой. Был руководитель группы, но у него было мало власти и мало обязанностей. Группе такого размера нужно немного более. Однако, когда две дюжины или около того отрядов типичного равнинного племени собрались на летнюю охоту на буйволов, все изменилось.Племенной был сформирован совет руководителей групп, который избрал одного из них в качестве вождь племени, и в этом качестве он обладал значительно расширенными полномочиями. Он организовал и руководил всей племенной деятельностью при помощи мужские общества, которые возникли, как только все племя собран. Одно из этих обществ действовало как полиция и отвечает за поддержание порядка во время охоты на буйволов и Танца Солнца последовавшая церемония.
«Что появление этих структурных особенностей было ответом на организационные проблемы, возникающие из-за надбранной агрегации, показаны тот факт, что каждый из них — вождь племени, совет, мужские общества, полиция, организация танцев солнца — истекло когда племя осенью распалось на составляющие части » (13).
Более общая демонстрация того факта, что в качестве последовательных порогов пересекаются, рост населения приводит к новым структурным функции предоставлены в исследовании, которое я провел несколько лет назад. В это исследование 46 автономных поселков, ряд структурных особенностей каждого общества был нанесен на график в зависимости от его размера. График показал, что автономные поселки развивают новые структурные элементы примерно со скоростью пропорционально 2/3 численности их населения (13, 14). Здесь снова у нас есть демонстрация количественного увеличения, приводящего к качественное изменение, отношение, которое в данном случае выражается в довольно точных математических терминах.
Другое выражение этой связи можно найти в сфера экономической жизни. Например, приезжают штатные ремесленники. к существованию только тогда, когда совокупный спрос на их продукцию достигли определенного порога. И когда количество товаров этих специалистов достигает еще большего размаха, их обмена нет больше неофициально и спорадически. Вместо этого рынки склонны возникать там, где покупатели и продавцы собираются на регулярной основе, чтобы вести свой бизнес.Сначала эти рынки работают только на в определенных случаях, возможно, каждые 5 дней, но как количество человек, которые посещают, и объем купленных и проданных товаров увеличивается более того, рынки начинают работать ежедневно, и их местоположение становится фиксированным.
И когда объем обмена достигает определенной величины, структурные появляются функции, обеспечивающие эффективное и эффективное функционирование рынков. упорядоченный способ. Большой ацтекский рынок Тлателолко в Теночтитлан, ярко описанный очевидцами, такими как Эрнан Кортес и Берналь Диас дель Кастильо, является ярким примером этого.Испанцы были поражены огромные толпы людей покупают и продают там, многие Кортесы оценивается в 60 000 (15). Берналь Диас был особенно впечатлен по количеству и разнообразию товаров, представленных на рынке, и продолжил перечислять многие из продуктов, которые он видел для продажи: золото, перья, вышивки, рабы, веревки, обувь, шкуры животных, керамика («Сотворенный в тысяче форм»), мед, дрова, курительные трубки, каменные ножи, чашки для тыквы и так далее. «Я бы хотел пройти с рассказом обо всем, что они там продавали, но только чтобы закончить глядя и спрашивая обо всем на этой огромной площади, заполненной люди бы взяли два дня, и тогда вы бы не увидели все.«Действительно, Берналь Диас подтвердил, что в великих Рынок ацтеков «можно было увидеть все виды товаров, которые только можно найти. по всей Новой Испании. . . . . »
При этом он был ошеломлен количеством людей и ошеломляющее разнообразие товаров, которые можно найти на рынке Тлателолко, Берналь Диас был впечатлен аккуратностью в которым управлял рынок, говоря об «эффективности и управление всем »(16). Кортеса поразило это а также:
«Очень красивое здание на большой площади [где был рынок удерживается] служит своего рода залом для аудиенций, где десять или дюжина люди всегда сидят, как судьи, которые обсуждают все дела возникают на рынке и выносят приговор злодеям »(15).
Но прежде чем их можно было судить, эти «злодеи» должны были быть поймали на каком-то должностном преступлении. И был механизм для этого, как хорошо. Кортес заметил:
«На самой площади постоянно гуляют официальные лица. среди людей, осматривающих выставленные на продажу товары и меры по которым они продаются, и в некоторых случаях я видел их уничтожить меры, которые были ложными »(15).
Аналогичным образом об этих рыночных чиновниках было сказано, что «они поддерживал мир и порядок на рынке, разрешая разногласия между рыночными продавцами и проверил товары и цены », следить за тем, чтобы «с клиентов не взимались завышенные цены и не обманывали» (17).
И если между участниками рынка вспыхнет ссора, мужчин, которым было предъявлено обвинение в задержании виновников беспорядков. «Через толпу проходили воины, которые действовали как полицейские и, если возникнет разногласие, приветствуем спорщиков в… суд… »(18).
Таким образом, мы видим, что плавное и эффективное функционирование столь большого рынок нельзя было оставить частным лицам. Различные наборы должностные лица, чьи функции заключались в надзоре за поведением бизнеса, гарантируя, что транзакции были честными и что поведение посетители рынка были аккуратны.
Мы снова сталкиваемся с случаем, когда некоторое количество — в этом случай, количество человек и объем торговли на рынке — имели настолько выросли, что потребовались качественные изменения в структура рынка, обеспечивающая его нормальное функционирование. А иерархия надзирателей возникла с властью обеспечивать соблюдение закона и наказать нарушителей.
Однако это не просто увеличение количества людей вовлечены в некоторую деятельность, которая порождает новые структурные формы.Часто решающим фактором является плотность населения. фактор. Плотность населения, конечно же, является соотношением численности населения. участие в какой-либо деятельности в размере земли, на которой это деятельность осуществляется. (Я расскажу о влиянии плотности вкратце, когда я рассматриваю происхождение вождеств и государств.)
Наряду с плотностью следует отметить, что увеличение частота или интенсивность какой-либо активности также может иметь трансформирующий влияние на общество, без необходимости соответствующее увеличение количества вовлеченных лиц.Считайте, что для Например, влияние повышенного участия в войне на Каяпо центральной Бразилии и масаи Восточной Африки. Оба общества, как способ повышения их боевого мастерства, развились, независимо друг от друга, некоторые параллельные формы вооруженных сил организация. Наиболее заметным среди них было разделение мужское население общества по возрастным категориям, с классом, который включали более молодых трудоспособных мужчин, образующих своего рода каста воинов. В молодости мальчики были разбиты на группы и изолированы от женщины должны жить вместе в мужском доме.Там они прошли тщательную подготовку, прилагая все усилия, чтобы привить им мужество и стойкость, необходимые воину, в то же время что они приобретали навыки использования оружия и военных тактика.
В гораздо большем масштабе у нас есть пример древней Спарты, общество, которое, как никакое другое в классическом мире, было ориентировано на война. Действительно, практически все аспекты жизни спартанца были подчиненный ему. Система деления мужчин на возрастные категории, так что эффективно использовался каяпо и масаи, также использовался Спарта.С 8 лет мальчиков убирали из компании женщин и воспитывались под строгой опекой магистрата называется paedoinomus. В ранние годы мальчики подвергались самый строгий режим, направленный на то, чтобы превратить их в грозные воинов, которые станут эффективными инструментами агрессивной Спарты. политика (19).
Об успехах Спарты в этом отношении Ксенофонт отметил: «Теперь, когда это поразил меня, что Спарта, несмотря на то, что населения, тем не менее явно стали наиболее могущественное … государство в Греции, я задавался вопросом, как это когда-либо получилось.Но я перестал гадать, как только подумал о спартиатах. учреждения… »(20).
Рост числа войн среди человеческих обществ со временем очень глубокие последствия. Действительно, это привело к оптовой продаже трансформация социально-политической структуры общества вокруг глобус. Насколько мы можем судить, на протяжении палеолита и раннего В периоды неолита все общества существовали как автономные политические общины, сначала как банды, а затем как деревни. Нет всеобъемлющего над ними существовала политическая надстройка.В политических делах, тогда каждая банда и каждая деревня были суверенной единицей. Первый крупный порог, который пришлось преодолеть в политической эволюции человеческая раса вышла за пределы местной автономии и создала многоселений. И учитывая всеобщее сопротивление групп или деревни, чтобы сдать свой суверенитет, единственный способ это могло быть достигнуто было с помощью войны.
Если судить по ее последствиям, войну можно разделить на два типа: дисперсный и агрегативный.До позднего неолита вся война была дисперсный по своей природе. В процессе борьбы и бегства его чистый эффект должно было разводить деревни дальше друг от друга, а не сближать все вместе. Агрегатная война началась только после неуклонного роста численности населения. числа создали острую нехватку пахотных земель. Война теперь приняла решающее повернуть. Он не только стал более частым и интенсивным, но и стал преследуют разные цели. Вместо борьбы, чтобы отомстить за убийство или жену воровство или колдовство, как и прежде, деревни теперь боролись, прежде всего, получить землю, чтобы прокормить растущее население, а затем включать сами вражеские деревни, требуя труда и дани с их жители.
И именно война привела непосредственно к выходу за пределы деревни. автономия и образование многоселковых агрегатов, политий известные как вождества. Затем, когда война продолжалась с возрастающей интенсивностью вождества постепенно увеличивались в размерах через завоевание и объединение более слабых вождеств с более сильными. В виде Таким образом, вождества росли, и у них возникла потребность в разработке своих социально-политическая структура для координации и интеграции больших количество лиц, находящихся теперь под их контролем.А как их размер и структура продолжала расти, некоторые вождества достигли масштаба, гарантирующего их называют состояниями.
Сильная связь между растущей плотностью населения и состоянием формирование сейчас общепринято. Но так было не всегда. В Африканские политические системы, например, Мейер Фортес и Э. Эванс-Причард, два выдающихся британских антрополога, явно отрицал это (21). И их заявление по этому поводу практически не встречал возражений до 1968 года, когда Роберт Ф.Стивенсон посвятил целый том, Население и политические системы в Тропическая Африка, до исследования и опровержения. Стивенсон начал с заявляя: «есть впечатляющие эмпирические данные из других континентальные районы [чем Африка] положительной взаимосвязи между высокая плотность населения и государственное образование ». И после обширного он пришел к выводу, что обследование примерно 34 африканских обществ противоречит Fortes и Эванс-Причард, что «картина тропической Африки как целое… показывает ярко выраженную общую связь между состоянием формирование и более высокая плотность населения »(22).
В гораздо большем масштабе эта связь между плотностью населения и политическая эволюция была проверена Майклом Дж. Харнером в глобальном кросс-культурное исследование. Харнер начал с убеждения, что «Демографическое давление — главный фактор социальной эволюции» и приступил к его проверке. Он сделал это, сначала указав механизм по которому, как он думал, процесс разворачивался, начиная с сельское хозяйство. «[Т] нововведение в сельском хозяйстве, — писал он, — «Приводит к росту населения; и по мере роста демографического давления земля будет сокращаться, что приведет к конкуренция за ее контроль.Конкуренция за более скудное существование ресурсы, в свою очередь, приведут к все большему количеству локальных и межлокальных кооперативные социальные единицы для обеспечения успеха в владении и приобретении ограниченные ресурсы »(23).
Более того, Харнер утверждал: «Продолжающийся рост демографического давления приведет к большей нехватке земельных ресурсов для жизнеобеспечения, с следовательно, усилилась конкуренция за контроль ». Этот конкуренция, которая происходит «особенно… в форме война », завершается при благоприятных условиях появлением состояние (23).
В сложной и изобретательной манере Харнер приступил к изучению этого гипотезы для проверки, используя всемирную выборку из 838 обществ, и в конце своего исследования обнаружил, что гипотеза подтвердилась. Таким образом, цель исследования Харнера заключалась в том, чтобы еще раз показать трансформирующее влияние на общественно-политическую организацию устойчивого увеличение численности людей и роль конкуренции и войны в приведение к этой ключевой трансформации в человеческом обществе.
Перед тем, как закончить эту статью, есть аспект взаимосвязи между количественными и качественными изменениями, о которых до сих пор не упоминалось который, тем не менее, заслуживает изучения.Это близкая аналогия между изменениями состояния физических и социальных тел — изменениями такого типа, который лучше всего понять, применяя концепцию эластичного пределы. Я могу проиллюстрировать эту концепцию следующим образом. Если отклоняющая сила, приложенная к металлическому стержню, не сгибает его за пределы определенный момент, затем, когда сила будет выпущена, стержень вернется в исходное положение. Однако, если стержень изогнется больше точка — за пределы его упругости — он не вернется к своему исходному положение, но примет постоянный набор.
Можно сказать, что аналогичная ситуация имеет место среди социальных систем. Если определенное нарушение нормальной работы общества не превышает определенный момент, обычная работа существующих институтов что общество в конечном итоге восстановит его до прежнего состояния, без каких-либо произошло необратимое изменение его структуры. Но если беспокойство достаточно велико, социальная система не будет дольше сможет вернуться в прежнее состояние, но будет постоянно видоизменяется, поскольку общество ищет новые способы приспособиться к его резко изменившимся обстоятельствам.
Этот принцип можно увидеть в действии, сравнив два депрессии в американской экономической истории. Депрессия 1922 года была умеренной силы и непродолжительности. Его эффекты были эфемерными и были преодолены нормальным функционированием рыночных сил. Нет требовались чрезвычайные законодательные инициативы. Таким образом, после депрессия 1922 года закончилась, американская экономическая система осталась практически без изменений.
Однако депрессия, начавшаяся с краха фондового рынка 1929 год был совсем другим.Его масштабы были глубокими и продолжительный. И когда наконец стало очевидно, что нормальный рынок сил было недостаточно, чтобы восстановить предыдущее равновесие, был принят ряд законодательных мер, создающих новые структурные функции, призванные восстановить национальную экономику — по сути, всю общество — подобие его прежнего «я». Законодательство Нового курса 1930-е годы основали такие новые организации, как Финансирование реконструкции Корпорация, Управление сельскохозяйственного регулирования, ценные бумаги и биржевой комиссии, Федеральное страхование вкладов Корпорация, Национальный совет по трудовым отношениям, безработица Страхование, администрация общественных работ и социальное обеспечение Администрация.
Говоря шире, депрессия 1930-х гг. был настолько серьезным, что превышал пределы упругости существующих Американское общество. Количественные изменения в экономике были настолько велики что они призвали к качественным изменениям постоянного Сортировать. Напротив, депрессия 1922 года была настолько умеренной, что не выходили за пределы эластичности общества и, следовательно, не могли производить какие-либо существенные или устойчивые изменения в социально-экономических система (24).
Таким образом, понятие накопления количественных изменений пока они не достигнут определенной величины, после чего они вызывают качественные изменения, неоднократно доказавшие свою ценность в учете структурные изменения в человеческих обществах. Удивительно, но объясняя механизмы, лежащие в основе социальной эволюции, небольшая группа антропологам, для которых этот принцип является частью их марксистских наследия практически не использовали его. Но опять же те немарксистские антропологи, которые также интересуются изучение того, как общества развиваются.Тем не менее, лишившись политического ассоциаций, принцип количественных изменений, ведущих к качественные изменения — это надежный и мощный инструмент в арсенал эволюционных интерпретаций. В относительно небольшом количестве заявки, которые он получил до сих пор, пролил свет на важные социальные изменения. В более широком масштабе он держит обещание дать еще большие результаты в нашем стремлении понять, как общества развиваются.
Благодарности
Благодарю Джойс Маркус, чья широкая перспектива и мудрый совет эта статья получила большую пользу.
Сноски
Этот взнос является частью специальной серии торжественных открытий. Статьи избранных членов Национальной академии наук 27 апреля 1999 г.
Статья перед печатью опубликована в Интернете: Proc. Natl. Акад. Sci. США , 10.1073 / pnas.240462397.
Статья и дата публикации находятся на www.pnas.org/cgi/doi/10.1073/pnas.240462397
- Принято 28 сентября 2000 г.
- Copyright © 2000, Национальная академия наук
1883-Диалектика природы-ch3
1883-Диалектика природы-ch3Диалектика природы Энгельса
(Общая природа диалектики, которая должна развиваться как наука о взаимосвязи, в отличие от метафизики.)
Следовательно, из истории природы и человеческого общества абстрагируются законы диалектики. Потому что они не что иное, как самые общие закономерности этих двух сторон исторического развития, а также самой мысли.И действительно их можно сократить в основном до трех:
Закон превращения количества в качество и наоборот ;
Закон взаимопроникновения противоположностей;
Закон отрицания отрицания.
Все три разработаны Гегелем в его идеалистической манере как простые законы. из мысли : первая, в первой части его Logic , в Доктрина Бытия ; второй заполняет весь второй и, безусловно, самая важная часть его Логики, Доктрина Essence ; наконец, третьи цифры как основной закон для построение всей системы.Ошибка заключается в том, что эти законы навязываются природе и истории как законы мысли, а не выводятся от них. Это источник всей вынужденной и часто возмутительной лечение; Вселенная волей-неволей устроена в соответствии с с системой мысли, которая сама по себе является лишь продуктом определенного этап эволюции человеческой мысли. Если мы все перевернем, то все становится простым, и диалектические законы, которые кажутся такими загадочными, в идеалистической философии сразу становятся простыми и ясными, как полдень.
Более того, всякий, кто хоть немного знаком с его Гегелем будут знать, что в сотнях отрывков Гегель способен дать наиболее яркие отдельные иллюстрации из природы и истории диалектического законы.
Мы здесь не занимаемся написанием справочника по диалектике, но только показав, что диалектические законы на самом деле являются законами развития природы, и поэтому справедливы также для теоретического естествознания.Следовательно, мы не можем углубляться во внутреннюю взаимосвязь этих законов с одним Другой.
1. Закон превращения количества в качество и порок наоборот . Для наших целей мы могли бы выразить это, сказав, что в природе точно фиксированным образом для каждого конкретного случая, качественные изменения может произойти только путем количественного сложения или вычитания материи или движение (так называемая энергия).
Все качественные различия в природе основываются на различиях химических состав или на различных количествах или формах движения (энергии) или, как это почти всегда бывает, на обоих.Следовательно, изменить нельзя качество тела без добавления или вычитания материи или движения, то есть без количественного изменения рассматриваемого органа. В этой форме поэтому загадочный принцип Гегеля оказывается не только вполне рациональным. но даже довольно очевидно.
Конечно, нет необходимости указывать на то, что различные аллотропные и агрегатные состояния тел, потому что они зависят от различных группировок молекул, зависят от большего или меньшего количества движения, передаваемого к телам.
Но какова позиция в отношении изменения формы движения, или так называемого энергия? Если мы превратим тепло в механическое движение или наоборот , разве качество не изменилось, а количество осталось прежним? Совершенно верно. Но это с изменением формы движения, как с пороками Гейне; Любой может будь добродетельным сам по себе, ибо всегда необходимы два порока. Изменение формы движения — это всегда процесс, который происходит между как минимум двумя телами, из которых теряется определенное количество движений одного качества (например,грамм. нагревать), в то время как другой получает соответствующее количество движения другого качества (механическое движение, электричество, химическое разложение). Поэтому здесь количество и качество взаимно соответствуют друг другу. Пока не было обнаружено, что можно преобразовать движение из одной формы в другую внутри единое изолированное тело.
Здесь нас в первую очередь интересуют неживые тела; то тот же закон действует для живых организмов, но он действует в очень сложных условиях и в настоящее время количественные измерения для нас все еще часто невозможны.
Если мы представим любое неживое тело, разрезанное на все меньшие и меньшие части, сначала не происходит качественных изменений. Но у этого есть предел: если мы добьемся успеха, как при испарении, при получении отдельных молекул в свободном состоянии, то верно, что обычно мы можем разделить их еще дальше, но только с полной сменой качества. Молекула распадается на отдельные атомы, которые имеют совершенно отличные от свойств молекула.В случае молекул, состоящих из различных химических элементов, атомы или молекулы этих элементов сами появляются в место составной молекулы; в случае молекул элементов, появляются свободные атомы, которые оказывают совершенно отчетливые качественные эффекты: свободные атомы образующегося кислорода легко могут влиять на то, что атомы атмосферного кислорода, связанного вместе в молекуле, никогда не достичь.
Но молекула также качественно отличается от массы тело, которому он принадлежит.Он может выполнять движения независимо от этого. масса и в то время как последний остается, по-видимому, в состоянии покоя, например тепловые колебания; посредством изменения положения и связи с соседними молекулами он может превратить тело в аллотроп или другое агрегатное состояние.
Таким образом, мы видим, что чисто количественная операция деления имеет предел, при котором он превращается в качественное различие: масса состоит исключительно из молекул, но это нечто существенно иное от молекулы, так же как последняя отлична от атома.это это различие лежит в основе разделения механики, поскольку наука о небесных и земных массах, от физики, как механика молекулы, а из химии — как физика атома.
В механике никаких качеств не бывает; самое большее, состояния, такие как равновесие, движение, потенциальная энергия, которые все зависят от измеримого переноса движение и сами способны к количественному выражению. Следовательно, в поскольку здесь происходит качественное изменение, оно определяется соответствующим количественное изменение.
В физике тела считаются химически неизменными или безразличными; мы имеем дело с изменениями их молекулярных состояний и с изменением формы движения, которое во всех случаях, по крайней мере, с одной из двух сторон, вводит молекулу в игру. Здесь каждое изменение — это трансформация количество в качество, как следствие количественного изменения количество движения той или иной формы, присущее телу или сообщил ему.«Так, например, температура воды в первую очередь безразличен к своему жидкостному состоянию; но за счет увеличения или при понижении температуры жидкой воды достигается точка, при которой это состояние сцепления меняется, и вода трансформируется на одна сторона в пар, а другая во лед ». (Hegel, Encyclopedia , Собрание сочинений, VI, с. 217.) Точно так же определенная минимальная сила тока требуется, чтобы платиновый провод электрической лампы накаливания светиться; и у каждого металла есть своя температура накала и плавления, каждая жидкость имеет определенную точку замерзания и кипения при заданном давлении — насколько наши средства позволяют нам производить необходимую температуру; наконец, у каждого газа есть критическая точка, в которой он может быть сжижен. давлением и охлаждением.Короче говоря, так называемые физические константы — это по большей части ничего, кроме обозначений узловых точек, в которых количественное добавление или вычитание движения производит качественное изменение в состоянии рассматриваемого тела, при котором, следовательно, количество преобразуется в качество.
Однако сфера, в которой закон природы, открытый Гегелем. празднует свои самые важные триумфы — это химия. Химия можно назвать наукой о качественных изменениях тел в результате измененного количественного состава.Это было известно уже самому Гегелю. ( Логика , Собрание сочинений, III, стр. 488). Как и в случае с кислородом: если три атома объединяются в молекулу вместо обычных двух, мы получаем озон, тело, которое очень сильно отличается от обычного кислорода по запаху и реакциям. Опять же, можно выбрать разные пропорции в котором кислород соединяется с азотом или серой, каждый из которых производит вещество, качественно отличное от других! Как отличается веселящий газ (окись азота N 2 O) — это азотный ангидрид (азот пентоксид, N 2 O 5 )! Первый — газовый, второй — при обычных температурах. твердое кристаллическое вещество.И все же вся разница в составе состоит в том, что второй содержит в пять раз больше кислорода, чем первый, и между двумя из них находятся еще три оксида азота (N0, N 2 O 3 , NO 2 ), каждый из которых качественно отличается от первых двух и от каждого Другие.
Еще ярче это видно в гомологичном ряду углерода. соединения, особенно в более простых углеводородах. Нормальных парафинов, самый низкий — метан, CH 4 ; здесь четыре связи атома углерода насыщен четырьмя атомами водорода.Второй, этан, C 2 H 6 , имеет два атомы углерода соединены вместе, и шесть свободных связей насыщены шестью атомами водорода. И так далее: C 3 H 8 , C 4 H 10 и т. Д., Согласно к алгебраической формуле C n H 2n + 2 , так что при каждом добавлении CH 2 тело образуется качественно отличный от предыдущего. Три низшие члены ряда — газы, самый высокий из известных, гексадекан, C 16 H 34 , представляет собой твердое тело с температурой кипения 270 ° C.Именно то же самое верно для ряда первичных спиртов с формулой C n H 2n + 20 , полученный (теоретически) из парафинов, а ряд одноосновных жирные кислоты (формула C n H 2n O 2 ). Какая качественная разница может быть вызвана количественным добавлением C 3 H 6 показывает опыт, если мы потребляем этиловый спирт, C 2 H 12 O, в любой питьевой форме без добавления других спиртов, а в другом случае возьмите тот же этиловый спирт, но с небольшая добавка амилового спирта, C 5 H 12 O, который является основным компонентом пресловутого сивушного масла.Об этом непременно будет знать голова. на следующее утро, что очень вредно; так что можно было даже сказать, что интоксикация и последующее ощущение «утро после» тоже количество превращается в качественный, с одной стороны, этиловый спирт, а с другой — рука этого добавлена C 3 H 6 .
В этой серии мы встречаемся с законом Гегеля в еще одной форме. В нижние члены допускают только одно взаимное расположение атомов.Если же количество атомов, объединенных в молекулу, достигает размера определенно фиксированная для каждой серии группировка атомов в молекуле может происходить более чем одним способом; так что два или более изомерных вещества могут быть образованы, имея равное количество атомов C, H и 0 в молекуле но, тем не менее, качественно отличные друг от друга. Мы даже можем посчитать сколько таких изомеров возможно для каждого члена ряда. Таким образом, в парафиновой серии, для C 4 H 10 их два, для C 6 H 12 их три; среди высших членов количество возможных изомеров увеличивается очень быстро.Следовательно, это еще раз количественное число атомов в молекуле. что определяет возможность и, поскольку это было доказано, также фактическое существование таких качественно различных изомеров.
Еще больше. По аналогии с веществами, с которыми мы знакомы в каждой из этих серий можно сделать выводы о физических свойствах еще неизвестных участников сериала и, по крайней мере, для участников сразу вслед за известными, прогнозировать их свойства, кипячение точка и т. д., с достаточной уверенностью.
Наконец, закон Гегеля действует не только для сложных веществ. но также и для самих химических элементов. Теперь мы знаем, что «химическое свойства элементов являются периодической функцией их атомного веса » (Роско-Шорлеммер, , Полный учебник химии , II, стр. 823), и что, следовательно, их качество определяется количеством их атомный вес. И проверка этого была блестяще проведена.Менделеев доказано, что в ряду связанных элементов, расположенных согласно атомным весам, указывающим на то, что здесь остаются новые элементы до быть обнаруженным. Он заранее описал общие химические свойства одного из этих неизвестных элементов, который он назвал эка-алюминием, потому что он следует после алюминия в серии, начинающейся с последнего, и он предсказал его приблизительный удельный и атомный вес, а также его атомный объем. Несколько лет спустя Лекок де Буабодран обнаружил этот элемент, и предсказания Менделеева соответствовали лишь очень незначительным расхождения.Эка-алюминий был реализован в галлии (там же, с. 828). От средства — бессознательного — применения закона преобразования Гегеля количества в качество, Менделеев совершил научный подвиг, который не слишком смело ставить в один ряд с Леверье при вычислении орбита пока неизвестной планеты Нептун.
В биологии, как и в истории человеческого общества, действует тот же закон. на каждом шагу, но мы предпочитаем останавливаться здесь на примерах из точных наук, поскольку здесь количества можно точно измерить и проследить.
Вероятно, те же самые господа, которые до сих пор осуждали преобразование количества в качество как мистицизм и непостижимый трансцендентализм теперь заявит, что это действительно что-то само собой разумеющееся, тривиальное, и банальность, которой они уже давно пользуются, и поэтому их учили Ничего нового.
Но чтобы впервые сформулировать в универсально допустимой форме общий закон развития природы, общества и мысли всегда будет остаются актом исторической важности.И если эти господа годами заставили количество и качество преобразоваться друг в друга, без зная, что они сделали, тогда им придется утешаться мольеровскими Мсье Журден, который всю жизнь говорил прозой, не имея малейшее намек на это.
Q — количество и качество.
Взять хотя бы внезапное начало экономического кризиса. Нам сказали, что это никогда не повторится, но банки терпят крах, финансовая система находится в смятении, и у нас под ногами начинается рецессия.
Рецессия — далеко не единственный пример резкого нарушения потока событий за последние годы. Атаки 11 сентября и их последствия были совершенно непредвиденными и ознаменовали поворотный момент, после которого многие важные вещи в мире уже никогда не были прежними.
Еще в 1989 году падение Берлинской стены было еще одним историческим событием, которое, казалось, возникло из ниоткуда в обществе, которое год за годом оставалось неизменным. Такие события по определению не происходят каждый день.Но они случаются достаточно часто, чтобы мы почувствовали необходимость их объяснить.
Объяснение изменений — вот в чем суть марксистского метода анализа общества. История показывает нам, что определенные типы изменений, такие как эти внезапные трансформации, часто повторяются, и марксисты разработали инструменты, которые помогают нам распознавать и объяснять их.
Один из таких инструментов называется диалектическим методом. Истоки этого термина лежат в греческой философии, где «диалог» — столкновение двух или более противоположных точек зрения — рассматривался как путь к истине.Именно этот процесс обсуждения и дебатов, а не какая-либо отдельная точка зрения, как предполагается, представляет истину.
Если вместо того, чтобы просто рассматривать идеи как развивающиеся в результате противоречий между различными позициями в дебатах, мы также рассматриваем социальные институты — такие как экономика или государство — как развивающиеся в процессе противоречий, мы можем начать понимать, как этот метод может описать социальные изменения.
Но что это значит? Каждый может видеть, что в дебатах есть противоречие и, возможно, истина возникает из этого столкновения идей.Но что значит сказать, что экономика или государство развивается из-за противоречия?
То есть мы говорим, что эти институты не являются стабильными, монолитными. Скорее они склонны к изменениям, потому что содержат противоречивые импульсы.
Например, рынок постоянно стремится к расширению, потому что он основан на конкуренции. Каждая фирма стремится к максимальному увеличению производства и доли на рынке, а также к снижению затрат. Но эффект от каждой фирмы, слепо преследующей эти цели, состоит в том, что периодически производится слишком много, фирмы сокращают объем производства из-за того, что у них есть непроданные товары, они увольняют рабочих и начинается рецессия.
Капитализм, как указывал Карл Маркс, основан на противоречии между коллективным производством, необходимым для функционирования системы, и неизбежным приватизированным накоплением прибыли, когда крошечная элита владеет заводами, офисами, банками и так далее.
Проще говоря, существует противоречие между стремлением к накоплению и слепой конкурентной природой рынка. Оба они необходимы капитализму, но они не могут сосуществовать в стабильной форме.
Государство воплощает свои противоречия.Он призван представлять всех в обществе, но на самом деле он представляет интересы экономически доминирующего класса. Более того, государства конкурируют друг с другом в экономическом и военном отношении. Таким образом, несмотря на то, что мировые лидеры заявляют о своей приверженности к миру и сотрудничеству, внутренняя нестабильность и война или угроза войны являются неотъемлемой частью государственной системы.
Так почему же эти противоречия внезапно вспыхивают, возможно, после многих лет спокойного развития?
В учреждениях, основанных на противоречиях, довольно часто изменения происходят постепенно в течение длительного периода, а затем вспыхивают внезапным «катастрофическим» моментом.
В самом деле, это характерная черта самых разных изменений, даже в мире природы. Температура воды, температура которой повышается на один градус за раз, не меняется до тех пор, пока она не достигает точки кипения, когда она «внезапно» становится паром. В этот момент вся его природа превращается из жидкости в пар.
Понижайте температуру воды на один градус за один раз, и снова нет резких изменений, пока она не достигнет точки замерзания, когда она превратится из жидкости в твердый лед.
Диалектики называют этот процесс преобразованием количества в качество. Медленные, постепенные изменения, которые не сводятся к трансформации природы вещи, внезапно достигают критической точки, когда вся природа вещи превращается во что-то новое.
Таким образом, мы видим внезапное начало экономического кризиса. Постепенный процесс расширения субстандартных ипотечных кредитов в США, дерегулирование банковской отрасли и длительная атака на уровень жизни рабочего класса внезапно достигли критической точки и погрузили всю систему в глобальный кризис.
Точно так же за событиями 11 сентября стоял долгий постепенный процесс: поддержка США Усамы бен Ладена и Талибана в афганской войне с Россией в 1980-х; Поддержка США коррумпированного режима в родной стране Бен Ладена, Саудовской Аравии; базы США, созданные в Саудовской Аравии во время первой войны в Персидском заливе в начале 1990-х годов; новый имперский драйв США после 1989 года и их враждебность к Талибану. Многое из этого оставалось незамеченным до тех пор, пока не был достигнут переломный момент 11 сентября и качественно новая ситуация не стала самоочевидной.
Такие внезапные трансформации могут произойти и в классовой борьбе. Обиды, которые терпели годами, могут внезапно взорваться гневом. Последнее оскорбление может быть, как говорится в старой диалектической фразе, соломинкой, которая сломает спину верблюду.
В каком-то смысле каждая забастовка, каждое новое протестное движение и, конечно же, каждая революция возникает таким образом. И вот чего опасаются наши правители — что мы поймем хрупкость их системы и способность нашего класса внезапно реагировать на его кризисы.
Вот почему Маркс описал диалектику как «мерзость для буржуазии» и почему Ленин сказал об этом методе, что он «только дает ключ к« самодвижению »всего существующего; только он дает ключ к« скачкам », к «разрыву преемственности» … к разрушению старого и появлению нового ».
Дополнительная литература:
Алгебра революции Джона Риса; Постфейс ко второму изданию Capital Карла Маркса
Mill по качеству и количеству на JSTOR
AbstractИзвестный абзац в «Утилитаризме» Милля обычно неправильно читается.Милл не утверждает, что если какое-то удовольствие «более высокого качества», то оно будет (или должно быть) выбрано вместо удовольствия более низкого качества независимо от их количества. Вместо этого он говорит, что если какое-то удовольствие будет выбрано над другим, доступным в большем количестве, тогда мы вправе сказать, что выбранное таким образом удовольствие имеет более высокое качество, чем другое. Это утверждение не вызывает сомнений.
Информация о журналеThe Philosophical Quarterly — один из самых признанные и основанные академические журналы по философии.В возрасте увеличивая свою специализацию, мы по-прежнему стремимся к изданию высокого качества статьи ведущих международных ученых из разных философское исследование. Доступность его содержания — для всех философы, в том числе студенты — тоже приоритет. The Philosophical Quarterly регулярно публикует статьи, дискуссии, обзоры, призовые эссе и специальные выпуски. Его выдающийся международные участники взаимодействуют как с существующими, так и с новыми, например, размышляя о когнитивной психологии, изобразительном искусстве, и квантовая физика.Раздел выдающихся рецензий на книгу The Quarterly предоставляет экспертные комментарии примерно по сотне наиболее значимых философские книги каждый год. JSTOR предоставляет цифровой архив печатной версии The Philosophical Ежеквартальный. Электронная версия The Philosophical Quarterly доступно на http://www.interscience.wiley.com. Авторизованные пользователи могут иметь доступ к полному тексту статей на этом сайте.
Информация об издателеOxford University Press — это отделение Оксфордского университета.Издание во всем мире способствует достижению цели университета в области исследований, стипендий и образования. OUP — крупнейшая в мире университетская пресса с самым широким глобальным присутствием. В настоящее время он издает более 6000 новых публикаций в год, имеет офисы примерно в пятидесяти странах и насчитывает более 5500 сотрудников по всему миру. Он стал известен миллионам людей благодаря разнообразной издательской программе, которая включает научные работы по всем академическим дисциплинам, библии, музыку, школьные и университетские учебники, книги по бизнесу, словари и справочники, а также академические журналы.
Количество ведет к качеству (происхождение притчи)
Одна из моих любимых притч о творчестве взята из книги Дэвида Бейлса и Теда Орланда, Art & Fear:
[A] Учитель керамики объявил в день открытия, что он делит класс на две группы. По его словам, все, кто находится слева от студии, будут оцениваться исключительно на основе количества произведенных ими работ, а все те, кто находится справа, будут оцениваться исключительно на основе его качества .Его процедура была проста: в последний день занятий он приносил свои весы в ванную и взвешивал работу «количественной» группы: пятьдесят фунтов горшков с оценкой «А», сорок фунтов — с рейтингом «В» и так далее. Тем не менее, тем, кто оценивался по «качеству», нужно было изготовить только один горшок, пусть и идеальный, чтобы получить «пятерку». Что ж, пришло время выставлять оценки, и обнаружился любопытный факт: все работы самого высокого качества были созданы группой, оцениваемой по количеству. Похоже, что в то время как «количественная» группа усердно набирала кучу работы — и училась на своих ошибках, — «качественная» группа сидела теоретически о совершенстве и, в конце концов, им нечего было показать своими усилиями, чем грандиозные теории и куча мертвой глины.
Как и в любой другой великой притче, именно особенность образа заставляет его работать для меня: вы можете представить себе пыльную гончарную мастерскую, весы, взвешивающие все грязные горшки и неудавшиеся эксперименты.
Это заставляет меня вспомнить актера Сета Рогена, который присоединился к гончарной мастерской со своей женой в прошлом году и демонстрирует свои работы, размещая фотографии своих творений в Instagram:
Итак, меня озадачило несколько месяцев назад, когда я прочитал книгу Джеймса Клира Atomic Habits , и он пересказал притчу, но на уроке фотографии:
В ПЕРВЫЙ день занятий профессор Университета Флориды Джерри Уэлсманн разделил своих студентов-кинематографистов на две группы.
Он объяснил, что все в левой части класса будут в группе «количество». Они будут оцениваться исключительно по объему проделанной работы. В последний день занятий он подсчитывал количество фотографий, присланных каждым учеником. Сто фотографий получат оценку A, девяносто фотографий — B, восемьдесят фотографий — C и так далее.
Между тем, все в правой части комнаты будут в группе «качество». Они будут оцениваться только за отличную работу.Им нужно было сделать только одну фотографию в течение семестра, но чтобы получить пятерку, это должно было быть почти идеальное изображение.
В конце семестра он с удивлением обнаружил, что все лучшие фотографии были сделаны группой тиражом . В течение семестра эти студенты были заняты фотографированием, экспериментировали с композицией и освещением, тестировали различные методы в темной комнате и учились на своих ошибках. В процессе создания сотен фотографий они оттачивали свое мастерство.Между тем, группа quality сидела и размышляла о совершенстве. В конце концов, им нечего было показать своими усилиями, кроме непроверенных теорий и одной посредственной фотографии.
«Что за черт?» Я думал. Зачем вам переходить от чего-то вроде керамики, что более конкретно, к фотографии, которая является более абстрактной? (То, что делает фотографию хорошей, более субъективно, чем то, что делает хорошей кастрюлю — вы все равно можете повесить размытое фото в галерее, но нельзя пить из треснувшей кружки.)
Затем я заметил звездочку в конце сообщения Клира и проверил сноски. Оказалось, что он написал Теду Орланду электронное письмо в 2016 году и узнал истинное происхождение притчи:
«Да,« керамическая история »в« Art & Fear »действительно правдива, что допускает некоторую литературную свободу в пересказе. Его реальное происхождение было связано с уловкой, которую использовал фотограф Джерри Уэлсманн, чтобы мотивировать своих студентов-начинающих фотографов в Университете Флориды. Как пересказано в «Art & Fear», он точно передает сцену, как сказал мне Джерри, за исключением того, что я заменил фотографию керамикой в качестве исследуемой среды.По общему признанию, было бы легче сохранить фотографию в качестве обсуждаемой художественной среды, но Дэвид Бейлс (соавтор) и я сами являемся фотографами, и в то время мы сознательно пытались расширить круг средств массовой информации, на которые ссылаются в текст. Меня интригует то, что не имеет значения, какой вид искусства был задействован — мораль этой истории, кажется, одинаково верна для всего спектра искусства (и даже вне искусства, если на то пошло) ».
(Тед Орланд, кстати, был помощником Ансела Адамса.)
Независимо от формы притчи, мораль, безусловно, была верна моей собственной работе, особенно писательству и ведению блога. Частота моей работы — , появляющаяся через регулярные промежутки времени, не беспокоясь о результатах, на самом деле привела к лучшим результатам.
Количество ведет к качеству.
Ссылки по теме: Что-то маленькое, каждый день, притча Джона Кейджа, которая изменила мою жизнь
категорий Аристотеля (Стэнфордская энциклопедия философии)
Категории естественным образом делится на три отдельные части. — то, что стало известно как Pre-Predicamenta (гл.1–4), Predicamenta (главы 5–9) и Post-Predicamenta (главы 10-15). (Эти заголовки разделов отражают традиционное латинское название всей работы, Predicamenta .) В Pre-Predicamenta , Аристотель обсуждает ряд семантических отношений (1a1–16), дает разделение существ (τἃ ὄντα) на четыре видов (1a20–1b9), а затем представляет свой канонический список из десяти категории (1b25–2a4). В Predicamenta, Аристотель подробно обсуждает категории веществ (2a12–4b19), количество (4b20–6a36), родственники (6a37–8b24) и качество (8b25–11a39) и дает краткое описание другого категории (11b1–14).И наконец, в Post-Predicamenta , он обсуждает ряд концепций, касающихся режимам противостояния (11b15–14A25), приоритета и одновременности (14a26–15a13), движение (15a14–15b17) и заканчивается кратким обсуждение наличия (15b18–31). Есть серьезные дебаты о том, думал ли Аристотель, что все три части принадлежат одному работают, и если да, то почему он подумал, что все они нужны для работы быть единым целым. Тем не менее широко распространено мнение, что в основе Категории лежат две системы классификации, приведенной в Pre-Predicamenta , и другой в Predicament a.
Первая система классификации Аристотеля — это существа (τὰ ὄντα) (1a20). Разделение происходит на два концепции: (1) сказанное и (2) присутствующее. Любое существо, согласно Аристотель либо говорит — о другом, либо не говорит — о другом. Точно так же любое существо либо присутствует — в другом, либо не присутствует. Другой. Поскольку это технические понятия, можно было бы ожидать Аристотель дал их определение. К сожалению, он не определяет сказанное отношение; и его определение отношения настоящего: либо круговой, либо основывается на неопределенной концепции пребывания внутри.Он говорит: «Под« присутствовать в теме »я подразумеваю то, что в что-то, а не как часть, и не может существовать отдельно от того, чем оно является in ’(1a24–5). Обратите внимание на слово «в» в этом определении присутствия. Итак, либо «в» означает то же, что и «присутствующий», и в этом случае определение круговой; или «in» само по себе нуждается в определении, которое Аристотель не дает. Следовательно, первая система Аристотеля классификация основывается на технических концепциях, чьи точные характеристика не исчерпывается ничем, что говорит Аристотель.
Несмотря на отсутствие полезных определений этих двух понятий, существует довольно простой, но, конечно, не бесспорный, характеристика их, принятая многими учеными. Сосредоточив внимание на иллюстрациях Аристотеля большинство ученых приходят к выводу, что существа, которые говорят — о других — универсалии, а о тех, что не говорят — о другие — подробности. Существа, которые присутствуют в других, случайно, а те, которых нет — в других неслучайно. Итак, неслучайные существа, являющиеся универсалиями, наиболее естественно описываются как существенные, в то время как неслучайные существа такие подробности лучше всего охарактеризовать просто как неслучайные.Если мы объединяем эти возможности, мы приходим к следующему четырехступенчатая система классификации: (1) случайные универсалии; (2) основные универсалии; (3) случайные сведения; (4) неслучайный частностей, или то, что Аристотель называет первичными субстанциями . Этот система легко отображается на собственную терминологию Аристотеля, приведенную в 1a20: (1) Сказанное и присутствующее: случайные универсалии; (2) Сказано, а не присутствует: основные универсалии; (3) Не сказано и не присутствует: случайные подробности; и (4) Не сказано и не присутствует: первичные вещества.Краткое обсуждение каждого из этих классов должно достаточно, чтобы выявить их общий характер.
1.1 Не указано и отсутствует
Почетное место в этой классификационной схеме, согласно Аристотель переходит к тем сущностям, о которых не говорится и не говорится. присутствовать ни в чем. Такие сущности, говорит Аристотель, первичны. вещества (2a11). Хотя он дает только отрицательную характеристику первичных веществ Категории — они ни не сказано — из ни присутствует — примеры из них, которые он предоставляет, позволяют нам сформировать более надежную концепцию каким должно быть первичное вещество.Его любимые примеры: отдельный человек и лошадь (1a20, 2a11). Итак, естественно интерпретировать его как думающий, что среди первичных субстанций есть конкретные частные лица, принадлежащие к естественным видам. Будь то в Категории Аристотель намеревался ограничить класс первичными веществами для представителей естественного происхождения оказывается среди наиболее спорных тем в стипендии Аристотеля. Но в по крайней мере, он, кажется, думает, что представители естественного происхождения представляют достаточно парадигматического случая, чтобы он мог использовать их как Примеры.
Теперь, учитывая приведенное выше толкование сказанного и присутствующего отношения, первичная субстанция — это особенность, которая не случайна. Надо признать, что точно сказать, что это значит, сложно. сказать, что конкретное не случайно. Подчеркивая факт что первичные субстанции — это не те существа, которые могут быть случайности, Аристотель, кажется, указывает и то, и другое, что они не основаны на чем-либо случайно, и что они не являются сущностями которые явно временны, случайно охарактеризованы или искусственно объединенные, такие как Сократ, сидящий в кресле.По аналогии, рассматривая их как ничего не сказанное, Аристотель обращает внимание на тот факт, что первичные субстанции ни о чем не говорят либо. Скорее, они сами по себе являются существенными единствами, и на самом деле не вообще предсказуемо. Однако, помимо этих нескольких замечаний, трудно чтобы сказать точно, учитывая только то, что явно указано в Пре-затруднительное положение, что такое первичное вещество. Но это, можно было бы спорят, уместно для метафизически фундаментальной сущности — мы можем сказать о нем, чем он не является, но поскольку он настолько прост, нам не хватает словарный запас, чтобы информативно сказать, что это такое.И действительно, Аристотель считает, что первичные вещества в этом смысле фундаментальны. так как он думает, что все другие сущности несут какой-то асимметричный отношение зависимости к первичным веществам (2a34–2b6).
1.2 Не указано и присутствует
Если мы продолжим понимать различия сказанного и присутствующего как я их охарактеризовал, мы также обнаружим, что Аристотель думал что помимо подробностей в категории вещества есть случайный, или то, что мы теперь можем назвать несущественным , подробности.Примером такой сущности Аристотель является индивидуум часть грамматических знаний (1a25). Возможно, более интуитивно понятный Пример — это особая белизна, которой обладает какой-то предмет. Если есть несущественные подробности, тогда белизна Сократа численно отличная особенность от белизны Платона. Современный метафизики могут называть такие сущности тропами, и такой ярлык приемлемо до тех пор, пока не следует ожидать от теории Аристотеля напоминать слишком много современных тропических теорий.Во-первых Например, если Аристотель действительно допускает существование несущественных частностей, он, конечно, не думает, что они могут существовать отдельно из первичных веществ — ведь естественнее всего интерпретировать Аристотеля в этом вопросе как полагающего, что несущественное частное — это зависимая сущность, индивидуализированная только путем ссылки на первичная субстанция, в которой он присутствует. Следовательно, белизна Сократа не может существовать без Сократа. Более того, думая о таких сущностях, как стоять в примитивных отношениях сходства друг с другом — это совершенно чуждо мышлению Аристотеля.Тем не менее, если нынешняя интерпретация верна, Аристотель действительно принимал то, что соответственно называемые частными свойствами.
1.3 Упомянутые и отсутствующие в наличии
Возвращаясь, таким образом, к тем существам, которых нет в других существах, Аристотель считает, что помимо первичных веществ, которые частностей, есть вторичные субстанции, которые являются универсалиями. (2a11-a18). Его примером такой сущности является человек (1a21), который, согласно настоящей интерпретации, является универсальным в категория вещества.Если мы снова примем рассматриваемые различия как я их нарисовал, мы должны интерпретировать вторичные субстанции как основные характеристики первичных веществ. Более того, потому что первичные вещества кажутся членами естественных видов, это естественно интерпретировать вторичные субстанции как виды, по отношению к которым первичные вещества принадлежат. Если это так, то Аристотель считает, что не только являются первичными веществами естественного происхождения, но они в основном характеризуются видами, к которым они принадлежат.
1.4 Упомянутые и присутствующие
Наконец, существо одновременно упоминается и присутствует в первичной субстанции, если это случайный универсал. Пример такой сущности у Аристотеля это знание; но опять же, белизна обеспечивает более интуитивный пример. Говорят, что универсальная белизна многих первичных веществ но для них это только случайно.
1.5 Недавние дебаты
То, как я охарактеризовал концепции сказанного и как я уже сказал, присутствие — это естественно и относительно просто.Более того, это было однозначно ортодоксальное толкование среди Средневековые толкователи Аристотеля. Однако я был бы упущен, если бы не говоря уже о недавних дебатах, начатых G.E.L. Оуэн о различие сказанного / присутствующего (Owen, 1965a). По словам Оуэна, Аристотель не допускал существования несущественных частностей. Вместо этого, утверждает Оуэн, существо, о котором не говорят, а присутствует первичные вещества — это случайный универсум наименьшего возможного общность. Следовательно, Оуэн отрицает, что сказанное / не сказанное различие — это различие между универсалиями и частностями.я не должен обсудить интерпретацию Оуэна, но просто отметим, что в ней вызвали огромное внимание ученых. Заинтересованный читатель может найти обсуждение этих вопросов здесь:
Дополнение о несущественных подробностях для Аристотелевская метафизика
2.1 Общие обсуждения
Предложив свою первую систему классификации, Аристотель обращается к затруднительное положение и представляет второй, который заканчивается занимая его большую часть оставшейся части категорий. Аристотель разделяет то, что он называет ta legomen (τἃ λεγόμενα), т.е. сказанных вещей на десять различных видов (1b25). Вещи которые, согласно Аристотелю, являются словами ( De Int 16a3), поэтому его вторую систему естественно интерпретировать как классификация слов. И потому что английское слово «Категория» происходит от греческого слова, означающего предикат , можно было бы естественно думать о второй системе как классификация различных типов лингвистических предикатов.Там есть, тем не менее, серьезные споры по поводу предмета второго система классификации.
Есть три причины думать, что Аристотель изначально не заинтересованы в словах, а скорее в объектах мира, которым слова соответствуют. Во-первых, его изречение ta legomen на самом деле двусмысленно, как между «сказанным» — где эти могут быть, а могут и не быть словами — и «вещи, сказанные of’ — где это более естественно воспринимается как вещи упоминается посредством слов.Во-вторых, примеры предметов Аристотеля принадлежащие к разным категориям, как правило, являются экстралингвистическими. Например, его примерами субстанций являются индивидуальный человек и лошадь. В-третьих, Аристотель открыто принимает учение о значении. согласно которым слова условно обозначают понятия, а понятия естественно означают объекты в мире ( De Int 16a3). Так, даже если он в каком-то смысле классифицирует слова, естественно его классификация как в конечном итоге вызвана озабоченностью по поводу объектов в мир, которому соответствуют наши слова.
Ученые, недовольные лингвистической интерпретацией Вторая система классификации Аристотеля переместилась в одну из несколько направлений. Некоторые интерпретировали Аристотеля как классифицирующий концепции. Возражения против лингвистической интерпретации, тем не менее, снова можно возразить против интерпретации концепции как хорошо. Другие ученые интерпретировали Аристотеля как классификацию экстралингвистическая и внеконцептуальная реальность. Наконец, некоторые ученые синтезировали лингвистические и экстралингвистические интерпретации интерпретируя Аристотеля как классификацию лингвистических предикатов в до сих пор , поскольку они связаны с миром семантически значительные пути.Хотя я думаю, что это последнее толкование вероятно, тот, который лучше всего выдерживает тщательное изучение текста, общий характер второй системы классификации наиболее легко увидеть, если сосредоточиться на экстралингвистической интерпретации. Итак, в в дальнейшем я упрощу дело, говоря, как если бы Первая классификационная система — это действительно классификация экстралингвистические предметы; и отмечу места, в которых интерпретация сталкивается с трудностями.
Что же тогда является второй классификационной системой Аристотеля? Довольно просто, это список высших видов, которые также известны как категории .Что есть высшие виды (или, возможно, что есть один единственный высший вид) можно мотивировать, замечая тот факт, что обычные объекты нашего опыта попадают в классы возрастающая общность. Рассмотрим, например, клен. Он находится в первый экземпляр клен и поэтому принадлежит к классу со всеми и только другие клены. Однако это также дерево и поэтому принадлежит к более широкому кругу класс, а именно класс деревьев, расширение которых шире, чем класс кленов. Продолжая дальше, это тоже живое существо и так принадлежит классу, расширение которого еще шире, чем класс деревья.И так далее. Теперь, когда перед нами этот базовый паттерн, мы можем задайте следующий вопрос: продолжается ли это увеличение в целом infinitum или он заканчивается на наиболее общем возможном классе? Другими словами, заканчивается ли это на самом высоком уровне?
Казалось бы, ответ на этот вопрос очевиден: конечно есть высший вид — бытие. Ведь кто-то может возразить, все существует. Итак, класс, содержащий всех и только существ, должен быть классом с максимально возможным расширением.в Метафизика , однако, Аристотель утверждает, что бытие не род (998b23, 1059b31). Согласно Аристотелю, каждый род должен быть отличается некоторыми отличиями, не входящими в этот род. Следовательно, если бы бытие было родом, его нужно было бы дифференцировать дифференциация, выпавшая за ее пределы. Другими словами, у бытия было бы быть дифференцированным неким небытием, которое, согласно Аристотелю, это метафизический абсурд. Хотя он явно не делает этого претензии, аргумент Аристотеля, если он убедителен, можно было бы обобщить на любой предложение единственного высшего вида.Следовательно, он не думает, что есть один единственный высший вид. Вместо этого он думает, что есть десять: (1) вещество; (2) количество; (3) качество; (4) родственники; (5) где-то; (6) когда-нибудь; (7) наличие позиции; (8) наличие; (9) играет роль; и (10) действуют в соответствии с (1b25–2a4). Я буду обсуждать подробнее о первых четырех из этих типов чуть позже. Но это будет вовлекают нас в дела, которые хоть и интересны, но тем не менее отвлекают от общего характера схемы. Итак, сначала я расскажу о некоторых из общие структуры, присущие второй системе Аристотеля классификации, а затем перейти к более подробному обсуждению.
Помимо утверждения десяти высших видов, Аристотель также придерживался взглядов о строении таких видов. Каждый вид подразделяется на виды некоторым набором дифференциаций. На самом деле суть любого вид, согласно Аристотелю, состоит из своего рода и дифференциация, которая вместе с этим родом определяет вид. (Это по той причине, что высшие виды, строго говоря, неопределимый — потому что нет рода выше высшего, его нельзя определить в терминах его рода и дифференциации.) Некоторые из виды в различных категориях также являются родами — они, в другими словами, дифференцировались на другие виды. Но в какой-то момент есть низший вид, который далее не дифференцируется. Под эти виды, как мы можем предположить, обладают частностями, принадлежащими этот вид.
Теперь, если мы примем характеристику сказанного и присутствующего в этом Я дал, мы видим, что две системы классификации Аристотеля можно, так сказать, накладывать друг на друга. Результирующий структура будет выглядеть примерно так.
Вещество Количество Относительное Качество… Упомянутый
Нет в наличииУпомянутый
ПрисутствуетНе указано
Нет в наличииNot Said-of
В наличии
Стоит отметить некоторые особенности этой системы. Во-первых, как у меня уже отмечалось, Аристотель отводит приоритетное место в этой схеме первичные вещества.Он говорит, что первичных веществ не существовало тогда никакой другой сущности не существовало бы (2b6). В результате Аристотель категориализм твердо антиплатоничен. Платон трактовал абстрактное как более реальное, чем материальные детали, в Категории Аристотель рассматривает сведения о материалах как онтологический фундамент — в той мере, в какой он является первичным субстанция делает что-то более реальным, чем что-либо другое, такие сущности поскольку Сократ и лошадь — самые настоящие сущности у Аристотеля. мировоззрение.Причем среди вторичных веществ те, которые находятся в более низком уровень общности — это то, что Аристотель называет «предшествующим в субстанция », чем на более высоком уровне (2b7). Так, например, человек по существу важнее тела. Должно ли это быть интерпретируется в терминах большой реальности доброго человека это открытый вопрос. Тем не менее, Аристотель приравнивает увеличение общность с уменьшением субстанции хотя бы в духе сильно антиплатонический.
Есть еще одна интересная общая черта этой схемы: стоит указать, прежде чем рассматривать его детали.Аристотеля отказ от представления о том, что существо есть род, и его последующее принятие десяти различных высших видов приводит к учению о самом бытии, что находится в центре внимания Аристотеля. Метафизика . (Следует, однако, отметить, что есть подлинное разногласие по поводу того, в какой степени Аристотель принимал учение о бытии, которое появляется в Метафизике , когда он написал Категории .) Согласно Аристотелю, некоторые слова делают не выражают род, а представляют собой то, что он называет pro курица омонимы — то есть омонимы относятся к одному предмету (плюсы курица) , по-разному называемые падежами «фокусного значения» или «Центральная связь» или «зависящая от ядра» омонимия »в литературе по этой теме (1003a35 ff.). Такой слова применимы к различным предметам в мире в силу тот факт, что все эти предметы имеют какое-то отношение к чему-то одному или типа вещи. Пример такого омонима, по мнению Аристотель «здоров». Режим, по его словам, здоровый потому что это полезно для здоровья; моча полезна, потому что она свидетельствует о здоровье; а Сократ здоров, потому что у него есть здоровье. В этом случае режим, моча и Сократ называются «Здоровые» не потому, что принадлежат к одному роду, именно здоровые вещи, но вместо этого, потому что все они имеют какое-то отношение на здоровье.Точно так же, согласно Аристотелю, вещи в мире не существа, потому что они принадлежат к какому-то роду, бытию, а скорее потому что все они находятся в отношении к первичному существу, которое в Категории , по его словам, являются субстанцией. Это частично объясняет почему он говорит в Метафизике , что для изучения бытия необходимо изучить вещество (1004a32, 1028a10–1028b8).
2.2 Подробное обсуждение
Надо признать, я думаю, что, говоря в аннотации, определенная красота в структуре двух Аристотелевских классификационные схемы.Однако система Аристотеля начинает выглядеть несколько неловко, если внимательно изучить его список высших типов. Некоторый из категорий естественны, но другие кажутся гораздо менее естественными. Как в результате философы предложили изменения к списку Аристотеля, утверждая, что следует исключить различные категории, а ученые предположили, что категории Аристотеля не просто высшие виды, а скорее представляют собой различные сложные отношения между словами и разные аспекты мира. Краткое описание первых четырех категории, которые являются единственными, которые Аристотель обсуждает на длина, должна выявить как интерес к списку Аристотеля, так и как некоторые его особенности.
2.2.1 Вещество
Самая фундаментальная категория — это субстанция. Мы уже видели, что по Аристотелю вещества делят на первичные и вторичные. вещества. Хотя Аристотель не обсуждает различные виды вторичные вещества в Категории , различные примечания он заставляет во всем своем корпусе предполагать, что он разделит второстепенные вещества как минимум на следующие виды ( DA 412a17, 413a21, 414a35, Мета. 1069a30, NE 1098a4):
- Вещество
- Неподвижные вещества — неподвижный двигатель (и)
- Подвижные вещества — Тело
- Вечные подвижные вещества — Небеса
- Разрушаемые подвижные вещества — подлунные тела
- Неочищенные разрушаемые подвижные вещества — элементы
- Ensouled Destructible Mobile Substances — Живые существа
- Неспособность к восприятию — растения
- Способные к восприятию — Животные
- Иррациональное — животные, не относящиеся к человеку
- Рациональное — Люди
Иерархия родов и видов далека от завершения — по мнению Аристотеля. биологические трактаты содержат удивительно богатую систематику животных который не уловлен и не соизмерим с деление на иррациональных и рациональных животных — но хорошо иллюстрируют общую структуру категорий Аристотеля.В низшие виды в этой таксономии уступают место видам возрастающих общность до высшего вида, содержания. Более того, есть что-то довольно интуитивное в идее, что члены естественные виды являются фундаментальным типом сущностей в мире и, следовательно, что существует система видов возрастающей общности, к которой каждый такое лицо принадлежит. Конечно, кто-то может подумать, что какая-то стоит над веществом. Но непонятно, что это за вид кроме того, что это, или, возможно, даже более общего вида вещь; и, как я уже сказал, Аристотель не только отвергает идею это существо является родом, но трудно понять, что смысл вещь , если это не просто другое слово для вещество .
2.2.2 Кол-во
Вторая категория, которую Аристотель обсуждает в Категории , — это количество, а в главе, посвященной количеству, Аристотель собственно делит количество на отдельные виды. Фактически он дает два подразделения; но ради иллюстрации общей природы категории, обсуждение первого деления, которое он дает, должно быть достаточно. Согласно Аристотелю, количество делится на непрерывное и дискретное. количества; непрерывное количество делится на линию, поверхность, тело, время и место; и дискретная величина делится на число и речь (4b20–23).Следовательно, мы имеем следующий род / вид состав:
- Количество
- Непрерывные количества
- линия
- поверхность
- кузов
- раз
- место
- Дискретные величины
- Непрерывные количества
Как и вещество, количество кажется разумным кандидатом на высший вид — есть количества; количества не являются веществами; вещества не являются количествами, и неясно, какие стоять выше количества.Итак, решение Аристотеля сделать количество высший вид кажется хорошо мотивированным. Трактовка Аристотелем количество, однако, вызывает ряд трудных вопросов.
Пожалуй, самый интересный вопрос касается того факта, что некоторые из количество видов, по-видимому, является количественно определенными вещами, а не сами количества. Рассмотрим, например, тело. В самом естественный смысл, «тело» означает тела, которые не являются количества, а вещи с количествами. То же самое и с линия, поверхность, место и, возможно, речь.Конечно есть количества, естественно связанные с некоторыми из этих видов. Для например, длина, ширина и глубина связаны с линией, телом, и поверхность. Но Аристотель не относит их к видам под количество. Итак, в первую очередь мы можем спросить: намеревается ли Аристотель его деление количества должно быть делением количеств или количественно вещи?
Трудности, связанные с составленным Аристотелем списком видов в категорию количества можно уточнить, отметив, что в в некоторых местах он, кажется, придерживается точки зрения, что тело — это виды в категории вещества ( Top. 130b2, DC 2681–3, DA 434b12, Meta. 1079a31, 1069b38). И как я нарисовал родово-видовую структуру в категории вещество выше, тело является одним из двух видов, находящихся непосредственно под вещество. Тем не менее, тело также выступает как вид под видом Непрерывное количество. Трудность возникает из-за того, что Аристотель придерживается мнения, что ни один вид не может встречаться в обеих категориях по существу и в какой-то другой категории. Он думает, что вид в субстанции говорится о первичных субстанциях, в то время как виды в другом не указаны категории первичных веществ.Следовательно, любой вид в и сущность, и некоторая случайная категория были бы сказаны и не сказанное — первичного вещества. Список видов Аристотеля в Категории количества, таким образом, не просто озадачивает, но, кажется, заставляет Аристотеля к противоречию. Итак, второй вопрос о категории Аристотеля. количества само собой напрашивается: как тело может быть видом в как категория количества, так и категория вещества? (Studtman 2002)
Можно задать ряд других вопросов о количестве.Для например, трактовка количества Аристотелем в Метафизика включает виды, не представленные в его трактовке в Категории ( Meta. 1020a7–34), что повышает вопросы о том, в какой степени набор доктрин в Категории согласуется с доктринами в других его физических и метафизические работы. Кроме того, вопросы о взглядах Аристотеля о природе некоторых видов в большом количестве возникают. Таким образом, для Например, чему, по мнению Аристотеля, соответствует число видов? Он, конечно, не думает, что числа существуют отдельно от материала. Мир.Но тогда что же, по мнению Аристотеля, представляет собой число? Все мы получить ответ от Категории — это номер дискретное количество. Но такой ответ вряд ли понимание того, что именно имел в виду Аристотель. Более того, почему Аристотель относит речь как вид к категории количество? Речь вряд ли кажется естественным кандидатом на это категория. Возможно, Аристотель имел в виду количество гласных и слоги греческих слов. Но если уж на то пошло, то речь, казалось бы, была какой-то вокальный звук, который, возможно, является своего рода привязанностью.Каждый Эти вопросы интересны и заслуживают рассмотрения. Я не должен, однако, предложите здесь любые ответы на них. Скорее, я надеюсь только на то, чтобы иметь проиллюстрировал, насколько интригующе и в то же время трудно описать полностью Аристотель Категории есть.
2.2.3 Родственники
После количества Аристотель обсуждает категорию родственников, которая как с толкования, так и с философской точки зрения вызывает еще больше трудностей чем его обсуждение количества. Современный философ мог бы естественно думать, что эта категория содержит то, что мы в настоящее время называют «отношениями».Но это было бы ошибкой. Название для категории ta pro ti (τὰ πρός τι), что буквально означает «Вещи к чему-то». Другими словами, Аристотель кажется классифицировать не отношения, а вещи в мире таким образом насколько они к чему-то другому. Казалось бы, однако, что для Аристотеля вещи направлены к чему-то другому, поскольку предикат применяется к ним. Аристотель говорит: вещи называются «Родственник», если как таковые , как говорят, что-то еще или быть отнесенным к чему-то другому.Таким образом, для Например, большее, , само по себе , как говорят, относится к чему-то иначе, поскольку говорят, что он больше чем-то (6a36).
Возможно, наиболее прямое прочтение дискуссии Аристотеля — это следующие. Он заметил, что некоторые предикаты в языке логически неполные — они не используются в простых подлежащие / предикатные предложения формы « a » являются F ’, но требует некоторой доработки. Сказать «Три больше» означает что-то неполное — для завершения требуется сказать, что три больше, чем.Тем не менее Аристотель принял доктрину, согласно которой свойства в мире всегда принадлежат одному субъекту. В другом слова, хотя Аристотель одобрял предикаты отношения, и хотя он определенно думал, что объекты в мире связаны с другие объекты, он не принимал отношения как подлинный тип юридическое лицо. Итак, категория родственников Аристотеля — это своего рода полпути. дом между лингвистической стороной отношений, а именно реляционной предикаты и онтологическая сторона, а именно сами отношения.
Для наших целей нам не нужно определять, как лучше всего интерпретировать Теория родственников Аристотеля, но может скорее рассмотреть некоторые вопросы что поднимает дискуссия Аристотеля. Во-первых, всем, кому удобно с реляционными свойствами, несомненно, найдет обсуждение Аристотеля несколько запутался. Хотя Аристотель обсуждает важные особенности реляционных предикатов, например, которые реляционные предикаты включают в себя своего рода взаимную ссылку (6b28), его фундаментальную позицию, согласно которому все свойства в мире нереляционны, будет казаться заблуждающимся.Во-вторых, категория родственников Аристотеля поднимает вопросы толкования, в частности вопрос о том, что именно его категориальная схема предназначена для классификации. Как и в случае с количество, Аристотель, кажется, сосредотачивается на вещах, которые связаны а не сами отношения. Действительно, это видно из название категории.
Последний факт, а именно то, что в своем обсуждении родственников Аристотель кажется сосредоточенным на связанных вещах, а не на отношениях, оказывает давление о простой характеристике категорий, которые я обсуждал ранее, а именно, что каждая категория представляет собой отдельный тип экстралингвистическая сущность.Если бы эта простая характеристика была правильной, Аристотель должен был одобрить какой-то тип сущности, соответствующей родственникам как высшему виду. Но он этого не сделал. Следовательно, заманчиво перейти к интерпретации, согласно которой Аристотель следует за все они сосредоточены на предметах с лингвистической характеристикой. И возможно он думает, что мир содержит всего несколько основных типов сущностей и что различные типы предикатов применимы к миру в силу сложные семантические отношения только с этими типами объектов.Как оказывается вне, многие комментаторы интерпретировали его таким образом. Но их интерпретации сталкиваются с собственными трудностями. Чтобы вырастить только одного, мы можем спросите: каковы основные сущности в мире, если не только те, которые подпадают под разные категории? Возможно, есть способ ответить этот вопрос от имени Аристотеля, но ответ неясен содержится в его текстах. Итак, мы снова вынуждены признать насколько сложно дать точную интерпретацию Работа Аристотеля.
2.2.4 Качество
После родственников Аристотель обсуждает категорию качества. в отличие количество и родственники, качество не представляет очевидных трудности для толкования, согласно которым Категории классифицируют основные типы организаций. Аристотель разделяет качество следующим образом (8b26–10a11):
- Качество
- Привычки и склонности
- Врожденные способности и недееспособности
- Аффективные качества и привязанности
- Форма
Каждый из этих видов выглядит как экстралингвистический тип сущности, и ни один из видов не относится к другой категории.Следовательно, любые трудности с трактовкой Аристотелем проблемы качества уместность делений, которые он делает, а не степень которому категория соответствует более широкой интерпретации категориальная схема. Но, как и почти все у Аристотеля схемы, разделение, которое он делает между качествами, было строго критиковали. Дж. Л. Акрил, например, критикует Аристотеля как следует:
Он [Аристотель] не приводит никаких особых аргументов, чтобы показать, что [привычки и диспозиции] — это качества.Он также не дает никаких критериев для принятие решения о том, является ли данное качество [привычкой или предрасположенностью]; почему, например, аффективные качества следует рассматривать как класс совершенно отличные от [привычек и предрасположенностей]? (Акрил, 1963 г.)
Акрил считает, что разделение качества Аристотеля в лучшем случае немотивировано. А также Похоже, Акрилл вежлив. Монтгомери Фурт сказал: «Я в основном откажусь от таких вопросов, как… обоснование (если оно есть) для включения в единую категорию чудовищная пестрая орда испытала Качество… »(Фурт 1988 г.).
Надо признать, что Аристотелевский список видов по качеству на первый взгляд немного странно. Например, почему мы должны рассматривать любые видов, перечисленных как подпадающие непосредственно под качество? Действительно, когда Аристотель перечисляет виды, он не следует своей обычной процедуре и укажите различия, которые их различают. Если есть такие дифференциации, следует ожидать, что привычки и предрасположенности для Например, можно определить как такое-то и такое-то качество. То же самое было бы Конечно, верно и по другим качествам.Но не только Аристотель не предоставляют этих различий, но также трудно увидеть, что они могут быть. Чтобы оценить сложность, нужно только спросить: что? Можно ли добавить различие к качеству, чтобы определить форму?
Честно говоря, у аристотелевской категории качества были свои защитники. В на самом деле, некоторые из этих защитников зашли так далеко, что кое-что вычета видов в категории из различных метафизические принципы. Фома Аквинский, например, говорит следующее: о категории в его Summa Theologiae :
Теперь способ определения предмета случайного бытия может приниматься в отношении самой природы предмета или в отношении действие и страсть, проистекающие из ее естественных принципов, которые материя и форма; или снова в отношении количества.Если мы возьмем режим или определение предмета в отношении количества, тогда мы имеют четвертый вид качества. И поскольку количество, считающееся сам по себе лишен движения и не подразумевает понятие добро или зло, поэтому это не касается четвертого вида качества будь то хорошо или плохо, быстро или медленно преходящий.
Но способ определения субъекта в отношении действия или страсть, считается второй и третьей разновидностями качества.А также поэтому в обоих случаях мы принимаем во внимание, можно ли что-то сделать с легкость или трудность; будь то временный или длительный. Но в них мы не рассматриваем ничего, относящегося к понятию добра или зла: потому что движения и страсти не имеют конца, тогда как добро и зло говорят о конце.
С другой стороны, способ или определение субъекта в отношении по природе вещи, относится к первому качеству, что есть привычка и характер: ибо Философ говорит ( Физика .vii, текст. 17), говоря о душевных привычках и тела, что они «склонности совершенных к самый лучший; и под совершенным я подразумеваю то, что расположено в соответствии с своей природой ». А поскольку сама форма и характер вещь — это конец и причина, по которой вещь сделана ( Phys . ii, текст. 25), поэтому в первом виде мы рассматриваем как зло, так и добро, а также изменчивость, легкая или сложная; поскольку определенная природа — это конец поколения и движения.(Фома Аквинский, Summa Theologica , Часть I-II, Q.49, ст. 2)
Фома Аквинский, кажется, рассматривает виды в категории качества как систематически разворачиваясь из некоторых основных метафизических принципов. Было ли происхождение Фомой вида в категории качества правдоподобно, или есть ли какое-то другое происхождение, которое происходит из Аристотелевские принципы, которые можно дать, стали предметом недавних исследований. стипендия (Кам 2016, Studtmann 2003a). Хотя проблема может показаться местный, относящийся только к категории качества Аристотеля, это на самом деле имеет отношение к более крупному вопросу, о котором я вскоре расскажу, Аристотелевский метод вывода категорий в целом.Систематический вывод категории качества Аристотеля придаст утверждение, что категориальная схема Аристотеля в целом допускает некоторые вид систематического вывода.
Может показаться странным цитировать Фомы Аквинского в эссе, посвященном Категории Аристотеля, но я сделал это по двум причинам. Во-первых, как Комментарии Экрилла и Фюрта показывают, что схема Аристотеля была сурово критикуются как учеными, так и философами. Аквинского комментарии о качестве, однако, показывают, что в руках действительно талантливый переводчик — и уж точно не было толкователь Аристотеля более великий, чем Фома Аквинский — многие из критика может быть встречена.Во-вторых, что более важно, внимание то, что Фома Аквинский относит к категории качества, указывает на одно из наиболее важные факты о категориях Аристотеля, а именно огромное историческое значение в развитии метафизических спекуляция. Согласились ли философы или нет с Категориальная схема Аристотеля, его категориализм сыграли значительная инструментальная роль — она обеспечила на тысячелетия с момента его появления отправной точкой для многих метафизическое исследование.В этом отношении его можно сравнить с квантификатор в метафизике двадцатого века. Независимо от того, квантификатор представляет философский интерес, трудно представить Аналитическая метафизика двадцатого века без этого. Итак, в той мере, в какой этот интерес к истории философии заключается в том, как идеи оказывали влияние из поколения в поколение, идеи Аристотеля категориальную схему стоит изучать не только для доктрин, содержит, но также и из-за интереса, проявленного другими философами в нем и философии, которую они создали, используя его в качестве трамплин.(См. Запись на Комментаторы Аристотеля.)
Это традиция, которой все больше уделяют внимание ученые. Многие из недавняя стипендия Аристотеля Категории получила были ли переводы комментариев или обсуждений, которые возникли их.
После качества обсуждение отдельных категорий у Аристотеля становится очень редко. Он посвящает несколько комментариев категориям действий и страсть (11b1), а затем кратко обсуждает один из необычных категории, имеющие, в конце работы (15b17–35).
Основная часть оставшегося обсуждения, известная как Post-Predicamenta , предназначен для концепций, связанных с некоторыми вид оппозиции, концепции приоритета, апостериорты, одновременность и изменение. Хотя последняя часть Категории интересно, непонятно что это неотъемлемая часть любой из классификационных схем Аристотеля. Более того, его обсуждение там в значительной степени заменяется его обсуждением те же концепции в Metaphysics .Следовательно, вместо подробно обсуждая Post-Predicamenta , я перейти к теме о категориях Аристотеля, относящихся к фундаментальный философский и интерпретативный интерес: как Аристотель придете к его списку категорий?
Вопрос о происхождении категорий может быть поднят задать самый сложный вопрос о любом философском позиция: почему думаете, что это правильно? Другими словами, почему мы должны думаю, что список высших видов Аристотеля содержит все и только есть высшие виды?
Можно, конечно, отказаться от мысли, что есть некоторые метафизически привилегированные виды в мире.Но здесь важно различать внутренние и внешние вопросы, касающиеся система категорий. Мы можем подойти к теории категорий извне в в этом случае мы зададим вопросы о статусе любой системы категории. Так, например, мы могли бы спросить, есть ли какая-либо система категории должны демонстрировать некоторую зависимость от разума, языка, концептуальные схемы или что-то еще. Реалисты ответят на этот вопрос в негатив, а идеалисты той или иной полосы в утвердительный.Кроме того, мы можем спросить о нашем эпистемическом доступе к высшие категории в мире. И мы можем занять разные позиции от радикального скептицизма по поводу нашего доступа к категориям к своего рода инфаллибилизм по поводу такого доступа.
Если, с другой стороны, мы подойдем к теории категорий с внутренней В перспективе предположим некоторый ответ на внешние вопросы и затем переходите к вопросу о правильности системы категорий при этих предположениях. Так, например, мы можем взять реалист точки зрения и, следовательно, предположим, что существует некоторая правильная метафизически привилегированный список не зависящих от ума и языка высших типов как правильное объяснение отношений между ними.И тогда мы сможем попытайтесь определить, что это за список. Аристотель определенно принадлежит к этой последней традиции рассуждений о категориях: он предполагает вместо того, чтобы защищать позицию реализма по отношению к метафизические структуры в мире. Таким образом, уместно предположить реализма вместе с ним, а затем исследовать вопрос о том, какой категории могут быть.
Один из способов подойти к этому вопросу — спросить, есть ли принципиальная процедура, с помощью которой Аристотель составил свой список категории.Ибо, если есть, то, вероятно, можно было бы оценить его список высших видов путем оценки процедуры, с помощью которой он создал Это. К сожалению, за исключением некоторых сомнительных замечаний в Темы , Аристотель не указывает, как он создал свои схема. Без какой-либо процедуры, с помощью которой можно создать его список, однако категории Аристотеля, вероятно, лишены какого-либо обоснования. В вопрос, конечно, осложняется тем, что его список может быть оправдано без какой-либо процедуры для его создания — возможно, мы сможем использовать сочетание метафизической интуиции и философского аргументация, чтобы убедить себя в том, что список Аристотеля полон.Тем не менее, без какой-либо процедуры генерации аристотелевских категории по крайней мере предстают в непростом свете. И как вопрос исторический факт, отсутствие каких-либо оснований для его списка высших Виды были источником некоторых известных критических замечаний. Канта, для Например, незадолго до того, как он сформулировал свою собственную категориальную схему, говорит:
Это было предприятие, достойное такого острого мыслителя, как Аристотель. открыть для себя эти фундаментальные концепции; но поскольку у него не было руководства в принципе, он просто подбирал их так, как они приходили ему в голову, и сначала собрал десять из них, которые он назвал категориями или затруднения.Впоследствии он подумал, что открыл еще пять их, которые он добавил под названием пост-затруднения. Но его таблица при этом оставалась несовершенной … (Кант, Критика Чистый разум , Трансцендентальное учение об элементах, часть вторая, Первый Дивизион, Книга I, Глава 1, Раздел 3, 10)
Согласно Канту, список категорий Аристотеля был результатом бессистемный, хотя и блестящий философский мозговой штурм. Следовательно, он не может считаться правильным набором категорий.
Оказывается, хотя Кант не знал никакой процедуры, с помощью которой Аристотель мог составить свой список категорий, ученые сочли дан ряд предложений. Предложения можно разделить на четыре типы, которые я назову: (1) Вопросительный подход ; (2) Грамматический подход ; (3) Модальный подход ; (4) Средневековый деривационный подход.
JL Ackrill (1963) — самый выдающийся защитник вопроса. Подход.Он берет в качестве доказательства своей интерпретации замечания в темах I 9. Акрилл утверждает, что есть два различные способы создания категорий, каждая из которых включает задавать вопросы. Согласно первому способу, мы должны спросить единственный вопрос — что это? — столько же вещей, сколько и мы может. Так, например, мы можем спросить Сократа, что такое Сократ? А также мы можем ответить — Сократ — человек. Затем мы можем направить то же самое вопрос к ответу, который мы дали: что такое человек? И мы можем Ответ: человек — это животное.В конце концов, этот процесс вопросов просьба приведет нас к некоему высшему виду, в данном случае к Сущности. Если, с другой стороны, мы начали задавать тот же вопрос Сократу. цвета, скажем его белизны, мы бы в конце концов закончили на высшее доброе качество. По утверждению Акрилла, при полном выполнении эта процедура даст десять различных и несводимых видов, которые категории Аристотеля. По второму способу задавая вопросы, мы должны задавать как можно больше разных вопросов о единственное первичное вещество.Так, например, мы можем спросить — как высокий Сократ? Где Сократ? Что такое Сократ? И в отвечая на эти вопросы, мы ответим на пять футов в Агоре, Человек. Тогда мы поймем, что наши ответы на различные вопросы группа на десять неприводимых видов.
Из всех предложений, выдвинутых учеными, Экрилла является самым подтверждаются текстами Аристотеля, хотя свидетельства, которые он цитирует, далеко не из окончательного. Но с философской точки зрения вопрос метод страдает некоторыми серьезными проблемами.Во-первых, это далеко не ясно что любой метод фактически дает список Аристотеля. Предположим, для Например, я использую второй метод и спрашиваю: любит ли Сократ Платон? Ответ, допустим, «да». Но при чем здесь что ответ принадлежит категориальной схеме? Акрил может ответить заставляя вопрос быть тем, на который нет ответа ‘да или нет’. Но мы все еще можем спросить вопрос: присутствует или нет Сократ в чем-то еще? В ответ, конечно, такой: нет; но где в списке Аристотеля категорий не входит? Это действительно трудно увидеть.С аналогичными проблемами сталкивается первый метод. Предположим, я должен был спросить: что такое Белизна Сократа? Я мог бы ответить, сказав «а специфический’. Опять же, какое место принадлежит конкретному? Список категорий Аристотеля. Конечно, подробности являются частью четырехступенчатая система классификации, которую сформулировал Аристотель. Но мы в настоящий момент не связаны с этой схемой. Действительно, чтобы рекламировать эта схема в данном контексте просто повторяет вопрос отношений между двумя основными системами классификации в Категории.
Даже если Акриллу удастся найти какой-нибудь правдоподобный путь от вопросов к Категории Аристотеля, методы, которые он предлагает, все еще кажутся неудовлетворительно по той простой причине, что они слишком сильно зависят от наши склонности задавать вопросы. Может быть, вопросы, которые мы на самом деле спросить даст категории Аристотеля, но то, что нам нужно знать, задаем ли мы правильные вопросы. Если мы не сможем быть уверены, что наши вопросы отслеживают метафизические структуры мира, нас не должно впечатлять тот факт, что они набор категорий.Но чтобы знать, отслеживают ли наши вопросы метафизические структуры мира требуют от нас установление правильности категориальной схемы. Ясно, что при На данный момент мы находимся в кругу, который слишком мал, чтобы нам чем-то помочь. Может быть, все метафизические теории на каком-то уровне отягощены округлость, но такие маленькие круги, как правило, неприемлемы для метафизик.
Согласно грамматическому подходу, восходящему к Тренделенбургу (1846 г.) и совсем недавно его защищал Майкл Баумер (1993 г.), Аристотель составил свой список, обратив внимание на структуры присущие языку.Если исходить из того, что метафизический структура мира отражает структуры в языке, мы должны уметь находить основные метафизические структуры, исследуя наши язык. Этот подход довольно сложен, но для наших целей может быть проиллюстрировано несколькими примерами. Различие между веществом и остальные категории, например, встроены в предметно-предикатная структура нашего языка. Рассмотрим, например, два предложения: (1) Сократ — человек; и (2) Сократ белый.Во-первых, мы видим, что у каждого предложения есть подлежащее, а именно: ‘Сократ’. В соответствии с этой темой можно было бы думаю, это некая сущность, а именно первичная субстанция. Более того, первое предложение содержит то, что можно было бы назвать индивидуализирующий предикат — это предикат формы, a такой-то, а не такой-то формы. Так, можно подумать, есть предикаты, которые приписывают первичному вещества, свойства которых достаточно для этого вещества быть какой-то личностью.С другой стороны, второй предложение содержит неиндивидуализированное сказуемое. Итак, изучив детали предикатов в нашем языке, у нас есть некоторые основания для различие между категорией вещества и случайным категории.
Грамматический подход, безусловно, имеет некоторые достоинства. Сначала мы есть достаточно доказательств того, что Аристотель был чувствителен к языку и структуры присущие ему. Так что это было бы не так уж удивительно, если бы он привел свою чувствительность к лингвистическим структурам к своему списку категории.Более того, некоторые особенности его списка приятно объяснил таким образом. Двумя из высших видов являются действие и страсть. Однако в Physics III 3 Аристотель утверждает, что в мир есть только движение, и что различие между действием и страсть заключается в том, как человек рассматривает движение. Так почему должны быть две разные категории, а именно действие и страсть, а не одна, а именно движение? Ну а грамматический подход предлагает объяснение: в языке мы различаем активные и пассивные глаголы.Следовательно, есть две различные категории: не только один.
Несмотря на эти достоинства, грамматический подход сталкивается с трудностями. вопрос: почему думают, что структуры, которые мы находим в языке, отражают метафизические структуры мира? Например, это может просто исторической случайностью то, что наш язык содержит индивидуализирующие и неиндивидуализирующие предикаты. Точно так же это может быть исторический Случайно, что в нашем языке есть активные и пассивные глаголы. Из Конечно, возражения этого типа, если довести их до предела, приводят к один из наиболее сложных философских вопросов, а именно: как мы можем убедитесь, что структуры наших представительств каким-либо образом связанных с тем, что некоторые могут назвать основными метафизическими структурами и к чему другие могут называть вещи сами по себе? Но можно было бы удержать Мы надеемся, что какое-то оправдание категориальной схемы может быть учитывая, что это не было полностью основано на необоснованном утверждении некоторых глубокое соответствие между лингвистическим и метафизическим конструкции.
Модальный подход, восходящий к Бонитцу (1853 г.) и имеющий наибольшую недавно был защищен Юлиусом Моравчиком (1967), избегает недостатков обоих предыдущих двух подходов. Как формулирует Моравчик, точки зрения, категории — это те типы сущностей, к которым любой разумный конкретный должен быть связан с . Он говорит:
Согласно этой интерпретации основополагающий принцип список категорий состоит в том, что они составляют те классы предметов, которые каждая из которых имеет какую-либо осмысленную особенность — существенную или иное — должно быть связано.Любая осмысленная особенность, сущность, событие, звук и т. д. должен иметь отношение к некоторой субстанции; в нем должно быть немного качество и количество; он должен иметь реляционные свойства, он должен быть относящиеся к временам и местам; и он находится в сети причинные цепи и законы, таким образом относящиеся к категориям воздействуя и подвергаясь влиянию.
В силу своей явно модальной природы модальный подход избегает недостатки двух предыдущих подходов. В то время как первые два подходы в конечном итоге полагаются на некую связь между метафизическими структур и то, что кажется просто случайными чертами того или иного наш вопрос, задающий склонности или структуры, присущие нашим язык, Модальный подход полностью устраняет непредвиденные обстоятельства.
Несмотря на свой явно модальный характер, модальный подход сталкивается с трудностями. сложность аналогична той, с которой сталкивается вопросительный подход. Это могло бы оказывается, что использование подхода дает в точности список Категории Аристотеля, но, может быть, и нет. Так, например, каждый конкретный материал должен быть связан с конкретным. Но есть не является категорией подробностей. Конечно, есть существа, которые не сказано — о других существах. Но молчание не является одним из Категории Аристотеля.Кроме того, не каждый конкретный материал относиться к материи? Но материя не высшего сорта. В самом деле далеко не ясно, где материя принадлежит категориям. Итак, даже если Модальный подход хорош для создания некоторого списка видов, он не очевидно, что это хороший подход для создания списка Аристотеля видов. Конечно, эту проблему можно было бы немного облегчить, если бы вместо того, чтобы просто апеллировать к модальным структурам как таковым, можно было бы апелляция к модальным структурам, которые, возможно, думал Аристотель. являются частью самой ткани мира.Тогда по крайней мере было бы объяснение того, почему Аристотель вывел список, который он на самом деле производным, даже если кто-то склонен отвергать список Аристотеля.
Последний подход к категориям, а именно средневековая словообразовательная подход, идет в некотором направлении, предложенном, но не принятом Модальный подход Моравчика. Есть богатая традиция комментаторов. включая Радульфа Брито, Альберта Великого, Фому Аквинского и многих других. недавно их современный наследник Франц Брентано, который предоставил именно своего рода вывод категориальной схемы Аристотеля, обнаруженный Канта.Согласно комментаторам этой традиции, Аристотель высшие виды способны к систематическому и, возможно, полностью априори вывод. Следующая цитата из Брентано фиксирует хорошо философский смысл таких выводов.
Напротив, мне кажется, что нет сомнений в том, что Аристотель мог прийти к определенному априорному доказательству, дедуктивному аргумент в пользу полноты разграничения категорий … ( О нескольких смыслах бытия у Аристотеля , гл.5, раздел 12)
Энтузиазм Брентано по поводу возможности получения аристотелевской категорий, возможно, неоправданно, но идея о том, что a априори доказательством полноты категорий Аристотеля является конечно интригующий.
Пожалуй, лучшим представителем этого типа интерпретации является в комментариях Фомы Аквинского к книге Аристотеля «Метафизика ». Все Вывод Фомы Аквинского заслуживает значительного внимания, но для наших целей, достаточно процитировать только часть, чтобы из его общего характера, а также одного из наиболее интересных аспекты.
Предикат ссылается на субъект вторым образом, когда предикат принимается как находящийся в подлежащем, и этот предикат находится в предмет либо по существу и абсолютно, либо как нечто текучее из его материи, а затем это количество; или как что-то вытекающее из его форма, а затем и качество; или его нет в теме абсолютно, но применительно к чему-то другому, и тогда это связь. ( Комментарии к метафизике Аристотеля , книга V, Урок 9, Раздел 890)
Этот отрывок иллюстрирует суть средневекового словообразования. подход.Фома Аквинский формулирует то, что кажется принципиальным метафизические принципы, касающиеся способа, которым предикат может быть, по его словам, «воспринимаемым как субъект». Есть два таких пути: (1) по существу и абсолютно; или (2) по существу и не совсем, а применительно к другому. Последний способ соответствует категории родственников; бывший, к категории качества и количества. Затем Фома Аквинский разделяет первое способ быть в предмете с точки зрения формы и содержания. Он утверждает, Поразительно, что категория качества вытекает из формы и что категория количества вытекает из материи .
Исследовать все происхождение Фомы Аквинского, чтобы определить его убедительность, еще далеко. слишком большой проект, чтобы браться за него здесь. Я процитировал часть выше показать, каким образом средневековый деривационный подход дополняет Интересным образом Модальный подход Моравчика. Модальный подход, Я утверждал, получило бы некоторое правдоподобие, если бы был какой-то способ видя собственное отношение Аристотеля к модальным структурам в материальный мир так или иначе определяет порождение категорий. Путем вызова комбинации априори звучащих семантических принципы и тезисы о соотношении формы и качества Что касается материи и количества, Аквинский каким-то образом продвинулся в этом направлении.Аристотель, безусловно, привержен утверждению, что форма и материя два абсолютно фундаментальных аспекта материального мира. В самом деле, он утверждает в Physics , что форма и материя суть необходимо для существования движения, которое, по его мнению, по существу характеризует тела.
Если средневековый деривационный подход верен, то Аристотель категории в конечном итоге указывают на то, каким образом форма, материя и возможно, движение относится к субстанциям и предикатам, применимым к их.Могут ли выводы выдержать философское рассмотрение — это конечно важный вопрос, который я не буду здесь обсуждать, хотя я скажу, что Брентано, вероятно, был слишком увлечен про перспективы вполне удовлетворительный априори доказательство полноты категорий Аристотеля. Более того, Средневековые интерпретации сталкиваются с обвинением в том, что они чрезмерное толкование Аристотеля. Аристотель просто не дает его сохранившиеся сочинения — это своего рода концептуальные связи, которые лежат в основе средневековых производных.Так что, возможно, Средневековье поддался соблазну прочитать в системе Аристотеля связи, которые Аристотель не принимал. Действительно, из с точки зрения двадцатого века, средневековые производные выглядят очень странный. В современной науке Аристотеля обычным явлением является: рассматривать Categories как раннюю работу и думать, что Аристотель развил свою теорию формы и материи лишь позднее. в его карьере. Если этот общий подход верен, утверждение, что категориальную схему можно как-то хотя бы частично вывести из формы и материя кажется неправдоподобной.
Как должно быть ясно из этого краткого обсуждения, предоставление полного вывод категориальной схемы Аристотеля был бы трудным, действительно, возможно, невыполнимая задача. В конце концов, кто-то может заключить что категориальная схема Аристотеля частично или полностью ошиблись. Как минимум, задача непростая. Но, конечно, сложность установления его окончательной правильности не свойственна Категориальная схема Аристотеля. Действительно, его не должно быть вообще удивительно, что трудности, с которыми столкнулись метафизические спекуляции в западной традиции можно увидеть в таком суровом и провокационная мода в одном из величайших произведений того самого традиция.На самом деле, отчасти именно из-за таких трудностей внешние вопросы о категориальных и других метафизических структурах возникают. Понятно, что такие трудности приводят к вопросам о легитимность теории категорий и метафизических спекуляций в целом. К сожалению, история метафизических спекуляций показала, что дать ответы на внешние вопросы не менее сложно, чем на внутренние вопросы по теории категорий. Что признал, что это примечательно, что вопросы обоих видов обязаны своей первой формулировкой, в конечном счете, к категориализму основополагающих работ Аристотеля, Категории .
Особо следует отметить две тенденции в современной философской науке. Они по-разному задействуют категориализм Аристотеля. Первое рассматривает его напрямую, как самостоятельную тему исследования; см. Шилдс (ред.) 2012. Второй трактует это косвенно, либо рассматривая вопросы философии Аристотеля, по которым его категориализм несет или, в более общем смысле, развивая традицию, его торжество категориализма; см. Хаапаранта и Коскинен (ред.) 2012.
В щитах (изд.) 2012 г., мы находим аргумент, что Аристотель категориализм и его гиломорфизм могут быть систематически объединены (Studtmann 2012). Роль известной фразы — Быть Куа Бытие — в мысли Аристотеля тщательно исследуется, прежде всего благодаря многочисленной критике взглядов Аристотеля и, во-вторых, способ интерпретации знаменитого лозунга Аристотеля, который может выдерживать философское рассмотрение (Shields 2012). Онтология Категории исследуются с помощью критической линзы, усиленной рядом современные дебаты (Loux 2012a).
Хаапаранта и Коскинен (ред.) 2012 начинается с Майкла Лукса. (2012b) проверка тезиса, структурирующего Аристотелевскую категориализм, а именно то, что бытие говорится разными способами (pollachôs legomenon). Многие комментаторы сочли такой тезис глубоко проблематично. Лукс частично соглашается с таким мнением, утверждая, что тезис делает однозначную, но транскатегориальную ссылку невозможной, тем самым выдвигая изложение тезиса о том, что бытие сказано во многих пути невозможны.Лукс, однако, находит способ спасти Аристотелевский тезис, отрицая утверждение, что он касается значения или смысл универсальных терминов. Том продолжается обсуждениями которые становятся все более отдаленными во времени, но которые, следовательно, показывают длительное влияние его категоричности. Кукконен (2012), Кнуттилла (2012) и Нормор (2012) обсуждают в отдельных эссе влияние Категории Аристотеля по аспектам средневековой философии. И по во второй части тома эссе начинают сосредотачиваться на других философы, e.