Если у вас есть вопросы о том, когда выйдет продолжение интересующей вас книги, почему автор решил не заканчивать цикл, будут ли еще книги в этом оформлении, и другие похожие – задавайте их нам в социальных сетях или по почте [email protected].

7. Мы не отвечаем за работу розничных и интернет-магазинов.

В карточке книги вы можете узнать, в каком интернет-магазине книга в наличии, сколько она стоит и перейти к покупке. Информацию о том, где еще можно купить наши книги, вы найдете в разделе «Где купить». Если у вас есть вопросы, замечания и пожелания по работе и ценовой политике магазинов, где вы приобрели или хотите приобрести книгу, пожалуйста, направляйте их в соответствующий магазин.

8. Мы уважаем законы РФ

Запрещается публиковать любые материалы, которые нарушают или призывают к нарушению законодательства Российской Федерации.

«Музыка у него в крови».

В Великобритании опубликована и сразу стала бестселлером биография Пола Маккартни. Знаток группы «Битлз» Филип Норман более трех лет работал над книгой.

Пол Норман не только изучал документы в английских и американских архивах, но и встречался с родственниками, друзьями и коллегами сэра Пола, прослушал сотни часов музыки. В результате вышел в свет том в 853 страницы, автор которого не оставляет без внимания мельчайшие детали биографии одного из самых талантливых и успешных музыкантов в истории поп-музыки.

В 2008 году Филип Норман опубликовал не менее обширную биографию Джона Леннона. Вскоре в прессе появились обвинения в необъективности автора, в том, что он возвеличивает Леннона за счет Маккартни. Ходили слухи, что и сам Маккартни поддерживает это мнение. Вот тогда у Нормана родилась мысль уравновесить ленноновский том не менее увесистым маккартниевским фолиантом. А надо сказать, что в Британии Пол Маккартни не просто знаменит, он – национальный институт, поэтому автору книги пришлось решать непростую задачу, чтобы объективно и беспристрастно передать особенности этой неординарной, противоречивой, амбициозной и, безусловно, очень талантливой личности. Особого такта и деликатности потребовало от Нормана описание творческого содружества и одновременно яростного и бурного соперничества Леннона и Маккартни. Это соперничество продолжалось и после распада группы «Битлз», до самой смерти Леннона. Более того, оно и по сей день служит источником вдохновения и творческим стимулом для сэра Пола. Если эпоха «Битлз» давно и хорошо исследована журналистами, писателями и музыковедами, то деятельность участников группы после ее распада оставляет множество лакун. Важным достоинством биографии стало подробное описание жизни и музыки Маккартни именно в этот период: его психологическая травма после ссоры с Джоном, Джорджем и Ринго, жизнь на отдаленной шотландской ферме, создание собственной группы «Уингз», сольная карьера после ее распада и, конечно, детальное исследование его трех браков. Книга завершается 2016 годом, так что в нее вошло и трехкратное посещение британской суперзвездой России и даже знакомство с Владимиром Путиным, который посетил его концерт на Красной площади в Москве в мае 2003 года. В итоге Пол Маккартни одобрил работу над своей биографией, ходили даже слухи, что он ее авторизовал, хотя сам Филип Норман этого не подтверждает.

– Он вовсе не авторизовал свою биографию, не заказал ее, не попросил ее написать, а лишь одобрил мое желание написать ее в пандан биографии Джона Леннона, которую я опубликовал ранее. Его одобрение открыло мне доступ к близким ему людям: родственникам и его ближайшим коллегам. Честно говоря, оно стало для меня сюрпризом, потому что после моих книг о «Битлз» и Ленноне меня объявили в прессе «антимаккартистом», утверждая, что я возвышаю Леннона за счет Маккартни. В мире фанатов «Битлз» существует представление, что нельзя болеть одновременно за две команды. Однако, несмотря на эту репутацию, Пол сразу же дал мне понять, что хотел бы, чтобы я взялся за его биографию. Я был счастлив получить его одобрение.

– Отражалась ли личность Пола Маккартни в его музыке?

– Полу удалось создать образ добродушного, доступного и благожелательного человека, не испытывавшего в жизни никаких серьезных неприятностей и психологических травм. Но на самом деле его жизнь была полна таких травм, начиная со смерти матери, когда ему было 14 лет, и кончая неудачной женитьбой на Хэзер Миллс, за которой последовал ужасающий развод. Однако все травмы, которые его глубоко ранили, Пол внешне переносил с улыбкой и без показной горечи. В его отношении к жизни было что-то очень позитивное, что сказывалось на музыке. И во времена «Битлз», и когда он начал сольную карьеру, его музыка отличалась оптимистичным, позитивным звучанием. Это было своего рода прославление жизни.

Пол Маккартни встречается с Владимиром Путиным в Кремле, 2003

– Выигрывает или проигрывает Пол Маккартни от сравнения с Джоном Ленноном?

– Это два совершенно разных человека. Однако в каждом из них была какая-то частица друг друга, и это позволило им создать удивительный творческий симбиоз. Даже после развала «Битлз», когда они начали сочинять самостоятельно, один из них мог начать писать песню, а другой мог ее продолжить – настолько они были близки творчески. И все же оба они испытывали неуверенность в своем таланте. Неуверенность Джона восходила к его детству, хотя он родился в довольно привилегированной семье среднего класса. В раннем детстве он потерял мать и отца, его воспитывала тетка, и этим были вызваны его неуверенность и ранимость. У Пола, наоборот, несмотря на смерть матери, было вполне счастливое детство. Его отцу удалось создать ему и его брату Майклу благожелательную и теплую атмосферу в семье. Неуверенность Пола была порождена совсем другими причинами. Как большинство талантливых людей, он всегда был неудовлетворен тем, что делал, даже если его творение получало высокую оценку окружающих. Ему всегда казалось, что все можно было сделать намного лучше. Надо сказать, что до написания этой книги я разделял всеобщее представление о том, что Пол Маккартни – это замечательный, блестящий талант, очаровательный музыкант, который без особых усилий движется от достижения к достижению. Тогда мне казалось, что это делает его очень уверенным, даже самодовольным человеком. Однако сейчас, после работы над книгой, я понял, что полностью ошибался. Пол – очень неуверенный в себе человек, очень неудовлетворенный тем, что пишет и исполняет. Его всегда обуревают сомнения, ему постоянно хочется улучшить то, что он делает, и именно поэтому он не в силах перестать писать музыку и выступать. Ему чуть ли не ежедневно нужна поддержка и одобрение аудитории, аплодисменты и обожание. На самом же деле в этом нет необходимости, и ему не следовало бы этого добиваться.

– Существует устойчивое представление о пролетарском происхождении Маккартни и Леннона, вы же в своей книге развенчиваете этот миф…

– Пол происходит из простой и небогатой ливерпульской семьи ирландского происхождения. Его предки эмигрировали из Ирландии в 19-м веке. Мать его была медицинской сестрой, и согласно жесткой и архаичной классовой системе английского общества, которая сильна и в наши дни, медицинские сестры принадлежали к среднему классу, то есть, так же как и врачи, они социально стоят выше своих пациентов из рабочего класса. Так что его матери был не чужд социальный снобизм, и она хотела, чтобы ее сын соответствовал стандартам среднего класса: говорил с хорошим акцентом и получил хорошее образование. И Пол всегда стремился соответствовать этим стандартам. Его воспитание очень отличалось от социального положения его родственников со стороны отца. Что касается Джона Леннона, то он всегда был человеком среднего класса, причем очень ярко выраженным. Анархистские и социалистические убеждения заставляли его мимикрировать под пролетария. Он называл себя героем рабочего класса. Пол же всегда стремился вверх по социальной лестнице.

«Битлз» в нью-йоркском аэропорту, 1964

– Вы пишете, что Леннон и Маккартни были идеальными творческими партнерами. А как они работали?

– Поначалу они работали вместе. Для этого в доме Маккартни в пригороде Ливерпуля для Леннона были выделены два кресла. Но со временем, по мере усложнения их музыки, роста их собственной амбициозности и стремления к частной жизни, они начали работать раздельно. Но и тогда они обращались друг к другу за советом или совместно решали творческую проблему. К примеру, когда Леннон начал писать песню A Day in the Life, которая обещала стать шедевром, у него получился довольно холодный и пессимистичный опус. Но когда Маккартни написал слова и музыку для средней части песни, она обрела нынешнюю экспрессивность и драйв. Без этой средней части, принадлежащей Маккартни, песня бы не стала тем, чем стала. Эта вставка Маккартни мощно противостоит холодности, пессимизму и горечи, которыми Джон ее наделил.

– Тем не менее можно ли сказать, что их таланты сопоставимы?

– Часто особенности их талантов понимают превратно. Особенностью таланта Джона было стремление к авангардному стилю, к музыкальному эксперименту, Полу же, наоборот, было свойственно стремление к традиционному, мелодическому, оптимистичному началу. Он всегда тяготел к рок-н-роллу. Однако, когда группа «Битлз» увлеклась музыкальными экспериментами, Пол был первым, кто поддержал их. В то время он слушал музыку Лучано Берио, Джона Кейджа, конкретную музыку. И когда они написали первый по-настоящему авангардистский трек – это была песня Tomorrow Never Knows из альбома Revolver, – то написанный Полом текст во многом изменил радикальный и авантюрный стиль Джона, придав песне новое эмоциональное измерение. При этом Джон, который обычно был очень жестким и даже циничным в выражении своих чувств в музыке, одновременно оказался очень сентиментальной и романтичной личностью. Так что, как я уже заметил, в каждом из них была частица друг друга.

– Писали о серьезных трениях между Маккартни и Ленноном…

– Да, трения были. Во многом они объясняются различным отношением к своей роли в группе и разными жизненными установками. Пол воображал себя кем-то вроде пиар-агента, представлявшего и рекламировавшего «Битлз». С этой целью он создавал себе имидж обаятельного дипломата, который всем нравится и всех очаровывает. Джону же не нравилось пожимать руки мэрам европейских и американских городов и добиваться расположения глав полиции. Он со своими левацкими убеждениями всегда враждебно относился к любому истеблишменту, он хотел, чтобы у «Битлз» был другой имидж. На этой почве у них происходили довольно серьезные трения. Кроме того, Джону казалось, что Пол стремится доминировать в группе. Пожалуй, самое серьезное расхождение у них возникло в связи с приходом в группу в 1969 году нового менеджера американца Аллана Клейна, отличавшегося особой агрессивностью в делах. Идея пригласить Клейна принадлежала Джону, его поддержали Джордж и Ринго. Пол категорически возражал, он хотел, чтобы финансами группы по-прежнему занимался Ли Истмен – отец его жены Линды, который сменил скончавшегося в 1967 году Брайана Эпстайна. Пол так и не подписал контракт с Клейном. Это отдалило его от Джона. Однако, какая бы кошка между ними ни пробегала, они сохраняли дружеские отношения. В «Битлз» вообще всегда была довольно гармоничная атмосфера, пока амбиции Джона и Пола не привели к ее распаду. Йоко Оно говорила Полу после убийства Джона, что, несмотря на обоюдные конфликты, Джон всегда хорошо к нему относился, что ему нравились его песни и что он их даже исполнял после ухода из группы. Временами, особенно подвыпив, Пол в кругу друзей шутил, что на самом деле смерть Джона была последним актом их соперничества. «Он умер как легенда, – говорил Пол, – я же должен умереть стариком. Типичный Джон!» На самом деле у них никогда не было по-настоящему серьезных ссор.

– Значит, они все-таки были соперниками?

– Да, они яростно соперничали, подстегивая друг друга. Это соперничество распространялось не только на их музыкальную, исполнительскую активность, они конкурировали и как композиторы, соревнуясь в создании оригинальных и необычных гармонических и мелодических звучаний. Конечно, это шло на пользу делу, и в результате возникал идеальный «вокальный винегрет», если угодно.

Джон Леннон и Йоко Оно общаются с журналистами, 1969

– Вы цитируете слова Йоко Оно, утверждавшей, что «никто не доставлял столько горечи Джону, как Пол». Что она в этом случае имела в виду?

– Никогда не мог толком понять, что она имела в виду. Йоко сказала это мне уже после смерти Джона, когда вышло в свет первое издание моей книги о «Битлз» – «Shout!». Кроме этой фразы, она тогда сказала еще, что Джон говорил ей, что Пол и она сама были для него незаменимыми источниками вдохновения. Слова Джона о горечи, которую ему доставлял Пол, я трактую как реплику человека, которого оставила возлюбленная. Впрочем, между ними никогда не было таких отношений. Джон выглядел очень жестким и уверенным в себе человеком, но на самом деле его было очень легко оскорбить или уязвить из-за его невероятной эмоциональной ранимости. Кроме того, он жутко ревновал Йоко даже к ее прежним мужьям (она была дважды замужем до Джона), он и в ней был не уверен. Он даже заставлял ее сопровождать его в туалет, чтобы не оставлять в студии с другими музыкантами. Его ранимость и неуверенность были невероятны. Все это накладывалось на его не меньшее суеверие. Йоко – так та вообще жила, следуя советам астрологов. Джона могло ранить даже самое невинное замечание. И еще одна его странность в связи с этим: когда умирал кто-то, тесно связанный с «Битлз», скажем, Брайан Эпстайн или Стюарт Сатклифф – бас-гитарист из первого состава группы, то Джон говорил: «Они умерли за меня». Бог знает, что он имел при этом в виду.

– Что можно сказать о политических убеждениях Маккартни?

– На протяжении многих лет молодые поп-музыканты, которые на первых порах принадлежат к андеграунду, традиционно отличались ультралевыми убеждениями. Их ролевыми моделями и кумирами были революционные герои вроде Че Гевары. Молодые люди падки на это. Пол в середине и конце 60-х разделял эти левые, протестные настроения, особенно усилившиеся во время вьетнамской войны, хотя Британия и не участвовала в ней. Позднее, по мере того, как он вкушал капиталистические блага и рос его банковский счет, Пол становился солиднее, и его убеждения плавно переходили в правый политический спектр. Был эпизод в его жизни, когда он отправил детей в школу, где учителя объявили забастовку, и это привело Пола в негодование. Сам он никогда в забастовках, конечно, не участвовал. Впрочем, это обычное дело: когда левацкие музыканты андеграунда обогащаются, они меняют политическую ориентацию на правые убеждения.

Филип Норман

– Пол Маккартни первым покинул группу «Битлз». Во всяком случае, он первым объявил о том, что музыканты прекращают совместную деятельность. Значит ли это, что он сыграл главную роль в развале группы?

– На самом деле он не был первым, кто ушел. Джон был первым, кто объявил журналистам, что хотел бы уйти, еще году в 65–66-м. Сделано это было под влиянием Йоко, которая постоянно уговаривала его, что для того, чтобы серьезно заниматься искусством, нужно оставить «Битлз», выйти из этой «клетки». Да, у Пола хватило самоуверенности объявить, что он больше не нуждается в «Битлз» и намерен выпустить сольный альбом. Но следует знать, что это было очень непростое, травмирующее время для Пола. На самом деле он больше других стремился сохранить группу. На это время пришлось начало деятельности нового менеджера Аллана Клейна, по поводу которого у Пола возникали постоянные ссоры с Джоном. Пол уехал из города и поселился с семьей на ферме в Шотландии. У него случился нервный срыв. В то время он много пил. Ему казалось, что шотландский ландшафт послужит психотерапевтическим средством от нервных срывов. В конце концов он решился уйти и выпустил сольный альбом.

На церемонии вручения премий «Грэмми», 2009

– Был ли Пол наркоманом? Вы пишете, что он оказался в тюрьме в Японии в 1980 году, когда у него нашли в аэропорту наркотики…

– Он никогда не был наркоманом. Конечно, он пробовал героин; это была дань андеграундной моде, но он быстро его оставил. Правда, он навсегда сохранил любовь к марихуане, которая и стала причиной этого инцидента в Японии. Парадоксально, что у него было намного больше полицейских и судебных обвинений и решений на этой почве, чем у Джона, у которого было всего одно. Правда, у него это обернулось более серьезной проблемой: он был за это депортирован из Америки и смог вернуться туда только через много лет. Марихуана у Пола была обнаружена на таможне в Токио. С тех пор Пол вел себя осторожнее и никогда больше не брал ее с собой на гастроли. Тогда он легко отделался, проведя в заключении лишь девять дней, причем не в полицейском участке, а в чудовищной тюрьме вместе с убийцами и мафиози.

– Встречались ли вы с Нэнси Шевелл – нынешней женой Пола – и насколько, на ваш взгляд, третий брак стал для Маккартни счастливым?

– Да, я говорил с ней уже после публикации этой книги. Нэнси – это жена, о которой он всегда мечтал. Пол заметил как-то после смерти Линды, что в старости ему хотелось бы иметь жену, которая сказала бы ему после того, как он поздно вечером возвращается домой: «Ты замечательный, потрясающий». Удивительно, что, даже находясь на вершине славы, Полу необходимы заверения в незаурядности и полноценности. Нэнси именно такая жена. Они поженились в 2011 году, когда ей было 56, а ему 69. Нэнси элегантна, у нее ровный, покладистый характер, она не вступает с ним в спор по поводу музыки, как это позволяли себе Линда и Хэзер. Его дети любят ее, особенно его сын Джеймс, который выглядел потерянным после смерти Линды, его матери. Их брак выглядит счастливым. Меня иногда обвиняют в том, что я якобы настроен против Хэзер Миллс. Когда я встретился с ней, то заверил ее, что в книге нет ничего направленного против нее и ее отношений с Полом. Наоборот, в ней я говорю много лестного для нее. Хэзер была и остается превосходным человеком, но ее брак с Полом для обоих был ошибкой.

Свадьба Пола Маккартни и Нэнси Шевелл, 2011

– А как вы оцениваете попытки Пола Маккартни писать классическую музыку?

– Думаю, что классическая музыка вошла в круг его интересов с подачи продюсера «Битлз» Джорджа Мартина, который изучал классическую музыку и был прекрасно музыкально образован. Кстати, это служило препятствием для продюсирования им поп-музыки. Но он был абсолютно прав, взявшись за продюсирование «Битлз», поскольку стимулировал их стремление использовать классические идиомы и инструменты в оркестровке собственных произведений. Известна версия исполнения Yesterday струнным квартетом без участия «Битлз». Тем не менее до сих пор Пол ощущает барьер между собой и миром классической музыки, который его не приемлет. И все же он взялся за создание (в сотрудничестве с композитором Карлом Дэвисом) обширного сочинения под названием «Ливерпульская оратория», которое было исполнено Королевским ливерпульским филармоническим оркестром в 1991 году. Стиль, в котором написана эта оратория, сближает ее с религиозными образцами таких произведений. Эта оратория посвящена Ливерпулю – городу, где Пол родился и где заявили о себе «Битлз». Этот город пережил немало тяжелых моментов в своей новейшей истории, и оратория Маккартни возвращает ему самоуважение после многих тяжелых дней.

– Маккартни ведь пробовал себя еще и в живописи. Что вы думаете о его таланте художника?

– Его ментором в живописи был Виллем де Кунинг. Неплохой выбор. Для Пола это было очень важно. Надо сказать, что у него всегда была тяга к рисованию, которым он увлекался еще в школе. Еще в ранней молодости он заинтересовался современным искусством, причем относился к этому очень серьезно. В какой-то мере его стимулировал Джон, который также занимался живописью и графикой. Безвременно скончавшийся их бывший бас-гитарист Стюарт Сатклифф также неплохо рисовал. Кроме живописи, Пол много занимался графическим дизайном, он работал над обложками поздних альбомов «Битлз». Ему, в частности, принадлежит дизайн альбомов Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band и Eggs Up – последний был записан уже его группой Wings. Если о качестве его работ судить по их рыночной стоимости, то надо сказать, что его картины стоят очень дорого.

Пол Маккартни и Леди Гага

– Маккартни писал не только тексты песен, он издал и сборник стихов. Можно ли его назвать поэтом?

– Нет никакого сомнения, что лучшая его лирика – это подлинная поэзия. Даже в текстах его песен можно обнаружить стихи высокого достоинства. Конечно, немало и посредственных текстов. Что касается сборника его стихов Blackbird Singing, посвященного памяти его скончавшейся от рака жены Линды, то там встречаются стихи потрясающей эмоциональной силы, исполненные искренней горечи и боли. Меня лично они очень трогают. Сборник, кстати, получил очень хорошую прессу. Не все стихи, конечно, заслуживают высокой оценки, но лучшее из его лирики – подлинная поэзия.

– Пол Маккартни был возведен в рыцарское достоинство в 1997 году. Но по закону обвинения в обладании наркотиками, тюремные сроки, приводы в полицию, административные нарушения препятствуют королевским наградам…

– Да, это так. Но все обвинения против него были предварительно сняты. Юридически он был чист. Титул он получил, как было сказано в королевском указе, за выдающийся вклад в британскую музыку. Хотя поначалу Пол противился этой идее. Ему было не по себе оказаться в истеблишменте. Но Пол был не одинок: несколько рок- и поп-звезд, и среди них Мик Джаггер, тоже удостоились этой чести и, как и Пол, продолжили карьеру.

С Ринго Старром после выступления в Лос-Анджелесе, 2014

– Вы пишете о созданной Маккартни после распада «Битлз» группе «Уингз». Насколько успешным был этот проект?

– После распада «Битлз» он был одержим идеей создать новую группу, которая могла бы продолжить прервавшуюся традицию. Ему пришлось начать с нуля. Главная проблема была в создании ансамбля, который мог бы в какой-то мере соответствовать музыкальным стандартам «Битлз». Задача была не из легких. Полу пришлось поработать: искать и прослушивать музыкантов, находить площадки и города для гастролей. Начал он в 1971 году со студенческих кампусов. Конечно, имя Маккартни открывало многие двери, но у группы «Уингз» не было репутации, приходилось соглашаться на любую работу. При этом у Пола была навязчивая идея взять Линду в состав группы. Ему не хотелось с ней расставаться. Она появлялась на сцене, но не могла толком играть ни на одном инструменте. Пресса издевательски писала, что Пол хочет заменить Джона женой. Прошло какое-то время, пока Линда смогла сносно играть на клавишных. Успеху группы в 70-е годы помогло всеобщее ностальгическое воспоминание о «Битлз». Имя Маккартни в какой-то мере удовлетворяло ностальгию. Конечно, во многом это был суррогат «Битлз», сравнивать обе группы нет смысла. Тем не менее «Уингз» пользовалась огромным успехом, особенно в Америке, где ее воспринимали как наследницу «Битлз». Маккартни много писал для нее, и до 1981 года, когда группа распалась, она выпустила несколько альбомов, занявших первые места в британских и американских чартах. Реально группа просуществовала до ареста Маккартни в Японии в 1980-м и его интервью там. После этого качество музыки снизилось, но он еще около года продолжал вместе с Линдой гастролировать по миру.

– Как сложилась судьба детей Пола Маккартни?

– Во-первых, у Линды была дочь от первого брака, которую звали Хэзер. Пол ее удочерил. Она стала в Америке известным специалистом по керамике. Когда в 1969 году он женился на Линде, у них в этом же году родилась Мэри, ставшая фотографом. Через два года родилась Стелла – знаменитый дизайнер. Джеймс стал музыкантом, а Беатрисе, родившейся от брака с Хэзер, сейчас 12 лет. Могу лишь посочувствовать Джеймсу: тяжело быть музыкантом и одновременно нести бремя сына Пола Маккартни.

– Насколько активен Пол Маккартни как музыкант в 74 года?

– Невероятно активен, он занимается музыкой каждый день. Регулярно бывает на сцене и при этом поет с огромной нагрузкой, как это было на недавнем концерте, когда он без перерыва спел 38 песен и даже не попросил стакана воды. Он человек амбициозный и стремится доказать себе и другим, что находится в прекрасной форме и может конкурировать с молодым поколением музыкантов и даже превосходить их. Музыка у него в крови. На мой взгляд, он поет с не меньшим драйвом, чем во времена «Битлз». Его репертуар сейчас состоит из старых мелодий, песен, написанных совместно с Джоном Ленноном, песен эпохи «Уингз» и его музыки девяностых и двухтысячных годов. Его успех у публики и популярность лишь возросли. Пол выступает с обширнейшими программами, и не было случая, чтобы кто-то покинул зал до завершения концерта.

Филип Норман (автор) — Philip Norman (author)

Филип Норман (родился 13 апреля 1943 г.) — английский писатель, писатель , журналист и драматург . Он наиболее известен своими признанными критиками биографиями Beatles , Rolling Stones , Бадди Холли и Элтона Джона . Другие его книги включают аналогичные исследования Джона Леннона , Мика Джаггера , Пола Маккартни и Эрика Клэптона .

Ранние года

Норман родился в Лондоне, но вырос в Райде , на острове Уайт . Он учился в школе Райда , а его отец, Клайв Норман, руководил бальным залом Seagull на пирсе Райд . Он описывает свое детство в книге Babycham Night . Его родственники производили одноименное шампанское перри в Шептон-Маллет .

Карьера

Журналистика

Норман начал работать штатным корреспондентом в The Sunday Times в 1965 году. Помимо ведения колонки Atticus в газете, он получил известность в конце 1960-х и в течение следующего десятилетия благодаря своим профилям таких общественных деятелей, как Элизабет Тейлор , П. Г. Вудхаус и Муаммар. Каддафи и музыкальных исполнителей, включая Джеймса Брауна , Литтла Ричарда , Beach Boys , Fleetwood Mac , Рода Стюарта и братьев Эверли .

Еще одним его заданием было расследовать и сообщать о проблемах, с которыми сталкивается мультимедийная компания Beatles , Apple Corps . В 1970 — е годы, он также работал в The Times » рок — критик.

Как автор и писатель

Первая книга Нормана « Shout !: The Beatles in their Generation» , также опубликованная как Shout !: The True Story of the Beatles , была опубликована в 1981 году с более поздними исправлениями. Он сразу стал бестселлером, с тех пор было продано более миллиона копий. New York Times описала Shout! как «окончательную биографию [Битлз] — исчерпывающую, интеллектуальную, чутко написанную и исчерпывающе исследованную», в то время как Chicago Sun-Times восхищалась ею как «лучшей, наиболее подробной и самой серьезной биографией Битлз и их времени».

Книга изображает Пола Маккартни в неблагоприятном свете, и бывший битл высказал возражения против того, что Норман охарактеризовал его как «великого манипулятора». Позже Норман вспоминал это, продвигая Shout! в телешоу « Доброе утро, Америка» в мае 1981 года он описал Леннона как представителя «трех четвертей Битлз» и был награжден приглашением навестить вдову Леннона, Йоко Оно . Норман также вспомнил, что он слышал, что Маккартни стал называть книгу « Дерьмо!».

В своем обзоре самых популярных книг о группе в The Rough Guide to the Beatles Крис Ингхэм пишет, что Норман проявляет «явную неприязнь» к Маккартни, но все же Shout! заслуживает похвалы, которую он получил из-за «строгости исследований и проницательного отражения времени». В 2005 году биограф Битлз Ян Макдональд сказал, что книга Нормана «остается самым ярким описанием карьеры Битлз», и предположил, что ее анти-Маккартни настроения уравновешиваются публикацией Барри Майлза « Пол Маккартни: много лет спустя» в 1997 году .

Дальнейшие статьи и мнения о Beatles

В 1987 году Норман дал интервью для репортажа о Джордже Харрисоне в шоу West 57th Street , во время которого он заявил, что взгляд Харрисона на историю Beatles был единственным достоверным свидетельством из первых рук, учитывая смерть Леннона семь лет назад. Когда его попросили объяснить, Норман сказал, что Маккартни «все время переписывает историю», а Ринго Старр не мог вспомнить, потому что не участвовал в творческом процессе. Сообщая о реакции британских СМИ на смерть Харрисона в ноябре 2001 года, Спенсер Ли написал, что «единственная кислая заметка» пришла из статьи, написанной Норманом в The Sunday Times . По словам Ли, статья Нормана «разорвала память о Харрисоне», заклеймив его «серийным аферистом» и опорочив его статус гуманиста.

В октябре 2008 года вышла 800-страничная книга Нормана « Джон Леннон: Жизнь», вызвавшая некоторые споры. По словам Шона О’Хагана из The Observer , тон книги находится на полпути между «экстравагантно злобным» повествованием биографии Альберта Голдмана 1988 года «Жизни Джона Леннона» и «уважительным, продолжающимся прелюбодейным» посланием Рэя Коулмана. « Леннон: окончательная биография» , опубликованная в 1984 году. О’Хаган сообщил, что Оно и Маккартни, оба из которых сотрудничали с Норманом во время создания книги, были недовольны результатом.

Книга Нормана о Маккартни под названием Пол Маккартни: биография была опубликована в 2016 году.

Другие работы

Норман также опубликовал то, что веб-сайт музыкальной журналистики Rock’s Backpages описывает как «окончательные биографии» Бадди Холли , The Rolling Stones и Элтона Джона . Кроме того, Норман является автором шести художественных произведений и двух пьес: «Человек, который ушел» и « Слова любви» .

Опубликованные биографии

• Крик !: Правдивая история The Beatles (1981), ISBN  0-241-10300-2 , ISBN  0-241-10631-1
• Симфония для дьявола: история Rolling Stones (1984), ISBN  0-671-44975-3
• Жизнь и хорошие времена Rolling Stones (1989), век
• Дни из жизни: вспомнил Джона Леннона (1990), ISBN  0-7126-3922-5
• Камни (1993, обновлено с новым послесловием), Пингвин
• Элтон или Элтон Джон (1991), ISBN  0-09-174838-0 или ISBN  0-517-58762-9
• Крик !: Битлз в их поколении (1996), ISBN  0-684-83067-1
• Бадди: Биография (1997), ISBN  0-684-83560-6 или ISBN  0-330-35223-7
• Сэр Элтон: окончательная биография (2001), ISBN  0-7867-0820-4
• Камни: Признанная биография (2002), ISBN  0-330-48057-X
• Джон Леннон: Жизнь (2008), ISBN  0-06-075401-X
• Мик Джаггер (2012), ISBN  94-004-0204-X
• Пол Маккартни: Биография (2016), ISBN  978-0060754013
• Медленная рука: жизнь и музыка Эрика Клэптона (2018)

Ссылки

Источники

Пол Маккартни.

Хотя менее выдающиеся фигуры самодеятельного песенного движения, порожденного Ленноном и Маккартни, с удовольствием греются в отсветах своих старых хитов, к Маккартни это не относится. Несмотря на то, что записанное им в поп-музыкальном эквиваленте тянет на шекспировское собрание сочинений, ему по-прежнему необходимо доказывать миру свою состоятельность, словно он какой-нибудь новичок. Как и в случае со многими другими неумирающими монолитами рока — Миком Джаггером, Элтоном Джоном, поклонение, кажется, проходит сквозь него, как китайская еда — ничуть не притупляя аппетита. В том телефонном разговоре со мной он упомянул, что теперь “снова сидит на Эбби-роуд и записывается”. Сегодня, когда я это пишу, в конце 2015 года, его мировому турне, которое длится более или менее постоянно последние пятнадцать лет, по-прежнему не видно конца.

Десятки книг, написанные о Маккартни, почти без исключения сосредотачиваются на его роли в битловском сюжете — в том, что их публицист Дерек Тейлор по праву назвал “величайшим романтическим приключением XX века”, — и уделяют последовавшим четырем десятилетиям лишь остаточное внимание. Его собственная официальная биография, Many Years from Now (“Много лет назад”) авторства Барри Майлза, написана по той же схеме: лишь около двадцати из более чем 600 страниц посвящены его послебитловским годам, а заканчивается она в 1997-м, за год до смерти Линды.

Так что добротной полномасштабной биографии величайшего живого символа поп-музыки и по совместительству ее нехарактернейшего героя по-прежнему нет. И несмотря на все миллионы слов, написанные о нем и как о члене Beatles, и как о сольном артисте, страница Маккартни странным образом остается пустой. Эта, казалось бы, самая открытая и доступная из всех мегазнаменитостей на самом деле является одной из самых неуловимых. Из своей видимой “нормальности” и “обычности” он выстроил такие укрепления вокруг своей частной жизни, что с ним мог бы посоперничать только Боб Дилан. Время от времени за вечным фасадом “славного парня” мелькает человек, который, несмотря на все свои дарования и заслуги, по-прежнему способен чувствовать раздражение и даже неуверенность в себе, который мается и терзает себя, как все остальные. Однако в большинстве случаев все это успешно маскируется улыбкой и задорно отогнутыми большими пальцами.

В конце 2012 года я написал Маккартни по электронной почте, на адрес его публициста Стюарта Белла, сообщая, что хотел бы написать его биографию в качестве парного тома к своей “Джон Леннон: его жизнь”. Если он не захочет говорить со мной напрямую — поскольку вряд ли бы он отважился еще раз перелопатить всю битловскую историю, — то, возможно, он даст мне свое негласное одобрение, чтобы я мог опросить близких ему людей, которые иначе будут для меня недоступны. Я признавал, что, скорее всего, в его глазах меньше всего подхожу на роль биографа, но выразил надежду, что ленноновская книга в чем-то компенсировала мое не вполне справедливое обхождение с ним на страницах “Кричите!”. Белл согласился передать мою просьбу, предупредив, что ответ может занять некоторое время, поскольку Маккартни сейчас на гастролях в Америке. Ну конечно, подумал я… старые отговорки…

Пару недель спустя по электронной почте пришел ответ, надиктованный пресс-агенту:

Уважаемый Филип!

Спасибо за сообщение. С удовольствием даю свое негласное одобрение, и, возможно, Стюарт Белл сможет оказаться полезным.

Всего наилучшего, Пол

Это был самый большой сюрприз в моей карьере.

Часть первая

Лестница в рай

Глава 1

“Эй, мистер, дай фунт — покажу дом Пола Маккартни”

Бледно-голубой микроавтобус, который отправляется от ливерпульского Альберт-дока, обещает “единственную экскурсию с посещением домов, где прошло детство Леннона и Маккартни”. На его борту изображение двух лиц, черно-белые пятна, которые, несмотря на свою схематичность, мгновенно узнаваемы повсюду в мире — как Микки Маус. Сегодня уже, наверное, даже больше, чем Микки Маус.

На протяжении долгих лет Ливерпуль почему-то не торопился зарабатывать на своих самых известных уроженцах. Но это раньше. Теперь в музее “История Beatles”, что в Альберт-доке, вся эпопея воссоздана настолько реалистично, что почти чувствуешь себя ее участником. Мэтью-стрит, переименованная в Каверн-куортер, превратилась в многолюдный бульвар с сувенирными лавками и тематическими барами, а также с почти неотличимой копией клуба “Каверн” в нескольких метрах от места, где стоял оригинал. В шикарном отеле “Хард дейз найт” на Норт-Джон-стрит имеются люкс-апартаменты как имени Джона Леннона, так и Пола Маккартни, по 800 фунтов за сутки, и резервировать их надо всегда за несколько месяцев вперед.

Кроме того, существует огромный выбор “волшебных таинственных путешествий”, которые провозят туристов по главным битловским достопримечательностям в центре города: Пир-Хед, Сент-Джорджес-холл, вокзал на Лайм-стрит, зал “Эмпайр Тиэтр”, — после чего увозят их на окраины, где расположены главные святилища.

Экскурсия на голубом микроавтобусе — классом повыше остальных. Ее оператором выступает Национальный фонд, организация, которая обычно занимается в Великобритании охраной и реставрацией старинной парадной архитектуры. Два дома, которые мы собираемся посетить, нельзя назвать ни старинными, ни парадными, но вместе они собирают не меньше денег с посетителей — пропорционально размеру, — чем любой тюдоровский дворец или палладианский особняк, находящийся на попечении фонда.

В случае охранного статуса закрепившийся порядок следования двух имен в кои-то веки оказался нарушен. Детский дом Пола в Эллертоне, номер 20 по Фортлин-роуд, был приобретен Фондом и в 1996 году открыт для публики как место, где начиналось совместное песенное творчество Леннона и Маккартни. На протяжении нескольких следующих лет считалось, что дом 251 по Менлав-авеню в Вултоне, где вырос Джон, не подпадает под статус национального памятника, поскольку не подтверждено, что там родилась хотя бы одна битловская композиция (хотя они с Полом без конца репетировали на его застекленном крыльце). В конце концов в 2002 году вдова Джона Йоко Оно сама выкупила дом и передала его Фонду, вместе со средствами на ремонт и содержание.

Пассажиры, занявшие места в голубом микроавтобусе этим воскресным утром, представляют вполне предсказуемый набор национальностей и возрастов. Группа франко-канадцев из Монреаля во главе с директором радиостанции по имении Пьер Руа — “маккартниевским” человеком во всем вплоть до ухоженных кончиков ногтей: “Я — Близнецы, как и он, я тоже левша, и мою первую девушку звали Линда”.

Пара двадцати-с-чем-то-летних девушек, соответственно из Дублина и Тисайда (последняя, несколько стыдясь, признается, что вообще-то предпочитает Джорджа). Супружеская пара Бернард и Маргарет Скиамбарелла, оба на пятом десятке, живут рядом, в Уиррале, на чеширском берегу Мерси, — они здесь со своей двадцатиоднолетней студенткой-дочерью. Несмотря на то, что оба — закоренелые битловские фанаты, раньше на этой экскурсии они были только однажды. “Так всегда и бывает, когда что-то совсем близко, правда же?” — говорит Маргарет.

Мы отправляемся и едем вдоль возрожденной портовой набережной Ливерпуля, минуя с одной стороны старый портовый бассейн, теперь облепленный эспрессо-барами и бутиками, а с другой — викторианские доходные дома, теперь переделанные в престижные апартаменты с видом на реку. На углу Джеймс-стрит расположена бывшая штаб-квартира пароходства White Star, где когда-то в 1912 году представитель компании стоял на балконе и зачитывал через мегафон потрясенной толпе список погибших с “Титаника”.

Вещательные технологии столетней давности, как оказывается, были гораздо надежнее нынешних. “Ребята, извините, — слышатся первые слова нашего водителя, — автобус только что из сервиса, CD-плеер еще не подключили. Это значит, что, к сожалению, наши достопримечательности останутся без музыкального сопровождения”.

Итак, мы отбываем из “Битл-сити” в тишине: через осаждаемый уличными бандами Токстет, мимо великолепных чугунных ворот в Сефтон-парк, по Смитдаун-роуд, где мать Пола училась на медсестру. Поворот налево выводит нас на Куинс-драйв и бывший семейный дом Брайана Эпстайна, который, ко всеобщему стыду, никто не посчитал достойным статуса национального достояния.

“Так, ребята, — говорит наш водитель, — мы сейчас подъезжаем к месту, которое вы все узна́ете. Жалко, что нельзя пустить запись «Penny Lane» для полного эффекта”.

Не все ли равно? В коллективной памяти эта песня звучит громче и отчетливей, чем из самых ультракачественных динамиков. Пенни-лейн в наших ушах и в наших глазах, даже если сегодня утром “голубое небо окраин” [Используются слова “Penny Lane”: “Penny Lane is in my ears and in my eyes” и “blue suburban skies”.] цветом скорее напоминает серую половую тряпку.

“Penny Lane”, которая считается шедевром Пола, оказалась спаренной с шедевром Джона, “Strawberry Fields Forever”, на самом ценном с художественной точки зрения поп-сингле из всех когда-либо изданных. И Пенни-лейн как достопримечательность конкурирует с местом старого здания Армии спасения на Строберри-филд за титул самой посещаемой битловской святыни Ливерпуля. На протяжении многих десятилетий его уличную табличку похищали так часто, что местные власти начали просто писать имя краской на стене. Установленная позже “вандалозащитная” табличка оказалась ненамного надежнее старой.

Филип Норман (автор) • ru.knowledgr.com

Филип Норман (родившийся 13 апреля 1943) является английским романистом, биографом, журналистом и драматургом.

Норман рос в Райде, острове Уайт. Он учился в Школе Райда, и его отец, Клайв Норман, управлял Танцевальным залом Чайки на Пирсе Райда. Он описал свое детство в его книге Ночь Babycham. (Родственники его произведенного одноименное шампанское perry в Шептон-Маллете).

В конце 1960-х, как корреспондент для Sunday Times, ему поручили заняться расследованиями и сообщить относительно распада собственного бизнеса Битлз, Корпуса Apple.

Нормандец — автор Крика!: Битлз в Их Поколении, описанном автором Нью-Йорк Таймс как «… категорическая биография – всесторонний, интеллектуальный, ощутимо написанный и исчерпывающе исследуемый» Потрясающих Четырех. Обзор Chicago Sun-Times бредил тот Крик! «Лучшая, самая подробная, и самая серьезная биография Битлз и их время».

В октябре 2008 его 800 + книга страницы Джон Леннон: Жизнь была выпущена к некоторому противоречию.

Нормандец также издал биографии Бадди Холли, Роллинг Стоунз и Элтона Джона. Кроме того, нормандец издал шесть работ беллетристики и две игры: Человек, Который Ушел и Слова Любви.

Изданные биографии

• Кричите!: Правдивая история Битлз (1981), ISBN 0-241-10300-2, ISBN 0-241-10631-1
• Симфония для дьявола: история Роллинг Стоунз (1984), ISBN 0-671-44975-3
• Жизнь и хорошие времена Роллинг Стоунз (1989), век
• Дни в жизни: Джон Леннон Помнил (1990), ISBN 0-7126-3922-5
• Камни (1993, обновленный w/новое послесловие), Пингвин
• Элтон Элтон Джон (1991), ISBN 0-09-174838-0 ISBN 0-517-58762-9
• Кричите!: Битлз в их Поколении (1996), ISBN 0-684-83067-1
• Рейв на: биография Бадди Холли Бадди: биография Бадди Холли (1997), ISBN 0-684-83560-6 ISBN 0-330-35223-7
• Сэр Элтон: категорическая биография (2001), ISBN 0-7867-0820-4
• Камни: приветствуемая биография (2002), ISBN 0 330 48057 X
• Джон Леннон: жизнь (2008), ISBN 0 06 075401 X
• Мик Джаггер (2012),

Джон Леннон мечтал о сексе с собственной матерью

В свет выходит книга Филипа Нормана, в которой биограф знаменитого музыканта Джона Леннона утверждает, что того не пугала мысль об инцесте и участник легендарной группы Beatles был готов заняться сексом со своей матерью. Об этом сообщает издание Die Welt.

Ни для кого не секрет, пишет автор статьи, что Джону Леннону не были чужды сексуальные извращения. Но в своей 100-страничной книге известный биограф Beatles раскрывает и более шокирующие подробности: к примеру, что впоследствии убитый британский поп-идол испытывал не только сыновьи чувства к своей матери. При этом, уверяет автор книги, подобное поведение Леннона вызывало одобрение у его коллеги по «ливерпульской четверке» Пола Маккартни.

Норман не обходит стороной и совсем уж неприличные детали: так, утверждает биограф, в юности Леннон был активным членом клуба онанистов, а однажды занимался сексом на кладбище («всю задницу облепила тля») (полный текст на сайте InoPressa.ru).

Норман оправдывает поведение Леннона тем, что в детстве и юности ему пришлось неоднократно выдерживать удары судьбы: его мать погибла, любимый дядя умер, умер и лучший друг. «Его постоянно покидали люди, которых он любил», – пишет Норман. Кроме того, он предчувствовал, что и сам умрет не своей смертью.

По утверждению его сына Шона и вдовы Йоко Оно, Леннон мог бы вступить в интимную связь с Полом Маккартни, однако его желания натолкнулись на «непоколебимую гетеросексуальность Маккартни».

«Биография, – заключает корреспондент, – представляет собой не просто увлекательное чтиво, но и раздолье для доморощенных психологов, которые смогут найти в книге мотивы для поступков этого глубоко расколотого человека, в душе которого уживались «монах и цирковая вошь».

«Жизнь» Филиппа Нормана

Первое, что меня поразило, как всегда, было качество письма. Норман использует более широкий словарный запас, чем большинство писателей, и почти никогда не прибегает к стандартной формулировке.Обратите внимание, например, на это предложение об агенте по работе с талантами (стр. 97): «Левис был жирным канадцем, известным в жаждущей гламура и доверчивой послевоенной Британии как« Мистер Создатель звезд »». Это путь, с простой фактической фразой , что Норман может воссоздать целую среду, чтобы придать резонанс жизни и временам. Он сочетает такое богатство с такой экономией.

Воспоминания Нормана о Ливерпуле 1950-х годов — это не что иное, как мастерство. Одно только это стоит прочитать. Он провел свое исследование. Он раскапывает всех, даже модель, которая позировала Леннону на уроке естественных наук в художественном колледже.Впечатляющий. Это создает яркий фон для его изображения мальчика с ярким воображением, который часами терялся в Льюисе Кэрролле и Ричмале Кромптоне, авторе нескольких приключенческих историй о непослушном мальчике по имени Уильям Браун. Это также дает хорошую перспективу, с которой можно понять, какой варварской должна быть Америка для добрых людей Англии, страны, где цитирующие Библию фанатики стреляли в самолет Леннона только потому, что он предавался глубоким размышлениям о религии в интервью.

Одним из следствий прочтения этой биографии является ощущение того, что вы находитесь на встрече семьи, где вы узнаете шокирующие секреты. Мы узнаем два главных ошеломляющих о тете Леннона Мими в быстрой последовательности, о которой сам Леннон никогда не знал; оба откровения заставили мои глаза распахнуться. Бросая вызов давнему и болезненному убеждению Леннона в том, что он был нежеланным ребенком, Норман утверждает, что на самом деле его очень любили многие враждующие члены семьи, и подкрепляет это утверждение свидетельствами очевидцев, такими как рассказ кузины Лиелы, которая лично видел, как его мать Джулия ожесточенно боролась против Мими за опеку над Джоном.Наиболее глубоко, Норман реабилитирует отца Леннона, Альфреда, которого раньше считали в соответствии с публичным отчетом тети Мими бездельником, бросившим Джона. Биография дает Фредди Леннону возможность, которую он давно хотел продемонстрировать, что он действительно приложил огромные усилия, чтобы любить и обеспечивать Джона в детстве и за его пределами, и мы, читатели, чувствуем мир вместе с семьей, когда узнаем, что Джон узнал эту истину перед смертью. В отрывках Фредди Леннона больше, чем в любом другом, мы чувствуем, насколько важно установить рекорд даже после смерти объекта.Возможно, еще не успеть утешить Иоанна, но это реальные люди, настоящие семьи, и их истины священны.

Кстати говоря, Норман ясными глазами смотрит на гнилые черты Джона Леннона, несмотря на то, что он явно ценит гений и симпатию этого человека. Конечно, худшее, что он сделал, — это пренебречь своим первым сыном Джулианом и матерью Джулиана Синтией, и увидеть болезненный контраст с любящим отцом, которое он обеспечил второму сыну, Шон болит сейчас так же сильно, как и 30 лет назад.Но Норман также рассказывает о двух людях, которых Леннон чуть не забил до смерти: один, старший импресарио Боб Вулер, за гомофобную критику об одиночном отпуске Леннона с менеджером-геем Брайаном Эпштейном, а другой, самый дорогой друг Леннона Стю Сатклифф. Леннон был печально известен своими оскорбительными словесными атаками, но физическое насилие его ранних дней еще труднее примирить с его миролюбивой личностью.

Говоря о Брайане Эпштейне, Норман развенчивает предположение, которое заинтриговало многих на протяжении десятилетий: во время той поездки вдвоем в Барселону они достигли или нет той любви и влечения, которые Эпштейн испытывал к Леннону? После тщательного представления различных рассказов, которые Леннон предоставил разным знакомым, Норман пришел к выводу, что это не так, и полностью убедил меня, заявив, что он принимает как окончательно правдивую версию, которую Леннон передал «непоколебимой женщине, с которой он поделился последним. десятилетие его жизни.«Учитывая, что несомненно гетеросексуальный Леннон обсуждал с Йоко, стоило ли ему заводить роман с Полом Маккартни только потому, что битники должны испытать все, я склонен ему верить, когда он сказал Йоко, что не ответил Эпштейну.

После его времени Путешествуя в Ливерпуль середины века, лучшие произведения Нормана в книге относятся к отрывкам из истории музыки и критики, что неудивительно, поскольку это сочинение было его карьерой. Он, должно быть, написал тысячи страниц о музыке Леннона, но эти трактовки читаются как новый и свежий.

В книге было два недостатка, которые меня беспокоили, но оба были незначительными. Один из них — небрежное редактирование в конце фолианта; часто вы обнаруживаете, что слов не хватает, создавая впечатление, что автор имеет склонность сочинять на компьютере и думать быстрее, чем он может печатать, его ум перепрыгивает через слова, чтобы поймать вдохновение, прежде чем оно улетит. Я не знаю, уложились ли они в срок или корректор просто переборщил из-за веса тома, но это было достаточно заметно, чтобы немного мешать работе, и его нужно будет исправить для будущих выпусков.Во-вторых, Норман использовал тщеславие, которое лучше сработало для него в «Крик!», Когда он предвещал важные события, внося в него чувства судьбы, судьбы и обреченности. Здесь это не работает, отчасти потому, что кажется неуклюжим — действительно ли рассказ об этой жизни действительно нуждался в повествовательной помощи? — и отчасти потому, что в конце концов я не хочу, чтобы смерть Леннона предвещалась. Пожалуйста.

Реабилитировав образ Фредди Леннона, Норман затем оказывает ту же услугу, тонко и весьма нежно, для истории Джона и Йоко.Эту любовь так легко изобразить карикатурно. Была ли Йоко, безумно контролирующая банши, о которой сообщила Мэй Панг, молодая женщина, с которой у Джона был роман во время брака? Мы видим здесь Йоко как жену, пытающуюся придумать, как выйти замуж за Джона Леннона, придумывая это по ходу дела, довольно храбро. Печально известная терапия первичным криком — действительно ли Джон и Йоко катались по полу и кричали, как я себе представлял? Оказывается, это была просто терапия, просто разговор с врачом и решение проблем отказа, и хотя это не могло продолжаться столько, сколько нужно Леннону, это было очень полезно.Черт возьми, это были всего два человека, Джон и Йоко. У них была жизнь. Норман прекрасно это демистифицирует. А потом меня осенило, насколько я в долгу перед Йоко, ведь я живу со своим белым мужем, и мы воспитываем двух наших наполовину белых, наполовину азиатских детей. Она сделала это первой и публично. Она выдержала расизм и издевательства над всеми нами. Спасибо, мадам Оно.

Завершающим удачным ходом книги является яркое предстоящее интервью с Шоном Ленноном, таким человечным и реальным. В течение многих лет — думаю, десятилетий — меня утешала мысль о том, что Шон Леннон услышит колыбельную «Красивый мальчик» и узнает, что, несмотря на то, что он безвозвратно ушел, его отец любил его.Однако, прочитав это интервью и проиграв альбом «Double Fantasy», я обнаружил, что эта изысканная песня о любви почти не слушается. Это не принесет ему утешения, если будет слишком больно даже слышать. Самое забавное в чтении лет, проведенных Ленноном в качестве домохозяина, заключается в том, что этот отчет ближе к моему опыту заботы о доме, чем любой другой, который я читал. Ожидаемая нежность и причудливость, конечно, присутствуют; По какой-то причине, сообщает Шон, Джон намеревался научить Шона поднимать предметы пальцами ног.Мы читаем, что Джон был яростен по поводу того, что Шон высыпается, и я отождествлял себя с этим больше, чем с чем-либо другим, с тем, как я могу приходить в бешенство или ярость, когда что-то нарушает сон моих детей, поэтому я смеялся над рассказом о том, как Джон ругал Пола и Линду. Маккартни за звонок в дверь отеля «Дакота» в 21:00. А затем, к моему удивлению, есть история о том, как малыш Шон был вынужден пойти в больницу, чтобы проверить слух, потому что Джон так громко кричал на него за плохое поведение за столом.Я тоже потерял самообладание со своими детьми, и легко представить, что Джон впоследствии испытал сильные угрызения совести.

Я не знал, что песни Леннона на «Double Fantasy» были написаны, когда Джон и Шон были в отпуске под парусами без Йоко. Это объясняет все морские образы в музыке.

Не хочу заканчивать обзор. Я не хочу, чтобы он умер. Он умер счастливым.

Рок с твердого места | Музыкальные книги

Прошло 20 лет с момента выхода последней крупной биографии Джона Леннона, экстравагантно злобной книги Альберта Гольдмана «Жизни Джона Леннона».До этого в 1984 году была опубликована книга ветерана музыкального писателя Рэя Коулмана «Леннон: окончательная биография», которая была почтительной и продолжающейся прелюбодеянием. К счастью, Филип Норман выбирает тон, который находится между ними двумя, хотя так называемые откровения, содержащиеся в его рассказе, часто имеют тенденцию к похотливости.

Весом около 500 000 слов, «Джон Леннон: Жизнь» — обратите внимание на конкретную статью — рассказывает знакомую историю с исчерпывающими, но часто проливающими свет деталями. Книга была написана с благословения Йоко Оно и при предварительном сотрудничестве — по электронной почте — с Полом Маккартни, хотя оба, как сообщается, недовольны конечным результатом, который, по словам Оно, «слишком скуп» для памяти Леннона.

Другие ключевые источники включают Джорджа Мартина, продюсера Битлз; Артур Янов, первичный терапевт, лечивший Леннона в семидесятые годы; и Джимми Тарбак, комик из Скауза и бывший плюшевый мальчик, который вместе с ним учился в начальной школе Довейла. Норман также разыскал нескольких давно потерянных друзей детства и бывших подружек, все из которых свидетельствуют о мятежном, но по сути уязвимом характере молодого Леннона.

Для меня самый захватывающий раздел — это первая треть, в которой рассказывается о дозвездной жизни Леннона в Ливерпуле и Гамбурге.Норман блестяще умеет вспоминать послевоенный мир, из которого возникли «Битлз» и которому их беспрецедентный глобальный успех означал конец. Он живо воссоздает детство Леннона в Ливерпуле и его часто неспокойную семейную среду, создавая в процессе самый полный портрет своенравного отца Леннона, Альфреда «Фредди» Леннона. Фредди долгое время изображали как беспомощного бродяги, но здесь он предстает как более сложный человек, который глубоко сожалел о том, что бросил своего маленького сына и который жаждал, но так и не получил прощения Джона.

Норман — первый биограф Леннона, которому был предоставлен доступ к личным документам знаменитой тети Леннона Мими, которая взяла проблемного подростка, когда злополучный брак его родителей наконец рухнул. Он также хорошо использовал записные книжки, которые певец заполнял своими часто грубыми размышлениями, и кассеты, на которые Леннон прерывисто записывал свои случайные мысли, мнения и воспоминания. Таблоиды уже обеспечили бесценную предварительную рекламу книги Нормана, обращаясь к «разоблачению» того, что Джон, возможно, питал тайные гомосексуальные стремления к Полу.Представлять себе! Но у Макки этого нет. «Джон никогда ничего не примерял», — сказал он недавно. «Я спал с ним миллион раз». Чтобы не было никаких сомнений в их веселости, он добавил, что если бы Леннон имел «небольшую склонность к геям», он бы «поймал его».

В прошлом было много предположений о сексуальности Леннона, по большей части из-за его интенсивных любовно-ненавистных отношений с менеджером Beatles Брайаном Эпштейном. Норман опровергает часто повторяющиеся слухи о том, что они спали вместе во время отпуска в Испании летом 1963 года.Он приходит к выводу, что «гейские склонности» Леннона были скорее эстетическими, чем плотскими, и «основывались на том принципе, что богема должна пробовать все».

Другое большое открытие книги, на этот раз полученное из аудиозаписи 1979 года, состоит в том, что, когда он был гормонально заряженным 14-летним мальчиком, Леннон питал инцестуозные желания для своей матери Джулии. Ее смерть в автокатастрофе, когда Джону было 17 лет, должна была преследовать его всю оставшуюся жизнь. Точно так же, похоже, был момент обострения в его юности, когда он лег рядом с ней и случайно коснулся ее груди.«Мне было интересно, стоит ли мне заняться чем-нибудь еще», — размышлял он позже во время сеанса обнажения души после терапии. «Я всегда думал, что должен был это сделать. Скорее всего, она бы позволила это ».

Хотя Норман не понимает этого, здесь интригует слово« по-видимому ». Считал ли Леннон, что его мать не испытывает угрызений совести и ответила бы взаимностью на его ухаживания? Или что ее любовь к нему была столь же всепоглощающей, как и его любовь к ней? Или дело в том, что он превратил этот мимолетный момент близости между ними в нечто более вопиющее в эмоциональном потрясении, которое последовало за ее внезапной смертью? В любом случае, Джулия постоянно присутствует в этой книге, точно так же, как она была в жизни своего сына, которая, в его глазах, бросила его, когда она отдала его на попечение своей бездетной сестры Мими, а затем умерла на нем, пока он был все еще пытаюсь смириться с первым предполагаемым предательством.

Хотя он всегда настаивал на том, что «Help» была «единственной честной песней, которую я написал», слушать фрейдистскую крику души «Мать» на его первом сольном альбоме до сих пор очень волнует. Он начинается со строчки: «Мама, у тебя был я, но у меня никогда не было тебя», и в такой же неприкрытой форме выражение боли и тоски, как и все в популярной музыке.

То, что Джон Леннон был эмоционально измученным человеком, часто поглощенным гневом, невыполненным горем и пожизненным страхом быть брошенным, не должно вызывать удивления для любого, кто обращал пристальное внимание на его часто жестоко честные и иногда саморазрушающие песни.Тем не менее, что наиболее ярко проявляется в этом эпическом путешествии по жизни Леннона, так это то, насколько эмоционально он был истязан на протяжении большей части и как его собственная кончина была предопределена смертью самых близких ему людей: Джулии, Эпштейна и его соулмейта-подростка и товарища. богемный Стюарт Сатклифф, умерший в 21 год от кровоизлияния в мозг в Гамбурге в 1962 году.

На какое-то время музыка, которую он создавал, успокаивала его демонов, как и на мгновение его увлечения ЛСД, героином, алкоголем, первичной терапией и радикальной политикой. , все задокументировано здесь более подробно, чем раньше.Точно так же и его сложные и на какое-то время всепоглощающие отношения с Йоко. Самая жестокая ирония в том, что смерть Леннона от рук преданного своему делу фаната состоит в том, что она произошла в то время, когда он, казалось, нашел некоторую степень удовлетворения благодаря простым домашним удовольствиям позднего отцовства. Интересно, как бы он справился с наступающей старостью?

Соответственно, показания Шона Леннона создают трогательный постскриптум к этой биографии, которая слишком резко заканчивается в момент смерти его отца.Однако после такого длинного и подробного описания жизни Джона Леннона я осталась тоска по некоторому размышлению о более глубоком смысле этой жизни, некоторому ощущению того, как спустя почти 30 лет после его смерти он сформировал мир, в котором мы сейчас живем.

Это лучшая жизнь Леннона на сегодняшний день, хотя бы потому, что она блестяще напоминает о его детстве в послевоенной Англии, о том подавленном и по сути викторианском обществе, которое сформировало его, и которому он, больше, чем любая другая британская поп-звезда, помог. срывать.

Джон Леннон: В моей жизни

Родился 9 октября 1940 года в Ливерпуле.

1957 Созданы The Quarrymen, позже Beatles.

1958 Джулия Леннон погибла в автокатастрофе.

1962 женат на Синтии Пауэлл.

1963 Родился Джулиан Леннон.

1967 Умер Брайан Эпштейн.

1968 В разводе Синтия.

1969 женат на Йоко Оно; медовый месяц провел в постели в знак протеста против мира.

1970 Битлз распались.

1975 Родился Шон Леннон.

Умер 8 декабря 1980 года в Нью-Йорке, убит Марком Чепменом.

Он сказал (в 1966 году): «Мы сейчас более популярны, чем Иисус».

Они сказали: «С гитарой все в порядке, Джон, но ты никогда не заработаешь на жизнь» — Мими Смит, тетя Леннона.

Это жизнь Леннона, но не веселая. Леннон

Когда хватит лишнего? Это вопрос, поднятый Филипом Норманом в книге «Джон Леннон: Жизнь», огромной биографии человека, который дал «Битлз» свою долю.

Начиная с задолго до его рождения — вступительная часть описывает другого Джона Леннона, дедушку по отцовской линии певца, который эмигрировал из Ливерпуля в Нью-Йорк в 1880-х годах и стал гастролирующим музыкантом, выступая в стиле черного лица с цветными оперными менестрелями Кентукки Эндрю Робертона — и заканчивая выстрелами, которые убили его 8 декабря 1980 года, это панорамный снимок, тщательно детализированный и исследованный.

Если бы биография была искусством коллекционирования, книга Нормана была бы величественным портретом, одержимо завершенным, каждый мазок кисти на своем месте. Но биография — это искусство интерпретации, и слишком часто этой книге не хватает чувства контекста — не только в отношении музыки, но и в том, что касается поп-культуры и истории, возможно, больше для Леннона, чем для любой другой фигуры его времени. пришли на пересечение.

В конце концов, кем был на самом деле Леннон? Да, он был рок-звездой, но это слишком просто, поскольку рок-звезд в том виде, в каком мы их сейчас представляем, не существовало, когда он появился. В этом, как и во многом другом, «Битлз» создали шаблон, из которого возникнет индустрия.

«То, что очаровывало и очаровывало Великобританию в конце 1963 года, — пишет Норман о раннем расцвете битломании, — было не просто поп-группой, более необычайно и безудержно успешной, чем когда-либо прежде. Это было новое определение «поп-группы», которое они создали, что-то более близкое к братьям Маркс, чем любые предшественники, такие как Blue Caps или Shadows — банда, смеющаяся в бегах от преувеличенной лести и желания, братство, которое в самом ярком свете гласности по-прежнему хранила свои интригующие секреты, последняя неприступная клика.

Это отличное описание, которое раскрывает главную загадку Битлз — противоречие между публичным имиджем и частной жизнью. Они говорили с нами, но на расстоянии. Их появление не только способствовало наступлению эры поп-культуры, но и изменило общество на самом широком уровне, переопределив знаменитость как мощную социальную силу.

За пять лет с 1963 по 1968 год группа прошла путь от заразительного до мятежного, от пения о любви к пению о социальных переменах. Отчасти это было функцией времени, но что интересно, так это то, как они использовали аналогичные стратегии для достижения различных целей.

Существует небольшая разница между реакцией СМИ на первый визит Битлз в Америку в феврале 1964 года («культурная миссия, ставшая почти королевским прогрессом») и реакцией Леннона на «постель и завтрак» 1969 года с Йоко Оно; Что изменилось, так это его помолвка, признание того, что он может «использовать» знаменитость, чтобы доказать свою точку зрения. «Я заметил это его качество — стоять вне каждой ситуации и замечать уязвимые места всех, включая меня», — заметил режиссер «A Hard Day’s Night» Ричард Лестер. «Он всегда смотрел».

В каком-то смысле, конечно, у него не было выбора, ибо какими бы они ни были, Битлз были ненасытной индустрией; даже их роспуск был записан на камеры и распространен среди публики в фильме «Let It Be».

Это была та самая публика, которую Леннон описал Янну Веннеру в своем знаменитом интервью 1970 года для журнала Rolling Stone, как «просто засасывающий нас до смерти». «Эта мечта окончена, — сказал он, не обращая внимания на распавшуюся группу и отчаявшуюся публику, — все равно, только мне тридцать, и у многих людей длинные волосы, вот и все.

Леннон, который появляется из этих заявлений, — злая фигура: настороженная, самозащитная, острая как бритва и более чем немного параноик. Это также тот Леннон, который появляется из биографии Нормана, настолько сильно, что Оно, считавшее Норман «злым по отношению к Джону», отозвала свое запланированное одобрение книги.

И все же интересно, чему удивило Оно, ведь Норман писал о Ленноне и Битлз уже 40 лет. Британский рок-критик в первом поколении, он является автором книги 1981 года «Shout !: The Beatles in their Generation», которая остается окончательной биографией группы; очевидно, он восхищается Ленноном, но хочет изобразить его таким, каким он был.

Это то, что сделало «Крик!» так захватывающе, его атмосфера четырехмерной истории, идея, что, несмотря на все, что мы думали, что мы знаем о Beatles, есть еще одна история, которую нужно рассказать. Однако здесь в работах Нормана отсутствует это чувство связи, и нет всеобъемлющей точки зрения.

О вражде Леннона с Полом Маккартни в начале 1970-х годов мы получаем ряд фактов — злобное «How Do You Sleep?» Леннона. был написан в ответ на осуждение в произведении Маккартни «Слишком много людей»; такие друзья, как Ринго Старр, предупреждали его, что, по словам Нормана, «он зашел слишком далеко.«Чего мы не понимаем, так это понимания того, как это отразилось на культуре, как раскол между Ленноном и Маккартни отражал более широкий раскол между уродом и натуралом.

Даже когда дело касается музыки, Норман не всегда может найти правильный контекст. Обсуждая песню «God» из первого сольного альбома Леннона «Plastic Ono Band» после «Битлз», он называет заключительные строки: «Итак, дорогие друзья, вам просто нужно продолжать. Мечта окончена »-« запоздалое прощание с мировыми битломанами », хотя на самом деле это декларация независимости от всего (« Я не верю в Beatles »), без которой он решил, что может обойтись.

Конечно, многого стоит ожидать, что люди прочитают 800-страничную книгу о рок-звезде — даже о рок-звезде. Но запрос стоит делать, если вы доставляете товар.

Для многих из нас Леннон был образцом для подражания не только в отношении музыки или политики, но и в том, как жить своей жизнью. Он разрешил нам отстаивать наши ценности и действовать самостоятельно.

Его простые рецепты («Представьте себе», «Дайте шанс миру», «Все, что вам нужно — это любовь») стали светскими гимнами, хотя для меня его определяющим действием остается решение 1975 года приостановить свою карьеру и стать домосед.

Норман занимается всем этим, хотя он спешит с материалами после Битлз, выдавая лишь 150 страниц за последние 10 лет жизни Леннона. Но что более важно, он не говорит нам, почему это было важно, что его тема значила для мира.

«Мы были просто группой, которая сделала ее очень, очень большой, вот и все», — сказал Леннон журналу «Rolling Stone» в 1970 году. Мне нравится эта фраза, потому что это классический стиль Леннона: ироничный и правдивый одновременно.

И все же, если это тот Леннон, которого Норман намеревается показать — дерзкий, самоуверенный, резкий, — ему никогда не удается полностью его оживить.

—

[email protected]

Рецензия на книгу: Нерассказанные истории эпической жизни Джона Леннона

Согласно новой биографии Филипа Нормана, Джон Леннон: Жизнь , Леннон-подросток иногда спал со своей матерью Джулией, и случайное прикосновение к ее груди однажды вызвало в нем желание заняться с ней сексом — желание, как полагал Леннон. , что Джулия могла бы удовлетворить. «Правда» истории может быть скорее психологической, чем буквальной — кто знает, что бы сделала Джулия? — но это углубляет наше понимание сложного художника и человека.

Это верно для The Life в целом. Норман является автором биографии «Битлз» Shout! , и хорошо знает свой мир. Однако о Beatles написано так много, что эта книга на 851 странице идет по проторенному пути. Но если в книге нет откровений-блокбастеров, она на каждом шагу уточняет то, что мы знаем о Ленноне.

Репортаж — сила Нормана, и Йоко Оно предоставила автору беспрецедентный доступ — обсуждая, среди прочего, взлеты и падения их собственной сексуальной жизни.Его изображение лет, проведенных Ленноном в Ливерпуле, имеет такие же нюансы. Обширные интервью с друзьями и родственниками Леннона заставляют его смотреть на отца Леннона, которого обычно считают бездельником, бросившим сына, в более мягком свете. Он рассказывает, что сестра Джулии, Мими, которая воспитывала Джона с детства, была девственницей на протяжении всего брака с дядей Джона — идея наводящая на размышления, учитывая ее пожизненную преданность Джону.

Норман не является критиком, поэтому музыка Леннона подробно не обсуждается.В конце концов, у книги есть подзаголовок The Life , и Норман придерживается поставленной перед собой задачи. Но он выходит за рамки клише, исследуя, как книги и стихи, которые Леннон любил в детстве, вновь проявились как в его песнях, так и в его прозе. И он раскрывает тайну романа, о котором, по признанию Леннона, писал в «Норвежском лесу» — оказывается, что это, вероятно, была жена одного из его друзей. Насколько все это важно? Преданные будут наслаждаться новой информацией, в то время как случайные читатели найдут знакомую историю, рассказанную более правдиво, чем когда-либо прежде.

Похожие истории:

• Леннон живет вечно
• Бессмертные: Джон Леннон
• Фотографии: Джон Леннон сквозь годы

Джон Леннон: Жизнь, Филип Норман

Джон Леннон

В конце Джон Леннон: Жизнь В своей одновременно увлекательной и тревожной биографии покойного Битла Филип Норман упоминает, что Йоко Оно, чье покровительство открыло невообразимые двери для исследований, в конечном итоге отказалась одобрить книгу.По ее словам, это было «злым для Джона». Возможно, это означает, что это было действительно справедливо.

Провидец Леннон, практически обожествленный после его убийства на улицах Нью-Йорка в 1980 году, за 40 лет проявил себя как блестящий автор песен и музыкант с глубоким социальным сознанием, нежным и любящим отцом и яростным другом-защитником. И, как Норман снова и снова доказывает в этом 864-страничном исследовании, Леннон был эмоционально искалечен трагическим детством, часто порочным по отношению к тем, кто его больше всего любил, и особенно жестоким по отношению к своей первой жене; его первый сын; его неуклюжий отец-моряк; и его ближайшие друзья.

Есть, конечно, Большие откровения: инцестуозные чувства Джона в 14 лет к его свободолюбивой матери Джулии; и его очевидный сексуальный интерес к Полу Маккартни, который автор объясняет убеждением Леннона, «что богема должна пробовать все». Но «неподвижная гетеросексуальность» Маккартни оказалась серьезным сдерживающим фактором.

Норман, автор популярной книги Shout! The Beatles в их поколении , предоставляет чрезвычайно подробные отчеты о детстве Джона в среднем классе Ливерпуля и его неуверенности на протяжении всей жизни; рождение, рост и спорная смерть Битлз; и годы Йоко.Он также исследует горе, которое Джон пережил после смерти четырех самых близких ему людей: его матери, его любимого дяди Джорджа, его близкого друга и коллеги по группе Стью Сатклиффа и менеджера Beatles Брайана Эпштейна.

Пожалуй, самыми интересными из всех были отношения Леннона и его отца, Альфреда «Фредди» Леннона, человека, которого обычно называют бездельником, который бросил свою семью. Но Норман дает совсем другой портрет. Хотя он допускал немало ошибок, старший Леннон считается человеком, который любил своего сына, которого он хотел привести к новой жизни в Новой Зеландии.

Скрываясь с Джоном, Фредди столкнулся с Джулией и мужчиной, с которым она жила, и сделал просчет, который преследовал его: он потребовал, чтобы Джон, которому тогда было шесть лет, выбрал между мамой и папой. Джон со слезами на глазах выбрал Джулию, которая вскоре передала его своей сестре, эмоционально спокойной тете Мими, чтобы она вырастила его.

Намного позже в жизни Джона снова появляется Фредди, надеясь все исправить. Хотя он был в основном бедным, работал на кухне в английских пабах, он мало чего добивался от своего тогда очень богатого сына, кроме признания.Реакция варьировалась от холодной вежливости до угроз расправы.

Скрупулезное исследование Нормана включает документы тети Мими и интервью с Оно, продюсером Beatles Джорджем Мартином и Маккартни. Каждый из них представлен положительно, особенно Оно. Вместо оппортунистки, сумевшей разбить Битлз, когда она взяла на себя жизнь Джона, оставив его домохозяйкой в ​​описании Джорджа Харрисона, Норман представляет ее как невольный объект внимания Джона, который передал заботу об их сыне. Шон только по настоянию мужа.

Но, в конце концов, ни Оно, ни Маккартни не остались довольны книгой Нормана. У читателя таких проблем быть не должно.

Аудиокнига недоступна | Audible.com

• Evvie Drake: более

• Роман
• К: Линда Холмс
• Рассказал: Джулия Уилан, Линда Холмс
• Продолжительность: 9 часов 6 минут
• Несокращенный

В сонном приморском городке в штате Мэн недавно овдовевшая Эвелет «Эвви» Дрейк редко покидает свой большой, мучительно пустой дом почти через год после гибели ее мужа в автокатастрофе. Все в городе, даже ее лучший друг Энди, думают, что горе держит ее внутри, а Эви не поправляет их. Тем временем в Нью-Йорке Дин Тенни, бывший питчер Высшей лиги и лучший друг детства Энди, борется с тем, что несчастные спортсмены, живущие в своих худших кошмарах, называют «ура»: он больше не может бросать прямо, и, что еще хуже, он не может понять почему.

• 3 из 5 звезд

• Что-то заставляло меня слушать….

• К Каролина Девушка на 10-12-19

Прочтите книгу Филипа Нормана «Джон Леннон: Жизнь в Интернете»

Издатель

ЧАСТЬ I

THE COUNTRY BOY

WAR никогда особо не хотел.

Джон Леннон родился с даром к музыке и комедии, который унесет его дальше от корней, чем он когда-либо мог мечтать. В молодости он был увлечен с Британских островов, казалось бы, безграничным очарованием и возможностью, которые можно найти по ту сторону Атлантики. Он достиг того редкого для британского исполнителя подвига: донести американскую музыку до американцев и сыграть ее так же убедительно, как и любой доморощенный практик, или даже больше. В течение нескольких лет его группа гастролировала по стране, радуя публику города за городом своими яркими костюмами, забавными волосами и заразительно счастливыми улыбками.

Это, конечно, был не битл Джон Леннон, а его тезка по отцовской линии, более известный как Джек, родившийся в 1855 году. Леннон — ирландская фамилия — от О’Лэннэйна или О’Лонейна — и Джек обычно давал место своего рождения как Дублин, хотя есть свидетельства того, что его семья уже пересекла Ирландское море, чтобы стать частью обширного хибернианского сообщества Ливерпуля некоторое время назад. Он начал свою трудовую деятельность в качестве клерка, но в 1880-х годах последовал общему импульсу среди своих соотечественников и эмигрировал в Нью-Йорк.В то время как город превратил других ирландцев-иммигрантов в рабочих или полицейских, Джек стал членом цветного оперного менестреля Кентукки Эндрю Робертона.

Каким бы коротким или случайным он ни был, это сделало его частью первой трансатлантической индустрии популярной музыки. Американские труппы менестрелей, в которых белые мужчины чернили лица, надевали огромные воротники и полосатые панталоны и пели сентиментальные хоры о реке Свани, кунов, и смуглых, были чрезвычайно популярны в конце девятнадцатого века как исполнители. и создатели хитовых песен.Когда «Цветные оперные певцы Кентукки» Робертона гастролировали по Ирландии в 1897 году, Limerick Chronicle назвала их признанными в мире мастерами изысканного менестреля, , в то время как Dublin Chronicle сочла их лучшими из тех, что когда-либо видели. В одном из современных справочников записано, что в труппе было около тридцати человек, что среди косметических мастеров было несколько настоящих чернокожих артистов, и что она делала особый вид шествия по улицам каждого города, где должна была появиться.

Для этого Джона Леннона, в отличие от внука, которого он никогда не увидит, музыка не принесла всемирной известности, а была просто экзотической интермедией, большинство деталей которой никогда не было известно его потомкам. На рубеже веков он навсегда сошел с дороги, вернулся в Ливерпуль и возобновил свою прежнюю жизнь клерком, на этот раз с судоходной линией Бут. С ним пришла его дочь Мэри, единственная дочь от первого брака, которая не пережила его временного погружения в макияж из обожженной пробки, музыку банджо и аплодисменты.

Когда Мэри оставила его работать в качестве домашней прислуги, Джека, казалось, ожидала одинокая старость. Его лекарство заключалось в том, чтобы жениться на своей экономке, молодой ирландке из Ливерпуля, по счастливому совпадению с именем Мэри Магуайр. Несмотря на то, что Мэри была на двадцать лет моложе его и была неграмотной, она, более известная как Полли, оказалась идеальной викторианской женой, практичной, трудолюбивой и самоотверженной. Их домом был крошечный дом с террасой на Копперфилд-стрит, Токстет, часть города, получившая название Земля Диккенса, — столько улиц было названо в честь персонажей Диккенса.Скорее, как мистер Микобер в Дэвид Копперфилд , Джек иногда говорил о возвращении к своей прежней жизни менестреля и заработке состояния, достаточного для того, чтобы его молодая жена, как он выразился, пердела против шелка. Но с этого момента его музыкальное творчество будет ограничиваться местными пабами и его собственным семейным кругом.

Брак Джека и Полли дал ему вторую семью из восьми детей. Двое умерли в младенчестве, и суеверная Полли приписала их католическое крещение.Следующие шестеро поэтому получили протестантское крещение и все выжили: пять мальчиков, Джордж, Герберт, Сидней, Альфред и Чарльз, и девочка Эдит. Полли проделала героическую работу, накормив их всех на скромную зарплату Джека. Но их рацион, состоящий в основном из хлеба, маргарина, крепкого чая и лобскуса — тушеного мяса с печеньем, от которого ливерпульцы получили прозвище Scouses — хронически не хватало необходимых питательных веществ. Наихудшим образом это сказалось на четвертом мальчике, Альфреде, 1912 года рождения, у которого в раннем детстве развился рахит, задержавший рост его ног.Единственное лекарство, известное педиатрии в те дни, заключалось в том, чтобы заключить их обоих в железные скобы в надежде, что тяжелый лишний вес будет способствовать росту и силе. Несмотря на годы, обремененные подтяжками, ноги Альфа оставались маленькими и укороченными, и он не смог вырасти выше пяти футов четырех дюймов. Несмотря на это, он был красивым парнем, с пышными темными волосами, веселыми глазами и характерным для семьи Леннонов носом, тонким, глубоким клювом с четко очерченными бороздками над ноздрями.

Музыкальные таланты Джека в той или иной степени передались его детям. У Джорджа, Герберта, Сидни, Чарльза и Эдит были сносные певческие голоса, а мальчики играли на губной гармошке — единственном инструменте, который молодые люди в их обстоятельствах могли себе позволить. Альф, однако, продемонстрировал способности совершенно более высокого порядка, связанные с тем, что его брат Чарли (родившийся в 1918 году) называл этим духом показухи. Он умел петь все мюзик-холл и легкие оперные песни, составлявшие хит-парад Первой мировой войны; он мог декламировать баллады, рассказывать анекдоты и делать впечатления. Его специальностью был Чарли Чаплин, маленький анархический бродяга, чьи комедии из фильмов создали беспрецедентный феномен артиста, известного на весь мир.На семейных собраниях Альф сидел на коленях отца в своих ножных оковах Tiny Tim, и они вместе пели Ave Maria , и по их лицам текли сентиментальные слезы.

Джек умер от болезни печени, вероятно, вызванной алкоголизмом, в 1921 году. Не имея возможности выжить на государственное пособие вдовы в размере пяти шиллингов на ребенка в неделю, у Полли не было другого выбора, кроме как стирать белье. Это означало изнурительную, ошпаривающую работу с четырех утра до сумерек, вытирание грязного постельного белья других людей на стиральной доске, а затем выдавливание промокших рулонов через тяжелый железный каток.Несмотря на это, как вспоминает ее внучка Джойс Леннон, тесный домик всегда оставался безупречным: этаж, на котором можно было поужинать, кухонная плита, тщательно очищенная графитом каждый понедельник утром, передняя ступенька была почти белой, а затем окаймленной красным с крошкой песчаника. Полли управляла своими пятью сыновьями, как миссис Джо в Great Expectations , не колеблясь наказывать их кожаным ремнем, даже когда они были почти взрослыми мужчинами. Как и многие ливерпульцы самого приземленного толка, у нее была мистическая сторона, она считала себя экстрасенсом, способной читать будущее по разложенным игральным картам или узору чайных листьев в пустой чашке.

Как бы усердно ни работала Полли, задача по содержанию своего шестилетнего выводка оказалась выше ее возможностей. К счастью, было найдено средство избавить ее от Альфа и Эдит, не разрушив семью и не повредив ее яростному самоуважению. Обоим были предложены места для проживания в Ливерпульской больнице Bluecoat (то есть в благотворительной школе) на Черч-роуд, Уэвертри, в двух шагах от тогда малоизвестной улицы Пенни-лейн. Основанная в 1714 году, Bluecoat по-прежнему одевала своих учеников-мужчин в костюмы восемнадцатого века: синий фрак с золотыми пуговицами, бриджи, чулки и галстук.Уровень образования был высоким, режим не был недоброжелательным, и любой ребенок, принятый в школу, считался счастливым. Альф и Эдит, даже в этом случае, сочли болезненным покидать свой уютный мыльный дом на Копперфилд-стрит и мать, которой они поклонялись. Из них двоих веселый Альф лучше приспособился к жизни в учебном заведении: он хорошо учился, стал талисманом футбольной команды и развлекал своих товарищей по общежитию той же песней, танцами и сценками Чарли Чаплина, которые он делал для своей семьи и соседей.

С самого раннего детства его единственным желанием было последовать за отцом в шоу-бизнес. Однажды ночью, когда ему было четырнадцать, это почти сбылось, и его брат Сидней отвел его в театр «Эмпайр» на Лайм-стрит, чтобы посмотреть труппу певцов и танцующих подростков под названием «Банда Уилла Мюррея». После шоу Альф пробыл за кулисами и провел импровизированное прослушивание для Уилла Мюррея, взрослого манежа Банды, который тут же предложил ему работу. Когда его братья Герберт и Джордж, теперь уже заменившие родителей, отказались поддержать эту идею, Альф сбежал из больницы Bluecoat и присоединился к банде по пути в Глазго для их следующего выступления.Но учитель в синем плаще последовал за ним, увел его с позором и подверг ритуальному унижению перед собравшимися одноклассниками.

Год спустя Синий мундир послал его в мир, с хорошим образованием, плюс два костюма с длинными брюками, чтобы подтвердить его вступление в мужское достоинство. Он провел несколько несчастных недель в качестве офисного мальчика, прежде чем понял, что гораздо более предпочтительная карьера — действительно, почти сравнимая с выходом на сцену — лежит прямо у него под носом. Поскольку это был золотой век трансатлантических путешествий на лайнерах, когда Ливерпуль соперничает с Саутгемптоном как самый загруженный пассажирский порт Великобритании.Огромные, многогранные корабли ежедневно плыли по реке Мерси, чтобы их встретили расписанные корабликами поезда из Лондона, набитые богатыми людьми, их мехами и сундуками. На Ранелаг-Плейс только что был построен великолепный отель Adelphi, чтобы обеспечить безболезненный переход от берега к кораблю, с его пальмовым двором размером Titanic , спальнями, такими как каюты, бассейнами ниже уровня воды, парикмахерскими и массажистами.

Итак, Альф отправился в море посыльным на SS Montrose .Как он вскоре обнаружил, это была жизнь, для которой он, казалось, был рожден. Его дружелюбный и веселый характер сделал его популярным среди пассажиров и его старших офицеров и держал его на правой стороне гомосексуальной мафии, которая руководила отделами общественного питания на кораблях. Ленни — его прозвище на борту — быстро получил повышение до официанта ресторана на круизных лайнерах, курсирующих между Ливерпулем и Средиземным морем. В нерабочее время он развлекал своих товарищей по работе песнями и впечатлениями в их тесных, зловонных коммунальных каютах или в баре для экипажа, известном на каждом корабле как «Свинья и свисток».Его специальностью (которую особенно ценил бы его отец Джек) было чернение лица кремом для обуви и исполнение Эла Джолсона, обреза менестреля, чьи шмелевые гимны Mammy и Dixie продавали пластинки миллионами в двадцатые и ранние годы. тридцатые годы.

Он мог думать, что всегда находится в центре внимания, подавая ли богатую еду nobs в своей блестящей белой куртке и перчатках, или напевая Джолсона Sonny Boy, на одно колено, сцепив руки, перед пивом. восторга своих товарищей по команде или возвращение домой на Копперфилд-стрит, нагруженное деликатесами с контрабандного корабля, которые являются подарком для каждого стюарда Богом.В перерывах между рейсами, в каком-нибудь салуне-баре у порта или в другом, он всегда мог найти публику, жаждущую потчевать рассказами об экзотических местах и ​​людях, которые он видел, и о колоритной судовой жизни одинокого молодого официанта.

Несмотря на всю его аляповатую матросскую пряжу, казалось, что для Альфа Леннона была только одна женщина. Где-то в 1928 году, вскоре после выхода из больницы Блюкоут, он прогуливался по Сефтон-Парку в одном из двух своих новых костюмов, увенчанном огромным котелком, и курил дешевую сигарету Wild Woodbine, щегольски вставленную в мундштук.В одиночестве на скамейке у декоративного озера сидела девушка с пушистыми каштановыми волосами и лицевой структурой молодой Марлен Дитрих. Когда Альф вошел, чтобы поговорить с ней, он был встречен потоками насмешливого смеха. Понимая, что причиной был его тяжеловесный котелок, он скинул его с головы и бросил в озеро. Так начались его долгие, непростые отношения с Джулией Стэнли.

В Джулии, известной как Джульетта, Джуди или Джу, судьба соединила Альфа с персонажем, чья тяга к гламуру и стремление к развлечениям были почти равны его.У Джулии тоже был вокал выше среднего, и она, в отличие от Альфа, была опытным инструменталистом. Ее дед, еще один клерк из Ливерпуля, научил ее играть на банджо; она также могла сносно рассказать о себе на аккордеоне и укулеле.

Музыкальный талант, индивидуальность и очаровательная красота Юлии сделали ее очевидным кандидатом на профессиональную сцену. Но тяжелая работа, связанная с карьерой на доске, была не для нее. Когда она бросила школу в пятнадцать лет, это было просто для унылой офисной работы в типографии.Она быстро отказалась от этого и стала продавщицей в самом шикарном кинотеатре Ливерпуля, Трокадеро на Камден-стрит. Как и роль Альфа в море, это была жизнь в гламуре по доверенности, работа среди ковров с глубоким ворсом и мягкого света, одетая в аккуратную руританскую униформу, тунику с перекрестными пуговицами и шляпу для пилотов.

Ее внешность завоевала множество поклонников, и даже управляющий Трокадеро, великолепный персонаж, который весь день носил вечерние платья, также периодически предпринимал попытки ухаживать за своей самой красивой девушкой, оставляя подарки в виде чулок или шоколадных конфет в ее шкафчике.Для такой сирены Альф Леннон с его шляпой Chico Marx и маленькими ножками казался не особо привлекательным. Но их беспечный характер и нелепое чувство юмора точно соответствовали друг другу. Они также разделяли страсть к танцам — что в те дни означало строгий темп бальных танцев. Вальсируя или шагая в объятиях друг друга, они представляли себя самой известной танцующей парой киноэкрана, где рыжеволосая Джулия стала Джинджер Роджерс, а Альф превратился в Фреда, как в Астере.

На первый взгляд могло показаться, что Альф и Джулия были из примерно схожего происхождения. Оба принадлежали к большим семьям — у нее было столько же сестер, сколько у него было братьев, — и оба были отпрысками мужчин в судоходстве. Однако, как и любой другой слой британской жизни, мир мореплавания в те дни регулировался жесткими классовыми различиями. И случилось так, что отец Джулии, Джордж Стэнли, известный в семье как Поп, стоял на несколько ступеней выше Альфа в жестко определенной коммерческой иерархии.Он учился на парусного мастера в недалеком прошлом, когда многие корабли, заходящие в Ливерпуль, все еще полагались на парусину как на дополнение к пару. После многих лет в море с White Star Line он присоединился к Лондонской, Ливерпульской и Глазгоской спасательной компании буксиров, помогая вывозить затонувшие корабли, которые штормы или человеческие ошибки часто вызывали в коварных глубинах между устьем Мерси и далеким берегом Северного Уэльса .

Поп Стэнли, таким образом, смешался на равных с капитанами и пилотами кораблей, синекровками моря.Его другие четыре дочери. Несмотря на то, что они были живыми и волевыми, все держались в манере, соответствующей этому социальному положению, составляя компанию молодым людям, которым суждено было стать мореплавателями или морскими инженерами. Только Джулия когда-либо разрушала семью, встречаясь с простым стюардом , как Альф Леннон. В своем неудовольствии Поп нашел самую сильную поддержку в своей старшей дочери Мэри, известной как Мими. Почему она выбрала [Альфа], я никогда не узнаю, Мими все равно горевала бы в самом конце своей жизни. Я не мог поверить, что она оказалась с моряком. Он был никчемным… из тех, кто имеет по одному в каждом порту. Я его называл «Однодневкой».

Сам Альф, к сожалению, обладал таким же острым умом и резкой резкостью, которые будут одними из самых сильных качеств его будущего сына. Смешиваясь с настоящими голубыми кровями каждый день своей морской жизни, он находил позицию Стэнли смехотворной и не скрывался, говоря об этом. Всякий раз, когда Джулия пыталась ввести его в свой сплоченный семейный круг, неизменно возникало какое-то расстройство — если не на Поп, то на Мими, — которое заканчивалось тем, что он уходил из дома или ему приказывали покинуть дом.Если бы пара осталась одна, Джулия, вероятно, устала бы от Альфа и нашла бы кого-то, кого ее семья считала более достойным ее. Но, в соответствии с ее природой, чем больше его пренебрегали и критиковали, тем сильнее становилась ее решимость держаться за него.

Итак, их ухаживания продолжались до тридцатых годов, оставаясь свежими, хотя в противном случае они могли бы затормозиться периодическими долгими отсутствиями Альфа в море. Он довольно подружился с сестрами Джулии Элизабет, Энн и Харриет, и ему понравилась ее мать Энни (урожденная Миллуорд), женщина настолько добродушная и добрая, что иногда покупала обувь для детей, которых она видела бегающей босиком по улице.Но Поп (которого даже Мими называла хулиганом ) всегда оставался яростно враждебным. Как и большинство молодых ухаживающих пар того времени, которым негде было встретиться, кроме пабов, семейных гостиных и парковых скамеек, Альф и Джулия достигли двадцати с небольшим лет, не испытывая никакой физической близости, кроме поцелуев и ласк. Несмотря на мрачные подозрения Мими по поводу по одному в каждом порту, Альф всегда клялся, что остается верным Джулии в своих путешествиях, и писал ей при каждой возможности.Стэнли обвинили Альфа в застенчивости — проглотил якорь на морском сленге. Однако он, кажется, продолжал работать более успешно, чем многие другие в Ливерпуле в ту эпоху тяжелой экономической депрессии. В его официальной трудовой книжке Моряка Торговой палаты стандарт его работы и личного поведения во время рейса после рейса является постоянным VG. В какой-то момент семья Джулии сделала весьма неискренний ход, чтобы помочь ему, найдя ему место на борту китобойного судна, что, к счастью, привело бы к его увезению примерно на два года.Когда Альф отказался рассматривать эту идею, Поп Стэнли снова приказал ему выйти из дома.

Альф и Джулия наконец поженились в декабре 1938 года, когда ему было двадцать шесть, а ей двадцать четыре. Несколькими неделями ранее премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен вернулся из Мюнхена, размахивая листком бумаги, в котором гарантировал мир с гитлеровской Германией в обмен на то, что она оставила Чехословакию для вторжения и геноцида. Настроение национальной эйфории, пока оно длилось, привело к резкому росту брачности, поскольку многие молодые люди считали свое будущее более безопасным.Но Альф и Джулия сделали свой запоздалый решительный шаг, не думая о будущем больше, чем когда-либо. По словам Альфа, она посмела сделать это однажды ночью в пабе, и он никогда не отказывался от решимости.

Ни одной из их семей заранее не сказали, что они решили. 3 декабря Джулия вышла из дома, как будто это был еще один рабочий день, и в полдень встретилась с Альфом в кассе на Болтон-стрит, за отелем «Адельфи». Единственными свидетелями церемонии были брат Альфа Сидней, которого он раскрыл в секрет в последний момент, и один из коллег-помощниц Джулии.После этого Сидни угостил новых мистера и миссис Леннон напитками и обедом из жареного цыпленка в пабе через дорогу под названием Большой Дом; они провели вечер в кинотеатре, смотрели фильм Микки Руни (который оказался о приюте), а затем расстались, чтобы провести брачную ночь в своих домах. Мими никогда не забудет душераздирающий момент, когда Джулия вошла, бросила свой свадебный сертификат на стол и сказала: Вот, я сделала это! Я вышла за него замуж.

Первой реакцией Попа Стэнли также был взрыв ужаса и отвращения.Но под более мягким влиянием своей жены Энни он согласился с тем, что с этим ничего нельзя поделать — более того, как сознательный отец он должен изо всех сил стараться дать молодоженам достойный старт в жизни. Проглотив свои чувства, Поп вызвался покинуть семейную квартиру на Беркли-стрит и снять более просторное жилье, чтобы Джулия и Альф могли переехать к нему и Энни. Было выбрано здание под номером 9 Newcastle Road, дом с террасой и эркером в нескольких минутах ходьбы от Пенни-Лейн и альма-матер Альфа, больницы Bluecoat.

Четверка сосуществовала в относительной гармонии на протяжении 1939 года, по мере того как приближалась война с Германией и Британия поддавалась лихорадке выпуска противогазов, эвакуации детей и мер безопасности в отношении воздушных налетов. В частности, для Попа Стэнли это было насыщенное событиями время. В июне совершенно новая подводная лодка Королевского флота Thetis затонула во время испытаний в Ливерпульском заливе. Поп присоединился к масштабной операции по подъему судна, корма которого первоначально была видна вертикально поднимающимся из воды. Экипаж не считал себя в большой опасности, отправляя веселые сообщения Морзе своим спасателям на стальном корпусе, когда кабели протягивались под ним, чтобы вытащить его на поверхность. Но в решающий момент оборвались кабели, и подводная лодка исчезла навсегда, забрав с собой семьдесят один человек.

Альф снова ушел в море на SS Duchess of York , но вернулся домой как раз к первому Рождеству Второй мировой войны. Его единственный ребенок с Джулией был зачат на Ньюкасл-роуд, 9, однажды в январе 1940 года. Оказавшись необычно в одиночестве в доме на пару часов, они занялись любовью на полу кухни. Они не пытались завести ребенка, и немедленная беременность Джулии тревожила их обоих. Девяносто процентов людей [моего поколения] родились из бутылки виски в субботу вечером, и не было никакого намерения заводить детей, ребенок однажды с горечью наблюдал бы. Я никогда особо не был нужен.

Беременность Джулии совпала с самыми мрачными месяцами в истории Европы, когда механизированные армии Гитлера пронеслись по Бельгии и Франции, потрепанные остатки британских экспедиционных сил были эвакуированы из Дюнкерка, а истребители британских ВВС кружились, как огненные комары, вокруг приближающихся роей люфтваффе. тяжелые бомбардировщики.В одиночестве и готовясь к вторжению, стране часто казалось, что ей нечем поддержать, кроме голоса своего нового премьер-министра Уинстона Черчилля, чье бульдожье выражение лица и дар зажигательной ораторской мысли заставляли самые отчаянные моменты казаться каким-то великолепием.

В августе Альф снова отплыл на SS Empress of Canada . Лондон подвергается ночным бомбардировкам, а Британия, казалось бы, беззащитна, поэтому Королевские ВВС совершили внезапный налет на Берлин — событие, которое, как хвастался командующий Люфтваффе, Герман Геринг, никогда не могло произойти.Разъяренный Гитлер пообещал в ответ разрушить все другие крупные города Великобритании. Ливерпуль, являясь ключевым портом для жизненно важных национальных конвоев с продовольствием через Атлантику, готовился к худшему.

Сестра Юлии, Мими, часто рассказывала, как рождение ребенка 9 октября было отмечено особенно жестоким ночным нападением немцев. По словам Мими, когда пришло известие о том, что Джулия родила мальчика весом в семь с половиной фунтов, завыли сирены воздушной тревоги, и весь общественный транспорт, как обычно, остановился. Она была так взволнована, что пробежала две мили от дома своих родителей до родильного дома на Оксфорд-стрит, не обращая внимания на бомбардировщики и их мины на парашютах. Худшее, что мог сделать Гитлер, казалось тривиальным по сравнению с этим чудесным событием.

Неделя, о которой идет речь, определенно была неудачной для Ливерпуля. Записи его Наблюдательного комитета показывают, что в ночь с 7 на 8 октября фугасные бомбы упали на Стэнли-роуд и Грейт-Мерси-стрит в центре города, а также на Личфилд-роуд и Грантли-роуд в Уэвертри, в результате чего были повреждены дома и разрушены валлийцы. Часовня.На следующую ночь было совершено два отдельных рейда, в первую очередь на Эвертон-Вэлли, Узелковый Эш, Моссли-Хилл и Милл-стрит, а во втором — район Энфилда. В ночь с 11 на 12 октября еще два рейда сбросили тонны взрывчатого вещества сначала на Сити и Северный доки, затем на Александру и Лэнгтон Док, в результате чего были серьезно повреждены Дом капитана порта, сараи, железнодорожные пути, склады Адмиралтейства и четыре корабли.

Но в ночь с 9 на 10 октября люфтваффе по непонятной причине не было.Когда Мими поспешила к Оксфорд-стрит, она, несомненно, увидела бы результаты предыдущих бомбардировок в виде обломков, разбитых стекол и A.R.P. в белых шлемах. надзиратели. Во время последующих визитов к Джулии ситуация могла быть такой, как она помнила ту первую ночь, когда рядом с больницей упала мина, а новорожденного завернули в грубое одеяло и для безопасности положили под кровать матери. 9 октября Мими больше всего думала о своей сестре, смешанной с радостью от того, что в семью Стэнли, состоящую в основном из женщин, вошел мальчик.Возможно, это была сила ее собственных эмоций, когда она впервые держала племянника на руках, что помогло придать этой сцене апокалиптический характер в ее памяти.

Э. М. Форстер однажды написал, что идет битва за каждого ребенка. Битва за этого конкретного ливерпульского ребенка должна была быть ожесточенней, чем большинство других, показывая не то, что он был никому не нужен, , как он полагал, но то, что слишком многие люди хотели его слишком сильно. И в ближайшее время не станет ясно, кто его победил.

Насчет его имени, по крайней мере, не было конфликта. Джулия решила назвать его Джоном, что понравилось Альфу как дань уважения его деду по отцовской линии, бывшему когда-то менестрелем из Кентукки, но также принадлежало к классическому английскому среднему классу, предлагая все качества, которыми Стэнли восхищались больше всего: простой, прямой, устойчивый, предсказуемый, незамысловатый. И при общем яростном патриотизме военного времени ни одна из сторон семьи не могла возражать против того, чтобы его мать дала ему второе имя Уинстон в честь премьер-министра Уинстона Черчилля.

Долгое отсутствие Альфа из дома позже заклеймило его в глазах сына как беспомощного, эгоистичного и нелюбящего, но следует помнить, что как моряк торгового флота он выполнял одну из самых важных и опасных работ в британских военных действиях. Тысячи других ливерпульских мужчин оказались в его ситуации, столкнувшись с теми же опасностями со стороны немецких подводных лодок — они тонули в ледяном море или превращались в пропитанные маслом человеческие факелы, — в то время как дома дети, которых они едва знали, воспитывались комитетами женщин. Несомненно, несмотря на все опасности, море было спасением от унылой рутины и ответственности, где Альф мог превратиться в Ленни и воплотить в жизнь свои фантазии в качестве артиста (теперь добавив пародию на штурмовиков Адольфа Гитлера в свой репертуар Джолсона и Эдди Кантор).Другим сдерживающим фактором для поиска более безопасной работы на берегу было то, что он поднимался по служебной лестнице. В сентябре 1942 года он получил повышение до бортпроводника, судового эквивалента метрдотеля.

В то время, похоже, самый враждебный из его родственников больше не находил ничего, за что можно критиковать свою морскую станцию, тем более что он всегда возвращался домой с добычей из кладовых корабля, мясом, маслом и свежими фруктами в остальном. невозможно получить при нормировании военного времени, которое он бы щедро делил между ними.Находясь в море, он отправлял программы корабельных концертов с участием самого себя, чтобы Джулия показывала Джону, который в течение многих лет после этого связывал имя своего отца с загадочным числом под названием Begin the Beguine.

Альф находился в море в качестве бортпроводника на SS Moreton Bay с 26 сентября 1942 г. по 2 февраля 1943 г. все еще считается опасной зоной.Чтобы сделать среду для Джона более безопасной и чистой, Мими убедила Джулию переехать с Ньюкасл-роуд, 9, в пригород Вултона, где она сама недавно поселилась со своим мужем Джорджем Смитом. Несколько месяцев мать и сын жили в небольшом доме под названием Коттедж на Аллертон-роуд, в нескольких минутах ходьбы от дома Мими. Именно здесь у Джона сформировалось первое определенное впечатление о Джулии, когда она пела его, чтобы спать по ночам. Раньше она играла эту маленькую мелодию… из фильма Диснея, он вспомнил. «Хотите узнать секрет? Обещаю не рассказывать. Вы стоите у источника желаний… »

Этот шаг был направлен на первый серьезный удар по браку, который никогда не был основан на зрелости или доверии. После того, как ему заплатил Moreton Bay , Альф потратил время на увольнение на берег на время, достаточное для того, чтобы зарегистрироваться для работы по наблюдению за пожаром в доках Ливерпуля. Ожидая, что Вултон станет тихим убежищем для Джулии, он обнаружил, что, напротив, она приобрела привычку посещать местные пабы, напиваться и флиртовать с незнакомыми мужчинами, в то время как Мими или соседка по имени Долли Хипшоу ухаживали за Джоном.Однажды Альф открыл дверь шумной компании новых друзей Джулии, которые даже не подозревали, что она замужем. Последовал яростный спор, в котором Джулия вылила чашку горячего чая на голову Альфа. Он набросился и поймал ее по лицу, от чего у нее пошла кровь из носа.

Бабушка Джона по материнской линии, добрая Энни Стэнли, умерла в начале 1943 года, прежде чем она успела запечатлеть в его сознании хоть какую-то смутную картину себя. Не желая оставаться в одиночестве на Ньюкасл-роуд, 9, Поп Стэнли решил передать дом Джулии и Альфу, пока он переехал к родственникам.По крайней мере, какое-то время арендную плату платил старший брат Альфа, Сидней. Безымянный домик с выходом к заливу, тысячу раз дублированный на соседних улицах, стал для Джона первым местом, которое я помню… красный кирпич… никогда не использовалась передняя комната, всегда задернутые шторы… изображение лошади и кареты на стене. Наверху было всего три спальни: одна на передней стороне улицы, одна в задней части и одна крохотная комнатка посередине… Он уже был очень наблюдателен, как Альф осознал в предыдущее Рождество, когда все универмаги в центре Ливерпуля рекламировал собственный грот Санта-Клауса. Сколько здесь Рождеств Отца? — спросил Джон.

В июле 1943 года Альф отправился в Нью-Йорк, чтобы работать над Liberty Ships, сборными торговыми судами, которые Америка производила массово для пополнения разбитых британских атлантических конвоев. Он отсутствовал в течение шестнадцати месяцев в странном путешествии, которое проложило ему полмира, показало ему внутреннюю часть двух тюрем, увидел зловещую поправку в его трудовой книжке с VG на D (отклоненный комментарий) и положил конец его браку. в перегрузку.Нет потерянных выходных , которые его сын испытает в будущем, даже близко подошел к этому.

Позднее Альф изобразил себя невинной жертвой обстоятельств, дурных советов начальства и своей доверчивой натуры — и, разумеется, истерия и зловещие события самой войны, кажется, были столь же виноваты, как и любой проступок или его ошибка. В Нью-Йорке его заставляли ждать места так долго, что он нашел временную работу в универмаге Macy’s, приобрел карточку социального обеспечения, пил и пел в большинстве наиболее известных бродвейских баров.В конце концов, ему было приказано явиться на корабль Liberty Ship в Балтиморе, и он обнаружил, что его разжаловали до помощника стюарда. Его единственная надежда сохранить нормальную ставку , , как посоветовал его коллега, заключалась в том, чтобы оставаться с судном до его первого порта захода, Нью-Йорка, а затем покинуть корабль и передать свою проблему британскому консулу. Альф наивно принял эту стратегию и был немедленно арестован за дезертирство и на две недели заключен в тюрьму на острове Эллис.

После освобождения ему было приказано занять место в качестве помощника стюарда на корабле под названием Sammex , направляющемся на Дальний Восток.Когда Sammex пришвартовался в Боне, Алжир, Альф был арестован за кражу , найдя бутылки виски, и, по его собственным словам, предпочел отдаться, а не предать друга, который на самом деле совершил преступление. Он провел девять дней в ужасающей военной тюрьме, где его заставляли мыть уборные и пригрозили смертью, если он когда-нибудь расскажет об условиях, свидетелем которых он был. Оказавшись на свободе в опасном районе Касба города, он встретил таинственного голландца, известного только как Ганс, который не только спас его от ограбления и, возможно, убийства, но и помог ему расправиться с британским чиновником, которого он считал частично ответственным за его заключение.

Наконец, в октябре 1944 года, измученный и наполовину голодный, имея в кармане всего пару долларов и карточку социального страхования США, он сумел найти проход обратно в Великобританию в качестве D.B.S. (Проблемный британский моряк) на военном корабле Monarch of Bermuda . Тем временем в Ливерпуле судоходная компания перестала выплачивать зарплату Джулии, которая понятия не имела, жив он или мертв. Когда он вернулся домой, она сообщила ему, что беременна от другого мужчины. По ее словам, она не изменяла преднамеренно, а была изнасилована. Она даже назвала Альфу имя человека, которого она считала ответственным, солдата, расквартированного на полуострове Виррал. Сегодня немедленно вызовут полицию; тогда для Альфа правильным было выступить против предполагаемого насильника и потребовать то, что он должен был сказать за себя.

К счастью, брат Альфа Чарли, к тому времени служивший в Королевской артиллерии, был рядом, чтобы оказать моральную поддержку. Позже Чарли вспоминал этот эпизод в терминах, скорее напоминающих показания перед военным трибуналом: [Альф] сказал мне, что он вернулся домой и обнаружил, что [Джулия] прошло шесть недель, но не явился.Она утверждала, что ее изнасиловал солдат. Она дала имя. Мы подошли к Wirral, где стоял солдат…. Альфред не был жестоким человеком. Вспыльчив, но не жесток. Он сказал ему: «Я полагаю, у вас были интрижки с моей женой, и она обвиняет вас в изнасиловании ее». Ничего подобного, — говорит солдат. Это было не изнасилование — это было согласие.

В результате мягкосердечный Альф обратил внимание на солдата, молодого валлийца по имени Тэффи Уильямс, сочувственно выслушав его протест о том, что он любит Джулию и хочет жениться на ней и вырастить ребенка на ферме своей семьи (хотя Джон, похоже, не фигурировал в этом плане). Альф решил, что у него нет другого выбора, кроме как отойти в сторону — решение, которое, возможно, не было слишком сложным после недавнего поведения Джулии. Он убедил Уильямса сопровождать его обратно на Ньюкасл-роуд, 9, где за примирительной чашкой чая сказал Джулии, что готов ее отпустить. Более неточное прочтение ситуации было бы невозможным. Я не хочу тебя, дурак, пренебрежительно сказала она своему бывшему любовнику, посоветовав ему допить чай, а потом заблудиться.

К чести Альфа, он выразил желание забрать Джулию и вырастить ребенка как своего собственного.Но Поп Стэнли, опасаясь неизбежного общественного позора, настаивал на том, чтобы его приняли на усыновление. 19 июня 1945 года, через пять недель после окончания войны, в Элмсвуде, роддоме Армии Спасения на Норт-Моссли-Хилл-роуд, у Джулии родилась девочка. Виктория Элизабет, как ее назвала Джулия, была удочерена норвежской парой по имени Педерсон, которая переименовала ее в Ингрид Марию и навсегда увезла в Норвегию, из жизни ее настоящей матери.

В этот период кризиса и потрясений в семье Стэнли четырехлетний Джон впервые был передан на попечение его родственникам Леннон.Во время беременности и родов Джулии его отправили жить к брату Альфа Сиднею, человеку, чью респектабельность и стремление к самосовершенствованию признала даже Мими. Сидней, его жена Мэдж и их восьмилетняя дочь Джойс приветствовали Джона в своем доме в Мэгхалле, деревне между Ливерпулем и Саутпортом. Он остался с Сидни и Мэдж примерно на восемь месяцев. Жизнь, которую они обеспечивали ему, была стабильной и любящей, и со временем они решили, что им разрешат официально усыновить его.Они были настолько уверены в этом исходе, что записали его имя и пошли следующей осенью в местную начальную школу. Затем однажды ночью без предупреждения объявился Альф и объявил, что увозит Джона. Несмотря на протесты Сиднея по поводу позднего часа, он настоял на том, чтобы они уехали немедленно. Вся семья была обезумела от потери Джона, в особенности Мэдж. Вскоре после этого она удочерила шестинедельного мальчика, чтобы заполнить оставшуюся им пустоту.

Если бы Альф надеялся, что его великодушие по отношению к Виктории Элизабет спасет его брак, он был бы разочарован.В 1946 году он вернулся из другого круиза и обнаружил, что Джулия открыто связана с гладковолосым официантом отеля по имени Джон — он же Бобби — Дайкинс. Однако на этот раз муж-рогоносец не был готов принять это лежа. Яростная ночная ссора произошла на Ньюкасл-роуд, 9 между Альфом, Джулией, ее новым другом-мужчиной, и Попом Стэнли после того, как Джулия объявила, что она переезжает домой с Дайкинсом и забирает с собой Джона. Проснувшись от гневных голосов, Джон подошел к лестнице как раз вовремя, чтобы увидеть, как его мать истерически кричит, когда Альф вытаскивает Дайкинса через парадную дверь.Когда на следующее утро Альф проснулся, Джон был унесен духом Поп Стэнли, а Джулия выносила свою мебель с помощью соседки. Альф бросился им на помощь, сказав Джулии с показной жалостью к себе, как в балладе в стиле кантри и вестерн, чтобы он оставил ему только сломанный стул , чтобы он мог сесть.

Море, его старый утешитель, манил его так же соблазнительно, как и прежде, и в апреле 1946 года он нашел место ночным стюардом на борту флагмана компании Cunard, Queen Mary , курсирующего между Саутгемптоном и Нью-Йорком.Корабль находился в часе полета, когда ему позвонила его невестка Мими Смит и призвала его немедленно вернуться в Ливерпуль.

Это был нелегкий звонок для Мими, и он, несомненно, вызвал некоторое тихое удовлетворение даже у мстительного Альфа. Враждебность семьи Стэнли к новому другу Джулии, Бобби Дайкинсу, была более опасной, чем все, что он сам когда-либо страдал от их рук. По словам Мими, Джулия и Джон вернулись на Ньюкасл-роуд, 9, и Дайкинс теперь тоже жил там, сталкивая Джона с ежедневным зрелищем его матери — в общепринятом выражении — , живущей во грехе. Больше всего беспокоило то, что Джону, похоже, не понравился его новый папа , и он появился на пороге дома Мими в Вултоне, пройдя две мили от Ньюкасл-роуд самостоятельно. Несмотря на всю ее враждебность к Альфу, она была вынуждена признать, что он скучал по своему настоящему отцу и нуждался в нем. Затем Альф заговорил с Джоном, который взволнованно спросил его, когда он идет домой. Он ответил, что он не может нарушить статью , оставив свой корабль, но пообещал прибыть, как только Queen Mary вернется в Саутгемптон, две недели спустя.

Он должным образом направился обратно на север, прибыв к Мими поздно ночью, когда Джон уже спал и спал. Моряку, возвращающемуся на родину, не предложили еды, только чашку чая, которую Мими подала ему, сопровождаемую еще одним гневным рассказом о проступке Джулии с Бобби Дайкинсом. Она также представила Альфу счет на различные предметы первой необходимости, которые, по ее словам, ей пришлось купить для Джона с момента его приезда. К счастью, благодаря прибыльным сделкам на черном рынке нейлоновых чулок и другой контрабанды у Альфа было много денег.Он дал Мими 20 фунтов стерлингов и в этот момент — как он впоследствии утверждал — решил, что у него нет другого выхода, кроме как похитить сына на следующий день. Как он позже напишет, Я наконец решил, что возьму [Джона] с собой в Блэкпул, извинившись, что я взял его за покупками или повидал его бабушку.

Альф остался на ночь у Мими, а на следующее утро его разбудил энергичный Джон, подпрыгивающий на груди. Его предложение, что они двое должны пойти вместе на день, было встречено с диким волнением.Мими не возражала, полагая, что целью прогулки было купить Джону новую одежду. Отец и сын затем сели на трамвай до Ливерпуля, где Альф доверил своему старшему брату Сидни, поклявшись хранить в тайне. Сидни подтвердил свою готовность усыновить Джона, хотя позже Альф утверждал, что никогда всерьез не рассматривал этот вариант.

Блэкпул был выбранным Альфом местом не только как северо-западный приморский курорт легендарной детской привлекательности, но и как родной город его товарища по плаванию и черного маркетолога Билли Холла.Примерно три недели он скрывался там с Джоном, оставался с родителями Билли и тратил свои лишние деньги на каждую карнавальную поездку и лакомства, которые мог желать маленький мальчик. Добрые Холлы также оказались добавленными в список ожидания потенциальных опекунов Джона. Первоначальная идея Альфа заключалась в том, что, когда у него закончатся деньги и он вернется в море, Джону следует остаться с Холлами в Блэкпуле. Когда выяснилось, что они собираются продать свой дом и эмигрировать в Новую Зеландию, оформилась более сложная схема.Мистер и миссис Холл возьмут с собой Джона под видом его бабушки и дедушки; Чуть позже Альф, Билли Холл и брат Билли бесплатно доберутся до Новой Зеландии, подписавшись на какой-нибудь лайнер, направлявшийся в Австралазию, а затем спрыгнув с корабля, когда он достигнет Веллингтона.

У плана не было шансов на дальнейшее созревание. К этому времени Джулия выбрала след Альфа и в один солнечный июньский день в сопровождении Бобби Дайкинса приехала к дому Холлов, чтобы забрать Джона. Первоначально ее требование не было подкреплено какой-либо реальной силой.Когда Альф обрисовал план Новой Зеландии, она согласилась, что это может стать началом прекрасной новой жизни для Джона, и дала понять, что готова отпустить его, просто попросив его увидеться с ним в последний раз. Когда Джона привели в комнату, его первой реакцией после их веселых и интимных дней было забраться к Альфу на колени. Но когда Джулия признала поражение и повернулась, чтобы уйти, он спрыгнул и побежал за ней, зарывшись лицом в ее юбку, рыдая и умоляя ее не уходить. Чтобы выйти из тупика, Альф умолял ее дать их браку еще один шанс, но Джулия не хотела.

Затем Альф сказал Джону, что он должен выбрать между тем, чтобы пойти с мамой или остаться с папой. Если вы хотите разорвать маленького ребенка пополам, нет лучшего способа. Джон подошел к Альфу и взял его за руку; затем, когда Джулия снова отвернулась, он запаниковал и побежал за ней, крича ей, чтобы она ждала, и своему отцу тоже. Но, снова парализованный фаталистической жалостью к себе, Альф остался сидеть в кресле. Джулия и Джон вышли из дома и растворились в праздничной толпе.

В тот вечер добросердечный господини миссис Холл стремилась подбодрить Альфа, отвела его в паб под названием «Вишневое дерево» и убедила его выполнить свой распорядок Эла Джолсона для собравшихся посетителей. Его слишком подходящей песней была песня Джолсона Little Pal, , восхваляющая какого-то ангельского мальчика Сонни, спрятанного в мягкой, безопасной детской, пока его верный отец с обожанием наблюдает за ним. Вместо Little Pal в каждом куплете, Альф спел Little John. От этого по его щекам текли слезы, хотя, будучи профессионалом, он спел песню до конца, среди шквала аплодисментов и свиста.В отличие от маленького приятеля, от которого он отказался, Альф Леннон никогда не считал толпу угнетающей, а аплодисменты утомительными.

2

СЕВЕРНАЯ КОНФЕДЕРАЦИЯ

Могу я также называть вас Патером?

Великобритания, вышедшая из Второй мировой войны, была больше похожа на побежденную нацию, чем на победившую. Пострадавшая в финансовом отношении, а также разрушенная бомбардировками, страна оставалась в состоянии кризиса и лишений еще долгое время после того, как огни снова загорелись по всей остальной Европе — даже в Германии. Мясо, масло и сахар по-прежнему раздавались в мизерных количествах, продиктованных купонами из темно-коричневых продовольственных книжек. Одежда была тусклой, бесформенной и лишенной индивидуальности, как и форма, которую она заменила. Казалось, что каждый день приносит новую нехватку, ограничения или призывы нового социалистического правительства с угрюмым лицом к самопожертвованию или бережливости. В атмосфере убогости, неудобств, обморожений и зеленого смога молодые и старые были почти неразличимы.Молодость, казалось, была навсегда отменена, как и всякое легкомыслие, непосредственность или радость.

И все же, несмотря на ледяную хватку этой так называемой эры жесткой экономии, британская жизнь шла почти так же, как и всегда. Классовая система по-прежнему действовала так же феодально, как и прежде, королевская семья была священна, аристократия все еще почиталась. Авторитет пользовался безоговорочным доверием и уважением, будь то со стороны политиков, врачей, юристов, духовенства, вооруженных сил или полиции. Газеты добровольно подавляли все, что могло нарушить статус-кво. Быстро разрушая свою колониальную империю, британцы продолжали считать себя хозяевами мира, презирая всех иностранцев, рассматривая как естественные низшие расы с кожей темнее, чем их, и использовали такие термины, как nigger и wog (не говоря уже о ). Евбой и жид) без запинки. Снобизм эндемичного класса пришел как снизу, так и сверху. Большинство людей даже на самых нижних ступенях общества стремились говорить на лучше, чем на самом деле, , взяв за образец обрезанное высказывание королевской семьи, премьер-министров, шекспировских актеров и дикторов BBC.

Как и все великие города на севере, Ливерпуль так долго лежал в руинах, что трава росла над бомбежками, а вокруг заброшенных убежищ и гигантских букв SWS (статическое водоснабжение) выросли полевые цветы. Фильм Ealing Studios под названием The Magnet , снятый там на месте и выпущенный в 1950 году, показывает, как через пять лет после Победы в Европе целые районы вокруг доков по-прежнему состояли только из кратеров и груд щебня, которые теперь используются детьми как неофициальные детские площадки.

Морские порты по самой своей природе склонны быть индивидуалистическими местами, где жизнь ведется более жестким, свободным и эксцентричным образом, чем в некоммерческих внутренних районах. Даже в острой компании британских портов Ливерпуль всегда стоял особняком. Его особый характер восходит к восемнадцатому и началу девятнадцатого веков, когда ливерпульские купцы были независимыми в мире судоходства, зарабатывая состояния на печально известном маршруте Треугольника, который перевозил черных рабов из Африки в Америку, а затем приносил доходы в виде хлопка и сахара , и табак.Во время гражданской войны в США, в то время как остальная часть страны сохраняла непростой нейтралитет, Ливерпуль твердо встал на сторону рабовладельческого Юга, предоставил ему место для открытия посольства (которое никогда официально не закрывалось) и построил свой самый известный военный корабль — Алабама . Действительно, заключительный эпизод конфликта произошел вовсе не в Америке, а в этой далекой безопасной гавани для повстанцев и сепаратистов. Поскольку поражение Звезд и Барс стало неизбежным, другой военный корабль Конфедерации, Shenandoah , появился в реке Мерси.Вместо того чтобы отдать ее победоносным янки, ее капитан пересек Атлантику, чтобы сдаться лорд-мэру Ливерпуля.

Именно такое отношение Ливерпуль будет поддерживать в двадцатом веке — он повернулся спиной к остальной Британии, его взоры были устремлены восхищенно, с тоской, особенно сознательно, на Америку. Америка приходила и уходила каждый день на трансатлантических лайнерах, таких как Queen Mary и Mauretania , и благодаря мастерству ливерпульских экипажей, чье легкое знакомство с легендарными далекими городами принесло им прозвище Кунард Янкс.Даже линия горизонта, на которой корабли поднимались по Мерси, напоминала Нью-Йорк. Он состоял из широкой площади на берегу реки, называемой Пирс-Хед, и акрополя из трех гигантских серых каменных зданий, известных как Три грации, соответственно штаб-квартиры Совета по докам и гавани, организации Кунарда и Королевской печени (произносится как ли- ver ) Страховая компания. Последний из названных домов был украшен парой одинаковых зеленых куполов, на каждом из которых каменная птица Liver Bird вызывающе взмахивала крыльями, глядя на окружающих чаек.

Несмотря на все это неизлечимое предубеждение Нового Света, Ливерпуль был также типичным северным городом, олицетворяющим викторианскую гражданскую гордость с его центральным кластером общественных зданий в афинском стиле, в котором доминирует Зал Святого Георгия (названный Джоном Бетджеманом лучшим светским залом в Англии. ) и конные статуи королевы-императрицы и принца-консорта Альберта. За исключением мест бомб, все по-прежнему выглядело очень похоже на знаменитую набережную Аткинсона Гримшоу 1890-х годов — величественные трамваи, известные как Зеленые богини, роскошные отели, театры и развлекательные залы, инкрустированные позолотой аптеки с гигантскими шарами синей жидкости в своих витринах, бакалейные лавки вывешивают эмалевые вывески «Боврил» или «Мазаватти чай».

Для людей, живущих на юге, это было смутно неряшливое и угрожающее место, чья Лайм-стрит стала популярным местом для проститутки из народных баллад Мэгги Мэй и чья полиглот-смесь валлийцев, ирландцев, китайцев и жителей Вест-Индии намекала на безымянность опасности и пороки какого-то холодноводного Берберийского побережья. Почти такая же дурная слава возникла из-за его репутации очага крайне левой политики и воинственности профсоюзов не только в доках, но и на заводах и автомобильных заводах, которые составляли промышленный разрастание Мерсисайда.В течение многих лет его самой выдающейся личностью была Бесси Брэддок, член парламента от лейбористской партии Ливерпульского квартала биржи, боевой корабль женщины, чья резкая риторика, казалось, передавала всю мрачность ее родного города, а также рвение ее правительства сделать всех как можно более неудобно и несчастно.

Однако был еще один, совсем другой Ливерпуль, далеко отстоящий от мира причалов, складов и шумных и шумных пабов у пристани. В судоходной отрасли также был задействован обширный класс белых воротничков руководителей, менеджеров и служащих, столь же страстных в своих социальных устремлениях, как и в любой другой части британской буржуазии.За пределами грязного центра города и через Мерси в Чешире лежали аккуратные, приличные пригороды, где едва различался скаузский акцент — автономные сообщества среднего класса, поддерживаемые в первозданном порядке доброжелательными местными властями и хорошо снабженные магазинами высокого класса, зеленые парки, поля для гольфа и первоклассные школы.

Магнит , упомянутый ранее фильм об Илинге, повествует о приключениях маленького мальчика из такого пригорода, который смешивается с буйными уличными детьми в суровом центре Ливерпуля.Оглядываясь назад, это кажется пророческим.

Часто повторяемый рассказ о том, как Мими Смит взяла на себя единоличную ответственность за воспитание своего шестилетнего племянника Джона Леннона, не может быть проще и радостнее. Мими принадлежала к тому типу, который англичане более ранних поколений называли хорошим сортом или кирпичом, — современной Бетси Тротвуд, внешняя резкость которой скрывала сердце из чистого золота. Когда настоящие отец и мать Джона оказались несовершенными, она взяла на себя роль обоих вместе, сделав своей целеустремленной миссией дать ему, по ее собственным словам, то, на что каждый ребенок имеет право — безопасное и счастливая семейная жизнь.

В эту версию событий всегда твердо верил сам Джон. Мои родители не могли справиться со мной, он должен был сказать бесчисленное количество интервьюеров этими или подобными словами, поэтому меня отправили жить к тете . .. Ничто не может отвлечь внимание от заботы и самопожертвования Мими в те годы, что последовал. Но исходные обстоятельства были гораздо сложнее, чем они помнили или не хотели вспомнить.

Рожденная в 1906 году, Мими была одной из тех людей, очень похожих на Бетси Тротвуд и других жилистых женщин Диккенса, которые, казалось, никогда не знали юношеской страсти или нескромности.Она была человеком исключительного интеллекта, очень красноречивым и всеядным читателем, которому следовало бы перейти из школы в колледж и, возможно, добиться того же уровня юриста, врача или учителя. Вместо этого от нее всегда ожидалось, что она будет дополнительным родителем для своих четырех младших сестер и будет рассматривать ценности дома и семьи как первостепенные. В молодости жизнерадостность и практичность ее, казалось, обещали больше, чем интеллектуальная. Когда ей было девятнадцать, она поступила в качестве студенческой медсестры в больницу для выздоровления Вултона, осталась там после того, как получила квалификацию, и в конце концов достигла звания сестры отделения. В начале тридцатых годов она обручилась с молодым врачом из Уоррингтона, которого она встретила в палатах, но до того, как были составлены планы на свадьбу, ее жених умер от вируса, переданного ему одним из его собственных пациентов.

Не то чтобы в ее ранней жизни не было экзотических моментов. В больнице для выздоравливающих ее подопечные включали некоторых бывших сотрудников богатого промышленника по имени Линтон Викерс, которые по-прежнему сознательно заботились о своем благополучии и регулярно навещали их.Между заботливым плутократом и угловатой молодой подопечной сестрой возникло взаимное уважение и привязанность. По приглашению Виккерса Мими взяла творческий отпуск из медсестры, чтобы стать его секретарем, живя в его готическом особняке в Беттвис-и-Коеде, на севере Уэльса.

Такие развлечения прекратились после того, как она вышла замуж за Джорджа Смита в возрасте тридцати трех лет в 1939 году. Семья Смитов занималась молочными фермами в Вултоне, месте, которое в то время с его открытыми полями и зелеными переулками, больше походил на деревню, чем на пригород большого города. Джордж впервые познакомился с Мими, потому что больница для выздоравливающих, где она работала, была частью его утреннего молочного тура. Мысли молочника вскоре обратились к браку, но Мими оказалась более осторожной, заявив, что не хочет, чтобы ее привязывали к газовой плите или раковине , и считала Джорджа не более чем надежным помощником , когда я голоден или застрял в городе. Даже для того застегнутого времени и места их отношениям явно не хватало романтики. Когда Мими наконец согласилась обручиться, это было скреплено деловым рукопожатием, а не поцелуем. Джордж отличался от меня… мел и сыр, правда, она бы запомнила. Я всегда флибустировал, но он был тихим человеком. Немного настроенный, но добрый человек. Она также вспомнила, как кроткий характер Джорджа позволял легко управлять им, не прибегая к флибустьерству. Я глядел на него, и он прекрасно знал, если бы он меня расстроил. Просто взгляни на него, и он узнает.

Возможно, в ответ на своего властного отца, все сестры Стэнли, кроме Джулии, остались тихими, скромными мужчинами, единственная функция которых в семье заключалась в том, чтобы быть кормильцами и которые принимали мало или совсем не участвовали ни в управлении ею, ни в ее сложной внутренней системе. политика.Элизабет, вторая по старшинству, известная как Матер, сначала вышла замуж за морского геодезиста Чарльза Молинье Паркса; после смерти Паркса в 1944 году она вышла замуж за шотландского дантиста Роберта ( Берт ) Сазерленда. Анна, третья по старшинству, известная как няня, вышла замуж за чиновника министерства труда по имени Сидней Кадвалладер. Харриет, известная как Харри, вторая по возрасту из пяти сестер и самая предприимчивая в квартете, сначала вышла замуж за египетского студента инженерного факультета по имени Али Хафез и эмигрировала с ним в Каир.Незадолго до войны Хафез умер от сепсиса после обычного удаления зуба, и Харри вернулась в Ливерпуль со своей дочерью Лиелой. Отказавшись от британского гражданства, Харри был признан иностранцем и был обязан регулярно отчитываться перед властями. Обдуманный быстрый повторный брак с Норманом Берчем из Королевского военного корпуса вернул ей британский паспорт.

Мими, Мэтр, Няня и Харри явно принадлежали к клану. Хотя никто не был столь поразительно красив, как Джулия, все четверо обладали стройной, загорелой элегантностью — не столько у Марлен Дитрих, сколько у Кэтрин Хепберн. Все одеты безукоризненно, никогда не выходят на улицу без головных уборов, перчаток и подходящей обуви и сумок; все были безмерно гордыми, способными, разговорчивыми, юмористическими и решительными. Позже в жизни Джона он будет говорить о написании рассказа в духе саги Джона Голсуорси о Форсайтах о сильных, умных, красивых женщинах, [которые] доминировали в семье. Я всегда был с женщинами. Я слышал, как они говорили о мужчинах и говорили о жизни. Они всегда знали, что происходит.Мужчины никогда не знали. Их мужья были классифицированы, даже открыто названы, как посторонние — ярлык, который также будет присвоен брачному партнеру каждого ребенка в семье.

Но из четырех только Мими осталась бездетной. Ее объяснение заключалось в том, что ей пришлось быть матерью для других в детстве, и она не хотела снова проходить через это. На самом деле считалось, что она не очень заботится о маленьких детях, предпочитая их, когда они вырастут и смогут участвовать в умном разговоре о том, что ей небезразлично, например о чтении и музыке.

Благодаря нежному Джорджу Смиту Мими получила социальное положение как жена фермера в целебном сельском районе и дом, который более чем соответствовал ее строгим стандартам. Это был дом под названием Мендипс на 251 Менлав-авеню, Вултон, где пара поселилась в 1942 году. Даже для человека, менее разбирающегося в нюансах сословия, жилище декларировало свое превосходство разными способами: то, что оно было смежным. а не террасный; что вместо простого кирпича он был покрыт узловатой серой галькой; что он стоял на проспекте, который звучал гораздо более эксклюзивно, чем обычная улица или дорога; Помимо всего прочего, оно было далеко не просто цифрой на круге почтальона, но и имело название, грандиозно отождествляющее его с грядой холмов в далеком Сомерсете.

Внутри Мендипс был спроектирован как особняк елизаветинской эпохи. Вестибюль был отделан фахверком, а нижние балки служили полками для демонстрации ценной коллекции Мими из фарфора Royal Worcester и Coalport. По баронской лестнице можно было подняться к большому витражу, украшенному розами Тюдоров. Остальные окна были украшены витражами, украшенными цветами в стиле модерн. В дополнение к гостиной и столовой на первом этаже, здесь был вид деревенской усадьбы утренней комнаты, пространство, более скромное, чем следует из названия, непосредственно прилегающее к кухне.Когда дом был построен в 1933 году, его первые владельцы наняли бы горничную в униформе, а не просто случайную уборщицу. Над дверью в утреннюю комнату все еще висела доска с рядом из пяти панелей, указывающая, где когда-то электрические звонки вызывали горничную в столовую, гостиную, парадную дверь, переднюю или заднюю спальню. Да, будущий самопровозглашенный рабочий герой вырос в доме со слугами.

Мими всегда описывала свое приобретение Джона исключительно с точки зрения семейного долга — укоренившейся с детства привычки исправлять неразбериху своей младшей сестры. Юлия встретила кого-то другого, с которым у нее был шанс на счастье, она сказала бы. И ни один мужчина не хочет ребенка от другого мужчины…. Фактически, отношения между Джулией и ее метрдотелем Бобби Дайкинсом никоим образом не исключали Джона. Отнюдь не дискриминируя ребенка другого мужчины, Дайкинс был готов воспитать Джона так, как будто он был его собственным. Он относился к этому достаточно серьезно, чтобы убедить Джулию переехать с Ньюкасл-роуд, 9 вместе с Джоном, в небольшую съемную квартиру в Гейтекре, где долгожданная семейная ячейка могла бы развиться без меньшего давления со стороны родственников.

Но для Мими, Джулии, жившая во грехе, так публично с Дайкинсом угрожала сделать ее сестру объектом скандализованных сплетен, таких как даже Альф Леннон никогда не навещал суп респектабельную семью Стэнли. Джулия могла быть достаточно взрослой, чтобы жить своей жизнью, но маленькому Джону не следовало жить в такой атмосфере нравственной распущенности.

У Мими были и другие мотивы, которые усугублялись не только ее неоспоримой моральной уверенностью, но также ее нежеланием или неспособностью иметь ребенка обычными способами, а также почти мистической близостью, которую она почувствовала с Джоном с тех пор, как впервые увидела его новорожденным в его жизни. руки матери. Она решила, что хочет его, говорит ее племянница Лиела Харви. И кто мог ее винить, ведь он был самым милым человечком, которого вы когда-либо видели.

Таким образом, Мими вовлекла своего отца в кампанию против Джулии и Дайкинса, которую сегодня можно было бы почти охарактеризовать как преследование. Однажды она и Поп Стэнли без предупреждения появились в квартире в Гейтакре, заявив, что это непригодное место для жизни Джона, и потребовали убрать его. Но Джулия, поддержанная Дайкинсом, отказалась от него отказаться.Затем Мими обратилась за помощью к сотруднику службы защиты детей Ливерпульской корпорации, который посетил квартиру и выразил обеспокоенность тем, что Джон делит спальню Джулии и Дайкинса. Даже при пуританском духе социальных служб 1940-х годов этого не было достаточной причиной, чтобы отделить его от матери. Такое решение могла принять только Джулия.

Несмотря на уничижительное прозвище Стэнли Спив (военный жаргон для мелкого мошенника), Дайкинс в целом был добрым и цивилизованным человеком.